Потянулись спокойные дни.

Ничего не происходило. Абсолютно ничего.

Гости господина Элмера оставили попытки его расспросить и занимали себя тем, что наблюдали за животными в лесу, исследовали замок и готовились к праздникам.

С самого своего прихода в лес господин Элмер учит меня разным праздникам. Рассказывает о сезонных фестивалях и традициях и по мере возможности организует нечто похожее в замке. По его словам, во «внешнем мире» много так называемых «стран», и в каждой есть свои праздники, иногда справляемые лишь в отдельных районах.

Даже в эту пору сугробов господин Элмер всегда в отличном настроении и полон энергии.

Один раз он нарядился демоном Крампусом и отправился пугать деревенских. Как и в следующую зиму, только уже в костюме другого демона — намахагэ. Осенью он затеял Хэллоуин, и мне тоже пришлось нарядиться в костюм, после чего господин Элмер дал мне сладостей, хотя я ничего не делала, только бродила по округе. Очень странное занятие. Почему-то господину Элмеру нравится изображать из себя кого-то другого и в таком виде отправляться в деревню. С каждым разом нелюбовь к нему местных только усиливается.

При приближении дня летнего солнцестояния он сооружает загадочную конструкцию из веток. Говорит, в соседней стране так просят о вечном сиянии солнца. Но… не знаю, заметил ли он, что местные всякий раз при виде этой огромной зелёной штуковины впадают в панику, считая её частью дьявольского ритуала?

Во дворе замка живут несушки. Господин Элмер просит бережно сохранять скорлупу, чтобы весной раскрасить её в яркие цвета. Кажется, этот праздник посвящён чьему-то воскрешению. По правилам, всю неделю до него нельзя есть мясо, а яйца нужно красить только в красный. Но господин Элмер, завершив объяснения, засмеялся и сказал: «Но мы же не верующие, будем проще. Как японцы — они много какие праздники справляют, часто переиначивая на свой лад, лишь бы было весело». После чего развесил по всему замку крашенные яйца и украшения… а деревенские опять перепугались, что это какой-то страшный обряд. Я сама слышала, как они шептались, что он приносит в жертву цыплят и насылает проклятья, но лишь опустила глаза, не найдя в себе смелости возразить.

Наконец, каждый год он обязательно празднует Рождество. В этот день некий Санта-Клаус приносит людям во всём мире счастье. Но когда я спросила, означает ли это, что все люди в мире счастливы, господин Элмер с улыбкой ответил: «За одну ночь столько счастья разнести невозможно». Действительно, согласилась я. А господин Элмер добавил: «Поэтому я буду за него». И теперь каждый год дарит мне подарки.

Иногда это бумажные украшения, иногда какое-нибудь блюдо, приготовленное господином Элмером, а иногда искусные деревянные игрушки. Когда я их получаю, то вместо радости испытываю неловкость. Почему господин Элмер так ко мне добр? Однажды я спросила его об этом, и он коротко ответил:

— Всё просто. В этой деревне ты меньше всех улыбаешься.

Мне стало совсем горько. Понимала, что так нельзя, но улыбнуться всё равно не смогла. На вымученные улыбки господин Элмер всегда мотает головой и говорит: «Не заставляй себя. Если слишком долго притворно улыбаться, твоя настоящая улыбка станет кривой».

И вот наступило очередное Рождество… В этом году господин Элмер занят как никогда. Прячась от гостей, украшает замок, взрывает хлопушки за ужином. Носится туда-сюда, не переставая улыбаться.

Заметив, что я стою в растерянности, не зная, что делать, господин Элмер со смехом подошёл ко мне.

— Твой подарок в этом году — мои четверо друзей.

Я непонимающе наклонила голову, а господин Элмер, ласково улыбнувшись, пояснил:

— Подружись с ними. Возможно, они научат тебя улыбаться от души.

Так прошло несколько дней. Я всё ещё ни разу не улыбнулась. Но во мне что-то изменилось. Я чувствую это. С приездом тех четверых… охватившая меня вначале ненависть постепенно рассеивается. Ей на смену приходит надежда.

Зимой принято праздновать всем вместе «Новый год». В этот раз господин Элмер — как он сказал, по восточной традиции — запустил в лесу целую кучу так называемых «шутих», которые купил в прошлом году у торговца. Грохот стоял оглушительный — неудивительно, что пропасть между ним и деревенскими только углубилась. Господин Элмер это понимал, но всё равно улыбался как ни в чём не бывало, получая удовольствие от происходящего.

Сегодня мы тоже отмечаем какой-то восточный праздник, когда нужно есть кашу с семью травами. Для этого господин Элмер и госпожа Сильви кипятят в замке воду. Господин Нил только и делает, что спит, а в редкие часы бодрствования занимается тремя лошадьми, что живут в конюшне при замке. Господин Чес каждый день просиживает за книгами в библиотеке. Господин Майза часто со мной заговаривает, расспрашивает, но, к сожалению, я почти ничего о себе не знаю. Могу лишь рассказать те смутные обрывки старых воспоминаний, что ещё сохранились в памяти, но господин Майза всегда очень внимательно меня слушает. И благодарит.

Я хочу быть им полезна, но почти ничего не помню о прошлом. Вспоминаются только дни, когда деревенские меня травили. Но и эти воспоминания постепенно вытесняются новыми.

Про господина Элмера и его друзей.

Ах да, я вспомнила. Это и есть «веселье».

Я попыталась улыбнуться, но мысли о деревне не позволили.

В это время местные редко покидают свои дома.

Не представляю, что они думают насчёт посещения господином Фелтом замка. Никто мне всё равно не скажет. Но даже если они что-то задумали, в такой снегопад ничего нельзя сделать.

Февраль…

Когда наступит февраль…

Господин Элмер называет «февралём» часть года, когда из «внешнего мира» приезжает торговец.

После этого деревня должна принести ему жертву.

В этом году настанет моя очередь. Впервые за пять лет я соберусь под одной крышей.

Мне вдруг пришла в голову мысль.

Придумала. Тогда я и улыбнусь. Дружелюбно, как улыбаются господин Элмер и госпожа Сильви. Вот господин Элмер, должно быть, удивится. И тоже наверняка улыбнётся.

Так и сделаю. А пока потренируюсь улыбаться.

Тайно, чтобы господин Элмер не заметил…

И вновь прошло время…

* * *

Февраль. В замке.

С наступлением нового месяца потянулись ясные дни… в один из которых приехал торговец.

Его появление в отрезанной от цивилизации деревне всякий раз напоминает местным, что они живут не в далёком прошлом, а в двадцать первом веке.

Солнце почти поднялось до самой высокой точки на небосклоне, когда воздух вдруг сотряс грохот.

— Что… — вырвалось от неожиданности у Майзы.

Алхимики поспешили к воротам и увидели остановившийся перед замком большой грузовик.

— Это ещё что?

Чес и Сильви первым делом посмотрели в сторону водительского сидения, но боковые стекла грузовика были наглухо затонированы, прямо как на автомобилях политиков.

За лобовым стеклом угадывался силуэт… всмотревшись в который, Чес ощутил неопределённое, но стойкое беспокойство.

Лицо сидящего за ним человека пряталось под чёрной шапкой-маской и шлемом, кажется, армейским. Глаза скрывало нечто вроде защитных очков, но по повернутой в сторону алхимиков голове можно было судить, что водитель смотрит именно на них. Словно наблюдает.

— Что, удивлены? Или впали в ностальгию по внешнему миру? — раздался позади Майзы знакомый легкомысленный голос. — Это торговец. Только он из кабины и носа не высунет.

Пока друзья собирались с мыслями, Элмер подошёл к водительской двери и, указав рукой на остальных алхимиков, громко сказал:

— Видишь, какие дела творятся? Забери на обратном пути!

— Что… — растерянно выдохнул Чес, но его голос поглотил дикий рев двигателя.

Поднимая тучи снега, грузовик уехал по тянущейся через лес дороге, такой узкой, что встречным машинам на ней не разминуться. Хотя в такой глуши об этом точно можно было не волноваться.

— Ну, думаю, где-то через час он вернётся, — сообщил Элмер ошеломлённым друзьям и направился назад в замок.

Они могли подумать, что им всё привиделось… если бы не оставшиеся на снегу следы шин.

* * *

В деревню приехал торговец.

Деревенские окружили железную повозку и начали обменивать выращенное на полях и огородах и сшитую из шкур зимнюю одежду на масло, ткани и прочие необходимые вещи. Но сам торговец из повозки так и не показался, местные проводили обмен сами, согласно написанным на повозке правилам.

Возможно, кто-то среди них только брал, ничего не кладя взамен, но торговец всё равно никогда не спускался на землю.

Госпожа Сильви научила меня, что правильно называть эту железную коробку не «повозкой», а «автомобилем». Они приехали на таком же, только этот выглядит намного тяжелее и мощнее.

Как бы то ни было, я не против наблюдать издалека за этим обменом. Никто меня не ругает, и все выглядят такими оживлёнными.

Точнее, если раньше я не испытывала к происходящему особых эмоций, то сейчас оно мне даже нравится.

Разумеется, деревенские ненавидят торговцев. Они представители «внешнего мира», существование которого местные всеми силами отрицают. Но в то же время они не «чужаки» и не пытаются вступить в контакт. Деревенские всю жизнь имеют с ними дело, поэтому с самого детства привыкают к ним и по примеру взрослых не задают лишних вопросов.

