Мои глаза не отрывались от двух эфирных мечей, светящихся в руках женщины-Джинна. Восхищение, волнение и зависть возникли во мне, когда я рассматривал ее почти совершенные творения, пока я с силой не отвел взгляд. «А как насчет испытания, которое ты должна мне дать?»

«Оно уже началось», — уверенно ответила она. «Я буду судить о твоем достоинстве, когда мы будем сражаться». Она развернулась на каблуках, и комната исчезла, растворив и мою броню, и все вокруг нас в пустом белом пространстве. «Не мешкай сейчас».

Джинн метнулась ко мне, ее фигура превратилась в полосу аметиста, когда ее двойные сабли взметнулись широкой дугой к моему горлу.

Я развернулся на пятке, парируя ее атаки ударом по рукам, прежде чем придать эфиру форму туманного клинка. Воспользовавшись коротким окном, когда она снова подняла свои мечи, я ударил ее кинжалом в бок.

Джинн развернулась на полпути, яростно извиваясь всем телом, чтобы набрать инерцию и перехватить мой удар своим левым клинком.

При ударе вспыхнули искры, но единственным оружием, оставшимся после столкновения, было ее оружие.

Джинн не дожидалась меня, начав свою атаку, ее двойные клинки превратились в шквал пересекающихся полумесяцев, одержимых желанием разорвать меня на части.

Я создавал клинок за клинком, каждый раз прилагая больше усилий, чтобы собрать и удержать форму, но отражая ее атаки, ни один не продержался дольше одной.

«Ты сдерживаешься», — коротко сказала Джинн, замахнувшись клинком. Как только аметистовый клинок просвистел мимо меня, он изогнулся в форме длинного посоха. Развернувшись на ведущей ноге, она схватила свое новое оружие обеими руками и ударила меня по ногам рукоятью посоха.

Я упал на одно колено от силы, и к тому времени, когда я снова поднял глаза, ее посох превратился в боевой молот.

Зазубренные разряды фиолетовой молнии дугой пронеслись по моему телу, когда Шаг Бога унес меня на несколько десятков футов, как раз в тот момент, когда гигантская дубинка создала ударную волну силы при ударе о белую землю.

Выражение лица коротко стриженного Джинна впервые сменилось удивлением, ее зрачки расширились, а брови нахмурились, когда она осознала, что только что произошло.

«Еще раз», — прорычала она, бросаясь ко мне как в тумане.

Я шагнул, сосредоточившись на эфирных путях, сходящихся вокруг нее, и одновременно наколдовал свой собственный клинок. Использования моего эфирного клинка уже было достаточно, чтобы просто перенаправить ее удар, и хотя он и разбился, это дало мне достаточно времени.

Струи фиолетовой молнии снова пронеслись по мне дугой, когда я мелькнул за спиной Джинна. Однако за то время, что мне потребовалось, чтобы сформировать еще один кинжал, эфирный клинок Джинна уже перехватил мою атаку.

«Если бы ты решил атаковать кулаком, я, скорее всего, не смогла бы его блокировать», — призналась она, ее острые глаза, казалось, смотрели сквозь меня, а не на меня самого. «Твой разум, похоже, связал эту Божественную Руну с элементом маны молнии. Это многое объясняет в Ваших наклонностях при использовании эфира».

Я в замешательстве нахмурил брови. «Мои наклонности?»

Джинн отмахнулась от моего вопроса, воткнув свой эфирный клинок в землю и небрежно прислонившись к нему. «Перед этим я хотела бы сначала спросить, чего ты хочешь от меня, Артур Лейвин», — спросила она резким тоном.

Я замер, прежде чем ответить, поняв, что она назвала мое настоящее имя.

Коротко подстриженные волосы Джинна подпрыгнули, когда она склонила голову набок. «Тебе уже стало не по себе от этого имени?»

«Нет», — ответил я, застигнутый врасплох. Я не был уверен, что я чувствовал. Прошло несколько месяцев с тех пор, как кто-либо, кроме Реджиса, называл меня моим настоящим именем, и я понял, что слишком привык слышать, как меня называют Греем. «Все в порядке. Но я не понимаю Вашего вопроса».

Ее яркие глаза блуждали по мне, как прожекторы. «Чего ты хочешь, Артур?»

