1

В итоге я все же покинул крепость.

Что правда, а что ложь? Насколько я был не в себе и насколько в себе? Эти вопросы бились в голове, не давая ступить и шага. Но поскольку я не стал догонять Зеро, права оставаться там у меня больше не было.

Отныне я не наемник, служащий Зеро. И кажется, по своей вине.

Похоже, крепость возведена на холме — когда я вышел за ворота, то увидел длинную лестницу, ведущую вниз. Поскольку эта чертовски длиннющая лестница — единственный путь в крепость, по ней туда-сюда снуют и торговцы, и слуги. Смешавшись с этим потоком, я начал спускаться.

Обернулся лишь раз.

«Идиот, в самом деле сбежать хочешь? Это же была моя шутка. Додумайся!» — Уж не спешит ли Зеро вслед за мной с этими словами?.. На что-то подобное я надеялся. Н-да, в некотором смысле я действительно идиот.

Едва я спустился по лестнице, как оказался перед огромными воротами, у которых меня задержал стражник как не имеющего отметки о входе в крепость. Но стоило показать выданный Тринадцатым документ — и меня тут же пропустили. Несмотря на внешность Тринадцатого, здесь ему, похоже, очень доверяют.

За воротами меня ждала широченная круглая площадь. Всюду здесь бегали и скакали актеры, привлекающие зрителей и выпрашивающие у них подкинуть монет в шляпу.

Ах, точно! Зеро же упоминала, что сегодня единственный на неделе выходной в честь богини. Вот она, столица. Гораздо оживленнее, чем в Фомикаме.

В центре площади была навалена гора соломы и торчал толстый деревянный столб.

Я дернул носом. Пахнет горелым. По-видимому, здесь жгли что-то крупное. На земле заметны следы большого огня. Такие следы могла оставить как раз подобная куча соломы.

— Сожжение, н-да…

Я перевел взгляд на столб. Сколько же ведьм к нему привязывали на своем веку. А затем поджигали солому. Занимался огонь. Жар приближался медленно, дым застилал глаза. Кашель от дыма и крик, порожденный жаром. Одежда ведьмы начинала тлеть, огонь перебирался выше, поджигая волосы. И восторженные крики толпы…

Легко представить.

Впрочем, Зеро, которая находится под защитой Тринадцатого, такое не грозит…

Но все равно почему-то противно.

Я ненавижу ведьм. Считаю, их всех нужно уничтожить. Сожжение? Гильотина? Я только «за». Пусть как следует помучаются и передохнут. По крайней мере, до недавнего времени я думал именно так.

Но. Зеро… Альберт. Интересно, радовался бы я, если бы к столбу были прикованы эти двое? Почему-то сомневаюсь.

Я ненавижу ведьм. Впрочем, теперь есть исключения. Я убедился, что далеко не все ведьмы являются злом. Но все равно — я испугался Зеро.

К ведьмам питают страх, опасаются их… Глупые предубеждения.

Так же как в случае с теми, кто боится и ненавидит меня из-за того, что я зверочеловек.

Я яро замотал головой.

— Прекращай! Забудь уже, болван!

Ведь всему конец. Я уже не наемник на службе у Зеро, а главное, я предал ее. И Зеро отказалась от меня. Учащенно задышав, я прибавил шагу, проигнорировав несколько взглядов, в которых читалось недоумение, вызванное подозрительным здоровяком, который внезапно закричал.

— Напротив, даже на душе стало спокойнее. Ведь работенка сама по себе была издевательской, так что мне следует радоваться, — наигранно подбадривая себя, я порылся в прикрепленной к бедру сумке. Флакончик, полученный от Тринадцатого, был холодным на ощупь.

В этом и заключалась моя цель. Найти способ стать человеком… Только и всего.

Да уж, вот они, плоды вербовки солдат во Фрасте; зверолюдей-наемников здесь тоже немало. По-видимому, привыкшие к подобным мне, горожане не кричат, когда я прохожу мимо, и не швыряют камнями. Однако я все равно накинул капюшон, поглубже пряча в нем свою звериную морду.

Еще чуть-чуть — и я с ней попрощаюсь. Я могу в любой момент стать человеком.

«Когда, где и как обратиться?..»

И хотя сердце должно было прыгать от радости и предвкушения, обдумывал я это со странным спокойствием.

В итоге я решил воспользоваться флакончиком, когда доберусь до более безопасных мест. Обращаться в слабосильного человека здесь, в Веньесе, воюющем с ведьмами, — не самая удачная мысль.

До Фомикама, наверное, лучше дойти пешком. Добраться до туда на повозке, конечно, звучит более заманчиво, но перед этим наслушаться отказов, да и, отыскав транспорт, всю дорогу терпеть на себе неприязненные взгляды остальных пассажиров — мне вовсе не по душе.

К тому же лошадей напугаю. И это основная из множества причин, по которым путешествующих таким образом зверолюдей не много. Стоит только зверочеловеку приблизиться к лошади, как та тут же начинает беситься — с этим ничего не поделаешь. Вызывающие ненависть в людях и страх у животных; не способные завести товарищей и отыскать где-либо покоя. Таковы зверолюди.

И, разумеется, все мы лишены общения.

