Харуюки попрощался с Тиюри, поднялся на лифте еще на два этажа, вышел, прошел в безлюдную квартиру, переоделся, сел на диван и сразу же пробежался пальцем по интерфейсу.

Первым делом он открыл браузер и отдал голосовую команду поисковой строке:

— Социальные камеры, экспорт.

Заголовок искомой новости появился в первой же строке результатов.

«Гермесов Трос подключили к японской системе видеонаблюдения».

Под «системой видеонаблюдения» понималась именно технология социальных камер.

А вот название «Гермесов Трос»...

Относилось к космическому лифту, построенному в восточной части Тихого океана.

Харуюки щелкнул пальцем по статье и начал читать ее, параллельно раздумывая.

Из статьи следовало, что космический лифт, будучи международным проектом, в составе своей системы безопасности имел камеры, аналогичные тем, что использовались в сети камер социальной безопасности в Японии.

Сам же лифт при этом размещался на Островах Рождества, бесконечно далеких от Японии. Но если на нем были установлены социальные камеры, то не стал ли он с точки зрения Брейн Бёрста новой «зоной»? И если так, то как туда можно было попасть?

Харуюки с полминуты прокручивал факты в своей голове, но затем все же сдался. Ему отчаянно не хватало знаний, чтобы ответить на эти вопросы. Он слишком мало знал как о Брейн Бёрсте, так и о космическом лифте. Сейчас было самое время обратиться к кому-то более опытному. Уж в чем, а в ее багаже знаний он не сомневался.

Харуюки закрыл браузер, открыл почтовик и замешкался.

В его голове схлестнулись желания «обсудить эту тему» и «под видом обсуждения просто поговорить». В конечном счете, первое желание победило со счетом 6:4, и Харуюки быстро набрал сообщение. В нем он, совершенно не разбиравшийся в научных темах, предложил встречу через вызов с погружением Черной Королеве Черноснежке, главе Легиона «Нега Небьюлас» и одному из опытнейших бёрст линкеров.

Ответ пришел сразу же, и в нем Черноснежка написала, что будет готова через 20 минут. Этого времени Харуюки как раз хватило, чтобы поужинать пловом с креветками и чаем. За минуту до назначенного времени он вошел в фулл дайв и сменил обстановку на локальном сервере квартиры на набор, который скачал с иностранного сайта.

Когда Харуюки пригласил Черноснежку на домашний сервер в прошлый раз, то с ужасом осознал, что у него в коллекции были лишь безрадостные и пропахшие порохом сцены. С тех самых пор он начал коллекционировать куда более приятные и атмосферные наборы. Его мать уже даже начала ругать его за то, что он попусту тратит место на домашнем сервере.

Полностью приготовившись, он дождался назначенного времени и сразу нажал кнопку вызова. После нескольких гудков перед его глазами появился еще один аватар.

Черное платье с блестящими серебряными украшениями. Сложенный зонт того же цвета. Крылья черного махаона с красным орнаментом.

Волшебная принцесса, выглядевшая лишь немного таинственнее настоящей Черноснежки, окинула взглядом все тот же поросячий аватар Харуюки, улыбнулась, а затем огляделась по сторонам.

Вдруг ее глаза округлились, она ухватилась за ближайший столб и вскрикнула:

— А, а-а?!

— Э?! Ч, что такое?!

— Ничего себе «что такое»?! Что ты за место выбрал?!

Харуюки недоуменно осмотрелся.

Силуэты гор, покрытые фиолетовой дымкой. Бескрайние леса и поля. Город из белого камня. И высокая башня, с которой можно было все это обозревать. На вершине этой башни они и стояли. Площадка на пике башни была всего 3 метра в диаметре, и на ней стояли лишь два стула да столб со старомодной лампой, чтобы обзору ничего не мешало.

— Э, ну... с, смотри, как вокруг красиво. Я недавно нашел эту сцену на одном немецком сайте...

— Начнем вот с чего: какая высота у этой, так сказать, башни?! — спросила Черноснежка с побледневшим лицом, и Харуюки посмотрел вниз.

Ощущения от высоты почти полностью совпали с теми, что он ощутил в начале дуэли, стоя на вершине столичной администрации, поэтому он ответил:

— Э-э... где-то 500 метров...

