Конец декабря 1931 года, Чайна-таун.

Маленькое неприметное здание, каких так много на Манхэттене.

На скромной, прикрученной кое-как вывеске значится: «The Daily Days».

Крошечная газетёнка, удивительным образом выживающая на фоне беспощадной конкуренции между такими гигантами, как «Нью-Йорк Таймс» и «Нью-Йорк Трибьют». Также известная, как «DD».

Однако печатная деятельность для неё — лишь ширма: предоставляемые её сотрудниками дополнительные услуги «службы информации» приносят куда больший доход.

Хотя при обычных обстоятельствах информаторы не работают в одном месте. Подобно тому, какими их показывают в фильмах или описывают в романах, они предпочитают бары или тёмные закоулки, где можно незаметно передать записку. Специфика профессии обязывает к скрытности. Не говоря уже о том, что ничего не стоит в любой момент избавиться от информатора, если известно, где он находится.

И ладно, когда отдельные журналисты или полицейские подрабатывают частным сыском, но крайне редко можно наткнуться в мире прессы на компанию, которая наравне с изданием газеты занимается ещё и детективной деятельностью.

Маленькое здание в Чайна-тауне объединяло в себе головной офис и редакцию «DD». Половину сотрудников составляли китайцы, но было немало представителей и других национальностей, поэтому газету выпускали сразу на трёх языках: китайском, английском и итальянском.

Наступив по очереди на лежащий на земле газетный листок, несколько мужчин зашли внутрь и оказались в помещении, напоминающем охваченное вечной суматохой муниципальное учреждение — журналисты и, судя по виду, редакторы в страшной спешке носились туда-сюда.

Поначалу на глаза попадались сплошь азиаты, и мужчины, не стесняясь, корчили недовольные мины, но затем к ним из глубин комнаты подошёл обладатель европейской внешности.

Пусть Чайна-таун — район не такой большой и граничащий с другими, не связанными с Поднебесной кварталами, эти посетители «DD», похоже, не ожидали увидеть среди её сотрудников представителя белой нации, и на секунду их лица удивлённо вытянулись, а глаза настороженно уставились на приближающегося человека.

Тот остановился перед столом, отделяющим «рабочую редакционную зону» от «посетительской», и обратился к растерянным мужчинам:

— Добро пожаловать. Чем мы можем быть вам полезны сегодня?

Он произнёс это без малейшего акцента, обычным нью-йоркским выговором.

— Желаете оформить подписку? Ах, прошу прощения. Меня зовут Николас, я отвечаю за английское издание, — любезно представился сотрудник.

В ответ мужчины в пальто высокомерно озвучили цель своего визита:

— До твоей газетёнки нам дела нет. Мы пришли купить информацию.

Их откровенная грубость добавила тону Николаса печальную нотку:

— На мой взгляд, у нас весьма интересное издание… Так что за информация вас интересует?

— Слышал, что произошло вчера на Малберри-стрит?

— Да, — спокойно ответил Николас. — Вы про столкновение грузовика с пассажирским автомобилем вчера после часа дня? Хотя стоит уточнить, что это была не случайная авария, а намеренный наезд, после которого водитель грузовика скрылся. Двое пострадавших — Сэм Бушетта и Ансельмо Джонел, преступник всё ещё в бегах, из особых примет — рана на шее. Всё верно?

Не ожидавшие настолько чёткого и подробного ответа мужчины переглянулись: кое-какие из озвученных Николасом сведений не были известны даже полиции, о них знали только непосредственные участники происшествия.

Не обращая внимания на изумлённые взгляды, информатор спокойно продолжил:

— Оба пострадавших состоят в мафиозном клане Рунората, базирующемся в Ньюарке… другими словами, приходятся вам ближайшими товарищами.

Его невозмутимый тон заставил мужчин остолбенеть.

Они ведь не называли себя, даже не собирались. А этот наглец каким-то образом их раскусил…

Но паниковать нельзя. Скорее всего, он просто принял в расчёт их внешний вид и то, с каким вопросом они сюда пришли, вот и сделал верное предположение. А если они разволнуются, это лишь сыграет ему на руку.

— Что ж, раз ты так много знаешь, то, видимо, в курсе того, зачем мы пришли? — навесив на лицо надменное выражение, спросил один из мужчин, хотя его ладони успели взмокнуть от пота. — Где тот парень с раной на шее? Выкладывай всё, что тебе о нём известно, вплоть до мелочей…

— Он шотландских кровей, двадцать два года, — флегматично перебил его информатор.

— Что?..

— Все остальные сведения уже будут стоить вам денег, — без каких-либо предисловий заявил Николас, не оставив мужчинам и шанса заключить сделку на своих условиях. — А именно — пятьсот долларов. Кроме того, я хотел бы дополнительно получить от вас кое-какую интересующую меня информацию.

— Какую ещё информацию?

— Ну, если коротко… Что именно он у вас украл? И бессмысленно отпираться. Нам достоверно известно, что он сбежал с чёрной кожаной сумкой.

Добродушная улыбка Николаса никак не вязалась с опасной темой разговора.

— Так мы тебе и ответили!

— В таком случае, сделка не состоится.

— Предположим, мы тебе скажем, а потом к тебе с этим же вопросом придут копы. Ты им разболтаешь?

— Разумеется, это бизнес.

Напухшие вены на висках мафиози едва не взорвались фонтанами подогретой яростью крови.

— С ума сошёл?! Сдохнуть хочешь?!

Все азиаты в помещении резко повернулись в сторону рассвирепевших мужчин. И злость тех быстро сменилась неуверенностью.

В руках всех журналистов из Поднебесной, сохраняющих непроницаемое выражение лиц, были пистолеты, нацеленные прямо на мафиози. Те и заметить не успели, как оказались окружены. На первый взгляд азиаты стояли без всякой системы, но при этом Николас оказался вне зоны возможного обстрела.

Почти все их противники прятались целиком или частично за столами и стопками документов, тогда как у гангстеров не было никакого прикрытия.

Они словно оказались на подходе к вражескому замку, перед которым были вырыты оборонительные рвы, полные вооружённых солдат.

У мужчин разом похолодели спины, но Николас поднял руку, и пистолеты вернулись в карманы журналистов.

— Прошу прощения. Опасная работа, сами понимаете, — он легонько поклонился и как ни в чём не бывало вернулся к прерванному разговору. — Пожалуйста, выслушайте меня до конца. Даже если мы передадим услышанные от вас сведения полиции, их не смогут вменить в качестве доказательств. А пока ничто не мешает вам заняться сокрытием улик, — выдав этот далекий от добропорядочности совет, Николас приступил к объяснению специфики работы их службы. — Возможно, вас беспокоит реакция вашего начальства, но будьте спокойны: мы тщательно храним источники полученной информации. Конечно, тут вам придётся поверить мне на слово. Как бы то ни было, даже если клан Рунората испытает какие-то трудности, вам достаточно будет сделать вид, что вы ничего не видели и никогда здесь не были.