Шагая в одиночестве, я осознал, какими оживленными были эти несколько дней после моей встречи с Зеро и Альбертом. Я спрашивал, Зеро отвечала, Альберт вставлял ремарки, за что получал. И подобные моменты повторялись раз за разом.

«А-а… Ты права, Зеро. Было по-своему весело».

Утратив это, вновь вернуться к тишине оказалось тяжко, хотя она все такая же, что и прежде.

«— Эй, Наймит, и меня тоже понеси. Одну Зеро — нечестно.

— С какой стати я стану приближать к своей шее того, кто на нее покушался?

— В этот раз не буду! Ну же, дай мех потрогать. Вчера он весь был грязный, а сегодня мягкий-мягкий. Эй, Зеро, хватит! Меняемся!

— Я хозяйка наемника и к тому же несравненная красавица. Так что это мой стул. Не уступлю.

— Это кто тут стул? Сейчас как сброшу, чертова ведьма!»

Вспомнив это, я улыбнулся.

Постоянно срывающийся на крик мальчишка и надменная ведьма. Ни мои крики, ни попытки запугать ни разу их не проняли. Были ли они тоже одиноки? Воспоминания мгновенно дали ответ на этот бессмысленный вопрос. Не были.

Итак, за всю мою длинную жизнь ко мне относились как к человеку лишь ненавистная ведьма, да маг — всего двое. И хотя это естественно, поскольку зверолюдей породили сами ведьмы, все равно довольно иронично.

Вздохнув, я уставился в небо.

Голубое небо — мне вспомнилось, как, сузив взгляд, эти слова произнесла Зеро. Она говорила, что ни разу не выходила из Норы, в которой родилась и выросла.

И с тех пор как ушел Тринадцатый находилась там в одиночестве.

— «Я и Тринадцатый. За исключением нас двоих, все остальные ведьмы в Норе были убиты».

Вспомнив это, я вздрогнул.

В Норе, где были убиты ее товарищи. Десять лет. Не с кем и словцом перекинуться, только ждать возвращения Тринадцатого — как же одиноко ей было?

Нора, в которой жила Зеро.

Было ли оттуда видно голубое небо?

Небо, в которое я сейчас смотрел, было такое же голубое, как и тогда, но почему-то казалось другим.

На повозке до Фомикама полдня пути. Мне топать пешком, значит, — где-то полтора.

Поэтому неудивительно, что ночь наступила прежде, чем мне удалось добраться до городских ворот, и, разведя огонь, я начал готовиться к ночлегу.

Смастерив из своей котомки подобие подушки, я прикрыл глаза.

— Наймит.

Мне послышался голос Зеро. Разумеется, показалось; иллюзия, вызванная тем, что Зеро слишком часто звала меня, — до сих пор слышится.

Позовет, и я отвечу. Она находила это веселым — множество раз звала меня по имени, говорила со мной, спрашивала моего мнения.

— Возьми меня с собой.

Лицо Зеро, которая просила об этом, мне вовек не забыть.

Я встал. Слова, что так и не смог сказать, сейчас вихрем вертелись внутри.

— Черт…

Почему я не извинился? Не поклялся больше не сомневаться? Не сказал, что выполню условия договора до конца, никуда не уйду?.. Почему ничего не высказал?

Однако сейчас уже поздно думать об этом. Как я посмею вернуться? Именно потому, что осознаю это, сейчас так тяжело дышать.

Но, к счастью, мои раздумья длились недолго.

Я почуял запах зверя. Зверочеловека… Такого же, как я.

— Если думаешь ограбить, получишь немного, — сказав это, я дал понять, что заметил его. Много разбойников уходили после такого предупреждения. И дело не в том, что с меня нечего взять. Если зверочеловек заметил засаду, убить его очень трудно. Даже если с ними такой же, как я, шанс для них проиграть все еще очень высок. Единственная причина, которая может заставить презреть такую опасность, — жажда наживы за снятую и проданную ведьме голову или…

— Тебя прибью и хватит.

…личная ненависть.

Едва увидев вышедшего из тени парня с псиной мордой, который без шерсти выглядел совершенно по-идиотски, я сильно скривился.

Помню его. Вроде тот волк, которого Зеро лишила меха на задворках гостиницы.

— Эй, ты, видать, чего-то не понял. В том, что у тебя не осталось меха, — я не виноват.

— Вот только не заливай, что не твоих рук дело, сволочь.

«Да не я это, а Зеро, все она», — мелькнула мысль, пока я продолжал играть дурачка.

— И что, если так? — Вскинув меч на плечо, я опустил взгляд на волка. Я был гораздо крупнее него. — Что надумал, пес? Драться будешь? Со мной?

— Не я тебя убью.

Зверолюди запросто ощущают чужое присутствие. Поэтому подловить их неожиданно обычно невозможно.

Но если перед зверочеловеком другой, подобный ему и пышущий жаждой убийства, разумеется, все остальное отходит на второй план. Так и получилось.

В следующий миг мне в спину прилетел сгусток света, и я распахнул глаза.

— Чт… о?!

Магия. Стим. То есть где-то рядом ведьма. Понятия не имею, из Ордена она или из отступников… Но по самодовольной ухмылке волка все стало понятно.