— Ты совсем сдурел?! Это слишком высоко! Ты что, тестируешь на мне эффект подвесного моста?!

— Ч-что? О чем это ты?

— Эффект подвесного моста состоит в том, что в опасной ситуации, например, на раскачивающемся подвесном мосту, чувство страха приводит к иллюзии того, что... — на этом месте Черноснежка вдруг замолчала, затем прокашлялась и бросила в сторону Харуюки недобрый взгляд. — ...В любом случае, со мной такие психологические уловки не сработают! И... раз мы не в бою, то и падения можно не опасаться. Но, в любом случае, ты меня хотя бы предупредил...

К концу фразы тон Черноснежки стал совсем ворчливым, но она все же смогла оторваться от столба и опуститься на ближайший к ней стул. Харуюки сел напротив нее и расстроенно спросил:

— А-а, прости, что так напугал тебя... мне выбрать другую сцену?

— Нет, не надо. Черт с ней, с высотой, я ведь вижу, что ты старался и искал, — ответила она, обольстительно улыбнувшись, и Харуюки с облегчением выдохнул.

Затем он почесал голову копытцем и решил начать разговор сначала:

— Э-э... добрый вечер, Черноснежка. Прости за такой внезапный звонок.

— Добрый вечер, Харуюки. Ничего страшного. Мы ведь не смогли поговорить в школе, и я рада, что мы хоть как-то встретились.

В конце июня в Умесато проходил культурный фестиваль, который должен был стать последней и самой важной миссией Черноснежки на посту зампредседателя школьного совета. Именно поэтому она была страшно занята все эти дни. Вспомнив об этом, Харуюки решил задать вопрос, который всплывал в его голове уже не раз:

— Кстати, Черноснежка, а почему ты вообще участвуешь в школьном совете? Председателя и его зама определяют голосованием. Выходит, ты сама предложила свою кандидатуру?

— М-м, ну, да. Я уверена, твой настоящий вопрос состоит в том, почему я сделала это, если единственная цель моей жизни — стать бёрст линкером 10-го уровня. Ведь канцелярская работа и совещания отнимают драгоценное время, которое я могла бы тратить на дуэли, — Черноснежка многозначительно улыбнулась, а затем продолжила, — Но, если честно, я вступила в школьный совет по той же самой причине — ради Брейн Бёрста.

— Э-э?!..

— Сам подумай. Родная школа — самое близкое каждому бёрст линкеру место. И в то же время — самое опасное поле боя. Полная информированность и крепкий фундамент под ногами — не прихоть, а суровая необходимость. Будучи членом школьного совета, я имею практически полный доступ к локальной сети школы. С этой точки зрения... — Черноснежка с улыбкой взглянула на Харуюки, а затем произнесла невообразимое, — Пора начать задумываться о выборах в школьный совет, которые пройдут в начале 2-й четверти. Ну что, Харуюки, запишешься в кандидаты?

— Ч... ч-ч-ч-ч-что? — Харуюки аж подпрыгнул на стуле, а затем отчаянно замотал головой. — Н-н-н-н-ни за что! Е-е-если я пойду на такое, меня с треском вышвырнут! С треском!

— М-м... тогда можно поставить Такуму на роль председателя, а кресло зампредседателя оставить тебе...

— Ты! Меня! Не поняла! — ответ Харуюки прозвучал так, словно его успел заразить Фрост Хорн. Затем Харуюки попытался насильно сменить тему, — Но это все неважно. Я сегодня сражался в Синдзюку...

— Да, я уже слышала. У вас был тяжелый бой против известных Леонидовцев.

— Б-быстро ты обо всем узнаешь, — ответил Харуюки, удивленно моргнув.

Черноснежка улыбнулась и с сарказмом добавила:

— Еще бы я этого не знала. Весь Ускоренный Мир уже наслышан о том, как вы с Тиюри прекрасно подходите друг другу.

— А, н-нет, это было просто... э-э...

— Что такое? Я ведь тебя ни в чем не обвиняю. Сотрудничество между членами Легиона — это всегда прекрасно.