— Мужчину зовут Рой Мёрдок. Проживает…

Мафиози некоторое время колебались, но в конце концов приняли условия Николаса. Получив интересующую информацию, они ответили на его вопрос:

— В сумке лежали деньги. Дань от подконтрольных заведений.

Договор договором, но они не считали себя обязанными говорить правду, будучи уверенными, что уличить их во лжи всё равно не получится, поэтому сказали первое, что пришло на ум.

Николас немного сокрушённо улыбнулся.

— Если уж обманываете, то делайте это более тщательно. Хорошая ложь — сама по себе ценная информация, а ваша же ничего не стоит.

Проигнорировав возражения, он помотал головой и продолжил:

— Та улица не входит в подконтрольную территорию клана Рунората. Не говоря уже о том, что вы собираете дань в начале месяца. В это время никто бы вам такой суммы наличных не дал. Вы бы сначала думали, прежде чем начинали врать.

Убедившись, что клиенты растеряли желание спорить, Николас, сменив тон на сурово-деловой, сказал:

— Давайте по-честному, там были наркотики, правильно же? Новейший препарат, который с недавних пор стали распространять на территории Гандоров. У вас есть пять секунд, чтобы сказать «да» или «нет. Время пошло.

Подгоняемый информатором, один из мужчин машинально кивнул.

Николасу этого было достаточно.

— Спасибо, что воспользовались нашими услугами, — бросил он и вернулся за свой рабочий стол.

* * *

— Мисс, мы на месцы, тут служит мой давнишний друг, в гэтай… «служ-бе ин-фор-ма-ци-и», — немного невнятно из-за смешения диалектов произнесла женщина.

— Редакция газеты? — нервно сглотнула Ева, для которой это была первая поездка в большой город, отчего она сильно волновалась.

Самаса привела её к небольшому зданию в Чайна-тауне. Это была уже весьма обшарпанная от времени постройка из бетона и кирпича, на которой висела вывеска с названием газеты.

После приезда в семейный особняк в Нью-Йорке до Евы с запозданием дошло, что у неё нет ни единой зацепки, откуда начинать поиски пропавшего брата Далласа.

Никто из родных не знал ни его друзей, ни как он зарабатывал себе на жизнь.

Но не успела Ева окончательно пасть духом, как Самаса вдруг громко заявила:

— Мисс! Якщо шо-то не знаешь, найкраще спросить информаторов! Давайце сходим к ним!

— Что ты себе позволяешь? Информаторы? И ты предлагаешь мисс связаться с какими-то непонятными личностями?!

— Як ты смеешь, Бенджамин, ничого чужих друзей хаять, этак и кончить худо можна!

— Молчать! — рассердился дворецкий. — Не хватало верить словам твоих дружков! Ещё большой вопрос, говорят ли они по-человечески! И кроме того, меня зовут Беньямин! Сколько раз повторять?! Не смей произносить моё имя на английский манер!

Но других вариантов всё равно не было, и в итоге они всё-таки приехали сюда…

— Так здесь редакция газеты! Что ж, возможно, они и заслуживают толику доверия, мисс, — признал успевший успокоиться дворецкий и любезно отворил перед своей хозяйкой дверь.

Дождавшись, когда Ева зайдёт, Беньямин хотел отпустить створку и последовать за ней, но Самаса рванула внутрь, отпихнув его в сторону, так что бедного дворецкого крутануло на месте.

— Что за обращение! Мы же не на комедийном представлении! — возмутился он, в итоге зайдя последним.

В редакции царила деловая неразбериха. Кто-то кричал на повышенных тонах непонятные фразы. Ева, никогда до того момента не бывавшая на рабочих местах, при виде этой суеты, от которой рябило в глазах, испытала настоящий культурный шок.

— Вот это да…

— Мисс? — обратился к ней дворецкий.

Девушка встрепенулась.

— А… Все выглядят такими занятыми… Вряд ли у кого-то найдётся время на меня… — подавленная непривычной обстановкой, неуверенно пробормотала Ева и оглянулась по сторонам.

Самаса успокаивающе положила ей на плечо широкую ладонь.

— Не бойцеся. Я вже паразмауляла с Элеаном.

Дворецкий недоумённо на неё уставился, и Ева шепнула ему на ухо:

— Я так понимаю, она уже предупредила своего друга о нашем приезде.

Беньямин смутился, что хозяйке пришлось пускаться ради него в объяснения, и поспешил загладить вину делом: выцепил сотрудника, судя по внешности, владеющего английским, и объяснил ему цель их визита.

Назвавшийся Николасом молодой мужчина немедленно пригласил их подняться по лестнице на второй этаж.

Прошло немного времени, и он привёл за собой коллегу весьма странной наружности. Это был негр, как и Самаса, но одет он был в традиционный китайский костюм чёрного цвета.

По пути он успел обменяться несколькими фразами с проходящими мимо азиатами, и говорил при этом на чистом китайском. Очки в чудной заострённой оправе с цветными стёклами прибавляли его образу ещё большей эксцентричности.

Увидев Самасу, мужчина раскинул в стороны руки и с нью-йоркским выговором радостно закричал:

— Самаса! Сто лет сто зим! Правда, сколько же лет мы не виделись?! Сегодня точно будет прекрасный день, определённо! И для меня, и для тебя, и для всех жителей этого города! Да воздастся хвала Господу за этот восхитительный день!

Не сбавляя тона, он жизнерадостным вихрем бросился к Самасе, явно намереваясь сжать её в душевных объятьях. К сожалению, длины его рук хватило лишь, чтобы соприкоснуться кончиками пальцев за широкой спиной пухлой негритянки. Но немного неловкая попытка обняться не уменьшила радость обоих от встречи.

— Но всё потом, все разговоры потом, работа прежде всего! Сначала нужно удовлетворить просьбу твоей многоуважаемой юной госпожи! Обычно мы берём пятьсот долларов, но раз уж меня просит лично Самаса, я предоставлю интересующие вас сведения совершенно бесплатно!

Всех троих провели в комнату, напоминавшую приёмную. Ева и Самаса опустились на диван, но дворецкий, вытянувшись по струнке, остался стоять рядом с дверью. Но как он ни старался нагнать страха, на местных это не действовало. Бросив в его сторону насмешливый взгляд, негр в китайском наряде — Элеан Дугар — повернулся к Еве.

— Итак, итак, итак! Я правильно понял, вы Ева Дженоард и желаете найти своего старшего брата Далласа, от которого уже год нет вестей? Мой помощник уже этим занимается, как только найдёт необходимые данные, тут же примчится сюда. Уверен, что уже скоро. Честное слово! Очень скоро. Буквально вот-вот! Значит, брат, говорите, да? Не сомневаюсь, что он в порядке! Не волнуйтесь, в этом городе не происходит ничего, что бы прошло мимо нас, и если ваш брат здесь, мы мигом всё о нём узнаем…

Жизнерадостную трескотню Элеана прервал стук в дверь.

— О, готово!

Дворецкий торопливо открыл, и в комнату со стопкой бумаг зашёл азиат.