Это часть теста? Я задумался, но вслух сказал: «Я не уверен, что это правильный вопрос. Что мне нужно, так это научиться управлять Судьбой».

«Если бы Судьба была чем-то, чему можно было бы просто научить, передавать от человека к человеку, то наша вселенная с таким же успехом могла бы поместиться в снежном шаре*». Она положила подбородок на тыльную сторону ладони, продолжая пожирать меня глазами. "Нет. То, чего ты хочешь, - это власть. Сила, способная защитить всех ваших близких и победить ваших врагов".

# Прим. Пер. — скорее всего имеется в виду сувенир с моделью чего-либо внутри, а также интерпретацией метели при тряске шара.

Я скрестил руки на груди. «Но разве это не одно и то же? Даже имея в своем распоряжении все четыре стихии, я не смог победить ни одной Косы. Я хочу — нуждаюсь — в чем-то более сильном. Исходя из того, что мне сказали, это Судьба».

Она снова выпрямилась во весь рост, вытаскивая свой эфирный клинок из земли. «Тогда вам придется открыть свой разум для новых идей. Вы ослепляете себя, пытаясь увидеть эфир через призму маны, приравнивая одно к другому. Только после того, как вы поймете эфир как таковой, вы сможете начать понимать Судьбу. Теперь сформируйте свой клинок. Покажите мне, что на что вы способны».

Мой кинжал сформировался, когда я встал, его лезвие было зазубренным и недостаточно прочным.

Она посмотрела на него с отвращением. «Атакуй».

Я не колебался, бросился вперед и сделал ложный выпад вправо. Когда ее клинок двинулся на перехват, я вызвал второй кинжал и вонзил его ей в ребра слева.

Ее меч развернулся, чтобы отразить оба удара, и мои эфирные клинки рухнули. Я поймал ее контратаку рукой, затем использовал Шаг Бога, чтобы оказаться у неё за спиной, но она уже уклонилась вперед, ее клинок метнулся за ней, чтобы поймать меня, на случай, если я последую за ней. Это было аккуратное и невероятно быстрое движение.

Она подняла руку, прежде чем я смог снова напасть. «Сосредоточьтесь. Вы пытаетесь победить, и, возможно, вы даже могли бы, но вы должны старательно учиться. Почему ваше оружие разрушается всякий раз, когда вы его используете?»

«Потому что я недостаточно силен, чтобы поддерживать такую сложную форму», — честно ответил я.

Она нахмурилась, глядя на меня, как на глупого ребенка. «Неправильно. Вы сильнее, чем должны быть. Сильнее меня — по крайней мере, этого остатка меня, заключенного в кристалле памяти. И все же...»

В ее правой руке появился меч идеальной формы. Затем второй слева от нее. Затем третий, зависший прямо над ее плечом. И четвертый, парящий у ее бедра.

Она сердито посмотрела на меня, и все четыре лезвия нацелились мне в лицо. «Тебе не хватает силы. Это перспектива. Как от человека, от вас всегда ожидали, что вы будете опираться на то, что вы уже знаете. Ползать, ходить, бегать, да? Чтобы владеть эфиром, вы должны забыть, что у вещей есть правила. Ограничение себя системой, которая уже существует вокруг вас, только сдерживает вас. Не стремитесь ходить или бегать. Игнорируй гравитацию и просто взлетите».

Я не мог удержаться, чтобы не одарить ее веселой ухмылкой. «Я уже научился летать...»

Одно из летящих лезвий вонзилось мне в шею. Я отразил удар своим собственным эфирным клинком, но он разбился вдребезги. Второй летящий меч скользнул по моему колену сбоку, в то время как два, которые она держала, ударили меня в грудь и бедро. Вспомнив уроки Кордри, я занял оборонительную позицию и использовал короткие, быстрые движения обеих рук и ног, чтобы перехватывать или избегать каждой атаки, вызывая несколько эфирных кинжалов один за другим, каждый из которых быстро разрушался под напряжением ее атак.

Ее обстрел был безжалостным, атаки шли сразу с нескольких направлений. Хотя я был достаточно быстр, чтобы увернуться или блокировать большинство из них, я все еще чувствовал повторяющиеся порезы и пронзительные удары там, куда попадали ее удары.

