Хорошее обслуживание начинается с улыбки

Четвёртый месяц 920 года по европийскому календарю.

В новообразованном регионе Пэльф княжества Вилтия есть маленький шахтёрский городок Органбальц, а на краю же его расположилась пекарня под названием «Токерброт*».

Открылась она год назад, и сейчас над ней нависла угроза банкротства.

— Вот! Выглядит неплохо… Эй, Якоб, попробуй! — протянул молодой владелец «Токерброта» своё свежайшее, с пылу жару, творение юному мальчику, одному из своих друзей и постоянному покупателю, Якобу.

— Ням-ням… м-м-м, что это? — спросил Якоб, откусив кусочек нежного, свежего и аппетитно пахнущего хлеба с начинкой из сладкой пасты.

— Нравится? Это диковинка с востока, называется «анпан», и внутри у неё паста из варёных сладких бобов. По-нашему же это что-то вроде сдобной булочки.

Узнал о ней пекарь во время войны от своего знакомого с Дальнего Востока.

— Такую вот выпечку придумали в стране рисоедов. Интригует, не правда ли? Они даже дрожжи используют другие: ферментируют рис, чтобы приготовить «мисо», а уже его используют для выпекания хлеба. И, как ни странно, анпан хорошо сочетается с молоком.

— Ага, неплохо вышло.

— Правда? Значит, это успех! — радовался хозяин, получив одобрение Якоба.

В Вилтии, а то и во всей Европии такой выпечки нигде не сыщешь.

— Уверен, что с моим новым, таинственным восточным хлебом покупатели повалят толпой! — сжал хозяин булочной кулаки, будто бы пытаясь покрепче схватить свою надежду на светлое будущее.

— …Не думаю, что тебе это поможет, — в тот же миг разрушил надежды пекаря Якоб.

— Почему?!

Хотя Якобу и было всего двенадцать, он взялся рукой за затылок и покачал головой, словно хитрый пожилой джентельмен, ругающий пекаря за глупость.

— Для начала замечу, что считаю тебя хорошим парнем.

— Эм-м, ну... спасибо?

На лице булочника появилось недоумевающее выражение, он гадал, почему Якоб так сказад.

— Ещё я считаю тебя трудолюбивым и влюблённым в свою работу, ты всегда усердно учишься новому.

— Ой-ёй, не вынуждай меня краснеть… — смущённо опустил голову пекарь и зачесал затылок.

— Но! — протянул Якоб палец, будто бы пытаясь поддержать опускавшуюся голову хозяина заведения. — Настоящая причина непопулярности пекарни кроется… в тебе, Люд! Твоё лицо всех пугает!

У «Токерброта» проблемы, и причина очевидна: у пекарни нет покупателей. Перед открытием булочник не забыл провести исследование рынка, он выяснил особенности региональной кухни и понимал, что нравится местным жителям. Дело было не во вкусе выпечки, наоборот, благодаря упорному труду Люда она с каждым днём становилась всё лучше и лучше. Дело и не в завышенных ценах, они были максимально низкими, даже дети могли позволить себе купить что-нибудь на карманные деньги.

Конечно, правда, что пекарня располагалась в стороне от центра городка, но тем не менее, она всё ещё оставалась на центральной улице. Получается, отсутствие покупателей не связано с её местоположением. И, что ещё важнее, в городке не было другой булочной. Всем жителям приходилось печь свой собственный хлеб, или же покупать сухой, безвкусный, напоминающий крекеры хлеб у лавочника.

Проблемой «Токерброта» была вовсе не некомпетентность Люда Лангарта, а он сам. Он попросту пугал окружающих.

— Чёрт! —нахмурился Якоб, глядя на поникшее лицо друга.

Люд знал. Он знал, что мальчик никогда не стал бы нарочно причинять кому-нибудь боль. Выходит, что раз Якоб сказал такое, значит такова правда, и не важно, как тяжело самому Люду её слышать. Хоть Якоб и был почти в два раза младше пекаря, тот общался с ним наравне, как с другом. Люд знал, что мальчик не стал бы его обманывать.

Они сам уже долгое время находил кое-что странным. Когда он приветствовал кого-нибудь на улице, то не получал ответа. Дети убегали от него, девушки прятались где потемнее, и даже взрослые мужчины резко выбирали другую дорогу, стараясь не попадаться ему на глаза. Люд считал, что это всё из-за того, что он приезжий.

— Я… Я на самом деле… такой страшный?

Всё же сложно смириться с реальностью.

— Я в том смысле, что ты необычно высокий и очень накачанный, твой взгляд слишком острый и пронзающий, а ещё этот крестовидный шрам у тебя на щеке… Когда заходишь в пекарню и видишь такого вот кадра… В общем да, твой вид пугает.

— Н-но...

