Дорога, что вела от южных врат Имперского Замка (Врат Судзаку) до дворца имела длину около трёхсот метров.

Вдоль неё примерно каждые восемь метров стояли красные столбы.

Каждый столб был два метра в диаметре, так что интервал между ними, в конечном счёте, составлял шесть метров. Патрулировавшие дорогу группы Энеми-самураев не обращали внимания на неподвижно стоящих в тени столбов аватаров, но могли заметить их во время перемещения, в том числе по звуку шагов. При обнаружении противника они нападали мгновенно.

Именно поэтому Харуюки и Утай пришлось пробираться к дворцу Имперского Замка перебежками, старательно избегая самураев. Естественно, Харуюки мог попытаться включить крылья и не прилипать к каждому из тридцати пяти столбов, но он опасался летающих в небе птиц, похожих на ястребов. Возможно, это просто безобидные животные, но они вполне могут оказаться Энеми, которые всполошили бы по тревоге весь Замок.

Но, к счастью, крылья Харуюки ему всё-таки пригодились.

Примерно на полпути он пригнулся, взял маленькое тело Ардор Мейден на руки и вслушался, подгадывая момент. По дороге, в пяти метрах от них, с громким лязгом шли на юг Энеми.

Он дождался, пока звуки шагов поравняются со столбом и начнут удаляться дальше, а затем…

Утай кратко кивнула ему. Одновременно с этим Харуюки расправил чешуйчатые крылья и плавно взмахнул ими, выполняя длинный прыжок вместо привычного полёта. Он мягко приземлился через восемь метров, точно за следующим столбом. Оставшиеся за спиной самураи этот трюк не заметили и продолжили идти вперёд.

— Фух… — обронил было Харуюки, но быстро одёрнул себя, натолкнувшись на обеспокоенный взгляд Утай. Он тут же успокаивающе кивнул, глядя в её рубиновые глаза.

У Харуюки был кое-какой опыт борьбы против Энеми на неограниченном нейтральном поле, но ему никогда ещё не приходилось скрытно передвигаться в такой нервной обстановке. За двадцать с лишним минут они едва успели пройти сотню метров. Но спешить нельзя. Необходимо предельно сконцентрироваться и передвигаться аккуратными прыжками.

Несмотря на всю сложность ситуации, у Харуюки в рукаве оставались пара козырей. Во-первых, «Полёт» не требовал оглашения вслух названия техники — эта способность активна всегда. Это не давало самураям услышать их.

Во-вторых, мало кто мог сравниться с Аритой Харуюки, когда нужно было вести себя тише воды и ниже травы. Вряд ли среди трёхсот шестидесяти школьников Умесато есть ещё кто-то, кто так долго и упорно совершенствовал свой навык незаметности. Ключ к мастерству в этом деле — «красться открыто», как бы парадоксально это ни звучало. Харуюки навсегда уяснил это для себя после того, как в первом классе средней школы он так старательно избегал взглядов одноклассников, что, наоборот, привлёк внимание задир с садистскими наклонностями. Ни к чему хорошему его старания не привели.

Поэтому, несмотря на всю осторожность, он не боялся, а прыгал максимально естественно.

Запас энергии, восполненный огненным дыханием Судзаку, казался бесконечно ценным, но оставшихся у него 60% должно хватить. Нужно лишь не торопиться и аккуратно прыгать между столбами. Именно такая прилежная работа и приводила к результату. Харуюки понял это после уборки сарая.

Следующая группа самураев прошла мимо столба. Утай кивнула. Он кивнул в ответ. Взмах крыльев. Прыжок.

Через сорок минут они, наконец, добрались до последнего столба, и теперь Харуюки позволил себе выдохнуть с облегчением.

Патрули самураев, судя по всему, до этого столба не доходили. Всё ещё лежавшая на его руках Ардор Мейден осмотрелась по сторонам, убедилась в отсутствии Энеми, а затем тихонько прошептала:

— Молодец, ты отлично поработал, Ку-сан.

— Угу… ты тоже, Мей, — ответил Харуюки и осторожно опустил её на землю. Они уселись в тени столба, тщательно вглядываясь вперёд.

