Ан — так звали ее ребенка, эту информацию ей передал герцог Элги. Но теперь это имя было произнесено устами этого человека.

Рашта побледнела и поспешила прикрыть Алану рот рукой:

— Ты угрожаешь Раште?

Алан выглядел удивленным ее неформальным тоном, но затем угрюмо покачал головой и оттолкнул руки Рашты:

— Все совсем не так.

— Зная, что Рашта — наложница императора … поднимать эту тему. Разве это не угроза?

— Я слышал, что ты купила особняк в столице для Ана.

Глаза Рашты расширились. Единственным человеком, который знал, что она заплатила за особняк, был сам виконт Ротешу. Хотя герцог Элджи и одолжил ей деньги, он не знал, для чего она их использовала.

Эти слова, сказанные Аланом означали, что виконт Ротешу, должно быть, рассказал ему об этом… но сказал ли виконт своему сыну, что он использовал шантаж для этого?

Нет. Виконт Ротешу не захотел бы говорить своим детям, что он шантажист.

— Ну и что? — Она лишь холодно ответила ему.

— Ан здоров. Он такой красивый и очень похож на тебя.

— …И что же?

— Я подумал, что должен тебе сказать.

— А зачем тебе говорить об этом Раште?

— Ты столько всего пережила. Особенно когда ты думала, что Ан мертв.

— Ты видел, как я страдаю, но предпочел не обращать на меня внимания.

— Мне очень жаль. Я был так напуган.

— Рашта тоже была напугана.

— Я знаю, но мне было еще страшнее. Тебе нечего было терять, а мне — нет. Я не думал, что это было подходящее время оставить все и выбрать тебя…

— Я не хочу говорить о прошлом. — Рашта посмотрела на Алана с неприкрытым презрением и повторила его слова: — Раште теперь есть что терять. Ты ведь тоже через это прошел, так что ты меня понимаешь, да?

— !

— Твой отец велел тебе притвориться, что ты не знаешь Рашту. Тогда сделай это. И скажи своей грубой сестре, чтобы она вела себя прилично.

Хотя Рашта считала виконта Ротешу отвратительным существом, Алан казался ей еще более ненавистным. Эти холодные слова без колебаний слетели с ее губ.

Рашта на мгновение впилась в Алана взглядом, как будто он был насекомым, а затем прошмыгнула мимо него. Однако, несмотря на внешнюю невозмутимость, сердце ее бешено колотилось в груди. Она находила это положительно возбуждающим — поменяться ролями со своим бывшим любовником и хозяином. Но сам Алан был обеспокоен, когда она сказала, что не хочет видеть Ана.

В конце концов Рашта решила найти герцога Элги. Единственный человек, с которым она могла посоветоваться по этому поводу, был он.

Перед его комнатой никого не было, но она просто открыла дверь и вошла. Она могла показаться самонадеянной кому-то еще, но герцог Элги дал ей на это свое разрешение. Одно это придавало ей больше уверенности, чтобы доверять ему.

Как только Рашта вошла, она услышала, как герцог Элги что-то бормочет себе под нос:

— Этот ублюдок…

Рашта посмотрела в его сторону и увидела, что он читает письмо, которое держит в руке. У окна сидела синяя птица.

— Герцог?

Когда Рашта окликнула его, синяя птица вздрогнула и неожиданно улетела.

— Мисс. Ты здесь?

Герцог Элги сложил письмо и спрятал его в карман. Рашта подошла к нему с вопросом на устах:

— Что, есть плохие новости?

— О нет, не это.

— Ты сказал что-то очень грубое.

— Мне кажется, мой друг сходит с ума.

— Как это?

— Ничего особенного, мисс.

Рашта гадала, кто же такой этот сумасшедший друг, но герцог Элги, похоже, не хотел говорить об этом, и она не стала допытываться дальше. Вместо этого она рассказала ему о встрече с Аланом и Риветти и о том, что Алан сказал об Ане.

— Как я уже говорила, именно Алан бросил Рашту на произвол судьбы. Риветти — младшая сестра Алана, и она тайно преследовала меня, потому что ей не нравилось, что я была с ее братом. Они оба знают о моем ребенке, и я беспокоюсь, что будет дальше.

Получив эту информацию, герцог Элги ответил ей непринужденно, как будто ее проблема не был серьезной:

— Если виконт Ротешу велел Алану притвориться, что он тебя не знает, значит, он хочет, чтобы тот оставался на месте. Его дети, вероятно, знают об этих ограничениях.