Люд уродился таким высоким и привык следить за мускулами. К тому же пекарь – это тяжёлая работа, отчего его руки стали ещё больше.

— Мой шрам… трудно его будет спрятать, он слишком большой…

— Если честно, то даже я должен был бы уже привыкнуть к тебе, но если я не буду подготавливаться, прежде чем войти, то иногда и моё сердечко будет пошаливать.

— Но я стараюсь. Я стараюсь ярко улыбаться...

— Ладно. Давай, улыбнись.

Люд широко улыбнулся, только вот выглядело это, будто бы его лицо свело судорогой.

— Знаешь… с такой улыбкой ты как бы спрашивашь: «Мне что, проучить тебя? Свали подальше, придурок.».

А ведь Люд вложил в улыбку все свои силы. Должно быть он действительно безнадёжен.

— Люд, в пекарне не будет покупателей, пока за прилавком будешь стоять ты… Это пусть и горькая, но правда.

— Н-не может быть… — схватился за голову Люд и тяжело присел, всем своим видом напоминая демона, трепещущего перед словом Божьим.

— Я ведь говорю об этом ради твоего же блага. Почему бы тебе не нанять временного помощника? Тогда ты сможешь стоять в сторонке и просто печь хлеб. Уверен, это лучший вариант.

— Н-но...

Ради спасения пекарни Люд сделает что угодно. Да и печь хлеб, работать с покупателями, убираться и заниматься всеми остальными делами слишком тяжело в одиночку. Ему приходилось работать без перерывов, но и у него есть свой собственный предел.

— Хм-м-м-м-м… Раз так, то не мог бы ты...

— Ни за что! Не бывать этому! — покачал Якоб головой. — У нашей мастерской тоже проблемы, рук не хватает. Я даже собираюсь при возможности нанять дозорного Марджеса для помощи. Прости, но я действительно не могу.

Война закончилась, а вместе с ней и армейские заказы для мастерской. Семье Якоба даже пришлось распустить работников, и выполнять всю работу самим.

— К тому же, если замешивать тесто и печь хлеб будет один мужик, а другой будет ложить этот хлеб в сумку покупателю, то в процессе будет слишком много мужиков! Да никого, кроме мужиков, собственно и не будет!

— И что по твоему я должен сделать?

— Нанять работницу! — приблизился Якоб и ткнул указательным пальцем в сторону лица Люда, будто сыщик, отыскавший ключевую улику для обвинения в убийстве. — Ты понял, Люд? Наш городок маленький, к тому же он шахтёрский. Здесь целые горы грязных мужиков, аж деваться от них некуда. Что по твоему будет, если поставить перед ними красивую девушку со вкусным хлебом в руках? Так ты сможешь разжиться покупателями!

Органбальц действительно был шахтёрским городком, здесь мало других заведений, включая рестораны, а имевшиеся подавали еду столь отвратную, что возникали сомнения, старался ли вообще повар?

— Ты должен нанять девушку, и, если возможно, нарядить её во что-нибудь ажурненькое. Да я в восторге от одной лишь мысли об этом!

Люд и сам подумал, что Якоба увлекла его же собственная удачная идея.

— Я тут подумал… а ты случайно не спарианец?

Спария — полуостровная страна на юге Вилтии, известная своей долгой историей и жизнерадостностью жителей. Кроме того, множество мужчин там – бабники, славящиеся своим излишне горячим нравом и склонностью к театральности*.

Люд не имел ничего против спарианцев, но если у него была возможность, он старался не связываться с ними во время военных кампаний.

— О чём ты? Сам ведь уже знаешь, что оба моих родителя вилтийцы.

Якоб был голубоглазым блондином, так сказать образцовым жителем Вилтии. Тем не менее Люд не мог отделаться от мысли, что в его друге все же замешалась капелька спарианской крови.

— Хах, говоришь нанять работницу...

— Какая-то проблема?

— Не скажу… что хорошо лажу с женщинами.

Якоб оказался прав в своей догадке, проблема была. С самого детства Люд рос в армии, и большую часть своей юности он провёл на поле боя. Знаком он был всего с одной женщиной, да и та была для него кем-то вроде старшей сестры.

— Ну, решай сам, Люд.

— Хм...

В прошлом он был пилотом «Охотника» в армии княжества и прославился как «Серебряный волк». От звука его имени враг в ужасе дрожал. Но теперь он – владелец пекарни «Токерброт». Люд больше не может просто подчиняться приказам командиров, ему нужно думать своей головой, решать своей головой и самому за всё отвечать.

— …Ладно.

Возможно это важнейшее, или одно из важнейших решений в его жизни. Люд и сам не знал, готовил ли он себя к борьбе, или же заранее смирялся с поражением.

