Поочерёдно убивай подозреваемых.

Тот, кто останется — преступник.

1

Три дня спустя, в среду, двадцать пятого мая, я проснулся в одиннадцать пятьдесят утра.

— Полагаю, считать это всё ещё утром всё же некорректно, хэ?

Я поднялся с кровати, ощущая себя достаточно отвратно. Последнее время, подобное происходило каждый день. Я больше совсем не мог проснуться в нормальное время. Думаю, можно сказать, что моё тело отрицало подобную идею. Естественно, что после такого просыпания у меня не находилось настроения для посещения пар, а если его не было, то смысл на них идти отсутствовал также.

И так начался пятый день моих прогулов, что понеслись с прошлого четверга. Прогуливать пары в мае, в то время как ты только-только поступил…, не удивлюсь, если в итоге мне придётся повторять курс. И хоть я и понимал это, я не был особо против подобной идеи. И никто не мог бы мне возразить — в конце концов, я сам платил за своё обучение.

— …

После произошедшего Сасаки-сан, на пару с Казухито-сан, наведывалась ко мне в понедельник и вторник. Она сделала множество подробных уточнений касательно убийства Микоко-тян и в обмен на мои ответы предоставила некоторые кусочки, казалось бы, важной, информации.

Она сообщила мне о том, что время смерти Микоко-тян определили в промежутке девяти тридцати и десяти. Так же подтвердилось и то, что та, без каких-либо иных вариантов, была задушена с помощью тонкой ткани того же типа, что фигурировала в деле Томо-тян. Основываясь на этом, полиция решила, что к этим убийствам причастен один и тот же человек.

— В отличие от дела Эмото-сан, Аои-сан, похоже, душили спереди.

— Спереди?

— Да, Эмото-сан была задушена со спины. Об этом можно сказать по форме отметин на шее.

— Иначе говоря, Микоко-тян видела убийцу?

— Подобное вполне вероятно, — сказала она без каких-либо эмоций. Похоже, для неё не было никакой разницы в том, видела ли покойная лицо убийцы или же нет. Это, конечно же, было весьма рационально.

Также она прошлась и по алиби остальных, вовлечённых в дело. Муими-тян в то время гостила у своей сестры (вроде как, ту звали Мури-тян). У Акихару-куна же алиби не было. И, конечно же, я тогда был вместе с Миико-сан. Но у всех нас были алиби на тот момент, когда была убита Томо-тян, так что, можно сказать, никто из нас не числился в списке главных подозреваемых.

— Лично я с этим не согласна, но, похоже, наши верхи учитывают возможность того, что это были неудачные ограбления, которые переросли в убийства, или же просто преследователь*, зашедший слишком далеко.

— Если бы что-то из этого было причиной, то второй случай не имел бы основания. Такое совпадение выглядит слишком странным, да и ведь, помимо этого, ничего же не было украдено, верно? Да и каких-либо следов сопротивления не было обнаружено также.

— Я знаю. Дело просто в том, что ни у кого из них не было «врагов», а значит, нет причин рассматривать вероятность мести. Полагаю, если бы это было связано с этаким «врагом всего мира», то дело одно — но тогда получаем, что это очередной хаотичный убийца в духе крадущегося»

Кстати говоря, дело потрошителя застряло на мёртвой точке. Число жертв так и не превысило двенадцать. Другими словами, после встречи с Айкавой-сан Зерозаки не прикончил пока ещё никого. Вероятно, что, как и предположила Айкава-сан во время нашего разговора, его больше не было в Киото. Я даже не был уверен в том, находился ли он всё ещё в пределах самой Японии. Ну и, опять-таки, если бы я сделал Айкаву-сан своим врагом, то я бы, вероятно, поспешил бы сбежать аж на Южный полюс. Или даже в космос.

— Но, всё же, есть нечто странное во всём этом, — сказала Сасаки-сан.

— Странное? Что?

— Камеры наблюдения. В здание, с целью предотвращения возможных преступлений, установлены камеры наблюдения. Ты сам в последний раз упоминал об этом.

— Верно.

— Но на записях этих камер нет никого, кого можно было бы принять за возможного подозреваемого.

— Что это значит?

— Именно это и значит. Мы проверили все записи с того момента, как Аои-сан вернулась домой — или, точнее, с того момента, как ты вернул её домой — это было пол одиннадцатого, но единственные люди, что засветились на плёнке после — это местные жильцы и ты, когда пришёл к ней на следующий день в районе полудня.

Что это значило? Стоило ли в качестве закрытой комнаты рассматривать всё здание в целом? Чепуха. Это было слишком нереалистично. Но, опять-таки, если это был факт, то критиковать подобное было бесполезно.

— Но у камеры в коридоре наверняка есть слепая зона, — произнёс я.

— Да. И мы её проверяли. Возможность попасть в комнату Аои-сан, не попадаясь в поле зрения камеры, присутствует. Ножка камеры, можно сказать, вращается вот таким макаром, понимаешь. Но проскочить мимо неё незаметно, без какой-либо подготовки заранее, практически невозможно, и даже в таком случае шансы на успех крайне малы. Зачем кому-то идти на все эти сложности?

— А что если этот кто-то на них и не шёл? Что если он пробрался через веранду или как-то ещё?

— Невозможно. Слишком высоко и слишком рискованно. В любом случае… — в несвойственном себе манере она устало вздохнула. — Думаю, всё это скатится к войне на истощение, — сказала она.

Вероятно, прямо сейчас она уже принимала участие в подобной войне.

«Война на истощение».

Но сколько бы новой информации она не готова была мне разгласить, я уже прекратил думать об этой цепочке инцидентов. Конечно же, я не находился на настолько продвинутой стадии просветления, что меня больше совсем не посещали мысли об этом, но, по крайней мере, я наполовину преуспел в том, чтобы подавить эту часть себя.

В противоположность этому.

В противоположность этому, я надеялся, что правду об этом инциденте никто никогда не узнает. Я больше не хотел быть к этому хоть как-либо причастным, я не хотел быть причастным к этому хоть как-то ещё.

Но подобное было невозможно. Саса Сасаки-сан была просто блистательным детективом. Это стало очевидным после нескольких наших бесед. Стало понятно, как она и Айкава-сан могли стать друзьями. Айкаве-сан потребуется не так и много времени на то, чтобы раскрыть правду. Может, она и не сможет вычислить всё до мельчайших подробностей, но на историю в общих чертах её хватит точно.

И потому мне больше совсем не требовалось думать. Или, проще говоря, передо мной уже была большая часть фактов. Ещё один шаг и мне представится вся картина, но этот шаг я делать и не хотел. Так же не находилось во мне желания выносить приговор. Хоть я и зашёл так далеко, что вторгся в квартиру Томо-тян и заручился поддержкой Кунагисы, прямо сейчас я был готов поднять белый флаг и оставить всё неоконченным, словно бабуин, лишённый своего зада.

Но, честно говоря, я просто такой вот. Халтурщик с головы до пят. Я никогда не сопротивляюсь. Я никогда не испытываю энтузиазм по отношению к чему-либо.

— Ладно… — я потянулся всем своим телом, глубоко вздохнул и переключил канал в своём мозгу. — Может, ради разнообразия, мне стоит навестить Томо.

В связи с тем, что она была полнейшей затворницей, а потому гарантированно будет дома, я знал, что ничего не потеряю, если без предупреждения наведаюсь к ней. Она, правда, могла спать, если учесть, что сейчас уже после полудня, но это меня не заботило. Это послужит хорошей возможностью для того, чтобы строго её выговорить за то, что она выдала меня Айкаве-сан.

Кроме того, если побуду с ней, меня это точно взбодрит.

Приняв такое решение, я переоделся и сунул мобильный к себе в карман. Недолго поспорив с самим собой о том, стоил ли одолжить Фиат Миико-сан, пойти пешком или же поехать на велосипеде, я остановился на «пешком». Сегодняшний день просто выглядел подходящим для прогулки. Конечно же, путь займёт три часа, но не то чтобы подобное было чем-то плохим.

Я вышел из квартиры, закрыл дверь и покинул здание.

На улице было приятно. В последнее время было очень жарко и влажно, но этот день выдался сухим и ясным. Я подумал о том, как прекрасно было бы, если бы погода всегда была такой, но, честно говоря, в итоге я и сам не был уверен, что действительно имел в виду «всегда».

— Хэ?

Немного пройдясь, я заметил кого-то знакомого. Я не мог вспомнить, кто это был, но это точно был кто-то знакомый. Так кто же это? Создавалось ощущение, будто я встречал его раньше, но…

Он был одет в уличную одежду, его волосы были коричневого цвета, а лицо было как у плэйбоя. Дополняла всё это впечатляющая сумка невероятно большого размера, не сочетавшаяся со всем остальным.

Я всегда задавался вопросом, почему японцы так плохо выглядят в одежде уличного стиля. Не то чтобы она им не шла; просто в ней они почему-то всегда выглядели так, будто рисуются. Полагаю, подобное можно назвать национальной чертой.

Если же забыть об этом, то кто же это такой?

Заметив меня, он подбежал ко мне.

— Йо, — небрежно произнёс он.

— Привет, — ответил я, всё ещё его не припоминая. Я знал, что он учащийся Рокумейкана, но вспомнить кого-то в его духе среди своих знакомых всё равно не мог.

— Как ты там? Че-ел, я не особо знаком со здешней округой. Знаешь, география и прочая хня. Я совсем заблудился.

— А-а… ага, — импровизировал я. — Ага, подобное и впрямь случается.

— Начинай снова ходить в универ, чел. А то мне даже пришлось сюда прийти. В смысле, я понимаю, что ты был шокирован тем, что случилось с Аои, но, чел, такими темпами тебе придётся повторять курс. Народ прозовёт тебя «Двойным драконом»* или ещё какой хней в этом духе.

Аои? Он только что упомянул Аои?

О, верно. Ясно.

— Акихару-кун, так ведь.

— Ого. Что за фигня, чел? Не говори мне, что только что это понял.

Акихару-кун шумно и легко усмехнулся. Я ощутил, будто он видит меня насквозь, и лишь от одной этой мысли покрылся холодным потом.

— Хочешь сказать, ты пришёл ко мне?

— Да, это я и имел в виду. По одному незначительному дельцу. Давай-ка за мной.

Он зашагал вперёд. Его объяснения не были особо убедительными, но я всё-таки последовал за ним. И вот я снова плыву по теченью.

— Куда мы идём?

— Храм Китанотенман. Он припаркован там

— Что припарковано там?

— Это сюрприз, — ответил он с улыбкой, которая была воспринята мной несколько странно. — Чел, я, конечно, знал, что ты мрачный парень, но сейчас на твоём лице просто-таки мракошествие.

— Зато ты выглядишь бодро.

