Выйдя из такси, Уцуги Минору недоуменно уставился на густую рощу по краям дороги.

Затем поправил сползший шарф и спросил у попутчицы, которая появилась из автомобиля следом:

— ...Это здесь?

— Именно, — кивнула Адзу Юмико с лёгкой озорной улыбкой на лице, качнув копной красивых синих волос.

На протяжении всего пути от государственной школы Ёшики города Сайтама Юмико не проронила ни слова, и Минору решил было, что она не в духе, но дело, видимо, было не в этом.

Впрочем, строить другие догадки он не особо хотел.

Ведь тот самый «штаб» специального подразделения Департамента здоровья и безопасности, или, кратко, Спецпода — секретной организации, сражающейся ради защиты человечества — куда его сегодня притащили, оказался рощей, крайне напоминающей парк Акигасэ недалеко от дома Минору в районе Сакураку города Сайтама.

— ...А в какой части Токио мы сейчас? — негромко спросил Минору свою семпай по Спецподу, подождав, пока стихнет гул электромотора.

Еще днем, подобрав его у самой школы, машина на ближайшем перекрёстке свернула на надземную магистраль, за полчаса пронеслась от Сайтамы до Токио, а спустившись в пригород, поехала извилистыми путями с кучей поворотов, так что не знакомый с местностью Минору совсем потерялся.

— Вообще — в Синдзюку, — ответила Юмико, после чего указала тонким пальчиком в зимнее небо. — Там — станция Ниси-Васэда линии Фукутосин, а вон там — Васэда линии Тодзай. Мы где-то посередине... адрес звучит как «третий квартал Тоямы, Синдзюку».

— Синдзюку...

Первой ассоциацией, возникшей у Минору при этом слове, были башни-близнецы — отличительная черта здания столичной администрации. Он попробовал найти в небе силуэт, похожий на тот, что видел на фотографиях и экране телевизора, но верхушки деревьев совсем загородили обзор.

— Эм... а где столичная администрация? — спросил он, как ему казалось, совершенно серьёзно, но Юмико сперва с недоумением посмотрела на него, а потом сказала с таким видом, будто вот-вот рассмеётся:

— Отсюда её не видно, она к западу от станции Синдзюку. А мы почти на северной границе.

— М... ладно, — кивнул Минору в ответ.

А небоскрёбы Нового центра почему-то с любой точки Аракавы видны, — мысленно возразил он вдогонку.

— Если найдётся время, можешь с картой округу поизучать. — Не снизойдя до предложения показать окрестности, Юмико перекинула рюкзак через плечо. — Нам туда, пошли, — мотнула она головой и быстро зашагала по тротуару вдоль рощи.

Сегодня была среда, тринадцатое декабря. С первой встречи с Юмико в чаще парка Акигасэ прошла ровно неделя.

Как и тогда, она оделась в чёрный блейзер, серую плиссированную юбку и кеды поверх чёрных чулок. А вот были ли при ней сейчас всякие штучки вроде высокоамперного парализатора и армейского ножа — по виду не скажешь.

Пройдя грациозной походкой какие-то десять метров, Юмико вдруг свернула налево. Минору поспешил за ней и обнаружил красные от ржавчины железные ворота, за которыми в рощу тянулась тонкая, усыпанная хрусткой листвой асфальтовая дорожка. Через полминуты ходьбы она стала заметно шире и привела к окружённой густыми зарослями широкой поляне, при виде которой Минору остолбенел: ведь посреди неё вздымался серой тушей классический пятиэтажный жилой дом.

Его бетонные стены явно повидали немало лет — следы дождей покрывали их на треть, остальное поровну заросло плесенью и плющом.

Скорее всего, на этаже было по четыре квартиры, так что во всём доме получалось двадцать. А если добавить, что вся веранда была завешена бельем и матрацами, здание совершенно не походило на базу, и уж тем более в нём не чувствовалось и капли таинственности.

Впрочем... наверное, в этом и суть, — подумал Минору и робко спросил у Юмико:

— Так значит... здесь в подвале какая-то суперсовременная секретная база?..

— Можешь порыться, но найдёшь там разве что базу червяков и мокриц, — холодно отрезала та, проходя вперёд, и Минору поспешил следом.

Да, по части неожиданных сторон эта Адзу Юмико от здания не отстаёт.

Кто бы мог подумать, что вполне обычная девочка в форме — носительница Джет Ая, сражающаяся шоковой дубинкой, армейским ножом и «силой усиления ускорения»...

Так, хватит.

Не смотри. Не думай... Не запоминай.

Усилием воли Минору оторвал взгляд от спины Юмико и уставился в землю под ногами.

Воспоминания, которые начинают копиться от общения с кем-то, требуют дополнить себя. И когда появляется желание познакомиться со спутником ближе, то не успеваешь заметить, как начинаешь хотеть, чтобы узнали больше и о тебе.

Я сюда пришёл, только чтобы как Джет Ай дать бой Руби Аям и предотвратить потенциальные жертвы.

И сотрудничаю я с ними только ради того, чтобы попасть в мир, который я так долго искал; мир, где никто не знает, кто я такой, — напомнил себе Минору, на ходу поднимая воротник пальто-честерфилда, надетого поверх школьной формы.

Юмико без лишних слов перешагнула порог, прошла вглубь первого этажа и нажала скрипучую кнопку вызова старомодного лифта. Створки разъехались неохотно — должно быть, их давно не смазывали.

Кабина оказалась неимоверно тесной и так тряслась, что Минору слегка напрягся. Над дверью никакой наклейки о проверке не было и в помине.

Вдобавок волосы стоявшей наискосок от него Юмико источали тонкий аромат, что почему-то напрягало его ещё больше.

Кстати, пятым уроком ведь была физкультура, от меня наверняка потом несёт. Наверное, поэтому-то она всё время и поворачивается ко мне спиной... — невольно подумал Минору и уже решился развернуть защитную оболочку, когда лифт, наконец, прибыл на верхний этаж.

