Фердинанд спокойно посмотрел на лежащую рядом Майн, которая крепко спала после того, как приняла лекарство и надела магический инструмент, а затем поднял шпильку, выпавшую из её обмя́кшей руки. Это была простая палочка, вырезанная из дерева, но только Майн укладывала волосы с её помощью. Сначала он думал, что подобное принято среди простолюдинов, вот только все те украшения для волос, которыми начали украшать волосы девочки на церемониях крещения, просто вставлялись в волосы. Никто, кроме Майн, не использовал шпильку, чтобы уложить волосы.

Майн была загадочной девочкой. Она не мыслила как ребёнок. Когда Фердинанд наблюдал за ней, у него возникало чувство, что она ранее получила прекрасное образование, хотя ей и не хватало предусмотрительности и осторожности. Она говорила о некоем Мелвиле Дьюи, который, судя по всему, никогда не существовал, и знала о десятичной системе классификации, о которой в этой стране никто даже не задумывался. Одно за другим, она изобретала всё, что ей требовалось. Майн привела в порядок приют и дала детям работу, плоды которой использовала для оплаты их питания. Она настолько любила книги, что даже создала священные тексты для детей.

Как ни посмотри, её нельзя было назвать нормальным ребёнком. Даже строго образованный дворянский ребёнок не смог бы сделать того, что сделала Майн. Просто невозможно, чтобы маленький ребёнок, только прошедший крещение, был способен на подобное. Она всегда вела себя странно. Впрочем, её действия никогда не были направлены во зло, так что, если бы всё ограничивалось лишь любопытством Фердинанда, герцог бы ни за что не одолжил ему этот магический инструмент.

Однако всё изменилось, когда во время недавнего ритуала исцеления Майн продемонстрировала непостижимое количество магической силы. Ни один другой ребёнок, страдающий пожиранием, никогда бы не смог в мгновение ока заполнить магической силой столь обширный участок истощённой земли. Честно говоря, у неё было магической силы больше, чем у самого герцога, и сложно сказать, насколько сила Майн возрастёт, когда она станет старше.

Девочка из семьи простолюдинов, обладающая пугающим количеством магической силы и способная заработать огромные деньги на своих изобретениях. Она неизбежно станет источником раздора между дворянами, которые захотят заполучить её. Пусть в городе она и будет в какой-то мере защищена, поскольку Фердинанд объявил, что Майн находится под его опекой, однако лишь вопрос времени, когда дворяне из других герцогств узнают о её существовании. В данный момент он не мог с уверенностью сказать, сможет ли защитить её от них, и действительно ли необходимо её защищать. Вот почему герцог велел ему воспользоваться магическим инструментом. Просмотрев её воспоминания, Фердинанд сможет увидеть ту страну снов, о которой она упоминала. Ему требовалось оценить потенциал Майн и определить, не таит ли она злых намерений.

— По крайней мере, я хотел бы подтвердить, что она безвредна...

Всё было бы просто, если бы Фердинанду требовалось проверить обычного преступника, чтобы убедиться, действительно ли тот совершил преступление. Вот только в случае Майн требовалось заглянуть в её воспоминания, чтобы узнать её настоящую ценность, и не замышляет ли она чего-то дурного. Сделать это было чрезвычайно сложно.

— И больше всего тяготит, что она не простит мне этого.

Всё-таки ему придётся использовать магический инструмент, чтобы заглянуть в её воспоминания. Фердинанд не сомневался, что после такого Майн начнёт опасаться его и впредь будет сторони́ться.

В благородном обществе, где людям требовалось постоянно скрывать эмоции и уделять пристальное внимание всему, что они говорят и делают, чтобы не попасть в ловушку, не нашлось бы ни одного человека, чьи мысли так явно были бы написаны на лице, как у Майн. Даже находясь в храме, Фердинанду приходилось постоянно учитывать, насколько близки те или иные люди к главе храма, и насколько он может им доверять. Но в случае Майн ему не приходилось опасаться, что она может что-то замышлять. Пусть временами Майн была настоящей головной болью, но она совершенно не скрывала свои истинные мысли и чувства. Фердинанду не требовалось быть настороже рядом с ней, что было весьма удобно.

— Неожиданно для себя, я, кажется, очень привязался к Майн, — со вздохом пробормотал Фердинанд, после чего надел на голову такой же магический инструмент, что и Майн.

Опустившись на колени возле скамейки, на которой спала Майн, он прижал магический камень на его магическом инструменте к её камню. Затем начал медленно вливать в инструмент магическую силу, чтобы синхронизировать их разумы. Обычно, даже несмотря на использование лекарства, которое позволяло облегчить синхронизацию, существовало отторжение, когда в человека проникала чужеродная магическая сила. Вот только в случае Майн никакого отторжения не было. Безусловно, это было очень полезно, учитывая цель Фердинанда, и всё же он хотел, чтобы она хоть немного сопротивлялась, чтобы защитить себя. Почувствовав желание отругать её, Фердинанд цокнул языком, а затем мысленно заговорил.

— Майн, ты меня слышишь?

— А-а? Ну да, я слышу вас, главный священник. Где вы?

Фердинанд ожидал, что она будет бояться или злиться на него, но вместо этого Майн отреагировала так, словно во всём этом не было ничего необычного. Ему снова захотелось отругать её за беспечность.

— Сейчас я синхронизирую наши сознания. Твоя магическая сила оказалась больше, чем я ожидал. К тому же ты упоминала, что получила образование в мире снов, а потому мне необходимо определить, есть ли у тебя какие-либо злые намерения по отношению к герцогству или нет. Мне очень жаль, но мне придётся изучить твои воспоминания.

— Вот как. Понимаю. Я не против, — небрежно ответила Майн.

В тот момент никто в мире не мог бы обвинить Фердинанда, что тот негодовал от такой её беспечности. Майн даже не думала оказывать какое-либо сопротивление человеку, намеревающемуся просмотреть её воспоминания.

— Я собираюсь увидеть твои воспоминания. Ты действительно не против? Разве ты не чувствуешь неприязни к этому?

— Ну-у, это конечно так, но… разве позволить вам увидеть мои воспоминания — не самый простой способ остаться в живых? Это намного лучше, чем быть казнённой на основе предположений, что я что-то замыслила или совершила некое преступление. Главный священник, вы ведь делаете мне одолжение, используя этот магический инструмент, вместо того, чтобы просто казнить, не так ли? — спросила Майн.

Благодаря тому, что их мысли были синхронизированы, Фердинанд знал, что она действительно так думала. Должен ли он похвалить Майн за мудрость или же отругать за то, что ей следовало отнестись к происходящему с подозрением? Вероятно, последнее, но лекция могла подождать. Казалось, синхронизация будет довольно утомительной, а потому, чем раньше он закончит, тем лучше.