Ощущая на себе всю силу ледяной улыбки Черноснежки, Харуюки вновь сменил тему:

— В, в самом конце той битвы противник сказал что «прыгнет на нас с верхушки Токио Скай Три», и я вдруг задумался! — Харуюки возбужденно открыл браузер и передал ссылку на страницу с новостями Черноснежке. — Так вот, ты уже видела эту новость?

— О том, что Гермесов Трос использует японскую систему видеонаблюдения? Да, в вечернем выпуске видеоновостей про это говорили... — ответила Черноснежка, мельком осмотрев статью, затем подняла взгляд и недоуменно спросила, — И что тут такого?

— Э-э… ну мне в голову просто пришла мысль… возможно, я сейчас скажу феерическую глупость… и я заранее извиняюсь за то, что пригласил тебя из-за этого… — скороговоркой проговорил Харуюки, выставляя словесную линию обороны, а затем, наконец, перешел к делу, — Вся эта система видеонаблюдения — это ведь социальные камеры, так? Получается, что космический лифт в тихом океане полностью попадает в зону действия камер? А если так… то значит ли это, что Гермесов Трос появится и в Ускоренном Мире?..

Глядя на то, как округлились глаза Черноснежки, Харуюки приготовился к одному из двух исходов: либо она сейчас свалится с башни от смеха, либо разозлится и скажет ему больше не звонить ей по таким идиотским поводам.

Но…

— Хм-м-м… — протянула Черноснежка, а затем, приставив руку к подбородку, внимательно уставилась на открытую в браузере статью. Наконец, она подняла взгляд и покачала головой. — Даже не знаю, как сказать… тебе в голову постоянно лезут совершенно сумасбродные мысли. Но… это действительно очень интересная идея…

— А-ага… — отозвался Харуюки, не зная, как реагировать на такие слова.

Черноснежка вдруг встала со стула и, словно забыв о страхе перед 500-метровой высотой, начала расхаживать по вершине башни (насколько трехметровая площадка вообще это позволяла).

— Если предположить, что на него установлены социальные камеры… то логичнее всего было бы ожидать, что они объединены в замкнутую сеть, но… вопрос в том, есть ли на центральной станции Гермесова Троса достаточное количество места для хранения такого большого объема информации? Гораздо дешевле и эффективнее было бы подключить камеры к ЦНСБ через спутники. А в этом случае… велика вероятность того, что Брейн Бёрст может обойти их защиту…

— Э-э, — кое-как смог вставить Харуюки и замахал лапами. — Прости, я ничего не понимаю.

Черноснежка тут же замерла на месте и покачала указательным пальцем, словно задумываясь над тем, как лучше объяснить.

— М-м… короче говоря, поскольку Гермесов Трос — космический лифт низкоорбитального типа, он сильно ограничен в размерах, и поэтому…

— Что значит «низкоорбитального типа»?

— Так, понятно…

Черноснежка улыбнулась и снова уселась на стул.

Прокашлявшись, она создала большой лист виртуальной бумаги. В нижней его части она нарисовала пальцем круг, в центре которого изящным почерком подписала: «Earth».

— Тогда начнем с самых основ. Космический, он же орбитальный, лифт — это крайне высокая башня, расположенная на поверхности земли, внутри которой располагается лифт для транспортировки людей и грузов в космос и из космоса. Стоимость перевозки грузов с помощью лифта в разы и на порядки ниже, чем с помощью ракет или шаттлов. Но…

Черноснежка провела пальцем, нарисовав высоченную башню, тянущуюся с поверхности Земли.

— Даже если мы будем использовать самые передовые технологии, вроде тех, что используются в Токио Скай Три, диаметр фундамента будет такой, что накроет всю Японию. Поэтому, в реальности построить такую вавилонскую башню совершенно невозможно. Поэтому решили подойти к вопросу с другой стороны.

Быстро стерев башню, Черноснежка нарисовала квадрат на большом удалении от Земли.

— Сначала над поверхностью Земли на расстоянии в 36 тысяч километров устанавливается станция на геостационарной орбите. Затем от нее на землю опускается крепкий, легкий кабель. Суть геостационарной орбиты состоит в том, что сама станция вращается практически с той же скоростью, что и Земля. Выходит, если смотреть на станцию с Земли, то она всегда будет в одной и той же точке. Поэтому она и называется «стационарной». Получается так…

Черноснежка провела от квадрата — геостационарной космической станции — линию до поверхности Земли.