Спустя несколько часов Люд, заручившись помощью Якоба, подготовил несколько объявлений и развесил их перед пекарней, на городской доске для объявлений, на стене мастерской Якоба и на церковной доске для сообщений.

«Требуется работница с обворожительной улыбкой! За деталями обращайтесь к Люду Лангарту, хозяину пекарни «Токерброт».»

Первые несколько дней Люд постоянно нервничал, думая, что в любой момент кто-нибудь может постучаться.

Жители же городка решили, что пекарь с вечно серьёзной миной вновь чудачит и подняли его насмех. Они были уверены, что ни в коем случае не найдётся девушки, которая захочет работать в этой пекарне. А если и найдётся, то её остановит семья.

В итоге на объявление никто и не ответил и вскоре Люд забыл о нём.

А затем, в один из дней, объявление на городской доске заметила молодая девушка.

— … к Люду Лангарту … — прошептала девушка. В её голосе отражались сильные эмоции, а на лице расцвела невероятной красоты улыбка. — Я нашла тебя.

Без тени сомнения оторвав объявление, она направилась вниз по главной улице Органбальца, будто бы рванув в гущу сражения.

На «Токерброт», казалось, снизошло благословение Бога умиротворения; Люд, подперев щеку рукой, сидел за прилавком и вздыхал. Он приготовил свежий хлеб, домашний джем и вкуснейший кофе с чаем, но никто так и не открыл дверь заведения.

На входе висел колокольчик, чтобы Люд мог узнать о посетителе даже находясь у печи, но он никогда не звенел по делу. В ветреные дни, бывало, Люд выбегал на звон из кухни, но встречал лишь пустоту. Даже он расстраивался от такого. — ...

Люд достал зеркальце, как раз по размеру его руки и попытался улыбнуться.

«Ухмыляется»...

Правда его улыбка практически кричала: «Если ты надеешься своими силёнками противостоять мне, то твоя глупость действительно впечатляет. Она грандиозна. Я даже уважу её и потому спрошу: как именно ты хочешь сдохнуть?»

Но Люд был серьёзным и трудолюбивым парнем. По завершению каждого долгого дня, когда пекарня закрывалась, он убирался в магазине и на кухне, а затем экспериментировал, выпекая новые виды хлеба. И не смотря на занятость, он добавил ещё один пункт в свой дневной распорядок: тренировку улыбки. И результатом месяца практики стала эта пугающая ухмылка.

«Вздох»...

Люд забыл, как улыбаться. Он был уверен, что улыбался ребёнком, но не помнил, чтобы улыбался с тех пор. Только вот когда он мысленно возвращался в детство, то его собственное лицо искажалось, а выражение на нём ещё меньше напоминало улыбку.

«Динь-динь...» — прозвенел колокольчик.

Решив, что пришёл Якоб, Люд встал чтобы приготовить чаю с молоком. Мальчик всегда заходил в булочную по дороге домой из школы, чтобы купить что-нибудь и немного поболтать с Людом. Дома его ждала лишь семейная работа, так что перекус в пекарне был для него чем-то вроде небольшой отдушины.

Карманных денег у него было немного и Люд часто говорил ему, что не нужно платить. Он считал Якоба своим другом и радовался его визитам, ему было неловко брать с него деньги. Но парень всегда отвечал, мол он не на столько пропащий, чтобы брать милостыню, особенно от пекаря, у которого дела и без того идут плохо. Обычно он был падок на лесть, но в такие моменты его вилтийская гордость значительно превосходила таковую у Люда, тоже урождённого вилтийца. Поэтому пекарь бесплатно угощал мальчика только его любимым чаем с молоком.

— Ты сегодня рано, Якоб. — Люд уже собирался спросить, не прогуливает ли его друг школу, как вдруг слова встали у него поперёк горла.

«Э-э?..»

Вместо Якоба в пекарню вошла молодая девушка в белом платье и широкополой шляпе. У неё были прекрасные длинные волосы серебристого цвета, и, что особенно выделялось в её облике, ярко-красные зрачки. Настоящая красавица.

«...Улыбка.»

Девушка улыбалась, и её улыбка не просто привлекала, она покоряла сердце любого, кто её увидит.

За последние десять лет Люд видел улыбающихся женщин либо когда те пытались выудить серебряные монеты из его кошелька, либо когда они молились Богу. Поэтому, когда он увидел дружелюбную улыбку этой молодой девушки, то для него это было сродни виду прекрасной птицы из сказок или легенд.

— Эм… м-м?! Д-добро пожаловать! — разволновавшись, поприветствовал Люд девушку.

Кроме Якоба к нему никто не ходит, значит гостья должна быть покупателем

«Улыбка может навредить», — думал Люд, — «так что может лучше оставаться бесстрастным?» Его лицо неестественно напряглось и задеревенело.