Самый центр самого центра неограниченного нейтрального поля (и, соответственно, Ускоренного Мира), Дворец Имперского Замка, находился от них в каких-то пяти метрах.

Следуя стилю Эпохи Хейан, здание больше всего напоминало дворец Дайгокудэн в древнем Киото, который Харуюки видел на уроках истории. Но он был гораздо, гораздо больше.

Крыша из чёрных плит. Выкрашенные белым стены. Красные, словно столбы, решётчатые окна.

Слева от них, в конце дороги, располагался главный вход. Но войти через него, скорее всего… нет, однозначно невозможно. Слева и справа вход охраняют ещё более опасные Энеми, похожие на демонов… или божественных воинов. Выглядели они устрашающе.

— Ку-сан… я всё-таки спрошу. Ты собираешься сразиться с ними?

— Т-т-т-т-ты что, н-н-н-не шути так. Я к ним ни на миллиметр не хочу приближаться…

— Если честно, я тоже. Но… что нам теперь делать в таком случае? Как я понимаю, портал есть только внутри дворца…

— Э-эм…

Харуюки прикусил губу.

Он мог сказать ей, на чём был основан его план, но не знал, поверит ли она ему. Но в то же время он не хотел врать Синомии Утай, маленькой невинной девочке, которая в течение двух с лишним лет несла на душе такой груз, что он не мог даже представить. Поэтому он решил сказать правду.

— Когда мы спали в тени южного столба, я видел сон… в нём кто-то, очень похожий на меня, но не я, пошёл по тому же маршруту, что и мы, и вошёл во дворец…

Он всё ещё не мог вспомнить подробности того сна. Но когда он увидел ту иллюзию, двигавшуюся вперёд по брусчатке, ему удалось смутно вспомнить и то, чем закончилась та сцена.

Харуюки положил руку под ноги недоумевающей Ардор Мейден и осторожно поднялся, прижимая её к себе. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что вокруг безопасно, он потратил остатки энергии на последний прыжок.

Но он прыгнул не влево, ко входу, а вправо — к решётчатому окну, пятому слева от дверей.

Приземлившись точно перед красной деревянной решёткой, он опустил Утай на землю. Та сделала шаг вперёд, обернулась и покачала головой.

— Я думаю… оно не откроется. И сломать его, наверное, тоже нельзя. Практически все такие окна с точки зрения системы являются неразрушимыми запертыми объектами…

Она говорила правду. Если обычные дуэльные поля Брейн Бёрста похожи на уровни в файтинге, то неограниченное нейтральное поле имело гораздо больше ролевых элементов, выводящих на первое место приключения и тактические бои. На обычных полях большинство объектов с лёгкостью разрушалось, но на неограниченном поле всё было далеко не так просто. В RPG запертым дверям нужен соответствующий ключ. Так было и в этом мире — если не открыть дверь каким-либо способом, то пройти через неё невозможно.

Но Харуюки лишь кивнул Утай, а затем ещё раз осмотрел окно.

Он протянул к нему руку, ухватился на красную перекладину, помолился и потянул руку назад.

И… решётка на окне повернулась вокруг своей оси.

— …! — ахнула Утай. Её багровые глаза широко раскрылись от удивления.

Ей было отчего удивляться. Эти окна запирались металлическими защёлками в нижней части. Но защёлки на этом окне были убраны. С точки зрения системы его можно считать открытым.

Ардор Мейден молча подошла к соседнему окну и протянула к нему руку. Она попыталась открыть его тем же образом, но перекладины не поддались. Очевидно, что кто-то был здесь до них и открыл это пятое окно изнутри.

— Ты узнал, что это окно открыто… из того же сна?.. — тихо спросила Утай, вернувшись обратно, и Харуюки кивнул.

— Да… во сне кто-то просочился сквозь него… и открыл замок.

— Это случайно не тот же самый человек, что сломал печать на южных вратах?

— Этого… я не знаю. Но, по-моему, такой сцены в моем сне не было… и у этой фигуры не было меча… — неуверенно ответил Харуюки, отчаянно копаясь в воспоминаниях, но речь всё-таки шла о сне.