— Затем мы закрепляем кабель на Земле и получаем башню… ну, или, по крайней мере, лестницу в космос.

— О-о, понятно! — обрадовано воскликнул Харуюки и ударил копытом по коленке.

Но после этого он тут же нахмурился и повернул голову.

— Хотя, нет, погоди-ка. Какими бы легкими не были материалы, 36000-километровый кабель с лифтом будут крайне тяжелыми. Неужели геостационарная станция не грохнется под его весом?

— Конечно, грохнется! — тут же ответила Черноснежка, и Харуюки ерзнул на стуле.

— Но…

— Хочешь спросить, что нам в таком случае делать? Вот что.

Черноснежка вновь провела от станции линию, теперь в противоположную сторону, и нарисовала на ее конце черный круг.

— Для того, чтобы сместить центр тяжести станции, то есть, точку, в которой сосредоточена масса, нужно провести кабель в обратную сторону и прицепить к станции противовес. Вращение этого противовеса будет создавать центробежную силу, которая компенсирует вес кабеля.

— О-о, понятно! — вновь обрадовался Харуюки, а затем снова покрутил головой. — Но… откуда мы возьмем такой противовес?

В ответ Черноснежка глубокомысленно улыбнулась, а затем неожиданно сказала:

— Проект «геостационарного космического лифта» был предложен американцами из NASA еще 47 лет назад, в 2000 году. В то время считалось, что проект может быть завершен в 2062 году.

— Э?! Но… но ведь это еще очень нескоро!

— Да. Этот год был назван потому, что в NASA считали, что к тому времени мы сможем поймать пролетающий неподалеку от земли астероид, а затем использовать его в качестве противовеса.

— Что?! Поймать астероид?!

— Именно. Им казалось, что через 62 года мимо Земли пролетит удобный для поимки астероид, и человечество технологически дорастет до того, чтобы его поймать.

— Это через каких-то 15 лет?.. Неужели у этого плана есть какие-то шансы?

— Никаких.

Не зная, что сказать, Харуюки начал ловить ртом воздух.

— Но, но ведь… космический лифт «Гермесов Трос» уже построен! Причем его построили еще пять лет назад, в 2042 году. Что вообще происходит?

— Тут дело вот в чем… — начала объяснять Черноснежка, стирая свою диаграмму. — Все, о чем мы с тобой сейчас говорили, относилось к концепции «космических лифтов с геостационарной орбитой». Гермесов Трос же построен по более реалистичной схеме «низкоорбитального космического лифта».

— Низкоорбитального…

— Фундаментально, принцип его работы ничем не отличается. Отличается масштаб. Центральная станция Гермесова Троса расположена гораздо ниже геостационарной орбиты, в двух тысячах километров от поверхности Земли… впрочем, это все равно за пределами атмосферы.

— Э-э… если геостационарная орбита это 36 тысяч километров… н-ничего себе расстояние сократили!

— Да, эта станция гораздо ближе. А значит, и кабель гораздо короче и легче, никаких астероидов для работы лифта не нужно.

— А-а… понятно… — Харуюки кивнул, а затем задал очевидный вопрос, — Тогда… почему идею низкоорбитального лифта не предложили с самого начала?

— Потому что свои проблемы есть и у этой модели. На низкоорбитальные спутники, то есть на те, что расположены в 1500-2000 километрах от Земли, сила тяжести действует гораздо сильнее, чем на те, что расположены на геостационарной орбите. Для того, чтобы компенсировать ее центробежной силой, станция должна вращаться гораздо быстрее Земли. Поскольку геостационарная станция вращается со скоростью Земли, нижний конец кабеля можно просто прикрепить к Земле. С низкоорбитальным лифтом так не получится.

Параллельно с этими словами Черноснежка нарисовала неподалеку от Земли новую метку.

— Пусть это будет центральная станция Гермесова Троса, расположенная в 2000 километрах от Земли. От нее тянется кабель из CNT, углеродных нанотрубок, верхний конец которого соединен с верхней станцией, служащей противовесом, а нижний конец — с нижней станцией.

