Прошло несколько дней с тех пор, как Делия начала выполнять свою работу. Я ходила в храм каждый день, за исключением дней земли, когда и мама, и Тули тоже отдыхали. Всё потому, что мне нужно было получать те вещи, которые я заказывала через Бенно, писать на дощечке новые рецепты для поваров, но что важнее всего — это то, что я хотела как можно больше времени читать книги.

В течение этих дней было так или иначе решено разделение работы между моими слугами. Делия заботилась о моих нуждах, стирала одежду, а также убиралась на втором этаже, включая ванную комнату. Похоже, что в последнее время она училась у Франа заваривать чай, так что теперь она готовит чай вместо него. Гил в основном убирался на первом этаже и снаружи, приглядывал за поварами и учился у Франа манерам и вежливому языку. Когда я сказала Гилу, что Лутц научился читать и писа́ть за зиму, он загорелся духом соперничества, и сказал, что тоже так сможет. Впрочем, ему для начала следовало научиться у Франа множеству других вещей.

Что до Франа, то он делал всё остальное, включая перепроверку работы Делии и Гила. Утром он отправлялся со мной в комнату главного священника, чтобы заняться работой с документами, относил остатки нашего обеда в приют, сообщал поварам, что они будут готовить днём, проверял, достаточно ли у нас продуктов, и ходил со мной в библиотеку. Он следил за моим здоровьем, информировал кого следует, когда приходил Бенно, обучал Гила и Делию, так как они были ещё учениками, а также учил меня тому, что следует знать дворянке. Ещё ему приходилось читать рецепты поварам и перепроверять кладовую, чтобы убедиться, что те ничего не стащили.

Беспокоясь как бы Фран не переутомился, я спросила его, не слишком ли много у него работы, но он сказал, что это довольно легко, поскольку я не вызываю его внезапно посреди ночи. Фран был слишком хорош. Я была ему очень признательна, а потому моё доверие к Франу и тот заработок, который я собиралась ему платить, росли. Даже не знаю, как мне отблагодарить главного священника за то, что он назначил Франа моим слугой.

Сегодняшний день должен был быть моим выходным, но я всё равно пришла в храм. На втором этаже, в комнате, что я ранее сочла кладовкой, установили ​​мраморную ванну, которая в последнее время была популярна у дворян. Мне нужно было за неё заплатить. Честно говоря, было довольно хлопотно греть воду на кухне, а затем нести её в ванну. К тому же я мылась дома вместе с Тули, а потому такая ванна была мне не особо нужна. Но когда я спросила:

— Разве простого таза не было бы достаточно?

Делия разозлилась и накричала на меня.

— Вот же! О чём вы только говорите?! Даже слуги главы храма пользуются надлежащей ванной!

Делия хотела воспользоваться только что установленной ванной как можно скорее, а потому я сказала ей, что не возражаю, чтобы она приняла её сама, отчего Делия вновь разозлилась.

— Я не могу воспользоваться ей без госпожи! Вот же!

Похоже, что лишь священникам было позволено использовать дрова для того, чтобы нагреть воду. Слуги же должны были довольствоваться холодной водой.

— В таком случае, приготовишь для меня ванну?

Я считала, что будет весьма сложно носить горячую воду с кухни, чтобы приготовить ванну, но Делия, занимаясь этим, выглядела счастливой, а потому я решила позволить ей делать то, что она хочет.

Делия вымыла мне волосы униша́мом, помогла мне одеться и причесала меня, выглядя очарованной тем, какими блестящими и шелковистыми стали мои волосы.

— Я воспользуюсь оставшейся горячей водой, — сказала она и убежала в ванную.

Судя по всему, она занялась уходом за своей внешностью.

— Госпожа Майн, пожалуйста, не доверяйте Делии слишком сильно. Она всё ещё связана с главой храма, — предупредил меня нахмурившийся Фран, когда принёс мне напиток, пока Делия принимала ванну.

Я тихонько рассмеялась, увидев его крайне серьёзное лицо.