— В таком случае, не могла бы ты отвести меня в тот мир снов, о котором упоминала ранее? Если ты сосредоточишься на нём, то мы сможем туда отправиться.

— Правда?! Вы хотите сказать, что я могу пойти куда угодно? — воскликнула Майн.

Фердинанд не понимал, почему Майн так обрадована, несмотря на то, что он будет смотреть её воспоминания. Он опешил, когда ему стали передаваться её радость и предвкушение. От такой бури чувств Фердинанд почувствовал себя нехорошо. Он думал, сможет ли остановить Майн, если она потеряет над собой контроль. Фердинанд понимал, что если не сможет приструнить Майн, то в конечном итоге она просто увлечёт его в воспоминания, которые хочет увидеть сама.

— Майн, у нас возникнут сложности, если ты не покажешь мне то, что я хочу увидеть. Прежде всего, покажи мне источник твоих знаний.

— Да, положитесь на меня! Я начну с того, что отведу вас в свою любимую библиотеку! — с нескрываемой радостью воскликнула Майн.

В следующий момент Фердинанд оказался перед большим необычным зданием. Он хотел посмотреть вверх, чтобы увидеть, насколько оно высокое, однако его зрение было ограничено тем, что видела своими глазами Майн. Среди того, что Фердинанд мог разглядеть, он обратил внимание на красиво вымощенную камнем дорогу, а также почувствовал приятный, ласкающий кожу ветерок. Учитывая отсутствие грязи и неприятного запаха, это не мог быть нижний город. Фердинанд задался вопросом, находится ли это место в дворянском районе.

— Ух ты! Как же давно я здесь не была! — раздался эхом голос Майн.

Картина, которую мог видеть Фердинанд глазами Майн, пришла в движение. В её словах ощущалось, как она скучает по тому, что видит. При этом её походка была невероятно лёгкой, когда она без колебаний направилась в здание. Не было никаких сомнений, что это и был тот мир, о котором упоминала Майн. Внезапно больша́я и невероятно прозрачная стеклянная дверь с тихим шумом сдвинулась в сторону, несмотря на то, что Майн не прикасалась к ней и не вливала магическую силу.

— Майн, здесь тоже есть магия? Насколько я помню, ты говорила, что в твоей десятичной системе изначально не имелось раздела для магии.

— А-а… Это не магия. Это автоматическая дверь, которая работает по другим принципам.

Пусть магии и не было, но при этом имелось что-то, что её заменяло. Фердинанду это казалось удивительным и интригующим.

— Майн, что это за страна? По крайней мере, это не та страна, о которой я знаю.

— Она называется Япония. Раньше я жила здесь, пока меня не завалило книгами, и я не умерла. Когда я пришла в себя, то уже была Майн.

Фердинанд не мог понять, о чём говорила Майн. Тем не менее, он чувствовал, что она говорила правду, даже не собираясь что-либо скрывать. Впервые Фердинанду было трудно понять человека именно потому, что тот был настолько честным.

— Ты умерла от того, что тебя завалило книгами? — с сомнением спросил Фердинанд.

Ему сложно было представить ситуацию, в которой можно умереть, будучи заваленным книгами. Он даже не мог себе представить, сколько вообще нужно книг, чтобы они погребли под собой человека. Однако в следующий момент перед Фердинандом предстало место, заполненное непостижимым количеством шкафов с книгами.

— Что это? — потрясённо спросил он.

— Это моя любимая городская публичная библиотека.

Это действительно была библиотека, в которой, насколько хватало глаз, находилось множество книг. Даже в библиотеке дворянской академии их не было столько. Видя такое количество книг, Фердинанд мог поверить, что они могут похоронить под собой человека.

— Это всё... книги?

— Да, это ведь библиотека. А, хотя в последнее время в библиотеках стало возможно брать [видеокассеты], [компакт-диски] и [DVD]. Ах, я так счастлива! Вот он! Мой рай, о котором я мечтала!

Фердинанд чувствовал, что Майн была настолько счастлива, что хотела расплакаться. Она сразу же помчалась вдоль рядов книжных шкафов, возможно, направляясь к своему любимому месту. На полу библиотеки лежал мягкий ковёр, полностью заглушавший её шаги. От одной только мысли, сколько денег потребовалось бы, чтобы построить такую библиотеку, Фердинанд почувствовал головокружение.

«Понятно…» — подумал Фердинанд. Учитывая, насколько Майн любила книги и её воспоминания о настолько великой библиотеке, он мог понять, почему она разрыдалась, обнаружив библиотеку храма. Казалось, что в отличие от мира, который знал Фердинанд, в этом книги очень любили. Книги здесь не приковывали цепью, так что Майн могла просто взять любую книгу, которую хотела прочитать. К тому же у всех этих книг были незамысловатые обложки, как у тех, что делала Майн. По библиотеке ходили мужчины и женщины, старики и дети. Некоторые носили красивую одежду, свидетельствующую о их богатстве, в то время как другие были в рваной одежде, ясно показывающей их бедность. Вся одежда, которую он видел, пока Майн шла мимо книжных шкафов, была очень красочной, при этом даже те люди, что были одеты бедно, брали книги. Фердинанду казалось немыслимым, что беднякам дозволяют касаться книг.

— Майн, эта женщина безумна? Разве можно позволять такой, как она, брать в руки книги?

— Безумна? Кто? — спросила Майн, оглядывая проход.

— Слева. Эта женщина взрослая, но её колени не прикрыты. Но почему ткань её юбки окрашена, когда она явно столь бедна, что не может подготовить достаточно ткани? Если ей не хватает денег, разве не следовало отказаться от окрашивания ткани? Я просто не понимаю.

— В этом мире женщины могут носить юбки любой длины. Все просто носят ту одежду, которая им нравится. Вам не стоит волноваться о подобных вещах. Но всё же, этот мир снов просто потрясающий. Я могу даже почувствовать текстуру и запах.

Майн, быстро потеряв интерес к женщине, снова вернулась к просмотру книжных шкафов. Выстроенные в ряд книги были похожи на те книги с бумажными обложками, которые сделала Майн, вот только их красота и количество превосходили воображение Фердинанда.

Майн, неспешно обведя взглядом книжную полку от начала до конца, взяла с неё одну книгу, обняла, а затем понюхала. Из-за того, что их мысли были синхронизированы, Фердинанд тоже почувствовал запах бумаги и чернил, в то время как удовлетворение Майн было передано ему принудительно. Фердинанд захотел незамедлительно разорвать синхронизацию.

Счастливая Майн села на выглядящий мягким стул, что стоял рядом с краем книжного шкафа, и принялась читать. Это был не просто деревянный стул, обтянутый тканью. Фердинанд чувствовал, что сидеть на нём невероятно мягко и приятно. Он впервые видел нечто подобное.