От метки протянулось две линии, нижняя из которых остановилась, немного не дойдя до поверхности Земли. Черноснежка постучала пальцам по этому разрыву и продолжила:

— Нижняя станция находится в 150 километрах от Земли. Если разместить ее еще ниже, то трение атмосферы слишком сильно натянет кабель, и вся эта система грохнется.

— Эх… — Харуюки вздохнул и повел пятачком, а затем, собираясь с мыслями, проговорил, — Короче говоря… э-э… Гермесов Трос — это система из трех космических станций, соединенных CNT-кабелем. Другими словами… это искусственный спутник Земли длиной в 4000 километров? Который вращается вокруг планеты гораздо быстрее, чем планета вращается сама?..

— Именно так. Относительная скорость вращения нижней станции относительно поверхности Земли более чем в 10 раз превышает скорость звука. Поэтому низкоорбитальные космические лифты еще называют «сверхзвуковыми небесными крюками».

— Но, тогда… что именно построено на Острове Рождества в Тихом океане? Я помню, что в те времена рассказывалось о том, что там был построен огромный искусственный остров… я думал, там будут строить высокую башню…

— На этом острове расположен космодром, откуда космолеты летают до нижней станции Гермесова Троса. Они взлетают, поднимаются на 150-километровую высоту, встречаются там со станцией и передают людей и грузы на станцию. Затем люди и грузы поднимаются по лифту на верхнюю станцию, орбита которой находится в 4000 километрах от Земли. На этой станции расположены шаттлы, по которым людей и грузы доставляют либо на геостационарную станцию, либо на Международную Лунную Базу. Кстати, геостационарная станция висит как раз над тем же самым космодромом, так что, в какой-то степени, Гермесов Трос действительно расположен в Тихом океане.

— Ух… — в очередной раз вздохнул Харуюки и еще раз осмотрел диаграмму.

Диаметр земли — около 12700 километров. Станция, расположенная в 4000 километрах от поверхности, отстоит от Земли примерно как кончик черенка отстоит от яблока. Но при этом в то, что эта станция двигалась со скоростью, на порядок превышавшую скорость звука, поверить было не так просто.

— М-м-м, страшно мне как-то. А вдруг оно во что-нибудь врежется и грохнется? — пробормотал Харуюки, и Черноснежка пожала в ответ плечами.

— Есть и те, кто просто пытались его сбить.

— Ч-что?!

— Ты что, не слышал? В начале весны среди туристов на лифте затесался террорист, который пытался взорвать бомбу в районе центральной станции. Именно из-за этого было принято решение об усилении мер безопасности на Гермесовом Тросе. Был объявлен международный тендер, в нем приняла участие Япония, и именно это привело к тому, что впервые в истории мы экспортировали технологию социальных камер. Отсюда и заголовки новостей.

— Ого, так вот оно что. Прости, что я такой неосведомленный… — ответил Харуюки, вжимая голову в плечи так, словно его вызвали к доске во время урока, а он не смог ничего ответить.

К счастью, игравшая роль учительницы Черноснежка не стала его ругать, вместо этого улыбнувшись и продолжив объяснять.

— Низкоорбитальные лифты, вроде Гермесова Троса, требуют использования меньших по размеру станций и более тонких кабелей по сравнению с геостационарными лифтами. Как я и говорила, он сильно ограничен в размерах. Поэтому, бомба, угрожающая существованию Троса, уместится даже в кармане. Кроме того, на лифте просто нет места, где можно было бы проложить электрическую проводку, необходимую для сложной сети видеонаблюдения. Мне кажется, именно поэтому выбор и был сделан в пользу японских социальных камер. А, кстати… мы, наконец, вернулись к тому, с чего начали.

Черноснежка с облегчением вздохнула и провела пальцами правой руки по виртуальному интерфейсу. В руках у нее материализовались два стакана, один из которых она протянула Харуюки.

«Вот черт! Это ведь я должен был позаботиться об этом!» — обругал себя Харуюки, принимая стакан, а затем попробовал напиток. Над вкусовыми параметрами явно долго и со вкусом работали. Питье походило на сок из какого-то несуществующего фрукта. При этом, кисло-сладкий вкус, расплывавшийся во рту, казался натуральным и освежающим.