— Прошу прощения… Я увидела вот это, потому и пришла… — девушка держала в руке объявление, которое Люд повесил месяц назад. — Или место уже заняли?

— Хех? А-а, ты об этом… — удивился Люд. Он уже практически забыл об объявлении по поиску работницы в пекарню. — …Н-никак нет...

Когда люди сталкиваются с чем-то неожиданным, или же когда оказываются в непонятной ситуации, то неосознанно повторяют привычную для себя линию поведения.

О чём бы не подумал Люд, выглядел он как солдат, попавший в засаду и ожидавший атаку.

— Правда? Превосходно! — расцвела на лице девушки ангельская улыбка, мгновенно наполнившая пустую пекарню светом и радостью.

— Ум-м, эм-м… А-ага, превосходно… — не находил слов Люд, но девушку это и не волновало.

— Меня зовут Свэн. Вы позволите мне приступить к работе уже сегодня? Зарплата меня устроит любая, можете даже платить товарами.

— Л-лад...

Без умолку говоря, Свэн шагнула к Люду и уже практически умоляла его.

— Мне некуда пойти… Поэтому, если возможно, я… Можно ли мне жить прям здесь, в пекарне?

— Э? Л-ладно...

— Правда? Огромное вам спасибо, это так прекрасно!

— Чего? Жить в пекарне? Погоди секундочку, это уже небольшой перебор...

В голове у Люда продолжал царить хаос. Но он уже согласился. Он не только нанял её, но и позволил жить в пекарне. Большую половину его дома занимала пекарня, а свободное пространство ограничивалось единственной комнатой, которая была одновременно офисом, гостиной, спальней, учебным классом, а так же предбанником кладовой.

Но прежде чем он успел всё объяснить, Свэн запрыгала от счастья, перемахнула через прилавок, и страстно обняла Люда за шею, как девушка, по прихоти судьбы разлучившаяся со своим возлюбленным и наконец воссоединившаяся с ним.

— Эй, пого… придержи коней… А?

— Я буду трудиться изо всех сил, со всем возможным старанием и самоотдачей. Жду не дождусь начала работы с вами, Мастер!

Здесь, в шахтёрском городке Органбальц, в небольшой пекарне на грани разорения, началась небольшая история, так и оставшаяся в безызвестности.

И тем же вечером в скучном, унылом Органбальце начался небольшой переполох.

Никто не умер, никто и не вернулся к жизни, но тем не менее, собралась большая, шумная толпа.

— Не проходите мимо! У нас, в «Токерброте», широкий выбор вкусных рогаликов, бубликов и багетов на пробу! — щедро озаряла окружающих улыбкой Свэн в чёрно-белой форме горничной и с украшенным ободом в волосах.

Подобно мышам, бегущим на зов флейты*, собрались мужчины со всего города, чтобы взглянуть на прекрасную девушку, красотой своей затмевающую даже актрис со сцены Большого Театра в Беруне*, столице Вилтии. В конце концов, мужики глупы.

— Подходите попробовать новейшее блюдо в нашем меню! Заслуживший хорошие отзывы, таинственный гость с Дальнего Востока, сладкий, вкусный, свежеиспечённый анпан уже на прилавках!

Свэн обладала не только красотой, но и сладким голосом, звучавшим как музыка с самих небес. Она попросту покорила глаза и уши мужчин.

Последним же гвоздём была её улыбка, при взгляде на которую даже ангел удавится от зависти. Одной её хватало, чтобы покорить мужские сердца. Даже не просто хватало, а с лихвой хватало.

В тот день в «Токерброте» побывало больше посетителей, чем за всё время с момента открытия. Мужчины знали, что хозяином пекарни был иностранец с неприятным взглядом и пугающим лицом, но улыбке Свэн оказалось по силам перебороть даже страх.

— М-мне вот эти, пожалуйста! — восторженно проговорил покупатель, протягивая булки.

— Огромное спасибо! С вас два сига и три кранта.

Взяв деньги, Свэн нежно положила покупку в пакет, будто бы это был не хлеб, а её ребёнок, а затем протянула его покупателю, на мгновение коснувшись руки мужчины пальцами.

— Огромное спасибо за вашу поддержку. Вы же придёте к нам ещё, не правда ли? — спросила Свэн, положив его руку в свои.

— Д-да! Конечно! Безусловно! — раскрасневшись, словно пьяный, мужчина покинул пекарню. Оставшиеся, толкаясь, выстроились в очередь, нетерпеливо ожидая возможности увидеть Свэн поближе.

Следующим у прилавка оказался толстый обжора Лаурель с переполненным подносом в руках.

— Ого, как много! Джентельмены, которые столько кушают, должно быть невероятно сильны? Они такие потрясающие! — на глазах у всей очереди, моментально схватилась за сальные руки покупателя Свэн.

