Второе января 2097 года. Новости, распространённые Магической ассоциацией в самом начале года, потрясли некоторые заинтересованные стороны.

Глава одного из Десяти главных кланов, Йоцуба Мая из семьи Йоцуба, сделала заявление.

В нём говорилось об избрании преемницы Йоцубы, а также о её помолвке.

Это значило, что семья Йоцуба переходит к следующему поколению. Шибу Миюки назвали следующей главой, и, неожиданно, Шибу Тацую — её женихом. Обе новости стали главными событиями в новой эпохе японского магического общества.

Однако они принесли не только надежду «новой эпохи», но и тревогу и потрясение тем, кто знал Тацую и Миюки, которые не только скрывали свою связь с Йоцубой (в некотором смысле), но и оказались ненастоящими братом и сестрой. Это поразило всех как гром среди ясного неба.

Изумление не обошло стороной и старшего сына семьи Итидзё из Десяти главных кланов, Итидзё Масаки.

◊ ◊ ◊

Второе января, четыре часа дня. Масаки как раз вернулся с новогоднего обряда, и отец вызвал его к себе.

Его отец редко бывал дома в такое время. Обычно он занимался делами официального прикрытия семьи — компании по добыче ресурсов со дна моря. В другое же время наблюдал за тренировками волшебников, что обучались в семье. Так что он всегда возвращался домой вечером, к ужину. Однако первые три дня нового года ему, как главе семьи Итидзё, приходилось принимать гостей. Так или иначе, обязанности требовали оставаться дома.

Особняк делился на несколько частей. Для семьи отводилось крыло в западном стиле, тогда как комната приёма гостей располагалась в конце длинного коридора и была отделана в традиционном японском стиле.

Масаки остановился у двери, опустился на колени и постучался:

— Это я, Масаки.

— Заходи, — грубо ответили из-за раздвижной двери.

Голос сильно отличался от голоса Масаки, говорившего как подобает юному дворянину, но резким не был. В нём чувствовалась некая загадочная сила, идущая из живота, и неважно, что отец Масаки говорил тихо.

— Простите, — он открыл дверь и закрыл её за собой, не вставая с колен. Такая вежливость могла показаться чрезмерной между отцом и сыном, но Масаки с детства учили хорошим манерам, и он прилежно относился к этому.

Его отец же, Гоки, одетый в хаори хакама с фамильным гербом на груди, сидел в расслабленной позе — уперевшись локтём в ногу, словно «лорд» из знаменитой драмы, написанной в конце периода Сёва. Впрочем, никто не ругал Гоки за неподобающее поведение.

Масаки сел перед отцом. Они не слишком-то походили друг на друга. В семье Итидзё дети, как правило, напоминали мать, это знали все.

В этом году Гоки исполнилось сорок два. Сильно загорелый. Коротко стриженые волосы выцвели, так как он много времени проводил на солнце. Вид — гордый, как и подобает мужчине его лет. Однако выглядел он довольно молодо и обладал крепким телосложением, хотя и не слишком плотным. Несмотря на грубые чёрты лица, он производил сильное впечатление.

— Не напрягайся ты так, — сказал он севшему прямо сыну.

— Хорошо.

Масаки, все праздники Нового года ходивший в школьной форме, последовал совету отца и расслабился. Гоки не любил формальности, но знал всему меру. Любой человек, будь то член Десяти главных кланов или глава семьи Итидзё, должен вести себя надлежаще. Сейчас же, попросив Масаки расслабиться, он давал понять, что собирается поговорить с ним как отец, а не глава семьи.

— Масаки. В твоём возрасте честно ответить родителю на этот вопрос довольно трудно. Но я прошу откровенности.

— Что случилось? Что-то серьёзное?

Чаще всего Гоки обходился без подобных вступлений. Обычно он вёл себя прямолинейно и переходил сразу к главному. В особенности со своим сыном. Разумеется, Масаки удивился. Но, раз пришёл сюда, решил согласиться.

— Тебе в самом деле нужно ответить честно. Ты знаешь девушку по имени Шиба Миюки?

— По-почему ты спрашиваешь об этом?! — запаниковал Масаки, таким образом дав положительный ответ.

— Так знаешь? — Однако Гоки хотел услышать ответ из его уст.

— Да... знаю.

Масаки пока не понимал, о чём думает отец, но решил ответить честно, раз он переспросил.

— Когда и как вы с ней встретились?

«Почему я должен отвечать на такой вопрос отцу?» — едва не закричал Масаки. Слова уже почти сорвались с языка, но он вдруг понял, что вести себя так бесполезно. У отца напористый характер, но он дважды подумает, прежде чем говорить.

— На Турнире девяти школ два года назад. Я увидел её на церемонии открытия. И познакомился на прощальной вечеринке, когда был её партнёром по танцу.

— Значит, первым её приметил ты. А поскольку она не отказалась с тобой танцевать, значит, по крайней мере, не ненавидит тебя, — предположил Гоки, хоть знал обо всём не так уж и много.

Масаки покраснел. Но этот удар всё же был пробным.

— Тогда тебе нравится Миюки?

А в следующее мгновение Гоки посмотрел на него так, что Масаки запнулся.

— Ч-что ты такое говоришь?!

— Я спрашиваю, ты её любишь?

— Зачем тебе это?! — язык словно отнялся, и Масаки еле ответил, его голос почти сорвался на крик. На этот раз ему не удалось сдержать чувства.

— Около получаса назад через Магическую ассоциацию пришло сообщение от Йоцубы, — очень серьёзно ответил Гоки. Он никогда не дразнил сына в вопросах любви и никогда не насмехался над ним.

— От Йоцубы? — пыл Масаки сразу же поутих. — Какое дело Йоцубам до нас?

— Сообщение пришло не только нашей семье. Йоцуба сделали объявление Десяти главным кланам, восемнадцати дополнительным семьям, а также Ста семьям. Это своего рода приветствие главным домам японского магического общества.

— Приветствие? Забавно, что на такое способна недружелюбная Йоцуба... Что именно у них случилось, что они послали такое приветствие?

Масаки и Гоки некоторое время смотрели друг другу в глаза. Масаки убедился, что отец не соврал и готов поведать всю правду.

— Семья Йоцуба назвала своего следующего главу. Это ученица второго года из Первой школы, Шиба Миюки.

— Шиба-сан из Йоцубы и станет её главой?

Несмотря на всю церемонность, Масаки был потрясён. Миюки — из семьи Йоцуба. Более того, она к ним близка достаточно, чтобы её назначили следующей главой. Он даже не представлял, что может услышать такое. Сердце чуть не вырвалось из груди.

Гоки, жёстко глядя на него, продолжал рассказ. Но сознание Масаки уплывало.

Однако вскоре его потряс более сильный удар.

— Масаки, Йоцуба назвала Шибу Миюки следующей главой. Но кроме этого объявили, что Шиба Миюки помолвлена со своим двоюродным братом, Шибой Тацуей.

— Шиба-сан помолвлена?.. — изумился Масаки. Однако ему потребовалось лишь мгновение, чтобы осознать подробности. — Двоюродный брат, говоришь? Шиба-сан и Шиба Тацуя должны быть родными братом и сестрой!

Гоки слегка кивнул:

— Я проверил информацию. Да, они должны были быть родными братом и сестрой. Однако правда в том, что они, по всей видимости, двоюродные.

— По всей видимости?

Несмотря на всё потрясение, он всё же заметил в словах отца натянутость.

— Шиба Тацуя — сын Йоцубы Майи. Он родился через искусственное оплодотворение её яйцеклетки. Обрати внимание: реестр его семьи был изменён под конец прошлого года, — недовольно сказал Гоки. — История, без сомнений, правдоподобна. По крайней мере нет доказательств, что Йоцуба-доно врала. Однако нет доказательств и того, что она сообщила правду.

— Отец, думаешь... Йоцуба лжёт? — Масаки почти плакал.

— Сейчас это не главное, — уклонился Гоки. — Не имеет значения, родные они или двоюродные. Плохо само то, что женятся родственники. На кону гены волшебников страны. Брак между близкими родственниками может испортить наследственность, его следует избегать. Это естественный долг Десяти главных кланов перед нацией.

Невольно сдвинув расслабленные ноги, Масаки выпрямился.

