События происходят во время второго тома второй части (5 том по сквозной нумерации, во время главы «Розина — Слуга священницы-ученицы»)

***

Несколько дней назад госпожа Майн, священница-ученица взяла меня в слуги. Услышав, что я не хочу покидать приют, госпожа Майн разрешила мне остаться, а затем поручила управлять приютом и присматривать за детьми до их крещения.

— Все получили свою еду? Затем вознесите молитвы и благодарность Богам за их доброту. О верховные бог и богиня, что правят небесами и даруют нам тысячи и тысячи жизней, чтобы поглотить их, о могучая вечная пятёрка, что правит царством смертных, я возношу вам благодарность и молитвы за ту еду, что вы своей божественной волей даровали нам.

Юные некрещёные дети повторили молитву перед обедом в унисон со мной, а затем начали есть свою еду. Все очень голодны и сосредоточены на еде. Когда еда поступает в приют, взрослые служители едят первыми, затем очередь учеников, и, в конце концов, остатки еды отдаются маленьким, некрещеным детям, так что они всегда едят последними.

Когда я видела, насколько дети голодны, мне становилось очень их жалко, ведь им приходится долго ждать, но с другой стороны, в прошлом от божественных даров к моменту их трапезы почти ничего не оставалось. По сравнению с теми днями уверенность в наличии еды — настоящее счастье, не так ли?

— Еда сегодня вкусная, верно?

Поскольку я была взрослой служительницей и уже поела, то была тут только для того, чтобы научить детей, как есть и убирать со стола. Тем не менее, удивительно трудно следить и ухаживать за шестью детьми одновременно.

— Суп вкусный.

— Овощи в супе сегодня все одинакового размера, так что, наверное, сейчас была очередь Лиззи варить суп?

Теперь независимо от того, насколько велики или малы божественные дары, суп на столе есть каждый день. Когда я смотрю на суп в тарелке, я всегда думаю о госпоже Майн. Такое ощущение, что всё, что имело значение для приюта, было собрано в этой миске супа.

— Мы можем есть этот суп благодаря тому, что госпожа Майн научила нас его готовить. Ингредиенты для него мы собираем в лесу или покупаем на деньги, вырученные от продажи бумаги.

— Вильма, ты всегда говоришь одно и то же. Дальше идёт: «Поэтому мы должны поблагодарить госпожу Майн».

Дети в унисон произнесли мою следующую реплику, а затем рассмеялись. Но я думаю, что именно дети больше всего должны быть благодарны госпоже Майн. Ведь именно благодаря госпоже Майн они могут мыться, есть и выходить наружу — в лес.

В обязанности служителей входит уборка территории, по которой каждый день ходят священники. Однако, поскольку те не заходят в приют, нам никогда не приходилось делать серьезную уборку тут. Она занимает много времени, поэтому я лишь изредка убирала своё собственное пространство.

Так, например, столовая и комнаты учеников и взрослых служителей и служительниц были не настолько грязными, чтобы на них было неприятно смотреть. Однако никому не приходило в голову мыть детей, не прошедших крещение, и убирать их жилые помещения. Ведь именно рожавшие служительницы всегда отвечали за уход за детьми до крещения, оставаясь в подвале даже во время приёма пищи, так что они никогда не попадали в поле нашего зрения.

Уверена, что не только я была удивлена, услышав от Франа, слуги госпожи Майн, о трагическом состоянии детей, не прошедших крещения. Только через кого-то за пределами приюта мы узнали, что больше нет взрослых служительниц, которые могли бы присматривать за ними, и что за детьми присматривают только ученики, которые дают некрещёным детям то немногое, что остаётся после собственной трапезы.

— Вильма, можно я пойду в мастерскую после ужина?

— Да, но сначала ты должен убрать за собой посуду и вымыть лицо и руки. Если ты испачкаешь бумагу, Гил будет зол.

— Я думаю, Лутц страшнее, чем Гил.

Я часто слышала, что Гил, управляющий мастерской Майн, отчитывал людей и выгонял их, но Лутца, ученика торговца, я знала только как молодого человека, которому доверяла госпожа Майн.

— Он каждый раз рычит и говорит: «Вы знаете, сколько времени и усилий требуется, чтобы сделать такой лист бумаги?!».

— Да, недавно он отругал меня ещё до того, как я притронулся к бумаге.

Рико упёр руки в бока и сказал, подражая рассерженному Лутцу:

— Ты знаешь, сколько стоит эта бумага? Не трогай товар грязными руками!

