«Брат Фарон и правда украл деньги?!»

Прямо сейчас Тома был занят уборкой библиотеки, но это не мешало Элли донимать его вопросами. Он на мгновение остановился и прижал палец к губам. Элли прикрыла рот обеими руками и быстро осмотрела комнату. К счастью, единственными людьми, которые когда-либо посещали эту старую библиотеку, были она и Тома.

Выпустив вздох облегчения, Элли тут же вернулась к сплетням.

«Так это правда? Я не могу в это поверить».

Тома с досадой потер виски. Он случайно проболтался о Фароне юной сестре. Разве то, что он сам рассказал о столь важном секрете, не плохо? Тома не осмелился рассказывать о случившемся никому, кроме неё.

Он не мог не доверять и не полагаться на Элли, когда видел её ослепительную улыбку. Поэтому во время их разговоров о больших и малых делах, Тома часто ловил себя на мысли, что болтает больше, чем обычно.

Элли хитро посмотрела на Тому обеспокоенным взглядом. Её рот то открывался, то закрывался, пока она обдумывала, как бы выпытать из него побольше информации. Она была зрелой женщиной, вступившей в брачный возраст, но временами вела себя как ребенок.

Зная её любопытство, Тома не мог не рассказать ей немного больше.

«Оказалось, что у него сильно заболела жена».

«Что? Правда? — шокировано переспросила она. — Это очень серьезно. Я не так часто с ней встречалась, но она выглядела очень доброй. Насколько серьёзно она заболела?»

«Я не знаю. Кстати говоря... я слышал, что ей недавно стало намного лучше. Ах! Этот инцидент... не рассказывай об этом другим! Это поставит меня в затруднительное положение».

«Конечно! Не волнуйся!» — сказала Элли, уверенно поднимая кулаки в воздух.

Тома горько улыбнулся и пошел ставить книгу на верх книжного шкафа. Внезапно его зрение помутнело, а затем мир вокруг почернел. Его хватка ослабла, и он беспомощно выронил книгу. Удар энциклопедии о голову выбил последние силы из так неожиданно ослабевшего тела Томы.

Элли наблюдала, как монах с громким стуком упал на пол. От его падения в воздух поднялось облако пыли, и он зашелся в приступе кашля.

Элли сдержала смех и подошла к нему.

«Ты в порядке?»

«Я в порядке, — заявил Тома, пылко маша левой рукой, чтобы отогнать её. — Кха-кха... Кхм! Кхакх! Просто с возрастом у меня начала появляться анемия!»

«Почему ты преувеличиваешь свой возраст, как какой-то ещё не выросший ребёнок! Брат Тома, ты еще молод и полон сил! Когда-то ты был Героем, так что, пожалуйста, не говори о себе такого».

Тома прикрыл рот рукой, пытаясь подавить очередной приступ кашля, но его глаза засияли от её похвалы.

«Да неужели? Кха-кха...! Ну, годы так или иначе начинают сказываться на мне, — Тома потер ноющую спину, — так что мое тело уже не совсем в расцвете сил. По правде говоря, у меня ещё даже кашель не прошёл. Не могла бы ты принести мне воды?»

«Да! Просто подожди здесь!»

Тома смотрел, как она поспешно покидает комнату, и, несмотря на металлический привкус во рту, усмехался.

Его сердце болело, а легкие словно пронзали десятки иголок. Сознание Томы было размытым, а тело колебалось на грани полного истощения. Бывшему герою едва удалось сохранить сознание, когда у него потемнело в глазах.

«Ааа! — вскрикнул он, заметив кровь на своей руке. —...Ну, с возрастом слабеет не только тело, но и всё здоровье в целом».

Тома горько улыбнулся, вытирая кровь с губ. Старый монах всё ещё был жив, его легкие все еще были полны воздуха, и он все еще был в сознании, позволяющем ему чувствовать боль в своем бьющемся сердце. Тело Томы страдало, но он ещё не умер. Как бы огорчились Элли и дети, если бы он скончался прямо здесь и сейчас.

Тома влил силу в свои ноги и встал.

«Когда-то это было тело Героя», — сказал он, пытаясь подбодрить себя.

'Неужели ты склонишься перед простым недугом?!' — спросил себя Тома.

«Я все ещё здоров. Здоровее некуда!»