Тем не менее, в поле зрения Майн находились лишь открытая книга, книжный шкаф и пол. Страницы книги оказались заполнены плотными рядами символов, которые он не мог прочитать. Фердинанд предположил, что это печатная книга, о которой она ему ранее рассказывала. Книга была чёрно-белой, как и та, которую сделала Майн.

— Разве в мире твоих снов в книгах нет картинок? — спросил Фердинанд.

— А-а?! Что? Ах да, главный священник, вы ведь тоже здесь… — удивлённо произнесла Майн.

«Ну и что мне делать с этой идиоткой?» — задался вопросом Фердинанд, видя, как Майн беззаботно наслаждается собственным миром, несмотря на то, что он исследовал её воспоминания.

— М-м-м, картинки, да? Если вы хотите картинки, то здесь есть [артбуки] и книги с [репродукциями].

Майн достала большу́ю книгу, наполненную красочными иллюстрациями. Фердинанд был поражён, настолько яркими и подробными они были. Но не успел он насладиться их великолепием, как Майн закрыла книгу.

— Главный священник, могу я продолжить читать?

— Нет, не можешь. Эта книга, как та детская книжка с картинками, которую ты сделала?

— Это [артбук], в котором собраны иллюстрации известного художника. А то, о чём вы спрашивали, в детском уголке.

После этого Майн куда-то направилась.

— Вот, это книжка с картинками. Это именно то, чем на самом деле должна была стать Золушка.

После того, как Фердинанд сравнил историю, которую Майн дала ему ранее, с картинками, он пришёл в замешательство. Даже если забыть про нарисованные наряды и причёски, просто не могло быть человека, у которого глаза занимали бы половину лица. Или, возможно, в этом мире существовали такие люди. Фердинанд задумался.

— С такими картинками та твоя история выглядит ещё более абсурдно. Тем не менее, иллюстрации в этой книге красочны. Тебе тоже следует добавить цвета в свои книги.

— Я тоже бы этого хотела. Но чернила дорогие. Я пытаюсь что-нибудь придумать, но это не просто. Ох, я бы хотела купить краски в этом мире снов, — сказала Майн, и место тут же изменилось.

Вокруг них на полках выстроились различные странные вещи. На этот раз это были не книги, а разноцветные предметы необычной формы, на которых имелись какие-то надписи.

— О, теперь мы в магазине товаров для [творчества]. Главный священник, если я что-то куплю в этом мире снов, то смогу забрать с собой?

— Конечно, нет, идиотка. Лучше скажи, что это за место?

— Это магазин товаров для [творчества], куда меня мама часто брала с собой. Вот это — краски.

Будь то книги или краски, мир Майн был переполнен всевозможными вещами. Пусть Фердинанд мог видеть только то, что и Майн, но даже этого хватало, чтобы его поразило богатство культуры её мира.

— Здесь действительно есть множество различных красок, — прокомментировал Фердинанд.

— Верно. Здесь много всего. Хотя я больше люблю книжные магазины, а не магазины товаров для [творчества].

Сразу после её слов место снова изменилось. Мысли Майн оказались такими же беспорядочными, как и её поведение. Точнее, её поведение было настолько странным именно из-за беспорядка в её мыслях, подумал Фердинанд.

— Где мы теперь?

Как и в библиотеке, здесь имелось множество книг, стоящих на полках. Но, в отличие от библиотеки, в этом месте звучала громкая музыка. Место оказалось настолько ярким и красочным, что даже Фердинанду захотелось рассмотреть всё повнимательнее.

— Это магазин, в котором продаются новые книги. Эхе-хе, пора проверить, что вышло нового… Подождите… О не-е-е-ет! — с болью в голосе почему-то закричала Майн. — Я могу увидеть только те книги, которые помню!

Фердинанд не мог понять, почему она так внезапно расстроилась. Он находил весьма утомительным переживать столь быстрые взлеты и падения её эмоций. Возможно, Майн так часто теряла сознание именно из-за столь сильных перепадов настроения.

— Майн, почему здесь так светло, хотя мы находимся внутри здания?

— О, это потому, что здесь есть [электричество], — ответила Майн, посмотрев вверх.

Над множеством книжных полок располагались крошечные солнца, сияющие ярким белым светом.

— По какому принципу это работает?

— Хм-м, оно включаются, если щёлкнуть [выключателем]. Я не смогу вам это понятно объяснить. Точно так же, как я бы не поняла объяснение магии, вы не сможете понять лежащие в основе принципы, поскольку не обладаете необходимыми базовыми знаниями, — ответила Майн и снова уставились на книжную полку.

Фердинанд понимал, что если Майн не будет смотреть по сторонам, то он не увидит ничего, кроме книг. Конечно, он мог видеть интересные неизвестные ему вещи на краю её поля зрения, вот только она даже не думала отводить глаза от книг. Фердинанд уже сомневался, что их синхронизация окажется плодотворной.

— Майн, я хотел бы увидеть что-то кроме книг.

— А-а? Но я хочу посмотреть книги, — возразила Майн. — Сама я не могу увидеть настолько реалистичный сон, в котором могла бы наслаждаться книгами, используя все пять чувств.

Фердинанд в который раз убедился, что Майн может думать лишь о книгах. Он не предполагал, что заглянув в её память, не увидит там ничего, кроме книг. Если он не сможет заставить её думать о чём-то другом, то в результате эта синхронизация превратится в просмотр книг её мира.

— Майн, ты помнишь, почему я здесь?

— Хотела бы я забыть… — ответила Майн, тяжело вздохнув и ощущаясь раздосадованной. — Ну ладно. Что вы хотите увидеть?

Фердинанд решил спросить о том, что лично ему было интересно больше всего.

— Хорошо. Я хотел бы увидеть место, где ты получила образование.

Их окружение изменилось в одно мгновение. Они оказались в довольно маленькой комнате с аккуратно выстроенными в несколько рядов небольшими столами. За столами сидели одинаково одетые дети и что-то писали. На столах лежали книги с непонятными символами, пачки красивой тонкой бумаги и металлические коро́бочки с картинками, внутри которых лежало множество каких-то разноцветных палочек. Дети временами поднимали взгляд вверх, а затем снова принимались писать цветными палочками, словно перьевыми ручками. Перед рядами столов находился взрослый, который писал символы на чем-то вроде большой грифельной дощечки, попутно что-то объясняя. Вероятно, он был здесь учителем.

— Майн, что здесь происходит?

— Мы сидим в классе. Полагаю, это воспоминания из [средней школы]. Это урок [математики]. Я чувствую ностальгию, хотя мне не очень нравилось заниматься расчётами. Думаю, мне больше нравился японский язык.

Картина снова изменилась. Они находились в той же комнате, но теперь по ней ходила пожилая женщина и читала книгу.