Створки с грохотом отворились, и Минору последовал за Юмико наружу, по пути переводя дух и осматриваясь. Но тут...

— Э-э?! — от удивления вырвалось у него.*

Удивился он тому, что, во-первых, выход из лифта вёл не в коридор, а сразу в квартиру.

А во-вторых, квартира эта была неслыханных размеров. Стены слева и справа были как-то слишком уж далеко, будто все внутренние перегородки пятого этажа снесли, чтобы получилась одна огромная комната с голыми бетонными стенами и потолком. Длина помещения с востока на запад составляла метров тридцать, а ширина с севера на юг — примерно восемь. Итого площадь этажа — двести сорок квадратных метров. Учитывая, что мат татами в длину равен 1.6 метра, получаем площадь в сто пятьдесят татами.*

Пол был покрыт сероватым паркетом. По фасаду же тянулась вереница окон, за которыми виднелись освещённые закатным солнцем верхушки деревьев. Ненадолго засмотревшись на сцену, столь несвойственную центру Токио и Синдзюку в частности, Минору вновь вернулся к изучению просторного зала.

Если описывать его одним словом, это будет «расточительство».

Здесь находились огромный телевизор с акустической системой, книжный шкаф высотой до потолка, диван, обеденный стол на десять человек — и всё это расположилось по отдельности, одинокими островками. Даже комната самого Минору по меркам подростка не отличалась богатым интерьером, но эта могла посоперничать с пустыней Калахари.

Если бы я тут жил, то вместо того, чтобы ходить по утрам до Аракавы, я бы прямо здесь и бегал... — Минору так и стоял в прострации, пока Юмико не надоело ждать:

— Знаю, поражает, но ты там скоро?

— А... у-угу.

— Разуваться здесь. Бери тапочки по вкусу.

Минору, как было велено, переобулся и вслед за Юмико ступил в просторный зал. Обойдя за пятнадцать метров пути книжный шкаф, переступив разбросанные по полу подушки и миновав телевизор, они, наконец, добрались до западной стены помещения. И только она в некоторой мере давала этому зданию право называться штабом Спецпода: выстроившиеся в ряд стальные стеллажи ломились от компьютеров, мониторов, принтеров, сканеров, приводов и грохочущих установок неясного назначения вдобавок. Неподалёку нашёлся и лабораторный стол с раковиной и стоявшей вперемешку разнообразной стеклянной и металлической утварью, прямо как в кабинете химии.

И за этим столом, всматриваясь в большой микроскоп, сидело... дитя. Девочка, и, как ни посмотри, намного младше Минору.

Даже на среднеклассницу не тянула. Скорее всего, четверо-, может, пятиклассница. Две косички за спиной, пухлые веснушчатые щёчки, типичная для младшеклассниц маечка и белая джинсовая миниюбка. На груди примостился бейджик, и всё это дополнял белый халат до щиколоток.

— У-у? М-м... н-н-н...

Юмико громко окликнула мило бубнившую девочку:

— Профессор! Про-фес-сор!!!

А? Это как в университете «профессор»? — озадачился Минору, а тем временем Юмико объявила ещё громче:

— Профессор, смотрите, что я принесла! Новая подопытная сви... в смысле, член Спецпода!

— М? М-м...

Наконец «профессор» оторвалась от микроскопа, но внешность её всё равно не тянула на это громкое звание.

Над румяными щеками показались резко очерченные брови, а под ними глаза — большие и ясные. Ей бы не в белом халате за микроскопом сидеть, а бегать в спортивной форме по школьному двору.

Спрыгнув с круглого табурета, девочка скользнула в проём между лабораторным столом и стеллажом и уставилась прямо на Минору. Пробирающий до глубины души взгляд поневоле вынудил его отвести глаза.

Юмико хлопнула его по спине и представила их друг другу:

— Уцуги-кун, это — заместитель руководителя Спецпода и наш стратег, Иса Рири-сан.

Заместитель? Стратег? Иса... Рири?

Опешив, Минору перевёл взгляд на её бейджик: на нём миленьким почерком значилось «Класс 4-2, Иса Рири». Четвёртый год есть не во всех японских учебных заведениях — только в начальных школах, техникумах и некоторых институтах, но последние два сложно брать в расчёт.

— Ну а это тот самый Уцуги Минору-кун. Вы им особенно интересовались.

— Этого можно было и не добавлять, Юкко-чан, — девочка по имени Рири усмехнулась, вынула ручку из правого кармана халата и протянула её Минору. Он рефлекторно пожал её: ладонь оказалась на удивление мягкая и миниатюрная.

— Здравствуй, я Иса.

— А... да, э-эм, ну, а я Уцуги Минору. Приятно познакомиться.

— Угу. Можешь обращаться ко мне «заместитель Иса», «Рири-чан», «Профессор», как Юкко-чан, или как заблагорассудится. Можно ли мне, в свою очередь, называть тебя как захочется?

Ошеломлённый Минору мог только кивнуть.

— Отлично! — сверкнув невинной улыбкой, Профессор отпустила его ладонь и мило наклонила головку. — Хм, Уцуги... Уччи... Цугицуги... Нет, пусть лучше имя... Миномино... Мирумиру... Норуччи...

— ...А?

Неужели вот это вот всё — варианты? — содрогнулся он, и Юмико хлопнула его по плечу.

— Смирись. Я ведь живу как-то с «Юкко-чан». А Профессор обожает размышлять на глупые темы.

— Л-ладно...

Тем временем расхаживающая перед столом Профессор хлопнула в ладоши и объявила:

— Решено! С этого дня ты — «Миккун»!!!

Совпадение, но прозвище крайне напоминало «Ми-кун», которым Минору звала его сводная сестра, Ёшимидзу Нориэ, и он уж было решил, что легко отделался... как Юмико прыснула со смеху.