— О… очень вкусно, — сказал он.

Черноснежка усмехнулась и взмахнула левой рукой.

— Я кстати недавно начала учиться готовить и в реальном мире. Как же муторно пытаться что-то сделать в мире, где нет кнопки отмены. Например, Харуюки, ты знал, что «разбавленный» соевый соус отличается от настоящего только цветом?! Они бы еще соленую воду продавали!

— О-о, хех, не знал… погоди-ка, с чего это ты решила научиться готовить?..

— Будто непонятно, чтобы однажды я смогла т… — Черноснежка вдруг резко захлопнула рот и громко прокашлялась. — Я хотела сказать, чтобы занять время.

Быстро сменив тему, Черноснежка тут же продолжила объяснения.

— Мы остановились на том, что на Гермесов Трос было невозможно установить тяжелую систему видеонаблюдения, не предусмотренную проектом. Поэтому на сцену вышли японские социальные камеры. Система социальных камер подразумевает высокоскоростное соединение, по которому накопленные данные передаются на суперкомпьютер, который автоматически анализирует изображения на предмет незаконных действий. Допустим, какая-то камера заметила у человека оружие. Система немедленно определит личность человека, откуда он взялся, и начнет пристально следить за его передвижениями. Обработку этих данных осуществляет «Центр Наблюдения за Социальной Безопасностью», он же ЦНСБ, расположенный где-то в Японии. Где именно — не уточняется.

— Ого. Даже ты не знаешь, где он? — совершенно искренне переспросил Харуюки, но Черноснежка в ответ улыбнулась до ушей.

— Слушай, ты меня за кого принимаешь? Откуда у беззащитной школьницы доступ к сверхсекретным государственным тайнам?!.. Но, если серьезно, я догадываюсь.

— И, и где?!

— Не скажу. Так вот… как я уже сказала, ключевой момент системы социальных камер состоит в том, что весь анализ изображений происходит на ЦНСБ. Это значит, что этой системе не нужны ни хранилища изображений, ни операторы. Именно эта «легкость» и стала причиной, по которой систему социальных камер установили на Гермесовом Тросе. И, как следствие… камеры, установленные на лифте, обязаны подключаться к сети социальных камер Японии.

Харуюки какое-то время недоуменно моргал, словно ожидая продолжения рассказа. Но затем он все же понял, что именно в этом «обязаны подключаться» и состоял весь смысл сказанного.

— А-а… ясно. Э-э, если они связаны с сетью, то-о… — аватар Харуюки задергал руками, а сам он воскликнул, — …Мы можем туда попасть?! На Гермесов Трос Ускоренного Мира?!

— М-м… я бы сказала, что мы все еще на той стадии, когда мы не можем исключать такую возможность, — проговорила Черноснежка с игривой улыбкой, а затем назидательным тоном продолжила, — Начнем с того, что Брейн Бёрст, в своей основе, — файтинг, и у него нет обязанности хвататься за любую возможность расширения своего мира. Далее, даже если это место подключено к сети, как именно мы туда доберемся? Один из основных законов для бёрст линкеров состоит в том, что они погружаются в Ускоренный Мир в том же месте, где находится их реальное тело. Другими словами, чтобы попасть на Гермесов Трос виртуального мира, нужно находиться на нем в реальном мире. Конечно, туры на геостационарную космическую станцию уже начали продавать, но они очень дорогие.

— Да, страшно дорогие… — сник Харуюки.

На мгновение он задумался о том, сможет ли он использовать крылья Сильвер Кроу для того, чтобы долететь до станции, но тут же пришел к неутешительному выводу. Максимальная высота, на которую он мог подняться, составляла лишь 1500 метров. Нижняя станция Гермесова Троса, расположенная в 150 километрах от Земли, была гораздо, гораздо выше.

Проблема была не только в стоимости тура — денег школьника не хватило бы даже на поездку к Островам Рождества, где располагался космодром.

— Хм-м… выходит, что погрузиться на Гермесов Трос могут только дети из очень богатых семей…

— С другой стороны, если у тебя есть возможность посетить лифт в реальности, то с какой стати ты захочешь погружаться из него, чтобы посмотреть на его же имитацию в Ускоренном Мире?