— Да, я знаю. Выглядя радостной, она сказала мне, что ей снова нужно поговорить со слугами главы храма.

Делия гордо выпятила грудь и сказала, что была уверена в том, что глава храма никогда не оставит такую милую девушку, как она. Тем не менее, она продолжит жить в моих покоях, а не у главы храма, потому что так будет куда проще, как для её работы, так и для получения информации от меня. В покоях главы храма находилось два взрослых служителя, три взрослых служительницы и трое учеников, включая Делию. Другими словами, эти трое учеников должны были заботиться о шести людях, среди которых и глава храма.

Однако, находясь здесь, единственной, о ком Делии нужно было заботится, это я. Кроме того, поскольку я хожу в храм из дома, то по сравнению с другими священниками, количество работы, которую ей требовалось выполнять, было меньше. К тому же из-за того, что Фран не доверял Делии, он поручал ей намного меньше работы, чем своим слугам давал глава храма. Таким образом, служа мне, Делия, всё ещё не отказавшаяся от мечты стать любовницей главы храма, могла посвятить больше времени оттачиванию своей привлекательности. Она сказала мне, что хочет быть той, кто отдаёт приказы, а не той, кто кому-то прислуживает. Её взгляд на вещи мне казался несколько странным, но я могла оценить, сколько усилий она прикладывала для осуществления своей мечты.

— Даже если Делия по прежнему связана с главой храма, пока она серьёзно относится к своей работе, меня это устраивает. Я буду осторожна с тем, что ей говорю… но, честно говоря, я не совсем уверена, что именно мне следует от неё скрывать.

— Госпожа Майн, вы меня совсем не успокоили.

Вздохнув, Фран объяснил, что мне не следует много ей рассказывать о Лутце или моей семье, поскольку это моё слабое место.

Когда Делия вышла из ванны, настало время обедать. Сегодня на обед были мягкие булочки, суп из овощей и бекона, а также жареная курица с травами. Гил и Делия подавали еду по очереди, и тот, кто был свободен, ел одновременно со мной. Фран не прислуживал мне за обедом, поскольку ему ещё нужно было идти в приют, чтобы отнести божественные дары, а затем сопровождать меня в библиотеку.

— Госпожа Майн, я отнесу божественные дары в приют.

— Да, спасибо.

На тележке, стоящей снаружи, находились всё ещё тёплый суп, хлеб и остатки мяса. Делия и Гил пока были не достаточно сильны, чтобы отвезти тяжёлую тележку, а потому Фран был единственным, кому можно было это поручить.

— А-а? Фран уже ушёл?

После того, как Фран ушёл, из кухни вернулся Гил, неся корзинку с хлебом. Увидев, что снаружи больше нет тележки, он посмотрел на свою корзинку.

— Гил, что случилось?

— Делия сказала, что не сможет съесть столько хлеба, а потому я подумал, что успею поймать Франа, пока он ещё не ушёл. Оставлять его на обед бессмысленно, потому что повара сказали, что позже напекут ещё.

— В последнее время ведь было мало божественных даров? Не лучше ли будет всё же отнести это в приют?

— Ага, давайте так и сделаем.

Гил улыбнулся и поудобнее взял корзинку. Уверена, что в приюте будут рады дополнительной еде, пусть это и всего лишь четыре булочки.

— Гил, а могу я тоже пойти с тобой? Я никогда не видела что из себя представляет приют.

Пусть вход в мои покои и был с другой стороны, но, всё же они были частью приюта, а потому я ожидала, что должна порой видеть детей, но всё же до сих пор не видела ни одного. Порой мне попадались прошедшие крещение ученики вроде Делии и Гила, которые убирались в коридоре и молитвенном зале, стирали одежду у колодца, или ухаживали за животными, но я не видела ни одного сироту не достигшего крещения.

— Хорошо, я отведу вас туда. Я знаю короткий путь. За мной, — гордо заявил мне Гил, собираясь поделиться секретом.

