«Гроб» вернулся.

На корме «Затерянного Дома» Дункан равнодушным взглядом смотрел на лежащий перед ним, богато украшенный деревянный ящик. Капли воды стекали с краёв ящика к его ногам, подтверждая, что его воспоминание о том, как он выбросил ящик за борт, не было ложью, и что ящик не так давно действительно плавал в море.

Ситуация складывалась настолько жуткая, что по позвоночнику пробегали мурашки, но Дункан почему-то был намного спокойнее, чем мог себе представить.

Возможно потому, что он находился на борту этого и без того причудливого корабля-призрака, возможно потому, что не так давно пережил захватывающий «прогулку в духовном мире» и столкновение с другим кораблём, а может быть потому, что несколько дней имел дело с неким столь же причудливым Козлиноголовым. Дункан, казалось, стал в некоторой степени невосприимчив к причудливым паранормальным явлениям этого мира.

На самом деле, когда он в прошлый раз выбросил эту «проклятую куклу» за борт, у него закралось смутное подозрение, что всё так просто не закончится.

Он посмотрел вниз и, что неудивительно, обнаружил, что гвозди и цепи, которыми он закрепил крышку гроба, исчезли. Тогда он наклонился и с помощью своего меча снова сорвал её с гроба.

Великолепная готическая фигура по-прежнему неподвижно лежала в центре красной бархатной подкладки, сложив руки в спокойном изяществе.

Но на этот раз Дункан отчетливо заметил, что уголки ее юбки намокли, а изнутри крышки исходил легкий запах моря.

До сих пор жуткая фигура, казалось, не делала ничего необычного или опасного, кроме как возвращалась снова и снова, но сам факт того, что она «возвращалась», служил стандартным признаком «проклятого объекта».

Дункан с минуту равнодушно смотрел на фигуру, а затем внезапно нарушил молчание улыбкой:

— Мне вдруг захотелось удовлетворить свое любопытство...

С этими словами он повернулся и пошел к выходу из каюты, расположенной неподалеку, оставив куклу на палубе.

Лично он опасался ее и не хотел оставлять с собой, но, зная «Затерянный Дом» и Козлиноголового, он понимал, что оставить ее на палубе на время не составит большой проблемы. И что, даже если она начнет буянить, множество «живых существ» на корабле хватит, чтобы с ней справиться.

Тем временем ему предстояла «подготовка».

Дункан пересек корму, открыл деревянную дверь на нижнюю палубу, ступил на деревянную лестницу, которой уже стукнуло неизвестно сколько лет, прошел в каюту на нижней палубе и попал в каюту, где хранились орудия устаревших образцов. По обе стороны каюты молчаливо лежали орудия, заплесневелые почерневшие доски закрывали сделанные рядом с ними огневые отверстия, почерневшие пороховые бочки и массивные железные шары снарядов лежали между орудийными позициями так, как будто их накапливали в течение столетия.

Дункан скользнул взглядом по этим устаревшим предметам, и ему вдруг пришла в голову одна мысль.

Он не видел на корабле ни одной «человеческой» фигуры, кроме себя, так кто же управлял этими пушками...?

Может ли быть так, что оружие, как и сам «Затерянный Дом», может само заряжаться и стрелять?

А что насчет резервуаров с пресной водой на борту? Они тоже сами пополняют свои запасы? А поврежденные участки? Тоже сами себя ремонтируют? На этом корабле вообще существует такое понятие, как «повреждение»...?

Его голову посещали самые разные вопросы, но объяснения им найти не удавалось.

Дункан прекрасно понимал, что знает о корабле очень мало. Хотя он и исследовал его в некоторой степени за последние несколько дней, он смог получить лишь общее представление о верхних уровнях структуры, более глубокие области были гораздо более причудливыми и пугающими, чем верхние. Это, в сочетании с тем, что он надеялся покинуть свою «холостяцкую берлогу» и вернуться в нормальный мир на Земле, а не сосредоточиться в первую очередь на «Затерянном Доме», не давало ему особого стимула двигаться в этом направлении.

Но теперь он вдруг стал проявлять большее любопытство к кораблю, или... большее чувство «контроля».

Теперь это его корабль, и он заслуживал того, чтобы знать о «Затерянном Доме» все.

А может быть, это изменение произошло из-за того, что он в тот раз схватился за штурвал.

Дункан покачал головой и отложил свои планы по дальнейшему исследованию на задворки сознания, а затем направился к месту, где лежали снаряды...

Через несколько мгновений, сжимая в руках несколько чугунных пушечных ядер, Дункан вернулся на корму. Как он и ожидал — проклятая фигура до сих пор лежала в своем деревянном ящике.