— Однако семья Йоцуба приняла решение единолично. Пока вероятность порчи генов существует, её нельзя игнорировать. Вот почему я спрашиваю у тебя, Масаки. Тебе нравится госпожа Шиба Миюки? Ты её любишь? — строго посмотрел Гоки. Наверное, он не моргнул бы даже посреди бушующего океана. Однако Масаки было незачем бояться.

— Да. Я люблю Шибу-сан. Я полюбил её с первого взгляда.

У него не было причин чувствовать себя виноватым.

— Ясно, — Гоки довольно кивнул, услышав признание сына. — Тогда как отец я должен тебя благословить. Что? Не волнуйся. Семью может унаследовать и Аканэ. Ты свободно можешь жениться и войти в другой клан.

— Отец?

Масаки в самом деле был уверен, что влюблён в Миюки. Был убеждён, что его чувства настоящие.

— Прежде всего, нужно разорвать текущую помолвку. А для этого нам следует объявить о своём желании.

— Постой, отец!

Однако ему казалось неправильным, что отец хочет передать его чувства до того, как Масаки сам скажет о них.

— На ожидание нет времени. Йоцуба уже объявила о помолвке всему миру.

Он нашёл аргумент отца неразумным, но, увидев у него в глазах упрёк «не будь слабаком», промолчал.

◊ ◊ ◊

Третье января. Вчера Йоцуба послала главным магическим семьям Японии уведомление об обручении, а семья Итидзё через Магическую ассоциацию выразила своё неодобрение.

Тем не менее наиболее заинтригованным оказался не клан Йоцуба, а глава семьи Саэгуса, Коити.

Он с улыбкой читал на электронной бумаге письменное возражение, посланное Итидзё Гоки в Магическую ассоциацию.

«Ты дерзок, как и всегда...»

Коити и Гоки познакомились ещё в юности. Хотя близкими друзьями они так и не стали, ненависти между ними тоже не возникло. Поскольку они обладали совершенно разным характером, то держались друг от друга на некотором расстоянии и больше походили на простых знакомых.

Кроме того, они не враждовали благодаря ощутимой разнице в возрасте — Коити был на шесть лет старше. При первой их встрече Коити учился в университете, а Гоки — всё ещё в средней школе. Наверное, именно поэтому глава семьи Саэгуса не мог избавиться от мысли, что Гоки — непослушный младший брат, на которого тратится много времени, и не чувствовал к нему никакой вражды. Даже прочитав этот протест Гоки, Коити лишь подумал: «Ты снова поступил безрассудно».

«Один неверный шаг — и семья Итидзё подвергнется критике».

Члены Десяти главных кланов — равноправные союзники, они не в том положении, чтобы вмешиваться во внутренние дела друг друга. Даже если оправдаться тем, что из-за близкого родства существует вероятность нанести вред ценным генам, всё равно непозволительно не признавать помолвки других кланов.

Хотя затронь эти обстоятельства его, это была бы совсем другая история.

Однако глава семьи Итидзё не только не признал помолвку следующего главы семьи Йоцуба. Вместе с протестом против брака двоюродных брата и сестры, матери которых были однояйцовыми близнецами, он предложил обручить старшего сына Итидзё, Итидзё Масаки, со следующей главой Йоцубы, Шибой Миюки.

Предложение о помолвке девушке, у которой уже есть жених, обычно считалось бы проявлением запретных чувств. Однако в данном случае было оправдание — это помогло бы избежать ослабления генов превосходных волшебников.

Коити не знал, что Итидзё Гоки вмешался в помолвку следующей главы семьи Йоцуба, чтобы поддержать любовь сына. Он даже представить не мог, что ради любви детей можно так рисковать. Но зная характер Гоки, Коити мог ожидать чего-то подобного.

«Впрочем, сейчас это уже неважно».

О том, что Шиба Миюки станет следующей главой Йоцубы, а Тацуя — её женихом, Коити узнал слишком поздно.

Шиба Миюки, несмотря на юный возраст, мастерски освоила «Инферно» и «Нифльхейм», передовую магию, а во время йокогамского инцидента применила загадочное смертельное заклинание. Хотя было известно, что оно действует только на людей, исследователи из семьи Саэгуса предполагали, что его сила сопоставима с «Метеорным потоком».

А Шиба Тацуя обладает сильнейшей контрмагией и неопознанной магией разложения, а также магией, которую можно назвать не иначе как чудом. Коити также читал отчёты, что он, скорее всего, и есть волшебник стратегического класса, породивший «Выжженный Хэллоуин». Кроме того, он связан с бригадой 1-0-1, а точнее — Отдельным магическим батальоном, который, если верить слухам, стал первым в мире подразделением, все солдаты которого летают.

Также Коити давно догадался об их кровном родстве с Йоцубой, хотя ему не было известно, что Шиба Тацуя сын Майи. То, что Шиба Миюки — дочь Мии, он уже понял, но не обладал конкретными доказательствами. Когда эта пара станет центром Йоцубы, остальные двадцать семь домов, составляющие Десять главных кланов, больше не смогут сдержать семью Йоцуба даже объединившись. Коити не знал, но у Кудо Рэцу были похожие опасения.

Глава Саэгусы растерялся, когда прочёл, что Шиба Миюки станет следующей главой Йоцубы, а Шиба Тацуя её женихом. Он считал, что Тацуя и Миюки родные брат и сестра (хотя они и были таковыми), и один из них покинет семью. Наверное, Тацуя. Совсем Йоцуба не ослабла бы, но Коити думал, что со временем сможет убедить всех в том, что необходимо сохранять внутренний баланс между силами семей. Конечно, это также значило, что для убеждения он воспользовался бы любыми средствами.

Заявление Майи о том, что Шиба Тацуя не брат Шибы Миюки, и что они обручены, оказалось для Коити полной неожиданностью. Не имело значения, настоящие ли они брат и сестра. Он ведь не мог потребовать от них пройти обследование, чтобы подтвердить публично объявленные новости. Если они в будущем поженятся, Шиба Тацуя вместе с Шибой Миюки станут непоколебимой опорой Йоцубы. Коити боялся времени, когда это станет реальностью.

Когда это случится, остановить их будет невозможно. А поскольку они уже послали официальное уведомление об обручении через Магическую ассоциацию, то им больше никто не сможет помешать. Коити думал об этом с горечью, но...

«Всё же один способ нашёлся».

Гоки сделал шаг глупый, но не безрассудный. Он не знал, просчитал ли Гоки всё настолько далеко. Впрочем, учитывая его характер, вероятнее всего Гоки руководствовался интуицией, а не холодным расчётом.

Но, без сомнений, этот метод мог сработать.

Глава семьи Саэгуса тут же позвал в гостиную дочерей.

Коити был в костюме, однако его дочки — в восхитительных кимоно с длинными рукавами. Хотя они надели фурисодэ не по своей воле, они их всё же надели. Конечно, не из-за предпочтений отца. Хотя и из-за этого тоже, но в основном для развлечения гостей — старший сын их приветствовал, а три дочери провожали в зал. Надо отметить, что мать Маюми жила отдельно под предлогом лечения.

— Ото-сама, в чём дело? — внезапно спросила Маюми севшего напротив Коити.

Она любила платья и каждый год красовалась перед всеми в кимоно с длинными рукавами, но сейчас ей это уже надоело.

— Я об этом ещё не говорил, но вчера из Магической ассоциации пришло уведомление, которое послала семья Йоцуба Десяти главным кланам, дополнительным Восемнадцати семьям и Ста семьям.

— Не только двадцати восьми кланам, но и Ста семьям? Оно настолько важное?

На наводящие слова отца Изуми, которая в отличие от старшей сестры совершенно не беспокоилась о кимоно, отреагировала как и ожидал отец.

Был глубокий смысл в подобной «слаженности» отца и Изуми, которая на самом деле не слишком заинтересовалась темой, но Коити удовлетворенно кивнул. Пусть младшие дочки были близнецами, Изуми, младшую сестру, к тому же очаровательную с точки зрения взрослого, он считал довольно сообразительной.

— Да, важное. Как для семьи Йоцуба, так и для вас всех.

— И для нас? — громче обычного спросила Маюми. Коити не обратил внимания.