— Подождите секундочку! Я возьму пять вейзенбротов* и три кипфеля*.

— Чёрт! У меня только три булочки!

— Я не уступлю! Мне зопфов*, солёных кренделей и роггенбротов*, по десять штук!

В конце концов, мужики глупы.

Сегодняшний день бил все рекорды по количеству покупок в одни руки. Стоя в тени печи, Люд озадаченно наблюдал за развернувшейся перед ним сценой.

— Что с твоим лицом?

— Якоб! Я же говорил тебе не заходить на кухню, разве нет? Я же еду тут готовлю!

— Да ладно, всё равно я уже тут, — успокоил пекаря Якоб. — Что важнее, эта девушка просто великолепна, крутит мужиками как хочет. И кстати, где ты умудрился раздобыть форму служанки?

Свэн нашла в кладовке оставшуюся от старого владельца поломанную швейную машинку и попросила у Люда какой-нибудь ненужной ему ткани. К сожалению, единственное, что ему удалось найти – это древний чёрный фетровый ковёр. Тем не менее она всё равно взяла его и, оставшись на пару часов в кладовке наедине со швейной машинкой, вышла из неё уже в форме служанки. Даже швеи с блошиного рынка в Неполисе* позавидовали бы мастерству и скорости Свэн.

Она даже украсила передник и обод для волос.

Люд знал, что чёрная ткань – это бывший ковёр, но он никак не мог понять, откуда взялся белый шёлк для передника.

— Только не говори мне… ты что, использовала и ту одежду, в которой пришла?

— Да! Белья вполне достаточно для сна, а как только я просыпаюсь, то сразу же готовлюсь к работе.

«Получается она работала над формой почти голой?» — гадал Люд, а представив себе эту сцену немного покраснел.

— Мастер?

— А-а, ха-ха-ха-ха! Я в п-порядке! Но как ты собираешься обходиться без запасного комплекта одежды?

Люд бы и хотел, но никак не мог ей с этим помочь.

— Хе-хе-хе… Вам не стоит беспокоиться. Я смогу обслужить десять тысяч покупателей, прежде чем моя форма износится. — хихикала Свэн как элитный солдат, хвастающий своим новым оружием.

Сегодня магазин посетило больше пятидесяти покупателей, и если поток не изменится, то не пройдёт и года, как предсказание Свэн исполнится. Но мысли Люда были в смятении.

— Не уверен.

— Что? — переспросил его Якоб.

— Получается что пока в пекарне такая красавица, то продать удастся всё, что угодно?

Люд верил, что пока он печёт хлеб со всей серьезностью и старанием, люди будут приходить в пекарню и покупать его. Он и помыслить не мог, что улыбка Свэн окажется важнее, чем многие дни упорного труда. Приток клиентов радовал, но в то же время и печалил его.

— Как наивно! — ругал озадаченного пекаря Якоб, покачивая пальцем. — Какой же ты наивный, Люд! Если бы улыбка милашки могла продать любой товар, то все бы пользовались этим! Но ведь так никто не делает, разве нет?

— Что ты имеешь ввиду? Ау!

Люд грустил и сутулился сильнее обычного, потому Якоб смог ткнуть его в нос пальцем.

— Я о том, что покупатели не на столько глупы. Можешь быть уверен, что с этого момента тебе придётся работать ещё больше.

— Э?..

Глядя на реакцию Люда, Якоб посмеивался. А на следующий день его слова воплотились в жизнь.

— Что за чертовщина...

На следующий день в «Токерброт», помимо наслышанных о красоте Свэн мужчин, пришли и женщины с детьми, и их было намного больше, чем мужчин.

— Хе-хе-хе. Как я и ожидал. — улыбался Якоб.

Мальчик снова зашёл на кухню, но Люд с трепетом смотрел на посетителей, он был слишком ошеломлён, чтобы ругать его.

Сперва жёны мужчин, вернувшихся из пекарни с кучей свежего хлеба, были в ярости из-за неоправданной траты денег: «Ну и какого чёрта ты спустил на этот хлеб деньги? Я ведь уже приготовила ужин!» Чары Свэн не распространялись на женщин, они возмущались и обвиняли её. Но хлеб был ни в чём не виноват, потому его и съели вместе с ужином.

— Боже...

— Это же?

— Как вкусно!

Так как другой пекарни не было, все всегда пекли свой собственный хлеб, не желая даже прикасаться к сухому, мерзкому хлебу, который продавал лавочник. Но домашняя выпечка не шла ни в какое сравнение с хлебом Люда, который день и ночь шлифовал свои рецепты и навыки.

Теперь женщины вспомнили, что хлеб может быть вкусным, в них неожиданно проснулись интерес и желание к грамотно приготовленной выпечке. Токреброт же на своих витринах чего только не предлагал, при этом цена была по карману любому горожанину. Даже дети, крепко сжимающие в ладонях медяки, пришли в пекарню за пончиками с шоколадом и орешками.

