Се Лянь:

— Что… пробудить?

Цзюнь У, словно чем-то обеспокоенный, долго раздумывал, прежде чем сказать:

— Что случилось, Сяньлэ? Почему ты вдруг спросил о своём наставнике? Ты с чем-то столкнулся на горе Тунлу? Это как-то связано с ним?

Се Лянь, вспомнив, зачем обратился к Цзюнь У, собрался всё подробно рассказать, потом задавать вопросы, но вдруг с той стороны послышался шум и голос Владыки:

— Я вижу горных чудищ, о которых вы рассказали, — и впрямь необычайные! Сражусь с ними, а потом мы вернёмся к разговору. Но, раз уж Сяньлэ спросил, советую запомнить одно: твой наставник не так прост. Если в самом деле встретишься с ним, проявляй тысячекратную осторожность!

Затем в сети духовного общения воцарилась тишина.

— Владыка? – позвал Се Лянь.

Но Цзюнь У не ответил. Сражаться с горными чудищами было крайне непросто, а когда все трое нападали разом – тем более. Даже Се Лянь, имея бесконечный источник магической силы и управляя достающей до небес громадной статуей, не смог справиться с ними. И Цзюнь У в одиночку наверняка придётся потрудиться. Принц коротко пересказал Хуа Чэну содержание разговора с Владыкой.

К тому моменту они остановились на широкой улице. В небесах над ними сквозь чёрные тучи едва проглядывала луна, и в её холодном свете смутно угадывались подобные чёрному дыму твари, похожие на капли туши, упавшие в чистую воду.

Это и были озлобленные духи, которых Безликий Бай перебросил сюда из храма Уюна. Они пока не могли проникнуть на территорию столицы, поскольку аура Сына Неба в императорском дворце и ореол вокруг храмов, установленных на разных улицах города, объединяясь, формировали серьёзный защитный барьер, который естественным образом отталкивал такое количество тёмных существ. Поэтому им только и оставалось, что блуждать в вышине над столицей.

Почти каждый город обладал такой же защитной аурой, ведь практически везде рождались выдающиеся личности или невероятные божества, и получалось, что они освящали землю, на которой жили. Но… такой барьер не сможет стоять вечно.

— Нужно всего лишь укрепить существующую защиту, — сказал Хуа Чэн.

Но как это сделать?

— Талисманы? Артефакты? – предположил Се Лянь и тут же сам возразил: — Боюсь, они не сработают.

Озлобленные духи накрыли всё небесное пространство над городом. И никакие талисманы или артефакты не выдержат натиска, если только их не многие и многие тысячи. Пройдясь туда-обратно, Се Лянь произнёс:

— Сань Лан, у меня есть идея, как укрепить барьер. Но… понадобятся люди.

— Сколько?

— Очень много. Чем больше, тем лучше, как минимум пять сотен.

— Живых или мёртвых?

Он слушал со всей серьёзностью и нисколько не шутил.

— Живых, — ответил Се Лянь. – Демоны не подойдут. Мне нужно воспользоваться человеческой решимостью и энергией Ян, чтобы прогнать духов.

— Раз так, получается, нужны добровольцы.

— Да. Они должны согласиться помочь добровольно, и к тому же с намерением дать отпор врагу, защитить кого-то. Если в их сердце останется страх или недостанет внутренней Ци, духи могут прорваться, воспользовавшись этой слабостью.

Хуа Чэн слегка кивнул и заметил:

— Такие, как солдаты, сражающиеся на передовой, – они должны более всего желать победы и нести в сердце веру. Принуждённые или стремящиеся отступить, не имеющие ни капли воинского духа, не победят никогда. Только сбегут с поля битвы и будут разбиты в пух и прах.

— Именно это я и имею в виду. Сань Лан, ты сможешь найти таких людей?

