Горизонт со стороны Манхэттена уже окрашивается в ночные цвета и вспыхивает первыми звездочками. На город, точно просачиваясь сквозь трещины в небе, опускается тьма. Ее наступлению огрызаются засиявшие разноцветными огнями проспекты. Их свет отражается от красных кирпичных стен, придавая городу особую, отличную от дневной, живость.

Нью-Йорк переживает невиданный кризис — Великую депрессию. Но пусть жизнь в нем сбавила обороты, город пока не думает умирать.

Словно из последних сил дотерпевшие до наступления ночи, по всему Нью-Йорку просыпаются и начинают шевелиться почти тридцать две тысячи подпольных баров.

Манхэттен, потакая людским желаниям, готовится явить другое свое лицо.

Один из немногих ночных клубов, находящийся под протекцией клана Мартиджо.

Небольшой магазинчик на границе Маленькой Италии и Чайна-тауна, «Альвеаре», для непосвященных, как и следовало из названия, специализировался на продаже меда, но если посмотреть вбок от кассы, можно было увидеть крепкую дверь, за которой скрывался «спикизи» — подпольный бар, куда мужчины и женщины шли в поисках запрещенного алкоголя. Хотя иногда туда пускали и детей. Здесь, на границе между потребностями общества и законом, встречались люди самых разных слоев и занятий.

В те годы в Нью-Йорке было полно подобных баров, пользующихся дырами в законах и скрывающихся в тени вполне респектабельных заведений, к примеру, в глубине магазина одежды или в подвале аптеки, а иногда даже внутри церквей или похоронных бюро.

«Альвеаре» был как раз одной из таких хитро оборудованных «обителей».

Под его залом был подвальный этаж. Обычно дверь в него была заперта, и к ней даже подойти было практически невозможно, но сегодня здесь собрались полтора десятка мужчин. Несмотря на такую компанию, зал окутывала напряженная тишина.

Свет не горел, лишь огонек в одинокой керосиновой лампе, стоящей в центре круглого стола, резал по глазам.

— Фиро Проченцо, — нарушил тишину негромкий голос.

Вокруг большого, занимающего добрую половину зала, круглого стола плечом к плечу, выпрямив спины, стояли мужчины. Сидел лишь один — он же и заговорил.

Капо сочиета клана Мартиджо, Морса Мартиджо. Он держался со свойственным людям его возраста достоинством, но при этом мог похвастаться редкой для мужчин старше пятидесяти отличной физической формой.

По бокам от него стояли двое из верхушки руководства: примо вото — «старейшина» — японец Канситиро Ягурума и киаматоре — «секретарь» — Ронни Скиатто. Контаюоло Майза Аваро стоял в полукруге за Ронни, через два человека от Морсы.

Ягурума свою должность получил вовсе не из-за возраста, хотя ему действительно давно перевалило за шестьдесят, и с виду он напоминал старого продавца из лавки традиционных китайских снадобий в Чайна-тауне.

В противоположность ему Ронни был еще молод, глаза его были слегка раскосы и отличались неизменным хитрым прищуром.

Каморра появилась на свет на итальянской земле, но Морса не придавал какого-то особого значения национальности, поэтому среди членов его «семьи» были выходцы из самых разных стран.

Фиро, стоящий напротив дона, взволнованно ответил:

— Да, босс, слушаю вас.

— Клянешься отвечать на мои вопросы честно и откровенно?

— Да.

После нескольких секунд молчания начался опрос.

— Ты хочешь войти в костяк семьи?

— Да.

— Мы, каморристы, обязаны своим появлением на свет тюрьме на земле наших отцов… Италии. Окажись по эту сторону, и однажды ты можешь обнаружить себя в тюремных застенках. Или твоя жизнь оборвется в ходе неравной схватки. Ты это понимаешь?

— Да.

— Стоя правой ногой в тюремной камере, левой — в гробу, клянешься ли ты не сходишь с выбранного тобой пути и быть готовым при необходимости правой рукой биться во имя своих амбиций?

— Да.

— А левой покончить с собой, если того потребует семья?

— Да, — мгновение помедлив, все же ответил юноша.

— Фиро Проченцо. Если твой отец убьет одного из нас, клянешься ли ты отомстить за убитого товарища?

На этот раз пауза вышла заметно дольше.

Фиро не помнил своего отца. Он родился и вырос в Адской кухне, бедном районе итальянских иммигрантов. Его отец был итальянцем, мать — американка британского происхождения. Насколько было известно Фиро, отец, еще в Неаполе, состоял в местной каморре. В результате войны между кланами его «семья» распалась, и он решил податься в США.

Отец умер почти сразу после рождения Фиро. От туберкулеза.

А незадолго до своего десятилетия он потерял мать.

Тоже от туберкулеза. Она умерла совсем одна, все сторонились ее из-за болезни.

Следующие несколько лет он просто выживал, как получалось. Задуматься о моральности или аморальности собственных поступков не было возможности. Шатаясь из одного района Нью-Йорка в другой, он однажды попытался стянуть кошелек у «примо вото» этой организации Ягурумы. Но в момент, когда он протянул руку к карману старого азиата, у Фиро вдруг все перевернулось перед глазами. После этого он бесчисленные сотни раз испытывал на себе приемы Ягурумы, но тот самый первый бросок навсегда отпечатался в памяти.

Так началось его знакомство с кланом Мартиджо. Для него его члены, они же постоянные посетители этого «Альвеаре», стали настоящей семьей.

Он не думал, что «нашел свое место в жизни» или о других пафосных вещах.

Фиро просто их любил.

Ему этого было достаточно.

— Да. Если убитый будет членом нашей семьи, я клянусь всадить за него нож в грудь родного отца.

— Ясно… Послушай-ка меня, Фиро. Твоя дальнейшая жизнь будет напоминать… спираль… да, гигантскую спиральную лестницу…

Вопросы закончились. Тон голоса дона смягчился, точно он уговаривал родного ребенка.