Со мной тоже должно было быть так. Но после того как старостой стал господин Дез, традиционное отношение ко мне поменялось. Он почему-то страшно меня возненавидел, и это чувство передалось остальным…

Хватит. Из-за слишком долгих издевательств мои воспоминания будто затвердели. При попытке вспомнить то время перед глазами встаёт чернота, в центре которой мерцает едва заметная точка.

Но постепенно, очень медленно, но всё же она становится ярче.

Наверное, в этом есть заслуга господина Элмера и его друзей. И, возможно, господина Фелта. Благодаря им, я смогла увидеть свет посреди непроглядной тьмы…

Раньше я думала о господине Фелте, что он «меня не оскорбляет, но и не защищает». Но это неправда. Он помогал мне. Тем, что не оскорблял и всегда заговаривал со мной. Относился ко мне, как к личности. Это вполне считается за спасение. Может, не буквально, но отныне я буду думать об этом именно так.

Не знаю, наверное, дело было в охватившей меня надежде…

Но сегодня небо мне кажется каким-то особенно голубым и высоким.

Кто-то позвал меня сзади. Господин Элмер.

Продолжая наблюдать за деревенскими, я посмотрела на него. На его лице как всегда сияла улыбка.

— Фил. Сегодня, когда вернётся торговец, мы с Майзой съездим «наружу»… А именно, туда, где ты появилась на свет.

— Что?

— Если ты этого захочешь… там ты сможешь узнать, кто ты. Тебя это, вероятно, шокирует, а возможно, наоборот — развеет сомнения и тебе станет легче. Решать тебе.

У меня не было причин отказываться.

Если честно, мне немного боязно. Вдруг правда уничтожит всю мою прежнюю жизнь? Разрушит этот лес, мою колбу, без которой я не выживу?

Но мне кажется, сегодня я смогу принять всё, что угодно.

Кроме того… я должна это преодолеть. Иначе я никогда не смогу улыбнуться по-настоящему, от всей души.

— Я поеду, — как никогда прежде решительно ответила я. — Я тоже… хочу знать, кто я.

В то же время, когда я произносила это в замке, я заметила в деревне господина Деза.

Он стоял рядом с повозкой и, не мигая, смотрел на меня.

Я опять что-то натворила?

В памяти ожили болезненные воспоминания, и я невольно сжалась всем телом…

Но господин Дез ушёл, так ничего и не сказав.

В сердце зародилась неуловимая тревога. Но я отогнала её подальше, сосредоточившись на разговоре с господином Элмером.

Кажется, впервые с того дня, как господин Дез стал старостой… он мне улыбнулся.

Но его улыбка разительно отличалась от улыбки господина Элмера. В ней ничего не чувствовалось.

Кроме леденящего душу холода.

* * *

Вторая половина дня. На дороге, ведущей через лес.

— Я уже успел забыть, каково это — когда тебя трясёт в машине.

— Зато понимаешь, как чувствует себе новорождённый телёнок.

Майза, Элмер и Фил (одна из пятерых) сидели в кузове грузовика. Широкие полозья вместо колёс легко разрезали сугробы, но подпрыгивали на каждой кочке, отчего вся конструкция глухо гудела и беспрестанно вибрировала.

Фил какое-то время от возбуждения не находила себе места, но, устав, заснула, положив голову на один из обменянных деревенскими мешков с пшеницей.

— Кстати говоря, Майза, — сказал вдруг Элмер.

— Что? — встрепенулся растянувшийся на полу и почти задремавший Майза.

— Почему Нил носит маску?

— Ты не поздно спохватился?

— Ну так, сам подумай! В первый день всё как-то скомкано прошло, а потом удобного случая спросить не подворачивалось! А сейчас уже как-то неловко… И потом, он ведь не рассказывает, вдруг здесь замешана какая-то большая тайна? Ещё обвинит меня в бестактности! А Нил в гневе страшен!

— Это правда, раз его разозлишь — потом замучаешься успокаивать, — усмехнулся воспоминаниям Майза. — Он носит маску… скажем так, для страховки.

— Для страховки?

— Чтобы, если вдруг кто-то из нас положит ему правую руку на голову, она наткнулась на бинты. Он полагает, что если рука не может непосредственно коснуться головы, то поглощение, возможно, не произойдёт.

— А-а, вот оно что… Какой он, оказывается, трусишка, — заметил Элмер.

А сам подумал:

«Чес говорил по-другому…»

Майза легонько улыбнулся.

— Нет, дело не в том, что он нам не доверяет. Как он сказал…

«Представьте, что мы ночуем где-нибудь в поле, и одному из вас спросонья покажется, что вы схватили умопомрачительно вкусную дыню. Естественно, вам захочется её съесть. А если это окажется моя голова? Я прямо во сне отправлюсь на тот свет. Смею заметить, я в принципе не против оказаться поглощённым одним из вас, но умирать таким образом не желаю категорически. Вот и всё».

— Ха-ха, трусишка и есть! — расхохотался Элмер.

Майза, улыбаясь, тихо добавил:

— Ну, это он так объяснил, но я думаю, истинная причина в другом.

— Да?

— Почти все эти три столетия Нил провёл на войне. Побывал практически во всех «горячих точках», причём везде всегда первым шёл в бой.

Элмер молча слушал.

— Не представляю, что его влекло туда, и что он там повидал, но… Наверное, что-то заставило его надеть маску. Хотя это лишь мое предположение…

Элмер какое-то время смотрел на задумчивое лицо давнего товарища, после чего успокоенно улыбнулся.

— Майза, готов спорить, тебе повстречались хорошие люди.

— Ты чего вдруг?

— Просто ты улыбаешься намного теплее, чем триста лет назад.

Майза усмехнулся на неожиданное замечание Элмера.

— Тебе так кажется?

— Ага. Чес наверняка тоже так сможет, стань он чуточку искреннее, — пробормотал Элмер, вспоминая разговор с мальчиком на крыше замка.

— А что не так с Чесом? — удивился Майза.

— Ничего, я так, сам с собой.

Они недолго помолчали.

— А как там Дьявол поживает? — вновь подал голос Элмер. — Вы же с ним подружились?

Майза, потеряв на секунду дар речи, изумлённо уставился на насмешливо улыбающегося Элмера.

— Что, не ожидал?

— Откуда ты…

— Да так, поболтали с ним как-то раз.

И Элмер захохотал, крайне довольный бурной реакцией обычно невозмутимого Майзы.

Тот недоумённо наклонил голову, но расспросы решил отложить на потом. Всё равно Элмер пока сам не захочет, и рта не раскроет.

— Кстати, мне это напомнило. Из вас кто-нибудь всё ещё занимается алхимией?

— Чес какое-то время занимался, а я уже давно бросил. Сильви и Нил тоже. Одну из главных целей — бессмертия — мы достигли, а продолжать эксперименты чисто из интереса мало кто станет… Разве что Хьюи.

При звуках имени старинного друга на лице Элмера появилось ностальгическое выражение.

— Да, действительно, — глядя куда-то в пространство, протянул он. — Может, не алхимические, но какие-то эксперименты он наверняка проводит.

— Я бы не удивился, если бы он в качестве эксперимента попытался захватить с помощью силы бессмертия какую-нибудь страну.

— Э-эх, вот бы с ним встретиться после стольких лет. И с Дэнкуро, и с Беггом, и с Виктором, — с печальной ноткой в голосе сказал Элмер.

Майза тоже вспомнил лица давних товарищей.

— Так отправляйся повидаться. Только и нужно, что уехать из этой деревни.

— И отправлюсь. Но для этого мне потребуется твоя помощь, Майза.

— В каком смыс…

Но договорить Майза не успел: грузовик вдруг резко замедлил ход.

Спереди послышался скрип. Скорее всего, от открывающихся ворот.

Несколько секунд спустя грузовик вновь набрал скорость, и стало темно.

— Мы в тоннеле?

— Почти приехали.

И действительно, скоро грузовик вновь залило светом. Майза посмотрел назад, в открытую часть кузова… и увидел совсем не то, что ожидал.

Но разглядеть подробности времени не было. Автомобиль вновь затормозил и окончательно остановился.

— Что, думал оказаться посреди современного города? Жаль тебя разочаровывать, — засмеялся Элмер.

Майза, не обращая на него внимания, высунул голову из кузова и осмотрелся. Они находились внутри огромного хранилища, немного напоминающего научно-исследовательскую лабораторию. Будто кто-то взял корабельный док, уменьшил и разместил в глубине суши. Стоящие на постах охранники с кобурами кардинально отличались от жителей деревни.

При виде их и цементного пола Майзу вновь охватило странное ощущение нереальности происходящего: казалось бы, они были привычными атрибутами двадцать первого века, но уж слишком разителен оказался контраст с фэнтезийным лесом, по которому они ехали всего каких-то десять минут назад. Майза практически испытал культурный шок и, поймав себя на этой мысли, смущённо усмехнулся.

Один из охранников, положив руку на кобуру, направился к ним. Майза сделал вывод, что он, скорее всего, не был профессиональным военным, потому что не стал предупреждать коллег.

— И что с нами теперь будет? — спокойно спросил Майза, привычный к подобного рода ситуациям.

— Не волнуйся. Сразу стрелять не станут, — сидя на полу кузова и гладя спящую Фил по голове, улыбнулся Элмер. — Поэтому не хватайся пока за нож.