Задумавшись ненадолго, Хуа Чэн медленно произнёс:

— Гэгэ, если бы тебе понадобились мёртвые, я бы привёл их сколько угодно. Живых, но не желающих помочь, отыскать тоже легко. Но чтобы добровольцев… это может оказаться непросто. — Помолчав, он добавил: — В мире людей действительно немало тех, кто поклоняется Князю Демонов. Но мне прекрасно известно, что, во-первых, они испытывают ко мне страх, во-вторых, чего-то от меня хотят, поэтому готовы покориться мне во всём. Я мог бы привлечь их угрозами или обещаниями, но боюсь, что таким способом мы не найдём людей, которые тебе нужны. Прости.

Се Лянь внимательно выслушал и сказал:

— Тебе не за что просить прощения. Мы вместе придумаем, как их найти.

— Да. И кстати, гэгэ, есть хорошая новость. В пятидесяти шагах впереди за углом как раз собралась толпа.

Се Лянь тоже почувствовал чьё-то приближение, а посмотрев в указанном направлении, увидел выворачивающую из-за угла группу людей. Только заприметив Се Ляня и Хуа Чэна, они от страха заорали:

— Демоны!!!

Но принц, приглядевшись внимательнее, узнал их и радостно позвал:

— Господа, мы вовсе не демоны, это же я!

Среди людских одеяний пестрели самые разнообразные монашеские и заклинательские одежды, очень знакомые глазу, а впереди всех в разукрашенной даосской рясе выхаживал… Всевидящий глаз! Выходит, за ним целой вереницей следовали те самые монахи и заклинатели, что без устали гонялись за ослабшим Князем Демонов и наследным принцем, и которых придавило крышей в разбойничьем гнезде, устроенным Ци Жуном в диких горах!

Из-за спины Се Ляня, заложив руки за спину, беззаботной походкой вышел Хуа Чэн. Сейчас он уже вернулся в свою истинную форму, и потому как бы между прочим глянул на толпу с жутковатой ухмылкой, отчего вся шайка Всевидящего глаза отшатнулась на три чи с криком:

— Всё ещё будешь утверждать, что вы не демоны? Демоны и есть! А один из вас — ещё и Князь Демонов!

Хуа Чэн стёр с лица фальшивую улыбку и раздражённо цокнул языком, поленившись даже комментировать. Се Лянь же, который как раз собирался искать добровольцев, торопливо замахал рукой:

— Господа, вы как раз ко времени, есть одно дело…

Но кто бы мог предположить, что стоит Се Ляню вскинуть руку, и реакция напротив окажется ярче ожидаемой в несколько раз – все как один, заклинатели и монахи, бросились на землю, словно в ожидании опасности, с криками:

— Берегитесь тайного оружия!

— …

Принц долго раздумывал, прежде чем вспомнить, что за «тайное оружие» они имеют в виду. Помолчав, он попытался убедить их:

— Не нужно меня бояться, при мне нет никакого оружия.

Фрикадельки непорочности не так-то просто приготовить, одна только кропотливая нарезка всех ингредиентов занимала большую часть дня.

— Кроме того, — добавил Се Лянь, — в прошлый раз вы сами не оставили мне выбора, да и я ведь не нанёс вам серьёзного вреда, а теперь и подавно не нанесу, за ненадобностью.

Монахи задумались, поняли, что он прав, и поскорее поднялись на ноги. И всё же, охлопывая себя от пыли и поправляя одеяния, они держались на расстоянии, да и своё магическое оружие опускать не спешили. Первым заговорил Всевидящий глаз:

— К слову, даочжан, мы так давно не виделись, но демонической Ци на твоём теле стало ещё больше. Послушай совет, вернись на праведный путь, пока ещё не стало поздно! И почему эта Ци так сильно тебя захватила? Я вовсе не стремлюсь тебя обмануть, из-за присутствия этой Ци я почти не вижу твоего лица.

Се Лянь от услышанного залился краской, и, не смея взглянуть на Хуа Чэна, перебил:

— Об этом поговорим потом. Господа, глядя в ночное небо, я обнаружил неблагоприятное знамение. Вы ничего не замечаете?

— Конечно, мы тоже видим! – ответил Всевидящий глаз. – Наблюдение за ночными светилами – наша обязательная каждодневная тренировка. А я ведь ещё сказал – что это за нечисть ст��оит людям козни? Неужели замешан Хуа… господин градоначальник?