Невозмутимое выражение его лица заставило Еву занервничать, но она приказала себе терпеливо ждать, пока Элеан не закончит чтение.

Напевая что-то себе под нос, информатор заскользил взглядом по документам, но вдруг встал и, размахивая руками, подбежал к окну.

Клонившееся к закату солнце заливало улицы светом, придавая насыщенности красному цвету кирпичных зданий.

— Опять. Вот уже в который раз! Сколько раз мне твердили с самого детства, что сначала нужно думать, а потом говорить! Кто-то скажет, что разговорчивость — это благо, и я верил в это, верил и научился жить с этой своей особенностью. Но если взглянуть на неё по-другому, что мы получим? Неуёмную болтливость, проявляющуюся не к месту и не ко времени, и за это я всегда беспрестанно себя корил! Но так и не смог себя переделать. Это выше меня, почти как наркотик, раз подсев — назад дороги нет!

Поначалу Ева не понимала, о чём говорит Элеан, но в конце концов сообразила, что он пытается сменить тему.

— П-пожалуйста, ответьте! Где Даллас?! — не выдержав, воскликнула она.

Эмоции переполняли её, и она даже не заметила, как вскочила, но дворецкий не стал делать ей замечание.

В контрасте с её вспышкой тон информатора резко утратил всю былую живость.

— Да, прошу прощения. Мне право очень жаль. Вот тебе и «замечательный день для всех», и кто меня за язык тянул… Мало мне стать посланником, принесшим дурную весть, так теперь всё выглядит так, будто я ещё и поглумился над вашим несчастьем. Как информатору, мне не следовало обещать, что он в порядке. Получается, я дал вам надежду, и теперь сам же разобью её вдребезги. Не знаю, какими словами вымолить у вас прощение. Ах, ненавижу себя за бессилие, это…

— Хватит трындеть, кажы по делу! — рявкнула Самаса.

Элеан вздрогнул и наконец перешёл к сути.

— Ходить вокруг да около с такими вещами нельзя, поэтому скажу прямо, — заявил он и, окончательно впав в уныние, сообщил страшную правду: — Ваш брат, Даллас Дженоард, сейчас на дне реки. Под многометровой тёмной и холодной толщей Гудзона, в металлической бочке. Как и два его друга.

Этот бесстрастный ответ мгновенно обратил сердце Евы в ледышку.

Время будто остановилось, и лишь оглушительный пульс в ушах продолжал неумолимо отсчитывать секунды.

Борясь с подступающей темнотой, девушка спросила, с трудом выдохнув оставшийся в лёгких воздух:

— Вы… совершенно уверены?

— К великому сожалению, ошибки быть не может. Известно, и кто за этим стоит. Маленькая мафиозная группировка клан Гандоров…

С того момента воспоминания Евы обрываются.

Очнулась она за столом, держа в пальцах вилку и нож.

Сознание будто отключилось, и девушка не помнила, как вернулась в особняк. Самаса, сидящая сбоку большого стола, уже закончила ужинать, а Беньямин тихой тенью стоял рядом с Евой. Скорее всего, он пока не съел ни крошки.

Ева ещё немного посидела, повесив голову, но затем заставила себя произнести:

— Беньямин, Самаса… простите меня.

Горничная и дворецкий устремили на неё изумлённые взгляды.

— Мисс! Уверяю, вам не из-за чего передо мной извиняться! Лучше скажите, вы хорошо себя чувствуете?

— Да, поешьте, а то адкуль силам взятися?

— Спасибо… — натянуто улыбнулась Ева.

Самаса, желая поднять ей настроение, громко воскликнула:

— Ды не переживайте вы як! Эти информаторы вечна всяку чушь порют!

— Абсолютно согласен! Не стоит доверять на слово этим подозрительным типам, мисс!

Девушка понимала, что они изо всех сил стараются её утешить, но смогла лишь грустно улыбнуться.

— Спасибо. И простите, я что-то устала, лягу сегодня пораньше, — в несвойственной многим хозяевам вежливой манере сказала она прислуге и, выдавив на прощание улыбку, вышла из столовой.

Ужин, к которому она так и не притронулась, остался на столе остывать.

«А ведь я предполагала нечто подобное.

Как много людей, раз исчезнув на Манхэттене, потом возвращаются, живые и невредимые?

Я всё понимала. Так на что же я надеялась?

Отчего в моём сердце никак не затухала вера в новое чудо?

Я ведь поклялась, что больше ничего и никогда не попрошу у Господа.

Какая же я глупая.

Зачем я желала чуда?

Будь я хоть чуточку смелее, то сама легко остановила бы Далласа.

Но вместо того, чтобы действовать и не поддаваться страху, я предпочла молиться.

Лучше бы чудо произошло, когда умерли папа и Джеффри. Конечно, я знаю, что умерших не воскресить, но… Если бы хотя бы Даллас вернулся живым…

Но чуда не случилось.

Я обратилась к Господу с просьбой и обещала, что больше никогда и ничего у него не попрошу. Если он действительно ответил мне в тот раз, более у меня нет никакого права взывать к его милости.

Я предполагала, чем всё это может закончиться, и считала себя готовой услышать горькую праву.

Почему же мне так грустно?

Я ведь не любила Далласа. Он был грубым, трусливым и без малейшего понятия о чести и достоинстве, он всю жизнь делал другим гадости и всех ненавидел.

Но сейчас в памяти будто ничего не осталось, кроме самого последнего воспоминания о нём.

Ласковое выражение его лица, когда он учил меня бильярду на следующий день после того, как наше поместье обокрали божьи посланники.

Почему? Ну почему из всех людей на земле Даллас был добр только ко мне? Лучше бы он ненавидел меня, как всех остальных!..»

Последняя мысль ужаснула Еву. Как она могла дойти до такого: укорять брата за его хорошее отношение к ней? Её охватило острое чувство раскаяния, смешанное с горечью и печалью.

Слёзы хлынули из глаз, и она вжала лицо в подушку, тихо зарыдав.

«И это всё, что я могу? Плакать? А потом со временем обо всём забуду? Мой папа и оба брата умерли, а я только и могу, что лить слёзы? Как и в прошлом году, буду надеяться на чью-то помощь, ничего не предпринимая сама?»

И девушка решила. Если есть хоть малейший шанс, она обязана им воспользоваться.

Так не может продолжаться. Она должна искупить вину перед братом.

* * *

Вместо покинувших редакцию «DD» Евы с горничной и дворецким внутрь зашёл мужчина.

Его лицо светилось широкой улыбкой. Но, в отличие от приветливой улыбки Николаса, в этой было что-то неприятное, словно её обладатель к вам приценивался.

Первым, кого он увидел, перешагнув порог, был Николас, ведущий еле переставляющего ноги Элеана.

— О, Генри, ты вернулся? Представляешь, Элеан опять в депрессию впал, а у меня как раз рабочий день закончился, деваться некуда. Счастливо оставаться.