— Ставший частью нашего мира обречет себя лишь на один путь — вниз и только вниз. Случается, что кто-то теряет опору и скатывается по этой лестнице головой вперед, кто-то — срывается в центральный проем. А если кто захочет спрыгнуть сам и в объятиях славы красиво спуститься на парашюте, обязательно найдется тот, кто без колебаний перережет ему стропы. Мы — не более чем мушки, ползущие вниз по этой лестнице. Навстречу смерти. Какой она будет — смерть от падения с высоты, смерть от изнеможения после долгого спуска, долгожданный вечный сон после достижения цели — не важно. Смерть для всех в мире едина, но большинство людей… скажем так, к концу жизни все-таки оказываются где-то высоко, рядом с Раем, уж не знаю, существует он или нет. Но для нас путь наверх заказан в принципе. Капоне вон пытается… но в итоге его тоже ждет грандиозное падение, пусть и под овации. Проводят, как президентский катафалк, под слезы и крики… Но все равно его путь закончится внизу.

Он недолго помолчал. Затем, с шумом вздохнув полной грудью, продолжил.

— Такие яркие личности, как Капоне… они на виду даже у обычных людей, живущих вне этой спиральной лестницы. Тогда как жизни большинства из нас проходят для них незамеченными. Так, ползет кто-то по ступенькам к земле, а кто это, зачем ползет — они не знают и не хотят знать.

Морса широко открыл глаза и устремил на Фиро внимательный взгляд.

— Фиро Проченцо. Спрашиваю тебя еще раз. Ты еще можешь повернуть назад. Какие бы грехи за тобой ни водились, пока ты не совершил ничего из того, что отрезало бы тебе путь наверх. Пусть первые годы независимости дадутся несладко, но затем все обязательно наладится. Если же ты присоединишься к нам, обратного хода не будет. До этого приказывали тебе, но, став каморристом, ты перейдешь на сторону тех, кто отдает приказы. Закрутишь винтик… пусть совсем маленький, но действующий винтик механизма всего преступного сообщества. Отказаться ты уже не сможешь. Как и повернуть назад. Попытаешься — и тебя утянут за собой другие, сорвавшиеся с лестницы, скинут в проем навстречу смерти. Лично я считаю, что ты отлично справишься и в качестве законопослушного гражданина. Твои способности это позволяют. Фиро Проченцо. Ты все равно хочешь шагнуть на эту лестницу?

На этом монолог Морсы оборвался, и зал вновь погрузился в молчание.

Огонь в лампе сильно колыхнулся.

Сложно представить, какой смелости стоили Фиро его следующие слова, заключавшие в себе ответ Морсе.

— Да. Я готов.

Стоило ему это договорить, и по его спине градом заструился холодный пот, из сжатых кулаков закапали соленые капли.

— Ясно… В таком случае, докажи свою готовность.

Фиро сделал шаг вперед.

Достал нож… и воткнул его в столешницу. Добавив новую зазубрину к десятку с лишним таких же, оставшихся после предыдущих Церемоний.

Чуть дальше ножа лежал пистолет. Фиро взял его и прицелился в Морсу. Затем прижал дуло к груди, против сердца.

Не выпуская из руки пистолета, он зашагал за спинами окружавших стол мужчин. Все они пристально за ним наблюдали.

Описав полукруг и остановившись рядом с Морсой, Фиро медленно опустился на колени и с почтением протянул пистолет своему господину.

Дон так же молча его взял и поднял руку, давая знак секретарю Ронни.

Ронни кивнул и отошел к шкафу в углу зала. Вернулся он с двумя бутылками и одним бокалом.

В одной бутылке было вино, в другой плескался яд.

Морса налил в бокал вино примерно до половины и добавил до краев яда.

И, все так же не произнеся ни слова, протянул его Фиро.

Фиро без тени колебаний взял бокал и медленно поднес его ко рту.

Тускло поблескивающий стеклянный край коснулся губ юноши.

В ту же секунду Морса выхватил из руки Фиро бокал и швырнул на пол. Вокруг их ног разлетелись алые капли и стеклянные осколки.

Этим поступком Фиро доказал свою преданность и смелость. Оставив нож, он продемонстрировал готовность действовать, не полагаясь на оружие. Указав пистолетом сначала на Морсу, а затем на себя, он как бы говорил: «Я скорее предпочту смерть, чем выстрелю в дона», — а поднеся к губам яд: «Прикажи дон — и я готов умереть». Церемония повышения во всех ячейках каморры своя и ее части могут отличаться или нести разный смысл. Так и в клане Мартиджо существовал еще один, последний ритуал.

— Босс… Я прошу вас проверить меня в деле, — попросил Фиро.

Морса молча кивнул.

— Ягурума, будешь свидетелем. Майза, проверь Фиро, — приказал он.

Сбоку от стола было небольшое свободное пространство. Фиро и двое из руководства ушли туда. Ронни вынес им три ножа. Фиро вернули тот, что он воткнул в стол.

Два других секретарь отдал своим коллегам.

Фиро и Майзе предстояло сразиться.

Одно из отличий каморры от мафии заключалось в том, что мафия предпочитала пистолеты, тогда как среди каморристов статус зависел от умения орудовать ножом. Именно им завоевывалось уважение товарищей.

Другими словами, для каморриста владение ножом было обязательным условием.

Поэтому в большинстве ячеек каморры, как в Неаполе, так и в Нью-Йорке, было принято проверять боевые навыки новых членов, хотя смысл данной части Церемонии мог разниться в зависимости от конкретной «семьи».

Бой заканчивался, когда один из участников оказывался ранен в руку. Если бы Фиро проиграл, ему бы предстоял еще один раунд с другим членом руководства. В случае трех поражений подряд его бы отправили потренироваться и попытаться вновь через несколько дней. Разумеется, ни о каком повышении до окончания Церемонии не могло идти и речи.

— У вас нет друг к другу никаких претензий? Если один из вас всадит нож в грудь оппонента, я в ту же секунду лично его убью, вам все ясно? — флегматично спросил Ягурума. Он хоть и родился в Японии, но уже больше тридцати лет жил в этой стране и говорил без малейшего акцента.

Фиро и Майза сняли пиджаки и повесили их на спинки ближайших стульев. Белые рубашки яркими пятнами выделялись на фоне темного помещения.