— Да… согласен, — Харуюки снова вздохнул, но в этот раз не от восхищения, а от уныния. Потом он посмотрел в небо.

Небо виртуального мира с высоты в 500 метров казалось бесконечно далеким. Вернее, в такой бесплатной сцене высота башни была не важна. Она могла быть в 10 или 100 раз выше, и небо все равно осталось бы таким же далеким. Потому что в этом мире не было самого неба. Была лишь бесконечная синева, укрывавшая этот мир.

— Харуюки…

Услышав свое имя, он опустил взгляд. На него добро и немного загадочно смотрели глаза Черноснежки.

— Почему ты так сильно хочешь попасть на Гермесов Трос? Твои крылья могут унести тебя куда ты захочешь сам, а космический лифт — это просто спутник, движущийся по заданной траектории.

— Э-э… ну… — Харуюки, столкнувшемуся с неожиданном вопросом, потребовалось несколько секунд, чтобы сформулировать словами свои невнятные мысли. — Конечно, отчасти причина в том, что я люблю высоту… но еще одна причина состоит в том, что если на Гермесов Трос действительно можно попасть, ее желание хоть немного, но сбудется. Я говорю о ней… о том, человеке, который всегда стремился к небу… нет, к «вершинам» Ускоренного Мира.

И как только Черноснежка услышала это…

Сначала она удивленно округлила глаза, а затем сомкнула длинные ресницы.

Скатившееся с ее губ слово прозвучало так, словно это было воплощением самой мысли Черноснежки:

— …Ясно.

Вздохнув, она посмотрела в голубое небо над собой.

— Действительно… ее страсть к полету в небесах до сих пор жива. Желание летать, оказаться по ту сторону этой синевы терзает ее, сводит ее с ума так же, как меня — желание достичь 10-го уровня… а может, и еще сильнее…

— …Да, — ответил Харуюки, кивнув, и тоже посмотрел в небо.

Они говорили об одном из легионеров первого Нега Небьюласа, об одном из тех людей, который составлял его ядро. О бёрст линкере восьмого уровня по имени Скай Рейкер.

Три года она жила в Ускоренном Мире в уединении на вершине Старой Токийской Башни, а два месяца назад вступила в возрожденный Легион.

Но ее нельзя было назвать полноценно вернувшейся. Как было ясно по тому, что сегодня она отказала на приглашение Тиюри, она никогда не участвовала в обычных дуэлях, выступая только в битвах за территорию на выходных. И даже в них она никогда не стремилась на фронт, занимаясь исключительно обороной территории.

Естественно, ни Харуюки, ни Такуму, ни Черноснежка никогда не жаловались на это. Дело в том, что Рейкер передвигалась в инвалидной коляске, и могла ездить только по дорогам или ровной земле. Кроме того, оборонялась она действительно эффективно, ловко маневрируя на коляске и разрубая противников острыми ладонями. Если среди противников не обнаруживалось аватаров дальнего боя, то она могла с легкостью защищать лекаря команды (Тиюри) в одиночку, полностью развязывая руки остальным членам команды.

По сравнению с осенью и зимой, когда Черноснежке, Харуюки и Такуму приходилось целый час держаться исключительно на упорстве, сейчас Нега Небьюлас сражался гораздо эффективнее. В этом не было никаких сомнений.

Но был один факт, который вслух не произносил никто.

Если бы Скай Рейкер вновь распечатала экипировку под названием «Ураганные Сопла» и вновь надела бы ее на спину, ее сила подскочила бы в разы, в десятки раз. Пусть она и лишилась ног, но тяга этих двигателей позволила бы ей наносить невероятные по силе и скорости атаки. Харуюки знал это лучше всех, так как в свое время смог победить с их помощью опаснейшего врага.

Но с тех самых пор, как он вернул ей крылья, Скай Рейкер никогда и ни при каких условиях не вызывала их, даже если это означало проигрыш команды. Казалось, будто она отвергает эти «крылья», рожденные ее собственным сердцем.