— Хорошо.

Майза убрал руку от пояса и решил подождать дальнейших действий охранника. Но прошло несколько секунд, и спереди грузовика послышался звук открывшейся двери. Охранник сместил взгляд в ту сторону… и развернулся, будто ничего и не было.

Майза услышал глухой и хриплый от усталости голос:

— Ты… друг Элмера?

Он повернулся в ту сторону и увидел крупного старика, держащего в руках защитные очки и маску. Судя по всему, именно он сидел на месте водителя.

Старик посмотрел вглубь кузова на приветливо помахавшего ему Элмера и спящую девочку, и его лицо исказилось. Он протяжно выдохнул.

После чего представился Майзе:

— Я Бильд Куэйтс. Ответственный за этот лес. Хотя по документам меня зовут иначе.

Взгляд Майзы резко похолодел.

* * *

Меня разбудил шум.

Обычно я не сплю в такое время, но волнение вымотало организм, а может, меня убаюкало покачивание катящейся повозки. Как бы то ни было, я заснула.

Повозка остановилась в знакомом месте.

Я очень хорошо его помню. Именно сюда я прихожу, чтобы умереть.

А-ах, господин Майза стоит напротив господина Куэйтса. Сколько лет мы не виделись? Он убивает меня и воскрешает. Никогда ничего мне не рассказывает, да и я не спрашивала. Но сегодня, надеюсь, нам удастся о многом поговорить.

Сегодня у меня прекрасное настроение, но самое главное — со мной господин Элмер и господин Майза.

Но…

Почему господин Майза выглядит таким суровым?

Я никогда не видела его таким.

При мысли, что что-то не так, сердце кольнула тревога.

А-ах, кажется, я наконец понимаю… почему господин Элмер так дорожит улыбками.

Выражение лица господина Майзы сейчас заставляет меня беспокоиться.

Пожалуйста, улыбнитесь, господин Майза. Улыбнитесь…

* * *

— Если совсем коротко, он потомок старика Силарда. Хотя сам никогда его в глаза не видел, — спокойно объяснял Элмер, пока они шли по хранилищу. — Скажи же, одно лицо? Я когда в первый раз пробрался в грузовик и сюда приехал, чуть не заорал от удивления. Как и от того, что охранники меня схватили и уделали по самое не хочу…

Обычно Майза слушал болтовню старого товарища с улыбкой, но сейчас ни одно слово не долетало до его ушей. Сохраняя напряжённое выражение лица, он смотрел в спину идущего впереди старика.

Но Элмер продолжал стрекотать в своё удовольствие.

— Да не делай ты такое страшное лицо, Майза! Этот дедуля… Хотя нам ли называть его так, мы всё-таки намного его старше… Ну так вот, он не имеет к Силарду никакого отношения. И вообще, он достоин уважения: всю жизнь посвятил работе, исполняя волю отца.

— Какой работе? — не скрывая неприязни, спросил Майза. — Заточил ничего не подозревающих людей посреди непроходимого леса?

— Успокойся. Ты пугаешь Фил.

Майза, спохватившись, повернулся к прячущейся за спиной Элмера девочке.

— Прости.

— Не извиняйся. Лучше улыбнись, как ты всегда улыбаешься, и Фил сразу успокоится, да?

Элмер похлопал по спине девочки. Майза взял себя в руки и немного неловко улыбнулся.

Будто посчитав это знаком, Бильд заговорил:

— Итак, с чего бы начать…

Бильд Куэйтс. Правнук Силарда Куэйтса, одного из алхимиков, обретших бессмертие на борту «Адвены Авис», и поглотивший многих своих товарищей.

Его дед был не только сыном Силарда, но и его талантливым помощником.

Одного бессмертия Силарду оказалось мало, он жаждал абсолютного знания, поэтому сосредоточился на экспериментах по созданию гомункула.

Считается, что совершенный гомункул — это крошечный человечек, который обладает знаниями обо всём на свете, но при этом не способен выжить вне колбы, в которой был создан.

Среди поглощённых Силардом чужих знаний содержались сведения о гомункулах, и он решил углубиться в эту тему.

Однако, даже имея в запасе целую вечность, он не мог экспериментировать в одиночку, это было слишком непродуктивно. Поэтому Силард подключил к делу сына и учеников, но запретил им исследовать «бессмертие», боясь, что это настроит сына против него. Над эликсиром бились нанятые со стороны составители.

Однажды деду Бильда удалось создать гомункула из бессмертных клеток самого Силарда, и гомункул тоже получился неуязвимым… но до «обладателя абсолютного знания» ему было очень далеко.

— Они предприняли ещё несколько попыток, но результат оставался неизменен… Под конец старик Силард создал женщину-гомункула, назвал её то ли Эннис, то ли Элис… Ну, то есть как «под конец»: вскоре после этого он исчез, и о нём больше никто здесь не слышал, — уточнил Элмер.

— Затем дед перебрался из США, где занимался исследованиями, назад в эту страну, где его ждало оставшееся от Силарда наследство… по сути, эта земля. Здесь дед построил закрытую лабораторию.

— И затеял на унаследованные деньги посреди леса масштабный эксперимент.

У него были сразу две цели: создание совершенного гомункула и открытие формулы бессмертия. Они исследовали «несовершенный эликсир» — тот, который дарит неуязвимость, но не отменяет смерть от старости.

В процессе создания на его основе гомункулов они кое-что заметили: эликсир «встраивался» в клетки, изменяя их… Если перейти на магические термины, в них будто что-то вселялось, заставляя бесконечно восстанавливаться. Именно к такому выводу пришёл Силард, и именно в этом направлении он продолжал свои опыты. Что это было, проявление свойств другого мира или измерения или чего-то совершенного иного — алхимики не знали, но раз уж здесь был замешан некто, прозванный Дьяволом, они не исключали варианта с Преисподней.

Как бы то ни было… прогресса в создании совершенного гомункула не было, а после исчезновения Силарда исследования совсем застопорились. Но не остановились, и в какой-то момент его ученики задались вопросом: если тело бессмертного связано с иным измерением, возможно ли поместить сознание «оттуда» в организмы нашего мира?

Итогом этого стало создание двух видов несовершенных гомункулов.

Первый — мужской тип — развивался подобно человеку. Второй — женский тип — останавливался в развитии на определённом этапе и жил недолго. Таким образом, алхимики решили проблему старения, но ценой этого стал короткий срок жизни гомункулов. Чтобы восполнить этот недочёт, сознание гомункула было поделено на пять одновременно функционирующих тел.

— Короче говоря, это и есть Фил, — подытожил Элмер таким тоном, будто давал ответ на вопрос викторины.

Бильд остановился перед какой-то дверью и набрал на электронном замке код доступа. Элмер тем временем продолжал:

— Когда одно из тел устаревает… хотя с виду изменения незаметны, но, в общем, когда одно из тел начинает слабеть, что говорит о его скорой смерти, Фил отправляется в лабораторию. Ребята здесь могут более-менее точно предсказать, когда она придёт.

Майза вопросительно посмотрел на девочку. Та, не меняясь в лице, коротко кивнула.

Элмер погладил её по голове и вернулся к объяснениям:

— Играл когда-нибудь в видеоигры? Один человек может играть сразу на двух джойстиках, то есть за двух персонажей. Если один умрёт, второй продолжит игру. Какой бы пример привести… Возьмём вход в метро. Он соединяет надземную часть и подземную, так? Вход — это тело Фил, а подземка… или другое измерение — это то место, где находится её общее сознание, связанное с несколькими входами-телами.

Дверь открылась с металлическим лязгом.

— Я думал, такое только в фильмах и комиксах бывает, — пробормотал Майза при виде шеренги резервуаров.

В каждом мог свободно поместиться взрослый человек. Большинство стояли пустыми, и лишь несколько были заполнены какой-то жидкостью. Внутри неё что-то плавало.

— Это же… — ахнул он.

Существо было очень похоже на человеческого ребёнка, съежившегося в позе эмбриона. От живота вниз тянулась «пуповина», соединяющая его с красно-чёрной массой на дне.

Майза несколько секунд изумлённо рассматривал резервуар, и его лицо, несмотря на то что он ожидал нечто подобное, помрачнело.

Лицо висящей в воде девочки сильно напоминало Фил.

— Они не клоны, поэтому черты лица отличаются, — пояснил Элмер. — Но созданы в одних и тех же условиях из родственных клеток, так что внешнего сходства не избежать. Когда одно из тел умирает, от него особым образом избавляются… после чего остаётся лишь органическая масса на дне резервуара. Конечно, в отношении людей так говорить нехорошо, но в целом это можно назвать повторным использованием.

Бильд показал им стеклянную баночку.

— Это та самая вода-катализатор, поддерживающая единое сознание девочек.

Внутри ёмкости была прозрачная жидкость, действительно напоминающая обычную воду.

— Выглядит, как простая вода… — сказал Майза.

— Бессмертными нас сделал тоже на вид самый обычный алкоголь, — резонно заметил Элмер. — Логично, что она так выглядит, её ведь сделали на основе эликсира, пусть и несовершенного.

— Тоже верно.

Бильд вновь заговорил:

— Оказываясь в пустом теле, эта вода им овладевает. Достаточно одной капли. Другими словами, эта она накапливает воспоминания и опыт девочек, так что, возможно, именно эту воду и стоит считать их сущностью.

— Сущностью? То есть эта вода обладает сознанием? — спросил Майза.

