1
1
  1. Ранобэ
  2. Тяжелый Объект
  3. Heavy Object 10: The Outer Gods

Эпилог

Неподчинение приказам, дезертирство с поля боя, неправомерное применение выданного оружия и подрыв деятельности 37-го мобильного батальона техобслуживания и Легитимного Королевства в целом. Даже будучи студентом, Квенсер Барботаж не избежал бы тюрьмы.

— Ого, меня всё-таки бросили за решётку. Интересно, местная дрянная еда хуже резиновых пайков?

Одиночная камера выглядела как коробка на пять метров, единственным источником света служила голая лампочка под потолком. А из мебели были только переносной умывальник и одеяло. У двери без ручки была лишь щель для еды. Ручку убрали, чтобы не дать заключённому повеситься на ней с помощью одеяла.

Хейвиа Винчелл, ужасный друг, который любезно привёл его сюда, заговорил по ту сторону стальной двери:

— Скажи спасибо, что жив. Если хочешь молиться богам Организации Веры, не буду тебя останавливать. Вот такое тебе чудо.

— Прости, но я не собираюсь признавать себя неправым. Я поступал правильно.

— Да ты вообще охренел?!

— Не знаю, хорошо я поступил или плохо, но итог покажет, прав я или нет. Хейвиа, всё закончилось так не благодаря тебе. Если бы я в том разрушенном доме отдал пленника тебе, ты бы бросил мир в пекло ценой одной пули в голову.

Вместо ответа цокнули языком.

Раз не последовало аргументированных оправданий, значит, Квенсер ещё сохранил здравый смысл.

— Пошёл нахрен.

— Ты первый.

Уверенный, что парень за дверью делает то же самое, Квенсер поднял средний палец. Со стороны атмосфера могла показаться натянутой, но именно так ужасные друзья всегда общались. Квенсер сильнее бы испугался, если бы тот носился вокруг него и выполнял любые просьбы. Словно Квенсера приговорили.

Шаги Хейвиа затихли вдали.

От нечего делать Квенсер открыл и закрыл щель для еды, и тогда понял, что щель открыта и в камере с противоположной стороны. И там студент увидел глаза Ньярлатотепа.

— Привет, прости, что не могу закатить вечеринку по случаю новоселья. Странно, камера мне кажется раем. Хотя ничего удивительного, мы же кое-как унесли ноги.

— Вас предали военному суду?

— Да, тот ещё фарс. Прошло тридцать секунд от начала до завершения. Но это значит, моя работа закончена.

— Они просто зачитали имя подсудимого и вынесли приговор? Любой адвокат если о таком услышит, расплачется.

— И поскольку они подготовились на плавучем плацдарме, не было нужды навещать Синий Крест. Надо было с самого начала поднять руки и сдаваться.

— Не говорите так! Сыпете пачку соли мне на рану?!

Но если их здравый смысл пошёл к чёрту, Хейвиа и остальные вполне себе могли проигнорировать планы Легитимного Королевства и застрелить пленника. А ещё они могли не победить Мискатоник, и всю базу стёрли бы плазмой. Куча событий привела к нынешнему исходу, и пойди что-то иначе, всё закончилось бы куда печальнее.

— Даже если фарс, это был официальный суд, который имеет юридическую силу. Судебное заключение официально оформлено по международным стандартам. Значит, мы остановили разрушение мира, как ты и хотел.

— Хорошо хоть это. И если мне поставят памятник, я лучше расплавлю его и продам на металлолом.

— Какое бы будущее тебя ни ждало, я снимаю перед тобой шляпу. Я должен был убить Азатота во имя мести за жену и сына, и я не стыжусь. Но если непричастная мирная страна превратилась бы в груду камней, моя месть стала бы оскорблением. Это как если бы я положил им на могилу букет цветов из выгребной ямы, потому я благодарен. Я всегда обманывал людей ради работы. Даже семью. Но сейчас не вру.