— Надо же, как мило! Придётся тоже тебя так звать!

— Не надо, — твёрдо отказал он, на что Юмико так же серьёзно ответила «Шучу я» и скрылась в направлении довольно далекой кухни.

Когда все друг другу представились, а чашки со сваренным Юмико кофе выстроились на лабораторном столе, четвероклассница-заместитель снова как ни в чём не бывало уставилась на Минору.

— М-м-м, я уже видела фотографии, но при личной встрече всё равно не могу не удивиться. По тебе совершенно не скажешь, что ты смог единолично одолеть того «Байтера», — совсем по-взрослому сказала она, но Минору только ссутулился и замотал головой.

— Ч-что вы, куда мне единолично. На битву с Байтером в Супер Арене подоспели и Юмико-сан, и Ди-Ди-сан...

— Не скромничай. Мы не просто опоздали, но оказались ещё и совершенно бесполезны. ...Кстати, Профессор, где носит этого Ди-Ди?

— Видимо, что-то унюхал. Ушёл на поиски с Оли-Ви, — ответила Рири, помешивая кофе, щедро сдобренный сахаром и молоком.

Юмико повела бровями.

— Значит, сегодня только вы? А Линденбергер-сан?

— Отсутствует, как обычно.

Что ещё за Оли-Ви и Линденбергер?

И вообще, сколько в этом... «Специальном подразделении Департамента здоровья и безопасности при Министерстве здравоохранения, труда и благосостояния», интересно, Джет Аев всего? У Профессора тоже есть эта чёрная сфера? И если да, то какая у неё способность?

У Минору даже голова пошла кругом. От переизбытка информации, которая словно бурлила между стен этой переделанной под базу пятиэтажки, а может, от всплывавших бесконечной чередой вопросов. Из-за жизни под неизменным девизом «пусть сегодня будет неотличимо от вчера» ему очень тяжело было нырнуть с головой в непривычную среду и больше всего хотелось как можно скорее узнать всё, что нужно, вернуться домой, в Сайтаму, и очистить сознание.

Воззвав к его немым мольбам, Профессор перешла к делу:

— А впрочем, неважно. Миккун, сколько тебе рассказали о Сёрд Аях?

— Э... э-эм... — расправив спину, Минору ответил, глядя в чёрную поверхность лабораторного стола: — Что это сферы, около двух сантиметров в диаметре, появились из космоса, паразитируют на людях... Что есть две разновидности — красный «Руби Ай» и чёрный «Джет Ай», количество пока неизвестно. Отличаются тем, что заражённые Руби Аем жаждут убивать людей. И оба дают носителям загадочные способности. Как моя «Оболочка» или «Ускорение» Юмико-сан.

— Угу. Что ж, суть ты в целом знаешь. Разве что стоит поправить, что даруемые Сёрд Аем способности уже немного не такие загадочные.

— А? — Минору, почти поднеся к губам чашку, удивленно замер и переспросил: — Вы разгадали, как устроены способности?!

— Нет... до разгадки мы ещё не докопались. Если о том, что они делают, у нас есть туманные догадки, то о том, как они это делают, — ни единой, — покачала профессор головой, наматывая кончик косички на палец.

— Н-но даже это уже удивительно. Что они такое делают? Что в этих сферах за сила?.. — наклонился вперёд Минору, и Профессор, повернувшись к нему, подняла палец.

— Если вкратце, они напрямую оперируют молекулами и атомами. Какой-то неизвестной нам силой... подобно телекинезу.

— Оперируют... атомами?

— Угу. И эффективный диапазон этого явления обратно пропорционален сложности задействованных атомов или молекул.

Профессор махнула рукой, и одна из чашек Петри на столе заскользила к Минору.

За плотно закрытой крышкой посверкивал серебристо-серым прекрасно знакомый ему обломок металла размером с однойеновую монетку.

— А... э-это же...

— Зуб Байтера, — невозмутимо ответила Профессор и, скрестив руки, продолжила: — Просто поразительный предмет. Внутри его гидроксиапатитовой структуры — основной ткани человеческих зубов — образовались трёхмерные наноскопические соты из железа и хрома, благодаря чему он достиг чудовищной твёрдости в 2500 по Виккерсу.

— Минутку, Профессор. Сколько единиц по этой твёрдости Виккерса у обычных человеческих зубов? — поинтересовалась Юмико, и четвероклассница улыбнулась, одобряя вопрос.

— В лучшем случае — 400. У карбида вольфрама и победита — 1700, у сапфира — 2300. Теперь понимаешь, насколько они у Байтера были тверды?.. К слову, современные технологии неспособны такое воспроизвести. Потому что точка плавления у хрома — приблизительно 1900 градусов, а у гидроксиапатита — 1670. Если попытаться покрыть зуб расплавленным хромом, он попросту сгорит. Судя по всему, отращивая зубы, Байтер управлял железом, хромом и гидроксиапатитом одновременно. И не только. Согласно донесениям, он трансформировал даже кости и мышцы вокруг челюстей?

— А... д-да, так и было, — Минору воскресил в памяти внешность Руби Ая, с которым он сражался каких-то четыре дня назад. — У него ещё рот выступал, как у акулы...

— Иначе говоря, он по своей воле управлял белками, жирами, кальциевыми соединениями и прочими сверхсложными молекулярными структурами человеческого тела. Сёрд Аи, способные так манипулировать человеческим телом, воздействовать на чужие тела неспособны в принципе.

— А-а... вот почему вы сказали, что эффективный диапазон обратно пропорционален сложности того, к чему применяют, — отметил Минору, обращаясь к младшекласснице на «вы», как будто так и положено.

Профессор Рири же кивнула, словно настоящий учитель.