— Следующим главой семьи Йоцуба была названа ученица Первой школы, госпожа Миюки.

— Э-э?! — вскрикнула Маюми.

Изуми, с другой стороны, широко открыла глаза и крепко сжала руки. Касуми осталась относительно спокойной, хотя ей было нелегко поверить в такие новости.

Хоть Маюми лучше всех знала Тацую и Миюки, она думала, что в крайнем случае дом Тацуи мог лишиться «четвёрки» в имени. О том, что Миюки — член Йоцубы, сёстрам не привиделось бы и в страшном сне.

— Также было объявлено, что госпожа Шиба Миюки обручена с учеником Первой школы, Шибой Тацуей.

— Что?!

— Не может быть!

— Даже если они из семьи Йоцуба, родственникам нельзя жениться, так ведь? — почти кричала Маюми, Изуми потеряла дар речи, а Касуми попросила старшую сестру сохранять спокойствие.

— На самом деле они двоюродные.

— Двоюродные?

Касуми осталась спокойной не из-за того, что обладала более покладистым характером, чем у сестер, а потому что с Тацуей и Миюки её ничего не связывало. Коити, знавший темперамент дочерей, мог это понять. А еще он знал, что Изуми привлекает красота Миюки.

Вот почему его заинтересовало бурное потрясение Маюми.

— Мать госпожи Шибы Миюки — Йоцуба Мия. Однако Шиба Тацуя-кун — сын нынешней главы семьи, Майи. Он родился из её замороженной яйцеклетки.

— Тацуя-кун... сын главы Йоцубы? — ошеломлённо пробормотала Маюми.

Касуми опустила взгляд, не глядя на сестру. Видно, близнецы приняли решение не мешать Маюми и отцу говорить, поскольку им самим было нечего сказать.

— С другой стороны...

Но почувствовав небывалую резкость в тоне Коити, Касуми вслушалась в голос отца.

— ...глава семьи Итидзё, Итидзё Гоки-доно, через Магическую ассоциацию послал протест против обручения.

— Глава семьи Итидзё? — удивилась Маюми.

— Верно. Он не только пошёл против помолвки, но и предложил Майе-доно обручить его старшего сына, Масаки-куна, и госпожу Миюки.

— Это правда? — Маюми, похоже, преодолела своё потрясение. Она попыталась понять, что могло стоять за предложением обручить старшего сына Итидзё и следующую главу семьи Йоцуба.

— Маюми, у тебя появилась какая-то догадка?

С её лица уже исчезли признаки изумления неожиданными «новыми фактами» о Тацуе и Миюки. Она довольно быстро восстановила самообладание, Коити оценил это её качество.

Но его заинтересовало не то, что знала Маюми, а её мысли по этому поводу. Он хотел понять, что из пришедшего на ум позволило ей так быстро взять себя в руки.

— Нет, ничего особого. Я просто вспомнила, что Итидзё Масаки-куну очень понравилась Миюки-сан.

— Ясно. А когда ты это заметила?

— Два года назад на Турнире девяти школ, во время прощального вечера. Думаю, не только я обратила внимание на это.

Неожиданно её ответ помог Коити. Похоже, мотив главы семьи Итидзё — поддержать любовь сына.

— Ясно. Стало быть, вместо политического хода он решил подумать о чувствах сына.

Коити никогда бы не поступил так. Он никогда бы не поставил семью Саэгуса в невыгодное положение ради любви своих детей. Однако он хорошо понял причины действий Гоки. Лучше, чем своих дочерей.

— Кстати, как тебе Шиба Тацуя-кун? Что ты о нём думаешь, Маюми?

Маюми чуть растерялась.

— Даже если ты спрашиваешь... думаю, он отличный кохай.

Коити не упустил тот факт, что дочь чуть покраснела, когда попыталась ответить вежливо.

— А ты, Касуми?

— Я слишком мало общаюсь с Шибой-сэмпаем, так что мои знания поверхностны. Я лишь знаю, что он превосходен в магической инженерии, — туманно сказала Касуми, затем повернулась к сестре: — Думаю, Изуми знает его лучше меня, так как работает с ним в школьном совете.

— Ясно, — Коити посмотрел на Изуми. — Изуми, что ты думаешь о Шибе Тацуе-куне?

Когда Изуми услышала своё имя, её безучастный взгляд сразу же изменился. Она поняла смысл вопроса, так что не притворялась серьёзной, её твёрдое выражение лица было естественным.

— Полагаю... Шибу-сэмпая... нельзя измерить обычными стандартами.

— Ты так думаешь?

Удивился не только Коити. Касуми изумлённо посмотрела на сестру, и к ней повернулась даже Маюми, глаза которой заметно округлились.

Не дрогнув под вниманием, которое она на себя обратила, Изуми посмотрела отцу в глаза и продолжила:

— Думаю, ты помнишь, что в прошлом апреле Первая школа проводила эксперимент с Звёздным реактором.

— Да, кажется, провести его предложил Шиба Тацуя-кун.

Это событие перевернуло план Коити по нанесению вреда репутации Йоцубы в глазах общественности. Это не так-то просто забыть.

— На последнем Турнире девяти школ Шиба-сэмпай как член команды техников внёс большой вклад в победу. И даже на позапрошлом Турнире девяти школ сэмпай представил на «Иллюзорные звёзды» магию Полёта, которую опубликовали незадолго до Турнира.

Коити тоже знал об этом, но для подтверждения перевёл взгляд на Маюми.

— Это так. Он встроил магию Полёта в специализированный CAD, а также разработал новую, которую внесли в Магический индекс.

— На Турнир этого года он предложил участникам улучшенные версии высокоуровневой магии, такой как «Невидимая пуля» и «Фононный мейзер», — дополнила Изуми.

— Это большое дело.

Он всё это знал, тем не менее выглядел удивлённым, словно слышал об этом впервые.

— Но Шиба-сэмпай мне показался выходящим за рамки не благодаря его последним достижениям. — Изуми еще не договорила. — Шиба-сэмпай и мы... видим мир по-разному... Хотя он живёт здесь, по существу находится в другом мире... Такое иногда у меня появляется чувство.

— Думаешь, у него есть особое зрение как у Маюми?

— Не знаю... Прости, Ото-сама, это чувство очень туманно, — Изуми опустила голову, не зная, как объяснить свои эмоции.

Коити перевёл взгляд на Маюми.

Та тоже покачала головой, показывая, что понятия не имеет, о чем идет речь.

Хотя впечатление Изуми о Тацуе возбудило интерес Коити, но ему не хватало данных, чтобы делать выводы. Он решил временно отложить своё любопытство.

— Тогда что ты думаешь о нём как о представителе противоположного пола?

Из-за неожиданного вопроса Изуми подняла голову и широко открыла глаза.

— Он не тот, с кем могут справиться такие, как я!.. Как грустно, поистине грустно.

— Изуми, что ты хочешь сказать?

Всегда сдержанная Изуми вдруг разгорячилась, Коити это больше встревожило, чем напрягло.

— Мне кажется, что Шиба-сэмпай слишком ловко манипулирует людьми... Даже если он вполне подходит Миюки-сэмпай, всё же...

— Изуми, ты понимаешь, что пытаешься сказать? Ты удивляешь даже меня, — похоже, Касуми забыла, что отец наблюдает за ней, и неосознанно выразила Изуми своё удивление.

Коити неловко кашлянул.

Касуми и Изуми вздрогнули, будто от удара током, и застенчиво потупились.

— Маюми, а что ты? Что думаешь о Шибе Тацуе-куне с точки зрения девушки? — не отругав Касуми и Изуми, которые сейчас не решались продолжить, Коити перешёл к Маюми.

— Даже если спрашиваешь...

Маюми ждала этого вопроса, но её глаза всё равно заметались по комнате от паники. Однако в ней не было нежелания говорить.

А на лице не было обеспокоенности.

— Шиба Тацуя-кун на два года младше тебя, но это не должно вызвать большие проблемы. Особенно учитывая, что он сын нынешней главы семьи Йоцуба, разница в возрасте сбалансирована.

— Он выглядит довольно взрослым...

Если всё пойдёт так, как планировал Коити, то это принесёт большую выгоду. Согласовав это с действиями Гоки, он может разрушить план Майи.