Улыбка Свэн не только покоряла сердца мужчин, но и давала чувство защищённости остальным.

— Большое спасибо за покупку. Вот, возьмите нашу новинку на пробу, совершенно бесплатно. И приходите ещё!

Женщинам Свэн улыбалась с уважением и дружелюбием.

— Спасибо за покупку! Вот, держи. Пончики только пожарили, так что кушай осторожнее.

А для детей её улыбка наполнялась весельем и добротой.

— Не верю… — бормотал Люд, глядя на заполонивших пекарню клиентов.

Он всегда об этом мечтал, всегда хотел, чтобы люди ели его выпечку. Он был столь счастлив, что практически плакал.

«Шмыг-шмыг»

Вернее, он и в самом деле расплакался.

— Теперь понимаешь, да? Девушка была лишь ключом от двери в казну, внутри которой вошедшего ждали ряды начищенных, блестящих сокровищ. И сегодня все пришли именно ради них!

Не важно, как красива продавщица, если товар окажется плохим, то за ним больше не вернутся. Якоб знал, что стоит горожанам попробовать выпечку от этого угрюмого пекаря, как она навсегда покорит их сердца, потому и посоветовал Люду нанять работницу.

— Мастер! Ржаной хлеб закончился! Пожалуйста, испеките ещё как можно быстрее. — донёсся голос Свэн из торгового зала.

— Эй-ей, ты чего творишь?! Ты же распугаешь всех посетителей своим лицом и они разбегутся! Будь паинькой и просто пеки хлеб. — подбадривал пекаря Якоб, тыкая его локтём, хотя и из его глаз текли слёзы радости.

— Ага, ты прав… Лучше буду печь! Буду печь, пока не сгорит тело!

— Не думаю, что стоит заходить так далеко...

Впервые за два года с увольнения из армии и впервые за год с открытия пекарни Люд чувствовал себя по-настоящему счастливым.

Настало время закрытия заведения.

— Большое спасибо за покупку, приходите ещё! — с широкой улыбкой Свэн попрощалась последним клиентом.

— Фу-у-ух...

— Огромное спасибо за ваш тяжёлый труд, Мастер! — в отличие от покупателей, на Люда девушка смотрела с совсем другим лицом: с таким лицом смотрят на самого дорогого человека во всём мире: — Вот, выпейте — протянула она серебристо-стальной поднос с чашечкой горячего кофе.

— Спасибо, Свэн.

Сегодня вновь было много покупателей. Люд даже слышал, как хозяйка универмага на углу назвала его выпечку «очень вкусной». Когда он только приехал в этот город, то она дрожала и отводила взгляд, а теперь она же ела хлеб Люда и называла его вкусным. Он был счастлив.

— Я серьёзно, спасибо, Свэн. Всё благодаря тебе.

Возвращаясь мыслями в прошлое, Люд решил, что Свэн с самого начала планировала завлечь в пекарню клиентов-мужчин. Так был смысл в её решении выйти на улицу вечером, когда они идут домой с работы.

— Н-но… я же ничего не сделала. Это всё заслуга вкуса вашего хлеба, Мастер. Я же лишь старалась быть как можно полезнее. — яростно закачала головой Свэн, будто бы считая себя недостойной похвалы.

Неожиданно Люда посетила странное чувство. Свэн сказала то же самое, что и Якоб, мол именно благодаря его собственному мастерству они смогли собрать столько посетителей. Только вот Якоб постоянно посещал пекарню и знал обо всём лично. Почему же тогда Свэн столь сильно верила в его способности, хотя они впервые встретились? Почему она относится к столь свирепому на вид человеку с такой доброжелательностью и расположением? Они незнакомы друг с другом. Люд был уверен, что такую красавицу он бы помнил десятилетиями, даже если бы пересёкся с ней лишь мимолётно. Но тем не менее ему казалось, что они встречаются уже не в первый раз. Стоило Свэн неожиданно взглянуть на Люда с широкой, обезоруживающей улыбкой, как его посещало таинственное чувство ностальгии. Одно лишь её присутствие приносило ему облегчение и заменяло постоянную тревогу чувством покоя. С самого увольнения из армии он не чувствовал подобного.

— Слушай, Свэн… Эм-м… Мы не встречались раньше?

— Э? — лицо девушки окаменело от удивления.

— Такое чувство, что это не первая наша встреча. Мне кажется, что я уже знакомился с тобой… где-то...

— Мастер… Ум-м...

Голос Свэн, такой яркий и чистый во время разговоров с посетителями, стал потерянным, а взгляд затуманился, будто бы у неё резко поднялся жар.