— Рубашки снимать не будете? Я понимаю, холодно, но ведь порвется, да еще кровью запачкается? Ну, как знаете. Итак… приступим.

Ягурума сделал шаг назад, оставляя Майзу с Фиро один на один.

Фиро прикидывал варианты атаки. До него только сейчас дошло, что он никогда не видел Майзу с ножом. Пусть за глаза контаюоло называли трусом, но, раз он состоял в руководстве, от него стоило ожидать определенного уровня.

Но у Фиро даже мысли не возникло о возможном проигрыше. Окажись у него в противниках Ягурума, тут бы можно было забеспокоиться, но против Майзы... он не сомневался, что победит.

Не прошло и секунды, как от его слепой уверенности не осталось камня на камне.

Высокий мужчина напротив слегка наклонился и двинулся вперед. Медленно и плавно.

Вдруг рука Майзы вытянулась. Фиро на самом деле почудилось, что она резко удлинилась.

Он инстинктивно отпрыгнул назад и увидел, что Майза уже на том месте, где он стоял мгновение назад.

«Вот это скорость!..»

Обманчивая плавность сменилась молниеносным рывком. Поэтому ему показалось, что тело Майзы вытянулось.

Майза немного смущенно улыбнулся и, опять сократив расстояние, нанес серию выпадов.

Каждый удар отличался от предыдущего. Только ты решал, что он бьет с замахом, как в следующую секунду острие ножа уже летело прямо тебе в грудь. Фиро тоже не сдавался, но Майза легко и без лишних движений отражал все его атаки и, пользуясь заминкой, в свою очередь наносил очередную серию ударов.

Силен. Майза явно был одним из лучших во владении ножом из всех, с кем был знаком Фиро. Наблюдай он за его движениями со стороны, и наверняка бы испытал искреннее восхищение. Но в пылу схватки на это времени не было.

Но и Фиро среди молодняка организации был самым умелым в обращении с ножом. Пусть едва-едва, но все же ему удавалось отражать атаки Майзы.

Сильными сторонами Фиро были мгновенная реакция и широкое поле зрения. Его глаза улавливали не только траекторию ножа, но и движение плеч Майзы, направление его взгляда, положение ног — все, благодаря чему можно было предугадать его следующий прием.

В «семье» ему поручали выявлять в игровых залах шулеров, а с такой работой хочешь — не хочешь, но разовьешь внимательность и научишься подмечать детали. Плюс, в свободные дни он учился у Ягурумы боевым искусствам, у Ронни и Морсы — приемам в схватках на ножах, а это отточило быстроту его реакции в опасных ситуациях.

И все равно Майза его теснил.

Благодаря своему широкому полю зрения, Фиро видел не только Майзу, но и всю комнату. Судя по расстоянию до стены напротив, его вот-вот должны были загнать в угол. Окажись он в тупике, и, скорее всего, на этом схватка для него будет окончена. Раз так…

Фиро решил рискнуть. Он прыгнул назад и спиной врезался в стену. Майза тут же пошел в атаку. Юноша резко нагнулся… и, сильно оттолкнувшись от стены ногами, как выпущенный из пращи камень понесся навстречу Майзе. На лице того мелькнуло изумление… по крайней мере, Фиро так показалось, а проверять времени не было. Он прицелился и выбросил перед собой руку с ножом.

Попытайся он попасть по предплечью, и Майза, скорее всего, успеет ранить его раньше. В таком случае…

Рука Майзы остановилась на середине выпада.

Кончик лезвия Фиро воткнулся в крестовину ножа Майзы. Два лезвия оказались параллельны друг другу, но так как лезвие Фиро был чуть длиннее, кончик лезвия Майзы крестовины ножа юноши не достал.

Перекрестный удар ножами. Невероятное зрелище, но продлилось оно меньше мгновения.

Майза торопливо согнул руку с ножом в локте, но Фиро с поразительной синхронностью выбросил свою руку вперед.

Из-за неожиданно сильного давления на кисть, Майза потерял равновесие.

Фиро, воспользовавшись этим, одним резким движением, без единого звука, выдернул лезвие из чужой крестовины и рассек левое предплечье покачнувшегося Майзы.

На удивление быстрый финал схватки, что успела затянуться на несколько минут.

Обрывок рукава рубашки контаюоло покраснел от выступившей крови.

— Господа, у нас есть победитель! — Майза широко улыбнулся и поднял над головой раненую руку.

Секундное молчание сменили сотрясшие комнату одобрительные крики.

Лица членов руководства, во время Церемонии остававшиеся сурово-бесстрастными, осветились, точно их любимый бейсболист только что выбил хоумран. И все кинулись поздравлять Фиро.

— Иеху! Ну ты даешь, Фиро! — приобнял его за плечи один из руководителей. — Победил самого Майзу!

Похоже, все в верхушке «семьи» знали о мастерстве контаюоло. Кстати говоря, Фиро ни разу не слышал, чтобы кто-то из руководства хоть раз говорил о нем с пренебрежением.

Эта мысль точно переключила его из боевого режима в обычный, и от пережитого всплеска адреналина у него на лбу выступил пот.

— Да… Признаться, сам… себе удивляюсь.

— Поздравляю, Фиро.

Силы вдруг разом оставили юношу, но Майза очень вовремя его обнял и помог удержаться на ногах. А следом и другие члены руководства стали сжимать нового коллегу в сердечных объятиях.

Ягурума похлопал немного ошеломленного таким приемом юношу по спине и похвалил:

— Молодец, знатно вырос, знатно. Сколько лет я уже в свидетелях, но ты первый, кто смог победить Майзу во время ритуала!

Последним Фиро обнял Морса и похлопал его по спине.

— Больше мне сказать нечего. Ты истинный каморрист, Фиро.

После чего он взял пистолет из прошлой части Церемонии.

— В честь нашего нового товарища поздравительный выстрел!

Морса направил дуло вверх и нажал на курок. Пуля, пробив деревянный потолок, вылетела на верхний этаж. Видимо, это было традиционное место для стрельбы, судя по нескольким старым круглым отверстиям рядом с новым.