— Верно, быстро учишься. Проще говоря, если носителю Сёрд Ая приходится работать с высокополимерными соединениями из множества атомов, то радиус действия его способности мал, и напротив, чем проще молекулы цели, тем радиус шире. Условно говоря, «акселерация» Юкко-чан находится в той же категории «трансформации тела», что и способность Байтера.

Слушавшая всё это Юмико недовольно поморщилась.

— ...Эм, я, конечно, тоже оперирую всем своим телом... но ведь я совсем не изменяю его...

— Ну, по-моему, если бы попробовала, смогла бы, — ухмыльнулась Профессор и продолжила: — В случае Юкко-чан, она использует ускорение от толчка как плацдарм для срабатывания способности и швыряет атомы тела в направлении движения. Поэтому правило остаётся в силе, и ни на что, кроме себя, силу она применить не может.

— Швыряет... своим же телом? — повторил Минору и бросил взгляд на Юмико.

Старшеклассница в чёрном блейзере невозмутимо потягивала кофе. В битве с Байтером ему не раз довелось увидеть, как девушка с кодовым именем «Акселератор» применяет невероятные рывки, граничащие с телепортацией. Но до сих пор Минору считал, что способность Юмико — именно манипуляция самим ускорением. И хоть ему и сказали, что на самом деле она запускает молекулы тела, сразу это представить не получалось.

Нахмурившись, он старательно пытался вообразить это, пока Рири не сделала неожиданное заявление:

— Кажется, у Миккуна возникли сложности с пониманием. Не устроишь нам небольшое представление, Юкко-чан?

— Э-э? Прямо здесь? — скорчила та совсем уж странную мину, но Профессор неумолимо кивнула.

— А как же. Увидит ещё раз и мигом всё поймёт.

— Но Уцуги-кун уже несколько раз видел... — возразила Юмико, но всё же поднялась с табурета. Подчинившись жесту Профессора, поднялся и Минору.

— Миккун, отойди чуть подальше... вон туда подойдёт.

— Х-хорошо.

Он послушно отошёл метров на пятнадцать от химического стола рядом с западной стеной и остановился у центра южной стороны обширной комнаты, рядом с телевизором. Снаружи такое расстояние покажется пустяком, но в помещении ощущалось огромным.

— Итак, начали! Миккун, смотри внимательно! — воскликнула профессор.

— Но прыгать же мне... — смиренно пробурчала Юмико, скидывая тапочки. Затем слегка топнула по паркету ногами в чёрных чулках, чтобы проверить, выдержит ли дерево.

Наконец, вытянула руки назад — должно быть, чтобы уменьшить сопротивление воздуха — и, выступив правой ногой, шагнула вперёд.

Однако ступня её пола так и не коснулась. Тело Юмико поднялось на несколько сантиметров и... Бух! — сотрясая воздух, будто выстреленное из невидимой рогатки, со страшной силой пронеслось перед его глазами.

Но Минору не проследил взглядом за Юмико, приземлившейся на противоположной стороне зала. И не из-за того, что не сумел уследить за скоростью... Просто образ белой блузки, от сопротивления воздуха плотно прижавшейся к её груди, крепко отпечатался в его глазах и парализовал поток мыслей.

Так, а куда делся блейзер?

Вопрос прояснился буквально через две секунды.

— Ч-что это вы вытворяете, Профессор?! — взвизгнула Юмико и, повторно задействовав способность, поспешила на западную сторону зала. Где её, озорно улыбаясь, ожидала Рири с чёрным блейзером в руке.

Судя по всему, она ухватилась за воротник прямо перед рывком. А поскольку Юмико протянула обе руки за спину, блейзер сполз с неё безо всякого сопротивления и остался у Профессора.

— Отдайте!

Приземлившись, Юмико стремглав выхватила блейзер, но от излишней спешки запуталась в левом рукаве. Минору, стараясь не смотреть на неё, вернулся к столу.

Профессор же, спрятав руки в карманы белого халата, с улыбкой спросила:

— Ну, Миккун, понял?

— Э-э... м...

И что она хотела мне показать? — на миг озадачился Минору, как вдруг его осенило.

Если бы способность Юмико, как он до сих пор считал, оперировала самим ускорением, то она воздействовала бы на любой движущийся предмет. Однако блейзер не последовал за Юмико в рывок, хотя сдерживала его только хватка совсем ещё маленькой Профессора. А значит...

— ...Способность Юмико-сан воздействует только на её тело, а одежда просто тянется следом... так, получается?

— Совершенно верно! — Профессор щёлкнула пальцами и, помогая Юмико одеться, продолжила объяснять: — А к противоположностям трансформаторов вроде Юкко-чан или Байтера можно отнести Ди-Ди — сенсора дальнего действия.

Минору вспомнилось лицо паренька с вечно слипающимися глазами. Он преследовал Байтера в паре с Юмико и обладал способностью чуять запах других Сёрд Аев. Крутое прозвище «Ди-Ди» ему придумала, скорее всего, Профессор. Минору даже стало любопытно, как на самом деле зовут ранее упоминавшихся «Оли-Ви» и «Линденбергер-сана».

Голос Профессора выдернул Минору из задумчивости:

— Ди-Ди совершенно неспособен управлять молекулами. Но взамен способен за километры ощущать молекулы, потревоженные другим Сёрд Аем. Так сказать... сила, пренебрёгшая и атакой, и защитой ради специализации на увеличении радиуса действия.

— Ха-ха... звучит, как будто мы обсуждаем, в какой навык характеристики вложить... — не успел сказать Минору, как Юмико, закончив застёгивать пуговицы на блейзере — сверху донизу, понадёжнее — окинула его странным взглядом.

— Вы с ним славно поладите.

— Э... с-с Ди-Ди-саном?

— Нет, с другим.

Минору удивлённо наклонил голову, но Юмико, и не думая уточнять, повернулась к Рири:

— Профессор, давайте-ка лучше перейдем к делу? Уже солнце садится.