В конце концов, она просто остановилась, опустила оружие и снова села. Я осторожно повторил ее действия, молча ожидая продолжения урока. Мне хотелось думать, что я чему-то научился, но до сих пор ее наставления были слишком эзотерическими, слишком расплывчатыми, чтобы действительно помочь мне понять, как она создавала такие мощные эфирные клинки. В то время как она была фантастическим спарринг-партнером, моя способность поддерживать форму чистого эфирного оружия не сильно улучшилась.

«Это потому, что вы ждете, что я скажу вам, что делать, как если бы Вы изучали манипуляции с маной в вашей академии», — коротко сказала она. «Но я не могу».

Я нахмурился, глядя на нее. «Вы утверждаете, что хотите научить меня, но также и то, что я должен просто извлекать эти знания из воздуха, проявляя их как по волшебству».

«Точно», — сказала она, одарив меня одним резким кивком. «Но я понимаю Ваше разочарование, но также я знаю, что вы не Джинн, хоть и разделяете каплю нашей сущности. И поэтому я пытаюсь объяснить это по-другому».

Она сделала паузу, ее пытливые глаза глубоко заглянули в мои. «Я упоминала о твоих наклонностях ранее. Вам не удается создать настоящее эфирное оружие, потому что вы обращаетесь с эфиром так же, как с маной. Вы чувствуете постоянную, вечно жгучую потребность держать себя в руках, Артур Лейвин. Вашего тела, вашей магии, вашей жизни. С помощью маны это желание в сочетании с глубиной вашей уверенности позволило вам прогрессировать с поразительной скоростью. Но с эфиром вы преуспеете только в создании барьера между собой и своим желанием».

Сопротивляясь желанию поспорить о моей очевидной потребности в контроле, я сказал только: «Не могли бы Вы подробнее рассказать? Если я не должен контролировать эфир, то что тогда?»

«Вы понимаете, как работает ваше сердце или ваши легкие?» — немедленно спросила она, прижимая руку к груди.

«Да», — медленно сказал я, не совсем понимая, к чему она клонит.

«Вы контролируете свои легкие? — она спросила. «Вы форсируете каждый вдох, поглощая нужное количество кислорода в своем теле? Без вашего внимания вы перестаете дышать?»

«Нет, конечно, нет. Но я могу контролировать свое дыхание...»

Она щелкнула пальцами и указала на меня. «Да, вы можете. Но если вы сосредоточитесь на каждом вдохе, который делаете в течение дня, недели, года, это каким-то образом улучшит ваше дыхание?»

Я нахмурился и начал постукивать пальцами по лодыжке. «Нет, хотя практика контроля над дыханием действительно помогает...»

Она протянула руку и шлепнула меня по голове. «Не будьте занудой. Сосредоточьтесь».

«Хорошо», — сказал я, потирая висок. «Итак, если я не могу это контролировать, что мне делать?»

Она улыбнулась, вставая, жестом предлагая мне сделать то же самое. «Эфир — это не мана, точно так же, как вода — это не жеребец. Одним можно управлять, другим нужно руководить. Доверять. Образовывать связь. Но эфир тоже не жеребец. Это не должно быть нарушено. Также, ваш эфир - это не мой эфир. В то время как благодаря очень тщательному применению форм заклинаний и десятилетиям практики я научилась медленно направлять эфир, чтобы помочь мне, поглощая и направляя его, из-за вашего ядра и вашей способности легко поглощать и очищать эфир в вашем собственном теле, ваши отношения с эфиром больше похожи на отношения родителя и ребенка».

Я чувствовал себя внутри, своё ядро, наполненное ярким, чистым эфиром. Первый урок леди Майр для меня относительно эфира состоял в том, чтобы укрепить идею о том, что у него есть своего рода “сознание”, и что его можно только уговорить, но никогда не контролировать. Когда я создал свое ядро и доказал, что она ошибается, я предположил, что мое ядро позволяет мне манипулировать эфиром и контролировать его так, как раса драконов асуров просто не могла понять, и не думал об этом дальше.

Но…

«Так Вы говорите, что эфир, который я поглощаю и очищаю в своем ядре… Я могу оказывать на него такое сильное влияние, потому что он… что? Связан со мной?»