— Ну, знаешь. Тут же недавно было происшествие с Эмото, верно? Это, будто бы, меня укрепило. Может, я ещё не пришёл в себя. Чел, жизнь и впрямь иногда убивает, да?

Это был до ужаса примитивный способ сформулировать подобное, но у меня сложилось ощущение, будто он пытался отмахнуться от чего-то смехом. От чего же? Я ненадолго задумался об этом, но не нашёл ответа.

— Акихару-кун, разве пара общеобразовательного не началась прямо сейчас? Стоит ли тебе быть здесь и тратить своё время вот так вот попусту?»

— Да, всё равно. Мне уже больше нет дела до института, — смеясь, ответил он. — Я лишь хочу выполнить эту просьбу, чтобы она меня больше не тяготила, и я мог бы расслабиться. Надо позволить мёртвым упокоиться, сечёшь? Кроме того, я ненавижу этого Иносена, так что я не такой уж и поклонник общеобразовательного.

Это, кстати, было сокращённое «Инокава-сенсей».

— Серьёзно? По мне, так он довольно хороший мужик.

— Ну, думаю, между «хороший» и «убеждённый в собственной правоте» всё же есть разница. И речь не только об отношении ко времени. Этот мужик навязывает свои убеждения другим, я ведь прав? Речь об этом. Мне такое не нравится. В смысле, полагаю, его слова не то чтобы расходятся с действиями, но… речь о подобном»

— Хэ.

— Кроме того, я не потеряю все свои баллы, если пропущу пару занятий. У нас в инсте особо не напрягают. Говорят, он знаменит тем, что экзамены можно сдать даже с завязанными глазами. И он второй в рейтинге самых простых универов во всём Кансае.

Так где же находился первый? Я хотел было об этом спросить, но остановил себя. Чем меньше я знаю о подобных вещах, тем лучше.

Мы добрались до храма Китанотенман за пять минут. Хоть он и был национальным достоянием, из-за его близости к моему дому мне было сложно его уважать, и сейчас я впервые вступил на его территорию.

— Сюда, давай сюда, — сказал Акихару-кун, подзывая меня к парковке. — Вот чел.

Он гордо указал на белую Веспу. Это была старинная модель. Я взглянул на номер и убедился в том, что это была та самая Веспа, что принадлежала Микоко-тян. Та самая Веспа, на которой я прокатился до её дома в тот день.

— …

— О, да, и вот это, — пока я пребывал в изумлении, он протянул мне ключ. После достал из своей сумки шлем и так же отдал мне. Я и впрямь думал, что сумка подозрительно велика, но кто бы подумал, что там окажется шлем?

— Акихару-кун, это…

— Как там это зовётся? Распределение имущества? Вот это оно и есть.

— В смысле… Я могу оставить эту Веспу себе?

— Ага. Она тебе нравится, верно? — спросил он по-простецки, после чего сел на сидение Веспы спиной к рулю. А затем он по-пацански усмехнулся, —Аои говорила, что только слово «Веспа» могло вызвать твою реакцию.

— Эй, это неправда… но, мне действительно можно? В смысле, эти вещи всё же довольно ценны. Разве нам не стоит отдать их её семье или ещё кому-то?

— Мы получили разрешение. Не беспокойся.

— Но, я о том, что это же всего лишь я. Мы же лишь только встретились.

— Говорю же тебе, всё в порядке. Таким было желание.* Аои. Именно желание, в смысле. Забавно, что эти два слова созвучны, — задумчиво произнёс он. Как бы то ни было, к этому всё и сводится.

— Что ты имеешь в виду, говоря «её желание»?»

— О, в этом плане, какое-то время назад — на прошлой неделе, быть может — она сказала об этом. Что если что-то с ней случится, если её вдруг, как Эмото, убьют, мне стоит отдать её Веспу Иккуну. Она просто ужасна, чел. Я же тоже хотел этот мопед себе. Я сказал ей об этом и, знаешь, что услышал в ответ? «Да ни в жизнь. Сдохни. Нет, ещё хуже, живи». Что за хрень, а чел? Мы же дружили ещё со старшей школы.

— Если что-то с ней случится? — что-то? Если с ней случится что? — Что это значит?

— Ну, я не знаю. Аои — это же Аои, чел. Она наверняка думала о разном, о том, как так кто-то мог взять и убить Эмото, и прочем. Но, готов поспорить, она не могла по-настоящему думать о том, что её могут убить следом.

Нет… ты не прав.

В этом сокрыт более глубокий смысл.

Ты действительно этого не заметил?

— В общем, просто возьми. Относись к этому как к подарку от неё.

— Да-а, попробую.

Повертев в ладони ключ, я сунул его в карман.

— Оформи на себя страховку. Я, правда, не особо знаю, как это делается. А-а… — всё ещё сидя на Веспе, он, как следует, потянулся. Закончив с разминкой, он сполз обратно на сидение. — В последнее время творится какое-то безумие.

— Да, — я был абсолютно согласен. — Как там Муими-тян?

— О-о, она. Она совсем никак, чел. Может, это неудачный способ это выразить, но… честно говоря, я просто не мог на неё смотреть, — сказал он, отводя с меня свой взгляд.

Быть может, он думал о Муими-тян, а может быть и нет. Как бы то ни было, эти слова отразили то, что за его простецким поведением скрывалось настоящее сочувствие другим.

Интересно; так вот какого рода парнем он был. Настолько славным человеком, что сам не мог себе в этом признаться. Веря в то, что не представляет собой ничего особенного, он скрывал свои настоящие качества под маской плохого парня. Он был овечкой в волчьей шкуре.

Он являлся полной антитезой волкам в овечьей шкуре, таким как я.

— После того, как это случилось, — я имею в виду смерть Аои — я один раз наведался туда. Туда, где живёт Атэмия. Это место находится в центре Сенбонтера-но-учи. В общем, она была в ещё большей депрессии, чем Аои, когда умерла Эмото. Э, но чего ты хотел? Эти двое дружили ещё с давних времён. В плане, они же росли вместе.

— Она настолько плохо себя чувствовала?

— Чувак, ты бы только видел, как она на меня смотрела. На меня, чел. В смысле, ну как так. С чего бы ей бросать на меня такой взгляд? А ещё она не ест. Вероятно, и не спит к тому же. Если мы решим оставить её одну, то она, мне кажется, умрёт. Я хочу что-нибудь для неё сделать, но… что такой парень, как я, может вообще ей сказать? Я знал Аои лишь со старшей школы. Мы никогда не были сильно близки, — в то же время я был знаком с ней лишь короткое время, пока мы учились вместе в институте. И даже если бы это было не так, у меня не было подходящих слов для Муими-тян. — Всё кончится тем, что она порежет на куски того, кто это сделал.

— Ты о Муими-тян?

— Да. В смысле, она вполне могла бы так поступить. Вот что значит друзья, верно?

— Но это всё равно будет преступлением, даже если её жертва — убийца.

— Ну да, конечно. В этом ты прав. Но подобное ведь случается. Ну, то есть, разве не бывает таких моментов, когда отбрасываешь все общественные законы и здравый смысл куда подальше?

— Отбрасываешь…

— Да. В плане, это лишь моменты, словно вспышка. А затем ты приходишь в себя. Но подобное никогда хорошо не кончается. Хмм, но подобное не случается с таким парнем, как ты, хэ? — произнёс он со странной уверенностью в этом.

— Что ты имеешь в виду?

— Я о том, что ты выглядишь так, будто отбрасываешь всё куда подальше, постоянно, — он хихикнул, тыча в мою сторону пальцем. — Хе, но я просто цитирую Аои. Слушай, тебя не сильно побеспокоит, если поговорим об Аои?

— Да не особо.

— В таком случае, иди-ка сюда, приятель. Я в настроении, чтоб поговорить о ней, — произнёс он. — Похоже, она была довольно уверена в этом, с того момента, как впервые тебя увидела. «Вероятно, я на него западу» — сказала тогда она… Ты же знал, что она была в тебя влюблена, верно?

— Можно и так сказать.

— Если честно, я тогда это совсем не понял. Странно, когда об этом говорит её друг, но она была довольно желанной. Речь не о том, что она была горячей девчонкой. Подобное никак не связано с тем, чтобы быть желанной. Красивая девушка — это лишь красивая девушка.

— Тебе не по нраву красивые девушки?

— Я их ненавижу. Они всегда выглядят так, будто у них что-то на уме.

Как по мне, так красивые девушки были к этому никак не причастны, но я не стал спорить.

— Но в её случае, ну… если даже она что-то задумывала, то в итоге обязательно в этом признавалась. Она выставляла все свои эмоции на показ. Для неё не существовало «лица» и «изнанки». Словно двусторонний скотч.

Подобная аналогия не была мне особо понятна.

— За всю свою жизнь я не встречал никого, кто настолько же обличал всего себя, как она, и это включая ясли. Поначалу я думал, что она, должно быть, дурочка и всё такое прочее. Любой бы ведь так подумал, если бы столкнулся с кем-то вроде неё, верно? Тебя бы посетили мысли в духе: «Эй, да что не так с этой чикой?!»

— Согласен.

— Да, но дурой она не была. Так же, как не была и деревенщиной. Сказать, что её поведение не соответствовало её возрасту, что она обладала низким IQ или же ещё что-то в этом духе, тоже было нельзя. На деле, она была довольно проницательна и по-своему умна.

— С этим я согласен тоже.

— Как только я всё это понял, я, честно говоря, начал завидовать. В смысле, я не могу так. Хоть такие вещи, как плакать, когда хочется плакать, и смеяться, когда хочется смеяться, звучат довольно просто, такие парни, как мы, на это не способны. Мы либо ведём себя мужественно, либо начинаем смотреть на всё со странной точки зрения. Проще говоря, мы все искажены. Вот почему Аои повезло; она могла радоваться чему-либо сколько душе угодно, если на то были причины. Я же не могу даже признать свою собственную зависть. И это просто превращается в гнев.

— Разве у нас в универе нет пары, где рассматривается нечто подобное?

— Ага. Образовательно чего-то там теория. Она тоже есть у меня в расписании. Как там они говорят? У современной молодёжи слишком маленький лексикон? Мне кажется, что это очень близко к правде. Нам недостаёт слов для того, чтобы как следует выразить себя, а потому мы даже не знаем, на что злимся. Даже когда мы испытываем лишь обычную грусть, то говорим, что просто что-то вывело нас из себя. Но Аои была другой. Она проявляла именно те эмоции, что ощущала.

— Тебе и впрямь есть много чего хорошего о ней сказать, — произнёс я насколько возможно пассивно. «Акихару-кун, ты никогда не задумывался о том, чтобы начать с ней встречаться?