— Позволь выразить своё искреннее восхищение твоим бесценным трудом, — без толики сочувствия откликнулся мужчина, названный Генри, глядя этим двоим в спины. — Положись на меня. А ты пока составь ему компанию за стаканчиком чего-нибудь горячительного.

— Честно говоря, меня пугает перспектива твоего общения с клиентами, но шефа и зама тоже нет… Проклятье! — с досадой тряхнул головой Николас, выводя Элеана наружу.

Генри с интересом проводил их взглядом и тихо фыркнул.

— Что ж, давненько я не отвечал за приёмную. Очень надеюсь, клиенты не дадут заскучать.

Его желание не замедлило осуществиться.

В редакцию пришёл крайне подозрительного вида мужчина — в шляпе, тёмных очках и с закрывшим почти всё лицо шарфом.

На секунду все азиаты замерли и синхронно потянулись к карманам за пистолетами.

А мужчина без всякого стеснения громко обратился по-китайски к стоящему за стойкой журналисту, не то чтобы совсем без акцента, но было очевидно, что он неплохо владел языком:

— У меня важное дело. Среди вас нет никого, говорящего по-английски?

И как раз в этот момент в офис вернулся снявший верхнюю одежду Генри.

Растянув губы в ещё более широкой и неприятной улыбке, он, не скрывая предвкушения и возбуждения, сказал:

— Если вас это устроит, я к вашим услугам.

* * *

Николас и Элеан пили сладкий из-за добавленного в него мёда алкоголь в подпольном баре клана Мартиджо «Альвеаре», скрывавшемся позади медовой лавки. Просторное и красиво обставленное помещение скорее походило на зал дорогого ресторана, чем на незаконное питейное заведение.

— Как там Генри…

— Ну уж, по крайней мере, в разы и разы лучше, чем я! А-ах, всё, это конец. Конец-конец-конец-конец! Я абсолютно и окончательно погряз в бесполезности!

— Ты и правда сегодня наломал дров. Ничего, зато научишься, что нельзя давать клиентам ложную надежду. В следующий раз будешь сдержаннее. Хотя я уже сбился со счёта, сколько раз тебе это говорил.

Набив щёки заказанной едой, что принесла официантка в китайском платье, Элеан кивнул.

И вдруг, вспомнив кое-что, поднял голову.

— Но знаешь, кое-что не даёт мне покоя.

— Ты о чём?

— Да о Далласе этом. На его файле была пометка «сверхсекретно».

— «Сверхсекретно»?

Эта пометка в редакции «DD» означала, что доступ к данным имели только шеф и его заместитель. Более того, непосредственных документов могло и не быть — поговаривали, что шеф держит всю секретную информацию исключительно у себя в голове. Так это или не так — никто наверняка не знал.

— Даллас был простым гопником, при чём тут секретность… Хотя погоди, — осёкся Николас и залпом осушил стакан. — С Далласом ведь расправились Гандоры? Вот тебе и секретность — из-за связей с бессмертными.

— А-а… Вот оно что. Тогда понятно.

Бессмертные. При всей невероятности неожиданно поднятой темы, Элеан воспринял слова коллеги совершенно спокойно.

Они не сомневались, что бессмертные на самом деле существуют, и даже встречались с некоторыми из них.

Например, с той самой официанткой, которая принесла им заказ.

Но доступ к информации о бессмертных был строго ограничен, и тем, кто им не обладал, было известно крайне мало.

Двести лет назад отправившиеся к берегам Нового Света алхимики обрели на корабле вечную жизнь, которая оговаривалась несколькими условиями: бессмертные не могут называться между собой чужими именами и пользоваться фальшивыми документами, кроме того, один бессмертный может поглотить другого через правую руку.

Наконец, год назад в ходе одного происшествия целая группа жителей этого города стала бессмертными. В неё входило всё руководство клана Мартиджо, официантка и хозяйка медовой лавки, и трое братьев-боссов Гандоров.

На самом деле была ещё парочка «счастливчиков», но Николас и Элеан, в отличие от своих шефа и его зама, ничего о них не знали, даже имён.

— Если бы шеф лично нам об этом не рассказал, мы бы вряд ли поверили в подобное.

— Это да.

На этом их разговор оборвался, и они сосредоточились на ужине.

В бар зашёл новый посетитель — девушка лет двадцати с большой чёрной кожаной сумкой.

Обоим информаторам было хорошо знакомо её лицо.

— Кстати, об официантках. Вон ещё одна, только из бара Гандоров.

— Ты прав. Кажется, её зовут Эдит.

Николас вспомнил ещё один интересный факт касательно этой девушки — она была возлюбленной Роя Мёрдока, о котором его сегодня днём расспрашивали мафиози Рунораты. Правда, об этой детали информатор умолчал.

И вот теперь эта кожаная сумка.

Практически уверенный в её содержимом, Николас решил понаблюдать за девушкой.

— А, добро пожаловать, Эдит! Давно ты к нам не заходила!

— Привет, Лия! Как дела? — дружелюбно отозвалась Эдит, но выражение лица у неё оставалось напряжённым.

Это не укрылось от взора Лии Линь-Сян, и она, воспользовавшись свободной минуткой, благо посетителей в тот момент было не так много, встревоженно спросила:

— Что такое? Ты прямо сама не своя.

— Нет, я… — начала Эдит, но внезапно замолчала. — Вообще-то, у меня к тебе просьба, — с явной неохотой продолжила она и вытянула перед собой чёрную сумку. — Ты не могла бы какое-то время подержать это у себя?

* * *

Немногим ранее, в самом начале вечера, в съёмной квартире Эдит гремела ссора из-за одной конкретной сумки.

— Зачем ты явился ко мне с этим?! — возмущалась девушка. — И вообще, ладно, ты был под кайфом, но как ты умудрился совершить такую глупость?!

— Какая теперь-то разница, прошлого не вернёшь, всё уже сделано… Нужно просто забыть о том, что было, и, ну… Подумать, как быть с тем, что есть, — безуспешно пытался оправдываться Рой под сердитым взглядом Эдит. И куда только делась вся вчерашняя бравада?

— Надо же, как мы заговорили! А стоит только дурь принять, как ты сразу на коне! Кричишь: «Я един с миром!» — и прочий бред! И как тебе только не стыдно?!

— Я ведь и попробовал наркотики, потому что хотел измениться! Но один раз испытав, что такое кайф, знаешь, как тяжело от него отказаться? Особенно таким слабым людям, как я…

— Если тебе хватает мозгов для самоанализа, не надо было вообще к ним прикасаться, дурак!

Почти час на голову Рою изливались упрёки, и слово «дурак» за это время успело повториться больше трёхсот раз.

Наконец Эдит, исчерпав запасы ругательств и душевных сил, протяжно вздохнула.

— Уже одно радует: что к содержимому этой сумки ты не прикоснулся.