— Закат в Токио тринадцатого декабря две тысячи девятнадцатого года состоится в шестнадцать часов двадцать восемь минут сорок три секунды. Осталось всего пять минут, но можем и поторопиться, — отчеканила предположительно десятилетняя девочка, не посмотрев ни на календарь, ни на экран смартфона; затем пригласила Минору с Юмико вернуться на табуретки, после чего присела напротив и глотнула кофе с молоком. — Итак... со вступлением покончено, так что, Миккун, перейдём к твоей способности.

— Д... да?

Он невольно вытянулся по струнке в ожидании следующих слов.

— Когда я в первый раз услышала от Юкко-чан о твоей... «Защитной оболочке», то предположила, что сила твоя создаёт прозрачный барьер, оперируя какими-то молекулами. И чтобы определить, какими именно, изучила зуб Байтера. Он яростно искусал оболочку, и я ожидала найти на нём остатки её составляющего материала.

— А... х-хорошо... — кивнул Минору, вспоминая ужасы четырёхдневной давности. Способный превращать свою голову в человекоядную акулью, Байтер не счесть сколько раз пытался раскрошить его оболочку серебристыми зубами, разгрызавшими даже железо. Если она действительно состоит из прозрачной субстанции, несколько молекул должны были остаться на зубах.

Однако Профессор взирала на чашку Петри с мрачной миной на лице.

— Полный провал. Ничего, кроме бетонной пыли с последнего поля битвы на подземной парковке Сайтама Супер Арены, на зубе не обнаружено. Что электронным микроскопом, что газовой хроматографией. Не представляю, как оболочка могла совершенно не пострадать от укуса зубами, которые твёрже любого материала, если не считать алмаза.

— А... — вырвалось у сидевшей по соседству Юмико. Прекратив недовольно морщить лоб, что она делала все время после инцидента с блейзером, девушка свела ладони домиком, сплетя пальцы. — Так, может быть, она правда алмазная? Алмаз — это ведь кристаллы углерода. А его достаточно в воздухе в виде углекислого газа... Может, оболочка появляется от моментальной его кристаллизации?

— Хм. Интересная точка зрения, и было бы замечательно, но... — Профессор пожала плечами, улыбнувшись не по-детски горько. — Боюсь, хоть твёрдость у алмаза и выдающаяся, его прочность, или сопротивление излому, уже не внушает восхищения. Тонкая алмазная оболочка разлетелась бы на мелкие кусочки от удара обычным молотком, что уж говорить о силе прикуса Байтера.

— Ну во-от, — с досадой протянула Юмико и хлебнула остывающий кофе. Профессор указала двумя пальцами на поникшего и не слишком-то довольного ответом Минору:

— Поэтому я выдвинула следующую гипотезу: твоя Защитная оболочка не состоит из материи; она сама по себе — сила управления материей.

— Сила... сама по себе?

— Как бы объяснить... а, вот, посмотри.

С этими словами Профессор взяла со стола чашку Петри с зубом Байтера внутри. Затем сняла крышку, вооружилась пинцетом и надавила на серебристый зуб сверху.

Отчего двухсантиметровый комочек металла, на удивление, развалился на две ровных половинки, грани которых зеркально блестели.

— Ничего себе... как это у вас получилось?.. — бормотал Минору, протягивая руку к чаше, которую Профессор выставила по центру стола. Но...

— Не трожь! Края сечения очень острые, порежешься от одного касания.

Вняв предупреждению, он поспешил отдёрнуть ладонь.

— Х-хорошо... Профессор... в смысле, Иса-сан, вы что, просто взяли его и разрезали?

— «Профессор» сгодится. А ответ — нет. Его разрезали заранее, и половинки держались вместе за счёт Вандерваальсовых сил.

— Вандерваальсовых сил...

Его маткласс на уроке физики эту тему уже проходил, пусть и поверхностно.

— Вы про силы межмолекулярного взаимодействия? Но мне казалось, чтобы соединить, например, кусочки металла только ими, сечение должно быть идеально отполировано... Вы что, разрезали зуб Байтера чем-то вроде алмазного резака и зачем-то отполировали половинки? Зачем? — спросил Минору, и Профессор понимающе кивнула.

— Прекрасный вопрос. Действительно, чтобы разрезать его обычными методами, пришлось бы использовать алмазный резак. Но мы разрезали его методом необычным. А конкретнее, способностью одного из членов Спецпода.

Минору, изумленно вздохнув, снова покосился на половинки в чашке. Разрезать зуб Байтера словно масло — это не шутки.

— А его способность... создавать твёрдое как алмаз и острое как бритва лезвие?..

— А этот вопрос уже не прекрасный, — Профессор самодовольно ухмыльнулась, вращая указательным пальцем, будто отматывала разговор назад. — Я же говорила, что твоя оболочка может быть не материей, а силой в чистом виде?.. Так вот: зуб разрезала такая же сила. Для удобства мы зовём её «расщеплением»... если совсем просто, ей можно в желаемой плоскости стирать межмолекулярные связи, благодаря которым твёрдые предметы остаются твёрдыми. Она отделяет молекулы друг от друга, поэтому одинаково идеально разрежет что брусок стали, что мягкий тофу.

— Значит, расщепление... — ошеломлённо пробормотал Минору. Профессор опустила взгляд на чашку Петри и продолжила:

— Так что, ты мало-помалу усвоил, что я хочу сказать? Как и «Расщепление», разрезавшее этот зуб, твоя «Защитная оболочка» не состоит из какой-то материи...

— А-а, точно. Нематериальна, сила сама по себе... То есть, сила, которая не подпускает к моему телу предметы или даже молекулы?

— Совершенно верно! — воскликнула она и бойко хлопнула в ладоши. — Это была моя вторая гипотеза. Что твоя сила из той же категории, что расщепление, только используется в другом ключе. Это бы объяснило, почему Байтер не соскоблил ни молекулы с оболочки Миккуна. Вот только... здесь-то и загвоздка.