Дети разразились смехом: «Прямо как он!».

Я никогда не слышала, чтобы кто-то в храме говорил так прямо и в таком агрессивном тоне — я была просто поражена.

— Если ты испортишь бумагу, тебе после этого запретят посещать лес на некоторое время.

— На днях он даже ударил кого-то. Мы напомнили Лутцу, что насилие здесь, в храме, запрещено, но он сказал, как ни в чем не бывало: «Это не моя вина, что он не понимает того, что ему говорят».

Я никогда не заходила в мастерскую из-за боязни мужчин, так что я ничего не знала о таких вещах. Но, похоже, что мастерская Майн, хотя и находится в храме, не ощущается как его часть, а управляется по собственным правилам госпожи Майн, представляющим собой смесь правил торговцев и обитателей храма.

...Хотя и в приюте многое сейчас происходит по новым правилам, установленным госпожой Майн, его новым директором.

Приют теперь нужно убирать, как и храм, и каждый должен сам готовить себе еду, чтобы всем хватало. Теперь нужно не просто ждать милостей от Бога, но и самим зарабатывать деньги, чтобы покупать еду... Я слышала, что все эти вещи, которым учила нас госпожа Майн, не являются обычными и для простых людей.

Хотя госпожа Майн всегда говорит:

— Я просто учу вас, что нужно сделать. Не я делаю ваши жизни лучше. Это результат усилий каждого.

Однако в храме, месте, где живут только дворяне и сироты, кто ещё мог бы научить нас чему-нибудь? Я глубоко благодарна богам, которые привели её в храм.

Госпожа Майн часто хвалит меня за заботу о детях. Она говорит, что я как святая, но для меня сама госпожа Майн была гораздо больше похожа на святую.

...Хотя у неё такая юная внешность, что, пожалуй, она скорее дитя божье, а не святая дева.

Слегка рассмеявшись, я вспомнила слова госпожи Майн, которые она сказала, когда приходила утром в приют. Речь шла о Розине, которую госпожа Майн также взяла себе в слуги.

Розина всегда превозносила свою бывшую хозяйку, госпожу Кристину, которая отправилась в дворянскую академию, поэтому я не думала, что Розина сможет служить госпоже Майн, бывшей простолюдинкой. Кроме того, у госпожи Кристины и госпожи Майн совершенно разные представления о том, какими должны быть слуги. Хотя госпожа Майн, выслушав мою просьбу, обещала подумать, я всегда чувствовала, что Розину отправят обратно в приют.

Розина действительно очень красивая девушка. Со своими зрелыми и женственными чертами лица, волнистыми каштановыми локонами и голубыми, как драгоценные камни, глазами, она идеально подходила госпоже Кристине, любившей красивые вещи. Розина обладает не только хорошей внешностью” Она ровесница госпожи Кристины, имеющая такой же интерес и талант к искусству. Именно по этой причине госпожа Кристина, которой пришлось разлучиться со своей семьёй и войти в храм, считала Розину своей подругой. Но Розина не сможет добиться такого же отношения от госпожи Майн.

— Пора бы уже, верно?

Госпожа Майн сказала, что когда она закончит обед, то спросит мнение у всех присутствующих, а затем хорошенько поговорит с Розиной. Если мысли Розины не изменились со времён её службы госпоже Кристине, это будет мучительное время для неё.

Отправив детей в мастерскую после обеда, я вернулась в свою комнату и достала дощечки для каруты. На этот раз это был подарок для детей от госпожи Майн, поэтому я рисовала с особой тщательностью. В будущем дети будут думать, что боги выглядят так, как они тут изображены, так что я немного нервничала, но в то же время горела желанием попробовать.

Карута, которую придумала госпожа Майн, чтобы Гил мог выучить буквы, была потрясающей. Гил иногда приносит её в столовую и хвастается, а потом играет со всеми. В результате мы не успели оглянуться, как дети уже выучили буквы и имена богов.

С помощью перьев и чернил, которые дала мне госпожа Майн, я начала рисовать богов и божественные инструменты на тщательно отполированных дощечках. Я запомнила почти все названия, так как много раз видела их на каруте. И даже если я не могла прочитать, кто-нибудь из детей обязательно подскажет, если я спрошу, так что я знала, что нужно рисовать.

Хотя я была рада заботиться о детях, волнение, которое я испытывала, когда концентрировалась на рисовании, было совсем другим. Только сейчас я поняла, как сильно скучала по рисованию.