— Маюми, если у тебя есть такие чувства, следует официально пойти с ним на свидание, — предложил Коити.

— Я не согласна! — запротестовала Касуми.

— Касуми, веди себя сдержаннее.

На этот раз она не только прервала его, но еще и повела себя неподобающим для ученицы старшей школы образом. Поэтому Коити сразу же сделал ей замечание.

— Я очень сожалею.

Касуми тоже понимала, что повела себя плохо. Хотя ей это не нравилось, она не возразила отцу.

— Ото-сама, если у Онээ-сама есть такие чувства к Шибе-сэмпаю, я предложу ей завязать с ним отношения, но я тоже против этого.

— Изуми. Почему?

Проявив жёсткость по отношению к Касуми, Коити не собирался сразу ругать Изуми, а хотел её выслушать. Частично из-за вежливости Изуми, но в основном потому, что больше потакал ей.

— Будет плохо, если распространятся новости о том, что девушка первой сделала шаг к парню, о помолвке которого уже объявлено официально. Семья Итидзё может делать, что делает, лишь благодаря тому, что Итидзё-кун — парень. Шиба-сэмпай, как парень, может просто посмеяться, если у него отнимут невесту, но весьма вероятно, что Миюки-сэмпай это причинит боль.

— Ты так считаешь?..

Когда дело касалось особой женской чувствительности, Коити не мог возразить. На самом деле даже вопрос об этом вытянул из него все силы.

— Да! — воскликнула Маюми. — Делать предложение парню, о помолвке которого только что объявили... моя репутация опустится ниже некуда. Не говоря уже о том, что я старше его. Не хочу, чтобы пошли слухи, будто я сэмпай, которая соблазнила кохая, или что мне не хватает морали.

— Вот как.

Коити мог только оставить всё в таком невыгодном положении, а потому больше не поднимал вопрос об этой помолвке. В дальнейшем он должен полностью сосредоточиться на вопросах, которые касаются Миюки и Тацуи, так как уже известно, что они из семьи Йоцуба. После этого Коити отпустил своих дочерей.

◊ ◊ ◊

К восьми вечера все гости разошлись. До завтра больше не было назначено никаких ужинов или банкетов. Коити и его дочери сменили кимоно на обычную одежду. Поужинав с семьёй, он закрылся в своём кабинете.

От обычного распорядка дня больших отличий не было. За одним столом с дочерьми он, конечно, ужинал редко, но после трапезы всегда уединялся в своем кабинете. Пока он пробегал взглядом по документам для главы клана и бизнесмена, а также по докладам о тайных операциях, наконец раздался так ожидаемый звонок.

— С Новым годом, Саэгуса-доно.

— Счастливого Нового года, Итидзё-доно. Извините, что попросил сделать этот звонок.

Именно Итидзё Гоки и ждал Коити.

— Нет, это ты извини, я заставил тебя ждать.

— Я прождал не так и долго.

Коити ещё два часа назад послал Гоки письмо по электронной почте, чтобы тот позвонил, когда будет свободен. Так что его слова были лишь вежливостью.

— Так о чём ты хотел поговорить, о Йоцубе?

Хотя Коити был старше на семь лет, фамильярничал не он, а Гоки. Однако между главами Десяти главных кланов существовало неписаное правило так говорить в силу их равенства, стремление Коити к формальной речи тут выглядело неуместным.

В Десяти главных кланах он был, наверное, единственным приверженцем таких деталей.

— Да, но если точнее — о предложении, которое Итидзё-доно сделал семье Йоцуба, о вашем сыне, — улыбнулся Коити, но Гоки нахмурился:

— Можешь, пожалуйста, не делать вид, что всё знаешь.

Поскольку такой ответ оказался в пределах расчётов Коити, он торопливо сказал:

— Я думаю над тем, чтобы поддержать любовь вашего сына.

Наверное, в его голосе слышалось обвинение в неразумности поступка Гоки. Чтобы двигать разговор вперёд, Коити чётко выразил свои намерения прежде, чем собеседник начал раздражаться.

— Вот как. Спасибо, — озадаченно поблагодарил Гоки, пытаясь распознать его истинные мотивы.

— Меня тоже опечалило сделанное Йоцубой-доно объявление о помолвке.

Гоки кивнул, все подозрения с его лица исчезли. Возражение против помолвки следующей главы семьи Йоцуба выглядело более приемлемым, чем жалость к его сыну.

— Тогда предположу, что ты тоже считаешь женитьбу между близкими родственниками опасной?

— Именно. Также я часто слышал от своих дочерей о выдающихся качествах следующей главы семьи Йоцуба, госпожи Миюки.

Это было ложью. Коити даже разговаривал с дочерьми не слишком часто. Информацию о Миюки и Тацуе он получил целиком через частные расследования.

Но если честно признаться в этом, то возникнет вопрос о том, почему Коити знал о Миюки и Тацуе, несмотря на то что их отношение к Йоцубе скрывалось. Тот может заподозрить, что Коити проводил тайные расследования, так что было удобнее сказать, что он слышал об этом от дочерей.

— В конце концов, невозможно упустить из виду вероятность, что её таланты не передадутся следующему поколению.

Этими словами Коити хотел польстить Гоки с его намерениями. Однако тот неожиданно недовольно скривил губы:

— Талантлива не только госпожа Миюки, Шиба Тацуя-кун одержал победу над моим сыном. Хотя я могу показаться глупым отцом, но сам по себе тот факт, что он победил Масаки, многое значит.

— Конечно, я с вами согласен, — Коити тут же исправил свою оплошность. Хотя Гоки и мог думать о себе как о глупом отце, победа над Масаки явно была большим достижением. На самом деле, когда на Турнире девяти школ 2095 года команда Третьей школы с Масаки в качестве капитана проиграла команде Первой школы, где капитаном был Тацуя, потрясение оказалось столь сильным, что Магическая ассоциация практически созвала онлайн-встречу по прямым линиям связи, чтобы обсудить, как реагировать на это. — Способности Шибы Тацуи-куна тоже следует ценить.

Коити проявил искренность, когда сразу согласился с Гоки.

— Тогда, Саэгуса-доно, что ты хочешь сделать? Умолять Йоцубу-доно разорвать помолвку или поддержать моего сына? — недовольно спросил Гоки, явно заподозрив Коити в том, что за проявленной тем видимой поддержкой скрывается намерение использовать его сына.

Это выходило за пределы расчётов Коити, хотя, может, и нет.

— По правде говоря, я хочу, чтобы Шиба Тацуя-кун стал моим зятем.

Коити скромно опустил голову. Как он и надеялся, собеседник заволновался.

— Разве госпожа Маюми сейчас не встречается с младшим сыном семьи Ицува? — прощупал почву Гоки, не скрывая удивления.

— Да, однако в отношениях между Маюми и Хирофуми отсутствует прогресс, похоже, они не намерены продолжать их. Настолько, что, скорее всего, вернутся к самому началу.

— Хочешь сказать, госпожа Маюми думает о Шибе Тацуе-куне в таком ключе?

— Для Маюми Шиба Тацуя-кун — кохай, но нет ничего удивительного в том, чтобы у неё были и такие чувства. Маюми уже двадцать, она приближается к тому возрасту, когда я, как отец, хочу, чтобы она серьёзно задумалась о браке.

Интуиция говорила Гоки, что Коити хочет использовать семью Итидзё, но без явных доказательств это оставалось лишь предположением. В словах Коити не было абсолютно ничего подозрительного, к тому же он обратился к Гоки в подходящее время.

— Мне неловко это говорить, но я пока на стадии, когда веду переговоры с дочерью и ещё не могу предложить брак. Потому вместо этого я надеюсь добавить своё имя к вашему возражению.

Гоки чувствовал, что медленно погружается в хитроумную ловушку.

— Тогда, как глава семьи, я должен быть за это благодарен.

Однако сейчас он мог лишь думать над тем, принимать ли предложение Коити.

— Я буду очень рад услышать ваш ответ как можно скорее. Полагаю, следует связаться и с другими семьями, которые считают план Йоцубы-доно опасным, как думаете?

— Если они и вправду существуют, пожалуйста, представь их мне.