На этом Церемония подошла к концу, ознаменовав рождение нового каморриста.

Сам виновник торжества… Возможно, от радости, то и дело крутил головой по сторонам.

— Хм?..

И вдруг он заметил.

Что с рукава Майзы исчезло красное пятно.

Только он задумался, что бы это могло значить…

Как сверху донесся какой-то глухой стук, как от падения чего-то тяжелого, а следом воздух сотряс пронзительный женский крик:

— Не-е-е-е-е-е-ет!!! Айзека уби-и-и-и-или!!!

* * *

Немногим ранее.

Айзек и Мирия все в тех же нарядах шли по городским улицам, подсвеченным первыми электрическими фонарями.

— Интересно, Эннис довезла тех четверых до участка?

— Хоть бы ей потом удалось улизнуть! — с беспокойством в голосе отозвалась Мирия, помня, что Эннис говорила о себе, как о преступнице.

— А все-таки, что она такого могла натворить?

— Может, из дома сбежала?

И ведь понятия не имеет, что это они производили впечатление сбежавших из дома.

— Может быть… Да, может быть. Но все-таки… Какая она сильная, скажи!

— Очень сильная!

— Наверное, это были приемы знаменитого «восточного бартитсу».

— Что такое «бартитсу»?

— Хе-хе-хе, восточное боевое искусство, которым владеет Холмс, герой романов одного популярного английского писателя! Полное название — «Бартон-джиу-джитсу»!

— Ой, Айзек, ты так много знаешь!

— Хе-хе-хе, ты бы тоже поняла его суть, мой друг Мирия, если бы не просто смотрела, а внимательно наблюдала!

Судя по всему, он был поклонником детективов. Вот только едва ли суть бартитсу откроется от простого наблюдения, да и не видел он никогда его вживую.

— Но сильные женщины — это так круто!

— Прямо как Томоэ Годзэн!

И откуда в их головах столько обрывочных сведений?

— Кстати говоря, Айзек! А куда мы идем?

— А-а, насчет этого… — И он резко понизил голос. — Украсть деньги у мафии — задумка классная, но если красть у крупной группировки, мы потом замучаемся скрываться от погони, их же много будет, правильно я говорю? А значит, если красть, то у кого-нибудь поскромнее, вот я заранее и добыл всю необходимую информацию… В этом районе нам подходят «клан Мартиджо» и «клан Гандоров».

— Угу-угу!

— Ну я и подумал, сходим в офис Мартиджо, он ближе всего, разведаем, что там и как.

— На разведку, да?

Полученный от информатора адрес привел их к лавке с вывеской в виде пчелиных сот.

На коричневом фоне белой краской было выведено слово «Альвеаре». Айзек и Мирия не были сильны в языках и не поняли, что это означало «улей».

— Ага, мы на месте!

— На месте!

Они открыли дверь, и им в нос ударил приторный запах.

Вся лавка была заставлена разномастными банками с медом. Можно было решить, что одна из них протекла, отсюда и густой аромат, но в действительности его источником была кастрюля, стоящая на горящей газовой плите позади кассы.

— Добро пожаловать! — поприветствовала их помешивающая ложкой содержимое кастрюли женщина. — Магазин скоро закрывается, если вас интересует что-то конкретное, говорите сразу.

Не самое вежливое отношение к потенциальным покупателям, но Айзека и Мирию оно, похоже, ни капельки не задело. Они продолжали осматривать лавку.

И заметили тяжелую дверь в конце коридора сбоку от кассы.

— Вообще-то нам бы туда?

— Нам бы туда!

В ответ женщина-продавец окинула их тяжелым взглядом.

— Вижу вас впервые.

— Не обращайте внимания!

— Не обращайте!

Женщина еще раз внимательно их осмотрела. Смокинг без бабочки и черное платье. В руках — какой-то чужеземный старинный шлем и странная деревянная маска.

На представителей органов правопорядка они никак не походили, да и разве девушек используют в качестве «подсадных уток»?

Придя к такому выводу, женщина пошла по коридору, коротко бросив:

— За мной.

Она несколько раз стукнула по плотно закрытой двери. Из смотровой щели на секунду полился свет.

После недолгой паузы сбоку двери что-то звякнуло — скорее всего, подняли засов.

Дверь открылась, и из прохода в лавку хлынул ослепительный поток света.

— Ого!..

— Ничего себе!..

Им открылось помещение, очень напоминающее сцену мюзикла. Канделябры на молочно-белых стенах горели теплым и золотистым, как мед, светом. Просторный зал, размеры которого явно превышали площадь самого здания, каким оно виделось снаружи, был плотно заставлен десятью круглыми столами, накрытыми белыми скатертями. С улицы лавка меда казалась отдельным строением, но, судя по всему, у нее было общее внутреннее пространство с соседними домами.

Сбоку было оборудовано что-то вроде сцены, видимо, для выступлений певческих див, на что указывало большое число электрических лампочек в той части зала.

— О, добро пожаловать! — донесся до них голос с небольшим акцентом.

К Айзеку и Мирии подбежала молодая китаянка с красивыми черными волосами. Облегающее красное шелковое платье с золотой вышивкой подчеркивало плавные изгибы тоненькой фигуры, притягивая взгляды всех присутствующих мужчин. Но в ее жестах и манере речи еще угадывалась детская непосредственность, и она не производила впечатления властной хозяйки нелегального бара, скорее всеобщей любимицы уютного семейного ресторанчика.

— Мне очень жаль, сегодня у нас много столиков зарезервировано, поэтому мне придется проводить вас за один из крайних.

Действительно, в клубе было совсем мало людей: несколько стариков и, почему-то, ребенок. Плюс три плохо различимых силуэта в самой глубине зала.

Китаянка, не дожидаясь ответа, отвела их к маленькому столику сбоку.

Айзек и Мирия и не думали протестовать. Видимо, не считали, что место имеет какое-то значение, если они все равно собирались тут все разведать.

— Э-э… Ну, для начала, принесите нам вашей самой дешевой выпивки.

— Несите!

— Минуточку.

Дождавшись, когда китаянка-официантка удалится, пара начала шепотом совещаться.

