Давным-давно жила-была невероятно уродливая и очень жалкая маленькая девчуля.

Она была такой уродливой...

Такой покоробленной...

Маленькая девочка была такой жалкой...

О Д И Н О К О

Да, так всё и было.

Мерцали, искрились... Её полившиеся слёзы.

Искрились, мерцали... Не прекращающиеся слёзы.

Когда она плакала, её ничто не волновало.

И всё же слёзы, мерцая... продолжали идти без конца.

Очень, очень загадочно.

Если мне всё равно, почему же я плачу?

Может... Быть... Мне не всё равно?

Неужели поэтому... мерцание, блеск, мерцание... девчуля плакала?

Это вполне может быть, понимаешь?

Девчуля наверняка что-то... искала.

То, что она искала, что это было?

(Что? В поисках чего-то...?)

Эй, эй, я чувствую, как там что-то есть, да, что-то. Чего-то мне не хватает. Я так думала, с самого начала. Я имею в виду, то чего мне чего-то не хватает, что я потеряла, я всегда была неполноценной, и именно поэтому я такая, верно? Я думаю, что родилась такой, с каким-то врожденным недостатком, недостатком, неполноценностью или синдромом.

Если бы я сказала это, я уверена, что люди сказали бы: «Так оно и есть. Всем чего-то не хватает. Это же очевидно» верно? Да, конечно, я знаю. Они идут и ведут себя как всезнайки, хотя, возможно, ничего не знают о других людях.

Мне не по себе, я не уверена, что останусь такой же, как сейчас. Я боюсь больше, чем могу это вынести. Я хочу быть полноценной. Я чувствую, что я как дыра. Дыра в моей собственной форме. Если есть дыра, ты должен заполнить её, иначе это опасно, верно? Если кто-то упадет туда, у него будут неприятности. Ох, я хочу заполнить эту дыру. Но, знаешь, никто не должен был упасть в эту дыру, никто не должен был упасть в ловушку, которая имеет форму меня, и я рада.

Я должна торопиться, торопиться, торопиться и заполнить эту дыру. Вот почему, как видишь, я решила прыгнуть в эту дыру.

«Хи-хи! Не будь дурой», бьюсь об заклад, ты так думаешь. Держу пари, ты смеешься. Но я не дура. Это совсем не глупо. Не смейся. Не смейся надо мной. Я серьезна. Искренне. Это очень важно. Если я не сделаю этого, что ещё я могу сделать?

Нет.

Но дело не в этом.

По правде говоря, я знала. Я всегда это знала.

Жалкая маленькая девочка, она хотела, чтобы её любили. Причина, по которой девушка была пухлой, изуродованной и безнадежной, в конечном счете заключалась в том, что её никто не любил.

Не милосердная любовь, не любовь к ближнему, не любовь к человечеству, не близкая дружба, а нечто более сильное, глубокое, интенсивное. В сущности, девушка хотела любви, которая принадлежала бы только ей.

Она хотела, чтобы её схватили и сказали: «Я больше никогда тебя не отпущу».

Конечно, это мгновение должно было длиться целую вечность. Если бы это было возможно, у девчули исчезла бы та пустота, дыра, что терзало её душу. Она не будет испытывать недостатка. Если её полюбят, она станет полноценной.

Да.

Я знала.

Я знала, что это было невозможно.

Кто смог бы полюбить уродину, чья жадная жажда любви была такой бесстыдной и такой отвратительной?

Но я всё равно хочу, чтобы меня любили.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу, чтобы ты любил меня.

Я хочу

— ...Я не могу этого сделать! — Харухиро спрыгнул с Шихору.

Возможно, он даже заслуживает похвалы за то, что не оттолкнул её при этом.

Шихору сидела на земле, расставив ноги в форме буквы М, и смотрела пустыми глазами в небо в горошек. Она ещё не начала плакать. Но это оставалось только вопросом времени.

Так вот каково ей было, подумал Харухиро.

Даже между товарищами есть вещи, о которых ты просто не знаешь. Харухиро должен был быть лидером команды, но он не имел об этом ни малейшего представления.

Я хочу, чтобы меня любили. Я хочу, чтобы ты любил меня. Для Шихору это было важнее всего на свете, её единственное желание.

