Закрыв за собой входную дверь, Суга Аято сделал глубокий вдох.

Сладкий.

Густой кислород, коим полнился воздух, проник через лёгкие в кровеносные сосуды и растёкся по каждой клеточке его тела, избавляя от грязи внешнего мира.

Обе комнаты и кухню арендуемой квартиры Суга заставил горшками со множеством растений самых разных размеров, но таких, которые бурно цветут на потеху людскому эгоизму и почти сразу увядают, не завёл вовсе. Сажал он лишь надёжные растения — те, что буйно обрастают обворожительной тёмно-зелёной листвой и активно участвуют в фотосинтезе.

Суга снова вдохнул полной грудью и, наконец, разулся.

Зайдя в полную зелени гостиную, он открыл подъёмное окно на южной стене. В квартире имелся и просторный балкон, но на нем от цветочных горшков и ступить было некуда. Чтобы извлечь максимум пользы от коротких часов зимнего солнца, Суга каждое утро выносил на балкон новую партию растений.

Сколько ни болтали о том, что с каждым годом в Токио становится всё теплее, а по вечерам зелень приходилось заносить обратно в дом, чтобы не пострадала от холода. Перетаскивать десятки кадок каждое утро и вечер — тяжкий труд, но Суга не жаловался. Чего не сделаешь ради домашних питомцев; да и с тех пор, как та красная сфера поселилась у него в теле, Суга стал на порядок сильнее и выносливее.

— Холодновато, да? Ничего, сейчас мы тебя быстренько согреем, — прошептал он стрелиции с длинными листьями, засучил рукава и взялся за дело — уже который вечер подряд.

Когда пятый по счёту горшок оказался в гостиной у стены, неприятный электронный писк интеркома прервал работу.

Нахмурившись, Суга бросил взгляд на настенный ЖК-монитор, но ничего не увидел на тёмном экране. Звонил не домофон, а дверной звонок.

Должно быть, какой-нибудь продавец, просочился в подъезд вместе с жильцами, — решил он и вернулся было к цветам, но на этот раз незваный гость громко постучал в дверь, и послышался раздражённый голос:

— Суга-сан, это Ошима из соседней квартиры! Можете не притворяться!

Суга цокнул языком. Это была домохозяйка из квартиры слева, и он вполне понимал, по какому она делу.

Он попробовал подождать ещё немного, но стук не прекращался. Тогда Суга со вздохом отложил работу и направился к двери.

— Эй, я знаю, что вы здесь! Только что слышала, как вы шумите на балконе! — скрипучим голосом продолжала кричать посетительница. Суга резко дёрнул засов в попытке сбросить хотя бы часть раздражения, приоткрыл дверь — как можно уже, чтобы снаружи ничего не было видно, — вышел на лестничную клетку и встал перед госпожой Ошимой.

Полная женщина средних лет в очках с цветными линзами, тряся обвисшими щеками, тут же принялась кричать на него с новой силой:

— Суга-сан, сколько раз я просила не заставлять балкон растениями?! А сегодня, значит, выглядываю я за перегородку, а там такое! Форменные джунгли! К нам постоянно лезут какие-то противные червяки, и, сдаётся мне, с вашего балкона! Вы вообще в своём уме?!

Заглянула за перегородку?..

Сдерживая подступившее к горлу возмущение, Суга парировал тем же аргументом, что и три дня назад:

— По правилам для квартиросъёмщиков декоративные растения разрешено выносить на балкон.

— Но не в таких же количествах!!! — вскипела госпожа Ошима. — Что люди думают, когда видят снаружи весь этот лес?! Это же позор для всего дома! Вы понесёте ответственность, если собственность упадёт в цене?! Правилами разрешено выносить растения, но там точно не написано, что можно на балконе червяков разводить!!!

Из горла ком возмущения перекатился в грудь, затем — в правое плечо и, не останавливаясь, продолжил двигаться к ладони. Затаившееся под пальцами сжатого кулака Это нагрелось.

Спалю, карга, — вспыхнула искрой мысль, но глубокий вдох помог Суге не потерять самообладание.