Он робко усмехнулся, но, тем не менее, выражение его лица было невозможно прочесть.

— Ну, в конце концов, я тоже парень, так что не могу сказать, что никогда подобного не испытывал. Особенно если учесть, что когда мы впервые встретились, я был в том возрасте, когда начинаешь интересоваться всем этим. К тому же на тот момент я не верил в дружбу между мужчиной и женщиной.

— А, да, мне приходилось слышать, что есть те, кто так считают.

Но я так же не верил и в то, что дружба возможна и между представителями одного и того же пола.

— Но, на самом деле, в её случае всё было не совсем так. То же можно сказать и про Атэмию и Эмото, в плане, что, глядя на них, ты признаешь их привлекательными, но… ты не ощущаешь огня, или, ты как будто увядаешь.

— «Увядание» — довольно хорошая формулировка. Не могу сказать, что не понимаю о чём ты.

— Верно же? Вот так было и с ней. В общем, она была хорошей девушкой. Эмото тоже была хорошей, но при общении с ней всегда ощущалось, что она держит дистанцию. Не то чтобы в этом была её вина, но всё же.

— …

— Ну, как бы то ни было. Мне нравилась Аои, романтические чувства в расчёт не берём. Не то чтобы я шёл на всё, что только можно, чтобы её осчастливить, но мне не хотелось видеть её несчастной. Я не хотел позволить подобному случиться. Так что, когда она в кого-то влюбилась, мне надо было ей с этим помочь, понимаешь?

— Хэ.

— И этот «кто-то» — ты, чел.

— Да, я знаю. Она сказала мне об этом.

— О, — кивнул он. — Слушай, не знаю, стоит ли мне это говорить…

— Тебе нет нужды говорить то, о чём говорить не хочешь.

— Нет, мне надо сказать об этом. Дело просто в том, что сначала я был против этого. Не только я — Атэмия и Эмото тоже. Особенно Эмото. Та была необычайно разочарована этим и говорила по этому поводу что-то в духе «кто угодно, только не он». Она даже грозилась разорвать с Микоко-тян все дружеские отношения, если та продолжит тебя желать.

— Значит, я вам не нравился.

— Ты не удивлён?

— Мне привычен тот факт, что я кому-то не нравлюсь. В противоположность этому, мне не привычно, когда я кому-то нравлюсь.

— О. Но ты нам не то чтобы особо не нравился. Нам же даже не доводилось с тобой о чём-то беседовать. Но вот — то ощущение никуда не пропало, хоть я и знаю, что ты хороший парень, но вот, есть в тебе что-то странное и отталкивающее.

— …

— Будто ты можешь взять и без каких-то проблем кого-то убить.

— Эй, ну-ка, давай-ка не будем сходить с ума, — сказал я.

— Не пойми меня неправильно, чел. Я не говорю, что ты и впрямь кого-то убил, но просто складывается такое ощущение, что ты можешь убить, просто постоянно удерживаешь себя от этого, умудряясь сохранять обычное выражение лица. Для того чтобы переварить то, что скопилось у тебя в груди, потребуется десять обычных человек, по типу меня. Ты, будто бы, лишь притворяешься человеком.

— Боже.

Я ответил на это насколько только возможно спокойно, но про себя присвистнул. Мне стоило ему поаплодировать, а затем его похвалить. Дать мне настолько точное определение, зная меня меньше месяца, — подобное для меня было в новинку. Не удивительно, что он и Томо-тян были друзьями.

— Но Аои была невероятно упряма. Она совсем не собиралась сдаваться в своих планах на тебя, а потому в итоге сдались мы. Но мы условились на том, что она даст нам тебя проверить. Знаешь, в том плане, чтобы проверить, подходит ли ей этот так называемый Иккун.

— То есть вся эта вечеринка в честь дня рождения была для этого?

— Да, ты угадал. В смысле, это и впрямь было день рождения Эмото, но всё равно, — он глубоко вздохнул и наклонился вперёд. — Но история обрывается тогда, когда кто-то умирает. Это применимо и к Эмото и к Аои.

— Акихару-кун, — произнёс я, намеренно отсекая от своего голоса интонации. — Кто, по-твоему, убил Микоко-тян?

— Как будто я знаю. Я даже знать этого не хочу. Если узнаю, то всё кончится тем, что я буду ненавидеть и презирать того, кто это сделал. Но мне не нравится ненавидеть, держать обиды и прочее. Это ведь полная хрень, чел, я имею в виду, я же ведь прав?

— Хэ, — я медленно прожевал его слова у себя в голове, прежде чем медленно кивнуть. — Да, ты прав.

Любопытно. Так значит, Акихару-кун живёт по своим понятиям. А что насчёт меня? Какие понятия стоит применять к жизни мне?

Я ощутил на себе чей-то взгляд и обернулся. Рядом бродили только туристы и школьники, которых привезли сюда в рамках поездки.

— Хэ? Что-то не так? — поинтересовался Акихару-кун.

— О, да ничего. Мне показалось, будто за мной кто-то наблюдает.

— Хмм. Вероятно, это всего лишь твоё воображение.

— Да, может быть. Но в последнее время такое ощущение посещает меня каждый раз, когда я выхожу из дома.

— Может, это призрак Аои или что-то такое.

— Да, может и так. Да. Может быть.

Он, вероятно, просто шутил, но для меня в его словах была доля правды.

— Оп, — охнул он, спрыгивая с Веспы. — Ну, на сегодня бесед достаточно. В общем, я тебе всё передал.

— Да, я о нем позабочусь.

— Давай-давай. Это всё-таки напоминание о Аои.

— Ага. Я назову его Микоко.

— Аа, — выдохнул Акихару-кун. — Тебе лучше не стоит, — сказал он. — Не стоит давать имена мопедам. Это — излишняя сентиментальность.

— Если это — напоминание, то оно в любом случае будет сентиментальным.

— А, уловил, — кивнул он. — Но не называй его Микоко». — Он потянулся ещё разок, — А-а. Ну, я передал тебе Веспу, выговорился об Аои; теперь могу умереть со спокойной душой.

— Хэ? — что-то в формулировке этой фразы меня обеспокоило. Мои подозрения сорвались с языка, и я задал вопрос. — Что это значит? Твои слова звучат так, будто ты уже на пути в загробную жизнь, или как-то так.

— Хахаха. Не, просто… — на его лице появилась расстроенная улыбка, или даже улыбка смирения. — Я просто подумал, что, вероятно, следующим убьют меня.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Это значит то, что значит. Или, может, это не значит совсем ничего. Как бы то ни было, ещё увидимся, — произнёс он, так и не дав мне чёткий ответ. Он помахал мне рукой, повернулся спиной к храму Китанотенман и пошёл. Я подумал было о том, чтобы его остановить, но решил так не делать, прежде чем слова успели вырваться из моего рта.

Я вздохнул.

Завещанная Веспа.

Я задумался о том, насколько я имею право ею воспользоваться, но почему-то я знал, что если сам не буду ездить на ней, то остальные точно не станут. Мопед и впрямь сделает жизнь проще. И мне не придётся так часто одалживать Фиат Миико-сан. Может, на это Микоко-тян и надеялась, так поступив.

Подобная мысль была немножко смешной. Совсем немножко.

— Ну, полагаю, мне придётся приобрести себе парковочное место.

Я не представлял, как это можно осуществить. Решив, что мне надо будет спросить об этом у Миико-сан, я вернулся домой.

2

Ого. Неужели это Микоко-тян?

Ага, верно. Давно не виделись, Иккун.

Э, о. Понял. Это сон.

Хаха. Быстро соображаешь, Иккун. Полагаю, это именно та реакция, которую стоит ожидать от такого реалиста. Или же ты романтик? Или, может, классицист*? Может, наполовину то, наполовину другое. А также на треть ты пессимист.

Не уверен, что всё это в сумме даст единицу.

Ты прав.

Эй, ты же, на самом деле, не Микоко-тян, не так ли?

Упс. Ты меня раскрыл. Ну, кто я тогда, по-твоему?

Без понятия. Кто?

Это решать тебе. В конце концов, это твой сон.

Ладно, тогда ты — Томо-тян.

Почему ты так думаешь? Может быть, ты не прав. Я могу быть Кунагисой-сан или Айкавой-сан, или Муими-тян, или Акихару-куном, или Миико-сан, или Сузунаши-сан или кем угодно ещё.

Я могу поговорить с остальными, когда захочу. С тобой же я поговорить не могу. Ты — единственная, с кем мне хотелось бы пообщаться, но я не могу.

Лжец. Ты знаешь, что есть другие такие же.

Нет, нет, нет. У меня больше нет желания говорить с ними.

Ладно, хорошо. Раз уж ты так говоришь. Ну, тогда, давай побеседуем. Давай обсудим всё то, что нам не довелось обсудить в тот день.

Правда? Ладно, конечно. В таком случае, есть тут один вопрос, который я хотел тебе задать.

Какой?

Ненавидишь ли ты убийцу?

Того, кто меня убил? Ответ будет таким, как ты и думал, — ни капли. Мы же говорили об этом в тот день, верно? Я сказала, что желаю переродиться. Если я кого и ненавидела, то себя. Я совсем не считаю свою смерть каким-то несчастливым событием.

Это просто слова.

Ну, конечно же. Любая речь является просто набором слов. Скажи-ка, Иккун, приходилось ли тебе когда-нибудь читать детективы?

Я не особо много читаю. Раньше да, а сейчас занимаюсь этим только когда мне надо убить время. Но, в общем, я имею представление о сути детективов.

Ясно. Я их просто обожаю. Я читаю все, но больше всего люблю детективы. Их легко понять. Но вот что мне не нравится — то, как там всегда делают упор на мотивы преступника. В смысле, я знаю, что для того, чтобы кого-то убить, нужны веские причины. Риск ведь, всё-таки, очень велик.

Ага. Один мой знакомый как-то сказал мне примерно то же. Риск высок, а прибыль мала. Конечно же, этот парень в итоге оказался упустившим свою человечность и мог оправдать своё существо, лишь убивая других.

Но, знаешь, мотив являет собой не больше, чем оправдание. Это лишь предлог, для того чтобы вызвать чужую симпатию. Если поразмышлять об этом, то всё в итоге сводится к моральным ценностям индивида. Тебе знакома такая поговорка? «Джентльмен убивает не ради себя, а во имя справедливости и во благо других». Но, постой-ка. Что значит «во благо других»? И что это за «справедливость»? Я не знаю на это ответа.

И я тоже не знаю его. Звучит просто как способ самооправдания. Не знаю, о чём думал твой убийца. Или, быть может, я просто не хочу этого знать.

Почему?

Потому что не ощущаю вероятность наличия какого-либо смысла. Я о том, что всё не так уж и очевидно и в случае со смертью Микоко-тян, но в деле, касающемся твоего убийства, всё выглядит будто бы совершенно не спланированным. Будто твоя смерть была сымпровизирована.

