Салаарк неслась, словно ветер, на зловоние хаоса, отравляющее воздух. Несколько усиленных мерзостей и Кукловодов пытались остановить её, но как только Салаарк заметила, что они были лишь безмозглыми дронами, то стала испепелять их залпами фиолетового пламени. Вскоре она достигла сердца лабиринта, искусственно созданная пещера была заполнена самым современным оборудованием. Это была самая невероятная магическая лаборатория из всех, что Салаарк когда-либо видела.

— Я думала, только Лигейн способен на что-то подобное. Я даже не могу предположить функции большей части этих приборов, — размышляла она вслух.

У стен были выстроены прозрачные резервуары, наполненные жёлтой жидкостью. В каждом из них находился магический зверь или человек без сознания, который медленно превращался в мерзость. Салаарк была достаточно близко, чтобы увидеть процесс в действии. Каким-то образом резервуары принудительно очищали их ядра, а жёлтая жидкость поддерживала тела в стабильном состоянии.

— Интересно. Их тела трещат по швам, но не должны разрушиться пока их ядра не достигнут хотя бы голубого уровня, если не синего. Возьму на заметку, надо заставить Лигейна изучить процедуру и объяснить её мне. Так я легко смогу заменить свои Перья. Посчитаю это за частичную компенсацию, — мановение её руки опечатало пространство с резервуарами так, что повредить их стало невероятно сложно.

Салаарк не спешила, побег цели был невозможен. Она осмотрела комнату, находя всё больше и больше как чудес, так и кошмаров.

Бессчётные высушенные тела были сложены в небольшие холмы, заставляя её задуматься о том, были ли это неудачные эксперименты или лишь склад еды для полноценного развития множества мерзостей.

— Ты опоздала, — взревел довольный голос. — Мастер покинул это место много часов назад.

На свет вышла зловещая фигура. Её тело было покрыто ярко-красными чешуйками, между которыми стекала чёрная жидкость. На месте глаз были длинные закрученные рога, а на спине были перевёрнутые перепончатые крылья.

— С каких это пор Жути имеют хозяина? — ухмыльнулась Салаарк.

— Твоя сила сделала тебя тщеславной, Хранитель. Твоя гордыня ослепила тебя, — оно указало на Салаарк своим пальцем с длинным когтем. — У вас мы научились пополнять наши ряды. Мы более не разрознены. Мы сражаемся, как единое целое…

— Твои тирады меня не заботят, — прервала Салаарк Жуть. — Скажи, кто твой мастер и где его найти. Будь хорошим мальчиком, и я обещаю, что ты не будешь страдать. Сильно.

Её волчий оскал вызвал у Жути лишь приступ смеха.

— Гордыня до добра не доводит, — по щелчку чешуйчатых пальцев вся пещера покрылась символами силы. Каждый дюйм пространства был покрыт бессчётным множеством рун и массивов, и каждая была пропитана магической силой, не относящейся ни к одному из шести элементов. Салаарк ощутила, что её сила истощалась, но не подавала виду.

— Интересно. После того, как ты осушил это место от мировой энергии, ты также применил запретную магию для разрыва моей природной связи с маной. Сколькими мерзостями ты пожертвовал ради достижения таких результатов?

— Недостаточным, раз у тебя всё ещё есть силы для хвастовства! — прорычала Жуть, вытягивая свои руки вперёд. Каждый из пальцев удлинился и размножился, наполнив воздух острыми, как бритва, хлыстами, что ударили по области вокруг Салаарк.

Жуть была в ярости, даже без применения своей магии Хранитель смогла увернуться от всех атак, столь лёгкими движениями, что они были едва заметны. Едва.

— Вынуждена сказать, ты выбрал не того Хранителя, но такового и нет. Тайрис бы просто проигнорировала это дерьмо и попыталась с тобой договориться перед тем, как убить. А Лигейн, наверное, лишь чихнув уничтожил бы твои формации. Что же до меня? Я боец!

Салаарк ринулась вперёд, ударив кулаком воздух перед собой. Жуть почувствовала, как все её чувства были нарушены силой этой простой атаки. Она легко уклонилась от удара, но тот всё ещё пришёлся в стену за Жутью, образовав пещеру в несколько метров глубиной и разрушая множество массивов.