Гил пошёл в сторону ворот. Короткий путь как раз был идеальным вариантом для меня, поскольку мне не хватало сил и выносливости. Мы обошли вокруг здания и спустились по лестнице перед молитвенным залом. Белокаменная лестница выглядела ещё более ослепительной под летним солнцем. Обычно я гуляла по улице лишь в прохладные утренние или вечерние часы, но полдень был жарким, как и следовало ожидать от лета.

— Столовая приюта находится в здании для девочек. В нём живут дети до крещения, служительницы и ученицы. Мальчики после крещения отправляются в здание для мальчиков. Божественные дары делятся поровну, так что вместо того, чтобы девочкам и маленьким детям ходить в здание для мальчиков, мальчикам, которые работали то тут, то там, проще приходить в здание девочек, правда?

Слушая объяснения Гила, я следовала за ним вниз по ступенькам, пока, в конце концов мы не наткнулись на скрытый в стороне от лестницы вход в приют. Дверь снаружи запиралась на засо́в, отчего казалось, что она здесь не для того, чтобы не пускать внутрь злоумышленников, а для того, чтобы не выпускать тех, кто внутри.

— Большинство людей не знают, что эта дверь открывается. Изнутри она выглядит как часть стены, а потому никто не открывает её.

— Гил, тогда как ты о ней узнал?

— Когда я был маленьким, то однажды, посреди ночи, видел как она открылась. Кто-то поманил служительницу и она убежала. После этого дверь сразу же закрылась, но с тех пор мне очень хотелось выйти на улицу. Я надеялся, что кто-нибудь придёт и за мной.

Гил ностальгически улыбнулся и поставил корзинку с хлебом на землю, чтобы снять засо́в. Ему пришлось использовать весь свой вес, чтобы открыть дверь, поскольку, судя по всему, петли заржавели и дверь не хотела так легко открываться. В следующий момент нас изнутри обдало невыносимым жаром и зловонием, отчего я рефлекторно зажала нос. Гил простонал и сделал то же самое. Пусть я и привыкла к запаху города. но эта вонь была совершенно невыносима. Когда дверь оказалась открыта и внутрь попал свет, мы смогли увидеть что там находилось. В духоте и смраде, на покрытой фекалиями соломе лежало несколько голых малышей с безжизненными лицами. Похоже, что внутри не было окон, а потому, даже несмотря на то, что сейчас был солнечный день, там было темно.

— Божественные дары? — невнятно пробормотали дети.

Возможно, почувствовав запах хлеба, глаза детей загорелись, и они поползли в нашу сторону. Их тела были облеплены чем-то чёрным. Они были невероятно тощими, как те голодные африканские дети-беженцы, которых мне в прошлом довелось видеть на фотографиях или видео. Прежде, чем я успела почувствовать к ним жалость, я испытала ужас. Меня сковал неописуемый страх, и я могла лишь стучать зубами.

— Н-нет… — испуганно выкрикнула я.

Услышав мой голос, Гил, который тоже был ошеломлён увиденным, вернулся в чувство. Он поспешно захлопнул дверь и закрыл её на засо́в. Мы слышали как дети стучали в дверь, желая выбраться наружу, но в их ударах совсем не было силы. Для них невозможно было открыть дверь и выбраться оттуда.

Во мне смешалось облегчение, что я смогла сбежать от сковавшего меня страха, и отвращение от увиденной сцены, которая до сих пор стояла у меня перед глазами. В следующий миг моя голова стала совершенно пустой и я потеряла сознание.

***

Когда я пришла в себя, то уже была в своей комнате. Я лежала на чём-то твёрдом. Коснувшись этого рукой, я поняла, что это был не матрас, набитый хлопком, который использовали дворяне, и не матрас, набитый соломой, как тот, что я использовала дома. Я лежала на досках кровати. Я повернула голову и увидела, что на стуле возле кровати сидит, обняв колени, Гил, словно пытаясь сжаться в как можно меньший комочек.

— Эм-м… Гил?