Да, может быть. Но имеет ли это значение? Я не испытываю по этому поводу злобы, это верно так же как и то, что мне не грустно от того, что я умерла. Серьёзно, это не ложь. Я ни капли не обижена.

И теперь ты переродишься в качестве Микоко-тян?

Ага.

Но она тоже мертва.

Мертва, да?

Что ты думаешь об этом? Отложим твою собственную гибель в сторону, что ты думаешь о человеке, отправившем Микоко на смерть? Никаких обид и по этому поводу?

Полагаю, у меня особо нет выбора.

Не слишком холодное отношение с твоей стороны? Разве вы не были подругами?

Довольно забавно слышать об этом именно от тебя.

У меня у самого есть друг.

Кунагиса-сан? Или, может, Миико-сан? Я знаю, что речь не о Муими-тян или Акихару-куне, это ведь так? Но мне думается, что ты похож на меня, Иккун — даже если погибает друг, я не испытываю печали. Я знаю о том, что такое грусть, но, почему-то, она на меня не находит. Должно быть, спектр моих эмоций меньше, чем у среднестатистического человека.

Не могу сказать, что этого не понимаю.

Может, причина этому — недоверие к людям? Как если, скажем, я получила смертельную рану, разрушившую моё доверие к окружающим. Человек, однажды переживший гонения, до самой своей смерти не будет верить другим.

Думаю, тут ты уж слишком преувеличиваешь.

Нет, ты так не думаешь.

Думаю.

Нет, не думаешь.

Нет, не думаю.

Те, кто осознали, как сильно люди любят унижать отличных от них, больше не способны кому-либо доверять. Особенно к этому стоит отнести японцев. Скажем, чей-то друг подвергся нападкам со стороны какой-то группы. Т.е. ситуация «один против толпы». Очевидно, что правильным было бы заступиться за друга. Но среднестатистический человек так не поступит. Он присоединится к группе. Человека просто тянет к тому, чтобы быть в группе. Настолько, что ему даже нет дела до того, кто в этой группе ещё. Важно только то, что он в группе, в группе с другими людьми. До того, что это за группа, ему тоже нет никакого дела. Это не несёт никакого смысла и не играет никакой роли. И как только ты осознаешь этот жестокий факт, доверять остальным становится невозможно. Например, Иккун, есть ли у тебя семья?

Если бы не было, то меня бы не было.

Я не об этом.

Да, они живы и в полном порядке. Кажется, они где-то в Кобэ. Правда, мы не виделись уже несколько лет. Кстати, Микоко-тян как-то сказала мне, что я не выгляжу как тот, кто отдаёт дань уважения своим родителям. Её правда. Последний раз я виделся с ними, когда ходил в младшую школу. Вероятно, ты можешь назвать меня плохим сыном.

Звучит так, будто в твоей семье не всё было гладко.

Не, всё было более-менее. Не было совсем никаких заморочек. На самом деле, с нашей семьёй не было никаких проблем. Если бы тогда я столкнулся с хоть какой-то проблемой вообще, то, вероятно, не стал бы таким, как сейчас. Что насчёт тебя? У тебя есть семья?

Да как сказать. Никого, кого я могла бы уверенно ей назвать. Поэтому я и выбрала университет так далеко от дома. Микоко-тян и остальные, похоже, находились в схожем положении.

В смысле, вы все не могли доверять собственным семьям?

Да, верно. Я не могу даже доверять себе. Не помню, кто сказал, что «в этом мире нет ничего гарантированного», но как-то так это и ощущается. Будто весь мир — это настолько хрупкая вещь, которая вот-вот упадёт и разобьётся при малейшем толчке. Но, на деле, проблема не с миром, а со мной.

Звучит так, будто ты — бракованная вещь.

Вот ты это и сказал. В смысле, подумай над следующим. Смог ли бы ты сказать, что тот, кто ни разу не плакал со дня своего рождения, удовлетворяет критериям человечности? Я могу натянуть улыбку, но будет ли этого достаточно для того, чтобы назвать меня правильным человеком?

Я такой же. Раньше, я списывал это на индивидуальность.

А теперь?

А теперь больше нет. Индивидуальность пусть собой и подавится. Отличаться от других — не обязательно плюс. Любой, кто хоть раз думал о том, к чему приводят радикальные отличия, никогда не будет проповедовать другим подобную чушь. Люди любят рассказывать об «избранных», одарённых индивидах, оставивших свой след в истории. Большинство из них, вероятно, были просто полны странностей. Но они были лишь обычными людьми, всё теми же обычными людьми. Они не были изгнанниками. Они были всего лишь обычными людьми, разве что были сломаны. Но, Томо-тян. Судя по тому, что ты говоришь, складывается впечатление, что ты не доверяешь Муими-тян, Акихару-куну и Микоко-тян, так же нет у тебя и никакой веры в них.

Да. Не буду этого отрицать. Я даже с этим соглашусь. Знаешь, мне думается, что из всех людей, ты лучше всего должен понимать, как сильно из-за этого я ощущаю себя второсортной. Ты же знаешь, какая Микоко-тян хорошая девушка. Акихару-кун тоже хороший парень, а Муими-тян из той редкой на сегодня породы людей, что преданы своим друзьям просто до самого конца. Мысль о том, что я не могу довериться этим людям, о том, что как сильно бы я не пыталась, я не могу по-настоящему думать о них, как о своих друзьях, заставляет меня ощущать себя низкопробным человеком. Они показали мне столько любви, я же не могу ничего дать им в ответ.

Я знаю, как ты себя ощущаешь. Это чувство вины.

Да, оно. Так что это даже хорошо, что такой надломленный представитель человеческого рода, как я, встретил свой конец.

А что насчёт Микоко-тян?

А это уже проблема Микоко-тян. Я уже мертва. Нет ничего, что я могла сказать бы по этому поводу. И, Иккун, это же не то, что ты в действительности хотел спросить, не так ли?

Ну, не знаю. Я хотел поговорить о куче вещей. Нет, на самом деле, я хотел обсудить лишь парочку. И под этой парочкой я имею в виду лишь один вопрос.

Я слушаю.

Имею ли я право жить?

А-а, это и впрямь интересный вопрос.

Как член этой колонии, что так же известна как человечество, который не вносит ничего в фонд всеобщей выгоды, имею ли я право жить?

Думаю, я и сама могла бы с лёгкостью задать этот вопрос. В смысле, если бы уже не была мертва. Ну… что касается вопроса, у меня есть для тебя лишь одно слово.

Хэ? И какое?

Это —

Бипбипбипбипбипбипбипбип.

Я проснулся от неприятного электронного шума, простонал и поднялся.

Поднялся я не со своего футона, а прямо с пола, на котором, судя по всему, и спал. У меня был ужасный сон. Он развивался настолько самовольно и был настолько полон самоиндульгенции, что мне стало тошно от самого себя. Как будто я полностью высчитал психику Томо-тян, пообщавшись с ней менее часа.

И в то же время я не мог избавиться от странного ощущения того, что этот сон был реален.

— Но чего, чёрт возьми, я добиваюсь, беседуя с мертвецами?

Может ли быть так, что я всё ещё испытывал какое-то сожаление?

Бипбипбипбипбипбипбип. Другими словами, даже сейчас — бипбипбипбипбипбипбипбип — даже сейчас я — бипбипбипбипбипбип —

Не, давайте-ка отложим это на потом.

Это был не писк моего будильника. Это был звонок моего мобильного. Невзирая на всевозможные музыкальные рингтоны, на звонке моего телефона всё ещё стояла стандартная мелодия, которая, несмотря на такой статус, всё же не была такой уж приятной. Я подобрал мобильный и нажал кнопку «Принять».

— Да, алло.

— ..…

Хэ. Нет ответа. Но я ощущал дыхание по ту сторону трубки. Может, виной всему слабый сигнал.

— Алло? Вы меня слышите?

— …..

— Алло? Вы слышите мой голос? Не особо?

Тишина. Это было странно. Может, сломался сам мобильный. В конце концов, ему недавно пришлось пережить стирку, когда я кинул его в стиральную машину вместе со своими штанами. Но современная электроника не настолько хрупка. В таком случае, может, это пранк.

— Если вы ничего не скажете, то я просто повешу трубку, хорошо? Хорошо?

В самый неподходящий для этого момент, моя память припомнила то, как мне звонила Микоко-тян, и то, как она вся взволновалась, думая, что это был неправильный номер.

— Ладно, я вешаю трубку. Начинаю до этого обратный отсчёт. Пять, четыре, три, два…

— …..

Ого. Я что-то услышал. Но это было слишком тихо, чтобы я смог разобрать что.

— Извините, я не расслышал. Можете повторить ещё раз?

— Парк Камогава.

— Извините? Камогава?

— Жду в парке Камогава…

В то время как одни звуки были слышны чуть лучше, другие были слышны чуть хуже, мои уши еле улавливали слова. Я не мог сказать, принадлежал ли этот голос мужчине или женщине, взрослому или ребёнку. Не мог я разобрать и его интонацию, так что определить с какими эмоциями говорил звонивший, тоже не было возможности.

— Извините? Можете повторить ещё раз? И кто Вы вообще?

— Микоко.

Голос произнёс лишь это, после чего звонок прервался.

Я отбросил телефон на пол, поднялся и потянулся руками к потолку. Тот располагался достаточно низко, а потому, если как следует вытянуться, я мог до него достать. Кто там, кстати, живёт надо мной?

А, верно, пятнадцатилетний брат и тринадцатилетняя сестра. Эти двое были настолько близки, что даже у меня это вызывало улыбку. Разумеется, они еле-еле умудрялись проживать день за днём, так что, быть может, такая моя реакция не была особенно подходящей.

Здание, в котором я жил, было трёхэтажным, и на каждый из этажей приходилось по две квартиры, а значит, всего их было шесть, две из которых на текущий момент были свободны. Брат и сестра, обитавшие сверху, жили по соседству со старым отшельником. Последний был сторонником христианства, и столкнись он с во всех своих проявлениях японской Миико-сан, они, вероятно, схлестнулись бы друг с другом на этой почве, что, впрочем, совсем не значило, что они враждовали. Обе комнаты на первом этаже были свободны, но управдом сказал, что в следующем месяце стоит рассчитывать на прибавление. Поток жильцов у подобного места был довольно впечатляющ.

Шлёпнувшись обратно на пол, я подобрал брошенный телефон. Проверив историю звонков, я обнаружил то, что (это, правда, было достаточно очевидно) звонок был с неизвестного номера.

Теперь давайте-ка подумаем о следующем. «Парк Камогава. Мне точно сказали именно это».