— Я ненавижу вас, Хранители! — Жуть больше не могла сдерживать свою ярость. — Почему вы такие сильные? Почему продолжаете смотреть на нас сверху вниз? Имя мне Пазуэл, и я продемонстрирую результат наших трудов!

Пазуэл в открытую столкнулся с проблемой, именуемой Салаарк, его когти легко разорвали её плоть и кости, впервые за много веков заставляя её отступить.

«Видимо, я слишком недооценила ублюдка. Ни одна Жуть не могла даже поцарапать это обличье. Что ещё хуже, я не могу принять свой истинный облик».

Окружавшие их массивы питала извращённая и испорченная магия, которой владели лишь мерзости. Она получалась из магии тьмы, но её связь с магией света была принудительно повреждена. Она питала их уникальные индивидуальные умения и звалась магией хаоса. Более сотни мерзостей были принесены в жертву для усиления массивов, делая любую магию помимо магии хаоса невозможной. Чёрная жижа, вытекающая из Пазуэла, была воплощением этих энергий, отравляя тело Салаарк и не давая ей исцелить свои раны. Но, несмотря на всё это, она умудрялась держаться на равных с Жутью, её тысячелетний опыт делал любую его атаку читаемой и предсказуемой. Ослеплённый яростью Пазуэл позволил ей подобраться слишком близко. Первый её удар пришёлся на его левое плечо, удар превратил его левую руку и часть туловища в пыль, отправив остальное тело крутиться волчком, ударяясь о стену.

— Почему? Почему ты всё ещё столь сильна? — рыдал Пазуэл.

— Потому что я приняла всё, от чего ты отказался, — сказала она, задыхаясь. — Потому что я всё ещё сражаюсь в бесконечной борьбе за своих людей и эту планету, пока единственное что делаешь ты, это жрёшь, срёшь и ноешь.

Салаарк надеялась выиграть побольше времени своей речью, но как только рука отросла, Пазуэл вновь понёсся на неё. Его тело стало меняться и увеличиваться в размерах. Оно стало массой лап, когтей и клыков с одним лишь чёрным ядром в своём центре.

— Как ты смеешь говорить, что я ничего не делаю? Мы пожертвовали стольким для того, чтобы добраться до этого этапа, но теперь я и мои братья едины!

Каждая конечность и морда выстрелили своими заклинаниями, отрезая Салаарк пути отступления. Она всё ещё смогла увернуться от большинства атак, принимая лишь те, что не били по её жизненно важным органам. Когда обстрел прекратился, остались лишь часть её торса и голова, но она всё ещё была жива.

— Если это лучшее, на что ты способен, то теперь моя очередь, — её голос был спокойным, фиолетовое пламя покрыло все повреждённые части её тела, делая его вновь целым.

— Что? Как?

Силы Пазуэла были на исходе, и он был вынужден вернуться в свою прежнюю форму.

— Я накопила тысячи лет опыта, пока ты наслаждался охотой на слабых. Взгляни на свой драгоценный массив.

Лишь тогда Пазуэл заметил, что каждый пропущенный её удар на самом деле достиг своей цели. Все точки фокусировки массива были сильно повреждены, даже то место, куда она отправила Жуть в полёт, было выбрано намеренно.

— Остальную работу ты сделал сам своими неуклюжими атаками, — объяснила она, пока фиолетовое пламя становилось белым, как и всё её тело. — Ты просчитался. Это место более не лишено мировой энергии. Как долго оно могло оставаться таким, при двух Хранителях, выдыхающих новую жизнь, и третьем, рушащим всё изнутри?

— Думаешь, я боюсь смерти? Я уже стал частью чего-то большего. Слава заре нового мира!

Салаарк заметила, что Жуть перегрузила своё ядро, вызывая мощный взрыв, достаточный для разрушения пещеры и нанесения ей серьёзного урона. Её ответом было укусить свою алую губу, проливая каплю крови на взрывающуюся Жуть. Время словно пошло вспять, вновь создавая тело, предотвращая взрыв до того, как взрывная волна сдвинула с места хотя бы одну пылинку. Жуть обнаружила себя в целости и сохранности с целым ядром. Пазуэл начал потеть от страха. Давно забытое чувство нахлынуло на него, когда феникс превратила свою руку в когтистую лапу, не давая сдвинуться с места. Жуть обнаружила, что её мышцы обмякли, а магия перестала подчиняться.

— Видимо, у нас произошло недопонимание, — Салаарк приняла форму гибридную между человеком и фениксом. — Я ничего не храню, я не чья-то муза. Я покоритель жизни и смерти.