— Ты сука… Продать меня вздумал, шавка вонючая!

«Атакованный ведьмой, нацелившейся на его башку, этот волк, наверное, в обмен на свою шкуру, предложил колдунье помощь в поимке более редкого зверя. У псов отличный нюх. Легко представить, как он начал искать однажды учуянный запах и навел на меня ведьму-разбойницу».

Я кричал с яростью, но в следующую секунду мне пришлось замолчать. В живот расплывшегося в ухмылке волка тоже безжалостно ударил сгусток энергии. Ухмылку на его морде сменило выражение боли. Он упал на колени и повалился наземь. Из-под тела начала расползаться лужа темно-красной крови. Следом раздался стон, полный страдания.

«Думал мной откупиться, а в итоге сам стал целью — уже не посмеешься, шавка поганая».

— Промазала… Не упал! — удивленно крикнул кто-то высоким женским голосом. Он донесся из тени дерева, стоявшего неподалеку.

Бежать или драться? Я мгновенно принял решение. Драться… и победить. Быть может, из-за знакомства с выдающейся ведьмой и магом, но боязнь таких, как они, поубавилась.

Сняв с бедра нож, я метнул его в направлении голоса — раздался вскрик и звук упавшего тела.

Я подбежал к источнику крика и тут же навалился на ведьму, упавшую на землю. Выдернув вонзившийся ей в плечо нож, я приставил лезвие к тонкому горлу. Я, вообще-то, не любитель ранить девушек — не по душе мне это вплоть до отвращения, но… Мой противник ведьма, так что ничего не поделаешь.

— Да как… ты… посмел?!

— Не тебе, пытавшейся меня убить, возмущаться, — заявил я, скривившись.

Зачем или почему — спрашивать нет смысла. Причина только в том, что она ведьма, а я зверочеловек, и этого достаточно.

Но нынешний случай немного отличался. Я, конечно, привык, что за моей головой постоянно охотятся, и не испытываю по этому поводу каких-либо особых чувств, однако, если одолжить выражение Зеро, то «я чуточку недоволен».

Лицо напавшей ведьмы, со страхом и ненавистью уставившейся на меня сквозь ночную тьму, как ни глянь, было человечным. Лица всегда отличают людей, и ремесло оставляет на них свою печать. Так, у разбойников и физиономии подстать занятию. А глядя на Зеро, Альберта и Тринадцатого, понимаешь, что атмосфера вокруг магов изначально отличается от той, что окружает других.

Но вот эта ведьма другая. Двадцать с лишним лет — примерно за двадцать пять… Вымученная девчонка, как одна из тех, что на рынках торгуют ношенной и замызганной одеждой.

Теперь слова Альберта о том, что любой, кто пожелает, может научиться магии, стали понятны. Вот, значит, что он имел в виду.

Однако степень решимости у разбойников, охотящихся за моей головой ради наживы, и степень решимости у той, которая напала на меня, хотя до этого никого в жизни не ранила, — абсолютно отличаются.

— Эй, девчонка… Спрошу, пожалуй. Когда напала на меня, ты хоть… понимала, что если нападешь на кого-то, умереть в таком случае — плевое дело? Знаешь, что бывает, когда молоденькая девчушка нападает на зверочеловека?

— Ай… Нет!

— Не отнекивайся. Я тоже не хочу сдохнуть. Запомни, девочка. Если не готова умереть, чужие жизни не отнимай. Такие, как ты, перед ликом смерти всегда заявляют…

— Не убивай! Я не специально… Я вовсе не хотела такого. Я наконец-то обрела силу… Только собиралась зажить полной жизнью!

«Именно. Вот такое и заявляют. Подобные мольбы делают меня снисходительным».

— Исчезни. В следующий раз прибью.

Я опустил нож и слез с ведьмы. Издавая еле слышный крик, та тут же исчезла среди лесных зарослей. Хоть бы усвоила урок и стала разумней… Если она позовет товарищей и примчится, чтобы отомстить, я, скорее всего, проиграю.

— Тринадцатый в чем-то прав… — Глядя на луну, я поник плечами. — Они и впрямь бушуют.

Проблема не в ведьмах, существующих уже очень давно. А в обыкновенных людях, заполучивших в руки новую технологию, — магию. Не привыкшие к силе, одержимые ею.

Солдаты, потерявшие командира, становятся разбойниками. В рухнувшей стране даже рыцарю не избежать такой участи. Людей необходимо прореживать, собирать вместе, контролировать — делать все, чтобы сохранить порядок. С магией точно так же. Для тех, кто ее использует, необходим закон. И тем, кто выходит за его рамки, — кара. Чтобы свершить кару — нужны исполнители. Гильдии различных профессий существуют не только для взаимопомощи, но и чтобы наблюдать друг за другом. Разнообразные лицензии, разрешения и сертификаты — все они служат тому, чтобы обратить несущие разрушения умения в навыки, оберегающие мир.

Технология магии чрезвычайно мощна, но институт ее регулирования отсутствует. Даже если в Ордене Зеро есть контроль, брошенные им маги находятся вне его, поэтому можно считать, что контроля и нет вовсе… Но магия-то уже распространилась.