Так значит, меня там ждут. Ладно, хорошо. По этой части у меня не было проблем. Они возникали дальше, при мыслях о том, как мне представился звонивший. Как же он там ответил?

— «Микоко»… да, я точно слышал «Микоко»

Вряд ли на земле был ещё кто-то с настолько странным именем. Но, в то же время, это не могла быть Микоко. Она была мертва. Если бы мертвецы могли пользоваться телефонами, то инфраструктура телефонной сети уже давно бы приказала долго жить.

— …..

Из-за того, что информации было слишком мало, мои размышления не могли ни к чему привести. От этого, по какой-то причине, я ощутил некоторую пустоту внутри.

Я удалил звонок из истории и посмотрел текущее время.

Без получаса полночь.

Среда, двадцать пятое мая.

— …..

Хэ. Так как я там провёл этот день?

Я мог припомнить о том, что проснулся в районе полудня. Затем я отправился навестить Кунагису и наткнулся по пути на Акихару-куна, унаследовал Веспу, вернулся обратно, чтобы поинтересоваться у Миико-сан по поводу парковочного места, запарился, услышав обо всей возне необходимой для его приобретения, и разозлённый всем этим лёг спать.

Я что, ребёнок малый?

В любом случае, это было в районе двух по полудню. О том, что было после и вплоть до текущего момента у меня воспоминаний не было, а значит, я проспал практически десять часов. Этого было достаточно для того, чтобы даже спящая красавица начала таращиться на меня с отвращением. В течение двадцать пятого мая я бодрствовал менее трех часов.

— В последнее время я словно обезумел сном…

Как бы то ни было, после был звонок. Странный, неразборчивый телефонный звонок, состоящий лишь из набора слов без какого-либо контекста. И я совсем не знал их значения. Или, скорее, я только и знал, что их значение.

— Ну, пофиг.

У меня было два выбора. Первый — я послушаюсь просьбы звонившего и отправлюсь в парк Камогава; второй — я просто это проигнорирую. Очевидно, что здравый смысл склонял бы людей к последнему. Но вот, другое дело, что мне он знаком не был. Да и, кроме того, я не мог просто праздно сидеть, в то время как звонивший бросил в меня такое имя. На то, чтобы принять решение, у меня не ушло много времени.

Я умыл лицо и переоделся.

— Да это первое, самое что ни на есть настоящее проявление нонсенса, с которым я столкнулся за последнее время, — пробормотал я про себя.

Оставив записку, я покинул здание. Затем я оседлал незаконно на время оформления парковочного места припаркованную Веспу. Я мог бы и пойти пешком, но парк Камогава всё же находился далековато. Звонивший не обозначил какое-то определенное время, но, как я понял про себя, имелось в виду, что чем раньше, тем лучше.

Я повернул на восток, на улицу Имадегава, и поехал прямо вперёд.

— И всё же, к чему был этот сон? — подумал я, вернувшись к изначальным размышлениям

Я не верил в призраков, духов, загробную жизнь и прочие подобные вещи, но и не был уверен в том, что ничего из этого не существует. Всё-таки, людям иногда приходится сталкиваться с необъяснимым, а я не был настолько глуп, чтобы заявлять, что совершенно не верю в то, о чём не имею ни малейшего понятия. Но тем не менее, я же не был персонажем какой-то классической повести, так что нельзя было взять и сказать, что кто-то просто проник в мой сон. Все это было лишь продуктом моего и лишь моего подсознания.

— Было ли дело в остаточной привязанности? Влечении?

В любом случае, это было лишь иллюзией. Это не было причиной потерять сон, скажем так. Если что и играло роль, так это то, что той, кто появилась в моём сне, была Томо-тян, а не Микоко. Вот это и впрямь было преступлением.

«Прими свои грехи. Это будет тебе наказанием», — вот что сказала мне Сузунаши-сан как-то в феврале. Она не была телепатом, но видела меня насквозь. Она была того рода женщиной, которую было необходимо уважать, но в тоже время с ней ты не ощущал себя ниже чином. Должно быть, подобная черта была достаточно редкой.

Я проехал улицы Хорикава, Торимару и Кавара-мати и в итоге оказался на Камогава. Хоть сейчас и была полночь, я не мог просто взять и проехаться на мопеде сквозь парк, так что я припарковал его у моста и спустился к берегу, который и представлял собой парк Камогава.

— А-а, и что теперь?

Под парком Камогава, на самом деле, подразумевалась территория невероятных размеров. Не то чтобы она была огромной, просто очень широкой. И земля на противоположном берегу реки также считалась её участком. Во всём Киото не было такого идиота, который назначил бы встречу здесь, не уточнив название улицы рядом.

— Ну, пофиг.

Вероятно, мне не стоило принимать такой случайный звонок так близко к сердцу. Я начал шагать вдоль реки вниз по течению. Посмотрев на свои часы, я понял, что уже заполночь. Сейчас был четверг, двадцать шестое мая. Тут мне подумалось о том, что от мая практически ничего не осталось. Пребывая здесь, я вспомнил о том, что именно у этой самой реки, прямо под большим мостом Сидзё, меня чуть было не убил Зерозаки. В то время ни Томо-тян, ни Микоко ещё не погибли.

Как будто это было невероятно давно. И я не списывал подобное ощущение на своё воображение.

Я оглянулся. Хоть из-за сильной темноты об этом было сложно говорить с уверенностью, но, похоже, рядом никого не было. Хоть я и ощутил что-то.

Взор.

— Хмм…

Я почувствовал ровно то же, что и днём, пока был вместе с Акихару-куном. Тогда он предположил, что, может, это призрак Микоко, но каким могло быть более реалистичное объяснение? Наиболее вероятным было то, что полиция приказала кому-то за мной следить. В конце концов, я был вовлечён в дела смертей что Томо-тян, что Микоко.

— Но, ладно вам, неужели слежка круглосуточна?

Кроме того, им не было причины скрываться от меня. Так что переходим к следующему варианту. Существо неизвестного мне происхождения призвало меня сюда с помощью мобильного телефона, а после того, как я сюда прибыл, я ощутил чей-то взор. Этому было лишь одно возможное объяснение.

— …..

Насторожившись чуть сильнее, я продолжил шагать. Странный взгляд будто бы исчез. Где-то в районе Марута-мати я начал ощущать себя дураком. Что, чёрт возьми, я здесь делал?

— Полагаю, я могу просто уйти.

Я взобрался по набережной на дорогу. Затем перешёл по мосту на другую сторону реки и спустился в находящийся ниже парк. Мне подумалось, что для обратного пути было бы неплохо сменить пейзаж. Глядя на реку, я заметил нескольких плывущих по ней уток. Не поэтому ли её прозвали Камогава — Утиная Река? То, что нечто настолько простое могло послужить причиной выбора такого названия, казалось несколько необычным.

Я было подумал о том, чтобы поспешить домой и прилечь поспать, как прибуду, но тут же осознал, что только недавно встал. Раз уж я проделал весь этот путь, то неплохой затеей стала выглядеть мысль о том, чтобы совершить обкат Веспы по Киото. Если поеду вдоль реки, то могу доехать до Майзуру. Тем самым я как привыкну к моему новому транспортному средству, так и убью время.

Продолжая размышлять об этом, я шёл прямо вперёд. Приблизившись к улице Имадегава, я заметил прямо перед собой на земле чей-то съёжившийся силуэт. Рядом с ним валялся велосипед. Из-за темноты было сложно что-то разобрать, но, похоже, фигура принадлежала упавшему человеку. Он лежал недвижно спиной ко мне. Я было задумался о том, был ли это бездомный, но если бы это и впрямь было так, то вряд ли бы он положил велик рядом с собою. Возможно, этот кто-то, подвыпив на Кия-мати, свалился с велосипеда, когда проезжал через парк. Хоть я и не испытывал по этому поводу особой симпатии, я не мог просто взять и оставить человека вот так вот валяться здесь. Из-за того, что у этой фигуры были длинные волосы, я решил, что это, должно быть, женщина.

— Вы в порядке? — воззвал я, но не получил ответа. Казалось, что человек был мёртв. Честно говоря, подобное было вполне возможно. Навернувшись с велосипеда и неудачно упав, человек может и умереть. Если учесть, что тот был пьян, вероятность подобного исхода увеличивалась. Я подумал было о том, чтобы пройти мимо, но это просто-таки ощущалось неправильным, так что я подбежал и похлопал упавшего по плечу.

— Вы в порядке? — я обратился к нему снова. Фигура совсем не двигалась. «Вы в порядке?» — повторил я третий раз, после чего решил, что мне стоит хотя бы повернуть упавшего на спину. Когда я ухватился за его плечо, человек, совершенно не двигавшийся до этого, неожиданно и невероятно быстро перевернулся и брызнул мне в лицо каким-то дымом.

Я попытался отпрыгнуть, но не успел сделать это вовремя. Тупая боль окатила мою левую щеку. Осознавая, что по мне нанесли удар, я шлёпнулся спиной о землю у самого берега, так и не сделав перекат.

Напавший на меня поднялся.

Нехорошо. То ли от того, что меня ударили, то ли из-за того, что мне брызнули чем-то в лицо, мои глаза не могли сфокусироваться. Что это вообще была за фигня? Будь это перцовый балончик, мои глаза болели б сильнее. Приложив усилие, я заставил своё пострадавшее тело встать на колени, а затем, оттолкнувшись левой рукой, попытался подняться, но нападавший приближался ко мне с огромной скоростью. Быстро отказавшись от предыдущей идеи, вместо этого я начал откатываться в сторону, прокручиваясь даже больше, чем следовало. Откатившись от нападавшего где-то на тридцать шагов, я умудрился-таки встать на одно колено.

Тёмная фигура стояла недвижно передо мной. Я видел, что это человек достаточно высокого роста, но всё ещё не мог ничего сказать о его комплекции. Моё зрение пока ещё не возвращалось. Но это была не единственная функция, что мне отказывала. Мои ноги, мои колени и моя голова находились в настолько же плохом состоянии. Было ощущение, что я могу потерять сознание в любую секунду. И это чувство не было неприятным. Оно было скорее, будто я куда-то проваливаюсь. Да. Если проще, я испытывал… сонливость.

Колено, поддерживающее моё тело, вдруг упало.

Распыляемый анестетик? Да ещё и не просто обычный, для защиты от всяких извращенцев, а действительно мощный. Не только мои глаза, но и остальные органы были отключены. Может, подобное вполне и применяют в Америке, но мои глаза никогда не сталкивались (в переносном смысле) с чем-то подобным в Японии.

Совершая по шагу за раз, нападавший медленно приближался ко мне. Даже с замыленным зрением, я смог разглядеть нож в его правой руке. Нож. Зерозаки Хитошики. Крадущийся из Киото. В моей голове творилась полнейшая неразбериха.