Когда я закончила несколько рисунков, раздался тихий стук в дверь.

«О, наконец» — подумала я про себя и пригласила человека снаружи войти. Как и ожидалось, это была Розина. Как только она вошла в комнату и закрыла дверь, её глаза наполнились слезами. Это был первый раз, когда я увидела такое выражение на её лице. Как долго она сдерживалась?

— Вильма, госпожа Майн зашла слишком далеко. Она хочет, чтобы я выполняла работу, которую делают простые служители!

— Розина, я ничего не понимаю. Просто скажи мне, что произошло.

— Вильма, пожалуйста, послушай. Только ты, как и я служившая госпоже Кристине, можешь понять мои чувства.

Я перестала рисовать и повернула стул к кровати. После того, как Розина села на край кровати и оказалась лицом к лицу со мной, по её щекам начали скатываться бисеринки слез, и она начала жаловаться мне.

— Главная проблема — это Делия.

— Розина, я не знаю, кто такая Делия. Более того, я знакома не со всеми слугами госпожи Майн, так что не могла бы ты для начала представить тех, кого ты упоминаешь?

С тех пор как я стала слугой госпожи Майн, я редко выходила из приюта и не имела ни малейшего представления о том, что происходит снаружи, за исключением разговоров с людьми во время еды и той информации, которую дают мне дети. Фран и Гил отдавали приказы как слуги госпожи Майн, когда убирались в приюте, и были давно мне известны, поэтому я знала их имена и узнавала их лица, но имя Делии я услышала впервые.

— Делия — восьмилетняя слуга-ученица, которая раньше служила у главы храма. Она агрессивная девочка с впечатляющими рыжими волосами.

Если сейчас ей восемь лет, то она должна была жить на первом этаже в то время, как нас вернули в приют. Однако я не могу вспомнить никого с такой выделяющейся чертой, как рыжие волосы.

— Раз ей восемь лет, я должна была видеть её раньше, но я совсем не помню её.

— Глава храма сделал Делию своей слугой сразу после её крещения, поэтому она не поднялась на первый этаж, а сразу перешла жить в дворянскую часть храма. У меня возник тот же вопрос, что и у тебя, и, когда я спросила её об этом, Делия с гордостью обо всем мне рассказала. И она не постеснялась заявить, что в будущем станет любовницей. Интересно, что бы на такое заявление ответила госпожа Кристина?

Госпоже Кристине не нравились служительницы, предлагавшие цветы. Она говорила, что это для тех, кто не может ничего предложить, кроме своей женственности. Из-за этого мы совсем не хотели, чтобы священники брали нас в качестве слуг. Однако другие служительницы в приюте, похоже, были не прочь подносить цветы. Они даже говорили, что предпочли бы заниматься подношением цветов, если так у них будет достаточно еды, чем жить впроголодь и каждый день заниматься тяжёлым трудом.

— Но если Делия жила в подвале без служительницы, которая присматривала бы за ней, неудивительно, что она захотела покинуть приют и обрести стабильную жизнь, не так ли? Подумай, Розина, что если бы это ты была заперта там?

— Вильма, прекрати. Это слишком неприятно представлять.

Несмотря на то, что ей было приказано мыть детей в подвале, Розина первой убежала после уборки крыла девочек.

«Я бы хотела видеть только красивые вещи», — всегда говорила госпожа Кристина. Я уверена, что её слова сильно повлияли на Розину. Я не могу не вздохнуть, когда вижу насколько госпожа Кристина не похожа на госпожу Майн, которая, случайно наткнувшись на некрещёных детей, заручилась помощью Гила и попыталась всех спасти.

— У Делии совсем нет образования, она не понимает красоты искусства, и ей даже не нравится звук фешпиля. Весь день она повторяла: «Я ненавижу это!» Я не знаю, что сказать, но госпожа Майн только немного смущенно улыбнулась и совсем не отругала её …

Я думаю, что Розина и Делия чем-то похожи. Они обе предпочитают жить в дворянской части храма и не заниматься тяжёлой работой в приюте. В целом, слуга должен выполнять любую работу, однако в основном его функции заключаются в том, чтобы заботиться о повседневной жизни господина, так что, похоже, Майн неплохого мнения о Делии.

— Кроме того, Делия пожаловалась на меня госпоже Майн.