— Когда… — произнес Харуюки, сложив руки на круглом животе поросенка. — Когда я хочу, чтобы она вновь взлетела, я хочу этого вовсе не потому, что это усилит наш Легион или что-то вроде этого. Просто… мне кажется, что она сама перестала верить в собственные крылья, и я хочу показать ей, как она ошибается. Когда я одолжил у нее «Ураганные Сопла», я понял… да, эта экипировка, в отличие от крыльев Сильвер Кроу, позволяет летать только очень короткое время, и именно поэтому с ее помощью нельзя высоко подняться. Но та скорость, которую может развить аватар под действием этих двигателей, не сравнится ни с чем. И мне кажется… что в этой экипировке сокрыта огромная сила. Я убежден в этом.

Закончив, наконец, изливать свои мысли, Харуюки поднял голову, встретившись глазами с как всегда нежным, и немного печальным, взглядом Черноснежки.

Волшебный аватар медленно кивнул, а затем мягким голосом ответил:

— И ты веришь в то, что если Рейкер попадет на Гермесов Трос, то она поймет все это?..

Харуюки, осознав чрезмерную романтичность своих слов, кивнул.

— Да… конечно, я могу быть неправ.

— Эх ты, почему бы тебе иногда не быть уверенным в своих словах?

Черноснежка быстро подавила улыбку, глубоко вздохнула, и продолжила более серьезным тоном.

— Как я уже говорила, в реальности Гермесов Трос находится на расстоянии в 150 километров от поверхности Земли. После подключения социальных камер к японской сети, Гермесов Трос должен появиться в Ускоренном Мире на той же высоте. Понятно, что никакой дуэльный аватар не может преодолеть такое расстояние… но это не значит, что туда невозможно добраться.

— Э… что?! — воскликнул Харуюки и подался вперед так сильно, что едва не упал со стула. Черноснежка успела прижать его пятачок своим каблуком, остановив его.

— Я просто сказала, что это не исключено. Не нервничай так.

— Х-ховофо…

— Смотри. Брейн Бёрст покрыт завесой тайн, но на поверхности это просто игра-файтинг. Тебе не кажется странным, что в том мире появляется новый уровень, в который никто не может попасть? — Черноснежка улыбнулась и поманила Харуюки пальцем. — Поэтому, я бы не удивилась, если бы в Ускоренном Мире вдруг появился способ добраться туда, рассчитанный на смышленых и проницательных игроков.

— Вдруг… говоришь?

— У тебя ведь бывало такое в RPG, не так ли? Ты видишь сундук с сокровищами, но не понимаешь, как до него добраться. Но потом ты смотришь на карту, хорошенько думаешь и находишь способ до него добраться.

— А, да-да, бывает. Обожаю такие моменты, — Харуюки хорошо понял, что она имела в виду, и тут же закивал.

Затем он вновь перевел взгляд на диаграмму.

Лифт, находящийся в 150 километрах от Земли. Попасть туда можно было лишь на ракете или космолете. А если прикинуть, откуда в Японии можно было взлететь на ракете…

— Э-э… космодром Танегасима? — предложил он вариант, но Черноснежка тут же отклонила его.

— Нет. 99% бёрст линкеров живут в Токио. Поэтому портал тоже должен находиться в Токио.

— Но в Токио нет площадок, откуда могла бы стартовать ракета!

Черноснежка вновь улыбнулась, услышав эти слова.

— Если бы наши аватары состояли из физических материалов, им действительно была бы нужна ракета. Но разве это так? Все объекты, составляющие виртуальные миры — это просто «информация». Кажется, в Токио как раз был самый мощный передатчик информации во всей Японии.

— А-а… — Харуюки широко раскрыл глаза и протянул, — Т… Токио… Скай Три…

— Угу. По-моему, если Гермесов Трос действительно станет новым полем боя, то портал в него должен располагаться именно в Токио Скай Три. А появится он… в тот момент, когда Гермесов Трос впервые после активации камер пролетит над Японией…

Закрыв окно с диаграммой, Черноснежка вновь открыла браузер и что-то набрала. В окне появился официальный сайт Гермесова Троса, полный картинок и английского текста. Черноснежка быстро щелкала по ссылкам.

Наконец, перед ней появилась карта Земли. Черноснежка поводила по ней пальцем, а затем уверенно сказала:

— Не думала, что это случится так быстро. Послезавтра… 5 июня, в среду, в 17 часов 35 минут.