***

«Хах... хах... Я думал, что всё ещё полон жизненных сил, но это и правда... тяжело. Ух... Вот так запыхаться просто идя вверх по этому холму! Я взобрался на стену замка, когда убил Повелителя Демонов... Угх! Похоже, против времени действительно не попрёшь! Если бы только оно не летело так быстро!» — в шутку крикнул Тома.

Пожаловавшись самому себе, он почувствовал себя лучше.

«Хотя погода всё ещё также прекрасна, как и всегда!»

Вытирая лоб, Тома осмотрел небольшую открытую площадку на склоне горы. Снег начал падать только недавно, так что на земле, то тут, то там, были только маленькие кучки даров зимы. Вскоре монах увидел скачущего горного зайца и принялся наблюдать, как за ним, пока не потеряли его из виду в подлеске, гнались дети.

Тома улыбнулся, глядя на эту душевную сцену. Он чувствовал, что все сражения и невзгоды его жизни того стоили. Теперь он мог наблюдать, как дети — его дети — растут здоровыми и сильными. И все же, сравнивая свое нынешнее состояние с их безграничной энергией, он не мог не почувствовать нотку сожаления.

«У тебя всё ещё это угрюмое выражение лица. Разве ты не как никогда счастлив, видя, как играют твои милые внуки? А, д.е.д.у.л.ь?» — Захихикала Элли, прикрыв рот рукой.

Она с озорной ухмылкой села рядом с камнем, на котором сидел Тома.

«Если ты собираешься высмеивать мой возраст, то хотя бы называй меня отцом. Я ещё пока не дедушка», — ответил он.

«Ну вот, видишь, я же говорила тебе. Ты всё еще в самом расцвете сил. Юный молодой человек!» — Элли говорила с убежденностью, как будто действительно веря в то, что оглашает абсолютную истину.

Тома молча наблюдал за ней, обдумывая её слова. Серебристые волосы Элли развевались на ветру, как снежный вихрь. Алые глаза, смотревшие на него, выделялись на фоне полубелого мира.

Тома улыбнулся.

«Да, я молод. Однако это та часть молодости, которую мне сейчас трудно достичь».

«Хм?»

«Нет, ничего».

Элли странно посмотрела на него, но не стала продолжать. Её глаза сверкали, когда она смотрела на заснеженные вершины вдалеке.

«Как красиво, — пробормотала Элли. — Я впервые вижу так много сне— апчхи!»

Тома снял своё толстое пальто, и накинул его на плечи девушки.

«Ах?! Всё в порядке, мне не холодно!» — удивленно запротестовала Элли.

«Похоже, ты простудилась, — сказал Тома обеспокоенным голосом. — Ты хрупкая, так что будет лучше, если ты будешь в тепле».

Элли вытерла нос тыльной стороной ладони и решительно произнесла.

«О чем ты таком говоришь! Я здорова как— апчхи!»

Тома от души рассмеялся. Дети с ликованием бросали друг в друга снежки, играя слишком громко, чтобы кто-то из них мог их подслушать. Элли молча наблюдала, как они бегают туда-сюда, укутавшись в меховое пальто Томы.

Через какое-то время, она начала нервно перебирать ногами и, наконец, всё-таки задала ему свой вопрос.

«...Господин Монах», — с внезапно серьёзным тоном, Элли окликнула Тому.

«Да?»

«Какая у вас мечта?»

Тома сделал паузу, услышав серьёзный вопрос Элли.

«Моя мечта... Ну, у меня нет какой-то конкретной мечты. Мне будет достаточно продолжить наблюдать, как растут дети, и прожить жизнь вместе с ними», — какое-то время поразмыслив, наконец ответил он.

«...Это слишком простое желание! Даже ребенок мог бы придумать что-нибудь получше!» — Элли снова захихикала.

«...В самом деле?»

Тома ответил ей довольно серьезно. То, что его так дразнили за искренние слова о мечте, немного обескураживало.

«Хочешь узнать, какая у меня мечта?»

Внезапный вопрос Элли вывел его из меланхолии. Настороженное выражение лица девушки вызвало в нем озорной дух. Тома не знал, что у неё за мечта, но уже решил, что обязательно поддразнит её.

«Конечно, что у тебя за мечта?»

«Ты не будешь смеяться?» — смущённо спросила она.

«Конечно нет».

'А вот и буду!'