Шихору была товарищем Харухиро и его другом. Она была очень важной фигурой в его жизни, но он не мог этого сделать. Чувства, которые Харухиро испытывал к Шихору, явно не были тем, что она назвала бы любовью.

Даже если бы он решил, что «Я буду любить её» из желания спасти Шихору, любовь не была чем-то, что просто могло автоматически возникнуть внезапным образом. Он ещё не мог притворяться, что любит её. Это было бы фальшью. Вполне возможно, что его раскроют, а то, чего хотела Шихору, наверняка было чем-то искренним.

Очевидно, Шихору также имела право выбирать себе партнера. Она не захочет Харухиро. Но даже если и захочет, Харухиро не любил Шихору.

Кроме того, давайте предположим на мгновение, что Харухиро действительно любил Шихору, и она приняла это. Что будет с Шихору, когда она найдет своё спасение? Если Шихору была Обманщиком, которая впала во тьму, разве она не закончит так же, как Нуи?

Это никуда не годится.

В любом случае, это никуда не годится.

— Мне очень жаль, Шихору, я...

Лицо Шихору было повернуто в его сторону. Все так же бесстрастно. Глаза Шихору сфокусировались на Харухиро.

В уголках её глаз появились по-настоящему блестящие, искрящиеся слёзы.

Это случилось сразу после этого.

Взгляд Шихору переместился. По диагонали позади Харухиро кто-то стоял.

— Дай и мне попробовать.

Ему даже не пришлось оборачиваться и смотреть.

Сетора встала рядом с Харухиро.

— Если это сработает, то это как-то утешит.

Попробовать? Попробовать что?

Прежде чем он успел спросить, Сетора протянула шар, который держала обеими руками, и закричала. — Энба!

Шихору начала превращаться в Энбу. Нет, превращение произошло мгновенно, так что Шихору и Энба как будто поменялись местами.

Энба была крупнее Шихору, но они сидели в одной позе. Шихору превратилась в Энбу.

Обессиленный, Харухиро упал на землю. Он посмотрел на Сетору.

— Хо... А? Чт...?

Сетора глубоко вздохнула и сунула шар перед носом Харухиро. — Как ты думаешь, что это такое?

— По-моему, ты сама мне о нём как-то рассказывала... сосуд псевдодуши, верно? Ты забрала его из Энбы...

— Верно. Сосуд псевдодуши функционирует потому, что он находится внутри голема из плоти. Несмотря на это, я всё ещё могу вызывать Энбу, по какой-то причине. Однако сосуд псевдодуши всё ещё в моих руках.

— Я ничего не понимаю...

— Я просто выдвинула гипотезу, и у меня нет пока каких-то доказательств. Однако я считаю, что нынешний Энба похож на старого голема Энбу, которого я создала, но он отличается от него.

— Это твоя магия. — Алиса подошла с лопатой в руках.

Киити тоже поплелась следом.

Ио и её группа всё ещё были начеку. Все трое прятались за щитом Тонбе, высунув головы и глядя в ту сторону.

Мерри стояла на краю холма, не приближаясь. Ахиру сделал то же самое.

Кузаку всё ещё был обнажен и держался на расстоянии. Ну, нет, он не был полностью голым.

— Попробуй... надеть какую-нибудь одежду? — предложил Харухиро.

— Ох, точно, обязательно оденусь, да...

— Это тело... Ох, я понял, Кузаку. Это и есть твоя магия. Самоусиление. Нарси...

— Так мне сказал. Хотя это немного смущает.

— Во всяком случае, я завидую тебе. — признался Харухиро.

— Что, почему? Погоди, а какова твоя магия?

— Моя... Нет, перед этим—

— Встань, Энба. — приказала Сетора.

Энба медленно или немного неуклюже встал.

Может, это было воображение Харухиро? Он что-то слышал. Что-то вроде голоса, доносящегося изнутри Энбы.

На самом деле это был голос.

Харухиро нерешительно подошел к Энбе. Слегка наклонившись, он приложил ухо к груди голема.

— Нет... Уже нет... Нет... Нееееет... Хи-хи... Это не имеет значения... Ха...

— Это... Голос Шихору? — удивился Харухиро. — Это... означает...

Она была внутри. Шихору не превратилась в Энбу. Шихору была внутри Энбы.