— Она делала какие-нибудь движения, пока меня не было?

— Вовсе нет, — тут же раздался голос Козлиноголового. — Леди так же спокойна, как и выглядит. Вы должны доверять моему мнению, что она нежна и безвредна для вас, а поскольку она трижды возвращалась на корабль, это, возможно, означает, что она и ее гроб каким-то образом связаны с «Затерянным Домом». Как говаривал однажды великий садовод...

— Заткнись.

— М-м.

Дункан безразлично смотрел на лежащую в гробу куклу.

Оставалось неизвестным, действительно ли она неспособна двигаться, или все еще притворяется спящей, — в любом случае Дункана это не волновало.

Он должен удовлетворить свое любопытство.

Массивный чугунный шар был необычайно тяжелым. При казни предателей на корабле привязать один из таких шаров было бы достаточно, чтобы похоронить даже самого опытного матроса.

Дункан положил в гроб четыре шара, а затем вернулся в каюту и принес еще четыре.

Восемь шаров заполнили почти все оставшееся пространство в деревянном ящике, и элегантная готическая фигура, окруженная кругом из ядер, теперь выглядела... не такой уж и элегантной.

Дункан снова запечатал крышку гроба, а затем не без труда дотолкал его до края палубы. Даже с его нынешней физической силой сделать это было не так легко.

Наконец, он столкнул гроб в море.

Раздался звук падения в воду, и великолепный деревянный ящик погрузился на дно.

Дункан молча стоял на краю палубы и долго смотрел на то место, где деревянный ящик упал в воду.

Тут в его голове раздался голос Козлиноголового:

— Капитан, вы жалеете? Если вам жаль выбрасывать этот трофей, «Затерянный Дом» может попробовать использовать якорь, чтобы снова достать этот ящик, хотя это не совсем правильное использование якоря. Но якорь говорит, что он может попробовать...

— Заткнись.

— Но я вижу, что вы уже давно стоите на краю палубы...

— Заткнись.

— М-м.

Дункан тихо вздохнул.

Он не мог признаться, что от его разговоров у него начинает раскалываться голова.

Так он и простоял на краю палубы, терпя боль и в то же время пытаясь сохранить серьезность, ожидаемую от импозантного капитана. Вскоре боль ослабела, и он неторопливо вернулся в каюту с орудиями.

Спокойно подождав еще несколько минут и решив, что уже пора, Дункан вдруг подошел к смотровому окну между двумя орудиями и стал пристально наблюдать за любыми движениями на море.

Козлиноголовый не удержался:

— Капитан, что вы...

Дункан, не отрывая взгляда от моря, ответил:

— Мне любопытно, как, черт возьми, эта «проклятая кукла» вернулась.

— А... потому что она проклятая?

—… Я ценю твое несерьезное отношение, но думаю, что, даже если это проклятая кукла, она должна как-то возвращаться на корабль. Она пытается притвориться «мертвой», но снова и снова возвращается на корабль, а потому я думаю, что для этого должна быть причина и что она может общаться. Но сейчас она отказывается это делать, а значит, мне придется найти способ поймать ее, когда она вернется на корабль.

Выслушав объяснения Дункана, Козлиноголовый помолчал пару секунд, а затем вдруг неуверенно спросил:

— Капитан, вы, кажется..., вдруг стали чем-то интересоваться? А, это хороший знак! Вы пребывали не в лучшем расположении духа с тех самых пор, как в последний раз пробудились от сна и потеряли интерес ко многим вещам, включая вашего верного первого помощника, второго помощника и...

— Заткнись.

— М-м.

После того как Козлиноголовый затих, Дункан продолжил наблюдать за морем, и, насколько он мог видеть, море было спокойным.

Казалось, что «гроб» буквально погрузился на глубину и никогда оттуда не всплывет.

Но, испытав его возвращение уже дважды, в этот раз Дункан был необычайно терпелив. Он молча считал минуты, позволяя времени медленно течь вперед.

Как будто он сам не замечал, что активно ожидает повторного возвращения куклы.

Затем в поле его зрения появилась небольшая темная тень.

В глаза Дункану бросилась темная тень посреди волны — изящный деревянный ящик, рассекающий поверхность моря, словно одинокая лодка в шторм. В ящике стояла прекрасная готическая фигура и, сжимая его великолепную крышку, гребла вперед по ветру и волнам.

Готическая фигура, стоящая в гробу, размахивает из стороны в сторону крышкой и катается на волнах.

Дункан был поражен.