— Значит так, высматривай, где могут хранить деньги.

— Вроде сейфа?

— Ну да, как я понял, где-то здесь у них офис. Наверняка там и стоит сейф.

— Поняла!

Айзек и Мирия молча поднялись со своих мест и закружили по залу. Со стороны они выглядели страшно подозрительно, но на тот момент в клубе из персонала была одна китаянка, а она на них не смотрела.

— Так… Откуда бы начать поиски… М?

Уши Айзека уловили какой-то приглушенный шум, похожий на овации.

— Что это?..

Он прислушался и определил, что звук доносился сбоку от их столика, из глубины зала, где у стены стояли несколько бочек.

Айзак подошел туда и заглянул в проем между ними.

На первый взгляд здесь ничего не было, но радостные голоса совершенно точно раздавались оттуда-то отсюда.

— Хм?

Опустив взгляд на прикрытый тенью от бочек пол, он заметил несколько маленьких отверстий.

— Это еще что?

Айзек с трудом отодвинул одну бочку в сторону и встал на ее место, чтобы лучше разглядеть дырки. Из них лился тусклый свет. Видимо, внизу было какое-то помещение.

Из него-то и доносились одобрительные возгласы.

— Ага… Значит, офис в подвале?

Он оглянулся в поисках возможного входа, и тут к нему с криком бросилась китаянка.

— А-а! Мистер! Там нельзя! Опасно! Отойдите скорее!

Ее вопли привлекли внимание всех посетителей. Мирия с недоуменным выражением на лице тоже побежала к нему.

— В смысле? Что тут может быть опас…

Пам.

В комнате внизу что-то сухо громыхнуло, и почти одновременно с этим по носу туфли Айзека что-то ударило.

— Э?..

Опустив взгляд, он обнаружил, что в остром носу зияет круглое отверстие. Пальцы, похоже, не задело, но от рваных краев дыры поднимались тоненькие завитки дыма.

Айзек с очень нехорошим предчувствием поднял глаза к потолку.

Там темнело свеженькое круглое отверстие.

— Это… что… в меня стреляли?

Едва он выговорил это, как у него подкосились колени, и он рухнул на пол.

Мирия, увидевшая лишь финал этой сцены, изменилась в лице и пронзительно закричала:

— Не-е-е-е-е-е-ет!!! Айзека уби-и-и-и-или!!!

* * *

— Тост за рождение нового каморриста! — объявил Морса, и все в клубе одновременно подняли бокалы.

Церемония закончилась, и руководство поздравляло своего нового коллегу за праздничным столом. Сегодня в клубе из «семьи» только ее костяк. «Молодняк» и «подмастерья» отправлены на задания в другие бары и игровые залы, поэтому торжество должно было пройти в узком кругу руководства и ближайших друзей… но на деле оказалось иначе.

— Черт, я правда подумал, что все, конец!

— Я тоже подумала!

По странному стечению обстоятельств вместе с ними праздновали два совершенно посторонних человека. На общем фоне даже их необычные наряды — смокинг и вечернее платье — уже особо не выделялись, и как-то так вышло, что они сели за один стол с виновником торжества Фиро.

Когда все поспешно поднялись из подвала, их глазам предстал лежащий без чувств Айзек и рыдающая и не перестающая кричать «Уби-и-ийцы!» Мирия. При виде них Майза и Фиро хором выдохнули: «А!», — из-за чего остальные решили, что это их знакомые… и все как-то само собой закрутилось. Члены руководства тоже не имели ничего против того, чтобы угостить их выпивкой, в конце концов, они действительно — пусть и ненамеренно — едва их не убили.

— Вот уж не ожидал увидеть снова тех двоих из шляпной лавки…

— Мир полон совпадений.

Фиро и Майза переглянулись и усмехнулись. Знай они, какая невероятная цепочка совпадений на самом деле привела к нынешней ситуации, им бы, наверное, стало не до смеха.

— Я искренне прошу меня простить, у меня и в мыслях не было, что между бочками мог кто-то быть, — извинился Морса.

— Что? А-а, нет, что вы, забудьте! Подумаешь, нос туфли какой-то, слюной потереть и все пройдет!

— Ну это вряд ли.

Видимо, Айзек не привык, чтобы перед ним извинялись люди намного его старше, да такие, как Морса, преисполненные чувства собственного достоинства, поэтому он немного растерялся и запинался. Зато Мирия без малейшего стеснения налегала на принесенную еду.

Почти вся она была приготовлена лично хозяйкой медовой лавки Сеной и официанткой Лией Линь-Сян. Для подпольного бара расставленные на столах кушанья отличались изыском и разнообразием, начиная всякого рода пастами и другими итальянскими блюдами и заканчивая поджарками в масле и с большим количеством специй по-китайски.

Кроме электрических ламп на стенах зала висели еще керосиновые светильники, и в их мягком свете еда казалась еще аппетитнее.

Но взгляды всех приковывали к себе красовавшиеся в центре каждого стола утки. Обжаренные целиком в масле, затем сваренные в фирменном меде и запеченные до готового состояния.

Мирия осторожно надавила на такую уточку ножом, бронзовая кожа с непередаваемо восхитительным хрустом треснула, и из нее брызнул ароматный сок.

— Ой, как вкусно!

Лицо Лии от похвалы Мирии расцвело улыбкой. От по-детски искренних лучезарных улыбок двух девушек атмосфера за столом просто не могла не смягчиться.

Тут как раз подал голос один из руководителей, Пеццо.

— Слушай, Фиро, а это вино или что это было… больше такого нет?

— Думаю, нет, я купил совсем немного.

— Ну вот… Крепкое, хорошо пошло, я такое люблю.

— Вообще-то я собирался пробежаться по разным барам и принести больше, но там пожар случился… Сам не заметил, как остановился поглазеть, а там уже и времени не осталось…

Фиро умолчал про свои поиски незнакомки. А насчет пожара — так он ведь действительно отправился на него посмотреть, значит, ложью это посчитать было нельзя.

Вдруг он заметил, что лица Рэнди и Пеццо резко побледнели.

— Что это с вами?

— А… Нет… Ничего. Да, Пеццо?