Элли глубоко вздохнула и быстро озвучила свою мечту

«Я бы хотела, чтобы все в мире были счастливы».

Это было очень простое, но недостижимое желание. Столкнувшись с такой искренней и невинной мечтой, Тома передумал её дразнить.

'Ах, я не могу смеяться над такой мечтой'.

«Это хорошая мечта», — неловко улыбнулся он.

«Только вот не надо обращаться со мной снисходительно, — сказала Элли, надувая щеки. — Ты, наверное, думаешь, что это просто наивная ерунда, да?»

Тома почувствовал укол в сердце и увернулся от её вопроса молчанием.

'Слишком проницательно! И это без каких-то способностей различать истину и ложь, как это делаю я'.

«Я и сама прекрасно понимаю, — разочарованно пробормотала Элли. — Эту мечту сложно воплотить в реальность, но...»

Она повернула голову, чтобы посмотреть на детей, и ласково улыбнулась.

«Даже если это не тот мир, где все могут быть счастливы, я могу продолжать желать лучшего мира! Мир более комфортный, чем этот. Более свободный. Более счастливый. С меньшим голодом. Мир, где меньше забот...!»

Тома удивленно посмотрел на Элли.

«Моя мечта — увидеть, как такой мир станет реальностью».

«...Сестра».

Элли вернула взгляд Томы, с любопытством наклонив голову.

«Ты очень нежная».

«П-правда? С ч-чего это вдруг...?!» — Элли покраснела, ошеломленная его неожиданными словами.

Тома едва смог подавить смех.

«Экхем, ни с чего. Просто ты похожа на маленького испуганного кролика, когда тебя удивляют».

«Это уже слишком! Ты дразнишь меня, да? Это месть за то, что я тебя дразнила?»

«Хахахаха!»

Когда Тома разразился хохотом, Элли покраснела ещё сильнее.

«...Вы знали, что кролики умирают, когда им одиноко? Они могут чувствовать себя счастливыми, просто находясь вместе, но, что даже важнее, кролики просто хотят быть любимыми, — Она сделала небольшую паузу, набираясь смелости, чтобы сказать то, что было у нее на сердце. — Поэтому...»

Элли спрятала лицо за серебристыми волосами, хотя всё то, что всё ещё было видным, было свекольно-красными.

«Господин Монах, вам следует—ээк!»

Элли слегка вскрикнула, когда ей в лицо попал снежок. Дети засмеялись над ней, торопливо делая новые снежки.

«Хахаха! Я попал в Сестру Элли!»

«Хахаха!»

«Она теперь как кролик, покрытый снегом!»

Тело Элли задрожало, когда она схватила остатки снега, прилипшего к её покрасневшему лицу.

«Вы, сопляки?! Именно тогда, когда я наконец-то набралась смелости сказать...! Ладно, давайте сыграем!»

Элли побежала к кучке детей.

«Брат Монах! Что ты делаешь! Пойдем вместе!» — обернувшись, прокричала она Томе.

«Сестра, твою мечту может и сложно воплотить в реальность...»

Девушка замерла, услышав его слова.

«Но... В мире определенно есть люди, которые счастливы благодаря твоему присутствию».

Тома улыбнулся, почувствовав, как тепло разливается по груди, пока он вспоминал всё, что Элли сделала для него.

'Всё верно. Такие люди, как я. В мире определённо есть люди, которые испытывают такое же счастье'.

Тома не произнес последнюю часть того, что хотел сказать. Элли выглядела ошеломленной; она никогда не ожидала, что Тома скажет такие вещи, по крайней мере, прямо ей в лицо. Она так и застыла на месте, приковав взгляд к его фигуре.

«Что ты делаешь, сестрёнка! Давай играть!»

Дети вывели её из ступора, потянув за руку.

«Хм? А, ах... да! Хорошо! Я покажу вам своё мастерство в снежках!»

Элли ушла с детьми, словно убегая с места преступления. Тома молча смотрел, как она уходит.

'Господин Монах, вам следует...!'

Ему казалось, что он знает, что она пыталась сказать, но Тома не мог принять её чувства.

'Всё правильно. Я просто не могу.'

В этот момент кто-то прервал его мысли.

«...Брат Тома».

Усталый голос заставил его обернуться.

«Брат Фарон?»