«Скрежет!»

— Ой!

— Э?

— Ай-яй!

Металлический поднос в руках девушки разломился пополам, как вафля. Он конечно был дешёвым и наверняка треснувшим, но очень уж необычно и ровно он разломился на две части.

— Мне, м-м-мне очень, очень, очень жаль! Я уничтожила ценную часть имущества магазина… Приношу свои извинения...

— Забудь об этом, ладно? Ты не поранила руки и пальцы? — Люд взял руки паникующей Свэн в свои и проверял, не порезалась ли она.

Расстояние между ними стало ещё меньше, их лица были столь близко, что они могли чувствовать дыхание друг друга.

— Ум, а-а-а-а-а-а-а… — ещё сильнее смутилась Свэн, и отскочила, вырвав ладони из рук Люда и спрятав их за спиной. — Ум, я… я в порядке… И эм-м, Мастер, пожалуй я на сегодня закончу с работой! — пролепетала девушка и выбежала в торговый зал.

— Ну ладно… — пробормотал Люд, в замешательстве оставшийся на кухне.— Может… может она подумала что я пытаюсь «подкатить» к ней? — смущённо покачал головой Люд, решив что Свэн расценила его фразу «Мы не встречались раньше» за неуклюжую попытку подбить под её клинья.

Берун, столица Вилтии. Город возрастом двести лет, построенный вокруг королевского дворца*. Конечно же, войска бдительно охраняли дворец, но было в городе и другое здание, которое охранялось ещё лучше – королевское бюро развития вооружений, из которого и появились «охотники», оружие, полностью изменившее поля боя.

По одному из коридоров бюро, с яростным взглядом неслась София фон Рундштадт, а звук шагов её уставных ботинок эхом следовал за ней. Направлялась она в кабинет директора бюро развития вооружений.

— Сэр, майор София фон Рундштадт прибыла! — не дожидаясь ответа вломилась в комнату девушка, едва не выбив дверь. Внутри её ждал ухмыляющийся мужчина, который лишь раздражал её.

— Боженьки, Мисс София. С чего такой переполох? Если бы я узнал о проблеме, то сам бы пришёл к вам.

София встретила его удивлённый взгляд собственным.

— Я услышала, что прототип пропал. Что это значит? Я требую объяснений.

София была командиром подразделения охраны, расквартированного в бюро, и не смотря на нижестоящее звание, она не находилась в его ведении. В бюро её отправил штаб, и не смотря на то что директор был полковником, она могла не подчиняться его приказам. И более того, если штаб признает действия директора нецелесообразными, то она даже обладает полномочиями остановить его.

— И почему же вы интересуетесь? Странно… Я же убедился, что об этом никто не узнает.

— Что?! — София почувствовала, как кровь бьёт ей в голову.

Сейчас, в рамках подготовки к новой войне, разрабатывалось новое оружие. И больше месяца назад, самое ценное и высококлассное из них неожиданно пропало. Потеря этого ценного прототипа невероятно серьёзна, а её сокрытие – государственная измена.

— Вы… да вы понимаете, что говорите? Похищен ценный прототип!

Стоит директору ответить не так, и София получит право арестовать его. Её, «Чёрного копья Дьявола», взгляд, пугал своей остротой.

— Другая страна похитила ценный прототип, вы слышите?! Да как вы смеете рассиживать тут с таким лицом!

София шагнула вперёд и попыталась схватить директора за воротник, но тот подобно волшебнику сделал пасс рукой и остановил майора.

— Никто ничего не похищал, майор Рундштадт.

— Прошу прощения?

Паясничающий мужчина перед ней определённо имел своё собственное видение и, возможно, и свои мотивы.

— Задумайтесь на секунду, майор. Снаружи у нас ваше подразделение охраны, внутри по всему зданию находятся элитные сотрудники бюро. Получается, сверхсекретные «врата» Вилтии...

— Директор! — повысила голос София и попыталась его заткнуть. — Нельзя так запросто озвучивать подобную информацию!

— Пф-ф… Прошу прощения.

Когда София разозлённо взглянула на директора, тот моментально прекратил ухмыляться и надел на лицо выражение серьёзности. Хотя Великая Война закончилась, вернее именно потому что она закончилась, для подготовки к грядущим войнам разведслужбы всех стран пытались украсть секрет «охотников», ключевого элемента военной стратегии княжества Вилтия. А директор начал говорить о самом важном из секретов. Пусть и в собственном кабинете, такое нельзя просто так придавать огласке.

— Это здание, без преувеличений, под столь плотным колпаком, что даже муха на пролетит мимо охраны. И не смотря на это, прошёл уже почти месяц, и только сейчас вы узнаёте о пропаже.

— .?! — София наконец поняла, к чему вёл директор.