В памяти всплывали лишь хаотичные фрагменты, которые он не мог даже расставить в хронологическом порядке. Возможно, ему могли бы помочь «программы для записи снов», которые разрабатывали сетевые операторы, но, увы, сторонние приложения в Брейн Бёрсте можно запускать лишь на «базовом ускоренном поле», также известном как синий мир.

Более того, оставался ещё один вопрос — действительно ли это был сон?

Ведь сны рождаются из собственных воспоминаний человека. А значит, он не должен был видеть во сне того, чего не знал сам. Но Харуюки ещё никогда не проникал внутрь Имперского Замка. А раз так, откуда у него взялись воспоминания о том, что это окно открыто?..

В этот момент с восточной стороны донеслись тихие звуки, и Харуюки тут же повернул голову в их сторону.

Звук шёл со стороны узкой тропинки, ведшей от длинной белой стены в сад осенних деревьев. Приближался патруль самураев. Стены дворца они патрулировали нечасто, но время очередного обхода настало, а значит, им нужно двигаться дальше.

Быстро переглянувшись, Харуюки и Утай кивнули друг другу. Отступать они не собирались. Харуюки просунул голову в неизвестно кем открытое окно и убедился, что внутри нет никаких Энеми. Затем он тут же проскользнул внутрь и помог пролезть в него Ардор Мейден. Закрыв окно обратно, они быстро пригнулись под ним.

У окна послышались тяжёлые шаги направлявшегося ко входу патруля. Остановившись у дверей, Энеми развернулись и вновь ушли на восток мимо окна.

— Фух… — в очередной раз вздохнул Харуюки.

Они ещё раз переглянулись, после чего стукнулись кулаками и улыбнулись.

Наконец-то…

Им удалось проникнуть не только в Имперский Замок, о неприступности которого ходили легенды, но и в его дворец. Они находились совсем близко к самому сердцу Ускоренного Мира.

Впрочем, увы, они были почти уверены в том, что кто-то уже побывал здесь до них. Более того, если человек, сломавший печать на Вратах Судзаку, и человек, отпёрший окно — разные люди, то выходило, что до них посетили это место аж два аватара.

Но если им и суждено узнать, кто это сделал, то ответ на этот вопрос лежит в глубинах дворца. Да, коридоры дворца наверняка охраняют ещё более опасные Энеми, чем снаружи, но другого выхода нет.

Харуюки на мгновение зажмурился, а затем тихо спросил Утай:

— Так… сколько реального времени прошло с тех пор, как мы погрузились?..

— Внутри прошло около семи часов… или двадцать пять тысяч двести секунд. Делим на тысячу, получаем двадцать пять секунд.

— Ясно… значит, семпай и остальные уже секунд двадцать как вернулись с поля. Сколько нам ещё осталось ждать до отсоединения кабеля?

— Если они поторопятся, то отключение займёт у них секунд тридцать. Это ещё десять секунд реального времени… выходит, у нас осталось два часа сорок пять минут, — моментально ответила Утай, демонстрируя отточенные навыки.

Харуюки, который до сих пор не научился пересчитывать в уме реальное и ускоренное время, кивнул.

— Либо мы дойдём до конца, либо умрём на полпути. Нас устроят оба исхода. Идём, Мей. Кажется, правая сторона безопаснее.

Он встал на колено и протянул Утай руку…

Но та лишь смотрела на него багровыми глазами, не отрывая взгляда.

— ?.. — Харуюки удивлённо склонил голову.

Утай со смешинкой в голосе объяснила:

— Ку-сан, с тех пор как мы пришли сюда, ты стал казаться таким надёжным и уверенным. Прямо… как мой старший брат.

Эти неожиданные слова резко перегрузили сознание Харуюки. Глаза его забегали, а голос сбился на фальцет:

— О, ого, Мей, так у тебя брат есть? В каком он классе?

Но Утай не ответила. Вместо этого она приняла протянутую ей руку и поднялась. На лице её появилась ещё одна улыбка, показавшаяся ему печальной, и она сказала:

— Пойдём. Я не знаю, выживем мы или нет... но я готова доверить тебе свою жизнь, Ку-сан.

