Западные укрепления Дрездена пали сразу, его гордые стены мгновенно обратились в пыль. Тёмный дым клубился из-под фундамента базилики, остатки человеческих жизней и камня сливались в один зловещий шлейф.

— Укрепить фронт!

— Кто-нибудь, наложите мне шину на ногу!

Тем не менее, имперская армия снова собрала войска и восстановила строй.

— Настоящая Империя, — великодушно похвалила солдат Присцилла.

Силам Хавриона не только приходилось защищать Дрезден, но и отбивать внезапные атаки по всей империи, опережая тайную сеть врат телепортации Церкви. Армия оказалась сильно разобщена — Церковь Артемис специально применила эту уловку — но продолжала сражаться с превосходящими силами противника. И всё равно не смогла остановить врага.

Войска, прорвавшие оборону Дрездена с запада, считались элитными подразделениями Церкви Артемис: сотни рыцарей под командованием двенадцати кардиналов, паладинов и инквизиторов, каждый из которых достаточно опытен, чтобы заслуженно считаться элитой.

Но чтобы не дать имперской армии преградить им путь, хватило одного человека.

Дознаватель Реа.

При каждом шаге у неё под ногами расцветали белые гиацинты. Ростки стремительно выстреливали из земли, почти сразу формируя бутоны, а спустя секунду пышно расцветали. Но последствия появления безобидной с виду цветочной тропы были отнюдь не красивы. Гиацинты не давали прикоснуться к себе никому, кроме Реа, и всё, что оказывалось слишком близко, внезапно исчезало, словно его никогда не было.

Топ-топ

Реа продолжала идти вперёд, уничтожая всё на своём пути.

— О-остановите её! — отчаянно выкрикивал приказы имперский командир с посеревшим, как пепел, лицом.

Он отвечал за защиту ныне павшего запада. Однако солдаты, не понимавшие её способностей, не смогли её остановить. Ещё долго оттуда, где проходила Реа, доносились крики. А вскоре разрушенный город погрузился в тишину, остались лишь представители Церкви Артемис и один имперский командир.

Офицер дрожащими руками вытащил меч из ножен, доблестно направив его на главного инквизитора.

Реа ласково улыбнулась и вытянула руку. На её запястье вырос один единственный лепесток гиацинта, изящно отделился и, подхваченный порывом ветра, подлетел к мечу командира, а потом плавно опустился на рукоять.

— Аргх!

Командир с криком отбросил меч.

Белоснежный лепесток с шорохом превратился в сияющее пламя, окутавшее меч. Оружие сгорело, даже не долетев до земли — от него не осталось и пепла. Если бы его владелец замешкался хоть на миг, скорее всего, пламя перекинулось бы и на него.

«Какая сила…»

В глазах офицера читался страх. Его затрясло, но не из-за демонстрации силы: он ощутил лёгкое давление вокруг ног. Ему не пришлось даже смотреть вниз, чтобы понять, что это.

Вместо того чтобы сжечь его живьём, цветок опутал человека толстым стеблем, не давая пошевелиться. Реа медленно подошла и наклонилась, чтобы сорвать с его тела изящный цветок.

— Я зову это Огненным Крещением… Неважно, какая ересь нуждается в очищении, прекрасные гиацинты никогда не перестают расти и поглотят всё, что необходимо очистить.

Её улыбающиеся глаза еле заметно изменились. На миловидном спокойном лице появилось что-то зловеще-садистское.

— Угх!

Реа обхватила руками лицо командира. Он попытался отвернуться, но цветочные стебли, захлестнув его шею и голову, начали силой разжимать ему зубы. Реа воспользовалась моментом, чтобы заставить его проглотить цветок.

— Если бы ты был благочестивым человеком, преданным истинной вере, тебя бы не пришлось очищать. Ты бы остался невредим, не так ли?

Хлоп!

Реа хлопнула в ладоши.

Цветы превратились в пламя, медленно сжигающее имперского капитана. Несколько секунд он кричал в невообразимой агонии, пока его плоть плавилась и спаивалась воедино, а глаза закипали в глазницах. Через десять секунд он покачнулся, пламя сожгло тело, оставив лишь горстку чёрного пепла, которую развеял ветер.

Реа проводила глазами еле заметную пепельную дорожку, унесённую в небо, на её лице застыла злобная усмешка.

— А-аргх!

— Пожалуйста, пощадите!

Цветочное пламя окутало подоспевшие подкрепления, пожирая всё на своём пути. Отовсюду раздавались крики, лицо Реа искажал больной экстаз.

— Как это прекрасно.

Имперская армия изо всех сил боролась с огнём: солдаты опрокидывали вёдра воды, маги накладывали ледяные заклинания. Но что бы они ни делали, все их усилия были бессмысленны.

Огненное Крещение — священное пламя, которое не погасить, пока оно не испепелит свою цель. Это пламя не поддаётся законам природы.

Гиацинты расцветали вдоль западной стены, претендуя на часть города, как на собственную территорию.

— Великолепно, Реа.

Присцилла подошла и встала рядом.

— Для меня это огромная честь, Ваше Святейшество.

Не успели они закончить разговор, как к главному инквизитору приблизилась новая группа бойцов. Их количество поистине вдохновляло. Собрали всех, кого смогли?

— Полагаю, это последние.

Реа, застонав от наслаждения, направилась к ним.

Вдруг температура вокруг неё резко упала.