— Н-на меня не перекидывай!

Они оба как-то вымученно улыбнулись, и тут подошедшая с подносом Сена хлопнула по очереди ладонью по их затылкам.

— Я вам тут еще пожалуюсь, бездельники, постыдились бы! Если так за воротник заложить охота, так пейте свое! Фиро, и ты тоже! Нашел когда по чужим барам бутылки собирать, на собственный праздник, это надо же было додуматься!

Под осуждающим взглядом приподнявшей брови Сены Фиро слегка втянул голову в плечи.

— Да я… Просто, понимаете, Сена… В нашем же клубе вся выпивка с медом… Вот я и подумал, в честь такого события стоит попробовать что-нибудь более взрослое.

— Фум! По мне, так ты еще дитя дитем!

Она решительно развернулась и удалилась за следующими блюдами.

В «Альвеаре» во весь алкоголь, начиная вином и заканчивая пивом, добавляли мед, из-за чего он становился приторно сладким. Конечно, и у него находились свои поклонники, да и стряпня этих двух представительниц прекрасного пола привлекала посетителей, но нельзя было не признать, что в количестве клиентов они заметно проигрывали другим барам.

Все же им удавалось оставаться на плаву, но по большей части потому что не приходилось тратиться на охрану — клуб и так принадлежал клану Мартиджо, — и на взятки полиции и проверяющим соблюдение «сухого закона», не говоря уже о подкупе прокуроров и политических организаций.

Младший инспектор Эдвард, что отвечал за их участок, денег не брал в принципе, на давление начальства плевать хотел, поэтому даже попытка его подкупить стала бы пустой тратой времени. Достаточно того, что всех его «подставных уток» вычисляли заранее,. До ареста члена «семьи» еще ни разу не дошло.

Так выручка среднего подпольного бара в месяц составляла около пятисот долларов. Приятная сторона этого теневого бизнеса заключалась в том, что не нужно было платить налоги, то есть ты получал все деньги… Вот только до введения «сухого закона» даже с вычетом налогов торговать алкоголем было выгоднее.

В этом смысле тридцать тысяч работающих в этом городе подпольных баров оказались в весьма щекотливом положении.

А тут еще Великая депрессия: расходы на выпивку значительно сократились, и теневой бизнес начало серьезно лихорадить. Но «Альвеаре» повезло, и его это никак не затронуло.

И сегодня в этом везучем клубе весело гуляла целая компания нарушителей закона.

— Но Фиро таки выдал… Победить Майзу, это же надо!

— Говорю же, это чистая случайность. И потом… Не будь этого ограничения на рану в руку, он бы меня в два счета пришил.

— Вот именно! А значит, мне тебя еще учить и учить, так что готовься!

— Ох, черт…

— Я б на твоем месте… Да-а, сначала бы перехватил руку, а затем бросил через спину…

— Тогда это был бы уже не бой на ножах.

— Хм? А что, перца нет…

— Кстати говоря, а как в подвал занесли тот огромный стол?

— Эй, кто-нибудь, передайте перец!

— Странно… Фиро, ты же вроде четыре бутылки того дорогого вина покупал?

— Э-эм… Нет, только две.

— А, Мирия, я тоже уточки хочу!

— Сейчас! Скажи «а-ам»!☆

— Вау, правда вкусно! Но все равно проигрывает твоей красоте, Мирия!

— Ну ты нашел что сравнить, вкус и внешность…

— Ура! Айзек меня похвалил!

— Мда, и почему мне их обоих так треснуть хочется?

— Эй! Дайте перец! Кто-нибудь!

— Или можно было подгадать момент и коленом в лицо…

— Так бой же на ножах должен быть!

— И вообще, в этой стране к нам, японцам, ну и к китайцам тоже, слишком плохо относятся! Мы же не единственные тут иммигранты, а у вас чуть что, так обязательно азиаты виноваты!

— Ягурума, вы как-то очень резко тему сменили… Вы что, уже опьянеть успели?

— Да что такое, и за тем столом перца нет…

— Кажется, его опустили туда еще во время строительства, когда потолка еще не было.

— Ты о чем?

— О столе! Ты же меня и спросил, Пеццо!

— А, Рэнди, Рэнди!

— Чего тебе, Майза?

— Ты же вроде обещал фокус показать? Ну, этот… с горящей перчаткой!

Бху! Бху!

— Уа-а, Рэнди, Пеццо, вы чего фонтаны пускаете?!

— Все забрызгали!

— П-прошу прощения… Сегодня как-то настроения нет.

— Эй, Ронни, где перец?

— Ну уж без перца вы точно можете обойтись, босс.

Похоже, все за столом уже перестали понимать, кто с кем и о чем говорит, но Фиро получал невероятное удовольствие от этого хаоса.

С самого рождения он мало улыбался. На лицах его соседей по бедному кварталу тоже редко можно было увидеть улыбки… Точнее будет сказать, повода для них не было.

Он с детства грезил, что когда-нибудь станет таким же жизнерадостным и улыбчивым итальянцем, какими их показывали в фильмах и описывали в книгах. И теперь его мечта начала сбываться.

Он загадал про себя, чтобы этот миг никогда не заканчивался.

Прекрасно осознавая несбыточность этой надежды.

Но уже от одного понимания, что он может мечтать о чем-то подобном, его переполняло счастье.

* * *

Внешняя сторона спиральной лестницы купается в свете.

Тогда как внутренняя, естественно, скрывается во тьме.

Во тьме между шумными светлыми улицами идут трое мужчин.

Концертный зал джазовой музыки. На двери табличка — «Не работает». Обычно здесь и ночью царит оживление, но в отсутствие всех троих управляющих сегодня решили объявить выходной.

За дверью их встретил мужчина.

— О, простите, мы сегодня не рабо…

Один из троицы резко взмахнул перед его шеей рукой.

— М… А…

После совсем недолгой паузы из рассеченного горла мужчины со свистом вырвался воздух, а в следующий миг из раны брызнула алая струя.

Тот, что воткнул в него нож, торопливо прикрыл дверь, закрывая себя от капель крови.