И только когда герцог Элги произнес эти слова, Рашта почувствовала облегчение. Она думала точно так же, но, когда кто-то другой повторил ее слова, это было более обнадеживающим. — Ты только об этом хотела поговорить?

— Возможно…ты знаешь человека, который подсыпал яд в еду Рашты?

— Не думаю, что кто-нибудь знает. К счастью, ты не пострадала. Почему?

— Я понимаю.

— Но почему же?

— За несколько дней до этого … Рашта взяла на себя личное обязательство. Рашта защитит себя и своего ребенка.

— Это хорошая позиция.

— Да. Проблема в том, что как только я приняла это решение, я обнаружила, что ем яд. — Рашта покровительственно обхватила руками живот: — Боюсь, что в будущем это повторится. Есть ли какой-нибудь способ избежать этого?

— Есть два пути.

— Какие?

— Во-первых, нужно попросить помощи у императора. Не спрашивай его прямо, просто продолжайте говорить, что ты боишься. Он сделает для тебя все, что угодно.

Этот образ действий был слишком пассивным, и она уже сделала это. Рашта покачала головой:

— А как насчет другого пути?

— Иногда лучшая защита — это нападение. Прежде чем на тебя нападут, избавься от людей, которые могут напасть на тебя первыми.

Глаза Рашты расширились от его смелых слов. Этот способ был более агрессивным, но вполне правдоподобным. Она серьезно задумалась на мгновение, но вскоре нахмурилась и покачала головой:

— У врага Рашты более высокий статус, больше власти и больше богатства. Разве это возможно?

— А ты знаешь, кто твой враг?

— …

— Значит ли это, что под врагом, обладающим большей властью, ты имела в виду Ее Величество императрицу?

Рашта поколебалась, потом кивнула:

— Сначала Рашта хотела сблизиться с ней. Как сестры, конечно. Рашта ниже ее, но так как все всегда хвалили императрицу, я полагала, что она также будет относиться ко мне с любовью и вниманием.

— Ты же не думаешь, что она так себя чувствует?

— Она сделала Рашту лжецом и посмешищем перед принцем Хейнли из-за какого-то недоразумения. Она оскорбила Рашту, заставив всех думать, что я скопировала ее платье. Она дала Раште меч, чтобы посмеяться надо мной, и ничего не сделала, когда ее брат толкнул меня.

— Хм.

— Она напала на ребенка Рашты только потому, что бесплодна. Даже если Рашта не любит императрицу, что сделал ребенок?

— Правильно.

— Теперь я ненавижу императрицу. Мне страшно. — Выражение ее лица сменилось легким ужасом: — Если императрица нападет на Рашту, как она сможет защитить себя? Я не могу напасть на императрицу первой.

Герцог Элги задумчиво постучал пальцами по щеке, пристально глядя на Рашту. Через некоторое время на его лице появилась улыбка:

— Есть только один способ остановить атаку императрицы.

— Какой?

— Ты сама должна стать императрицей. (А вот теперь, фан-клуб Хатико, скажите честно, это достойный способ бороться за женщину? Отобрать все, что дорого и прикинуться хорошим парнем)

— !

— Все нормально. Тот, кто занимает должность императрицы, может меняться довольно часто.

Глаза Рашты расширились от удивления. Хотя она и жаждала все чем владеет императрица, это никогда раньше не приходило Раште в голову. Ее самой большой мечтой было просто иметь счастливую жизнь во дворце, любовь императора и дружбу императрицы, а затем иметь своих собственных детей в качестве принцев или принцесс.

Но быть самой императрицей…?

— Но рабыня не может быть императрицей. — Лицо Рашты побледнело, и она покачала головой: — Ты… ты не должен так говорить!

— Это не так уж и трудно. Как я уже сказал, тот, кто сидит в кресле императрицы, может часто меняться.

Дрожащие пальцы Рашты не сразу успокоились, и герцог Элги подозвал слугу, чтобы тот подал ей слабый алкогольный напиток. Рашта сделала несколько нервных глотков, ее рука все время дрожала.

— Неужели это может быть…

— Конечно.

— Но с происхождением Рашты … это невозможно.

— Тогда почему бы тебе не поменять, откуда ты родом?

— Поменять?

— Скажи, что твои «настоящие родители» на самом деле были дворянами, а ты потерялась в результате какого-то несчастного случая. Что-то вроде того.

— !