Не успел Минору подумать, что начал понемногу понимать, как Профессор внезапно сама себя опровергла.

— Когда я прочитала отчёт о последней стадии битвы Миккуна и Байтера, то пришлось отбросить и вторую гипотезу...

— А?! П-почему?

— Потому что ты защитился даже от огромной температуры бензинового огня! — воскликнула она и прикусила блестящую губу жемчужными зубками. После чего вдруг подскочила, придвинула к себе настольную лампу и щёлкнула выключателем. Минору на ладонь полился оранжевый свет. На освещённом участке он ощутил слабое тепло.

— Излучаемое тепло, порождаемое огнём, — не материя, а электромагнитные волны. То же касается и света от этой лампы. Допустим, что твоя оболочка блокирует электромагнитные волны, но в таком случае она бы не пропускала и волны видимого светового диапазона, а тебе бы под ней не было видно окружения, равно как и нам то, что творится под оболочкой. Если бы она поглощала свет, то была бы угольно-чёрной, а если бы отражала — то зеркальной. Так-то!

Отчаянно стараясь понять тезисы, которые усложнялись с каждой секундой, Минору непроизвольно вспомнил битву с ужасным акулочеловеком.

Из-за того, что тот остался без мозга, его Сёрд Ай вошёл в «Буйство», а Байтер преобразился в жуткое чудище и одним взмахом зубастой руки рассёк автомобиль как бумагу. И когда выпрыснувшийся из топливного бака бензин окатил их с ног до головы, Юмико подожгла Байтера парализатором, пока Минору в оболочке изо всех сил удерживал его на месте.

Бензин вспыхнул мгновенно, и алое марево поглотило обоих. Страху он в тот раз натерпелся предостаточно, но жара точно не ощутил.

А это значит... что Защитная оболочка не пропустила ни толики жара от пламени, бушевавшего вплотную. И всё же в глаза Минору бил слепящий свет. Это, как ни крути, нелогично. Ведь красный свет огня и есть электромагнитная волна-переносчик тепловой энергии.

Профессор выключила настольную лампу и продолжила чеканить, сверкая большими глазами.

— Конечно, у меня ещё осталось пространство для гипотез. К примеру, возможно, что оболочка пропускает только безвредные волны в амплитуде светового диапазона. И если это так, то твоя способность не ограничивается молекулярным планом и, выходит, способна оперировать даже с элементарными частицами... но без детального обследования ничего определённого не скажу.

Минору робко поднял руку, обрывая взволнованно тараторящую Профессор, — ему пришел в голову один вопрос.

— Эм, Профессор... сан.

— Что такое, Миккун? И если зовёшь меня Профессором, «сан» прибавлять не обязательно.

— А, хорошо... Профессор. Так вот... я, когда включаю оболочку, прекрасно всё вижу, но звуки совсем пропадают. Это значит, что в ней я отрезан от молекул воздуха, передающих вибрацию звуков, правильно? И от кислорода, и от азота.

— Хм. Похоже что так.

— Но... несколько дней назад я пробыл под оболочкой около часа и... насколько помню, мог дышать без передышки. Это ведь ненормально?..

— ... — на мгновение застыв, Профессор насупила брови и вымолвила: — ...Чего?

Следующие два часа Рири провела за кропотливейшим изучением Защитной оболочки.

Роща за окном погрузилась в темноту, лишь около станции Хигаси-Синдзюку расцвели прекрасные праздничные лампы. Юмико лежала на диване неподалёку и увлечённо читала мангу.

Нориэ он известил, что останется ночевать у друга. Учитывая, что ничего такого Минору не устраивал ни разу за все восемь лет её опеки, Нориэ страшно обрадовалась, но ему было совестно за приукрашенную правду. Юмико вызвалась на всякий случай взять трубку и подтвердить; не стоит и говорить, что Минору вежливо отказался.

Коротая время за подобными размышлениями, он стоял на столе в окружении камер и всяких непонятных сенсоров, то включая, то выключая оболочку.

Профессор же неустанно записывала измерения, без конца то постанывая, то впадая в задумчивость, и только когда стрелка часов перевалила за семь вечера, наконец объявила:

— На сегодня хватит.

Когда Минору спустился со стола и надел рубашку, к ним, сладко потягиваясь, подошла Юмико.

— Закончили наконец-то? Тогда давайте за ужин, Профессор. У меня уже в животе урчит.

Блейзера на той снова не было, да еще и одна пуговица на блузке оказалась расстёгнута.

— Я бы не отказалась, но раз Ди-Ди ещё не вернулся, встать у плиты придётся кому-то из нас, — ответила Рири, бешено стуча по клавиатуре.

— Мэх... да уж... — У Юмико от такого даже щека дёрнулась. — Не дай бог тот ужас повторится... — добавила она, подняв взгляд к потолку.

...Ужас? — нахмурился Минору, а тем временем Юмико, укоризненно зыркнув за окно, выкрикнула:

— А-а-а-а, если б только можно было доставку заказать!

— А мы... разве не можем?.. — невольно спросил Минору. Они ведь в Синдзюку, час только восьмой. Всякой пиццы, суши или китайской еды, казалось бы, хоть зазаказывайся.

Однако Юмико бросила на него косой взгляд и покачала головой.

— Не можем. Потому что сюда никто не может войти.

— Э? Но как же, сюда ведь прямая дорожка ведёт, и ворота распахнуты...

— Прямо у тех ворот Шеф Хими установил барьер. Если посторонний пройдёт дальше, то не увидит ни ворот, ни дома. Можно, конечно, выйти и принять заказ на Мэйдзи, но тогда лучше уж сразу где-нибудь там и поесть.

— Барьер...

Минору не сразу понял, что не ослышался. С шефом Хими он познакомился в Сайтамской больнице, четыре дня назад; то был человек боевой закалки, хоть понять это и нельзя было с первого взгляда. Он — действующий глава Спецпода, а его способность — менять воспоминания.