— По правде… мне жутко, до безумия хотелось принять. Но как представил, что со мной потом сделают люди Рунораты… стало так страшно… Я ведь знаю, на что они способны…

— То есть только страх тебя и удержал. Я так и думала… Отходняк, значит, тебя никогда не пугал, а тут — надо же! — инстинкт самосохранения включился. Ты ведь употребляешь наркотики, но всё равно боишься смерти? — удивлённо спросила Эдит.

Плечи Роя мелко задрожали.

— Боюсь! Они такие ужасы творят, просто на раз-два, особенно этот Густаво! Им плевать на полицию, если что-то не нравится — они любого убьют, и не посмотрят, кто он: такой же, как они, гангстер или обычный парень. Я не за себя боюсь. Но как подумаю… Как подумаю…

У Роя не хватило смелости договорить.

Но Эдит и так поняла, что было у него на уме, и выражение её лица смягчилось. Она обняла дрожащего мужчину и прошептала:

— Прости. И спасибо.

После чего взяла сумку.

— Пусть не сразу, но ты всё-таки сдержал обещание. Теперь моя очередь. Я ни за что не дам тебе умереть. Я защищу тебя и от Гандоров, и от головорезов Рунораты.

Она открыла входную дверь.

— К-куда ты?

— Эта сумка может стать нашим козырем. Но пока она у нас, её легко отнять, а если нас с ней поймают — нам совершенно точно конец. Поэтому я отдам её ненадолго на хранение одному человеку.

— Нельзя! Ты подставишь его под удар!

— Не бойся. Рунората наезжает на мелкие группировки, но с одной они не связываются и на её территории наркотики не продают. Я кое-кого знаю из того клана.

* * *

— Такие дела… Мне очень неудобно тебя об этом просить… Извини!

— Чем извиняться, лучше вообще не просить!

Эдит и Лия шептались в углу «Альвеаре».

— Да, ты права. Я…

— Но я не против. Давай сюда сумку.

Спокойный тон подруги заставил Эдит округлить глаза.

— Как же ты любишь этого Роя! — с ехидцей добавила Лия.

— Т-ты уверена? — взволнованно переспросила Эдит. — Я бы не хотела, чтобы об этом узнал кто-то из Мартиджо. Они ведь дружат с Китом и Лаком.

— Я с ними кроме как по работе не общаюсь, думаю, всё будет нормально. Но у меня комната не запирается, так что я попрошу кого-нибудь. Обещаю, это будет надёжный человек!

Эдит недолго поколебалась, но в конце концов решила, что в их случае дополнительная защита не повредит.

— Хорошо. Если ты доверяешь этому человеку, то я тоже. Спасибо огромное!

Лишь проводив Эдит взглядом до самой двери, Николас и Элеан позволили себе вздохнуть полной грудью.

Девушки разговаривали на значительном расстоянии от них, но информаторам, чей слух естественным образом обострился из-за постоянного гама редакции, всё-таки удалось их подслушать.

— Так-так, даже не знаю, повезло нам с этими сведениями или нет. И что нам теперь с ними делать? — спросил журналист английского отдела у коллеги из китайского.

Тот воодушевлённо сверкнул глазами.

— Конечно же, доложим завтра шефу! Такая интересная информации, если с пользой ею воспользоваться, мы с тобой перестанем быть бесполезными!

— Мы с тобой?.. Когда это я тоже успел таким стать? — вздохнул Николас, подавленный резкой сменой настроения Элеана, и, устремив невидящий взгляд в пространство, отпил из стакана. — Подобные сведения требует деликатного обращения, а я в этом не мастак…

* * *

Тем временем в редакции «DD» Генри общался с Роем.

— Я вас понял. Позвольте подвести итог: вы хотите узнать о слабостях клана Рунората, так?

— Д-да. Что-нибудь такое, что не позволило бы им навредить мне или моим близким после того, как я верну товар.

Рой, у которого страшно потели ладони, в подробностях поведал обо всём случившемся.

Генри, выслушав его, с довольной улыбкой и фальшивой учтивостью сказал:

— Учитывая, что это информация из первых рук, она по-своему ценна. Но вопрос оплаты остаётся открытым. Интересующие вас сведения стоят дорого, минимум пять тысяч долларов.

— П-пять тысяч?!

Для Роя, истратившего последнее на наркотики, эта сумма была неподъёмной. Да и не только для него, в эпоху Депрессии мало у кого нашлись бы такие огромные деньги.

— Однако, — ещё шире заулыбавшись, предложил Генри компромисс, — это не означает, что не существует других вариантов. В конце концов, контрактов мы не заключаем, и наша компания не несёт никаких гарантий за предоставляемую информацию…

Он вдруг поднялся со стула приёмной и наклонился к самому носу Роя.

— Я ведь могу случайно сболтнуть что-нибудь в вашем присутствии, не как сотрудник, но частное лицо.

— В-вы уверены? — глаза Роя засияли.

Генри удовлетворённо кивнул.

— Вам доводилось слышать о миллиардере Дженоарде?

Рой помотал головой.

— Он был главой текстильной фабрики в Нью-Джерси, но это не более чем прикрытие. На самом же деле он занимался производством и сбытом кокаина и конопли, и клан Рунората, перепродавая их, имел с этого неплохой доход. Другими словами, Дженоарды в течение нескольких поколений — хотя это громко сказано, их всего-то было только два — делали себе имя в незаконных кругах как наркобароны.

Рой, не ожидавший услышать ничего подобного, изумлённо вытаращился. Ещё совсем недавно, до подсаживания на новый препарат, он употреблял стандартные наркотики, поэтому поднятая тема вызвала в нём живой интерес.

— Но первый глава, он же основатель этого семейного предприятия, умер, и бразды правления перешли к его сыну и внуку. С того момента отношения с кланом Рунората… и особенно с Густаво постепенно стали портиться. Полагаю, не обошлось без разногласий в денежных вопросах…

— …Таким образом, они подстроили несчастный случай, убрав нового главу семьи и его старшего сына, после чего цех по производству наркотиков перешёл под управление клана. Текстильную фабрику они тоже то ли выкупили, то ли угрозами заставили переписать на себя, — завершил Генри свой рассказ.

— То есть… если этим воспользоваться… — возбуждённо начал Рой.

— Не торопитесь. Нет никаких доказательств. Все возможные свидетели находятся под колпаком людей Рунораты.

— Тогда к чему всё это было?!

— Но есть один человек, который может оказаться вам полезен. Причём он сейчас здесь, на Манхэттене.

Рой вопросительно посмотрел на информатора.

— Знает он что-нибудь или нет — не имеет значения. Смысл в том, что клан Рунората может посчитать его потенциальной угрозой для себя. По крайней мере, пока он будет при вас.

Генри зловеще улыбнулся, будто Дьявол, радующийся человеческим несчастьям.

— Пусть он послужит вам щитом для начала переговоров о том, чтобы вас и ваших близких отпустили из города. Тогда ни вас, ни их не тронут. Возможно, ещё и в выгоде окажитесь. А после дождётесь, когда всё немного успокоится, и отпустите этого человека. Все в итоге останутся на свободе, и никто не пострадает. Хороший план, вам так не кажется?