— Создали же проблемную книгу, — выплюнул я, и показалось, будто Зеро взглянула на меня с недовольным видом.

Очистив нож от крови, я засунул его в ножны и попинал валяющегося волка.

Болезненно застонав, тот уставился на меня. Без меха он выглядел по-дурацки.

— Какого черта… Ты в порядке! Я же видел… она… точно попала!..

Кстати, да, Стим же угодил прямо в меня, но на теле ни царапины.

— Не очень, значит, была твоя ведьма.

— Пошел на хер! Меня же ранило!

— Значит, ты тоже не очень. Шавка, притащившая с собой неприятности. Из-за тебя я девку ранил. Еще и сам отхватил. Оборжаться.

— На хер пошел! Я не собака, а волк, говорил же! Великая Сорена лично подсаживала мне душу волка, так и знай!

Выкрикнув это, он поперхнулся кровью. Похоже, в пробитом брюхе открылась рана. Зверочеловек, естественно, он такого не умрет, но помучается достаточно. В любом случае меня не касается то, насколько ему больно. Сейчас он точно…

— Сорена… подсадила? — переспросил я, и теперь до ушей улыбался уже волк. Улыбка осознавшего свое преимущество. Бесит. Прибить его, что ли. Но, поразмыслив, я решил отказаться от столь варварского метода.

— Неужто ты веришь в бредни, будто зверолюди такие в наказание за грехи прошлой жизни?.. Смешно. Если бы за грехи давали такое отличное тело, я бы в этой жизни как следует себя запятнал.

— Будто не запятнал!

— Не запятнал!

— А кто тогда на обычных девчонок напал, солгав, что те ведьмы?

— Это побочный эффект поисков кое-кого… Их выдали, вот и пришлось таскать за собой! Ну, подумаешь, слегка их опробовал… Я все равно думал однажды их отпустить…

— Меня не интересуют вонючие отговорки такой мрази, как ты… Я вообще не об этом спрашивал. Ты, подонок, сказал что-то про Сорену и про подсаженную душу.

Самопровозглашенный волк с псиной мордой болезненно усмехнулся. Из-за отсутствия меха пот, который лился с него, капал в лужу крови и смешивался с ней.

— Она не просто душу мне подсадила!.. Я по своей воле стал зверочеловеком. И прямо от Великой Сорены принял душу волка! Ну как? Зауважал? — высказавшись, волк схватился за живот и окончательно обмяк. — С-сделай уже что-нибудь с этой раной… Я же умру, если кровь не остановить…

— Мне плевать, если ты сдохнешь.

— А мне не плевать! Ну прости, что продал! Я просто не мог умереть! Сорена велела мне приглядывать за Госпожой! А она вдруг исчезла, и теперь я по всей стране мотаюсь, аж до такого опустился! Я не вру!

— Госпожа? — переспросил я, удивившись, и волк, несмотря на свое положение, гордо кивнул головой.

— Я ищу представительницу Ордена магов Зеро, ставшую символом мести. Ту, через которую Он выражает свою волю, — внучку Великой Сорены!

«Вот так совпадение», — эта и еще несколько до странного спокойных мыслей пронеслись у меня в голове.

Альберт же говорил, что Он не командует Орденом, и вместо него это делает прямая внучка Сорены. Само собой, с Книгой она тоже связана.

Я думал, конечно, что неплохо бы хоть разок повидаться с ней, как тут появилась такая прекрасная отговорка.

И прежде, чем я успел домыслить, мой меч уже маячил перед носом волка.

— А вот с этого места поподробнее, уважаемый Волк.

Он, видимо, хотел широко улыбнуться, но морда без шерсти не смогла скрыть того, как он побледнел.

2

Раскаленным ножом прижечь рану и зашить ее при помощи набора, который имеется у каждого наемника — в общем, этого достаточно, чтобы рана на зверочеловеке затянулась. Устав слушать надоедливые жалобы волка на слишком грубый шов, я сунул ему выпивку, которую тот с благодарностью вылакал и тяжело вздохнул.

И наконец, мало-помалу, он начал говорить. При этом отказываясь называть внучку Сорены не иначе как «Госпожа». Ради порядка я попытался выведать у него имя девушки, но со словами «Будто я так запросто скажу имя ведьмы!» тот, хоть и находился на грани смерти, так на меня уставился, что от этой идеи пришлось отказаться. С другой стороны, это придало его рассказу правдивости.

Я ведь не забыл слова Зеро и Альберта о том, что ведьмы хранят свои имена за семью печатями. «Сорена» же — псевдоним; видать, поэтому он и известен в народе.

Скрывать свое имя и использовать псевдоним вошло у ведьм в привычку… Все же странная логика.

— Видишь ли, изначально я получил это тело от Сорены на условии охранять Госпожу. А до этого был одним из придворных рыцарей.

— Одним из рыцарей королевского замка?

— Ну.

— В этой стране?

— Ага.

— Выходит, аристократом был?

Я спросил, чтобы подтвердить, а волк выпятил грудь колесом. Захотелось его треснуть, но, ударь я его сейчас, прибью же, так что я сдержался.