В целом, Гоки просто пытался сохранить свою лидирующую позицию. Однако сейчас это было всё, что он мог.

— Конечно, — с улыбкой кивнул Коити.

Гоки с самого начала знал, что невозможно понять реальные мысли Коити через телефонный разговор, так что просто сдался.

— Тогда позже я вышлю тебе оригинал документа, посланного в Магическую ассоциацию.

— На случай ошибок я сначала перешлю подписанный мной документ вам, чтобы вы всё проверили.

— Понял.

— Тогда решено. Спасибо огромное, Итидзё-доно.

— Нет, это я должен благодарить тебя. До свиданья.

Телефонный разговор с Гоки закончился для Коити удовлетворительно.

◊ ◊ ◊

Когда Тацуя, Миюки и Минами приехали домой, уже наступила пятница, четвёртое января.

Об отношениях Тацуи и компании с семьей Йоцуба пока знали лишь те, кто находится на вершине магического общества. Однако через несколько дней информация о них распространится среди людей, связанных с магией. Со временем даже адрес их дома не будет тайной. Хаяма упоминал, что в Токио готовится второй дом семьи Йоцуба. Тацуя думал над возможным переездом туда.

Однако даже если он решится на такой шаг, это будет лишь через месяц или два. А до тех пор нужно позаботиться о некоторых делах.

Будь сейчас конец прошлого столетия, сюда бы входила и совместная уборка в доме. В современную высокотехнологичную эпоху подобную домашнюю рутину можно было оставить автоматам. Пообедав, Тацуя и Миюки пошли в храм Кютёдзи к Якумо, оставив Минами дома.

Тацуя переоделся в костюм, а Миюки — в кимоно. О езде на мотоцикле не могло быть и речи, не говоря уже о роликах. К счастью, дом Тацуи и храм Кютёдзи находились в пределах сетки транспортной системы, где ИИ-помощник водителя мог довести их автоматически. Потому они воспользовались личной машиной, а не общественным транспортом.

Поездка заняла приблизительно десять минут. Перед отправлением они не забыли позвонить, чтобы не застать пустующий храм.

Тем не менее приехавшего как раз вовремя Тацую попросили подождать. Якумо точно был на месте. Однако он принимал посетителя, который неожиданно прибыл как раз перед Тацуей, не назначив встречу заранее. Видимо, Якумо не мог отказаться от встречи с этим человеком. Один из самых талантливых учеников Якумо, что был близок к Тацуе, рассыпался в извинениях.

Тацуя подумывал прийти в другой день, но решил подождать после того, как ученик остановил его. Он не планировал ничего важного на сегодня, а работать был не в настроении, так что мог и потерпеть.

Когда Тацую наконец вызвали, прошло уже полчаса.

Направляясь из помещений для священников в главный зал, у главных ворот он увидел спину предыдущего посетителя.

Это был лысый пожилой человек. На мгновение решив, что он из той же буддийской секты, Тацуя быстро понял, что это не так. Хотя лысая голова означала, что посетитель — монах, он носил высококлассный костюм и пальто. Хотя надевающие такую одежду монахи, наверное, ещё встречались, интуиция говорила Тацуе, что старик явно не один из них. Создавалось впечатление, что он представитель власти.

Вероятно, почувствовав взгляд Тацуи, старик повернул голову влево. Его левый глаз оказался облачно-белым, а движение сильно обеспокоило Тацую. Обычно если левый глаз поврежден, то, как правило, человек поворачивает голову через правое плечо. Тот глаз явно не был обычным.

Старик тут же повернулся назад и ушёл через ворота храма.

— Онии-сама?

Услышав голос Миюки, Тацуя сразу же взял себя в руки. Он так сильно отвлёкся на старика, что даже сестра это заметила.

Тем не менее не зная, чего боится, Тацуя сосредоточился на другом.

Преклонив колено перед Якумо, Тацуя не спросил, кто был этот старик.

— Сэнсэй, простите, что пришли так поздно. Счастливого Нового года.

Тацуя думал над тем, следует ли поискать информацию о том посетителе. Вопросы, вероятно, ничего не дадут, хотя у него и не было никаких оснований так думать.

Миюки вежливо поклонилась, чтобы соответствовать Тацуе.

— Поздравляю. Я уже понял ваши обстоятельства, так что не переживайте об этом.

Услышав ответ Якумо, Тацуя и Миюки одновременно подняли голову.

— Как и ожидалось, вы уже знаете, — уважительно сказала Миюки. Покачав головой, Якумо улыбнулся:

— Нет-нет. Это не стоит похвалы. Потому что новости о назначении Миюки-кун следующим главой и о вашей женитьбе расходятся довольно быстро.

— Много людей уже знает? — раздосадованно спросил Тацуя, а Якумо театрально расширил глаза:

— Конечно. Для людей, связанных с магией, это большие новости. Да ещё и о загадочной семье Йоцуба, вполне ожидаемо, что они привлекут внимание. А кроме того, уже почти время для конференции Десяти главных кланов. В частности, на этот раз ведь выберут Десять главных кланов на следующие четыре года? Предвещающие это события скрыть практически невозможно.

Тацуя нахмурился, а Миюки помрачнела. Хотя уведомление ограничивалось двадцатью восемью домами и Ста семьями, новости быстро распространяются, как только Магическая ассоциация делает заявление. Эти новости именно для того и предназначались, чтобы третьи стороны узнали о Тацуе и Миюки. Сделать так, чтобы большинство имеющих к магии отношение людей запомнили это, тоже входило в намерения Йоцубы.

Хотя план главным образом принадлежал Майе. Тацуя этого не желал. Слухи на улицах это ещё ничего, но как в новом семестре на это отреагируют ученики Первой школы? Этого оказалось более чем достаточно, чтобы расстроить их двоих.

— Кстати... подумать только, что вы не родные, а двоюродные брат и сестра, и будете обручены, — Якумо неприятно рассмеялся. — Вам даже меня удалось провести. Поздравляю.

Миюки покраснела, отведя взгляд. Однако от следующих его слов она замерла.

— Но где заканчивается правда? — заинтересованно улыбнулся Якумо.

— Мы слышали, что всё это правда, — без уверенности ответил Тацуя, тут же стерев с лица все эмоции.

— Хм, так вы слышали.

— Поскольку я ничего об этом деле не помню, могу лишь пересказывать то, что услышал.

— Вот как, вот как. Даже Тацуя-кун не помнит то, что происходило сразу же после его рождения. Не говоря уже о том, что было до него. Об этом можно узнать лишь не напрямую. Ты прав, — Якумо улыбался, холодно глядя на Тацую.

Тацуя молча склонил голову, словно говоря: «Я с вами полностью согласен».

После этого они непринуждённо побеседовали, и через двадцать минут Тацуя и Миюки поднялись.

Якумо, будто это само собой разумеющееся, тоже поднялся и последовал за братом и сестрой. В каком бы затруднении они себя ни чувствовали, Тацуя и Миюки понимали, что в нынешних обстоятельствах говорить с Якумо бесполезно. А потому просто шли в сторону служебного входа к парковке, зажатые между учеником, показывающим путь, и Якумо.

Дойдя до ворот, Миюки и Тацуя остановились, собираясь попрощаться.

Однако первым заговорил Якумо:

— Тацуя-кун. Завтра у тебя будет более суровая тренировка, мысленно готовься.

Не ожидавший этого Тацуя распахнул глаза. Слова Якумо означали, что Тацуе следует ни о чём не волноваться и приходить на тренировку, как и прежде. Хотя то, что Тацуя из семьи Йоцуба, будет предано огласке, Якумо хотел сказать, чтобы они общались как раньше.

— Пожалуйста, позаботьтесь обо мне и в этом году, сэнсэй.

Хотя Тацуя никак не показал, что был тронут...

— Спасибо, сэнсэй.

На глазах Миюки выступили слёзы.

◊ ◊ ◊

На следующий день после визита в храм Кютёдзи Тацуя оставил Миюки дома и поехал на базу бригады 1-0-1 JSDF, расположенную на Цутиуре в бывшей префектуре Ибараки.

Он направлялся в штаб Отдельного магического батальона. Но не на тренировку, а чтобы встретиться с Казамой.