Если суть Сёрд Ая в оперировании атомами и молекулами, то можно предположить, что сила Хими как-то связана с синапсами и нейронами. Но представить только — он, даже не будучи поблизости, способен удалить из сознания посторонних целую пятиэтажку...

— ...Мне всё больше кажется, что для этих сил невозможного нет... — пробормотал Минору, поднимая голову, как вдруг обнаружил, что Юмико стоит вплотную и сверлит его взглядом. — Уа-а! — Отшатнулся он. — Ч-чего тебе?!

— Эй, У-цу-ги-кун.

— ...Чего?

— Ты, случайно... готовить не умеешь?

— Т-только что-нибудь простенькое... — брякнул он, не подумав, а когда спохватился, Юмико уже вцепилась ему в воротник.

— Я у тебя прошу не французский комплексный обед; киотская аристократическая кухня и китайский праздничный пир мне тоже не нужны; покуда оно съедобное, сгодится всё, — с улыбкой отчеканила она, после чего развернула Минору и погнала в сторону кухни на противоположной стороне зала.

Профессор, не отрываясь от монитора, помахала вдогонку и добавила:

— Миккун, я не люблю хризантемы и грибы шиитаке.

Не была бы ты маленькой девочкой, точно бы полную кастрюлю хризантем и грибов наварил.

Пройдя с такими мыслями весь тридцатиметровый этаж, Минору добрался до кухонного полуострова, который оказался неожиданно незаурядным. Газовая плита с тремя конфорками, столешница из нержавейки — обе начищены до блеска; к крану крепился добротный фильтр, а полка полнилась кастрюлями и сковородками.

— А мне... точно можно этим пользоваться?.. — спросил он, полуобернувшись, и Юмико уверенно кивнула.

— Это Ди-Ди собрал для хобби, но покупалось всё со средств Спецпода, так что пусть только пикнет.

— Эх...

Затем Минору открыл здоровый немецкий холодильник от Miele: тот ломился от свежих продуктов. Что-нибудь подходящее к его скромному репертуару точно найдётся.

Ещё раз глянув на Юмико и напомнив, что вкусного результата он не обещал, перво-наперво Минору наполнил кастрюлю водой и поставил её на плиту.

Следом разморозил в микроволновке кальмара, моллюсков и очищенных креветок, поставил кипятиться кастрюльку поменьше, а над ней — пароварку с нарезанной спаржей и брокколи. Как управился — добавил в большую кастрюлю, вода в которой тоже успела закипеть, сухой лапши на троих и обильно посолил.

Потом Минору полил сковороду оливковым маслом, покрошил туда зубчик чеснока и перец чили без семян и поставил её на медленный огонь. Когда чеснок подрумянился, он выложил на сковороду морепродукты с овощами и прибавил огня, а когда они равномерно прогрелись — подлил немного бульона из кастрюли с лапшой и ловко покрутил сковородой, перемешивая блюдо. Толстая сковорода весила почти два килограмма, но, быть может из-за укрепления мышц Сёрд Аем, тяжесть практически не ощущалась.

Когда масло вспенилось, он обратился к Юмико, всё это время наблюдавшей за процессом:

— Извини, не могла бы ты выловить лапшу вон теми щипцами?

— А... угу.

Подождав, пока та неряшливо вычерпала лапшу в дуршлаг, Минору выкрутил огонь на максимум и высыпал её на сковороду. Пш-ш-ш! — взвились клубы пара. Минору закрутил сковородой с новой силой, размешивая смесь из овощного сока и масла с лапшой и добавляя финальную щепотку соли для вкуса.

— Принеси тарелки, пожалуйста.

— С-сейчас.

Размельчив перец в дробилке, он распределил содержимое сковороды по трём тарелкам, которые Юмико расставила у плиты. И, закончив посыпать блюда свежеизорванным сладким базиликом, наконец, с облегчением вздохнул.

— ...Ну, с горем пополам, но готово, — объявил он и тотчас сорвал дружные аплодисменты двух пар рук.

Невесть откуда взявшаяся Профессор стояла у границы кухни рядом с Юмико и хлопала в унисон.

— ...Всего за пятнадцать минут, Профессор!

— Да уж... удивительно. Когда шефствует Ди-Ди, ждать приходится минимум час...

— Эм, нет-нет. — Смущённый Минору замотал головой. — Так вышло только потому, что я кое-что опустил...

Жизнь вместе с работницей префектурного управления подразумевала от него помощь на кухне, но и шансов готовить самому выпадало предостаточно. Готовка как таковая его ни в коем случае не отвращала, и всё же, будучи старшеклассником, время он нашёл только на освоение рецептов «чтобы было сытно, быстро и более-менее съедобно».

Вот и крайне сытное пеперонсино не было исключением: вкус — вопрос вторичный...

Однако же, перебравшись каждая со своей тарелкой за обеденный стол в паре метров от кухни, Юмико и Профессор налетели на еду как голодные волки, точно соревновались, кто быстрее съест свою порцию. А Минору был рад, что угодил, и в то же время ненавидел себя за эту радость. Ведь радость тому, что его хвалят, несмотря что он не желал оставаться в памяти других, это крайняя форма лицемерия.

Когда вернусь домой, обязательно забуду про это. Ради этого даже какое-то время пеперонсино делать не буду, — пессимистично решил он про себя и собрался было открыть рот, когда Юмико, только что управившаяся с ужином, проглотила остаток улунского чая и довольно промурлыкала:

— Ха-а... да-авненько я такой вкуснотищи не ела...

— Да уж... видимо, этого вкуса можно добиться только скоростью... — добавила Профессор, оторвавшись от тарелки, и Минору снова втянул голову в плечи.

— П-простите. Сложных блюд совсем не знаю...