— Все в стране учатся подобным образом. Мы начинаем учиться с возраста крещения, а заканчиваем, когда нас уже можно назвать взрослыми.

Пока она говорила, комната менялась снова и снова. Точнее, менялась не сама комната, а дети и учителя в ней, становясь всё старше. Фердинанд удостоверился, что дети здесь действительно учились с крещения и до взрослой жизни.

— Вы занимаетесь чем-нибудь ещё, кроме учебы? — поинтересовался Фердинанд.

— М-м-м, есть много предметов, которые мы изучаем. К тому же, мы не всегда лишь сидим за столами.

Картины начали меняться. Сперва улица, где дети в одинаковой одежде бегали по дорожке, затем полураздетые юноши и девушки, нырявшие в воду, а в конце ученики, исполнявшие на странных флейтах песню, которую Фердинанд никогда раньше не слышал.

— Значит, у тебя уже было музыкальное образование…

— Верно. Хотя лишь на самом базовом уровне, который преподавали в школе. Песни, которые я играла на фешпи́ле, на самом деле придуманы не мной. Я выучила их здесь.

Теперь Фердинанд понял причину, по которой Майн смогла сыграть на фешпи́ле, впервые взяв инструмент в руки. Исключительные таланты Майн были результатом полученных в этом мире знаний. Не удивительно, что она так сильно отличалась от прочих простолюдинов.

— Поскольку необходимость образования установлена государством, все люди умеют читать и считать. Я намерена руководствоваться тем же принципом и научить всех в приюте читать и выполнять хотя бы простейшие расчёты.

— Для чего вообще тебе это нужно? — спросил Фердинанд, не понимая смысла в том, чтобы научить всех читать.

— Если людей, умеющих читать не станет больше, то не станет больше и тех, кто может читать книги, — сразу же объяснила Майн. — А если не станет больше людей, которые могут читать книги, то не станет больше тех, кто будет их писать. Если я хочу жить, наслаждаясь чтением книг, то для начала мне нужно научить людей читать.

До сих пор Фердинанд немного сомневался, опасаясь, что за действиями Майн мог таиться некий злой умысел. Однако теперь, благодаря тому, что их разумы были синхронизированы, он точно знал, что Майн ничего не замышляла. Все её мысли были лишь о книгах. С одной стороны, от этого понимания Фердинанду стало легче, с другой — у него разболелась голова. В любом случае, изучение памяти Майн ответило на некоторые мучившие его вопросы.

— Я находил удивительным то, как быстро ты училась грамоте. Так значит, это потому, что ты привыкла учиться?

— Привыкла? Да, наверное. Я никогда не задумывалась об этом, но, наверное, я действительно привыкла учиться. Кроме того, мне было невыносимо от невозможности читать книги, а потому, как только мне представилась возможность научиться местной письменности, я сразу же бросилась учиться.

Фердинанд старался запомнить всё, что мог увидеть. Во время учёбы дети носили одинаковую одежду и вели себя приле́жно. Здание было больши́м, красивым и чистым.

— Майн, здесь довольно красиво.

— Да. Всё потому, что эту школу построили недавно. И больше всего мне в ней нравилось, что она имела самую большую библиотеку в окру́ге. Именно поэтому я поступила в неё, — ответила Майн.

Сцена вновь переключилась на библиотеку. Фердинанд не сомневался, что это та самая школьная библиотека, о которой Майн с упоением говорила. Должно быть, в библиотеке хранилось много старых книг, о чём свидетельствовал своеобразный, слегка пыльный запах. Майн, вдыхая его, ощущала счастье, но вот Фердинанду хотелось, чтобы она перестала уже нюхать книги.

— Майн, хватит библиотек. Выведи меня на улицу, — приказал Фердинанд.

Картина сменилась на умиротворяющий сад. Фердинанд мог видеть выложенные камнем дорожки, лужайки, клумбы и высаженные рядами деревья.

— Это дворянский район?

— Эм-м, не совсем, но что-то в этом роде. Если сравнивать с нижним городом, то вся Япония больше напоминает дворянский район. В конце концов, в том мире есть много вещей, которые схожи с магическими инструментами.

Фердинанда заинтриговал мир, в котором существует нечто, вроде магических инструментов, но не использующих магию.

— А-а? Что это? — спросил Фердинанд, услышав странный звук.

— А, это. Думаю, это можно назвать транспортным средством, — ответила Майн, задрав голову, и указала на белый объект в небе.

Фердинанд понял, что тот шум издавала именно та летящая в небе вещь. Майн повернула голову в сторону, и Фердинанд увидел, как по дороге с огромной скоростью проносятся большие объекты из металла.

— Что это? Чтобы перемещать настолько огромные металлические объекты и на таких высоких скоростях, требуется настолько же огромное количество магической силы…

— Как я уже говорила, в отличие от магических инструментов, которые движутся за счёт магической силы, здесь используется другой принцип. Честно говоря, камни, способные менять форму за счёт вливания магической силы, кажутся мне намного более странными.

Теперь, когда Майн упомянула об этом, Фердинанд тоже подумал, что для неё могло показаться странным, что магические камни могут менять форму и двигаться. В конце концов, Майн не обладала даже базовыми знаниями о магических инструментах. Фердинанд вспомнил, что когда они выполняли запрос рыцарского ордена, её удивляла каждая мелочь.

— Какие ещё вещи, похожие на магические инструменты, здесь есть?

— М-м-м, наверное, большинство [электроприборов] в домах? — задумчиво ответила Майн.

В следующий момент они уже находились в здании. Фердинанд увидел, что окно прикрывало тонкое кружево. Он подумал, что такое изысканное кружево и в таком количестве мог использовать для штор лишь высший дворянин. Сквозь шторы струился слабый свет, тем не менее в комнате было достаточно светло, благодаря тому, что Майн называла «лампочкой». Также там имелось что-то вроде скамейки, обитой кожей, перед которой на низком шкафу стояла чёрная толстая прямоугольная доска.

«Что случилось?» — подумал Фердинанд, когда сердцебиение Майн внезапно ускорилось. Он ощущал, как холодный пот стекал по её спине, и как кровь отлила от лица. Сердце Майн сжималось от небывалого напряжения, тревоги и страха. Однако при этом из глубины её сердца исходили предвкушение, радость и ностальгия. Различные эмоции перемешивались друг с другом. Когда эта буря чувств хлынула в Фердинанда, у него голова пошла кругом.

— Майн, что с тобой? Что случилось?

— Это… [гостиная] моего дома. Какая ностальгия... Больно, — чуть слышно произнесла Майн, схватившись за грудь.