— Конечно, это не он, иначе мы бы не стали вас предостерегать. Мы здесь из-за этих тварей и как раз ищем способ усилить защитный барьер вокруг столицы.

— Вы? Ищете способ? – с сомнением переспросил заклинатель. — Князь Демонов может проявить столь благое стремление?

Хуа Чэн широко улыбнулся:

— Благие стремления тут ни при чём, но если бы я хотел что-то натворить в императорской столице, никакой барьер не смог бы меня сдержать.

На лицах монахов и заклинателей отразились раздумья. Се Лянь понимал, что их опасения развеять не так-то просто, и торопить не собирался, вместо этого сказал:

— Мне приходилось сражаться с теми тварями. Они весьма коварны, и если позволить им прорваться сквозь барьер, случится ужасный переполох. Поэтому необходимо отыскать людей, которые помогут дать тварям отпор. Понадобится пятьсот человек.

Всевидящий глаз так и опешил:

— Пятьсот человек?! Что это за заклинание, для которого нужно так много народу?! Никогда о таком не слышал!

Се Ляню стало даже неловко говорить им, что пятьсот человек – это самое меньшее количество, на самом же деле, если не скромничать, понадобится около восьми сотен.

Заклинатели и монахи наперебой посыпали вопросами:

— И я о таком никогда не слыхал, кто-нибудь находил записи об этом в книгах о заклинательстве?

— Неужели эти твари настолько сильны?

— Мне приходилось слышать, чтобы оборотни съедали по пятьсот человек за раз, но чтобы для заклинания потребовалось столько людей…

— Это опасно?

Подумав как следует, Се Лянь ответил честно:

— Нельзя сказать наверняка. Возможно, опасно, а возможно, что нет. Вероятность успеха – семь-восемь из десяти. Поскольку я никогда ещё не пробовал это заклинание на практике.

В записях, оставшихся от предыдущих поколений, такого заклинания тоже не найти, ведь его Се Лянь узнал не из книги или от какого-то мастера. За эти восемьсот с лишним лет принц ходил по свету и постоянно размышлял: если однажды поветрие ликов вернётся, неужели останется только сидеть в ожидании смерти? Так и родилось это заклинание. Тогда Се Лянь вовсе не думал, что когда-нибудь ему действительно придётся столкнуться со столь серьёзной опасностью, и не предполагал, что понадобится применить придуманную им технику по-настоящему.

Толпа заклинателей зашумела, обсуждая проблему, но в итоге Всевидящий глаз с осторожностью заявил:

— Нам не собрать столько людей. К тому же…

К тому же, они не доверяли Се Ляню и Хуа Чэну.

Тут принц ничего не мог поделать – всё-таки эти люди не представляли, что такое поветрие ликов, насколько оно опасно. Кроме того, каждый имел личные счёты с Хуа Чэном, который наверняка не раз забавлялся над ними, как над безмозглыми насекомыми. Возможно, они смогли бы всеми правдами и неправдами насобирать три-четыре сотни, а остальных взять ещё где-нибудь… Но, похоже, никакой надежды на их помощь не оставалось.

— Гэгэ, не трать на них время, идём, — сказал Хуа Чэн.

Се Лянь кивнул, но не отчаялся, и направился прочь следом за Хуа Чэном. Однако Всевидящий глаз и остальные вовсе не отстали, а покрались следом, полагая, что их никто не замечает. Се Лянь не нашёл, что на это сказать, но всё же решил, что заклинатели поступают так из лучших побуждений, боясь, что принц и демон задумали навлечь на столицу беду. Поэтому лишь посмеялся и не стал им мешать. Тем временем Хуа Чэн предложил:

— Может, пойдём туда, где живут бедные горожане? Там немало беглых преступников и отчаянных людей, возможно, удастся найти добровольцев.