Когда поток начал ослабевать, Даллас Дженоард ногой отпихнул из последних сил потянувшегося к своему убийце мужчину. Вокруг головы и верхней половины туловища убитого на полу медленно растекалась красная лужа.

— Идем в подвал. И помните, прежде всего нужно найти этот ящик. По нему попасть нельзя. А так… разнесите там все.

Только у Далласа в руке был окровавленный нож.

Двое за его спиной прятали под пальто новейшие пистолеты-пулеметы.

— Эй… вы еще кто такие?

Когда они спустились в подвал, там их встретили четверо дежурных из клана Гандоров. Они сидели за столом в центре комнаты и, похоже, развлекали себя игрой в покер.

Даллас с непроницаемым лицом ответил:

— Да так… Понимаете, мы тут у вас днем кое-что забыли… Ваш человек на входе сказал спросить вас…

— У нас разве что-то забывали?.. А-а, тот ящик, что ли? — взгляд мужчины уперся в солидный сейф… наверху которого стоял деревянный ящик.

— Да-да. Именно его.

— Мне жаль, ребят, но откуда мне знать, он правда ваш или нет… Подождете до завтра, когда Лак вернется?

В разговор вмешался один из его товарищей:

— Погоди… Так Майк же должен знать об этом ящике?

Майком звали того убитого наверху, с перерезанным горлом.

Даллас криво ухмыльнулся и сделал знак рукой.

Двое позади него с точно такими же неприятными улыбками достали из-под пол пальто пистолеты-пулеметы.

«Томми-ган» — любимое оружие гангстеров.

Налет. Быть не может… На такую небольшую группировку, как наша? Замешательство стало причиной роковой секунды промедления.

— Ну бывайте, мелкие безымянные сошки!

— Эй, вы, что вы сделали с Майком?!

Прежде чем члены клана Гандоров успели дотянуться до пистолетов на поясах, из дул вырвалось пламя.

Выпущенные очередью несколько десятков пуль изрешетили тела мафиози.

Кровавое действо продлилось считанные секунды. Порожденное выстрелами и многократно усиленное эхо гремело так, что чудилось, будто это оно изничтожило троих мужчин, стол и стоящие на полке радиоприемник и вазу.

— Ха… Ха… Ха… Ха-ха-ха, ха-ха-ха, ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха… Ха-ха… И это все? Нет, серьезно! Значит, считаете меня ничтожеством, а сами!.. Ну спасибо, насмешили, так насмешили!

На лбу хохотавшего, точно безумный, Далласа появился аккуратный красный кружок.

— Чё…

Даже нескольких десятков пуль не хватило, чтобы убить всех мафиози. Один из них, прикрывшись телами троих других, как щитом, выжил и теперь, стоя на коленях, открыл по налетчикам ответный огонь. Когда его обойма опустела, все трое уже были убиты. Один умер на месте от попадания в голову. Двое, подстреленные в живот, рухнули на пол лицом вниз, сложившись поверх своих пистолетов-пулеметов, и явно не дышали.

Единственный выживший взял у убитого товарища пистолет и выпустил в трупы всю обойму. Лишь удостоверившись, что головы двух других налетчиков тоже прострелены, он сделал глубокий вдох.

— Что же это такое…

Перед глазами — убитые товарищи, с которыми он буквально минуту назад развлекался покером. У одного пулей оторвало пальцы. Даже останься он в живых, в карты ему уже было бы не суждено сыграть.

— Да что же это такое, черт вас дери!!! — закричал мафиози и швырнул ставший уже ненужный пистолет в труп одного из налетчиков.

После серии глубоких вдохов и выдохов, он медленно поднялся. Колени тряслись, ноги едва слушались.

— Позвонить… Сейчас надо… позвонить Лаку…

Телефонный аппарат висел на стене за налетчиками, поэтому избежал обстрела.

— Номер боссов… Так, как там… А…

На его плечо легла рука.

Все тело мужчины сковал ужас.

— Майк?..

Медленно, очень медленно он обернулся, и ему в лоб вонзилось лезвие ножа.

— Больно же было.

Пиная упавшего на пол убитого им мужчину, Даллас срывающимся от возбуждения голосом забормотал:

— Я правда стал бессмертным… ошалеть можно… круто… А-а, черт, как же это круто!

Рана на его лбу полностью затянулась, а на одежде не осталось ни капли крови.

* * *

— И что теперь делать…

— Что же делать!

— Оказались хорошими людьми…

— Такими хорошими!

Айзек и Мирия бесцельно брели по ночным улицам. Набив до отвала животы и вволю повеселившись, они распрощались с кланом Мартиджо и ушли из клуба… Но мало того, что все долго не соглашались их отпускать, так еще и чуть ли не насильно всучили им банку с медом в качестве презента: «Ну хотя бы с собой что-нибудь возьмите!».

— Красть деньги у таких хороших людей — это совсем не хорошо.

— Вопиющее злодейство!

Поэтому они решили отправиться на разведку в офис другой цели — клана Гандоров.

— Ага, кажется, это там.

— Там, да?

— Но как-то тихо…

Затаившись в сторонке, они заметили у входа какое-то движение.

Из здания вышли трое.

Айзек и Мирия поспешили спрятаться за угол и продолжили наблюдение из темноты.

В неярком свете фонарей лица мужчин было невозможно разглядеть. Но один из них нес что-то вроде ящика. Троица остановилась у входа, о чем-то разговаривая, и пока никуда уходить, похоже, не собиралась.

— Ага… Это наверняка оно! Грязные деньги гангстеров!

— Думаешь? А почему их уносят? Почему не оставить там, у них наверняка есть внизу сейф?

— Потому что это наверняка взятка полиции! Сама подумай, что могут трое мужчин посреди ночи так бережно нести? Только деньги!

— Точно! Айзек, ты гений!

— А то… Раз так, у нас только один вариант. Прямо сейчас возьмем и эти деньги украдем!

— Почему?

— Потому что если они сегодня деньги унесут, а мы завтра придем их грабить, сейф уже будет пуст.

— Понятно! Айзек, ты такой умный!

Колесо судьбы начинает свой неторопливый спуск по спирали.