— Слышьте… Что вы...

— Неважно, какой фарс устроили на суде и как переиначат мою жизнь в учебниках истории, мне ниспослали того, кому могу рассказать правду. Потому именно сейчас я обойдусь без лжи. Ты был моей надеждой, потому не забивай себе голову тревогами о грядущем.

— Стойте! Вы о чём?!

Вопрос оставили без ответа.

Раздались тихие шаги. Когда дверь в зону камер для заключения открыли, обычный звуковой сигнал не сработал. Лицо Квенсера покрылось ужасно неприятной испариной. Наконец кто-то появился в поле зрения, которое открывалось через щель для еды. Человек несомненно отличался от стражи и держал небольшой пистолет с глушителем.

— Приветствую. Ты наёмник яростных консерваторов? Или мстишь за членов разведотдела, которых бросило в лаву?

Ньярлатотеп из камеры напротив говорил так, словно предвидел это. Ему не ответили.

Неизвестно где он её раздобыл, но убийца достал незамысловатую серую карточку, очевидно неофициальную, и со смешной лёгкостью открыл дверь в камеру.

Человек в униформе Легитимного Королевства зашёл внутрь.

— Стой...

Квенсер даже не успел закричать.

Раздались несколько пригрушённых выстрелов.

И не закончились.

Они продолжались.


Гигантский островной плацдарм “Садовая калитка”, расположенный рядом с Панамским каналом, мощно сотрясло.

— Стрельба в камерах! Нет, точнее будет сказать взрывы...

Доклад девушки-оператора заставил Флорейцию в комнате управления схватиться за голову. Снаружи зазвучали громкие шаги.

Взрыв или уничтожил все видеокамеры, или повредил проводку, потому что запись из зоны для заключения не поступала. Изображение на нескольких мониторах переключилось со статичной картинки на трясущееся видео — сигнал с мобильных видеокамер в шлемах солдат.

Хейвиа был среди них.

Видимость оставляла желать лучшего из-за пыли, но одна из камер заключения находилась в особо плачевном состоянии: покорёжились стальная дверь и даже стена вокруг.

— Это камера Ньярлатотепа, — сказал Хейвиа, подходя ближе с винтовкой наготове. — Ох. Куски… Взорвался изнутри! Чёрт, чёрт, чёрт! Вашу мать! Внутри всё залито кетчупом! Кто пронёс сюда бомбу?!

Флорейция глубоко вздохнула, слушая передачу.

Тридцатисекундный суд положил конец мировой катастрофе, но офицер догадывалась, что может произойти потом.


Квенсер тихо вздохнул в своей камере, слушая сквозь щель для еды панические крики своего друга.

Студент увидел истину, которую больше не видел никто.

Он знал лицо истинного злодея.

За десять минут до взрыва. После нескольких приглушённых выстрелов наступила болезненная тишина. Наконец, стальная дверь заскрипела, и Квенсер увидел правду.

Он увидел лицо человека в униформе Легитимного Королевства, который держал пистолет с глушителем.

— Няр...латотеп?!

— Да, прости. Я планировал принять судьбу, но убийца оказался ещё слабее, чем я ожидал. Посоветуй своему отделу разведки учитывать душу человека, а не только голову.

Ньярлатотеп воткнул взрыватель в пластиковую взрывчатку, которую вытащил из поясной сумки, и бросил в пустую камеру… вернее, в камеру с нашпигованным пулями трупом.

— Что собираетесь делать?

— Кто знает. Но я выполнил программу минимум, которая от меня требовалась. Благодаря судебному заключению с моим признанием мир избежит катаклизмов. Решать, что делать остаток дней, — новая для меня работа.

— Правда думаете, что сможете убежать? И я говорю не про этот плацдарм. Я про всю планету, которую контролируют четыре мировые державы!

— Ха-ха. Сколько раз мне тебе сказать? — Ньярлатотеп повертел в руках рацию-детонатор. — Неважно, если меня отыщут, если в конечном итоге я замету следы. Вот почему меня называют специалистом.