Словно зачарованный улыбкой информатора, Рой ответил решительным взглядом.

Растянутые в угрожающем оскале губы неторопливо произнесли:

— Вам нужна внучка первого главы и самая младшая представительница семьи Дженоардов… Ева Дженоард.

* * *

Тем временем в офисе клана Гандоров.

На улочке неподалеку от Малберри-стрит работал концертный зал джазовой музыки, подвальные помещения которого были не менее просторны, чем сам зал. Именно там находился офис «семьи», где её члены могли вести свои дела, ничего и никого не боясь.

Три босса отдыхали в небольшом закутке «приёмной», расположенной сбоку от общего помещения клана.

— И что с тем придурком теперь? — спросил средний сын, здоровяк Берга.

— Поручил его пыточнику Тику. Хотя тот ещё вопрос, способен ли он всё ещё испытывать боль, — не взирая на жуткий смысл своих слов, ровным тоном ответил младший сын Лак.

Старший Кит, мешающий колоду карт, как всегда промолчал.

В дверь постучали, и беспечный голос сказал:

— Это Тик. Можно?

— Да, Тик, заходите, — отозвался Лак.

Из-за открывшейся створки показалось лицо молодого мужчины с характерным для цветочников приветливым, мягким выражением.

С которым резко контрастировали ножницы в обеих его руках.

Они все, начиная лезвиями и заканчивая ручками, были в подозрительных красных пятнах.

— Всё без толку! От наркотиков у него совсем мозги отказали, никакой реакции, — лучезарно улыбаясь, взмахнул молодой человек руками.

Лак этого ожидал, поэтому лишь коротко вздохнул.

— Если хотите, могу подержать его с месяц, пока организм не очистится, и попробовать опять.

— Нет, спасибо. Он не стоит того, чтобы марать об него руки, бросьте его ночью перед полицейским участком.

— Будет сделано!

С невинной, как у ребенка, улыбкой на лице, Тик, ритмично щёлкая ножницами, ушёл.

— Ты уверен? — спросил Берга. — Он всё-таки тебе горло перерезал.

Лак с усталым видом помотал головой.

— Мне всё равно. Его наверняка кто-то нанял: кто сам не рискнул, вот и отправил наркомана. Указал на меня и пообещал дозу за убийство.

А сам он при этом думал: «Вот опять. В последнее время я стал таким мягкотелым. И ведь сам замечаю разницу: ещё год назад я был совсем другим. Прошлый я совершенно точно отправил бы этого наркомана на тот свет. Хотя нет, не смог бы, потому что сам был бы мёртв. Но, как бы то ни было, сейчас я не ощущаю такой потребности. Подумаешь, один наркоша пошёл в разнос. Да, на «семье» это никак не сказалось, но всё равно… Чтобы не испытывать даже малейшего гнева… Хотя причина очевидна. Всё из-за того переполоха с «эликсиром бессмертия», из-за которого моё тело стало неуязвимым. Я твёрдо верил в непоколебимый закон этого мира: убей или будь убитым. И превратился в того, кого невозможно убить. Вот тебе и «непоколебимые» законы… Может, я не один такой? Может, все люди, утратив страх смерти, становятся мягче? Но по Киту и Беру не скажешь, что они изменились. Ладно, Берга, он явно воспринимает бессмертие не более чем как «дополнительную выносливость». А для Кита, должно быть, это вообще ерунда в сравнении с его обязательствами. Отчего же я оказался таким слабаком?»

— Ну да, но так бы он тебя угробил.

— Но я ведь жив. Мы не можем умереть… Остальное не имеет значения.

Берга, заметив, что младший брат о чём-то напряжённо размышляет, не стал продолжать эту тему.

— Раз ты так говоришь.

— Что мне по-настоящему не даёт покоя, так это то, что Фиро в похожей ситуации сумел среагировать и ударить в ответ, а он ведь младше меня! А я позволил перерезать себе горло, как какая-то беспомощная курица!

Фиро Проченцо был старинным другом братьев и молодым членом руководства соседнего клана Мартиджо. Примерно год назад на него напал такой же бомж-наркоман, и Фиро расправился с ним, не получив ни царапинки.

— Это бессмертие точно притупило мою реакцию.

— Не пори чушь, разборки никогда не были твоей сильной стороной. Ну слаб ты в драке, чё из-за этого переживать?

— Но переживать-то стоит.

Вдруг Кит, всё это время молча наблюдавший за братьями, посмотрел на часы, поднялся и снял с вешалки пальто.

— Ты уже домой, Кит?

— Как Кейт, всё хорошо?

Услышав имя супруги, Кит, надевая шляпу, кивнул, но в его случае это приравнивалось к весьма эмоциональному ответу.

— Слышь, Лак, бери пример. Пора б уже задуматься о женитьбе.

— Я это учту.

— Хотя на твою устрашающую рожу мало кто польстится.

«Чья бы корова мычала», — огрызнулся про себя Лак, но промолчал. Всё-таки Берга уже был женат.

— Кстати говоря, Бер, вы с Калией помирились?

— Вот женишься — сам поймёшь, что в браке всё далеко не просто, — расплывчато ответил Берга, явно не желая вдаваться в подробности, и тоже засобирался домой.

Лак, не считавший своё одиночество гнётом, поднялся их проводить. Внезапно атмосфера в подвале изменилась.

До слуха братьев донёсся приглушённый гомон, следом в дверь громко забарабанили, и она распахнулась.

— Босс! Босс! Беда! — закричал молодой гангстер.

— В чём дело?! — рявкнул Берга.

В проёме показался окровавленный мужчина — один из членов руководства, управляющий находящегося неподалеку пункта приёма ставок на скачки.

Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, как серьёзно он ранен, но, оказавшись перед боссами, мужчина расправил плечи и невозмутимо доложил:

— На пункт напали. Мне нет оправдания. Мы отбились, но живым смогли схватить лишь одного. Ответственность за этот позор я целиком и полностью беру на себя.

Позади него между бильярдными столами лежал без сознания незнакомец.

— Ущерб? — сотряс воздух мрачный голос — в такой ситуации даже Кит не смог смолчать.

— Скачки уже завершились, поэтому жертв среди гражданских нет. С копами разбираются мои ребята. Пункт и я немного пострадали, а так никаких проблем, — ухмыльнулся мужчина, не обращая внимания на кровь, льющуюся из круглой, как от пулевого отверстия, раны.

Ответ Кита был короток:

— Благодарю за службу.

Но для управляющего это была наивысшая из всех возможных похвал. Учтиво поклонившись, он вышел из комнаты.

Сцена вышла по-своему героическая, но подавляющее большинство находящихся в зале гангстеров наблюдали за ней с невозмутимым спокойствием. Несколько деловито занялись раненым. Виновником первоначального шума оказался ещё совсем молодой член клана, который из-за густого запаха крови побелел, как полотно.

К братьям подошёл другой гангстер.