Поэтому они направились в самый тёмный уголок императорской столицы. Добравшись до заброшенного и порушенного храма, они заглянули внутрь и увидели на полу множество спящих людей, кто-то даже ночевал снаружи. Похоже, какие-то бродяги, а может, попрошайки. Даже в такой холод почти все они были одеты в лохмотья. Не стесняясь друг друга, вместе спали и мужчины, и женщины, и дети, и старики. Кто-то занял старую циновку, кто-то обнимал сноп соломы, чтобы согреться, а кто-то просто лежал на голой земле. Некоторые бодрствовали и, если не стонали от гноящихся язв на теле, то с щелчками давили пойманных на себе же вшей. Один из них всё бродил туда-сюда на хромой ноге и, кажется, носил чашку с водой для больного товарища. Уже на пороге от жуткого запаха пота и омерзительной вони хотелось задержать дыхание.

Поразительно, но самые богатые районы, утопающие в роскоши, и самые бедные, грязные и разрушенные, располагались так близко, их от��еляла всего одна улица! От такого сравнения любой бы так и ахнул, но у Се Ляня, конечно же, на это не было времени. Едва переступив порог, он воскликнул:

— Господа, не согласитесь ли мне помочь?

Вместо ответа тут же услышал:

— Лысый чёрт тебе помощник! Кто бы мне помог! Дай людям поспать! Проваливай, пошёл, пошёл!

Но Се Лянь, нисколько не обижаясь, продолжил:

— Это очень важное дело, и если вы согласитесь протянуть руку помощи, то непременно… непременно сотворите великое благо для всех людей!

Вообще-то он хотел сказать «непременно получите великое вознаграждение», и конечно, был готов их наградить, но если эти люди с самого начала решат помочь ради «великого вознаграждения», их помыслы нельзя будет считать чистыми. Нищие бродяги забранились ещё громче:

— На кой чёрт нам творить великое благо для каких-то людей?

А кто-то спросил:

— За это заплатят?

Се Лянь обернулся к Хуа Чэну и заметил в его взгляде недобрый блеск, словно тот уже вознамерился применить иные, более жёсткие методы убеждения. Принц поспешил удержать его и прошептал:

— Подожди. Сань Лан, ты сам говорил, что угрозами и обещаниями нам не достичь нужного результата. Я поговорю с ними. Здесь человек восемьдесят, хоть кто-то да согласится.

Лишь тогда жутковатое сияние в глазах Хуа Чэна погасло. Тут послышался чей-то хриплый голос:

— Эй, эй, эй! Послушайте все! Послушайте! Не шумите! Пусть сначала расскажет, в чём дело!

Се Лянь обернулся и увидел говорящего – хромоногого попрошайку, в отрепье, нечёсаного и неумытого, худого как тростинка. Из-за спутанных волос невозможно было разглядеть его лица, но по голосу казалось, что он довольно молод. Он замахал рукой, чтобы привлечь к себе внимание людей в храме, но почему-то только одной, что выглядело несколько комично. Брань тут же поутихла – похоже, другие нищие и впрямь прислушивались к нему.

— Благодарю! – сказал Се Лянь и, не тратя понапрасну слов, зажёг пламя-на-ладони.

Огонь взвился высоко под своды храма, от страха бродяги и попрошайки громко завопили, разбудив даже крепко спящих.

— Что это за колдовство?!

— Это не колдовство, а божественная магия, — серьёзно ответил Се Лянь. – Чтобы доказать вам, что всё поведанное мной – правда. Скажу вам как есть, случилось вот что. Сейчас столица окружена множеством тёмных тварей, которые вот-вот на нас нападут. Мне нужны пятьсот добровольцев, которые согласятся поучаствовать в защите города. Кто-нибудь хочет помочь? Не скрою, это может быть небезопасно, но ни в коем случае не заставляю, нужно только добровольцы!

В разрушенном храме воцарилась полная тишина. Попрошайки стали переглядываться, но ни один не вышел на зов, не сказал, что добровольно желает помочь. Спустя какое-то время раздался голос:

— Защищать столицу? Да бросьте.

Се Лянь повернулся к говорящему, а тот, улегшись обратно на землю, пробормотал себе под нос:

— Столице до нас нет дела, хе-хе, почему мы должны её защищать? Пусть делают с городом, что хотят, мне нет никакого дела!