Последовал ужасающий взрыв.

Мужчина не воспользовался поддельным мастер-ключом или пистолетом, чтобы убить Квенсера. Шпион не сомневался в успешном побеге, даже если парень раскроет правду.

— Вот так всё и сложилось. Солдатская доля непростая. Говорят, чистые войны могут стать отличным временным домом, если работа в мирной стране утомила, но на деле всё сводится к беготне с пистолетом наперевес.


Небольшая южноевропейская страна в Средиземноморье. Роскошная курортная зона, которая может стать яблоком раздора между Легитимным Королевством и Организацией Веры. В баре вела разговор молодая девушка, которая, несмотря на апрель, носила одежду с открытыми плечами поверх лёгкого купальника.

Какие бы фаерволы или защитные системы ни возводили, ничто не могло заткнуть рты пьяным офицерам, которые норовили переспать с полуголыми незнакомками на роскошном курорте. Место было раем для шпионов почти целый век, но беспечные ротозеи продолжали лезть сюда вперёд очереди.

Мир содрогнулся от новости, что подсудимого взорвали сразу после сомнительного заседания, но как только СМИ поняли, что народные массы не особо заинтересованы, переключились на другие темы.

Мужчина за барной стойкой налил немного виски в стакан, хорошенько разбавил водой и выдавил лимон — не стыдился своего страха перед крепким алкоголем.

Молодая девушка поставила перед мужчиной тарелку с ветчиной, которую он не заказывал, взяла кусок себе и недовольно поинтересовалась:

— Если боишься опьянеть, зачем вообще ходить в бар?

— Что-то типа ритуала. Способ набраться решимости, полагаю. Я выполнил большую работу и думал, что моя жизнь окончена, но нет. Думаю теперь, чем заняться до конца своих дней.

— Пить, когда что-то тревожит, — прямой путь к алкоголизму. Пить ради удовольствия и пить ради подавления тревог — две совершенно разные вещи.

— Не бойся. Я же сказал, это для решимости. Хватит одного раза.

— О? Ты что-то сказал о крупном деле, меняешь место работы?

— Что ж, в процессе. Работа вынуждала меня применять те навыки, какие я предпочитаю лишний раз не пускать в ход.

Мужчина говорил расплывчато, параллельно о чём-то размышляя, а молодая девушка привыкла к разговорам с пьяными людьми.

— Моя жизнь должна была оборваться, но когда я увидел того мальчика, во мне заиграла тоска.

— Чё?! Ты по мальчикам, старик?!

— Нет… Мне снова захотелось ребёнка. Хотя желание не такое уж благородное, ведь я просто хочу заполнить пустоту, а воспоминания о жене и сыне скоро совсем пропадут.

— Ха-ха! И что с того? Можешь начинать с нуля сколько угодно раз. Жизнь долгая, и наверное, бог сделал тебе услугу, когда ты порвал с женой. Начать с чистого листа и затискать новую жену — вполне себе годная идея.

Мужчина слегка улыбнулся и перед ответом пригубил разбавленный виски.

— Здесь хорошее место. Оно даёт фундамент для жизни.

— Ты правда хочешь тут задержаться? Обдираловка с ценами на жильё вымораживает, но если будешь делать, как я, поселишься в баре и когда-нибудь вотрёшься в доверие, чтобы заправлять тут самому, получишь почти халявную берлогу.

— Ясно. Полезная информация, — сказал мужчина и осушил стакан.

Ударив дном о стойку, он сделал удивлённой девушке предложение:

— Кстати, у меня вопрос. Этот бар ещё принимает жильцов, как тебя когда-то?

Мужчина с тысячей лиц прожил разные жизни, зловеще улыбаясь.

Бросит ли он снова всю планету в хаос или посвятит себя смиренному счастью?

Всё зависело от благоразумия мира.