— Босс… Сейчас сообщили ещё о трёх подобных случаях: в игровом зале, баре и мотеле. Везде нападения отбили, несколько наших легко ранили.

Услышав это, Кит вновь снял пальто, Берга в ярости ударил левым кулаком по правой ладони, а Лак, сохраняя на лице бесстрастное выражение, едва заметно прищурился и вслух подвёл итог:

— Четыре одновременных атаки… С соседями у нас договоры о ненападении, никаких предпосылок к этому быть не должно.

— Какая разница — кто?! Прибьём их всех и по стенке размажем! — отрезал Берга.

Кит промолчал.

Тут очень вовремя пришёл в себя оставленный посреди зала незнакомец, вырубленный во время нападения тем самым гангстером-управляющим.

Сообразив, в каком положении он оказался, мужчина жалко взвизгнул.

— Ах, ты ещё пищишь, урод?! — Берга рванул к нему и с силой пнул носком ботинка в солнечное сплетение. Внутренности мужчины безжалостно встряхнуло. — Или ты не врубался, чё тебя ждёт?! Чего теперь-то визжишь, как свинья, а?! Башкой своей тупой не подумал, что мы тебя после такого грохнем?! Нарваться на нас вздумали, да?!

Лак неторопливо подошёл к избиваемому Бергой пленнику.

— Что ж, теперь хотя бы стало понятно, кто стоит за покушением на меня.

Заметив остановившегося рядом гангстера с хитрым прищуром, мужчина, брызжа кровью из разбитого рта, изумлённо воскликнул:

— Быть не может! Тебе же перерезали горло!..

— Значит, я всё-таки угадал. Зря вы сбежали, не забрав своего друга. Или думали, что он продолжит бесчинствовать на наших улицах, портя нам репутацию? — со скукой в голосе спросил Лак и, не дожидаясь ответа, повернулся к двери в другом конце зала. — Тик! Ти-ик!

— Да? В чём дело? — выглянул из-за неё тот самый приветливо улыбающийся молодой мужчина.

— К вам ещё один клиент.

При взгляде на ножницы в руках подошедшего к нему Тика пленника прошиб холодный пот, и по всему его телу волосы встали дыбом.

На лице пыточника отразилось искреннее сожаление.

— Хочу заранее извиниться. Простите.

«Кто станет извиняться перед пытками? Он точно псих!» — в ужасе подумал пленник.

Но от следующих слов Тика он вообще едва не зарыдал.

— Понимаете, я не успел очистить эти ножницы от крови и жира предыдущего человека, а запасных сейчас нет. Поэтому резать будет, ну… тяжеловато… — смущённо сказал он, ритмично щёлкая ножницами. К металлическому клацанью примешался противный чмокающий звук, как от нитки, продеваемой сквозь сало. — И очень больно, я думаю. Намного больнее, чем человеку до вас.

— С-с-стойте! Я расскажу! Всё-всё расскажу!

— Ну зачем вы так? Будьте смелым! Как когда вы напали на конторы Гандоров!

Тик поднёс к мужчине ножницы. Лак хотел его остановить, но ему неожиданно пришла в голову мысль, и он спросил управляющего пунктом приёма ставок:

— Кстати говоря, Никола, а кто вас ранил?

— Он и ранил, — всё тем же невозмутимым тоном ответил Никола, накладывая себе повязку. — Поэтому я его первым и вырубил. Готов понести любое наказание за действия в угоду личным мотивам.

Оставив его последнюю фразу без внимания, Лак повернулся назад к пленнику и широко улыбнулся:

— Вы слышали Николу. Чем не чудесный повод?

«Всё-таки я ещё могу испытывать гнев. Какое облегчение. Как же я рад этой жгучей ненависти за товарища. И пусть я отлично понимаю, что в нашем деле нас в любой момент могут убить те, кому мы перешли дорогу, или даже просто из-за денег, но мириться с теми, кто ранит твоих людей, — это совсем другое».

Лак успокоено вздохнул, пропуская мимо ушей душераздирающие крики.

«Они, наверное, сейчас тоже так вопят. Уже целый год… Хотя нет, в воде это невозможно. Ну да за убийство четверых наших ребят меньшего они не заслуживают. Пусть расплачиваются за свои грехи на тёмном дне реки, проклятые выродки. Как там звали их лидера?.. Кажется, Даллас Дже… Дже?.. Чего-то там. А-а, даже вспоминать о них тошно!» — в лёгкой досаде от нахлынувших воспоминаний прикусил губу Лак.

И мысленно наказал себе никогда не забывать о необходимости злиться.

* * *

В тот же день глубокой ночью в редакции газеты «DD».

Кит остановился перед входной дверью и медленно её отворил.

Несмотря на поздний час, в редакции работали несколько мужчин. Один из них заметил Кита и соединился с кем-то по внутреннему телефону.

Разговор продлился недолго. Положив трубку, азиат открыл дверь, ведущую на второй этаж, и, повернувшись к Киту, свел перед грудью кулаки.

Кит молча поднялся по лестнице и направился к самому дальнему кабинету.

Из-за дверей по обе стороны коридора доносился телефонный перезвон. Судя по обрывкам голосов, сотрудники очень быстро отвечали на звонки, но трели всё равно не утихали. Все, поднявшиеся на второй этаж редакции, задавались одним и тем же вопросом: «Сколько же линий здесь проведено?».

Из-за самой дальней двери с табличкой «Главный редактор, Директор» гремел целый хор телефонов.

— Здравствуй, Кит. Я так и думал, что ты скоро придёшь, — услышал старший брат Гандоров, как только открыл дверь.

Но никого не увидел. Голос, по которому невозможно было определить возраст его обладателя, доносился из-за высоченных стопок документов. Даже зайти в кабинет было сложно — половина его была завалена бумагами.

— Здорово, правда? Прямо сцена из комедии немого кино. Не хватает места для хранения, понимаешь. От входа до стула уже не доберёшься, поэтому в последнее время я забираюсь и спускаюсь по лестнице через окно. Один раз меня застал полицейский и даже угрожал пистолетом.

Несмотря на непрекращающиеся телефонные трели, Кит очень чётко слышал говорившего.

— Итак, как много тебе известно? Я так понимаю, раз вы получили в своё распоряжение того несчастного, ты уже, скорее всего, догадался, кто за всем этим стоит и что за цель он преследует?

Что бы где ни происходило, если тому были свидетели, этот информатор узнавал об этом одним из первых. Множество людей, с которыми у него были заключены «договорённости», сообщали ему самые разные сведения и слухи по телефону или другими способами, а он платил за это установленную цену. Среди его осведомителей были и жители верхних этажей многоквартирных домов, и хозяева цветочных магазинов, и патрульные, и даже члены мафиозных группировок.

Киту было об этом известно, поэтому он и пришёл сюда. Невидимый из-за стопок документов хозяин кабинета всё продолжал говорить, а босс мафии, почти не меняясь в лице, молча его слушал.