— Почему?

«Кто? Зачем?». Конечно же, ни один из вопросов ничего не значил по отношению к стоявшей на данный момент передо мной проблеме.

Даже с полностью затуманенной головой я понимал, насколько плохо будет, если я засну прямо сейчас. Тогда меня будет ждать смерть или что-то вроде того.

Черт. Сейчас уже не было времени на то, чтобы колебаться, но я просто не мог убедить себя совершить то, что пойдёт мне же во вред. Я просто не мог не быть в нерешительности. Естественно, нападавший приближался ко мне спокойной и неспешной походкой. Я же в любом случае вот-вот засну. Но я знал, что это будет мой единственный шанс.

Правая или левая рука?

Потратив совсем немного на то, чтобы всё взвесить, я сделал выбор в пользу правой. «Бог ты ж мой. Что я, Ненбуцу но Тецу*, что ли?» Я обхватил большой палец правой руки левой. Поколебавшись ещё секунду, я резко дёрнул палец в противоположную сторону.

— Гьяяяяяя! — я издал настолько пронзительный крик, что мне даже дало по ушам, в то время как сам мой вопль разнёсся по всему парку Камогава.

Палец теперь был либо сломан, либо вывихнут. В любом случае, мою сонливость как рукой сняло. Я тут же почти пришёл в форму, моё зрение, прочий функционал и осторожность вернулись в норму. Боль пробежала по всему моему телу, когда я поднялся и встретил противника лицом к лицу.

Нападавший был одет во всё чёрное, в том числе на его лице была черная лыжная маска, а на руках чёрные кожаные перчатки. Волос совсем не было видно. Те длинные чёрные волосы, что я заметил раньше, были лишь париком. Хоть моё зрение и вернулось, различить фигуру нападавшего было всё ещё трудно, из-за того, что за ним тоже было черным черно. Вот, наверно, почему, я сначала принял его за тень. И тут до меня дошло, что нападавший оделся и подготовился к засаде заранее. Этот человек был похож на убийцу сильнее, чем сам Зерозаки, — да и крадущимся был больше, чем последний.

— Черт побери… кто ты?

Естественно, ответа не последовало. Все что я услышал — это неприятное дыхание противника. Эта неизвестная личность направила на меня нож и сблизилась со мной почти вплотную. У меня не было совсем ничего, что можно было б использовать как оружие, а свой мобильный я оставил дома. Я не мог даже связаться с кем-то и попросить помощи.

— Ну, надо делать то, что надо делать…

Я принял боевую стойку и начал движение на встречу. Явно удивлённый подобным этот любитель всего черного на секунду запоздал со своим ножом. Я попытался вмазать ему ладонью в челюсть, но, конечно же, промахнулся из-за того, что противник отскочил назад, после чего тот вновь стал махать ножом в мою сторону.

Следующий ход был за одетым в черное. Он сделал выпад ножом. Но это было непрофессиональным движением. По сравнению с Зерозаки, этот человек не представлял собой ничего; уклониться от такой атаки было совсем не сложно. Однако, отдёрнув своё тело назад, я ткнулся большим пальцем правой руки себе в туловище. Сильный болевой шок прошёлся через всего меня.

_________!

Я пожалел о том, что принял решение его сломать. По сути, оторви я себе ноготь или сделай ещё что-то такое, этого должно было бы хватить. Или, если мне действительно надо было в обязательном порядке что-то сломать, то стоило выбрать мизинец. И почему я выбрал большой? Я, что, — идиот? Всему же есть какой-то предел.

Естественно, что тип в чёрном не позволил этой возможности ускользнуть и с силой меня толкнул. И так уже потерявший баланс я опрокинулся на спину. Не теряя ни секунды, противник запрыгнул на меня сверху. С не увязывающимся с данной ситуацией спокойствием я потратил какое-то время на то, чтоб припомнить о том, как то же самое случилось со мной в предыдущем месяце. Так как я там тогда выкрутился?

Совсем не давая мне подумать, ко мне на встречу опускался нож. Он был нацелен мне прямо в лицо — нет, в сонную артерию. Использовав всю до последнего грамма оставшуюся во мне силу, я дёрнул голову вправо, практически избежав клинка. Тот успел пройтись где-то по самому краю моей кожи. Оттуда пошла кровь. Тип в чёрном вытащил нож из земли, в которую тот вонзился, и подготовился к новому взмаху. Только было я подумал о том, что в этот раз мне никуда уже не деться, как рука нападавшего остановилась. Глядя на меня сверху вниз и будто бы фиксируя в голове свои наблюдения, он отбросил нож в сторону.

Не дав мне совершенно никакого времени на то, чтоб я осознал смысл его действий, нападавший погрузил свой кулак в моё лицо. Снова в ту же левую щеку. А затем удар пришёлся и по другой щеке. Тут же третий удар и опять по левой щеке. Потом снова по правой. Без каких-либо пауз нападавший продолжил бесконечную череду ударов по моему лицу.

В скором времени я прекратил думать о боли. Я ощущал лишь дребезжание своих мозгов.

***

Неожиданно изметеливание меня прекратилось.

Но достаточно быстро я понял, что это был не акт милосердия. Тип в чёрном обхватил обеими руками моё левое плечо. Догадаться, что он планировал делать дальше, не представлялось особо сложным. Я попытался этому воспрепятствовать, но моё тело слушалось меня не так, как надо. Тот парализующий спрей всё же в меня въелся. Если учесть идущую с этим на пару боль, я должен был потерять сознание вот-вот с минуты на минуту.

Разве что.

Разве что прямо в этот самый момент невероятно мучительная боль под неприятнейший хруст прострелила через моё левое плечо и вогнала меня обратно сознание. Без какой-либо доли сожаления тип в чёрном вывихнул мне плечо. Помимо этого, следом, нападавший начал лупить по нему.

— Нгааааааа!!! — этот пронзительный крик был словно из ада. Я даже не подозревал, что мои голосовые связки были на такое способны.

Кто, черт побери, это был? Ради чего он всё это делал? Он не желал меня убить. Это не был акт убийства, это был самый, что ни на есть, акт разрушения. Для нападавшего я представлялся лишь объектом, который надо было полностью разобрать. Словно головоломка с цепочкой, которую надо разделить на части.

Затем нападающий покусился на правое плечо.

— Гхр… — я полностью пришёл в сознание. Вздёрнув верхнюю половину тела, я стряхнул с себя хватку нападавшего и врезал ему прямо в сердце. Ощущение от столкновения кулака с его телом всё же было каким-то неудовлетворительным, будто я ударил журнал. Под этим чёрным свитером наверняка находился своего рода защитный жилет.

Отбив свой и так сломанный большой палец, я больше совсем не находил в себе сил на то, чтоб использовать правую руку. Отбросив мою руку так, словно она ничего собой и не представляла, тип в чёрном снова крепко взялся за моё правое плечо.

На то, чтоб стряхнуть её ещё раз, меня уже не хватило. Затем я услышал тупой хруст, раздавшийся будто откуда-то издали. Но вот боль была рядом. Мучительная боль, пробившись даже через оцепенение, пробежала от обоих плеч прямо в мой мозг.

После чего, как и раньше, нападавший начал лупить по только что вывернутому плечу. А затем перевёл удары прямо на сердце — словно это была месть. Хруст кости. Отдача от ударов донеслась даже до плеч, а те, в свою очередь, тут же отозвались тупой болью.

— Ахахх…ахх…

Я хватал ртом воздух. От отдачи ударов порядком пострадали и мои лёгкие. Рассчитывал ли на это нападавший или нет, я не знал, но в любом случае, это было только начало. Он схватил меня прямо за челюсть. Эй, погоди-ка, эй, стоп, ты серьёзно? Это ж самое болезненное, что только можно сделать. Я подумал, что стоит впиться зубами в его палец, но не успел на это решиться.

Тип в чёрном с силой рванул мою челюсть. Хруст оказался гораздо тише, чем в случае с плечами, но вот боль была несравнимо сильнее. Затем, словно это уже вошло в список привычных дел, нападавший нанёс резкий апперкот по моей вывихнутой челюсти.

Никаких криков не последовало. Меня больше не хватало даже на них.

Позвольте мне поправить себя.

Это всё же и впрямь был акт убийства. А то, что он был разрушителен по сути, к делу никак не относилось. Теперь мне было ясно, что этот человек планирует замучить меня до смерти. Он заставит меня страдать до тех пор, пока я не откинусь.

Он анатомирует меня, отделяя кусочек за кусочком.

Тип в чёрном ненадолго остановился, наиболее вероятно он решал, как причинить мне следующую долю агонии.

Потом он взял меня за кисть многострадальной правой руки и поднял её вверх, ухватившись одной рукой за большой палец.

За мой уже сломанный большой палец.

_________!

Хехехе.

Я услышал довольный смех нападавшего.

Я был в полнейшем шоке от этого. Вот так вот смеяться после того, как только что кого-то мучил и избивал, — я просто не мог представить себе что-то более страшное, чем это.

Тип в чёрном что-то неразборчиво пробормотал и, отпустив мой большой палец, взялся за указательный. Я вполне мог догадаться, что в планах нападавшего было его сломать. И не только его. Затем он возьмётся за средний, безымянный и мизинец, после чего переключиться на левую руку. Потом он примется за ноги. Быть может, он собирался сломать каждую кость в моём теле. После сорвёт с меня кожу. А затем, когда я буду уже в достаточно разобранном состоянии, он, возможно, сжалится и, наконец, меня убьёт.

На данный момент я уже потерял волю отбиваться. На самом деле, я даже не знал, зачем начинал отбиваться вообще. Надо было просто сразу поддаться действию того спрея. Тогда мне хотя бы не пришлось переживать всю эту пытку. Какого черта я сломал себе большой палец? Но, опять-таки, я бы, наверно, всё равно пришёл бы в себя от всей этой боли. И мне пришлось бы всё равно пережить эту пытку. Если всё так и было, то никакой разницы в итоге не было. Я лишь выбрал другой маршрут.

Все как и в тот раз — фарс, вызванный предначертанной гармонией.

Я ощутил, будто наблюдаю за собой издалека.

С противоположной стороны реки я смотрел на то, как убивают самого же меня.

О чем я думал, глядя на такого себя?

Ой, да ну, ладно вам.

Это и впрямь смешно.

Мелочно и бессмысленно.

Какой же это бред.

— Че ты там деееееееелаешь?!

Громоподобный вой.

Мои свободные глаза сместились в направлении голоса, звучащего с противоположной стороны реки. Но там никого не было. Тёмная фигура малых размеров неслась сюда, преодолевая течение реки.

Мне даже не пришлось гадать о том, кто это был. Я знал этого человека не хуже, чем самого себя.