— Слышь, нам точно денег отвалят за этот ящик?

— Нам же обещали.

— Но, слышь, Даллас… Они же вообще запросто Скотта грохнули… Вдруг они и нас пришьют, как только дело будет сделано?

— Забудь уже о Скотте. Да не трясись ты. Им позарез нужно это вино, так?

— Ну?

— Ну мы и наставим на него пистолеты… Скажем, пока деньги не отвалят, они его не получат…

— Ага!

Они не знали, что эта угроза не сработала бы на Силарда, который и представлял для них смертельную опасность.

Только они сдвинулись с места, как дорогу им перегородил черный силуэт высокого мужчины в странной маске… Но еще страннее выглядел его головной убор с двумя «лезвиями», соединенными буквой «V».

— Ты еще кто?..

Хоть Даллас и стал неуязвимым, но способности удивляться не утратил.

— М-м… Почему бы вам не звать меня «профессор Мориарти»? Все, решено, я Мориарти!.. Вернулся к жизни из глубин Рейхенбахского водопада ради великой миссии!

Судя по всему, он на самом деле был большим поклонником произведений Конан Дойла, хотя от Мориарти едва ли стоило бы ожидать подобного пафоса и глупых переодеваний с масками и японскими шлемами.

— Э-эм… А в качестве доказательства вот вам банка меда от пчел, что разводил Холмс! — он протянул им банку золотистого меда. Презент из «Альвеаре».

— Издеваешься?

— Что, не пошло?.. Ну ладно, тогда зовите меня Джеком Потрошителем.

— Ты вообще знаешь, с кем связался, а?!

— Вам не угодишь… На кого вы согласитесь? На жестокого рабовладельца из «Хижины дяди Тома»? Или, может, вам злую колдунью из «Волшебника из страны Оз» подавай? Так я же мужчина.

В то время на Бродвее с успехом шли мюзиклы по этим произведениям. Но больше всего удивляла начитанность Айзека, возможно, он происходил из весьма неплохой семьи.

— Заткнись. Некогда нам со всякими психами возиться!

Один вытащил нож, думая напугать странного парня. Внимание всех троих сосредоточилось на человеке в маске и шлеме.

— А как насчет меня? — раздался позади новый голос, и они торопливо оглянулись.

И в этот момент их чем-то обдало.

— Уа-а-а!

Они поспешили отвернуться, но Айзек бросил в них тем же порошком.

— Мои глаза!.. А!.. Гха!.. Гха-кха!.. Кхе-кхе!

То была смесь из перца и извести. Всего пара горстей, но их хватило, чтобы на время заполнить легкие троих мужчин и ослепить их. И, кстати говоря, благодаря недавнему праздничному ужину процент перца в смеси заметно увеличился.

Из-за непрекращающегося кашля стало больно дышать. Неуязвимое тело не освобождало от болезненных ощущений.

Задыхаясь, человек невольно пытается сделать глубокий вдох. В случае же этих троих этот инстинкт приводил лишь к новым страданиям: каждый вдох наполнял легкие свежей порцией смеси и вызывал очередной приступ кашля и удушья.

Даллас и его приятели даже взяться за оружие не успели, зажав рты и обхватив шеи руками, они повалились на землю.

Айзек и Мирия, воспользовавшись этим, отобрали у них ящик и дали стрекача.

Так никто из них и не понял, что они уже встречались днем.

Эннис бежала. В полнейшей растерянности.

Силард приказал ей: «Если вдруг эти трое вздумают выпить эликсир, убей их».

Поэтому она следила за ними, затаившись примерно в пятидесяти метрах от входа в офис клана Гандоров, прямо напротив дома, за которым прятались Айзек с Мирией.

Вдруг путь троим хулиганам перегородила высокая фигура, другая, поменьше, выскочила им за спины, а в следующий миг Даллас с его дружками зашлись в кашле. Двое незнакомцев украли у них ящик и со всех ног помчались в сторону проспекта.

— Что все это значит?..

Эннис мгновение колебалась, отправиться за ворами или помочь хулиганам, но решив, что последним смерть явно не грозила, бросилась в погоню.

Перепрыгнув через валяющихся на земле Далласа с приятелями, она свернула к проспекту.

Выбежав из проулка, она оглянулась по сторонам. Кое-где в окнах еще горел свет, но прохожих на улице можно было по пальцам пересчитать. Однако искомой пары нигде не было видно.

Эннис еще пару раз покрутила головой и побежала к следующему проулку. До него было довольно далеко. Если те двое умели быстро бегать или успели скрыться в одном из магазинов, ей их уже не найти. Хотя второй вариант, скорее всего, отпадал: насколько она могла судить, все двери были тщательно заперты.

Следующие несколько минут она кружила по соседним кварталам, пока не заметила на углу одной из боковых улочек кое-что странное.

На куче мусора лежали две вещи, слишком новенькие и явно дорогие, чтобы их выбросили без особой причины.

И, судя по их состоянию, случилось это совсем недавно.

— Японский кабуто… и маска?

Сбоку от них лежал смятый смокинг.

Этого хватило за глаза. Если подумать, фигуры тех двух воров тоже были знакомы.

— Быть не может…

Собственный вывод ненадолго поставил Эннис в тупик.

Она решила на какое-то время прекратить преследование.

* * *

— Какого… Какого черта! Какого черта, я спрашиваю, а-а-а!!! — вне себя закричал Берга, увидев разгромленный офис.

Посреди ночи к братьям Гандорам, которые после совместного выхода сразу вернулись домой, пришли несколько полицейских.

Стоило им услышать о цели их визита, и братья бегом бросились сюда, где обнаружили трупы своих подчиненных.

Кит, не произнося ни слова, водил пылающим яростью взглядом по развернувшейся перед ними страшной сцене.

— Кто… Кто посмел…

С лица младшего брата сошла привычная улыбка.

Рев Берги сотряс все здание, разметая по углам стоящий в воздухе запах крови.

— Убью… Мне плевать, кто это сделал, но я их всех прикончу!!!

Многие полицейские про себя отметили его «намерение совершить убийство», но вслух никто ничего не сказал.