— Вы проснулись? Слава богам. Простите, я…

Прежде чем Гил, на глазах которого были слёзы, успел что-то сказать, позади него раздался громкий голос Делии.

— Вот же! О чём ты только думал, решив отвести госпожу Майн в здание для девочек через чёрный ход?!

— Откуда я знал?! Я даже не догадывался, что там всё настолько плохо!

Слова Гила «настолько плохо» всколыхнули мои воспоминания об увиденном в приюте. Закрытая комната, солома покрытая фекалиями, голодные и тощие малыши без клочка одежды. Как ни посмотри, это не было местом для воспитания детей. Хлев для скота и то лучше, потому что он хотя бы проветривается. Стоило мне вспомнить об этом, как моё тело покрылось мурашками, и я почувствовала как к горлу подступила кислота. Я вскочила и тяжело сглотнула, чтобы меня не вырвало. Увидев, что я встала и прикрываю рот рукой, Фран обошёл Гила и подошёл ко мне.

— Госпожа Майн, мне очень жаль. Я искренне извиняюсь, что позволил вам увидеть что-то настолько некрасивое. Пожалуйста, забудьте об этом.

Я почувствовала смятение из-за того, что Фран назвал столь ужасное состояние приюта «некрасивым» и велел мне об этом забыть, а потому я посмотрела на Гила.

— Это действительно приют? Он сильно отличается от того, что ты мне рассказывал.

— После крещения я перебрался в здание для мальчиков, так что я понятия не имел, что в здании для девочек творится такое. Госпожа Майн, когда я был там, подвал выглядел иначе, — тихо ответил мне Гил, опустив глаза.

Делия сердито посмотрела на него и хмыкнула, после чего объяснила.

— Всё потому, что после того как священники ушли, многие служительницы тоже покинули храм. А поскольку о маленьких детях никто не заботился, они начали умирать. Они могут перебраться на первый этаж только после крещения. Поэтому когда я жила там, то с нетерпением ждала своего крещения… Но это было год назад, так что сейчас там, наверное, гораздо хуже. Я даже не хочу об этом думать.

Делия вздрогнула и опустила глаза. Гилу было десять лет, а значит, он был крещён целых три года назад. Делии было восемь, и, очевидно, что даже год назад, когда она крестилась, положение в приюте было весьма ужасным. По её словам, служительницы начали уходить одна за другой полтора года назад, а без них не было никого, кто бы позаботился о малышах, а потому их оставили без присмотра и лишь приносили им пищу в лучшем случае дважды в день.

— Когда меня вывели на крещение, служительница сказала мне, что я слишком грязная, чтобы предстать перед священниками. Она грубо отмыла меня, отчего у меня потом всё болело. Но когда я стала чистой, она сказала мне, что я милая, и что когда я вырасту, то стану красавицей. После моего крещения меня сразу же отправили к главе храма. Со мной крестилось трое детей. Я стала слугой-ученицей, но других детей не выбрали и отправили обратно в приют.

Теперь я знала, почему Делия была так одержима своей привлекательностью и почему она так боялась вернуться в приют. От этого мне стало ещё тяжелее на сердце.

— Госпожа Майн, спасите их. Я умоляю вас, — произнёс Гил.

— Постой, Гил. Госпожа Майн, вы не должны вмешиваться в это.

Строго посмотрев на Гила, Фран отверг его просьбу. Вспоминая ту сцену, мне становилось плохо, а потому я не хотела сильно вмешиваться в дела приюта, вот только я не ожидала, что Фран, который сам вырос в приюте, так решительно отвергнет эту идею.

— Но почему?! — закричал Гил.

Слова Гила были тем, что я сама хотела бы спросить. На это Фран твёрдо ответил.

— Это слишком опасно. Госпожа Майн склонна становится безрассудной, защищая близких ей людей, как в тот раз, когда она направила свою магическую силу на главу храма, чтобы защитить свою семью. Если она окажется сильно связанной с приютом, и сблизится с сиротами, то ради их защиты она может вступить в конфликт со священниками. Я считаю, что лучше всего не допускать ситуаций, когда госпожа Майн может поддаться эмоциям и выпустить свою магическую силу.