Хоть Тацуя и был в гражданском костюме, его идентификационная карточка не отличалась от офицерской. Всего лишь проведя ею по сканеру и пройдя биометрическую проверку, Тацуя легко прошёл через ворота и направился в здание, где располагался Отдельный магический батальон. Изначально он хотел пойти прямо в кабинет Казамы, но на входе в крепкое здание, что состояло из трёх надземных и трёх подземных этажей, он увидел знакомую и пошёл к ней.

— Счастливого Нового года, особый лейтенант Оогуро.

— Счастливого Нового года и мои поздравления, первый лейтенант Фудзибаяси.

Отдав честь, Тацуя и Фудзибаяси обменялись новогодними поздралениями. Хотя слова Тацуи, очевидно, намекали не только на Новый год.

— Спасибо, особый лейтенант. Я очень рада, что зарплата повысилась, — шутливо ответила Фудзибаяси.

Тацуя почувствовал в её словах некоторую сложную подоплёку, но не сказал это вслух.

— Я также хочу поздравить с Новым годом подполковника.

— Конечно, командир нас ждёт. Пошли, — мило улыбнувшись, Фудзибаяси развернулась.

Тацуя последовал за ней.

— Это Фудзибаяси.

— Входи.

В ответ на стук в дверь Казама позволил ей войти в кабинет командующего, где находился лишь он.

— Простите. Я привела с собой и особого лейтенанта Оогуро.

— Одну минуту.

Казама нажал пару кнопок на столе. Часть стены у входа, расположенная на урове руки, начала опускаться и остановилась параллельно полу, превратившись в стулья.

Тацуя и Фудзибаяси присели. Стулья оказались мягкими, вполне комфортными.

Несколько раз повторив одни и те же движения стилусом по наклонённому градусов на пятнадцать монитору, словно подписывая документы, Казама поднял голову.

Фудзибаяси и Тацуя поднялись, монитор сложился. Шагнув вперёд на полшага, Тацуя отдал честь:

— Командир, примите мои поздравления с Новым годом. А также поздравляю с повышением.

— Что ж, особый лейтенант, надеюсь, ты и в этом году будешь столь же активным.

— Да. Спасибо огромное.

Расслабившись, Казама встал со стула.

За Тацуей и Фудзибаяси из-под пола поднялся диван.

— Присаживайтесь, — сказав это, Казама сел на другой диван, надувной.

Тацуя послушался его слов.

Между ними опустился потолок, образовывая подвесной кофейный столик. На нём уже стояли маленький чайник, чашки и блюдца.

Фудзибаяси, всё ещё стоя, наполнила маленький чайник горячей водой из большого и через некоторое время налила в чашки чай. Затем поставила чайничек и чашки на блюдцах перед Казамой и Тацуей. Улыбнувшись в ответ на благодарность Тацуи, Фудзибаяси встала справа от Казамы.

— Хотя вряд ли тебе в чём-то нужна помощь, не думаю, что ты пришёл сюда только ради новогоднего приветствия, так ведь? — прямо спросил Казама, взяв чашку.

Пусть и наполненная не кипятком, чашка из тонкого фарфора всё же должна была ощутимо нагреться, однако Казама на это никак не отреагировал.

— Я слышал, что командира повысили. Конечно же я не мог сделать вид, что не знаю об этом, — ответил Тацуя улыбкой, однако неискренней, так как в ней отсутствовали всякие эмоции. Проще говоря, искреннее выражение лица он решил спрятать за улыбкой.

— Хотя это называется повышением, — в ответ на поддельную улыбку Тацуи Казама тоже улыбнулся, однако натянуто, — зарплату мне почти не увеличили, да и от ровесников я сильно отстал. Ну, после повышения я хотя бы чувствую себя лучше, за хорошо постаравшихся подчинённых тоже рад.

Плановые приказы по повышению, разосланные первого января, не ограничивались одним Казамой. Как отметил Тацуя, Фудзибаяси повысили от второго лейтенанта до первого, а Санаду и Янаги из капитанов сделали майорами, таким образом каждого повысили на звание.

В молодости Казама разгневал центральное командование на одном из заданий, поэтому его держали в низком звании, несоизмеримо его способностям и достижениям. Благодаря усилиям генерал-майора Саэки, командующей бригады, он стал командиром Отдельного магического батальона, старшим офицером. Однако бюрократы, ответственные за военные дела и политику, больше не собирались его повышать.

Тем не менее министерство обороны не могло проигнорировать итоги йокогамского инцидента. Но они оправдались тем, что немедленное повышение разоблачит Отдельный магический батальон, статус которого требует сохранения секретности. Поэтому повышение, которое следовало сделать в январе или июле прошлого года, задержали, но они больше не могли закрывать глаза на протесты тех, кто настаивал, что одержавшим победу следует дать то, что они заслуживают. А потому пришлось включить Казаму в плановые приказы по повышению.

Его добавили в список вместе с Санадой, Янаги и Фудзибаяси, повышение которых тоже отложили.

— Продвижение по службе само по себе не плохо. Приятно даже небольшое увеличение доходов.

— Ты прав. Кстати говоря, у меня появляются противоречивые чувства, когда смотрю на твой доход, особый лейтенант.

— Не такой уж и большой у меня заработок. Хотя CAD — это продукт многообещающего сектора магической инженерии, рынок всё ещё остаётся очень маленьким.

Тацуя и Казама одновременно улыбнулись. А затем одновременно посерьёзнели.

— Подполковник, антишпионская защита?

— Установлена, — кивнул Казама.

Набрав воздуха, Тацуя спросил:

— Подполковник, структура Отдельного магического батальона изменилась?

— В этот раз нет. Поскольку наш батальон считается секретным подразделением, генерал-майор решила, что не проблема, если звания не соответствуют выполняемой работе.

— Вас понял.

Тацуя входил в Отдельный магический батальон в качестве офицера войск специального назначения, а также в частном порядке знал Казаму и Санаду. При смене командира нужно учитывать, как это затронет его.

Казама не просто демонстрировал вежливость, а искренне выражал уважение к интересам семьи Йоцуба. Если Тацую поставят под командование человека, которому нельзя доверять, ему придётся подумать над тем, чтобы порвать свои отношения с армией. Однако в этот раз, похоже, беспокойство оказалось беспочвенным.

— Тацуя, всё будет как прежде. Ты продолжишь с нами сотрудничать? — спросил Казама, в этот раз — с волнением на лице.

— Да, — Тацуя слегка кивнул.

— Разве у тебя не новая роль в Йоцубе?

— Интересы Отдельного магического батальона этому не противоречат. — В ответ на вопрос Казамы Тацуя намеренно сказал не «JSDF», а «Отдельный магический батальон». — По крайней мере, пока.

Казама ясно понял, почему он добавил «пока».

— Хорошо, — быстро согласился он. — Мы прогнозируем, что в ближайшие месяцы международная обстановка начнёт быстро обостряться, в том числе и в Японии. Даже если уровень не дотянет до ещё одной Мировой войны, вероятность возгорания военных конфликтов среднего масштаба в ближайшем будущем, особенно в этом году, в восточноазиатском регионе довольно велика.

— Это мнение военных офицеров? Или генштаба?

За двадцать лет Третьей мировой JSDF претерпела сильные изменения. Министерство обороны объединило штабы наземных, морских и воздушных сил. Объединённый штаб стал подконтролен совету объединённого штаба и подчинялся непосредственно своему председателю, который в настоящее время являлся и директором совета объединённого штаба. В случае чрезвычайного положения объединённый штаб сил самообороны был высшим органом командования JSDF.

Например, во время прошлогоднего йокогамского инцидента всего за два часа вторжения был созван объединённый штаб, на котором позднее разрешили использование «Взрыва материи».

В нынешней системе в наземной армии, флоте и воздушных силах были свои штабы, ответственные за разведку, бой и развёртывание сил. Они отличались от объединённого штаба в том, что отвечали лишь за анализ разведданных, а также внесение своих предложений. Тацуя спрашивал, на каком уровне происходил анализ Казамы.

— Нет, это анализ её превосходительства Саэки.

Тацуя не ожидал такого ответа. Похоже, в лучшем случае это неофициальный внутренний анализ бригады 1-0-1. Однако доверие Тацуи к прогнозу возникновения военных конфликтов возросло.