— Всего лишь третьим сыном, который ничего не наследует. Так что волей-неволей я оказался на службе при дворе… Но — как бы сказать? — мужское начало или скорее инстинкт — был он во мне крайне силен. Встретив красивую женщину, мне было плевать, какой у нее статус и есть ли у нее муж…

— Ты же не хочешь сказать, что из рыцарей тебя вышибли за то, что спутался с чужой женой?

На мой вопрос волк невесело усмехнулся:

— Не успели. Поднялась та еще шумиха. «Не должен был ты возжелать жены соседа! Казнить его!» Я же говорил, что раньше слыл красавцем — на мои портреты не одна женщина имела охоту. Впрочем, я и сейчас ничего.

«Мех отрасти, тогда и хвались, тупица», — собирался сказать я, но не хотел прерывать его рассказ, а потому произнес только в мыслях.

— А красавцы же выделяются, так? Поэтому скрыться было проблематично. Я бежал в лес, где чуть было не подох, благо меня подобрала Сорена. Веришь ли?.. Сорена, которую все считали старухой, — оказалась красоткой! Я умолял ее: «Сделаю что угодно, только позволь быть рядом!», а она сказала, мол, ей не интересны слабые люди. Ну, раз так — я даже в монстра готов был превратиться…

— И стал зверочеловеком?..

— Я не жалел о потерянном облике. Что презирать будут, если стану зверочеловеком, тоже было плевать. Меня и так презирали, а так хоть могу делать что вздумается.

— Но ведьмы — наши естественные враги. Даже если Сорена тебя не тронула, другие ведьмы все еще могут напасть.

— Но обычно не нападают же. Ради головы ведьма и сама может зверя создать.

«Хм, действительно. Но ведь по факту за мной охотились, да и Альберт на мою голову покушался».

С сомнением взглянув на волка, я сказал: «И что?» Тот продолжил:

— Охотятся только неопытные ведьмы, которые не могут провести ритуал обращения в зверя. А у разбойников за высокую цену головы покупают скучающие жены дворян, развлекающиеся призывом демонов. Ведьмы в Веньесе начали гоняться за зверолюдьми где-то год назад, когда война вошла в разгар. И когда я захотел стать зверочеловеком, это еще не было так опасно… Да и разбойников всегда можно отвадить, применив силу, — добавил он в конце.

Получается, на меня с самого начала охотились не полноценные ведьмы, а фальшивки, от скуки балующиеся попытками колдовать. Выходит, Зеро моя голова без надобности.

— Так вот: после превращения я мирно жил рядом с Сореной и Госпожой, но…

Однажды приключилась эпидемия, Сорену убили по навету, а ее внучка захотела мстить. Волк, которому Сорена последней волей поручила присматривать за родственницей, разумеется, выступал против сражений, но как следствие «Госпожа» бросила его и примкнула к Ордену магов — как-то так. И весь этот год волк отчаянно искал ее, собирая информацию об Ордене.

— Я и деньгами, и силой выуживал из отступников информацию, но где Книга Зеро, которую ты ищешь, — не знаю. Не довелось мне вступить в Орден, понимаешь ли.

— Бесполезная псина…

— Я волк, говорю же! Хочешь, чтобы я разъяснил разницу между собакой и волком?!

— Бесполезный волчара… — послушно поправился я, и волк, сдавшись, опустил уши и хвост.

— Ну… Вряд ли Книгой владеет Он, значит, она и не у Госпожи.

— Откуда знаешь-то?

— Никто его не видел. Он существует лишь на уровне слухов и напрямую не влияет на Орден — это факт… Он только наказывает.

— Наказывает? Но при этом облика не раскрывает? Как это?

— Ведьмы на крови клянутся ему в верности. И те из них, кто пошел наперекор клятве, — исчезают. Но почему-то понятие верности у них слишком размыто.

Из слов волка можно было сделать вывод, что Орден Зеро связан ограничениями.

Придуманными, видимо, для того, чтобы его члены не отклонялись от цели бороться за мир для ведьм. И ведьмы, которые не смогли сдержать клятву, становятся изгнанными колдунами.

— А изгнанных колдунов Он не карает?

— Когда карает, когда — нет. Только изгнание само по себе — не повод для казни, это точно. Самый известный случай — когда отступников, которые захватили и подчистую разграбили один город, просто «стерли». Узнав, что с целью их усмирения в город уже направляется Тринадцатый, отступники взяли горожан в заложники, но Он уничтожил их прежде, чем они успели столкнуться с королевским колдуном.

Однако ведьмы, напавшие на Латетт, не были наказаны — их прикончил Тринадцатый. Временами карает, временами — нет. Очень уж неопределенный договор.

Идиоты, сообразившие, что за небольшое отклонение от правил им ничего не будет, станут творить глупости до тех пор, пока не нарвутся на наказание. Если бы условием договора было «исчезновение, следующее за изгнанием из Ордена», то и отступников не появилось бы.

— Сорена изначально не признавала Орден магов. «Магия — чудесная технология, но тот, кто ее распространяет — глупец»… Поэтому Он и сжег ее на костре.

— Эй, погоди-ка. Разве Сорену сожгли не селяне, напуганные болезнью?

— А если скажу, что причиной болезни было колдовство?