Фердинанд ощущал, что Майн могла в любое мгновение разрыдаться. До этого он не обращал на это внимание, поскольку до сих пор её мысли были сосредоточены лишь на книгах, но она упоминала, что прежде, чем стать Майн, умерла. В таком случае было неудивительно, что она так бурно отреагировала, когда вернулась в дом, в котором жила раньше. Вот только Фердинанд не мог позволить, чтобы Майн, обуреваемая различными эмоциями, вечно тащила его за собой. Он прочистил горло и, чтобы отвлечь Майн, спросил:

— На этих полках довольно много странных вещей. Что это такое?

— Это поделки моей мамы. Ей были любопытны самые разные вещи, но при этом всё быстро надоедало. Узнав о чём-то новом и сделав одну или две поделки, она затем сразу же бралась за что-то ещё. Ей просто было интересно пробовать себя в чём-то новом. Даже если результат выходил не очень, она не стремилась больше тренироваться, чтобы сделать поделки достаточно хорошо…

Пусть Майн отзывалась обо всех этих вещах немного пренебрежительно, но в том, как она протянула руку, чтобы коснуться их, ощущалась искренняя любовь.

— Это — [кружевная салфетка]. А вот это — украшение для волос, такие сейчас продаёт компания «Гилбе́рта». То красивое украшение для волос, что вы могли видеть, я сделала по такому же принципу.

Фердинанд вспомнил украшение, которое носила Майн, когда они выполняли запрос рыцарского ордена. Пусть то её украшение и было более высокого качества, но оно действительно напоминало украшение на полке.

— Это корзинки и сумки, сплетённые из свёрнутых в тонкие трубочки [рекламных брошюр]. Опыт их создания мне очень пригодился, когда я для зимнего рукоделия делала корзинки. Ту сумку, что постоянно ношу с собой, я сделала таким же образом, — сказала Майн, указав на одну из плетёных сумок. — Однако маме стало скучно на полпути, а потому я так и не доделала эту до конца.

Майн поджала губы, словно сожалея об этом.

— А в этой корзинке много кукольной одежды и мягких игрушек. Правда, выглядят они довольно неважно. Это белое и круглое — [снеговик]. Мама хотела сделать милую [плюшевую] игрушку, но закончила только голову. Вот [вышивка крестиком], которая так и осталась недоделанной, а это гобелен в стиле [пэчворк*]...

Неказистая корзинка, оказалось, была хранилищем для всевозможных незаконченных вещей. Майн вынимала их, одну за другой, рассказывая их историю. Сцены постоянно менялись, но в каждой то тут, то там можно было увидеть черноволосую женщину, которая либо уговаривала Майн попробовать сделать что-то новое, либо предлагала закончить с очередной поделкой. Фердинанд подумал, что черноволосая женщина, вероятно, была предыдущей матерью Майн.

— С картинами такая же ситуация, — сказала Майн, после чего вышла из комнаты и оказалась в узком коридоре.

Когда Майн коснулась пальцами чего-то квадратного, в коридоре внезапно стало светло.

— Что?! — удивился Фердинанд.

— А, это [электричество]. Вы уже видели такое в книжном магазине, помните?

Майн посмотрела вверх и указала на белый источник света, который был намного меньше, чем тот, что Фердинанд видел ранее. Фердинанд сделал вывод, что в квадрат вливается нечто вроде магической силы.

Стены освещённого коридора украшало множество картин. Учитывая, насколько неуклюже они были нарисованы, Фердинанд не мог не согласиться со словами Майн о том, что её мама не стремилась тренироваться, чтобы сделать свои поделки достаточно хорошими.

— Каких картин тут только нет, не правда ли? Вот [акварель], [картины маслом], а это [традиционная японская живопись]. То, что картины получались неважно, мама объясняла тем, что материалы оказались плохими. В конце концов она попыталась рисовать обычными [цветными карандашами], но и это ей не далось, так что она просто бросила живопись. Затем она решила заняться [каллиграфией], так как думала, что уж с буквами-то она справится. Кроме того, она тащила меня за собой на уроки [чайной церемонии] и по составлению [цветочных композиций], говоря, что мне это пригодится, когда я стану невестой. Правда, в итоге, маме первой стало на них скучно, а потому она перестала ходить на занятия, — сказала Майн, засмеявшись, а затем вытерла слёзы в уголках глаз.

Фердинанд ощущал в её сердце неописуемую ностальгию и любовь. Для него, оказавшегося отчуждённым от своей семьи, такие чувства были незнакомы.

— Было время, когда мы пытались всё делать сами, чтобы сэкономить деньги и пользоваться натуральными продуктами. Мама каждый раз с энтузиазмом бралась за что-то новое. Порой я так от этого уставала, что мне хотелось, чтобы она не втягивала меня в свои начинания. Но благодаря тому, что она тащила меня за собой, я смогла выжить как Майн.

По словам Майн, они с её мамой делали вместе униша́м, мыло, клей, чернила и краски. Пока Майн рассказывала об этом, у неё на глаза навернулись слёзы, искажавшие зрение.

— Простите, главный священник. Я так давно не была здесь…

Майн прикрыла глаза рукой и убежала в маленькую комнату. Она взяла мягкий и пушистый кусок ткани и встала перед встроенной в небольшой шкаф белой керамической чашей, из которой торчала металлическая трубка. Кажущимся привычным движением, она взялась за прикрепленную к металлической трубке круглую ручку и повернула.

— А-а?! Вода?! — воскликнул Фердинанд, когда из металлической трубки внезапно полилась вода.

Майн вымыла лицо, а затем вытерла его насухо невероятно мягкой тканью. Судя по всему, эта мягкая ткань использовалась здесь так же, как и полотенца. «Какая же приятная эта ткань на ощупь, — подумал Фердинанд. — Если бы мы только могли забрать её с собой».

— Майн, что это за комната?

— Это [ванная комната]. Вон то — ванна, а длинная вещь — это [душ].

Стоило Майн сказать это, как она оказалась в ванне с горячей водой, от которой приятно пахло. Пусть Майн и погрузилась в молочно-белую воду, но когда она плескалась, Фердинанду были видны участки её обнажённой кожи.

— Восхитительно! Ванна! Эта [соль для ванн] так приятно пахнет. Я любила этот [персиковый] запах.

Даже не думая о чувствах Фердинанда, Майн обеими руками зачерпнула горячую воду, от которой исходил сладковатый аромат.

— Идиотка, у тебя совсем нет стыда?! Куда делась твоя застенчивость, как девочки и юной госпожи?! — накричал на Майн Фердинанд, неспособный отвести взгляд из-за синхронизации их разумов.

Умыв лицо горячей водой, счастливая Майн пожала плечами и ответила:

— Всё в порядке. Меня это не беспокоит. Я забыла о чувстве стыда на третий день, как стала Майн, так что, главный священник, вам не нужно из-за этого переживать. Я ребёнок, так что мне нет смысла смущаться.