— Эээээээээй!

Зерозаки.

Зерозаки Хитошики.

Это был вопль Зерозаки Хитошики, выпрыгнувшего из воды и уже несущегося к берегу. Тип в чёрном на миг испугался нового соперника, но, оценив ситуацию, отпустил мой палец и отступил от меня. Нападавший видимо понимал, что Зерозаки не был тем противником, с которым удастся справиться и сидя.

Ещё не подобравшись к нам вплотную, Зерозаки метнул в этом направлении нож. Бросок не был нацелен в нападавшего, скорее он был предупредительным, дабы заставить типа в чёрном от меня отойти. Оказавшись рядом, он встал между нападавшим и мной. Тип в чёрном подобрал отброшенный им ранее нож и стал размахивать их, тем самым обороняясь, в сторону Зерозаки.

— Хахх… — глубоко выдохнул Зерозаки, будто бы с целью чуть-чуть отдышаться. — Почему ты позволяешь другим так себя задирать? В таких случаях, чел, ты должен постоять за себя! — поддразнивая, произнёс он. Я подумал было что-то сказать ему в ответ, но с вывихнутой челюстью это было невозможно.

— Ну да ладно. Думаю, сейчас мне надо говорить с тобой, — сказал Зерозаки, повернувшись к типу в чёрном. — Так чего тебе надо? У тебя, должно быть, нет никакого желания слушать об этом от меня, но, ты ведь в курсе, что совершаешь преступление, верно? Нападение и избиение, а также попытка убийства. Ты же понимаешь это? Ты же знаешь, что делать можно, а что нельзя?

Огрызнуться на это в ответ, по сути, можно было почти как угодно, но нападавший не сказал ни слова.

Тип в чёрном сделал осторожный шаг назад. Похоже, этот неизвестный считал Зерозаки настоящей угрозой, несмотря на простоту поведения и полнейшее отсутствие осторожности у последнего.

— Хмм. Эта бракованная вещь весьма неслабо пострадала, его раны надо обработать, а так как я не ищу лишнего внимания, что найдёт меня, если совершу убийство, даю тебе возможность убежать, можешь ей спокойно воспользоваться, — немного подумав, произнёс Зерозаки. Тип в чёрном сделал ещё шаг назад, осторожно пытаясь оценить Зерозаки. Похоже, он всё ещё раздумывал, какое решение стоит принять.

— В чем дело? Говорю же, я тебя отпускаю, так поспеши же куда-нибудь смыться. Ну же, бегом.

Тип в чёрном не отозвался.

Зерозаки издал намеренный вздох.

— Если всё ещё хочешь с этим покончить, то я с радостью тебя убью. Ты будешь порезан на кусочки до того, как сам это поймёшь. Я не настолько хороший парень, чтобы ни с того, ни с сего щадить того, кто сам лезет под нож. Но, эй, зато ты будешь счастливой тринадцатой жертвой. Я расчленю тебя на части и разложу их в ряд, чтобы все могли на них посмотреть.

И эта фраза решила всё.

Тип в чёрном развернулся и рванул в сторону Имадегавы.

— Давай, давай, — смеясь, сказал Зерозаки. Затем он повернулся ко мне. Татуированная половина его лица оказалась в поле моего зрения только затем, чтоб следом расплыться. Похоже, тот анестетика из спрея в очередной раз достиг эффекта.

— Хм? Эй, ну ка, не спать у меня тут. Хотя бы назови свой адрес.

Он взял меня за плечи и встряхнул. Конечно же, мои плечи всё ещё были вывихнуты, а потому это было просто охренеть как больно, но сейчас мне было уже всё равно.

— Агх… — с последними крохами сознания через вывихнутую челюсть я назвал ему свой адрес.

3

Следующий кусок моей памяти начался в пятницу двадцать седьмого где-то в районе девяти утра.

— Йо. С добрым утром, солнышко.

Зерозаки сидел прямо у моей подушки. Совершенно не понимая, что происходит, я в изумлении посмотрел на его лицо. Сам же Зерозаки, наоборот, был спокоен и искренне рад моему пробужденью.

— Чел, это место просто потрясающее. Найти его по названному тобой адресу было просто невозможно. А здешние жильцы ещё те безумцы. Я решил тут одолжить бинтов и прочего у девахи по соседству, так она даже не удивилась, взглянув на моё лицо. Подобных девах мне встречать ещё не приходилось. Но я рад, что ты очнулся. Ты, должно быть, в последнее время почти не спал, а? Полагаю, тебе пришлось через многое пройти.

— Уххх…

Я опер свою правую руку о пол, чтобы приподняться. Меня прошила сильная боль. «Га!» — я рефлекторно отдёрнул руку обратно и начал падать на спину, но каким-то макаром успел остановить себя в процессе, подставив левую.

— Молодцом, чел. Знаешь, он сломан. Твой палец, в смысле. Твою челюсть и плечи я вправил обратно как смог, но со сломанной костью я ничего поделать не в силах. Я оказал тебе некоторую экстренную скорую помощь, но, думаю, тебе всё равно стоит потом сходить в больницу.

Посмотрев на свою правую руку, я увидел, что мой большой палец зафиксирован с помощью кучи бинтов, проволоки и шины. Хоть и далеко не привычным способом, но с пальцем он поступил верно. Так же я ощущал что-то непривычное и на своём лице. Похоже, он зафиксировал мою челюсть лейкопластырем и марлей. Должно быть, Зерозаки позаботился обо мне, пока я спал.

— Спасибо, — сказал я.

— Лучше не благодари, — ответил он, раздражённо маша на меня рукой. — Но вот твой большой выглядит довольно плохо. Хочу сказать, с ним тебе теперь будет неудобно, — поддразнил он меня. Полагаю, боль одного забава другому, вне зависимости от того, убийца ли последний или же нет.

— Не волнуйся. Я — амбидекстр.

— Серьёзно?

— Сначала я был левшой, но пока ещё был маленьким, я исправился и стал правшой. Но затем у меня в школе был учитель, любивший говорить, что во время еды палочки надо держать в правой руке, так что я переключился обратно на левую назло ему. Это было ещё в третьем классе.

— Ты прикалываешься.

— Да, извини.

Я всё ещё не мог полностью прийти в себя. Я уже мог спокойно подняться, но моя голова всё ещё была мутной.

— Эй, кстати, а где Веспа?

— Хэ? О чём ты?

— А, да ничего.

Мопед, должно быть, всё ещё одиноко стоял у моста на Имадегава. Мне просто надо будет как-нибудь сходить и забрать его. Это, конечно, если его к тому времени никуда не отбуксируют. Более примечательным было то, что Зерозаки, с его небольшой комплекцией, смог пешком донести меня прямо досюда. Его физическая сила была воистину достойна уважения.

Тем временем, Зерозаки, похоже, не считал это чем-то особенным и вёл себя как обычно спокойно.

— Но что, черт побери, тогда произошло? Я просто не могу поверить, что при нашей первой встрече всё закончилось ничьей, а тут ты позволил какому-то неуклюжему придурку одержать над собой победу, — сказал он. Его причинно-следственная связь была всё же несколько схематична.

— Тот случай с тобой был особым. Да… в смысле, своего рода особым, — я приподнялся, стараясь никаким образом не задеть свой большой палец. — Вчера… погоди, вчера ли? Кто-то позвонил мне и сказал прийти в парк Камогава. Если подумать, это была очевидная ловушка, но, в любом случае, я купился. И вот к чему это привело.

— Ого. Ты, что, — идиот?

Разумеется.

— Да, знаю, это было глупо, — сказал я. — Но позволь мне тебя спросить. Почему ты всё ещё в Киото? Разве ты не покидал город?

— Хэ? А ты откуда знаешь?

— Убийства прекратились

— А, вот что, верно. Да, я и впрямь ненадолго покидал город. Я подвергся атаке какой-то странной леди в красном. Чел, она была словно безумный маньяк на стероидах. Я сбил её своим мотоциклом, но она, будто бы даже не обратив на это внимание, всё равно продолжила преследовать меня. В какой, чёрт возьми, форме находится её тело? Как бы то ни было, она собиралась поймать меня в обязательном порядке, а так как она была мне не по зубам, я сбежал в Осаку. Конечно же, она последовала за мной. Поэтому я вернулся обратно в Киото, ведь, всё же, трудней всего заметить то, что прямо у тебя под носом. В общем, в тот день, когда я вернулся, я устало плелся по улице и вдруг услышал звук похожий на вой избитой собаки. А так как я очень люблю собак, я просто не мог стоять на месте и это слушать, так что я рванул в направлении, откуда звучал голос, и обнаружил, что это ты там позволяешь тому типу в чёрном надрать себе задницу.

— Так вот что случилось. Понятненько.

Вторую часть своего объяснения он произнёс ужасно быстро, будто бы устав от разъяснений. Но в целом я его понял. В целом всё свелось к тому, что мне невероятно, просто очень невероятно, повезло.

Либо так, либо то, что типу в чёрном просто не повезло.

— Но, чел, вообще, что это за, черт побери, леди в красном? Мне показалось, что я столкнулся с самой Красной Смертью*.

— Это Айкава-сан, — произнёс я. Я не пытался быть благодарным, я просто считал, что выдать информацию Айкаве-сан о нём, а затем не оказать ему такую же любезность, было нечестно. Но, опять-таки, я не был уверен в том, что у меня вообще было право говорить что-то в духе «нечестно».

— Айкава? — переспросил Зерозаки, его тату искривилась в сомнительную гримасу. — Ты сказал «Айкава»? Ты имел в виду, что это была Айкава Джун?

— О, ты её знаешь? Тогда, полагаю, мне не надо заморачиваться и всё объяснять.

— Не, я просто слышал о ней от «Главаря», вот и всё. Черт, из всех возможных вариантов, почему это оказалась именно Айкава Джун? — проскулил он. — Теперь нет никакой надежды.

— У неё что, настолько хорошая репутация или что?

— Её репутация настолько плохая. Ты вообще хоть представляешь, как её называют? «Буря и Натиск»*, «Могучий Воин», «Смеющаяся Красная Тигрица», «Убийца Горцев», «Пустынный Орел»*… Мне сказали, чтобы я постарался не связываться с ней.

— Ты забыл одно прозвище.

— Хэ?

— «Самый Могущественный в Мире Частный Подрядчик», — произнёс я. Зерозаки не отозвался. На его лице было самое серьёзное выражение, из тех, что я у него видел. Столкнувшись с таким противником, как Айкава-сан, даже он не мог относиться к этому по-простецки.

— Вот хрень то, а, не хорошо. Это уж слишком полный шедевр… — пробормотал он про себя. Затем слегка кивнул. — Ладно, тогда, — он поднялся. — Мне надо идти.