Я в изумлении распахнул глаза.

— Кто-то колдовством навел болезнь. Вот почему Сорена колдовством же смогла ее подавить… И попала в ловушку. Ведь было очевидно, что, используй она в такой ситуации колдовство, из-за непонимания в глазах селян она по ошибке станет целью охоты. Я, конечно, не могу доказать, что Он навел болезнь, но и не сомневаюсь в этом.

Не знаю, правдивы ли слова волка, но если все же да, то Он, не только десять лет назад убил товарищей Зеро, но и стал виновником смерти Сорены годичной давности.

— Я… не смог защитить Сорену. А потому должен найти Госпожу. Я просто обязан защитить ее во что бы то ни стало.

Затрещав, древесина в огне испустила искру.

Я ни разу не слышал, чтобы зверолюди-наемники объединялись, но сейчас нет выбора. Место, где находится Он, — загадка, так что к Книге Зеро сейчас наиболее близка «Госпожа» волка.

Временное совпадение интересов. Я же, как-никак, прагматик до мозга костей.

— И что, нет никаких зацепок? — спросил я, и волк озадаченно поднял голову. — Как я и говорил, я ищу Книгу Зеро. И если она вдруг у твоей Госпожи, то у меня к ней дело. Я помогу тебе, а взамен, когда найдем ее, ты отдашь мне Книгу.

«Если я найду Книгу и с ней вернусь к Зеро, интересно, с каким лицом она меня встретит? Почти наверняка разозлится или надуется… И, скорее всего, не скажет даже простого «спасибо». Наверное, пробурчит что-то в духе: "Я сама намеревалась ее вернуть, так что это мое дело. Ты меня предал, а теперь, значит, с Книгой вернулся". И как ни в чем не бывало выхватит ее из моих лап.

А если я извинюсь за то, что подозревал ее, может, снова меня наймет».

— Та ведьма, что была с тобой… Она сейчас где?

Я резко глянул на волка, который словно прочел мои мысли.

— Совсем чуть-чуть, но от нее пахло Госпожой. Запах, конечно же, перемешался с характерными для ведьм ароматами трав и прочего, да так, что был едва различим, но на грани восприятия все же ощущался. Только я собирался выяснить это, как…

— А-а… Так вот зачем ты тогда…

«Значит, когда мы впервые встретились в гостинице, он вдыхал аромат Зеро именно потому, что учуял запах своей Госпожи. Но без меха-то мы тебя оставили вовсе не за вынюхивание, волчара. Просто ты очень уж не понравился Зеро». Эти мысли отразились на моей морде, но волк, разумеется, не заметил.

— Но я ведь почти все время находился рядом с ней… Разве от меня не пахнет?

— Нет, запах зверочеловека очень силен, так что почти ничего не чувствую. Но даже так — кажется, чую… Точно, чую! — Волк распахнул глаза. — Где ты до этого побывал? Есть высокий шанс, что Госпожа все еще там!

Во Фрасте я находился недолго, а в Латетте людей не было; выходит, что в последний раз я пересекался с людьми в Фомикаме. А значит…

— Похоже, придется топать в Фомикам. Твоя госпожа, возможно, в его окрестностях.

3

Днем было до странного много повозок, спешащих из Фомикама в Фрасту.

Эта дорога ведет прямиком в столицу, поэтому столько людей здесь — норма. Однако вчера, когда я неспеша брел по этому пути, было все же как-то поспокойнее. А сегодня столкнулись уже несколько повозок. Так что мы не стали брать транспорт и решили пойти вдоль придорожного леса.

— Скажи, братишка.

«Не брат ты мне. Не равняй меня с собой, волчара».

Сильно скривившись, я обернулся к оживившемуся даже несмотря на рану волку.

— Можно как-то вернуть мой мех? Госпожа же меня засмеет. Да и одежда натирает, а это чертовски неприятно. И холодно еще. Ну серьезно.

— Будто я могу что-то исправить. Ведьму проси, ведьму.

— Это ту, которая сейчас в королевской крепости? Как же мне ее попросить?!

— Понятия не имею. Полови на еду, может, клюнет.

— А если серьезно?! — взмолился волк и расстроенно заскулил, точь-в-точь настоящий пес.

Хм, а ведь я на полном серьезе предложил посулить обед, но… видать, не сработает.

В этот момент с необычайно высокой скоростью мимо промчалась очередная повозка, из которой послышалось:

— …казнят ведьму…

Только это и удалось услышать. Я тут же обернулся к волку.

— Кажется, сегодня пополудни будут казнить ведьму.

Мой мех тотчас же встал дыбом.

«Или присоединиться, или сгореть на костре».

Таков был выбор, который Тринадцатый предложил Альберту. Подчинится и получит еще больше знаний, а откажется — взойдет на костер.

«Неужели…» — мелькнуло в голове. — «Неужели… Альберт…»

И я со всех ног помчался к столице.

«Сегодня пополудни на центральной площади казнят ведьму».

По-видимому, это объявление и послужило причиной утренней суматохи. Площадь Фрасты уже полнилась зрителями. Я бежал во всю прыть и даже не думал, что рана волка может открыться — времени до полудня оставалось не много. Солнце вот-вот взойдет к зениту. Хорошо еще, что скорость зверочеловека, несущегося стремглав, сравнима со скоростью повозки. С лошадью в этом, естественно, зверочеловеку не тягаться, но если та тянет за собой груженый обоз, он ей точно не уступит.