«Точно!» — воскликнула она, сосредоточившись на моей грудине, как будто она могла видеть сквозь мою плоть и моё ядро. Затем ее лицо слегка нахмурилось, почти надулось. «Хотя ваша техника пространства ранее была впечатляющей, я все еще не в восторге — даже разочарован — тем, что это все, чего вам удалось достичь, учитывая огромный потенциал вашего тела и ядра вместе взятых. Вы должны быть в состоянии сформировать эфирное оружие с помощью мысли — нет, эфир должен отреагировать на ваше намерение еще до того, как вы полностью сформулируете его в сознательную мысль».

Я почесал затылок, одновременно расстроенный и немного задетый ее упреком. «Я думаю, что начинаю понимать».

Женщина-Джинн засмеялась и покачала головой, когда в ее руках появился единственный клинок. «Нет. Но с большей практикой и меньшим количеством разговоров вы справитесь». Ее лицо было бесстрастным, как камень, она сделала выпад, ее клинок был нацелен в моё ядро.

После того, что казалось днями, наши спарринги продолжались не ослабевая. Мне настойчиво напомнили о моем времени на тренировках в эфирном шаре напротив Кордри, когда мы с Джинном сражались друг с другом до полной остановки, наши битвы продолжались часами. Ни один из нас не сдерживался и не уступал другому ни на дюйм. Джинн мог вызывать несколько видов оружия одновременно и менять их форму с мгновенной и непредсказуемой точностью, но я был гораздо более лучшим фехтовальщиком.

И впервые с тех пор, как разбилась Баллада Рассвета, у меня снова был настоящий меч.

Потребовалось время, чтобы до меня дошло убедительное послание Джинна, но это был не первый раз, когда мне приходилось заново учить то, что, как мне казалось, я хорошо знал. Медленно, в течение нескольких часов или дней, я практиковался, позволяя своему намерению формировать эфирный клинок.

На практике концепция была похожа на то, как Три Шага научили меня воспринимать эфирные пути Божьего Шага без необходимости сначала “видеть” их. В то время как раньше мне казалось, что я пытаюсь плеснуть воду голыми руками, это стало так же удобно и естественно, как сжимать руку в кулак, хотя поддержание лезвия все еще требовало почти всей моей концентрации.

Я ухмыльнулся, когда мы сражались, наслаждаясь ощущением эфирного оружия в моей руке. Само лезвие было длиннее и шире, чем в "Балладе Рассвета", немного шире у основания и сужалось к острию, как бритва, и светилось ярким аметистовым цветом. Перекрестие защитило мою руку — дополнение, которое я сделал после того, как Джинн нанес болезненный удар по костяшкам моих пальцев и нарушил мое сосредоточение на оружии.

Держание меча оживило меня, вернув мне то, чего я даже не осознавал, что мне не хватает. И как король Грей, и как Артур Лейвин, овладение искусством меча имело решающее значение для моего самоощущения, и когда Баллада Рассвета была разрушена, это было похоже на потерю конечности.

Всякий раз, когда мой эфирный клинок пересекался с одним из многочисленных видов оружия Джинна, воздух наполнял глубокий, резонирующий гул, и пространство вокруг них, казалось, искривлялось, слегка изгибаясь наружу и вызывая видимое искажение. Это создавало впечатление, что наш бой изменял саму структуру окружающего нас мира, и мне пришлось задаться вопросом, было ли это просто из-за того, что мы находились в полностью ментальной сфере — какое-то представление моего разума росло с использованием клинка — или эта ментальная симуляция точно изображала подлинное физическое воздействие эфирного оружия.

Джинн бросилась на меня с пронзительным боевым кличем. Оружие в ее руке превратилось в глефу*, в то время как два клинка вращались у моей головы и бедра. Я подпрыгнул в воздух, вращаясь горизонтально с землей, так что летающие мечи рассекали только воздух надо мной и подо мной. С помощью глефы Джинн взметнулся вверх коротким, резким движением, предназначенным для того, чтобы поймать меня в воздухе, но мне не нужно было стоять ногами на земле, чтобы среагировать.

# Прим. Пер. — Гле́фа, гле́вия — вид древкового пехотного холодного оружия ближнего боя.

Я использовал Шаг Бога и оказался за её спиной, но не смог сосредоточиться на вызванном эфирном клинке в этом промежуточном пространстве. Время, затраченное на то, чтобы переделать клинок, стоило мне любого преимущества, давая Джинну время развернуться, чтобы найти меня, а затем перепрыгнуть через мой удар, нацеленный на ее талию. Я перенаправил импульс своего удара в удар сверху, заставляя ее поднять свое собственное оружие — снова меч — для защиты.