Ему ответил Элмер. Судя по тому, как он торопился, ему не терпелось самому что-нибудь рассказать.

— У воды сознания нет. Потому что у неё нет мозга, чтобы думать, нет нервов, чтобы чувствовать, как и тела, рта, ушей, глаз и так далее. Если продолжить аналогию с видеоигрой, вода исполняет функцию «сохранения»: записывает информацию в тело, после чего оно обретает жизнь, то есть начинает чувствовать и думать. Вносит заданные настройки в человеческий мозг.

Майза ненадолго задумался над его словами. Элмер, похоже, понял, что за мысли крутились в голове друга.

— Скорее всего, эта сущность намного умнее нас. Не зря же она способна управлять сразу пятью мозгами одновременно, если не больше. Интересно, что она представляет из себя в своём родном мире… Может, её образ мыслей кардинально отличается от нашего… Или у неё вообще отсутствует разум, и она выживает за счёт элементарных инстинктов, как насекомые, а оказавшись среди нас, была вынуждена овладеть человеческой речью. Вариантов множество…

Элмер похлопал стоящую позади него Фил по плечу. Она молча наклонила набок голову, будто не до конца понимала, о чём они говорили. Наверное, её сбило с толку сравнение с видеоигрой. Она явно ничего о них не знала.

Элмер ласково ей улыбнулся и вновь повернулся к Майзе.

— Но мне всё-таки кажется, что это не так… Точнее, если честно, мне всё равно. Какой бы она ни была там, здесь Фил — это Фил. Немного неловкая, но очень добрая девочка, думающая прежде всего о благе других. Я прав, Майза?

Майза посмотрел в глаза Фил и улыбнулся.

— Абсолютно.

Майза ещё какое-то время изучал резервуар, после чего с серьёзным лицом спросил Элмера:

— Так… Что от меня требуется?

— Всё просто, — ответил тот. — Дедуле осталось не так много. Ну, с нашей точки зрения. Я хочу сказать, что с его смертью этому эксперименту придёт конец. У него нет последователей, да и он сам хочет, чтобы всё закончилось. Это, конечно, приведёт к небольшой панике, но в итоге деревенские будут свободны… Но перед этим я хочу спасти Фил.

Его рассказ подхватил Бильд:

— Мне всегда это не давало покоя. Дед и отец без малейших колебаний занимались страшными опытами, а я… Дело не в том, что я боюсь Фил. Оба вида гомункулов появились на свет ради создания «совершенного гомункула». Если они будут жить вечно, пусть даже им периодически придётся заменять тела, они накопят достаточно знаний и опыта, чтобы называться им. Мои дед и отец верили в это, поэтому вложили всё состояние нашей семьи и воспользовались всеми связями Силарда в правительственных кругах, чтобы начать ужасный эксперимент.

Бильд крупно задрожал, будто в страхе от совершённых преступлений.

— Они подкупили людей… Среди них было много родителей с новорождёнными детьми! И заставили их поселиться в этой глуши. Заставили буквально, в дело шли не только деньги. По крайней мере, я так думаю, я был очень мал, когда деревню построили.

Майза молча слушал исповедь старика. Но не дождавшись продолжения, суровым тоном спросил:

— Зачем всё это было нужно?.. Строить деревню…

— Симулятор, — спокойно ответил ему Элмер. — Они не хотели отправлять только созданных гомункулов в большой мир, вот, видимо, и решили для начала поместить их в контролируемые условия, чтобы они напитались необходимыми основными знаниями. Заодно изучали их развитие в социуме.

— Но к чему такие жертвы? Можно было обойтись и без подкупа и запугивания.

— Думаю, они боялись. И не хотели, чтобы поползли слухи. Они ведь надеялись в итоге получить эликсир бессмертия, в противном случае всё могло сложиться по-другому. Похоже, идея бессмертия всех так или иначе с ума сводит. Короче говоря… дед и отец нашего дедули не хотели, чтобы информация об эликсире просочилась, а значит, всех, связанных с экспериментом, в итоге ждала смерть, — едко усмехнулся Элмер.

Бильд с расстроенным видом продолжил:

— Я всегда знал, что это нужно прекратить, но мне было так страшно! Дед и отец умерли, получается, вся вина за содеянное легла на мои плечи… Но пять лет назад… когда Элмер спрятался в грузовике и оказался здесь… Я и подумать не мог, что в деревне с Фил жестоко обращаются! Когда девочки приходили сюда перед смертью своих тел, у меня и мысли не возникало… Может, она бы рассказала, но я не спрашивал. Стыдясь того, что мы натворили, я намеренно её избегал… Понимаю, мои слова ничего не стоят, но, пожалуйста… Я хочу, чтобы она была счастлива… Хочу хотя бы немного искупить свою вину.

Поначалу лаборатория располагалась в замке. Когда начался эксперимент по развитию Фил, и была построена деревня, алхимики оградили территорию вокруг неё, впрыснув в деревья по всей округе несовершенный эликсир, чтобы им были не страшны никакие повреждения, а век елей долог.

Они также продолжили наблюдение за жизнью в деревне. Иногда в неё забредали чужаки, но местные со временем научились сами от них избавляться.

Однажды в грузовик влезли несколько молодых людей… «Внешний мир» их так поразил и восхитил, что они и не подумали вернуться. Были и другие, чьё любопытство тоже вывело их через лес в цивилизацию, и она показалась им куда привлекательнее перспективы возвращения к родным.

А если кто-то и желал вернуться, их не пускали.

Выслушав признание старика, Майза с пустым лицом тихо сказал:

— Вам не кажется, что вы должны чувствовать вину и перед жителями деревни тоже?

— Разумеется. Но… Когда всё закончится, они смогут отправиться, куда захотят, у них есть семьи, которые их поддержат, а Фил… у неё есть только эта деревня. Тем более, что и живёт она совсем недолго.

— Но я обещал, — посмотрел Элмер на Майзу, — что покажу ей большой мир. Сниму с неё кандалы и подарю свободу.

Его друг немедленно понял, какая просьба скрывалась за этими словами.

— Ты хочешь, чтобы я продлил девочкам жизнь?

— Ты так быстро всё схватываешь!

— Говорю сразу, эликсир бессмертия я создавать не буду.

— Не вопрос. Но твои знания должны ей помочь. И потом… Здесь сейчас пять алхимиков с трёхсотлетним багажом опыта у каждого. Я, конечно, не могу вас принудить, но, уверен, общими усилиями мы сможем что-нибудь придумать.

Пока Майза задумчиво молчал, Фил подошла к Бильду.

— Извините… Я не понимаю, почему вы чувствуете вину, господин Бильд. Не уверена насчёт жителей деревни, но я в порядке… Не расстраивайтесь так, пожалуйста, улыбнитесь…

Майза, хмурясь, смотрел на её обеспокоенное лицо… но в конце концов тяжело вздохнул и кивнул.

— Покажите, пожалуйста, материалы эксперимента.

Несколько часов спустя Элмер тихо сказал ему:

— Я приехал сюда из-за слуха, что здесь посреди леса стоит старый замок, который используют в качестве алхимической лаборатории последователи Силарда. Подумал, вдруг он тоже сюда вернётся, и я тогда смогу с ним договориться.

— Элмер… Ты до сих пор….

— Но раз он уже умер, ничего не поделаешь, — засмеялся смайлджанки.

Майзу осенило.

— Это ты пустил слух, что ты здесь?

— О, догадался? Я позвонил отсюда Виктору, спросил его, можно ли с тобой как-то связаться, а он пообещал посоветоваться с информатором, ну я и доверился ему. Хотя, зная тебя, я и подумать не мог, что ты заявишься не один, а с целой компанией…

— Твоё удивление было неподдельным.

— Когда Фил мне сказала, что в деревню приехала семья из четырёх человек, у меня и мысли не возникло, что это ты. Такая встреча пошла насмарку, ещё и я себя полным идиотом выставил.

Элмер захихикал, вспоминая тот день.

— Тебе нужны были мои знания, чтобы завершить этот эксперимент? — догадался Майза.

— Угу, — ничуть не смутившись, подтвердил Элмер. — Подумал, в крайнем случае опять призовём Дьявола.

— Легко тебе говорить… — осуждающе покачал головой Майза и устало улыбнулся. — Так ты, я так понимаю, оставил алхимию?

Он не ожидал, что его невинный вопрос заставит старого товарища уставиться невидящим взором куда-то в пространство. Немного помолчав, Элмер с ностальгией сказал:

— Я хотел стать алхимиком ради золота. Больше меня ничего не интересовало.

— Вот это неожиданно.

— Я хотел создать кучу золота и раздать его бедным. Ну, разумеется, и себя не обидеть. И тогда, думал я, все станут счастливыми.

Его щёки слегка порозовели.

— Скажи же, глупость? Я ничего не знал из экономики и социологии, не задумывался, что это может привести к обвалу цен на золото или к остановке его добычи. Это я уже потом, немало пожив, сообразил. Да и сделать людей счастливыми далеко не так просто. Так что сейчас я на алхимию не полагаюсь.

В комнату зашли Фил и Бильд.

— Кстати, Бильд, — тут же обратился к нему Элмер, будто желая сменить тему. — Я уже давно хотел спросить… а что стало с тем гомункулом-мужчиной? Фил говорит, она с ним никогда не встречалась.