Майн рассказала, что в течение первых трёх дней её жизни как Майн, её насильно переодевал мужчина, которого она на тот момент ещё не приняла как отца. Как бы сильно она не сопротивлялась и не плакала от смущения, она не могла ни на что повлиять. Ей пришлось смириться со сложившейся ситуацией и забыть о чувстве стыда.

— Но я не твой отец!

— На тот момент он тоже им не был. Главный священник, пусть я и раздета, но вам ведь всё равно не интересна маленькая девочка, верно? Так что всё в порядке.

Но пусть у Фердинанда и не было каких-то мыслей по поводу того, что она раздета, это не отменяло того факта, что сама Майн, совершенно не беспокоясь о наготе, счастливо купалась перед ним. Фердинанд совершенно не ожидал, что Майн не хватало стыда точно так же, как не хватало осторожности.

— Теперь я чувствую сильное беспокойства из-за твоего отсутствия стыда!

— Думаю, что когда повзрослею, оно у меня снова появится. Определённо.

Майн, окутанная ароматной пеной, вылезла из ванны и, сев на скамейку, принялась мыть волосы, что-то напевая.

— Ах, как много пузырей! Так здорово! Так приятно!

Радостная Майн, дрожа от удовольствия, потянулась к длинному предмету, который она назвала душем. Затем другой рукой она нажала на металлический стержень, и из душа, словно сильный дождь, полилась вода.

— Ох?! — не удержался от вскрика Фердинанд.

— С его помощью я смою пену, — объяснила Майн и принялась смывать льющейся из душа водой пену с волос.

Фердинанд нашёл странным то, что она принимала ванну без слуг, но, как оказалось, они здесь не требовались, чтобы помыться.

— Сколько бы ты здесь не мылась, в действительности это ничего не изменит.

— Зато это улучшит моё настроение. Эхе-хе, — непринуждённо ответила Майн.

Закончив мыть голову, Майн принялась мыть тело с пахнущим мёдом мылом. Судя по его текстуре, запаху и количеству пены, Фердинанд мог сказать, что оно превосходило даже мыло, используемое королевской семьёй.

Вымыв тело и смыв пену тёплой водой, Майн почувствовала себя невероятно счастливой.

— Майн, кажется, ты очень довольна. Может, теперь покажешь мне что-то ещё?

В следующий момент Майн уже стояла перед керамической чашей, над которой умывалась, и взяла с полки нечто странное. Оно было сделано из синего скользкого глянцевого материала, но по ощущениям Фердинанд понял, что это не металл. Фердинанд даже не представлял, что это за материал. Майн пошевелила пальцем, и неожиданно этот странный предмет начал издавать громкий гул. При этом из него подул горячий воздух, который, казалось, был способен обжечь кожу.

— Что это, вообще, такое?!

— Это инструмент для сушки волос.

В ванной комнате имелось даже дорогое зеркало. Судя по увиденному, Майн происходила из семьи высшего дворянина, чей статус был намного выше, чем изначально предполагал Фердинанд. Пока он размышлял об этом, Майн закончила сушить волосы той шумной штукой.

— Главный священник, это [резинка] для волос. С её помощью можно стянуть волосы, — сказала Майн, начав кончиками пальцев растягивать и сжимать нечто, что она назвала «резинкой» для волос. — Главный священник, вы не знаете о каком-нибудь материале, который может так же растягиваться и сжиматься?

— В Эренфесте ничего подобного нет. Но я помню, что кора дерева, известного как гумимока*, обладает схожими свойствами.

— Как далеко оно растёт?! Где?! Сколько будет стоит доставить его кору в Эренфест? — набросилась с вопросами Майн.

Подумав, что она мыслит как торговец, Фердинанд вздохнул. Прямо сейчас ему довелось увидеть, как Майн изобретала новый продукт. Он не сомневался, что она изобрела так много нового потому, что пыталась воспроизвести привычные ей вещи, которыми пользовалась в другом, так не похожем на их, мире. Похоже, поиск подходящих материалов доставлял ей сложности.

— К сожалению, гумимока растёт весьма далеко, и, поскольку это магическое дерево, его сперва нужно одолеть в бою. Хотя, как и тро́мбэ, оно обладает магической силой, но это разные типы деревьев и методы сражения с ними тоже разные.

— Тро́мбэ, да… — грустно пробормотала Майн, небрежно связав сзади длинные шелковистые волосы цвета ночного неба.

Фердинанд уже настолько привык к тому, что Майн укладывала волосы шпилькой, что не мог избавиться от чувства дискомфорта, когда она вместо неё воспользовалась так называемой «резинкой» для волос.

— А почему ты не воспользовалась шпилькой?

— А-а, ну просто я начала пользоваться шпилькой, поскольку у меня не было других вариантов. Здесь я использую шпильки, если только ношу [кимоно]. Эм-м… думаю, лучше всего будет показать вам церемонию Дня совершеннолетия? — задумчиво произнесла Майн.

Согласно воспоминаниям Майн, окружение сменилось. Теперь вокруг лежал искрящийся снег, и дул холодный ветер. Фердинанд увидел множество молодых людей в незнакомых красочных и блестящих нарядах. Поскольку Майн назвала это Днём совершеннолетия, Фердинанд подумал, что это нечто вроде выпускной церемонии в дворянской академии. Принимая во внимание красоту нарядов и то, что рукава были настолько длинными, что почти достигали земли, это, несомненно, было собрание дворян.

— Вышивка, которую я использовала для своих церемониальных одежд, была на самом деле основана на распространенном здесь узоре [текущей воды].

— О, вот как. И правда выглядит знакомо, — ответил Фердинанд, посмотрев на находившуюся рядом девушку в красном наряде.

В волосах девушки было украшение, гораздо более красивое, чем носила Майн, но орнамент в виде текущей воды и цветочные узоры действительно напоминали те, что он видел на церемониальных одеждах Майн.

— Майн, это вышивка?

— Эм-м, часть [фурисодэ*] может быть вышита, но наряд не вышивается целиком. Благодаря технике окрашивания, которая называется [юдзэн], можно рисовать прямо по ткани.

— Прямо по ткани? Но как? — спросил Фердинанд, полагая, что если пытаться рисовать по ткани, то рисунок получится размытым.

— А разве в дворянском районе такого нет?

— Я знаю, что для создания узоров меняют цвет нитей, когда ткут полотно, или вышивают ткань, но мне ничего не известно о том, чтобы кто-нибудь рисовал прямо по ткани.

— Ха-а, интересно. Похоже, я знаю, на чём господин Бенно сможет хорошо заработать.

Фердинанд ощутил ликование Майн, которая явно задумалась о том, как много денег сможет на этом получить.

— Понятно. Ты стоишь столько же, сколько стоят знания этого мира.

— Ну, большинство из того, что я сделала — это то, чему меня научила мама, — ответила Майн, засмеявшись, после чего они снова оказались в коридоре, где Майн открыла другую дверь.