— Что?

[Замороженный мир]

Послышался треск. Земля замёрзла, чудовищный холод наступал на представителей Церкви Артемис, замораживая гиацинты, поглощающие Дрезден.

— Крещение… нейтрализовано?

Реа разволновалась. Ледяная магия не могла остановить Огненное Крещение.

[Ледяной дворец]

В мгновение ока в небо устремилась ледяная крепость в несколько десятков метров высотой, отрезав путь Церкви Артемис. Наверху стояла юная девушка с ослепительно-белыми волосами, развевающимися на резком ветру. Она взглянула на Реа свысока в прямом и переносном смысле, в глазах девушки мешались презрение и решимость.

— Это была ты…

Реа поняла, что остановило её огонь, увидев Аджест Рогпалас, чьи заклинания не шли ни в какое сравнение с обычной ледяной магией.

При появлении её одной судьба западного фронта оказалась под вопросом. Ледяная крепость до небес окружила церковников, не позволяя большинству их атак сколько-нибудь повлиять на город. Получив дополнительное время, имперские солдаты начали усиливать ледяную структуру, полагаясь на Ледяной дворец Аджест, словно на настоящую крепость.

Бум! Бум! Бум!

Имперские маги разразились ударными заклинаниями — они больше не беспокоились о безопасности той зоны, откуда атаковали.

Реа спешно раздавала приказы своим людям.

— Воздушная артиллерия!

Хотя Церковь привела не так много кораблей, как планировала, их отряд состоял из инквизиторов-дознавателей, одарённых тем же Благословением света, что и паладины. При правильном подходе пробиться через вражескую защиту будет нетрудно.

По распоряжению Реа воздушный корабль начал заряжать и наводить свои пушки, целясь в структурно важные элементы дворца Аджест. Но не успела Реа отдать приказ открыть огонь, как что-то подлетело к ней, гиацинты распустились, чтобы защитить свою прародительницу…

Она ощутила, как что-то защекотало лицо.

По щеке побежала струйка крови. Что бы это ни было, прежде чем сгореть в пламени, оно успело оцарапать ей лицо под глазом.

— Как ты посмела?! — гневно взревела Реа.

— Какая жалость. Это была прекрасная возможность сделать дырку в твоём милом лобике, — долетел до Реа озорной девичий голос.

Звук принёс ветер, скрыв не только расстояние, но и направление, откуда он донёсся.

— Вы, как всегда, весьма самоуверенны, группа Скворец, — холодно сказала Присцилла.

Её блуждающий взгляд наконец остановился, встретившись со взглядом Аджест, стоящей на вершине ледяного дворца.

— На вас больно смотреть. Разве вы не знаете, что выигрывать время бесполезно?

— Я проста и бесхитростна, так что не знаю, о чём ты говоришь.

Послышался свист.

Волосы Присциллы затрепетали на ветру.

— Но одно я знаю наверняка.

Проследив за направлением ветра, Присцилла что-то заметила в небе. Хотя стояла непроглядная ночь, она различила силуэт огромного грозового облака. Из-за турбулентности воздушные корабли Артемис теряли равновесие и тряслись.

— Очень скоро вы все взмолитесь о пощаде.

Над пекарней Бетвард в нескольких сотнях метров от линии фронта Романтика лежала поперёк дурацкой вывески. Девушка плавно взмахнула рукой, словно давая сигнал к началу концерта. И без того сильные ветры подули ещё сильнее. Гигантские воздушные корабли отбросило, они врезались друг в друга и, взорвавшись, полетели к земле, не в состоянии сохранить высоту.

Бу-у-ум

Присцилла вскинула брови.

Защитные системы, прикрывавшие флот Артемис, оказались бесполезными. Заклинания были направлены не в сами корабли, но подрывали саму их функциональность, не давая даже взлететь. В такой ситуации целительные способности Присциллы не нужны. Если взлететь невозможно, восстановление кораблей будет пустой тратой сил.

Вместо того чтобы разозлиться, Присцилла лишь усмехнулась и сказала:

— Принеси мне её голову.

— Как пожелаете.

Как только Присцилла подала голос, её тень изменилась, сгустившись в плотный мрак у неё под ногами. Спустя мгновение, тьма, пульсируя, начала распространяться во все стороны быстро расходящимся кольцом. И наконец остановилась прямо перед Романтикой, полностью стёршей своё присутствие Синей Розой.

— Очаровательная попытка.

Бу-ум

Крыша, на которой стояла Романтика, разлетелась под ударом сотен проволок. Каждая из них несла огромное количество ауры — атака, сравнимая с атакой сразу тридцати рыцарей. Учитывая небольшое расстояние, ни один маг не смог бы защититься от неё.

Уголки его губ под маской поползли вверх.

— Что ты сказала? Ах, да! Очень скоро вы все взмолитесь о пощаде.

Серебристо-голубая вспышка пронеслась мимо Романтики.

КЛА-А-АНГ

Крышу окутал металлический лязг, серебристые взблески отражали и отсекали проволоку, летевшую в Романтику.

Фантастическое мастерство, неподражаемая точность, способная при необходимости заблокировать и отбить каждую проволочку.

— Фантастика! А я всё думал, когда увижу тебя снова…

Маска Пьеро охотно оторвал взгляд от своих проволок, его глаза залюбовались куда более прекрасным произведением искусства.

Прамом Шнайдером.