Брат Фарон безвольно стоял позади него. На его лице было выражение глубокого отчаяния, придававшее ему очень жалкий вид.

«Моя жена...»

Его голос дрожал, а лицо исказилось в агонии, когда он выдавил из себя ещё два слова.

«...Она умерла».

***

Похороны были скромными. Тело было положено в гроб, сделанный монахами, который они заколотили гвоздями и усыпали цветами. Его осторожно опустили в свежевырытую могилу с помощью веревки.

Несмотря на то, что в целях экономии все было сделано вручную, похороны обошлись недешево. Единственным способом оплатить всё это было потратить почти все оставшиеся пожертвования аббатства.

«Почему, когда мы и так в настолько плохом состоянии, мы тратим деньги это?!»

«Взять да и умереть, использовав такие дорогие лекарства, купленные на украденные у нас деньги...?»

«Эй, ты говоришь слишком громко!»

«Ну и что?! Ради всего святого! Сначала лекарства, а теперь расходы на похороны? Кем вообще возомнил себя брат Фарон, чтобы быть таким наглым!»

Элли отпрянула в шоке от содержания шёпота монахов и сестёр аббатства.

Решительно уровняв последнюю часть могилы, Тома вытер лоб и подошел к Фарону.

«Брат монах. Что мне теперь делать...?»

Он с ошарашенным видом неподвижно смотрел на землю, под которой была похоронена его жена.

«...Крепись», — это все, что сказал Тома.

Кроме как сказать ему несколько ободряющих слов, он больше ничего не мог сделать для Фарона. Внезапно рядом с Томой появилась Элли. Она протянула руку и взялась за подол его туники. По ее виду он понял, что её что-то беспокоит. Девушка всё ещё улыбалась, но улыбка выглядела натянутой, словно она пыталась подавить свои эмоции.

«Сестра...»

Именно тогда он наконец услышал тихие голоса своих братьев и сестер.

«...Разве это не очень опасно?»

«А как иначе. После трат на похороны наши средства иссякли. Мы уже и так задерживаем налоги...»

«Такими темпами королевство может заподозрить всё аббатство в воровстве пожертвований».

«А как же мы тогда? Что с нами будет...?»

«Скорее всего Церковь бросит нас. Если всё станет ещё хуже, нас могут допросить и предать суду...»

«Святое Королевство обеспечивало нас едой, водой и небольшим жалованием. Неужели всё это прекратиться? И, как будто этого недостаточно, нас ещё и суду предадут?!»

«Чушь! Что мы будем делать, если нам перестанут платить? Мы невиновны! Невиновны! Нас не предадут Суду Еретиков... так ведь?»

Тома в недоумении посмотрел на своих братьев и сестёр. Вся его община смотрела на брата Фарона с яростью в глазах. Тома понял, что Элли не пыталась скрыть свою печаль по поводу потери жены Фарона, а боялась других братьев и сестер. Её пугала их злоба. В воздухе витали греховные эмоции. Гнев, ненависть и негодование бушевали в толпе. Даже Тома не мог удержаться и не сглотнуть с опаской.

'...Все слишком поддались своими эмоциями'.

Это всё из-за того, что сейчас тяжелые времена. Все просто устали. По крайней мере, так убеждал себя Тома; он не хотел рассматривать альтернативную причину.

***

В центре Лании, столицы Святого королевства, находился красивый и экстравагантный дворец, в котором жили дворяне и священники. Это был массивный жемчужно-белый дворец, построенный в форме спирали, который возвышался над окружающими зданиями. Нынешний Папа, который имел самое большое влияние и являлся высшей властью в Империи, был одним из спутников Героя, победившего Повелителя Демонов 20 лет назад.

«Хмм...»

Голова с бледными светло-русыми волосами с белыми вкраплениями, на которой была митра. Пронзительно голубые, как небо над головой, глаза. Папе, Салему Готтшураншу, в этом году исполнилось 50 лет. Время было к нему не добрее, чем к другим, о чем свидетельствовали глубокие морщины, прочертившие его лицо. Но вместо того, чтобы проводить свои сумерки своей жизни в покое, он внимательно просматривал финансовые отчеты с подробным описанием ресурсов королевства. Салем отвечал за установление и корректировку ставок налогов и пожертвований по всей стране. Даже самые маленькие церкви и аббатства не ускользали от глаз. Ни одно несоответствие ни разу не избежало его внимания, даже самая незначительная сумма денег учитывалась под его бдительным оком. Салем не только считал священников, стоящих ниже него, ненадежными, ему персонально была неприятна мысль о том, что они эгоистично набивают себе карманы незаконно нажитыми средствами. Салем посмотрел на конкретный раздел отчета в своей руке и улыбнулся.