— ...Но Ошима-сан, насколько мне видно снаружи, на вашем балконе тоже есть цветы, — снова попытался басом возразить он. На балконе Ошимы в самом деле стояли большие декоративные растения, пусть и не в таком количестве.

Однако те из них, которые не отличались высокой устойчивостью к холоду, в том числе антуриум и дипсис желтоватый, от круглосуточного нахождения на свежем воздухе потеряли больше половины листьев и выглядели откровенно плачевно. Сам он всё вытерпит, но бедные растения...

— ...К слову, хотел сказать вам, что в это время года антуриум не стоит оставлять снаружи. Пока не потеплеет, лучше держать его...

— Вы подсматривали за моим балконом?! О-отвратительно!!! — вдруг взвизгнула госпожа Ошима. Её пухлые губы скривились, а щёки задрожали от гнева. — У нас молодая дочь! И вы посмели подглядывать?! Уму непостижимо! Полиция! Вызовите полицию!!!

Секундочку. Это не я начал говорить о том, как наши балконы выглядят снаружи. И, если мне не изменяет память, ты сама недавно призналась, что без зазрения совести выглядывала за перегородку.

На мгновение такое поведение его ошарашило, но через миг он затрясся от распирающего негодования, выросшего вдвойне.

Как же хочется её сжечь. Окислять это низшее, невежественное и убогое существо с ног до головы, пока от неё не останется маленькое чёрное пятнышко.

Хотя настолько можно и не утруждаться: слабой Горсти хватит, чтобы она упала в обморок от недостатка кислорода — учитывая, что её уродливо расширяющийся нос и рот втягивают воздух не хуже пылесоса.

Но не сейчас. Пока что нельзя рисковать и пользоваться силой дома, на работе и в дороге.

Сугу предупредили, что есть группа чёрных Сёрд Аев, которые охотятся на красных. Даже сам термин «Сёрд Ай» он узнал от «них».

Если красный использует силу, чёрные охотники учуют это издалека и нападут без промедления.

Однажды, когда Суга ещё ничего не знал о Сёрд Аях; когда был уверен, что сила избрала лишь его одного, на него один-единственный раз напали чёрные. В тот раз он кое-как сумел дать отпор одному из противников, заставив того вдохнуть лишенный кислорода воздух, но и сам едва не погиб от полученной раны.

Разумеется, за ними оставался должок.

Особенно к той девчонке, которая всадила большущий нож мне прямо в живот. Уж её-то я обязательно сожгу дотла. Ради этого я уединился в горах, ради этого оттачивал способность. Дождусь шанса, выверю план, осторожно растяну сети и устрою прекрасный феномен окисления.

Поэтому сейчас не время поддаваться мелочному раздражению.

До предела наполнив лёгкие холодным воздухом и представив, как кислород очищает поблекшую кровь, Суга спокойно заявил продолжавшей верещать Ошиме:

— Хотите звать полицию — вперёд. Что касается сада на балконе, обсудим его на следующем собрании собственников. Спокойной ночи.

С этими словами он, перестав уделять какое бы то ни было внимание тёткиным воплям, закрыл за собой дверь, запер её и вернулся в гостиную.

Там он снова занялся монотонным перетаскиванием горшков, но тлеющий в груди уголёк гнева не спешил гаснуть.

Но этого пока хватит.

Гнев придаёт сил. Чтобы отомстить чёрным охотникам, нужно уместить в Горсть ещё больше кислорода. Пока его едва хватает на одного, этого совершенно недостаточно.

Нужно призвать пламя Содома, такое огромное, чтобы горел сам воздух; чтобы испепелить всех одним махом, когда они, как мотыльки, слетятся на огонь.

Закончив заносить горшки внутрь и затворив окно, Суга встал в центр позеленевшей гостиной и распростёр руки.

Он всем телом впитывал кислород, который вовсю выделяли растения после целого дня на солнце.

— О-о... о... о... — в экстазе проронил он. Пальцы его правой руки подергивались, алый глаз в середине ладони радостно пульсировал.