Площадь, к которой я пробивался сквозь уличную толпу, уже полнилась людьми. Даже издали было видно, что к огромному столбу, находящемуся в центре, сейчас кого-то привязывают.

«Неужели там Альберт?» И предчувствие не подвело.

— Что же он делает, идиот?! Чего ради попер против Тринадцатого?

Даже издалека видно, как мальчишку бьет дрожь — он будто вот-вот упадет. Только подбородок задрал горделиво. Рассматривая толпу золотыми глазами, он на мгновение остановил взгляд на мне…

…и тут же поджал губы… Заметил, стало быть.

Дурак, кому ты хочешь показаться сильным? Тебя же казнят. И не просто убьют, а сожгут. Мелкий паршивец, разве не понимаешь, какая это долгая пытка?

— Братишка… Знаешь его? — наконец нагнав меня, прерывисто спросил сузивший глаза и тяжело дышащий волк.

— Мальчишка, который как-то на меня напал. Едва он проводил нас до Школы, как мы угодили к Тринадцатому… Он-то и предложил мелкому либо подчиниться, либо взойти на костер… И этот идиот выбрал последнее!

— Эге… Вот это настрой, — ответил он беспечно и посмотрел вдаль, на столб, после чего замер.

— Скажи-ка, братишка…

— Что?!

«Вот же черт — взял и ответил. Словно подтвердив этим, что он может считать меня братом. Черт!».

— Этот ребенок… У него, часом, не золотые волосы?

— Что если так?

— А глаза золотые?

«Ну да, золотые. Но откуда волк знает цвет его глаз? С такого расстояния пес… да даже волк-зверочеловек… по идее, не способен разглядеть цвет глаз Альберта».

— Госпожа…

«Госпожа? Что это значит? Альберт — парень».

Я хотел переспросить, но на площади вдруг стало тихо. Взглянув на столб, я увидел стоящего там Тринадцатого.

Ниспадающая до земли роба, здоровенный посох. Согнутая спина и мрачное выражение лица. С виду натуральный злобный колдун, а стоит тут как хранитель закона.

— Сегодня я сожгу ведьму, — разнесся по площади приглушенный голос Тринадцатого. Сбоку к столбу привязывали Альберта таким образом, чтобы тот не смог двигаться.

«Сегодня я сожгу ведьму», — простые слова, Тринадцатый.

— Хоть с виду это ребенок, не стоит проявлять жалости. Задумайтесь! Скольких она убила! Скольких еще убьет? Вот в чем вопрос!

Нагнетает, усиливая значение слова «ведьма». Для меня это очевидно. «Ведьмы — не люди, а иные создания», — вот что он хочет сказать народу.

Тогда люди не посчитают ведьму за человека. Ее смерть воспримут как неизбежное зло и смогут радоваться ее слезам, когда та будет гореть на костре.

От страны к стране, во все времена, войска, принадлежащие противнику, равняли с мусором и насекомыми. В чем заключается важнейший смысл. Такое мышление помогает людям убивать и чествовать убийц, и позволяет считать это единственно правильным.

— Друзья! Я тоже колдун. Но я ни за что не стану использовать колдовство во вред человеку. Равно как не прощу тех действий, которые наносят вред людям! Владея силой колдовства, я ни разу не поддался собственным желаниям!

Воздух всколыхнулся. Отчетливо слышимый голос Тринадцатого и его речь, словно ошеломившая слушателей. Их взгляды останавливаются на Тринадцатом и замирают.

— Друзья! Я использую колдовство. Но к тем, кто, как и я, обучаясь ему, сошел с праведного пути, я не выкажу жалости, не ослаблю чистку! Прошу, ненавидьте злобных ведьм! Но я хочу, что вы знали: само колдовство — не зло; зло несет неправильное использование колдовства!

«И это тот, кто заявлял, что колдуны воспринимают людей как вещи. Как только язык поворачивается…

А самое жуткое в том, что все его слова не лживы. "Ведьмы и колдуны смотрят на всех, как на вещи" и "Не выкажу жалости к тем, кто, обучаясь колдовству…" — все это правда.

Зеро говорила, что Тринадцатый очень умел. И сила его в том, что он не лжет. Влияние словам придает осознание их правдивости. Правдой люди и обманываются.

Превосходный обманщик. Я, видимо, тоже купился. Похоже, Тринадцатый хотел только того, чтобы я покинул Зеро… Ревновал? Что ж, я польщен, Тринадцатый».

Скрежеща зубами, я с восхищением и злостью глядел на Тринадцатого.

— Друзья! Я приложу все усилия! Обещаю! Я воспользуюсь всей своей силой, чтобы принести мир этой стране! Клянусь! Я изведу всех злобных ведьм в Веньесе и дарую стране защиту от колдунов! Ради этого!.. — Тринадцатый повел рукой. И зрители уставились на Альберта.

— Я!..

Короткие рубленые фразы.

— Сожгу ведьму!