Лицо старика удивлённо вытянулось, но уже через мгновение он понимающе кивнул.

— Ясно… Он окончательно вжился в свою роль, даже если встретишь его — не поймёшь…

Бильд наморщил лоб, погрузившись в воспоминания.

— Ему было нелегко принять тот факт, что он — продукт эксперимента… Он ещё лет пятнадцать назад разорвал все связи с лабораторией, но перед этим проник сюда и уничтожил питательный раствор, в котором хранилось его сменное тело. И забрал воду-катализатор. С тех пор он больше не возвращался, хотя без воды это всё равно бессмысленно.

На лице Бильда появилось отеческое выражение. Он достал из кармана фотографию.

— Сейчас, учитывая, что он остался во втором своём по счёту теле, он должен выглядеть лет на пятьдесят… Должно быть, он уже давно живёт как самый обычный человек в ожидании своего смертного часа.

Бильд с непередаваемой теплотой во взгляде показал Майзе снимок.

— Вот он. Если увидите, передавайте привет.

На фотографии был запечатлён худощавый мужчина со знакомым пронзительным взглядом.

— Кажется, я его где-то видел… — пробормотал Майза, разглядывая снимок.

— Погоди, а если…

Элмер взял лежащий неподалёку ластик, потёр его об стол и прикрыл получившимися катышками область вокруг рта мужчины.

Фил, наблюдавшая за его манипуляциями, не сдержала изумлённого возгласа:

— Господин Дез!

* * *

Нет.

Не может быть. И всё же это так.

На фотографии вне всяких сомнений был господин Дез.

Если он такой же, как я… создан людьми, то знает ли он обо мне? Если ему известно, что мы появились на свет в одном месте, почему он так меня ненавидит?

Или… именно поэтому — потому что мы одинаковые?

Я не отрывала взгляда от снимка, и одновременно с этим бежала к дому старосты.

Близилась ночь, деревня всё ещё была засыпана снегом, и местные предпочитали не выходить без нужды из дома, а те, кто всё же повстречался, провожали меня удивлёнными взглядами. Наверное, потом это послужит предлогом для нового избиения, но я должна была убедиться.

Он отличался от меня. Он взрослел и старел… Неудивительно, что у него появились жена и сын, и он смог стать старостой.

— Хм? Что с тобой? Ты вдруг так напряглась, — обратился ко мне в конюшне замка господин Нил.

— Ты в порядке? Ты такая бледная… Я сама закончу, отдохни пока, — ласково улыбнулась на кухне замка госпожа Сильви.

— Что-то они долго… Как у них там дела? — спросил Чес, ожидавший во дворе замка возвращения господина Майзы и господина Элмера.

Но я никому не смогла ответить.

Всё моё существо сосредоточилось в том моём теле, что находилось в деревне.

Едва не застревая в сугробах, я упорно бежала к дому старосты.

Добравшись до него, я, не медля ни секунды, постучала в дверь. Ещё никогда я не барабанила так громко. Рука заныла, но мне было не до того.

Казалось, прошла вечность, прежде чем дверь открылась…

— О, Фил… Что случилось? Ты какая-то взмыленная.

Но за ней стоял не господин Дез, а господин Фелт.

— А… А где сейчас господин Дез?!

— Папа пошёл к колодцу за водой… — растерянно ответил господин Фелт.

— Спасибо!

Объяснять было некогда.

Я вспомнила, как днём господин Дез холодно улыбнулся мне… и всё внутри вдруг задрожало от сильной тревоги.

Бежать, бежать, бежать… Как можно скорее… Будто желая скрыться от сводящего с ума страха… Или найти его первопричину.

— Эй, Фил, даже не думай наброситься с расспросами на старосту, — сказал господин Элмер.

Стоящая рядом с ним я тихо прошептала:

— Хорошо.

Но для той меня, которая находилась в деревне, это предупреждение прозвучало слишком поздно.

* * *

На окраине деревни был выкопан глубокий колодец. Он почти никогда не промерзал до дна, а слой льда на поверхности легко пробивался ведром. До реки было далеко, поэтому для местных колодец был по сути единственным источником воды.

Перед ним стоял бородатый мужчина и молча смотрел на воду.

Он не шевелился, словно ожидал кого-то.

И его терпение было вознаграждено.

— Господин Дез.

Староста обернулся на детский голос и увидел задыхающуюся после бега девочку.

— Я ждал тебя. Ты долго.

Он ухмыльнулся.

— Что, узнала наконец? Или вспомнила?

Фил заметила в его руке маленькую бутылочку.

— Отправилась с торговцем наружу? В наше чрево и нашу могилу?

— Эта бутылочка…

— Ты правильно догадалась. Эта колба — и есть наше чрево. Мы с тобой отличаемся лишь тем, что родились из разных колб, — самоуничижительным тоном произнёс Дез, поднимая бутылочку, чтобы Фил было лучше видно. — Проще говоря, это я. Старик Бильд тебе рассказал? Это моя сущность, катализатор для создания новых меня и моя душа.

Фил не могла представить, что планировал Дез. Видимо, прочтя это на её лице, староста улыбнулся знакомой холодной улыбкой и начал медленно выкручивать пробку из бутылки.

— Предположим, — заговорил он с интонацией лектора, — у нас есть пустое тело. Если в него влить воду, содержащую моё сознание, я возьму над ним контроль.

Дез выдержал паузу.

— А что будет, если вылить эту воду в колодец, из которого пьют все жители деревни?

Фил замерла. До этого воду использовали лишь в телах, выращенных искусственно, но что если её влить в обычного живого человека?

— Я провёл такой эксперимент на своём умирающем приёмном отце, прошлом старосте. Правильным ответом станет «борьба». Оба сознания пытались подавить друг друга и взять контроль над телом. Интересно, не так ли? Мозг, принадлежащий этому миру, вступает в сражение с подобным нам сознанием из иной реальности. Это уже не алхимия, а что-то из области спиритизма или магии, ты так не думаешь? Победившее сознание вбирает в себя знания и опыт проигравшего. Напоминает поглощение бессмертных, да?

«Откуда Дез об этом знает?» — задумалась Фил, но почти сразу вспомнила разговор Сильви и Фелта, а тот, похоже, пересказал отцу.

— А я, уж не сочти за грубость, не собираюсь проигрывать этим никчёмным людишкам из деревни. Хотя, конечно, это своего рода лотерея.

Фил наконец догадалась о намерении Деза.

— Вы же не…

— Хватит с меня контроля над какой-то жалкой деревушкой. Может, я бы так и жил себе спокойно, ни о чём не подозревая, но спасибо тем Дьяволам, которые являлись к нам, они подарили мне надежду. Что за лесом действительно есть большой мир! — с красными и совершенно безумными глазами закричал староста. — Я подумал: одной моей жизни будет мало, чтобы добиться успеха. Но если все живущие здесь семьдесят шесть человек станут мною… Против такой силы даже внешний мир не устроит, как считаешь?

Фил застыла с выражением шока на лице, но быстро взяла себя в руки и медленно, но решительно сказала:

— Я этого не допущу.

— Да ну? И чего же именно такая бестолочь, как ты, не хочет допустить? — насмешливо спросил Дез.

— Я не допущу, чтобы вы присвоили себе тела жителей деревни, — твёрдо заявила девочка.

Борясь со страхом, она сделала шаг вперёд.

— Вот как. Да пожалуйста, — невозмутимо отозвался Дез и потянул пробку.

— Не-е-ет! — воскликнула Фил и бросилась к нему.

Всё её внимание было приковано к бутылочке.

Дез, будто только этого и ждал, достал левой рукой из кармана блеснувшее лезвие и рассёк по диагонали руку Фил.

На лице девочки промелькнула растерянность, которую тут же сменила гримаса страшной боли.

— Тварь, — с ненавистью прошипел Дез.

Несколько капель крови попали ему на лицо.

— Уа-а-а-а-а!

Но Фил было не остановить. Не снижая скорости, она врезалась в Деза.

— Мгх!..

При обычных обстоятельствах веса маленькой девочки было бы недостаточно, чтобы сдвинуть взрослого мужчину с места, но земля вокруг колодца подмёрзла, и его ноги заскользили.

Дез и Фил рухнули и сцепились в яростный клубок.

В пылу борьбы в голове Фил всё смешалось, и она взвыла, будто дикий зверь…

Несколькими минутами спустя.

Прибежавшие на шум жители деревни увидели…

Ту, которую они так долго мучили. Ведьму, которая — они были в этом уверены — была существом низшим, худшим, чем они.

Девочка, вся с ног до головы вымазанная в чём-то красном, лежала без сознания на теле старосты, Деза Нибила, в шее которого торчал нож.

* * *

Я не собиралась спасать жителей деревни.

Я их ненавижу.

Но ещё больше мне не хотелось терять этот мир.

Поэтому я убила старосту. Господина… Нет, просто Деза!

Я ни о чём не жалею. Ещё чего.

Я наконец-то вспомнила.

Чувство, что называется «злость». И «ужас».

Я подчинилась им.

Чтобы сохранить этот мир, мой маленький мир.

Мой дом — эту деревню посреди леса.

Я понимаю. Я всё отчетливо понимаю. Я знала, что делаю.

— Не… Не-е-ет!

Поэтому ни о чём не жалею.

— С-староста!

— Дез!

— Какой кошмар!

Ещё чего.

— Фил… Фил, эта чёртова девчонка, убила старосту!

Я всё понимаю.