Я наклонился к своей противнице и сильно толкнул, заставив её соскользнуть назад, когда я поднял свой меч, чтобы отразить неожиданную атаку оружия, которое летело вокруг нее без поддержки.

Активировав Шаг Бога, я метнулся в ее сторону, затем сразу же ещё раз, но уже с противоположной стороны. Я сформировал свой клинок, вонзил его ей в грудь, но она уже среагировала, ее многочисленные клинки вращались, защищая её под разными возможными углами.

Я повторил это несколько раз, каждый раз пытаясь застать ее врасплох, атакуя с другого направления, но она повторяла за мной шаг за шагом, ни один из нас не мог нанести сильный удар другому.

Затем внезапно ее оружие исчезло, и она моргнула — не глазами, а всем телом, как будто на мгновение стала невидимой. Я позволил своему собственному мечу исчезнуть.

«Вы в порядке?»

Она кивнула, но я не мог не заметить, что ее фигура была не такой яркой, как раньше. «Я боюсь, что наше время на исходе. Мы должны», — белая пустота исчезла, и мы снова стояли среди полуразрушенных каменных руин, — «вернуться к твоим товарищам».

Проекция Джинна исчезла, и голос теперь исходил из кристалла в центре комнаты. «Ты хорошо справился, потомок».

Каэра и Реджис встали с того места, где они оба сидели, прислонившись к одной из осыпающихся стен. Каэра выглядела спокойной, но Реджис бросил на меня раздраженный хмурый взгляд. Я заметил, что снова облачился в свои доспехи, или, что более вероятно, я никогда на самом деле не снимал их, так как все сражения происходили в моем сознании.

«Ты не торопился», — сказал он угрюмо. «Это продолжалось намного дольше, чем в прошлый раз».

«О», — сказал я, ни на секунду не задумываясь о течении времени, пока тренировался с Джинном. «Как давно это было?»

«Самое большее десять минут», — ответила Каэра, толкнув Реджиса коленом в бок. «Ты просто стоял там и тупо смотрел… Это было немного жутковато, на самом деле».

Кристалл запульсировал, когда он вмешался, сказав: «К сожалению, у меня не было энергии, чтобы продолжить, но проявление сферы сознания требует усилий. Тем не менее, я полагаю, что вы добились достаточного прогресса, чтобы продолжать самостоятельно тренировать свою технику эфирного клинка».

«А испытание?» — я спросил. Кроме спарринга и обсуждения того, как я мог бы совершенствоваться, она не давала мне никаких других тестов.

«Испытание характера и воли», — ответил кристалл, просветлев. «Вы прошли, по моему мнению, и получите свою награду».

Моя руна хранения измерений стала теплой, и я поспешил вытащить простой черный куб, который только что появился внутри. Как и предыдущий, он казался намного тяжелее, чем должен был быть. Часть меня хотела немедленно наполнить его эфиром, войти в краеугольный камень, чтобы увидеть, что в нем содержится, но я сопротивлялся этому порыву.

Каэра наклонилась, вглядываясь в реликвию. Я передал его ей для изучения, надеясь, что она позаботится о нем, и снова обратил свое внимание на кристалл.

«Можете ли вы сказать мне, какого рода прозрение содержится в этой реликвии?» — с надеждой спросил я.

Кристалл потускнел, неравномерно пульсируя. «Боюсь, что нет. Открытие имеет важное значение для обучения. Рассказав вам что-нибудь вообще, я мог бы непреднамеренно ограничить или даже исказить ваше окончательное понимание Божественной Руны».

Я на мгновение задумался, а затем спросил: «И откуда берутся эти руны? Кто или что дает их нам? Ваш соотечественник не смог ответить».

«Эта информация не хранится в этом остатке».

Я не мог быть точно разочарован, так как ожидал этого. Кроме того, у меня было слишком много других причин для беспокойства. Тайну Божественных Рун придется разгадать как-нибудь в другой раз.

«Прости, я не подумал спросить раньше… Как Вас зовут?»

Кристалл, казалось, гудел, его свет тускло мерцал. Грубым, эмоциональным тоном он сказал: «Эта информация также не хранится в этом остатке».