И воздух сотрясли возгласы: «Огня! Огня! Огня!»

Крики охватили площадь. Тринадцатый вскинул руки, явно полные Силы.

В мгновение ока вокруг столба заплясали красноватые язычки пламени. Магия. Это наигранное явление только раззадорило зрителей. Радуясь магии Тринадцатого, они не иначе впали в транс, словно упиваясь силой законного колдуна. Осознание того, что есть кто-то сильный, тот, кто защитит, приносило горожанам невыразимое счастье.

Я смотрел, как в сложенную вокруг Альберта солому подливают масло, и лишь сильнее сжал зубы.

«Скажи, Тринадцатый. Ты и впрямь его сожжешь? Этого мальчишку?

Скажи, Зеро… ведьма. И ты позволишь? Если не может помочь возвратить Книгу и если бесполезен — дашь ему умереть?

И я. Неужели я буду просто стоять и смотреть на убийство?»

В этот момент по площади разнесся высокий голос:

— Слушайте, мои сотоварищи! Все те, кто решили сражаться во имя свободы для ведьм!

Это прозвучал голос Альберта, привязанного к столбу. Жуть берет от того, что, пусть и знает, что через мгновение сгорит, он может произносить что-то кроме проклятий, криков и мольбы о пощаде.

— Сегодня моя плоть сгорит и станет пеплом! Как Сорена год назад. Внимайте же, мои сотоварищи! Ее смерть стала искрой, приведшей к войне, пусть же моя смерть станет ее знаменем! Я обращаюсь ко всем ведьмам Ёмицуки как кровная наследница Великой Сорены!

Наполненный абсолютно иной силой, чем у Тринадцатого, этот голос раскатом ударил по площади.

«Ведьмы Ёмицуки… Наследница Сорены. Похоже, волк не ошибался.

Так ты оказался девчонкой, Альберт? И твоя бабка, та самая Сорена… уже мертва. Как и наставники Зеро».

— Объединитесь, гордые ведьмы, мечтающие о мире и покое! Ради истинного мира — уничтожьте Тринадцатого! Во имя Великой Сорены!

Огонь добрался до соломы. Благодаря маслу он моментально взвился еще яростнее и теперь касался субтильного тела связанного Альберта.

— Наймит!

По другую сторону огненных всполохов Альберт определенно смотрел на меня. И его губы зашевелились:

— «Спаси Зеро», — сложились они в эти слова.

«Ты дурак? Вокруг тебя огонь. Прямо сейчас. И вообще, как ты понял, что я прочту по губам, с такого-то расстояния? Впрочем, не время думать о подобном. Что же делать? Как поступить? Может, сбежать?

Ведь сжигают всего-навсего одну из ненавистных мне ведьм. Ему предоставили спасительный выбор, но этот идиот выбрал вариант с сожжением. И что это за "Спаси Зеро"? Столь выдающейся ведьме моя помощь ни к чему. У нее же есть Тринадцатый.

Да и потом, зачем призываешь к уничтожению Тринадцатого? Ты же сам убедился, что Орден магов — те еще отбросы. А-а… Значит, вот почему призывал "во имя Сорены", а не личностью того, кого называют "Он". Но разве не проще тогда было бы объединиться с Тринадцатым?

Однако ты отверг его предложение и выбрал смерть на костре… Н-да.

Альберт, ты… Что же ты узнал в подземелье?»

— Госпожа! — закричал волк и бросился к столбу. Атмосфера беззаботности вокруг него абсолютно исчезла, и на лице отразились страх и отчаяние.

«Тьфу, вот же засада. Раз ты в это ввязался, придется мне тебе помогать».

С этими мыслями я рванул вперед, расталкивая толпу. Итого — изо всех сил к столбу начали пробиваться два зверочеловека. Будь я одним из толпы, перепугался бы.

Так что народ само собой расступался влево и вправо, образуя путь для прохода. В своей не такой уж короткой жизни я еще не выделялся настолько отрицательно.

«Ненавижу вас, Альберт, Тринадцатый, волчара. И тебя, Зеро, тоже».

Из поясной сумки я достал взрывчатку. Слегка обкусил фитиль, «одолженным» факелом зажег огонек и широко замахнулся.

— Прикрой мальчишку, пес! Каждый, кто не хочет подохнуть, — пригнитесь!

Я швырнул взрывчатку к столбу. Все, и, к удивлению, даже Тринадцатый, попадали наземь, закрывая уши. Громыхнуло, и я подхватил за ворот отброшенного взрывом волка. Разумеется, тот уже крепко обнимал Альберта.

«Хоть и отключился при взрыве, из рук ее не выпустил. Мое мнение о тебе немножко улучшилось, волчара ты этакий».

Пламенеющую солому и столб разнесло взрывом; повсюду разлетались тлеющие огоньки, которые, словно пчелы, вызывали всеобщую панику. Крики стражи и вопли людей — хаос создал идеальную ситуацию для побега.

— Ведьма сбежала!

— Лучники! Стреляйте в них!

— Отставить, не стрелять! Попадете в Зеро!

Под эти крики, звучащие за спиной, мы оглушили нескольких стражников, завладели повозкой с вырывающейся лошадью и в один миг умчались за пределы города.