— Проклятье, так и знал, что они с самого начала были заодно с Дьяволом!

— Притворялись послушными, чтобы усыпить нашу бдительность!

Я знала, что так будет.

— Убийца!

И что меня назовут так.

— Дьявол!

И так.

— Ведьма…

И так.

— Мы столько для тебя сделали, и вот как ты нам отплатила?!

Ничего неожиданного.

— Явила наконец своё истинное лицо!

Всё было предсказуемо.

— С меня хватит!

Я всё понимаю. Я всё знаю, знаю, знаю! Поэтому хватит! Не говорите больше ничего, я всё понимаю, всё знаю, не говорите, замолчите!

Не говорите, хватит, молчите, пожалуйста, не говорите больше, достаточно, хватит, хватит, хватит, хватит, хватит, хватит-хватит-хватит-хватит-хватитхватитхватитхватитхва…

Мысли перестали поспевать за чувствами.

И тут… меня кто-то обнял.

— Всё хорошо. Тихо.

Господин Чес. Это не та я, которую окружили жители деревни, а та я, которая стоит перед замком в ожидании господина Майзы и господина Элмера.

— Зачем?..

Почему он меня обнял? Господин Чес не может знать, что происходит с той мной.

— Э-эм… Извини. Ты выглядела такой испуганной, я тебя звал, звал, а ты не реагировала… И вдруг заплакала.

— Что?..

Я и не заметила, что по моим щекам текут слёзы.

— Я… Это!.. — попыталась я объясниться, но…

За спиной господина Чеса возник силуэт крупного мужчины, который с размаха ударил его дубинкой.

— Гха!..

Я не успела и вскрикнуть. Господин Чес упал… Следующий удар пришёлся по моему затылку, и я тоже потеряла сознание.

В то же время та я, которую окружили деревенские, услышала знакомый голос.

— Папа… Фил…

А…

— Он… мёртв?.. За что?

Нет, всё не так.

— Зачем ты убила папу?!

На смену ошеломлению на лицо господина Фелта пришла совсем другая эмоция.

— Верни…

Это злость? Или печаль?

— Верни!..

Лицо господина Фелта исказилось в кривой полуулыбке, и он шагнул ко мне.

— Верни мне папу!

Он сделал ещё шаг и закричал в полный голос.

— Я верил тебе, зачем!..

Внутри меня будто что-то надломилось.

А-ах, не стоило мне мечтать. Не надо было надеяться. Тогда сейчас мне не было бы так грустно.

Я попыталась что-то сказать… но кто-то из деревенских бросил в меня камень. Он попал по виску, и всё потемнело.

— Прости, — одновременно с этим услышала я голос господина Элмера.

Я и не заметила, как мы вновь оказались внутри железной повозки. Господин Элмер сидел справа от меня и гладил по голове. Сидящий слева от меня господин Майза сжимал руками что-то вроде обруча.

Повозка тряслась, подскакивая на неровной дороге, в большом окне впереди простирался лес. Солнце давно село, но перед повозкой почему-то было светло.

На мою ладонь, лежащую на колене, что-то капнуло.

Лишь тогда я обратила внимание, что плачу. Похоже, мои тела потеряли контроль над эмоциями.

— Мне очень жаль. Я так хотел, чтобы твоими первыми слезами стали слёзы радости…

Я посмотрела на господина Элмера, но не смогла вымолвить ни слова. Только ещё сильнее заплакала.

Но нельзя вечно молча лить слезы. Я должна им рассказать.

— У-у… подин… ес…

— Всё хорошо. Успокойся, — ласково улыбнулся господин Элмер.

Но стало только хуже. У меня перехватило дыхание. Каждый вдох вызывал новый приступ рыданий. Но я должна, должна была им сообщить… Пусть даже моё сердце разорвётся…

— А-а… Господин… Чес… Деревенские… господина Чеса!..

К счастью, моих обрывистых объяснений оказалось достаточно.

Господин Майза стиснул зубы, и повозка резко ускорилась. Меня вжало в спинку сидения. Внутри разлилось облегчение, что мне всё-таки удалось рассказать им самое главное. Но этого мало. Я собрала волю в кулак, заставляя слёзы остановиться.

Вот спасём господина Чеса, и тогда можно будет плакать и смеяться…

Я вытерла лицо и сосредоточилась на том, чтобы смотреть только вперёд.

* * *

Чес пришёл в себя от хлопка.

Судя по ощущениям, он лежал на полу. Руки были связаны за спиной, и он не мог ими пошевелить, но чувствовал, что их что-то греет.

Вокруг слышались голоса нескольких людей. Чес слегка приоткрыл глаза, желая изучить обстановку, пока все ещё думали, что он без сознания.

Просторная комната, должно быть, здесь проходили собрания. По деревянным стенам, подсвеченным лампами, плясали красные всполохи. Они и громкий треск подсказали Чесу, что позади него был камин.

Перед ним на полу лежали две Фил. Та, которая была с ним во дворе замка, и, скорее всего, последняя оставшаяся в деревне.

«Что происходит? Весь месяц местные вели себя тихо, и вдруг… И что с Фелтом?»

— Эй, он очнулся.

Один из деревенских заметил приоткрытые глаза Чеса. Мужчина решительно подошёл к нему и пнул носком ботинка в бок. От острой боли мальчик на секунду перестал дышать.

— Гха!..

— Как настроение, маленький Дьявол? — глядя сверху вниз на закашлявшего Чеса, процедил здоровяк. — Признаться, когда мы тебя похищали, я ещё не до конца в это верил, но сейчас знаю наверняка. Вы хотели отравить воду в колодце!

«Что он несёт?» — изумился про себя Чес, но промолчал. За возражениями могут последовать новые пинки, а ему это было совсем ни к чему. Пусть мужчина сам расскажет.

— А эта проклятая тварь ещё и заколола старосту, когда он попытался её остановить… И это после всего, что мы ради неё делали!

На этот раз мужчина пнул в живот Фил. Девочку подбросило в воздух, но она не пришла в себя и не пошевелилась.

— Перестаньте! — вырвалось у Чеса, и он немедленно об этом пожалел.

— Заткнись!

В этот раз мальчик ожидал удара, поэтому сумел сгруппироваться, и он вышел не таким болезненным.

За спиной здоровяка стояли ещё с десяток его земляков, но все они смотрели на Чеса со страхом в глазах и не пытались остановить избиение.

Обе Фил ещё не очнулись и лежали неподвижно. Лишь ритмичный подъём плеч указывал на то, что они были живы. По крайней мере, пока на этот счёт можно было не волноваться.

Но так не могло продолжаться. Чесу необходимо было понять, что происходит.

— Зачем вы меня схватили? Вы сами сказали, что сначала похитили меня, а потом узнали про отравление, хотя я не знаю, о чём вы…

При звуках его детского голоса несколько деревенских растерянно переглянулись. Но здоровяк лишь ухмыльнулся.

— Можешь не притворяться. Мы в курсе, что ты на самом деле не мальчишка, а трёхсотлетний старик, и что ты не обладаешь никакими особыми силами кроме того, что не можешь умереть.

Чес не сдержал тяжёлого вздоха. В его памяти всплыло лицо Фелта.

«Не мог об этом умолчать? Наивный дурачок».

— Ясно. Что же, продолжим разговор, как взрослые люди, — посуровев лицом, сменил тон Чес.

Деревенские встревоженно зашептались.

— Что, решил оставить свои игрульки? — презрительно фыркнул здоровяк.

Но от Чеса не укрылся его страх.

— Я бы хотел знать, кто придумал меня похитить? — спросил он, скользя взглядом по присутствующим.

— Просто тебя посчитали лёгкой добычей… Дождались, когда ты отвлечёшься, и схватили. Теперь с тобой в заложниках мы разберёмся со всеми чудовищами.

— Зачем вам заложник, если вы знаете, что я бессмертен? — разумно поинтересовался Чес.

— Это не значит, что мы ничего не можем с тобой сделать, — без тени сомнений ответил здоровяк. — Например, отведём тебя в кузницу, смешаем с расплавленным железом и сбросим в колодец.

Чес похолодел. Ладно, если бы его просто утопили в море — рано или поздно, но Майза и остальные его найдут. Но сможет ли его тело полностью восстановиться после смешивания с расплавленным железом? Он не знал наверняка.

Не представляя, о чём думает маленький алхимик, здоровяк продолжил сыпать угрозами. В каждой социальной группе есть определённый процент «хулиганов», и судя по габаритам этого мужчины, выделяющим его на фоне других, в своей деревне именно он играл эту роль.

— И потом… Раз ты бессмертный, это не значит, что ты не чувствуешь боли.

Мужчина достал из кармана что-то вроде пассатижей.

Чес не сдержал стона. В голове вспыхнуло короткое слово «пытка», и душу мальчика сковал ужас.

Он вспомнил пережитый им семьдесят лет назад в поезде Ад.

Заметив его напряжение, здоровяк довольно ухмыльнулся и несколько раз щёлкнул пассатижами.

Ладони Чеса вспотели.

— Подождите, пожалуйста, — выпалил он. — Сначала скажите, кто всё это придумал… Я хочу знать.

Чес на сто процентов был уверен, что услышит в ответ «Дез». Он и задал этот вопрос, только чтобы отвлечься…

Но от услышанного у него заледенело сердце. Кто бы мог подумать…

— Фелт.