Её свободная рука зажглась белым пламенем, выжигая саму душу существа.

— Никуда ты не денешься, поэтому лучше бы тебе начать говорить.

***

Лит потратил остаток дня, практикуясь в пространственной магии и Накоплении, пока ожидал доставку учебников, а ночью работал над магически запертыми коробками. Время, проведённое с Солус в башне за совместной практикой в кузнечном деле, вместе с уроком Налир о важности магических кристаллов натолкнули его на новый подход к проблеме. Лит обнаружил, что причина его предыдущих провалов лежала в том, что, при повреждении путей маны в коробках, энергия, хранимая в псевдоядре, растворялась, но энергия в кристалле маны — нет. Это нарушало баланс и вызывало взрыв. Ранее он пытался изолировать кристалл, думая, что он был неким детонатором, что как-то срабатывал при его попытках взломать замок. Что он должен был сделать вместо этого, так это ударить по обоим сразу. Благодаря этому открытию, Лит почти что мог отключить замок. В итоге «почти» было недостаточно. Теперь он мог открыть коробки, но последующий взрыв всё ещё уничтожал почти всё содержимое, а то, что оставалось, не позволяло точно определить его предназначение.

«Это всё ещё большой успех. Мне просто нужно ещё немного уроков о взаимодействии кристаллов маны и кузнечного дела, и я смогу открыть их. У меня осталось немного, поэтому лучше сохранить их на потом».

На следующий день он всё ещё размышлял о словах Юриала, разрываясь между эгоизмом и своим желанием измениться, чтобы по-настоящему заботиться о своих друзьях вместо того, чтобы лишь притворяться. Его утренний распорядок не изменился. Лит заранее пошёл встречать Флорию для прогулки, а потом по пути на завтрак они встречали остальных.

«Это вообще не похоже на школьный роман. Она не приглашает меня к себе, мы с ней толком ни о чём не говорим. Но Флория выглядит более счастливой. В разговорах со мной, она часто улыбается и постоянно садится напротив меня».

[Это значит, что ей нравится твоя компания и смотреть на тебя].

[Всё ещё больше смахивает на броманс, чем на роман], — пожал плечами Лит.

[Ты смотрел слишком много подростковых драм. Основываясь на твоём прошлом опыте, отношения требуют времени и усилий для развития. Ты помнишь, почему, в отличие от своего брата, ты никогда не влюблялся?]

[Если верить моему психиатру, то я был слишком сконцентрирован на себе. Я заботился лишь о себе и защищал свои чувства, поэтому никогда не открывался женщинам, с которыми встречался].

[Это именно то, что ты делаешь даже сейчас. Ты думаешь лишь о том, чего хочешь ты, а не о том, что лучше для неё. Бюллетень для тебя бесполезен. Королева в открытую тебя поддерживает, а профессора о тебе высокого мнения. Не говоря о том, насколько ты силён. Всё не так, как во время твоего прибытия. Твоя семья в безопасности, ты можешь с лёгкостью за себя постоять, а твоё слово уже не слово деревенского мальчика. Если что-то случится, академия тебе поможет].

[То же можно сказать и о Флории], — Лит всё ещё не был убеждён.

[Во имя творца, если бы у меня было тело, я бы влепила тебе пощёчину прямо сейчас! Её семья не столь могущественна, как королева. К тому же, есть ли хоть кто-то, студент, даже не профессор, кто сможет тебе навредить, если ты будешь сражаться на полную?]

[Нет].

[Вот именно! Она молода и всё ещё травмирована, а ты не вздрогнешь даже если вырвешь кому-нибудь сердце прямо перед обедом. Ей это нужнее, чем тебе].

Зная, что проигрывает в этом споре, Лит прервал разговор и вошёл в двери академической больницы, ожидая своих коллег для начала урока целительства. К всеобщему удивлению, Манохар не только вернулся, но и проводил урок. Из-за его редких появлений, примечательных лишь его бессвязными рассуждениями и постоянным исчезновением без предупреждения, большинство студентов уже забыло о его существовании.

— Доброе утро, мои дорогие ученики. С возвращением. Как же долго вы отдыхали от академии, — он был заметно раздражён.

— Это не они исчезли на три месяца, а ты! — внезапно посреди класса появился директор Линьос, а его лицо горело от гнева.