Розина повторила всевозможные жалобы, которые высказывала Делия. Многие жалобы повторялись, видимо, Делия была зла и нетерпелива.

— Что сказали остальные, выслушав жалобы Делии? Все ли они были согласны с ней? Неужели никто не был на твоей стороне?

— Да, Гил тоже был на стороне Делии. Он также сказал что-то навроде «кто не работает, тот не ест» и что я не должна играть на фешпиле по ночам, и формулировка была очень вульгарной…

Если Розина по-прежнему играла на фешпиле поздно вечером, как это было в старые времена, то неудивительно, что они протестовали. Ведь и Делия, и Гил были ещё молоды и должны были ложиться спать так же рано, как и дети в приюте.

— Знаешь, дети предпочтут спать, а не слушать музыку до поздней ночи. Мне бы тоже не понравилось, если бы ты решила играть в приюте, когда дети ложатся спать.

— Вильма?!

— В покоях госпожи Кристины мы просыпались довольно поздно, но разве в покоях госпожи Майн все не просыпаются так же рано, как и в приюте?

Розина слегка опустила глаза, возможно, кто-то другой говорил ей то же самое.

— Единственное, что я помню о Гиле, это то, что он был озорным, неуправляемым мальчишкой, но, видимо, он сильно изменился, не так ли?

Служительница, которая занималась в храме хозяйственных делами, часто отправляла Гила в палату покаяний. Весь приют не мог поверить своим ушам, когда услышал, что Гил будет служить у священницы.

— Ты ещё сильнее удивишься, когда увидишь, как он стоит на коленях перед госпожой Майн и принимает её похвалы.

Я давно не видела Гила, и, похоже, он стал очень предан госпоже Майн. Я думаю, Гил хорошо служит ей и поддерживает хорошие отношения, раз в награду ему дали каруту.

— А что тебе сказал Фран? Изначально он служил главному священнику, а потому он должен был высказать непредвзятое мнение в отличие от тех детей, верно?

Фран, как известно всем в приюте, изначально был одним из слуг главного священника, а сейчас он обучал и направлял простолюдинку, госпожу Майн. Он также единственный взрослый служитель среди слуг госпожи Майн, и легко заметить, что та доверяет Франу и полагается на него.

— Пускай госпожа Майн доверяет Франу и полагается на него, однако он ничего не знает о том, как должны себя вести священница-ученица и её слуги. И хотя Фран — служитель-мужчина, он не делает того, что я ему говорю. Он весьма своенравен, поскольку сам не выполняет тяжёлую работу, но при этом требует, чтобы работала я.

— Розина, а разве не естественно, что Фран отдаёт тебе приказы? — Розина выглядела озадаченной, как будто действительно не понимала. Неудивительно, что слуги госпожи Майн ополчились против неё, и она пришла ко мне за советом. — Он главный слуга госпожи Майн, а ты ученица, которая совсем недавно начала ей служить.

— Но фешпиль…

— Розина, Госпожа Майн и госпожа Кристина разные. А потому ты не можешь ожидать, что обращение с тобой будет таким же.

— Я и подумать не могла, что ты скажешь то же самое, что и госпожа Майн.

— А что ещё тебе сказала госпожа Майн?

— Она сказала, что игра на фешпиле по ночам доставляет неудобство остальным, а потому я должна закончить, когда пробьёт седьмой колокол. Ещё, что она понимает, как важно музыканту беречь руки, а потому, вместо физической работы, она хочет, чтобы я помогала с работой с документами. И, наконец, она попросила меня помогать Франу с денежными расчётами, касающимися её покоев, мастерской и приюта, чтобы уменьшить на него нагрузку.

— Расчёты?

Я переспросила её, и она кивнула головой.

— У госпожи Майн не хватает слуг. Фран отвечает за всю бумажную работу, Гил отвечает за мастерскую и мужскую часть приюта, а Делия отвечает за комнаты.

— ...Этого действительно недостаточно.

Обычно слуги просто заботятся о повседневных нуждах священников, но госпожа Майн — глава приюта и глава мастерской Майн. Работы действительно больше обычного, и, похоже, что количество слуг слишком мало для такого объёма.

— Вильма работает в здании для девочек в приюте и рисует, не так ли? Госпожа Майн сказала, что я должна заниматься кроме музыки и другой работой и что у неё нет возможности дать мне сосредоточиться на музыке.

Слуга не выполняет работу, которую должна и это представляет большую проблему. Госпожа Майн говорила мне, что, поскольку Розина вот-вот станет взрослой, она надеется, что та сможет помочь Франу.