Это было суждение великолепного эксперта-ветерана, не зависящее от политиков. Можно сказать, что это был итог чистого анализа, не учитывающего предвзятость политиков, беспокоящихся о реакции общественности. Хотя Тацуя не хотел, чтобы предсказание стало явью, ему не хватало уверенности, чтобы оптимистично назвать его необоснованным.

— Хотя Десять главных кланов — это организация для защиты прав волшебников, они не будут сторониться долга национальной обороны. Поэтому семья Йоцуба и JSDF разделяют одни интересы.

— Я не буду вовлекать тебя в дела, не связанные с национальной обороной, то есть не буду навязывать тебе какие-либо обязательства. Я надеюсь, что в этом году мы с тобой хорошо поработаем, Тацуя.

Казама закончил разговор с Тацуей фразой, похожей на ту, с которой начал.

После Казамы Тацуя изначально хотел поприветствовать Санаду, Янаги и Яманаку. Однако Яманака сейчас отсутствовал на базе, а Санада с Янаги были заняты. Когда он разрывался между тем, следует ли подождать или поехать домой, Фудзибаяси, которая и сказала, чем те трое занимаются, пригласила его в офицерское кафе.

Было десять пятьдесят — рановато для обеда, но самое время для чашечки кофе. Поскольку сейчас шли первые дни нового года, бригада ещё не начала тренировку в полной мере, из-за чего в кафе собралось довольно много народу.

Даже в новогодние праздники персонал выполнял свои обязанности, и все офицеры были в форме. Фудзибаяси надела женскую форму офицера логистики. Тацуя же, напротив, был в обычном костюме с галстуком. Если бы держал пальто в одной руке, то, может быть, не чувствовал бы себя так неловко, но сейчас он слегка выделялся в этом кафе.

Фудзибаяси с интересом посмотрела на Тацую, молча терпевшего неудобство:

— Так Тацуя-кун тоже умеет смущаться.

Поскольку Тацуя пытался сохранять достоинство, то ничего не сказал вслух, лишь беспомощно посмотрел на неё.

— Мне не очень нравится привлекать внимание.

Фудзибаяси почти расхохоталась:

— Тогда происходящее сейчас для тебя почти катастрофа.

— С этим ничего не поделаешь. Тем более, когда об отказе не могло быть и речи.

Словно пытаясь прочесть сокровенные чувства Тацуи, Фудзибаяси внимательно смотрела на него.

— Ты имеешь в виду брак?

— Конечно.

— Ты его ненавидишь?

— У меня нет выбора. Быть по приказу помолвленным с той, кто всегда считалась моей сестрой... я не могу столь быстро переключать чувства. И сопротивляться ещё труднее, когда понимаешь, что у Миюки должен быть жених.

Ответ Тацуи был лишь прикрытием. Выбор отсутствовал не потому, что от него потребовали стать женихом, а потому что он никак не мог оставить Миюки.

Если бы любой, знающий об отношениях брата и сестры, немного подумал, то без труда бы разглядел его настоящие намерения. Однако Фудзибаяси не стала дразнить Тацую.

— Нужен жених, да...

Тацуя удивлённо посмотрел на неё.

Однако ничего не спросил. Потому что, учитывая возраст Фудзибаяси, легко сделать вывод, что ей он тоже требуется.

— В последнее время... это раздражает. Кстати говоря, мне тоже сказали, что я должна выйти замуж.

Тацуя хотел избежать этой темы, но Фудзибаяси сама подняла её.

— Хотя я тоже понимаю, что уже в этом возрасте...

Учитывая современные тенденции к раннему браку волшебников, не так уж трудно представить, под каким давлением семьи сейчас находилась Фудзибаяси. Поэтому он ей ничего и не сказал.

Именно потому, что он знал причины её нежелания выходить замуж, было ещё труднее произнести бессердечные слова.

— Я понимаю. Уже пора совладать со своими чувствами. Если я навсегда на нём зациклюсь, он, вероятно, тоже не будет рад.

Но сегодня, неожиданно, Фудзибаяси шагнула на минное поле, которого даже Тацуя хотел избежать. Сейчас ему было намного некомфортнее слушать слова Фудзибаяси, нежели привлекать внимание других офицеров.

При обороне Окинавы в 2092 году Фудзибаяси потеряла жениха, за которого вскоре должна была выйти замуж. Хотя брак устроили родители, она до сих пор не могла его забыть.

Его жених был новобранцем. Он погиб во время боевых действий на первом своём задании.

Фудзибаяси, которая раньше была исследователем, надела военную форму из-за его смерти. Она не ненавидела армию, но, наверное, желала воплотить мечты любимого вместо него. Тацуя не знал подробностей.

Он лишь понимал, что Фудзибаяси не может забыть жениха, погибшего на поле боя, и что её окружение не может ей это просить.

— Ах, извини! Я... заставила слушать свои жалобы, но они лишь раздражают тебя, Тацуя-кун, — почувствовав неловкость Тацуи, Фудзибаяси смутилась и поспешно извинилась.

— Нет... я лишь думаю, что ваша семья беспокоится о вас.

Нынешней Фудзибаяси Тацуя мог сказать только это.

◊ ◊ ◊

Как Якумо и сказал, слухи о Тацуе и Миюки стремительно разлетелись среди волшебников.

— Шизуку, это, это правда?!

— Ошибка исключена... — с трудом ответила Шизуку, отведя взгляд от вставшей с другой стороны стола Хоноки.

— Миюки — следующая глава семьи Йоцуба?!

— Ага.

Будто потеряв силы, Хонока опустилась обратно на стул.

Их дожидались крохотные пирожные и красный чай.

Сегодня было воскресенье, шестое января. Шизуку и Хонока находились в столовой семьи Китаяма, наслаждаясь послеобеденным десертом... хотя всё «наслаждение» испарилось.

Говорить на эту тему с Хонокой, которая редко заглядывала к ней (в этот раз Шизуку её пригласила), Шизуку было некомфортно, но она чувствовала, что сказать ей сразу лучше, чем огорошить при следующей встрече.

Как она и думала, подруга получила серьёзный удар и сейчас сидела, погрузившщись в апатию.

— Миюки... теперь понятно... — Однако апатия прошла неожиданно скоро. Хонока пробормотала несколько слов, будто принимая это, затем уверенно посмотрела на Шизуку: — Это меня страшит, но всё хорошо. Если она член Десяти главных кланов, тем более — Йоцубы, то вполне понятно, почему у неё такие способности. — Хотя сейчас Хонока выглядела чуточку одиноко, она с пониманием посмотрела на Шизуку. — Так от кого ты это слышала? От тёти? Или дяди?

— Йоцуба передала сообщение в Магическую ассоциацию, которая разослала его главам основных представителей Ста семей. Моей маме об этом сообщил один из старых знакомых.

— Ах, если бы папа был дома, то наверняка сказал бы мне.

Отец Хоноки, подчинённый одного сильного клана, входившего в Сто семей, скорее всего узнал бы о новостях на работе, поскольку их никто особо не скрывал.

Шизуку впервые обрадовалась тому, что отца Хоноки не оказалось дома. Он не знал, что дочь влюбилась. Скажи он ей о Тацуе и Миюки как о слухах, то едва ли смог бы поддержать должным образом.

— Хонока.

— Да, что такое?

Однако Шизуку было не так легко с этим справиться. Она знала, что не блещет красноречием, ей было трудно подобрать нужные слова.

«Но... я просто обязана сказать ей».

Хонока могла заплакать. Нет, она наверняка заплачет. А дать ей честно выплакаться может только лучшая подруга. Шизуку переполнилась важностью поставленной перед ней миссии.

Если она не сделает этого, то будет чувствовать себя так, словно убегает от разговора.

— На самом деле мама сказала ещё кое-что.

— Ещё? И что же?

Шизуку на выдохе сказала:

— Миюки и Тацуя-сан не настоящие брат и сестра, а двоюродные. И, похоже, об этом не знали даже они сами. А еще Тацую-сана выбрали женихом Миюки.

И закончила на одном дыхании.

— Это невозможно... — Пытаясь оставаться сильной, Хонока сразу же улыбнулась. — Право же, Шизуку. Хватит уже злых шуток. До первого апреля ещё три месяца!