В его равнодушном тоне всё же слышалось негодование, и Се Лянь не мог не понять такой ход мыслей. Тут-то и крылась самая главная проблема: очевидно, что в храме собрались такие же попрошайки и бродяжки, как этот человек, а значит, и думали они практически то же самое. В столице им жилось не сказать что очень хорошо, и к тому же никакого вознаграждения не пообещали, с чего вдруг они должны прийти на помощь? Они умирают от зимнего холода, даже спрятавшись в храме. Кому захочется покидать нагретое место?

Се Лянь попробовал использовать последний аргумент:

— Если эти твари ворвутся в столицу, произойдёт вспышка страшной болезни, и в итоге это коснётся каждого из вас.

Лежащий на земле старик воскликнул:

— Какая болезнь может быть страшнее, чем старые язвы, которыми я весь покрылся?

— Если и правда разразится недуг, ну что ж, значит, мы просто покинем столицу. Ведь не обязательно оставаться здесь, ничего хорошего в этом городе нет, нам всё равно, куда идти!

— Пусть на помощь придут те господа и богатые дамы, которые живут в роскоши и блюдут своё достоинство! Кто-нибудь да согласится, почему именно мы должны это делать?

— Ну… — Се Лянь не мог им объяснить, что господа и богатые дамы, о которых они говорят, тоже подумают: если я не соглашусь, наверняка согласится кто-то другой. К тому же богачам, пустившим корни в столице, есть что терять, и они как раз будут держаться за своё имущество и состояние гораздо сильнее. Дело не в том, что это плохо или неправильно, вовсе нет… Но, ес��и каждый будет так думать, они никогда не смогут совершить задуманное.

Так и не дождавшись добровольцев, Се Лянь решительно произнёс:

— Ну что ж, простите за беспокойство, — затем развернулся и вышел из храма.

Хуа Чэн сказал ему:

— Гэгэ, не стоит беспокоиться, с моей стороны тоже ищут людей. Я разослал весть, и мы наверняка соберём достаточное количество.

Се Лянь кивнул. Впрочем, он беспокоился не о том, что они не смогут собрать пятьсот человек. А о том, что им не хватит времени, а собирая людей просто для ровного счёта, они достигнут противоположного эффекта. Принц посмотрел на небо, где чёрная неуловимая дымка всё так же заслоняла звёзды и луну.

И вдруг позади раздался голос:

— Подождите! Подождите, подождите! Я согласен!

Се Лянь застыл и рывком обернулся, увидев, как тот самый хромой попрошайка, подтаскивая ногу, перепрыгнул через порог храма, и обратился к ним:

— Каковы требования к добровольцам? Живой и ладно? Не страшно, если руки-ноги сломаны?

Оказалось, что этот человек так нелепо двигается, потому что у него не только нога, но и рука искалечена – повисла и безвольно болтается в рукаве.

Когда кто-то наконец вызвался помочь по собственному желанию, сердце Се Ляня обдало жаром, он тут же заверил:

— Это совершенно не имеет значения!

Тот человек оказался довольно приветливым, он воскликнул:

— Ну вот и славно! Захватите меня!

Вся его братия из храма перепугалась:

— Ты чего??? Не слышал, что они сказали? Это опасно!

— Вот именно! Ещё и денег не заплатят! Ни разу о награде не обмолвились!

— Не впутывайся ты в это дело, старина Ветер, вернись!

С самого начала этот человек показался Се Ляню очень знакомым. Но принц решил, что такой образ слишком далёк от того, что остался в его памяти, да и голос был хрипловатый, не совсем похожий, поэтому Се Лянь не узнал его. Но стоило кому-то позвать «Ветер», и на принца снизошло озарение.

Се Лянь пристально вгляделся в попрошайку и, не веря своим глазам, произнёс:

— Ваше Превосходительство… Повелитель Ветров???

Попрошайка, посмеиваясь, убрал с лица спутавшиеся волосы.

— Вы узнали меня, Ваше Высочество!

Из-под грязных чёрных волос показались яркие-яркие глаза, такие же светлые, как и прежде.