«Есть что-нибудь еще, что вы хотели бы мне сказать, прежде чем мы уйдем?» Была сотня вопросов, на которые я хотел бы, чтобы остаток Джинна ответил, но если у нас было мало времени, я не хотел тратить его впустую, задавая вопросы, на которые она не могла мне ответить.

Лавандовый свет кристалла беззвучно мерцал в течение минуты. «Не пытайтесь заставить мир принять форму, соответствующую вашим потребностям, но вы также не должны принимать ограничения этого мира такими, какие они есть. Ваш путь принадлежит только вам, и только вы можете идти по нему. Я искренне надеюсь, что мое творение поможет вам на этом пути. Он притянет к вам эфир, облегчая вам его последующее поглощение, и защитит вас почти от любой атаки, но он не является непроницаемым. Достаточно сильный противник, обладающий мощным контролем над маной или эфиром, все равно сможет причинить вам вред. Не позвольте ему этого».

Я кивнул кристаллу. «Спасибо».

Руины вокруг нас сдвинулись, лишь частично превратившись в библиотеку, которую я видел краем глаза, когда шел по разрушающемуся проходу раньше. Это было все равно, что смотреть на два прозрачных изображения, наложенных друг на друга, становясь одновременно библиотекой и разрушенной комнатой.

В одной стене библиотеки доминировал темный портал, обрамлением которого была арка из полок, заполненных кристаллами. Библиотека была заполнена крошечными движениями, когда маленькие картинки играли на многих гранях сотен кристаллов, но я обнаружил, что на них невозможно сосредоточиться, и когда я потянулся за одним, моя рука прошла сквозь него, как будто его на самом деле не было.

Повернувшись лицом к порталу, я спросил: «Мы вообще сможем этим воспользоваться?» Но ответа от кристалла не последовало.

«Это более чем странно», — сказала Каэра, проходя прямо через широкий стол. Она провела рукой по спинке стула. «Иллюзия?»

«Я думаю, что мы иллюзия», — сказал Реджис, принюхиваясь. «Здесь нет никакого запаха. Просто слабый намек на что-то вроде озона... как будто здесь вообще ничего нет. Или как будто нас здесь на самом деле нет».

Я вытащил Компас. «Джинн связал и сформировал реальность с помощью эфира здесь, но она начинает разрушаться. Это место похоже на три разные комнаты, расположенные друг над другом и внутри друг друга... но границы между ними нестабильны. Нам нужно уходить».

Подняв реликвию полусферы, я наполнил ее эфиром. Туманный свет опустился на портал, и рама затвердела, став более реальной. Через портал была видна моя комната в академии, но мое внимание привлекли кристаллы, которые тоже были твердыми. Изображения, играющие на их многочисленных поверхностях, показывали Джиннов — их расу, очевидную по оттенкам розового и пурпурного оттенков их кожи, и формы заклинаний, которые часто покрывали большую часть их тел, — выполняющих любое количество мирских действий.

Многие грани показывали только говорящие лица Джиннов. Большинство выглядели усталыми и глубоко опечаленными.

Я осторожно протянул руку, чтобы снять кристалл с полки. При моем прикосновении дюжина перекрывающихся голосов — или, скорее, один и тот же голос, но говорящий одновременно дюжину разных вещей, — исходила из кристалла прямо в мой разум. Инстинктивно я коснулся кристалла эфиром, и голоса оборвались, а изображения исчезли.

Любопытство взяло верх над осторожностью — и с небольшим уколом вины — и я убрал кристалл в свою руну хранения измерений на потом.

Каэра и Реджис молча наблюдали за этим. Несмотря на свой стоицизм и неестественную выносливость, Каэра выглядела усталой. Реджис, с другой стороны, был непроницаем, его эмоции были скрыты от нашей связи, даже когда он исчез во мне, не сказав ни слова.

Мне было о чем подумать и еще больше предстояло сделать, поэтому я оставил своего партнера в покое, вспомнив о реликвии доспехов. Черный эфирный костюм из чешуи испарился, но я все еще чувствовал его, ожидающего, когда я снова призову его.

Обменявшись кивком и усталой улыбкой, я указал в сторону портала. «Пойдем посмотрим, что произошло на церемонии посвящения».

Над переводом работала команда the almighty

Контакты: VK