Хонока ждала от Шизуку ответной улыбки. Ждала, что Шизуку беззастенчиво ответит: «Ты меня подловила».

Однако Шизуку лишь спокойно смотрела Хоноке в глаза.

— Эй, Шизуку. Прекрати шутить.

В глазах Хоноки появился страх. Тем не менее, продолжая улыбаться, наполовину шутливым тоном она умоляла Шизуку сказать ей, что это розыгрыш.

— Хонока.

Однако вопреки её надеждам голос Шизуку оказался искренним.

— Это правда?.. — спросила Хонока, дрожа.

— Да... — с болью подтвердила Шизуку.

— Как это!.. — Хонока поднялась, желая выбежать из столовой.

— Хонока! — Шизуку крепко обняла её сзади.

— Отпусти!

Хонока начала грубо вырываться. На самом деле она не понимала, кто её обнимает. И даже не знала, куда хочет уйти, нет — что делать.

Однако своего рода инстинкт выживания заставил её хотеть изо всех сил убежать от того, чего она боялась, хотеть оказаться подальше от темноты.

Она отбивалась, совершенно не контролируя силу своих рук.

— А-а!

Крик. И глухой удар тела о стол. Потом — треск ножек стола, грохот опрокинувшихся стульев. По полу зазвенели вилки, разбилась посуда.

— Ау...

Раздался сдавленный стон, вернувший Хоноку в сознание.

В панике повернув голову, она увидела Шизуку, лежащую возле упавшего стула. На полу за ней валялись осколки разбитой посуды.

— Шизуку?! П-прости! Ты не поранилась?!

Забывая истинную причину своих слёз, она была готова заплакать из-за другого. Хонока поспешно подбежала к подруге.

— Ерунда. — Легонько оперевшись на протянутую руку, Шизуку поднялась почти сама. — Всего лишь небольшой синяк. Раны нет.

Она сказала это не только для Хоноки, но и для горничных, что вбежали в комнату, услышав шум.

Словно желая доказать свои слова, Шизуку встала ровно, без тени боли на лице. Однако посмотрев на своё платье, она слегкаь нахмурилась:

— Облилась, как я и думала. Переоденусь у себя в комнате.

На её платье попали капли чая с молоком из упавшей чашки.

— Позвольте помочь...

Но Шизуку спокойно прервала горничную:

— Не нужно. Вместо этого, пожалуйста, приберитесь тут.

— Как скажете.

Горничные, зная, что «госпожа» этой семьи не любит, чтобы люди помогали ей принимать ванну или переодеваться, больше не поднимали эту тему и сразу же принялись выполнять её просьбу.

— Хонока, пошли со мной.

— Д-да, — потрясённая падением Шизуку, Хонока согласилась без раздумий.

— Шизуку... Прости, что я тебя толкнула...

Когда они зашли в комнату Шизуку, Хонока, похоже, уже успокоилась. Оказавшись наедине с подругой, она первым делом извинилась.

— Не переживай. Ран нет, даже синяков не останется, — с этими словами Шизуку бросила на пол платье, которое уже успела снять.

Затем позволила Хоноке осмотреть левый бок, плечо и локоть. И вправду, снежно-белая кожа Шизуку чуть покраснела, но было очевидно, что следов не останется.

— Хонока, садись, где хочешь, — предложила Шизуку, переодевшись в длинное платье из плотной ткани.

Осмотревшись, Хонока присела на край большой кровати.

— Я заставила тебя ждать, — Шизуку села рядом.

Было видно, что Хонока заметно выше. Глядя, разумеется, снизу вверх, Шизуку посмотрела прямо в лицо подруге.

— Хонока, ты в порядке?

Став спусковым механизмом, её слова заставили сердце Хоноки снова пробудиться.

На глаза навернулись слёзы.

Выпрямившись, Шизуку положила руки на плечи Хоноки, обнимая её.

— Тацуя-сан и Миюки в самом деле двоюродные?

— Угу.

— Уже подтверждено, что Тацуя-сан и Миюки обручены? — всхлипывая, спросила Хонока.

На вопрос, ответ на который уже был дан, Шизуку крепко обняла подругу.

— Как это может быть... Это слишком жестоко...

Хонока заплакала так, словно прорвало плотину.

— Тацуя-сан говорил... что они родные... и Миюки тоже... говорила, что мы подруги...

Шизуку молча опёрлась коленом о кровать и крепко прижала голову Хоноки к своей груди.

Плач постепенно затих, хотя и не прекратился, Хонока просто устала плакать. Но Шизуку, продолжая крепко обнимать её, сказала ей на ухо:

— Хонока, у тебя есть три пути.

Хонока отозвалась иначе, чем рыданием. Убедившись, что слова достигли подруги, Шизуку продолжила:

— Первый путь — отказаться от Тацуи-сана. Боюсь, что так боли будет меньше всего.

Хонока не отреагировала. Она ждала следующих вариантов.

— Второй путь — не сдаваться и продолжать гнаться за Тацуей-саном. Он считает Миюки сестрой, думаю, это правда. Полагаю, Тацуя-сан и Миюки очень удивились, что не родные.

— Ты так думаешь?.. — В голосе Хоноки слышались слёзы.

— Угу. — Шизуку специально не использовала слова «наверное» и «я думаю», чтобы утверждение казалось более сильным. — Миюки, вероятно, испытывала к Тацуе-сану любовный интерес с самого начала, но он относится к ней как к сестре. А потому Тацую-сана наверняка смутила внезапная помолвка.

— Но ведь о ней уже объявили...

— Она может быть расторгнута. Он ведь её ещё не принял, а значит, шансы не равны нулю.

Но Шизуку не сказала, что шансы есть, она лишь указала на то, что они не равны нулю.

Хонока сразу поняла это.

— А третий путь?

Быстро вдохнув, Шизуку с колебанием сказала:

— Третий путь... стать любовницей Тацуи-сана.

— Любовницей?!

Вероятно, изумление оказалось слишком сильным. Заплаканная Хонока подняла голову и посмотрела на Шизуку.

— Конечно же, не прямо сейчас. Миюки станет главой Йоцубы не сразу, и свадьба, полагаю, будет ещё нескоро. Становиться любовницей следует уже после того, как Тацуя-сан и Миюки поженятся.

— Стать любовницей.

— Ты не можешь вынести, что Тацуя-сан будет не только твоим?

— Это!.. Хотя это всё же лучше, чем вовсе не быть с ним.

Шизуку снова обняла покрасневшую, опустившую голову Хоноку.

— Тацуя-сан обладает действительно особой магией. Семье Йоцуба следует подумать над тем, чтобы его гены унаследовало как можно больше людей.

Хонока обхватила Шизуку и прижалась к ней.

— Меньше всего тебе будет больно при первом пути. Отказавшись от второго пути, когда он станет невыносимым, ты снова избежишь боли. Однако на третьем пути, даже если всё пройдёт гладко, тебе придётся жить с неизлечимыми ранами. И не только тебе, но и Миюки.

— ...

— Я бы предпочла, чтобы ты выбрала первый путь. Однако решение за тобой.

Шизуку понимала, что вопрос очень жесток. Однако если бросить всё как есть, Хоноку лишь затянет в бездну печали, из которой она не сможет выбраться. Шизуку боялась этого.

Если оставить её в покое, печаль Хоноки может разрушить её мечты. Этого Шизуку боялась еще сильней.

Она больше ничего не говорила, ожидая ответа Хоноки.

— Я не могу сдаться... — ответила та. — Пока не могу. Однако я ненавижу то, что он не любит меня больше всех. Я понимаю, что Миюки и я раним друг друга, но продолжать это невозможно.

У Шизуку заболело в груди. Однако где-то глубоко в душе она вздохнула с облегчением.

— Тогда...

— Я выбираю второй путь. Пока шанс не станет нулевым, я буду подходить к нему столько раз, сколько получится... Хотя сейчас я не могу ничего сделать.

Шизуку нахмурилась, не зная, как ответить на последние слова подруги.

— Небольшой отдых обязателен.

— Отдых от любви?

— Отдых влюблённого сердца.

Хонока тихо рассмеялась на груди Шизуку.

Отпустив подругу, та выпрямилась и застенчиво улыбнулась.