— Нет, мы тебя хвалим, Уцуги-кун. Спагетти просто объедение. Что-то в них... ностальгическое, — сказала Юмико, необыкновенно ясно улыбнувшись, что только смутило Минору пуще прежнего.

И где они обе вообще живут? Юмико ещё ладно — старшеклассница, но разве четвероклассницам не положено уже дома быть?

Он собрался задать этот вопрос, но пока в спешке пытался проглотить кальмара, Юмико успела перевести тему в другое русло.

— Кстати... Профессор, что-нибудь обнаружили? Насчёт Защитной оболочки Уцуги-куна.

Рири, водя по воздуху насаженной на вилку брокколиной и мыча, принялась объяснять:

— М-м-м-м-м... что ж, понятно стало только одно: с нашим оборудованием ничего не понятно.

— Э-э-э?! Даже вы можете чего-то не понимать?..

— Конечно, могу, Юкко-чан. — Неловко улыбнувшись, Профессор хрумкнула брокколи за щекой и, жуя, продолжила: — Всё же моя способность не в том, чтобы давать ответы на все вопросы мироздания.

Едва услышав это, Минору крепко впился взглядом в девочку, сидящую по ту сторону стола.

— ...Так, Профессор, всё-таки вы тоже носитель Сёрд Ая? Что же у вас тогда за сила?

Ответ на этот вопрос оказался прост, но неожиданен.

— Думать.

— Думать?..

Озадаченному Минору пояснила Юмико:

— Её способность — «Размышление». Почти любой вопрос, ответ на который можно найти раздумьями, она может решить в мгновение ока. Даже если это, допустим, разложение на простые множители числа с сотней знаков после запятой.

— Дурацкая сила. Любой компьютер с достаточным запасом времени может добиться того же... По-моему, с этой силой я, наоборот, совсем оглупела. В общем, ничего интересного. — Глотнув немного грейпфрутового сока, Профессор вернулась к теме. — Как бы то ни было, в результате измерений я снова пришла к выводу, что Защитная оболочка Миккуна не состоит из какой-либо материальной субстанции. Коэффициент преломления её поверхности совершенно нулевой.

— Нулевое... преломление?.. — повторил Минору, неспособный сразу же это представить; вместо него возразила Юмико:

— Но Профессор, это же абсурд! Уцуги-кун бегал под развёрнутой оболочкой. Если бы преломления не было вообще, он бы не оттолкнулся от земли, а навернулся бы на месте.

— Так-то оно так... Но, судя по всему, оболочкой о землю он не опирается.

— Э... тогда как он стоит?

— Ни малейшего понятия. Пока не закончу анализировать данные, ничего добавить не могу, — пробормотала Профессор и набила щёчки оставшейся лапшой. Жевала она долго, будто не хотела расставаться со вкусом, а когда закончила, ярко улыбнулась Минору. — Спасибо за ужин, Миккун, было очень вкусно.

— Н-не стоит, и на здоровье.

— Нет, правда, вышло превосходно. Даже захотелось наречь тебя кодовым именем «Кулинар».

Юмико прыснула.

— Ди-Ди бы обзавидовался. Ему без кулинарии жизнь не мила.

— Кодовое имя... как «Ускоритель» у Юмико-сан? — спросил он, покосившись влево: замкомандира Спецпода ответила кивком.

— Так точно. Ты уже, наверное, знаешь, что мы даём клички распознанным Руби Аям?

— Да. Как «Байтер».*

— Именно. Аналогично и члены организации имеют свои кодовые имена. В конце концов, использовать реальные имена в разгар операции опасно. Вот Юкко-чан — «Акселератор», или же «Ускоритель». Тот, кто разрезал зуб Байтера — «Дивайдер», «Расщепитель». Ди-Ди, за то что он может учуять запах других Сёрд Аев, — «Сёрчер», «Ищейка». Я «Спекулятор», — стало быть, «Мыслитель». Поскольку ты теперь член Спецпода, придётся придумать что-нибудь и для тебя... «Дефендер»-«Защитник» — не сказать, что подходит... «Харденер» — «Уплотнитель» звучит как стройматериал... Хм-м-м-м... — погрузилась Профессор в раздумья, как...

— ...А как вам «Изолятор» — «Затворник»? — негромко предложила Юмико.

Моргнув от удивления, Профессор слегка нахмурилась.

— Юкко-чан, тебе не кажется, что твои насмешки немного неуместны?

— Это не насмешка. Когда Руби Аям придёт конец, а Спецпод распустят, по просьбе Уцуги-куна шеф Хими сотрёт воспоминания о нём каждому живому человеку, без исключений... это условие, с которым он к нам вступил, — объяснила Юмико и продолжила с еле заметной улыбкой: — Так что и сегодняшние спагетти мы когда-нибудь забудем. Никто о них не вспомнит... как-то слишком печально это одиночество, не думаешь?

Профессор об условии его вступления, судя по всему, не слышала.

Широко раскрыв глаза, она какое-то время не сводила их с Минору. Наконец, Рири понимающе улыбнулась, на мгновение показавшись гораздо старше, а потом кивнула.

— ...Понятно. Миккун, не возражаешь называться «Затворником»?

— Нет, — тут же покачал он головой, — по-моему, звучит подходяще. Затворник... «Изолятор»? Мне нравится.

— Что ж, тогда зарегистрирую его. И всё-таки... знала бы я, что забуду вкус этой лапши, распробовала бы подольше.

Минору не нашёлся с ответом, а Юмико, немного помолчав, подытожила:

— Когда-нибудь он обязательно сделает ещё.

1. ↑Mikio Endo - On base, https://goo.gl/pW6WWx
2. ↑Мне кажется, с этим примечанием я припозднился эдак на том, но всё же следует упомянуть, что японцам естественнее мерить комнату в матрацах — «татами».
3. ↑Memoryhouse - Sleep Patterns, https://goo.gl/9QV42P