Чес вскинул голову и посмотрел на других деревенских. Но выражения их лиц подтвердили слова здоровяка.

— Он несколько дней это планировал. Всё на благо деревни. Но Фелт всё-таки молодчина! Как он ловко обвёл вас вокруг пальца! От старика Деза толку было мало, но теперь, когда старостой станет Фелт, мы все сможем вздохнуть спокойно.

«Как же так…»

Чес мысленно выругал себя за глупость. Всё логично. Если подумать, он должен был в первую очередь заподозрить не Деза, а именно Фелта, но ему до последнего хотелось верить в юношу. Хотя он общался с ним какие-то считанные часы.

Его затопил стыд от собственной мягкотелости.

— Приехали… — вздохнув, пробормотал Чес. — Я думал, что давно привык к предательствам, и на тебе… Хотя мне приходилось переживать кое-что пострашнее…

Он покачал головой, отмечая про себя, что к нему вернулось спокойствие. Словно пелена спала с глаз, и всё происходящее предстало в новом, более отчётливом свете.

— Давненько я с этим не сталкивался, — прежним детским тоном продолжил он. — Успел забыть, как это больно.

— Т-ты о чём? — удивлённый его реакцией, запнулся здоровяк.

На секунду его рука, собирающаяся выдрать с помощью пассатижей ноготь из пальца Чеса, замерла.

Маленький алхимик посмотрел ему в лицо. Затем повёл взглядом по лицам остальных деревенских. Он знал это выражение. В глубине их глаз плескался ужас. Их нарочитая жестокость была вызвана желанием его подавить.

«Они совсем не такие, как тот монстр».

Чес мысленно сравнил находящихся в комнате с тем, кто повстречался ему в поезде семьдесят лет назад, и не ощутил ни малейшего страха. Наоборот — их глаза напомнили ему взгляд бессмертного, который так боялся его, что пытался убить.

Стоило ему это осознать, как его сотряс приступ гомерического хохота.

— А-ха-ха-ха-ха-ха-ха! А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Деревенские застыли. Смех разбудил двух Фил. Они тихо застонали и дёрнулись.

— Вот вам и ответ… Ха-ха, вы такие же, как он. Как Фермет. Один в один. Ну да. Действительно. Естественная реакция, ничего более.

Забыв о своём положении пленного, Чес улыбнулся и без помощи рук ловко поднялся на ноги. Смеялся он не над сложившейся ситуацией, а над самим собой из прошлого.

Деревенских его поведение изрядно напугало, но они остались на местах: в конце концов, что может один мальчик со связанными руками?

Но они и предположить не могли, что Чес предпримет дальше.

— А Элмер всё-таки оказался прав. Всё это время мне фантастически везло! А я об этом даже не подозревал, вот потеха! Взял и сбежал от своего счастья! — прокричал он.

И упал спиной в горящий камин.

Все деревенские как один вздрогнули и отшатнулись. Языки пламени заплясали по верхней половине туловища Чеса… прожигая верёвки.

Убедившись, что руки свободны, маленький алхимик, всё ещё объятый пламенем, поднялся. Его одежда успела наполовину сгореть и продолжала тлеть.

Покрывшие половину лица ожоги начали быстро затягиваться неповреждённой кожей, но Чес и не подумал прикрыться от ошеломлённых взглядов.

По идее, он должен был выть от дикой боли, но с его лица не сходила самоуверенная улыбка.

— С дороги, — коротко бросил он, направившись к здоровяку.

Тот с визгом попятился.

На правом предплечье Чеса под сгоревшими бинтами блеснул длинный скальпель. Мальчик взял его в руку и перерезал верёвки, которыми были связаны девочки.

Чес улыбнулся деревенским.

— Я сказал: с дороги. Мне нужно к Элмеру, — на ходу сбрасывая остатки куртки, сказал он. — Я должен улыбнуться ему. За всё то время, что не улыбался. Он должен это увидеть. Так что… пошли прочь.

Он бросил горящий пуховик в тех, кто стоял у него на пути. По комнате разнеслись испуганные вопли.

Не обращая на них внимания, Чес повернулся к успевшим подняться девочкам.

— Идём.

— А… Д-да!

И они втроём неторопливо прошли мимо бестолково мечущихся от страха мужчин.

Но на выходе им пришлось остановиться.

Привлечённые шумом, вокруг дома собрались другие жители деревни. Кто-то держал ружья. Убедившись, что в их глазах намного больше ужаса, чем воинственности, Чес рассеянно подумал: «Я смотрю, преданностью старосте здесь и не пахнет».

Если на то пошло, он не знал наверняка, правда ли Фил его убила. Ему хотелось уточнить, но сейчас важнее было придумать, как отсюда сбежать.

Чесу выстрелы были не страшны, в отличие от Фил. С другой стороны, даже если эти две девочки умрут, сама Фил будет жить, пока живо хотя бы одно из её тел.

«Как же быть? — спрятавшись за дверью, размышлял Чес, прокручивая в руке скальпель. — Все, кто был с нами в той комнате, успели сбежать. Может, поискать чёрный ход? Или дождаться, когда кто-нибудь решится зайти, и взять его в заложники?..»

Его мысли прервало далёкое лошадиное ржание.

— А… — выдохнула одна из Фил.

Она вспомнила: когда она рассказывала Майзе и Элмеру о том, что случилось с Чесом, то же самое произносили и два других её тела.

В тот момент её сознание было в таком шоке, что она не обратила на это внимание. Похоже, кто-то из оставшихся в замке алхимиков оседлал лошадь и отправился в деревню.

Окружившие дом местные начали бросать в него факелы и масляные лампы, загрохотали ружья. Но весь этот гам легко перекрыл зычный голос мужчины в маске:

— Че-е-ес!!!

— Это один из них!

— Чёрт! Почему так быстро?!

— Стреляйте в него! Стреляйте!

— Б-бесполезно… Бежим!

— Всем стоять! Отступать некуда!

Продолжая сердито кричать, деревенские расступились, пропуская Нила. Тот, не снижая скорости, умело повёл лошадь по засыпанной снегом главной улице прямо к дому собраний.

Прогремели несколько выстрелов, но ни одна пуля Нила даже не задела. Разумнее было бы целиться в лошадь, но страх и растерянность мешали рассуждать. Если местные жители и охотились, то явно на мелкую дичь, и не имели опыта в стрельбе по скачущим всадникам.

Будто в насмешку над разбегавшимися перед ним жителями деревни, Нил, блеснув маской, эффектно спрыгнул из седла прямо перед дверью, за которой прятались Чес и девочки.

— Нил! — не сдержал радостного вопля Чес.

Зато голос Нила так и излучал крайнюю степень недовольства:

— Смею заметить, я зол до крайности.

— А?

Чес попытался припомнить, что он мог такого натворить.

— Какая бы ни была причина, все, кто посмел поджечь моих друзей, приговариваются к смерти. Без вариантов.

По всей видимости, Нил несколько неправильно оценил ситуацию.

— Нет! Это я… — поспешил Чес исправить недоразумение.

Но Нил уже развернулся и нырнул в самую середину толпы, решив, что там по нему не станут бездумно палить.

— П-помогите!

— Бейте его! Он безоружен!

Посреди водоворота из страха и агрессии один из деревенских набрался смелости и всадил в спину Нила лопату.

— Гх…

— Сдохни! — закричал мужчина и надавил вбок, намереваясь распороть рану.

Но лопата не сдвинулась.

— Что за?..

Нил, не обращая внимания на торчащий из живота кончик лотка, повернулся в корпусе и крепко схватил рукоять.

Не ожидавший ничего такого мужчина с воплем отпустил инструмент. Нил выдернул лоток из спины. Из-под его маски не вырвалось ни слова, ни даже стона.

Нил перехватил лопату поудобнее и ловко прокрутил её в пальцах, демонстрируя, что в его руках она может быть грозным оружием. Выбрав своей первой целью напавшего на него мужчину, Нил поднял лопату над головой. Он собирался убить его быстро, но максимально показательно, чтобы сбить боевой настрой его земляков.

— Смею заметить, мы с Элмером разные, — тихо произнёс Нил, прекрасно осознавая, что его не понимают. — Я не умею подавлять гнев. А вы… Эта деревня меня разозлила. Поэтому умрите. Стыдясь своей дикости, сожалея о своих проступках и заливаясь слезами от своих преступлений… окунитесь в бескрайнее море крови.

Он напряг руки, собираясь опустить лопату.

— Стой! Нил! — воскликнул Чес, сообразив, что убийство только усугубит положение.

Но его опередил автомобильный клаксон.

— Хм, вернулись? — уже не таким свирепым тоном пробормотал Нил и посмотрел в начало улицы.

Деревенские тоже обернулись на непрекращающееся бибиканье и с визгом и воплями бросились врассыпную.

Прямо на них на скорости не меньше восьмидесяти километров в час нёсся огромный грузовик.

Местные видели его регулярно — именно на нём приезжал торговец, но ночью, с включенными фарами, он показался им самим олицетворением ужаса.

Грузовик заюлил, грозя задавить как можно больше недостаточно расторопных бедняг. Нил, не сдвинувшись ни на шаг, приветственно поднял руку, понимая, что в нём должны ехать Майза с Элмером…

Бам!

И грузовик въехал прямо в него.

Майзе не хватило времени, чтобы остановиться.

— Нил, ты как?! — спрыгнув с водительского места, побежал он к Нилу, грохнувшемуся на землю почти у самых ног Чеса и двух Фил.