— Что представляет из себя бумажная работа?

— Она сказала, что ей приходится вести письменную и бухгалтерскую отчётность по покоям, мастерской и приюту и попросила взять на себя часть работы Франа.

— Гил и Делия только что стали слугами, поэтому они ещё не умеют особо читать и писать. Она наверняка думает, что ты, будучи почти взрослой и хорошо образованной, сможешь с этим справиться...

Я вздохнула. Я почувствовала, что вижу её недостатки, которых раньше не замечала. Слуг учат читать, писать и считать. Однако, хотя служительницы Кристины умели писать красивым почерком и записывать стихи, они не так часто что-то писали. Розина не разбирается в расчетах и не может помочь. Она действительно слуга искусства.

— Если она хочет уменьшить нагрузку на Франа, разве ей не следует просто взять больше слуг?

— В отличие от госпожи Кристины, госпожа Майн простолюдинка. Она просто не может позволить себе содержать свыше десятка слуг. Госпожа Майн учила, что даже детям, которые ещё не прошли церемонию крещения, нужно стараться делать что-то самим, если они хотят есть вдоволь.

Госпожа Майн говорит детям, ещё не принявшим крещение, что если они хотят полноценно питаться, то должны сами зарабатывать деньги. Вряд ли у неё есть ресурсы, чтобы нанять столько слуг, сколько ей нужно.

— Но даже если госпожа Майн простолюдинка, она всё равно остаётся священницей, верно? Так разве она не должна…

— Ты ведь знаешь, что у священников, которые остались в храме, обычно лишь пять слуг, не так ли? Госпожа Кристина просто была особенной.

Мы не должны думать о госпоже Кристине, у которой было две служанки из семьи, шесть служительниц, вместе с которыми она наслаждалась искусством, четверо служителей, занимающихся физическим трудом и ведением всех дел, повар, помощник и несколько учителей, как о норме.

— Розина, послушай, возможно тебе просто не подходит роль слуги госпожи Майн?

— Эм-м… Госпожа Майн уже попросила меня подумать над ответом на этот вопрос до завтра. Она сказала мне выбрать, вернуться ли в приют или принять то, что она не будет такой, как госпожа Кристина.

О, да, я знала это. Казалось, госпожа Майн велела Розине вернуться в приют. При таких разных стандартах мышления и действий у госпожи Майн есть только один выход.

— Понятно. В таком случае, всё зависит от тебя, Розина. На мой взгляд, госпожа Майн уже идёт для тебя на максимальные уступки. Если ты всё ещё недовольна этим и не готова ей служить, то, полагаю, ты просто не способна быть чьей-либо ещё слугой, кроме госпожи Кристины. В таком случае, тебе лучше вернуться в приют, прежде чем возникнут какие-либо проблемы.

Если госпожа Майн уступила так много в ответ на мою просьбу дать Розине больше времени, то мне больше нечего сказать. Это выбор Розины.

— Вильма... Разве ты не думаешь, что неправильно служительнице заниматься работой, которой должны заниматься служители?

Когда я начала рисовать, Розина с тревогой окликнула меня. Я тоже служила госпоже Кристине, но не была согласна с её словами. Я обнаружила, что она запуталась и ничего не поняла.

— Нет, не думаю. Если не считать покоев госпожи Кристины, то подобное вполне обычное дело для служительниц.

— Значит, это я была неправа? — пробормотала Розина.

Для Розины госпожа Кристина была всем. Это была единственная жизнь, которую она знала после выхода из приюта, и даже после возвращения в приют она умоляла о жизни с ней. Наверное, тяжело, когда твой мир рушится на глазах. Однако госпожа Кристина не вернётся в храм, и Розина должна понять, что здравый смысл её прошлой службы теперь неприменим.

— Розина, дело не в том, что ты ошибаешься. Просто правила, установленные госпожой Кристиной, применимы только к ней. Точно так же правила, установленные госпожой Майн, неприменимы для других священников.

— Применимы только к ней?

— Пойми, Розина, если бы тебя взяла к себе не госпожа Майн, а какой-нибудь священник, то ты, вероятно, не имела бы возможности играть на инструменте. Скорей всего, твоя работа заключалась бы в том, чтобы предлагать цветы. Ты всё ещё недовольна, что служишь госпоже Майн?