За дверью оказалась необычная комната, полная вещей, которых Фердинанд никогда раньше не видел.

— Это наша кухонька… ой, я хотела сказать кухня. Мы готовим здесь еду и едим. Вот это [газовая плита]. Достаточно просто нажать, чтобы она загорелась. Удобно, правда?

Майн нажала на квадратик с непонятным узором, и с хлопком вспыхнул огонь. Колеблющееся пламя оказалось голубым. Похоже, такого цвета был огонь в её мире. Но что удивило Фердинанда больше всего, так это то, что огонь не погас после того, как Майн убрала руку. Даже если зажечь огонь с помощью магии, чтобы он продолжал гореть, понадобились бы дрова или большое количество магической силы.

Пока Фердинанд смотрел на горящий без дров огонь, Майн снова нажала на тот же квадратик, и огонь потух, не оставив и следа.

— Майн… а что это за большой белый ящик?

— Это [холодильник]. В нём хранится еда. Благодаря тому, что там холодно, продукты в нём долго не портятся.

Когда Майн открыла дверь, из ящика вырвался прохладный воздух. Внутри находилось множество красочных незнакомых продуктов, но, поскольку Фердинанд был знаком с принципом сохранения продуктов в холоде, он удивился лишь малому размеру холодильника. Газовая плита поразила его гораздо больше.

— Вот как, это почти как ледяная комната.

— А-а? У вас есть [холодильник]?

— Ты не знала? Ледяная комната в храме по размерам превосходит эту. Фран должен часто использовать её.

— Я подумала, что это странно, что в храме можно предложить посетителям столько различных видов молока, но даже не думала, что там есть [холодильник]. Если бы я только знала, то смогла бы увеличить количество новых блюд, — с сожалением сказала Майн.

От Франа Фердинанд слышал о той еде, которую готовили в покоях Майн. Правда, понять лишь из описания, что представляли собой эти новые блюда, было сложно. Тем не менее, таких блюд имелось явно немало. Фердинанда удивило, что Майн планировала ещё больше увеличить это разнообразие.

— Я слышал, что в твоих покоях подают довольно много различных блюд. Вся эта еда отсюда?

— Верно. Я как могла пыталась воссоздать [западную кухню]... Ох, интересно, будет ли еда здесь такой же вкусной, как я помню?! Следует ли мне попробовать? Я чувствую, что голодна, — сказала Майн.

Фердинанд ощущал, как нарастает волнение Майн, когда она начала оглядываться. Затем, похоже, она что-то вспомнила, и картина снова изменилась. Хотя, сама комната осталась той же, но сейчас они смотрели в другом направлении, а позади них что-то гремело.

— Если ты голодна, то ешь скорее. Ты же знаешь, что я не могу помыть посуду, пока ты не закончишь, — раздался сзади женский голос.

Фердинанд почувствовал, как у Майн бешено забилось сердце, а сама она оцепенела. Такая буря чувств, вероятно, была связана с тем, что тон женщины был мягким, хотя она отчитывала Майн.

Крепко сжав дрожащие руки, Майн обернулась, и они увидели черноволосую женщину, которая ставила на стол тарелки. Фердинанд уже видел её в воспоминаниях Майн.

— Мама… — пробормотала Майн.

— Сегодня я приготовила то, что ты больше всего любишь. Так что ешь, пока не остыло.

Майн кивнула и направилась к столу, за которым могли бы уместиться четыре человека. Когда Майн начала показывать кухню, здесь не было такого стола, но, похоже, затем он вместе с находящейся на нём едой был воспроизведён по её памяти. Когда Майн с любовью смотрела на еду, она ощущала радость и ностальгию, однако Фердинанд не узнавал ни одного блюда. В основном всё было чёрным и коричневым, и не выглядело вкусным.

— Майн, это еда?

— Да. Это всё, что я хотела съесть. Только что приготовленный белый [рис], [мисо-суп] с [то́фу*], [вакамэ́*] и большим количеством [зелёного лука]. Это [тэрияки* из желтохвоста*], а тут мамины [никудзяга*] и [хидзики*]. Вот здесь приготовленные ею [соленья].

Майн со слезами на глазах глубоко вдохнула, чтобы успокоить мысли из-за накатившей на неё ностальгии, а затем медленно сложила руки вместе и чуть опустила голову.

— Спасибо за еду.

Эту короткую фразу наполняли счастье и благодарность, от которых сердце, казалось, было готово разорваться. Ловко манипулируя двумя красными палочками, Майн положила кусочек еды в рот. В следующий момент из её глаз хлынули слёзы.

— М-м-м… вкус маминой еды…

Майн медленно жевала, наслаждаясь вкусом всех тех блюд, что были на столе. Нежный вкус наполнял рот Майн, и Фердинанд мог сказать, что эта еда была вкуснее чем всё то, что он когда-либо ел. При этом он ощущал всю ту бурю чувств, которую испытывала Майн. Ностальгия по приготовленной её матерью еде, счастье съесть это снова, и печаль, что это всего лишь сон…

— Мама, было очень вкусно.

— Ох, ты редко хвалишь мою еду, — ответила женщина, округлив глаза, а затем рассмеялась. — Неужели хочешь попросить какую-то книгу?

Женщина смотрела на свою дочь полными любви глазами. Такую же любовь Фердинанд ощущал в ней, когда она тащила Майн за собой, занимаясь поделками.

— Я хочу много книг, но дело не в этом. Просто... действительно было очень вкусно.

Майн съела всё, не оставив и крошки. Как и перед едой, она сложила руки и сказала: «Большое спасибо», а затем склонила голову. Подняв голову, Майн посмотрела на свою мать, которая ещё ела.

— Мама, прости.

Когда мать Майн подняла взгляд, сама Майн, из глаз которой лились слёзы, низко поклонилась.

— Прости, что тебе пришлось хоронить меня. Пожалуйста, прости глупую дочь, которая лишь после смерти поняла, как сильно ты меня любила. Прости, ты всегда заботилась обо мне, оберегала, позволяла делать всё, что я хотела, но я умерла, так и не отплатив тебе за это.

Фердинанд ощущал, как в него вливаются сожаление, стыд, тоска и переполняющая сердце Майн любовь к семье. Не в силах выдерживать такую бурю чувств, Фердинанд разорвал синхронизацию.

***

Придя в себя, Фердинанд, который все это время склонялся над Майн, встал и, отступив на несколько шагов назад, упал на колени и покачал головой.

— Я никогда не чувствовал себя хуже… — пробормотал он.

Фердинанд слишком сильно синхронизировался с Майн. Пусть эмоции были не его, но сейчас из его глаз текли слёзы. Понимая, что теперь, когда синхронизация закончилась, Майн должна скоро проснуться, Фердинанд быстро вытер глаза рукавом. Пусть Майн ещё спала, Фердинанд видел, как из уголков её глаз текли слёзы.