Лужа крови вокруг него заволновалась и начала втягиваться назад в тело. Одновременно с этим Нил прогнулся в спине, рывком поднялся на ноги и сгреб воротник Майзы.

— Тебе есть что сказать в своё оправдание, Майза?

— Прости! Я думал, ты отойдёшь! А ты не шевелился, я скорее по тормозам, но…

— Мне не нужны твои оправдания, — кипя от гнева, занёс кулак Нил.

Но его отвлёк крик оставшегося в кабине Элмера:

— На это нет времени! Залезайте!

Хотя, судя по нотке разочарования в голосе, в душе ему очень хотелось увидеть, чем закончится эта сцена. Но сложившаяся ситуация была слишком серьёзной.

— Хм, потом поговорим. Когда окажемся на безопасном расстоянии отсюда… Или когда я убью здесь всех до единого.

Нил, к которому моментально вернулось хладнокровие, взобрался в кузов.

Деревенские принялись стрелять, но пули из старых ружей не могли пробить стены военного грузовика.

— Держитесь! — закричал Майза.

Его заглушил рёв двигателя, и автомобиль сорвался с места.

* * *

Десять минут спустя.

Четверо бессмертных и четыре гомункула шли ночью по лесу.

Нил нёс Чеса на спине: оставшись без верхней одежды, тот от холода потерял сознание.

Затянувшееся молчание нарушил как обычно легкомысленный голос Элмера.

— Мне до сих пор не верится, что у нас так глупо закончился бензин. Просто анекдот какой-то. Давайте посмеёмся!

— Смею предупредить, тебе лучше закрыть рот, иначе я заткну его силой, Элмер.

На середине пути до замка грузовик внезапно встал, и Элмер обратил внимание на мигающий значок пустого бака. Майза заметил его многим раньше, но посчитал, что спасение Чеса, девочек и Нила важнее, поэтому умолчал. А даже если бы и сказал, Элмер бы всё равно отправился на помощь друзьям.

— Давайте поторопимся, найдём Сильви и уберёмся отсюда поскорее, — сказал Майза.

— Хм, думаешь, мы все поместимся в той машине? — засомневался Нил.

— При желании, в ней хватит места для двадцати человек, — пояснил Майза. — Помню, в какой-то стране в один микроавтобус умудрилось набиться несколько десятков человек. В крайнем случае, если деревенские нас не нагонят, можно будет перелить бензин из вездехода в грузовик.

До замка оставалось уже совсем немного, когда все четыре Фил вдруг остановились.

— Что случилось?

Они недолго помолчали, а затем решительно прошептали:

— Я вернусь в деревню.

— Что? Зачем? — не веря своим ушам, спросил Элмер.

Девочки опустили глаза и ответили:

— Я убила старосту. Неважно, по какой причине, я должна ответить за это.

— Это совершенно не обязательно, — отрезал Нил. — Они тебя и слушать не станут. Обвинят в попытке отравить их всех и убьют.

— Пускай. Я не против. Если им… если господину Фелту станет от этого хоть чуть-чуть легче…

Договорить они не успели. Нил схватил одну из Фил за грудки, приподнял и впился пристальным взглядом из-за маски в её лицо.

— Смею заметить, я зол. Меня переполняет гнев. Можно даже назвать это яростью. Вы сказали, что не против умереть. Но я! Я смею заметить, что мне плевать, согласны вы или нет. Мало того, что они беспричинно измывались над вами, так теперь ещё жаждут вашей смерти! И я! Я смею заметить, что вы ни в чём не виноваты! А вы готовы принести себя в жертву, лишь бы этим мерзавцам хорошо жилось? Может, вас это и устраивает, но лично меня — категорически нет, — тихо процедил Нил, смотря в блестящие от навернувшихся слёз глаза Фил. — Поэтому говорю раз и навсегда. Если из-за них прольётся хотя бы капля крови одной из вас…

Он медленно поставил девочку на землю и лишь затем договорил:

— Смею подчеркнуть. Я убью их всех. Тебе с твоей силой меня не остановить.

Нил вновь зашагал в сторону замка, но его остановил ровный голос:

— Так нельзя. Это неправильно.

Нил повернулся к Элмеру. Тот с непривычно серьёзным выражением лица переводил взгляд с него на девочек и обратно.

— Это не сделает жителей деревни счастливыми. Их нельзя убивать. Но нет, конечно, Фил тоже ни в коем случае нельзя туда возвращаться. От слова совсем. Не вариант. Вообще.

— Оставь свои сантименты. И без Фил я готов сжечь эту деревню напалмом. Ещё не хватало думать об их счастье. Ты и к Силарду пытался подлезть с этой ерундой… — завёл осуждающую нотацию Нил.

— Дело не только в жителях деревни, — повысив голос, перебил Элмер. — И я, и ты, и эти девочки тоже в этом случае не будем счастливы.

Повисло молчание. Но, судя по взгляду Нила, он не собирался игнорировать мнение давнего товарища, а наоборот — предлагал ему развить тему.

И Элмер тихо продолжил:

— Предположим, ты убьёшь их всех. Мы знаем, что они и так себе на уме, так что они будут при этом думать? «Ах, бедные мы, несчастные, нас убил Дьявол. Жили себе, не тужили, ничего плохого не делали, чем мы такое заслужили… Наверняка это всё они виноваты, те девчонки, они продали душу Дьяволу». Или что-нибудь в этом духе, согласен? Тебя это устроит? Нет, конечно. Лично я считаю, они должны заплатить за всё, что натворили. Кто не возражал Дезу, кто, как и он, мучил девочек без всякой на то причины, они все… должны раскаяться в содеянном. Я прав?

Недолго помолчав, Нил развернулся и, направившись к замку, негромко сказал:

— Я тоже хочу, чтобы они ответили по заслугам. Только это невозможно.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, но… — не скрывая печали в голосе, поддержал его Майза. — Очень сомневаюсь, что они признают свои ошибки теперь, когда всё так далеко зашло.

Пройдя немного, Нил опять остановился и процедил:

— Проклятье, в этой истории нет главного злодея! Чёртова старика, из-за которого всё это произошло, поглотили ещё семьдесят лет назад! Как ни старайся, а счастливого конца для всех не получится, горчинка всё равно останется!

— Ты не прав, — тихо возразил Элмер, хотя в его голосе уже не слышалось былой уверенности. — Я знаю, что мир далеко не так добр и прост. Это естественно. Но пока есть хотя бы малейший шанс, я не сдамся.

И он прошептал себе под нос:

— Улыбки не предают. Поэтому… я тоже не предам улыбки.

— Так вот к какому выводу ты пришёл, прожив на свете три столетия? Я даже не знаю, плакать мне или смеяться от твоего идиотизма!

— При чём тут три столетия. К этому выводу я пришёл ещё до того, как стал бессмертным. Какой смысл его пересматривать, только время зря тратить, — без тени сомнений ответил Элмер.

Нил покачал головой.

— Ты не представляешь, сколько таких, как ты, патологических оптимистов погибло на моих глазах на полях сражений.

— Ну ещё бы. Те, кто жалеет врагов, не способны выжить там, где нужно биться на смерть во имя чего-то. Поэтому я во что бы то ни стало придерживаюсь своей позиции. Потому что я не могу умереть. Я могу протолкнуть свою точку зрения. Нет, не так: я должен её проталкивать. Хотя понимаю, что это высокомерно и трусливо.

— Не умеешь ты приспосабливаться.

— Да, не умею. Не могу представить, что начну жить по-другому. Так что… ради хэппи-энда я готов продать Дьяволу души всех людей на Земле.

— Ты сам себе противоречишь, — заметил Майза

Но про себя кивнул: таким уж Элмер был человеком.

Ради хэппи-энда Элмер С. Альбатрос был готов абсолютно на всё.

— В какой уже раз ловлю себя на мысли: как жаль, что в тебе нет ни искры комедийного таланта, — добавил Майза.

— Да?.. Совсем-совсем? Ни малюсенькой? То есть Энди Кауфманом или Джимом Керри мне никогда не стать?

— Если поведением ты на них и похож, но шуточки твои всех только раздражают… Хотя, может, тебя и назовут вторым Энди.

— Почему же это прозвучало сейчас как оскорбление? Ладно, посчитаю, что мне показалось. Я в тебя верю, Майза.

— Если веришь, не ищи в моих словах потаённого смысла.

— А может, ты вообще не Майза?! Кто ты такой, признавайся! — вновь решил добавить разговору бессмысленности Элмер, но вдруг обернулся к оставшимся позади Фил. — Короче говоря, вернёмся в замок, всё обсудим и решим, как быть.

Он беззаботно улыбнулся, но девочки не пошевелились.

Заподозрив неладное, Майза и Элмер подошли к ним и увидели, что все четыре Фил крупно дрожат, а на их лицах написан ужас.

Они подняли глаза на Элмера и прошептали:

— Де… мон… Демон… Чудовище забрало Сильви!.. Под землю!.. Через ход в библиотеке!

Услышав это, Нил бросился к Майзе и передал ему Чеса.

— Позаботься о нём!

— Я с тобой! — вызвался Элмер.

И они с Нилом побежали к замку.

— Смею спросить, есть предположения, что это за чудовище? — на всякий случай поинтересовался Нил.

— Если бы знал, я бы так не бежал! — ответил Элмер.