— Что? Уже?

— Ага. Мне всё же не стоит засиживаться и ничего не делать. Похоже, мне надо кое о чём позаботиться. А здесь всё равно нечего делать, да и ты не в той форме, чтобы долго разговаривать. Кроме того, теперь я в розыске. Мне нельзя слишком долго оставаться на одном месте.

— А, ладно.

Всё и впрямь было так. После того, как я предоставил Айкаве-сан описание Зерозаки, слух об этом наверняка дошёл и вплоть до полиции. И сейчас она была далеко не единственным его врагом. Провести целый день в одном месте для Зерозаки было, как вступить в зону боевых действий.

— А может просто сдать себя?

— Весьма неплохая идея, но я пас, — произнёс он с ухмылкой. — Ты, главное, там сам разберись со своими проблемами. Я видел об этом новость в газете. Та Аои, о которой ты рассказывал, была убита, да?

— Ну, да.

— Похоже, и тебе и мне предстоит разгрести некоторую херню.

— Ага. Это самая большая морока, с которой я сталкивался.

— Аналогично. Но, эй, это же жизнь. Это путь, по которому нас несёт. Ладно, в общем, это всё.

— Мы, должно быть, больше не встретимся, — произнёс я.

— Это уж точно, — согласился он, смеясь. — Прощай.

С этими словами он покинул мою квартиру. Оставшись один, я вернулся к своему футону и прилёг. Либо он действительно хорошо обо мне позаботился, либо мои раны сами по себе не были такими уж страшными, но я практически не чувствовал никакой боли. Конечно же, я всё же, вероятно, схожу в больницу, чтобы проверить сломанную кость.

Но прямо сейчас я нуждался во сне. Неужели анестетик продолжал действовать? Нет, это не представлялось вероятным. Значит, это была старая добрая усталость. И почему в последнее время я так много сплю?

— А, ясно. Я спал, но сам не был спящим.

Наконец я достиг своего предела. Решив, что схожу в больницу после того как посплю, я закрыл глаза. Должно быть, в последнее время я слишком измотал себя. Я старался не думать о Томо-тян и Микоко-тян, но на деле только об этом и думал. Тот сон был этому вполне убедительным доказательством. Я всё ещё не пришёл к заключению по этому делу.

Но сейчас мне просто требовался отдых. Я решил отложить размышления о том звонке-ловушке и типе в чёрном на после сна. Затем раздался стук и через дверь я услышал голос. Я поднялся и поковылял к двери, чтоб ответить. Это был вернувшийся Зерозаки.

— Что? Забыл что-то?

— Ну, типа того. Я хотел сказать тебе ещё кое-что, — он снова зашёл в комнату и сел на пол, скрестив ноги. Я вернулся к своему футону и тоже присел.

— Да, и о чём же хочет сказать мне тот, кто устроил из своего ухода ещё то шоу?

— Ну, я просто забыл об этом. Чего ты от меня хотел? Эй, проверь-ка свой мобильный

— Хэ? Зачем?

— Тебе пару раз звонили, пока ты спал.

— Хэ. Это когда примерно?

— Этим утром. Телефон всё продолжал эти «бип бип бип бип». Такой противный звук. Разве ты проснулся не от этого?

Слушая то, что нёс Зерозаки, я взял телефон и просмотрел историю входящих. Звонки были с известного номера. Я знал, что видел его раньше.

— А, верно, это Сасаки-сан, — осознав, произнёс я. Этот номер принадлежал детективу, погрязшей в войне на истощение, звонившей была Саса Сасаки-сан. В промежутке между восьми и девяти утра на мой мобильный поступило семь звонков с её номера. — Интересно, чего она хочет.

— Я не брал трубку, так что у меня не спрашивай. Мне же не стоит отвечать на твои звонки, верно? Если тебе любопытно, то просто перезвони ей.

— Так и сделаю.

Я ввёл её номер.

— А напомни-ка, кто там эта Сасаки? Мне кажется, я слышал её имя.

— Мне кажется, я упоминал её тогда в караоке. Она — та умелая и наглая детективша.

— А, точно, — произнёс он с тяжёлым выражением на лице. Слово «детектив», похоже, в последние дни вызывало у Зерозаки не самые приятные мысли. Конечно же, мои ассоциации с этим словом тоже были далеко не из разряда великолепных.

Мой телефон, похоже, установил сигнал, и следом пошли гудки. Ждать пришлось не долго.

— Да, Саса на связи, — прозвучал голос Сасаки-сан.

— Здравствуйте, это я.

— И чем ты был занят до этого?

— Ничем, просто спал.

— Ясно… Ладно, хорошо, — она была как-то странно невозмутима и сдержанна. Будто она заставляла себя звучать невозмутимо и сдержанно. А значит, прямо сейчас она совсем не была невозмутима и сдержанна.

— Сасаки-сан, что-то случилось? Или вы хотели меня ещё о чём-то спросить?

— Что-то случилось, — ответила она. — Усами Акихару-сан был убит.

Неожиданно.

Все.

Сошлось.

— Усами-кун, говорите?

— Да

— Вы уверены?

— А я похожа на того, кто будет врать о подобном? Этим утром друг обнаружил его труп в школе. Он был задушен до смерти, так же как Эмото-сан и Аои-сан. Прямо сейчас я на месте преступления.

Теперь, когда она это упомянула, её голос и впрямь звучал так, будто она старалась не побеспокоить тех, кто рядом. Она просто наверняка была окружена офицерами полиции, медицинскими работниками и просто пытливыми наблюдателями.

Акихару-кун.

Разве он не говорил про то, что будет следующим? Странно, но его слова оказались правдой.

— Вот уж…

Но, вероятно, это не было каким-то простым совпадением. Если Акихару-кун во всём разобрался, то тогда понятно, почему он предвидел собственную смерть. И всё же, даже зная об этом, он всё равно позволил себя убить.

— Я бы хотела тебя о кое-чем спросить, если придёшь…

— Да, но перед этим, — перебил её я, — Я хочу спросить у вас о теле Акихару-куна. Вы не против?

— Спрашивай, — словно ощущая по моему голосу, что я не в привычном своём духе, она не стала мне отказывать. — Я отвечу на всё, на что смогу.

— У меня лишь один вопрос. Есть ли на месте преступления метка с «x над чертой и y под»?

— Да, — мягким голосом подтвердила она после короткого молчания. — Но сейчас она странная. Мы ещё не можем сказать ничего наверняка, но улики наводят на то, что она выведена самой жертвой. Но почему ты спрашиваешь? Что-то пришло в голову? Ты разобрался в том, что значит «x над чертой и y под»?

Нет, дело было не в этом.

Я вычислил значение этой формулы уже давным-давно. Или, точнее, в этой формуле не было смысла на данный момент. Сейчас дело было не в этом.

— Нет, причина не в этом. Ладно, нужно ли мне позже прийти в полицейский участок?

— Мне будет приятно, если ты так сделаешь. Во сколько тебе будет удобно?

— В районе полудня… нет, вечером.

— Ладно, тогда я…

Я повесил трубку, пока она ещё говорила. Если бы я так не сделал, то всё бы кончилось тем, что я сказал бы ей что-то, о чём бы сам же потом пожалел. Прямо сейчас я и сам не был хладнокровным. С несвойственной людям вроде меня яростью я бросил мобильный на пол.

— Эй, ты чего делаешь? — удивлённо произнёс Зерозаки. — Ты что, обезумел? Не бросайся так телефоном. Только глянь на этого бедняжку.

— Это называется выбросом негативных эмоций, — мрачно произнёс я. — Ты подавляешь свой гнев, выплёскивая его на что-то неодушевлённое.

— Да, я знаю, — он подобрал телефон, проверил, не сломан ли он, а затем убрал его от меня подальше.

— Что случилось?

— Акихару-кун был убит.

— А, это, ого… — с любопытством, словно был впечатлён, сказал он. — Хэ, это уже третья жертва? Тот, кто это сделал, ещё та штучка. Когда это случилось?

— Я не знаю, когда он был убит, но они только-только обнаружили тело. А значит, убийство, должно быть, произошло в промежутке между полуднем вчерашнего дня и сегодняшним утром.

— Хм. Это ещё тот шедевр. Трое задушенных за десять дней. Да это безумие. А, но, полагаю, не мне об этом говорить. Так что насчёт убийцы? Такктоэтосделал*?

Зерозаки поинтересовался об этом так, будто это было чем-то совсем обычным.

— Убийца? — злобно прошипел я в ответ. — Ты спрашиваешь о том, кто убил Эмото Томоэ, Аои Микоко, кто напал на меня в парке и теперь убил Усами Акихару?

— А о ком ещё мне спрашивать?

— Это должно быть очевидно, — я объявил имя убийцы с такой жёсткостью, что сам был этому поражён. — Очевидно, это Атэмия Муими.

1. ↑В оригинале «сталкер», но не в том значении, которое употребляется у нас. Сталкинг (от англ. stalking — преследование) — нежелательное навязчивое внимание к одному человеку со стороны другого человека или группы людей. Сталкинг является формой домогательства и запугивания; как правило, выражается в преследовании жертвы, слежении за ней. Сталкер — человек, осуществляющий сталкинг. Типичное поведение сталкеров включает постоянные телефонные звонки и оскорбления по телефону, посылку нежелательных подарков, выслеживание и шпионаж, нежелательную электронную почту и другие виды оскорблений по Интернету, а также угрозы или запугивающие действия.
2. ↑Отсылка к игре Double Dragon.
3. ↑В оригинале «will», которое можно перевести как «воля», желание», «завещание».
4. ↑Классици́зм (фр. classicisme, от лат. classicus — образцовый) — художественный стиль и эстетическое направление в европейском искусстве XVII-XIX вв.В основе классицизма лежат идеи рационализма, которые формировались одновременно с такими же идеями в философии Декарта. Художественное произведение, с точки зрения классицизма, должно строиться на основании строгих канонов, тем самым обнаруживая стройность и логичность самого мироздания. Интерес для классицизма представляет только вечное, неизменное — в каждом явлении он стремится распознать только существенные, типологические черты, отбрасывая случайные индивидуальные признаки. Эстетика классицизма придаёт огромное значение общественно-воспитательной функции искусства. Многие правила и каноны классицизм берет из античного искусства (Аристотель, Гораций).
5. ↑Судя по всему, это персонаж какого-то самурайского боевика, который поступал неким схожим образом.
6. ↑Отсылка на рассказ «Маска Красной Смерти» Эдгара По.
7. ↑Отсылка к группе Sturm and Drang.
8. ↑Марка охотничьего пистолета.
9. ↑Поджанр детектива, ставящий целью вовлечь читателя в тот же дедуктивный процесс, что творится в голове протагониста.