Слуга-ученица никак не сможет возразить священнику, сказав, что она не хочет идти туда, где нет музыкальных инструментов, или что подношение цветов — неподобающее занятие для достойной служительницы.

— Госпожа Майн ведь не сказала тебе, что ты вообще не должна играть музыку? Она лишь сказала, что не может позволить себе, чтобы ты весь день занималась одной лишь игрой и что ты должна выполнять работу, которую делают другие слуги. Она даже приняла во внимание твои слова о том, что ты боишься поранить пальцы, и попросила заниматься лишь бумажной работой. Я помню, ты говорила, что будешь служить госпоже Майну всем сердцем, но, может быть, это было сказано просто так?

Проще всего отказаться от слуги, которая отказывается исполнять приказы. Мне кажется, госпожа Майн уже идёт на максимальное количество уступок.

— Розина, если ты всё ещё недовольна уступками, которые сделала госпожа, которой ты должна служить, то ты не способна служить никому, кроме госпожи Кристины. Будет лучше, если ты вернешься в приют до того, как создашь для кого-то проблемы.

Розина тихо заплакала и медленно опустила свои длинные ресницы, словно отказываясь от всего.

— Даже если я стану слугой священницы, я уже не смогу вернуться в те дни, не так ли?

— Да, потому что никто другой не станет второй госпожой Кристиной.

Пока я заканчивала несколько рисунков, Розина сидела на кровати, поникшая, и тихо плакала, пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции.

Казалось, она превратила все свои мысли в слезы, и я не беспокоила её, ожидая, пока она выплакается.

— Вильма.

Когда Розина подняла голову, в её глазах была решимость.

Выражение лица Розины, когда она смотрела вперед, было настолько прекрасным, что я пожалела, что у меня не было под рукой материалов.

— Вильма, я хотела бы заниматься музыкой как можно больше. Поэтому я буду служить госпоже Майн и выполнять ту работу, которую мне поручат делать.

— Если ты постараешься, госпожа Майн оценит твои усилия, так же, как она наградила всех тех, кто усердно работал в приюте в тот первый день. Я знаю, что мало чем смогу помочь, но я желаю тебе удачи. Помни, я всегда готова выслушать тебя.

Через несколько дней госпожа Майн пришла в приют со счастливой улыбкой на лице. Несмотря на то, что она является священницей-ученицей, госпожа Майн не намного больше, чем дети до крещения.

— Вильма, ты помогла всё объяснить Розине? Она, кажется, не слишком хороша в этом, но изо всех сил старается считать. Большое спасибо, Вильма.

Госпожа Майн улыбалась своими золотыми глазами. Она так невинна и мила, что хочется взять её на руки, как ребёнка, но она священница. Поскольку она простолюдинка, её манеры вежливы, но дружелюбны. Она не лишена изящества, но ей не хватает достоинства и здравого смысла госпожи по сравнению с госпожой Кристиной, которая была настоящей дворянкой.

— Госпожа Майн, я слышала, что главный священник назначил Розину вашей слугой, чтобы обучать вас. Поскольку в храме нет священниц, которые могли бы служить образцом для подражания, как себя вести, вам лучше всего сможет показать Розина, которая получила образование вместе с госпожой Кристиной. Розина пытается преодолеть свои слабости, вы также должны усердно работать над улучшением своего воспитания.

— Хмм…

Госпожа Майн потеряла дар речи, и её глаза растерянно блуждали взад и вперед. Однако люди, находящиеся в высших эшелонах власти, не должны проявлять такой паники.

— Госпожа Майн, когда вы собрали слуг, чтобы обсудить этот вопрос, Розина когда-нибудь отводила глаза? Она начала плакать только, когда никого не было рядом. Розина всегда поднимала голову и смотрела прямо перед собой, излагая свои мысли, не так ли?

Госпожа Майн отвернулась, будто не понимая, что я имею в виду. Это милый жест для маленького ребенка, но это неправильно.

— Это верный способ быть дворянином... Розина пришла ко мне и плакала. До этого момента она сдерживалась…

— Я должна быть похожа на Розину, не так ли?

Её губы сжались в плотную линию, когда она подняла на меня глаза. Её глаза очень похожи на глаза Розины, когда она принимала решение.

— Даже служительница из приюта может научиться вести себя прилично, так как же госпожа Майн не может? Хорошо научитесь у Розины, как себя вести.

— Да.

Пусть госпожа Майн и Розина хорошо повлияют друг на друга. Я молилась об этом Богам.