Ресницы Майн затрепетали, и она медленно открыла глаза. Несколько раз моргнув, она неспешно повернула голову и посмотрела на Фердинанда.

— А, главный священник. Доброе утро.

Проснувшись, Майн осторожно поднялась и вытерла слезы рукавом. Когда она села на скамейке, её глаза оказались на том же уровне, что и у стоя́щего на коленях Фердинанда. Она счастливо улыбнулась и прищурила золотые глаза, которые всё ещё были влажными и подрагивали.

— Главный священник, спасибо, что показали мои воспоминания… Мне кажется, за то время, что я провела здесь, они стали расплывчатыми.

Благодаря магическому инструменту можно увидеть даже те воспоминания, которые человек помнит весьма смутно. Однако в обычных обстоятельствах воспоминания людей с годами теряются, похороненные в повседневной суете. Неудивительно, что воспоминания Майн со временем потускнели.

— Я никогда не думала, что снова смогу поесть блюда моей мамы, и хотя это был лишь мир сна, я даже не надеялась, что получу возможность извиниться перед ней. Я очень счастлива.

Несмотря на то, что Майн, смотря Фердинанду в глаза, поблагодарила его, он не нашёлся, что ответить. Он всё ещё ощущал в себе ту бурю эмоций Майн, а потому боялся сказать что-то, что не исходило из его собственного сердца.

— Может ли быть так, что из-за того, что вы были синхронизированы со мной, вам передались мои эмоции?

— Естественно, но с этим ничего не поделаешь. Так работает инструмент, — ответил со вздохом Фердинанд.

Майн быстро встала и подошла к нему.

— Главный священник, я знаю, что нужно. Обнимашки.

— А-а? О чём ты? Что ещё за обнимашки?

Фердинанд напрягся, не зная, что она собирается сделать. Майн протянула руки и обняла его за шею.

— Это и есть обнимашки. Когда мне снятся подобные сны, от которых на сердце тяжело, я успокаиваюсь, когда Тули обнимает меня вот так. У меня есть Лутц и моя семья, но вам, главный священник, не с кем обняться, верно? — слегка гордый голос Майн прозвучал прямо рядом с ухом застывшего от удивления Фердинанда.

Фердинанду было бы легко отстраниться от Майн, сказав, что это не её дело, но по какой-то причине ему не хотелось так поступать. Он действительно чувствовал себя уставшим, пережив ту бурю эмоций. Майн, вероятно, чувствовала себя сейчас такой же истощённой, как и он. Фердинанд слышал, как её тяжёлое дыхание успокаивается, пока она цепляется за него.

Когда Майн немного успокоилась, она вздохнула, а затем ослабила хватку в руках, обвивающих его шею.

— Главный священник, пожалуйста, в будущем используйте этот магический инструмент ещё раз. Я хочу почитать книги и снова поесть [японской еды].

— Ни за что. Синхронизация с тобой была невероятно изнурительной.

На этот раз Фердинанд отстранился от Майн. Встав, он снял свой магический инструмент с головы. У него не было никакого желания оказаться снова под влиянием её бушующих эмоций.

Вот только Майн, удивлённая тем, что Фердинанд отстранился от неё, открыла глаза и, прикрыв руками магический инструмент у себя на голове, сказала:

— Я не верну его, пока вы не пообещаете снова синхронизироваться со мной!

«Ну и как же мне рассказать об этой идиотке герцогу?» — устало подумал Фердинанд. Майн была настолько одержима книгами, что даже не задумывалась о каких-либо заговорах и преступлениях. Кроме того, ей не хватало ни осторожности, ни чувства стыда, ни здравого смысла. А ещё она была настолько слаба, что невозможно представить, что с ней может приключиться, стоит только отвести от неё взгляд. Но при этом Майн обладала огромным количеством магической силы. Бо́льшим, чем у самого герцога. А учитывая её знания о мире с потрясающе развитой культурой, о котором кроме неё не знал никто, ценность Майн была неизмерима. Если они смогут использовать её так же хорошо, как Бенно, то она, несомненно, принесёт Эренфесту огромное состояние. По крайней мере, они не могли позволить, чтобы её забрал кто-то ещё. Требовалось, чтобы кто-то присматривал за ней и направлял в верное русло.

— Хм, стоит позаботиться, чтобы она осталась с нами. Книги станут приманкой, — задумчиво пробормотал Фердинанд.

— А-а? Так вы синхронизируетесь со мной снова? — обрадованно спросила Майн.

Фердинанд не понимал, намеренно ли она неверно истолковала его слова или же просто слышала то, что хотела. Нахмурившись, он смерил взглядом Майн, смотрящую на него сияющими глазами, и сдёрнул магический инструмент с её головы.

1. ↑ лоскутное шитьё (также пэчворк, от англ. patchwork — «изделие из лоскутов») — вид рукоделия, в котором по принципу мозаики сшивается цельное изделие из кусочков ткани (лоскутков).https://ru.wikipedia.org/wiki/Лоскутное_шитьё
2. ↑ gummi [ˈgʊmi] (нем.) — резина
3. ↑ фурисодэ (яп. 振袖, дословно «развевающиеся рукава») — традиционный японский наряд незамужних девушек и невест, кимоно с длинными рукавами.https://ru.wikipedia.org/wiki/Фурисодэ
4. ↑ то́фу — пищевой продукт из соевых бобов, богатый белком. Обладает нейтральным вкусом.https://ru.wikipedia.org/wiki/Тофу
5. ↑ ундария перистая или вакамэ — вид бурых водорослей. Имеет сладковатый привкус. https://ru.wikipedia.org/wiki/Ундария_перистая
6. ↑ тэрияки — традиционный японский способ обжарки с использованием распространённого в японской кухне сладкого соуса. https://ru.wikipedia.org/wiki/Тэриякивидеопример:https://www.kurashiru.com/recipes/0dc01746-baf8-4d7f-b3c1-a6b7b73ea013
7. ↑ жёлтохвостая лакедра, желтохвост — вид морских лучепёрых рыб семейства ставридовых.https://ru.wikipedia.org/wiki/Жёлтохвостая_лакедра
8. ↑ никудзяга — блюдо японской кухни, представляющее собой мясо, тушённое вместе с картофелем и луком, приправленное сладким соевым соусом.https://ru.wikipedia.org/wiki/Никудзягавидеопример:https://www.kurashiru.com/recipes/f7d94909-d3e2-4eb0-8838-a60edc674ccd
9. ↑ хидзики — съедобные бурые водоросли, растущие на скалистых берегах Японии, Кореи, Китая.https://ru.wikipedia.org/wiki/Хидзикивидеопример:https://www.kurashiru.com/recipes/a1aa001b-1591-486f-bf5b-141b50fc9565