— За всем случившимся стоит один из руководителей клана Рунората, Густаво Бажетта. Ему поручили подготовить почву для продвижения сюда, на Манхэттен. Клан Рунората — один из ключевых игроков в Нью-Йорке, но на острове они не имели власти. Здесь хозяйничают Пять семей, все либо из Чикаго, либо из Сан-Франциско, либо филиалы кланов из самой Италии. При таком раскладе «новеньким», сам понимаешь, никто не обрадуется. Поэтому Густаво хочет силой вклиниться, занять маленькую брешь между территориями крупных кланов, а затем постепенно наращивать силы. Я понятно объясняю?

Кит молчал в ожидании продолжения. Его собеседник воспринял это как подтверждение и продолжил на фоне бесконечных звонков:

— У вас нет соглашений с крупными «семьями», поэтому они посчитали вас лакомым кусочком. Мартиджо тоже подходит под это условие, но их босс и босс Рунората земляки. Между кланами нет непосредственных контактов, но, видимо, Густаво посчитал, что Бартоло это может не понравиться, поэтому выбрал вас.

Поток слов, подобно реке, всё не иссякал.

— Густаво любит жёсткие методы. Поэтому, прежде чем захватить вашу территорию, он пустил на неё наркотики. Возможно, хотел подпортить вам репутацию, к сожалению, насчёт его намерений достоверными сведениями я не обладаю. Он не ведёт переговоров, не предупреждает и объявлений о войне не делает — просто приходит и начинает всё крушить. Благодаря этому стилю он смог подняться до руководящей должности в своём клане, но для него это потолок. Бартоло особо не интересует Манхэттен. Если хорошенько подумать, они слишком крупная группировка, чтобы вот так слёту претендовать на серьёзные позиции здесь. По сути, для Густаво назначение сюда — это понижение. Только он этого не понимает.

Слегка понизив голос, хозяин кабинета добавил:

— Густаво — это отдельная тема, но с его боссом, Бартоло Рунората, нужно быть очень осторожным. Как-никак, он смог пережить Сицилийскую вечерню.

«Сицилийской вечерней» неофициально называли чистку рядов, что провёл Лаки Лучано в сентябре этого года по всем США. Он хотел реформировать мафию и ради этого убрал больше трёх десятков несогласных с его нововведениями боссов, после чего Коза Ностра была реорганизована, и во главе неё встала Комиссия из шести членов.

— Рунората придерживается старых мафиозных принципов, но смог удержаться на плаву и сохранить позиции, близкие к лидерам Коза Ностра. Поэтому не забывай, кто стоит за Густаво. Но в то же время, повторяю, он только стоит. Бартоло ничем Густаво не помогает. Этот момент тоже не советую упускать из вида.

Вдруг все телефоны разом смолкли.

— Я их отключил на время. Чтобы лучше тебя слышать.

На фоне воцарившейся в кабинете тишины дружелюбные нотки в голосе шефа информаторов были особенно хорошо различимы.

— Итак, Кит. Полагаю, тебе и так уже было известно всё, что я сейчас рассказал. Так что сверх этого тебя интересует? Разумеется, все сведения будут иметь свою цену, но уже один разговор с тобой стоит немало. В последний раз я слышал от тебя полные предложения три года назад. Если я правильно помню, это было как раз перед началом войны с Мартиджо. Знаешь, даже я тогда оказался под впечатлением, как ловко вам всё удалось разрешить. Приятно, когда твоя информация кому-то помогает.

Голос из-за стопок документов стих, и на секунду кабинет погрузился в абсолютное молчание.

А затем Кит сказал…

* * *

Выслушав доклад подчинённых, Густаво стукнул кулаком по столу.

— Какого чёрта?! Что за дела?! Одного из боссов убили, а они отбиваются, как ни в чём не бывало! Ещё и умудрились схватить нашего недоноска!

Густаво был уверен, что Лак мёртв, и искренне не понимал, как его клан может сохранять подобное хладнокровие.

Зря он недооценивал их, считая мелкой бандой. Ко всему прочему, проблема с укравшим товар наркоманом всё никак не желала разруливаться. Да, они узнали, где он живёт, но в его халупе было пусто и только воняло рвотой. Густаво всё это ужасно не нравилось. Такими темпами ему на самом деле придётся сообщить боссу плохие новости.

Сидя в номере отеля на Уолл-стрит, служащем временным офисом клана, Густаво ломал голову, как всё исправить. Но он всю жизнь всего добивался грубой силой. Даже при большом желании его мозги не могли вот так внезапно начать работать в ином ключе.

Можно было бы взорвать их к чёртовой матери, но где взять столько взрывчатки? Бартоло бы моментально прислал, но как признаться в собственных неудачах?

— Проклятье, мне просто не хватает людей! В этот раз соберу всех, кого только можно…

— Ты… в порядке? А то… блед… ный… какой… то, — раздался из-за спины голос.

От неожиданности Густаво вздрогнул.

— Б… Бегг! Ты что тут делаешь?! Напугал меня, чёрт!

— Я… предупредил… заранее… забыл? Хочу… посмотреть… как… действует… мой… препарат.

— Блин, я занят сейчас, давай в другой раз!

— Нет… уж. И… кстати… в конце… месяца… на вокзал… доставят… большой… груз… Выделишь… мне… людей?

— Ещё чего! У меня каждый на счету!.. Погоди, какой груз? Сырье для наркотиков?

Если так, то придётся прикусить язык и подчиниться. Но ответ Бегга стал для Густаво полной неожиданностью.

— Кое… что… требу… ющее… очень… деликатного… обращения… Мощ… нейшая… взрывчатка… созданная… моим… другом.

Мозги Густаво медленно переварили смысл этих слов и породили решение:

«Взрывы».

— А теперь с этого места поподробнее.

* * *

— …Вот такие дела. Одна надежда на тебя. Да, иначе не возьмусь предположить, чем всё это закончится.

Находящиеся в офисе под концертным залом мафиози с тревогой наблюдали за говорящим по телефону Лаком, гадая, кто его собеседник.

— Хорошо, значит, увидимся в конце месяца. Будем ждать.

Лак положил трубку и, повернувшись к братьям, поднял руки.

— Он согласен. Приедет на поезде в конце месяца.

Берга невольно присвистнул, а Кит не сдержал столь редкой для него улыбки.

— Итак, господа, — обратился Лак к подчинённым, — с этого момента и до нового приказа прошу вас воздерживаться от самостоятельных перемещений. Игровые залы и бары на время закрываются под предлогом ремонта. Постарайтесь не высовываться и никак о себе не заявлять, пока мы не скажем вам обратное, всем всё ясно?

Слова босса сильно взволновали рядовых членов клана.

— Извините, а кто едет-то? — растерянно спросил Тик, озвучив мысли своих товарищей.

— А-а, действительно, иначе вы не поймёте, в чём дело. Прошу прощения.

Вместо обычной дежурной улыбки на лице Лака появилось выражение неподдельной радости.

— К нам едет, — тихо объявил он, — живая легенда и самый эгоистичный киллер во всём мире по прозвищу Вино… Клэр Стэнфилд.