— Это необычная магия. — Алиса наклонялась из стороны в сторону и прищурилась, разглядывая Энбу.

Хмпф, фыркнула Алиса.

— Но это, наверное, Филия, как моя или Ахиру. Та штука, которую ты держишь. Сосуд псевдодуши? Ты, кажется, высоко его ценишь. Сетора, не так ли?

— Да... Ну, я полагаю, что да. Это основной корпус Энбы. Если его псевдодушный сосуд будет уничтожен, Энба никогда не вернется. Для меня Энба был эмоциональной поддержкой.

— Вот почему этот сосуд псевдодуши стал источником твоей магии. Значит, изначально он был внутри Голема из плоти? Это что-то вроде Франкенштейна, наверно? Это было искусственное сердце или что-то в этом роде?

— Сосуд псевдодуши - это как бы комбинация сердца и мозга. Тем не менее, я думаю, что твоего понимания достаточно.

— Итак, несмотря на это, сосуд псевдодуши в твоих руках. Тогда, что находится внутри Энбы?

Сейчас, казалось, Шихору была внутри. Но что было раньше? Что было внутри него раньше?

Харухиро склонил голову набок.

— ...Он был пуст?

Сетора положила руку на плечо Энбы. — Это и была моя гипотеза. Даже если Энба был воссоздан какой-то силой, превосходящей человеческое понимание, пока его сосуд был в моих руках, он должен был быть пуст. Он хорошо сделан. Однако, даже просто заставить органы Голема из плоти функционировать-трудная задача, и даже после её выполнения он не будет двигаться без псевдодушного сосуда. То, что не должно было двигаться, двигалось, поэтому мы можем отбросить представление о том, что должно быть внутри него.

— Ты поместила Шихору в Энбу...

— Похоже, она пока остается внутри полого голема. — сказала Алиса. — Впрочем, она сможет скоро выбраться.

Это была неприятная правда.

— Тогда это лишь отсрочило нам немного времени... — пробормотал Харухиро.

— Мне очень жаль, Хару. — Сетора повернулась к Харухиро и склонила голову. Рядом с ней Киити тоже опустила голову. — Это всё, о чем я могла додуматься. Не могу сказать, что я надеялась на успех, а другого плана у меня не было. Я понятия не имею, что делать дальше.

— Нет, этого достаточно... Более чем достаточно.

Фух, Харухиро вздохнул.

Когда он попытался встать, Алиса протянула ему руку. Харухиро с благодарностью взял её, и Алиса подняла его на ноги.

— Не за что. — ответила Алиса.

— ...Я ведь ещё не поблагодарил тебя, понимаешь?

— Но ведь ты собирался это сделать, я права?

— Хорошо...

Почесав затылок, Харухиро посмотрел на своих товарищей.

Сетора и Киити всё ещё были с опущенными взглядами. Кузаку было трудно снова облачиться в доспехи. Он был слишком возбужден, так что, должно быть, ему было тесно.

Мерри смотрела куда-то вдаль, возможно, о чем-то размышляя. На самом деле это не имело значения, но разве она не вела себя немного отстраненно? Может быть, она избегает его? Но он не думал, что сделал что-то такое, что заставило бы её ненавидеть его. Они были разделены, так что он не мог этого сделать.

Что Шихору делала внутри Энбы, который просто стояла тут? Ему бы очень хотелось это выяснить, но лучше не провацировать её.

— С Шихору всё в порядке. — Харухиро постарался это четко сформулировать.

Правда заключалась в том, что он ничего не мог сделать с ней немедленно и мог только придувымать идеи, которые могли бы сработать, возможно. Что хорошего было в этом?

Оставался ещё вопрос, можно ли доверять Ахиру и отряду Ио-самы. И хватит ли у них сил? Нужно было многое сделать, и он, вероятно, не смог бы решить все проблемы.

Но даже так он всё-таки смог отыскать всех.

Теперь, когда все его товарищи собрались вместе, стало ясно, что им нужно сделать.

Харухиро посмотрел на Железную Башню Небес. Используя эту вертикальную линию, он мог определить общее местоположение Багряного Леса.

Какой бы опасной, бессмысленной или долгой ни была дорога, замок был рядом.

А там ожидал их Король.

С дверью в придачу.