«…Пожертвования от этого места давно просрочены».

Его тон был вежливым, но он бросил отчет на свой стол так, будто он его сильно обеспокоил. Священник покрылся холодным потом и еще больше опустил голову.

«Да, это ... это место — аббатство Героя Томы...»

Салем посмотрел на священника сверху вниз. Его глаза были резкими и полными недовольства.

Увидев это, священник быстро поправился.

«Простите, это место, где живет Монах Тома».

Папа Салем сложил руки и наклонился вперед.

«Ах, этот человек. Разве он не мой старый друг? И все же, его пожертвования и налоги… они немного просрочены. Не на один или даже два дня, а на целых пять месяцев…?»

«Да...»

«Не может такого быть, чтобы он решил оставить себе то, что причитается Церкви, потому что когда-то был Героем... Почему пожертвований так мало? Даже если кроме пары старых чудаков это место никто не посещает, пожертвований ну слишком уж...»

Салем взглянул на священника и поправился.

«Ах, прошу прощения. Пожертвований слишком мало, даже если учесть, что посетителями аббатства являются исключительно пожилые люди».

«Это... Скончалась жена одного из монахов. Часть пожертвований была перенаправлена на покрытие расходов на похороны...»

«Как давно это было?» — спросил Салем.

«Они сказали, что это было неделю назад».

«Неделю? Это произошло всего неделю назад, но они уже 5 месяцев не платят налоги и пожертвования? Это немного странно. Нет, это очень странно. Я подозреваю, что это может быть из-за расхищений».

Салем облизал губы и встал со своего места.

«Ну, ничего не поделаешь. Собирай свои вещи».

Священник промолчал, озадаченный внезапным приказом Папы Салема.

«Мы едем в это аббатство».

«Э-э? П-прямо сейчас? Какая необходимость самому Папе посещать такое захолустное место? Мы немедленно отправим туда несколько Святых Рыцарей. Так что, я думаю, вам стоит...»

Салем покачал головой. Он сделал мрачное выражение лица, показывая свое недовольство.

«Захолустное? Разве это не аббатство, в котором обитает Бог? Не говоря уже о том, что один из верных агнцев нашего великого Господа недавно покинул этот мир. Мы благословим их. И...»

Он тепло улыбнулся.

«Я хочу встретиться с моим дорогим старым другом».

«Д-да?»

Папа Салем кивнул и приблизил свой рот к уху священника.

«Кроме того, разве всем не было бы удобней, если бы ты заранее принял надлежащие меры. Тогда мне бы не пришлось ехать в такое захолустное место, разве нет?» — прошептал он.

«Я, я исправлю ошибки в своих методах!»

Салем похлопал священника по плечу.

«Нет, все в порядке. В любом случае, я взволнован! Встреча с Господином Томой после стольких лет? Когда-то он был Героем, победившим Повелителя Демонов. Он был чистым и благородным человеком! Однако, даже если когда-то он и был таким великим Героем... — Салем самодовольно улыбнулся, и продолжил. — Как бы там ни было, время меняет людей. Возможно, он уже не тот чистый Герой справедливости, которого я когда-то знал».

Священник ничего не ответил. Он знал, что лучше не прерывать Папу в его нынешнем настроении.

«И еще, как там с тем вопросом, который я тебе поручил?»

Салем выжидающе посмотрел на священника.

«Да? О, вы говорите о Руинах 'Древних Богов'? Мы продолжаем искать информацию касающуюся этого вопроса... но наши усилия пока не принесли плодов...»

«...Вот как», — голос Салема был пропитан разочарованием.

«О-однако, в древней литературе есть подсказки о местонахождении всех Руин Древних Богов. Даже если мы сможем найти только одни из них, это поможет нам обнаружить руины нашего Бога, Лорда Артарка!»

«Тогда я буду ждать хороших новостей. Тем не менее, я прошу тебя поторопиться. В противном случае...»

Салем снова улыбнулся.

«Я состарюсь».

— Ω —