Гил умолял меня о помощи, в то время как Фран возражал. Поэтому я инстинктивно посмотрела на Делию, чтобы услышать её мнение.

— Если вы можете им помочь, то, я думаю, вы должны это сделать. Но я не хочу вмешиваться и вспоминать об этом. Я хочу всё забыть, — ответила Делия, выглядя серьёзной, после чего отвернулась.

Видя, что никто не поддерживает его в том, чтобы помочь сиротам, лицо Гила стало недовольным. Он стиснул зубы и неуверенно посмотрел на меня, а затем медленно встал на колени и скрестить руки перед грудью.

— Госпожа Майн, пожалуйста, помогите им. Прошу вас.

В ответ на искреннюю мольбу Гила я могла лишь сжать губы. Я бы тоже хотела им помочь, если это в моих силах. Например, если бы кто-то попросил меня сделать что-то конкретное, что я могла бы сделать сама, то я бы помогла. Но когда меня просили помочь, даже не дав совета, как бы я могла помочь тем детям, при том, что эта помощь должна быть долговременной, я была в растерянности.

Когда я была Урано я иногда участвовала в благотворительных акциях, но это была лишь обязательная волонтёрская деятельность, которую требовала школа, а так меня не интересовало ничего, кроме книг. А с тех пор, как я стала Майн, из-за своей слабости и болезненности мне всегда приходилось полагаться на других. Я могла бы дать совет, основываясь на своих знаниях, но что до работы, то её должен был сделать кто-то другой. Таким образом, я не представляла, как бы я могла помочь приюту.

— Сейчас мне нравится выполнять свою работу, потому что вы, госпожа Майн, хвалите меня за неё, и я рад, что моя награда увеличивается, когда я усердно работаю. Еда вкусная, я могу есть досыта, и у меня есть комната, где я могу спать вытянув ноги. Сейчас моя жизнь прекрасна. Но они… в тех условиях…

— Прости, Гил. Я мало что могу для них сделать. Я не настоящая дворянка, так что не думаю, что могу так легко проигнорировать совет Франа.

Гил поднял голову, и на его лице читалась боль. Вот только я была простолюдинкой, которая присоединилась к храму ради чтения книг, и лишь благодаря деньгам и магической силе, я смогла получить право на ношение синих одежд. Я не могла легкомысленно пообещать помочь сиротам, толком ничего не зная о ситуации в приюте, и я не могла взять на себя ответственность за заботу о них всё время.

— Но, по крайней мере, я спрошу об этом главного священника. Если есть какие-нибудь служители, у которых нет работы, я спрошу, могут ли они работать в приюте. Или я узнаю, не найдётся ли в бюджете немного больше денег на еду… Возможно, главный священник может что-нибудь сделать для того, чтобы улучшить ситуацию.

— Спасибо, госпожа Майн.

Главный священник отвечал за бюджет и внутренние дела храма, а потому, если я расскажу о текущей ситуации в приюте, он наверняка сможет выделить на приют больше денег или отправить кого-нибудь, кто бы мог позаботиться о маленьких детях, или ещё что-нибудь.

Я вздохнула, почувствовав облегчение от того, что главный священник может мне помочь, но Фран на это лишь опустил глаза и покачал головой.

— Госпожа Майн, вам не нужно в это вмешиваться.

— Я просто попрошу главного священника о помощи, не более того. Не мог бы ты договориться с ним о встрече?

Если главный священник ничем не сможет помочь, то тут уж ничего не поделаешь, но, возможно, он мог бы дать мне какой-нибудь совет. По крайней мере, это было бы намного лучше, чем беспокоиться из-за того, что я даже не знала, чем могла бы помочь.

Мне пришлось повторить Франу свою просьбу, после чего он с неохотой согласился договориться о встрече.