Бюро охранялось даже лучше королевского дворца, и если кто-то собирался украсть секретнейший прототип «охотника», то ему пришлось бы задействовать несколько пехотных дивизий для захвата здания. Но такого не случалось. Дневные отчёты подчинённых так же не докладывали ни о чём необычном.

— П-получается, она ушла по собственной воле?

— Я знал, что вы очень умны, мисс София. Всё верно. Прототип и в самом деле сбежал из бюро по собственной воле. Не важно, как сильно вы укрепите внешний контур, укрепиться также внутри у вас не выйдет. Тем более, именно для такого её и создавали. Такова её специальность.

— Я и не думала… что это может быть правдой… — с ужасным выражением София положила руки на лоб, будто бы находясь посреди отвратительного кошмара. Впрочем, если оценивать ситуацию с точки зрения практических результатов, то новое оружие, проект, что казался лишь плодом безумной фантазии, оказался успешным.

— Мы уже отправили поисковую группу. Похоже наш прототип доказал свою состоятельность, и не важно, как именно это произошло. Тестирование – работа бюро, а ваша работа – заботиться о безопасности здания, разве нет? — на лице у директора появилась злорадная улыбка.

«Чёрт!» — подумала София, а выражение на её лице выдавало степень её же отчаянья.

Один лишь факт, что в бюро расквартировали отдельное охранное подразделение, уже говорил о важности первого. К тому же не смотря на желание армии сократить послевоенные расходы, выделение подразделения для бюро так же показывало, что его бюджет лишь увеличивается из года в год.

Пока у подразделения Софии не было никаких полномочий за пределами Бюро, им и не требовалось знать о пропаже прототипа. Она вела себя как мышь, желавшая повесить на кота колокольчик*.

— Виновата… — развернулась София и пошла к двери.

— Ещё увидимся, мисс София! В следующий раз нам стоит поговорить за обедом!

— ..!

Так и не обернувшись на слова Дайана Форчунера, София ушла, громко хлопнув дверью.

1. ↑В анлейте Tockerbrot. Это немецкое слово, и состоит оно из двух корней: первый, tocke, можно перевести как «кукла», второй, brot, как «хлеб». Как мне объяснили, в итоге получается что-то вроде «хлебной куклы», ну или «куклы из теста». В дальнейшем немецкие слова я буду записывать русской транскрипцией и пояснять их значение в примечаниях.
2. ↑По описанию очень похоже на Италию
3. ↑Отсылка к реальной немецкой легенде о гамельнском крысолове, который завлекал крыс игрой на дудке.
4. ↑С окончанием Первой Мировой Войны в Берлине был построен театр, Большой Шаушпильхауз, имевший широкую популярность у зрителей. С приходом к власти нацистов он был переименован в Народный театр, а в 1985 его снесли. На английском он назывался так же, как и в тексте: Great Theater. Кроме того, одной из выступавших там актрис была Марлен Дитрих, известный секс-символ ХХ века. Не уверен, действительно ли автор отсылает нас к Шаушпильхаузу, и совсем не уверен, есть ли в сравнении красоты Свэн и актрис театра отсылка к Дитрих, но совпадение (если это совпадение), забавное.
5. ↑Булка пшеничного хлеба.
6. ↑Сдобный рогалик.
7. ↑Плетёнка.
8. ↑Булка ржаного хлеба.
9. ↑Время долгих и нудных пояснений. В анлейте написано Thieves' Market in Nepolis, но я хз, что такое Thieves' Market, да и Nepolis наводил на размышления, хоть я знаю, что Неаполь пишется как Naples. По итогу я так и не понял, что же именно это за рынок. Получается нечто среднее между барахолкой, антикварным магазином и чёрным рынком, информации почему-то мало, а та что есть, разнится от источника к источнику. Так же на каком-то английском туристическом форуме я нашёл описание рынков Неаполя, и там фигурировало описание места с английским названием Thieves Alley (воровской переулок), мол это место, где можно купить одежду, спортивные товары и радиоэлектронику. Может быть автор действительно ссылался на это место, не исключено, что анлейтер накосячил и неправильно что-то передал (вспоминаем, что у англичан Naples, произносится и пишется немного иначе), потеряв точную отсылку к реальному месту. Так же вполне возможно, что автор просто придумал достопримечательность, делая отсылку именно к названию города, а не к месту в нём. Ну и конечно же возможно, что никакой отсылки и вовсе нет =/
10. ↑Мне вот интересно, почему дворец королевский, если страна называется княжеством?
11. ↑Средневековая басня о мышах, решивших повесить на кота колокольчик, чтобы знать о его приближении. Все мыши признали, как хороша и прекрасна идея, но когда дело дошло до реализации плана, никто не захотел идти на верное самоубийство. Мораль басни в том, что не стоит зариться на недостижимые для себя цели.