— …Хорошо.

Отбросив в сторону сомнения, Харуюки кивнул.

Он сам предложил проникнуть во дворец. А значит, именно он должен защищать Утай. И тот факт, что она была гораздо сильнее его как бёрст линкер, был совершенно не важен. Он готов защищать её ценой своей жизни, чтобы не дать ей снова попасть в бесконечное истребление…

Убедив в этом самого себя, Харуюки начал идти по деревянному коридору. В ушах послышались отзвуки тихого голоса:

«Слушай, братик Харуюки. Если кто-то из нас… или мы оба потеряем Брейн Бёрст…

Мы ведь полностью лишимся воспоминаний друг о друге…»

Эти слова — не очередные обрывки сна. Их он слышал два дня назад, 16 июня, в воскресенье. Вернувшись с Конференции Семи Королей, проходившей на обычном поле в восточном саду императорской резиденции, Харуюки вдруг встретился у себя дома со Второй Красной Королевой Скарлет Рейн, Кодзуки Юнико. Слова принадлежали ей.

В тот день она выглядела напуганной. Хотя, нет, если речь зашла о возможной потере Брейн Бёрста, то она однозначно чего-то боялась.

Но чего? Разве Нико, Монохромной Королеве, девяточнице, управлявшей значительной частью Ускоренного Мира, есть кого бояться? Она обладала Усиливающим Снаряжением невообразимой мощи, в совершенстве освоила Инкарнации типа «Увеличение Радиуса Атаки» и «Увеличение Мобильности». Пожалуй, она смогла бы даже сбежать от Судзаку без посторонней помощи.

Хотя… в реальности Нико лишь шестиклассница, и, возможно, ей действительно иногда становилось страшно. Кроме того, полгода назад, во время инцидента с Бронёй Бедствия ей пришлось лично казнить своего собственного родителя, Пятого Хром Дизастера Черри Рука. В реальности Рук — один из крайне немногих друзей этой девочки, живущей в школе-интернате. Но теперь он потерял воспоминания о Брейн Бёрсте и перевёлся в далёкую школу. Удивительно, как Нико умудрялась не казаться одинокой после всего этого.

— Слушай, Мей… — сам того не осознавая произнёс Харуюки, продолжая идти по длинному коридору.

— Да?

Он какое-то время смотрел на жрицу и пытался подобрать нужные слова. Собравшись с мыслями, он сказал:

— После того как мы отыщем портал… и разберёмся со всеми нашими проблемами, я хочу кое с кем тебя познакомить.

— С кем… со своим другом? В реальности?

— Ага. Она на два года старше тебя… учится в шестом классе. Она немного дерзкая и порой грубоватая, но… она очень хороший человек. И… если получится, я хотел бы, чтобы вы с ней тоже…

Вдруг…

Он ощутил в груди резкое чувство, отозвавшееся болью. У Харуюки спёрло дыхание, и он широко открыл глаза.

Что это… предчувствие? Ощущение того, что этому не суждено будет сбыться?.. Того, что перед этим случится какая-то трагедия?..

«Я этого не допущу!

Я буду защищать свой мир. В нём никто не будет страдать. Не будет грустить. Ни семпай, ни учитель, ни Тию, ни Таку, ни Синомия… и, конечно же, ни Пард, ни Нико. Я буду защищать это маленькое, но тёплое кольцо из уз, чего бы мне это ни стоило.»

— Ку-сан, — вдруг услышал он встревоженный голос и резко поднял голову.

Повернувшись к шедшей рядом маленькой девочке, он увидел, что та внимательно вглядывалась вперёд.

Он проследил за её взглядом, и увидел во тьме несколько гигантских фигур. Тут же послышались звуки тяжёлых шагов.

— Так и знала, что внутри тоже будут Энеми, — шепнула Утай.

Харуюки кивнул и посмотрел по сторонам. На правой стене были решетчатые окна, и, открыв замки, они могли бы сбежать наружу, но там их тоже могли поджидать вражеские патрули.

Слева же располагалась не стена, а богато расписанные раздвижные двери. Замков видно не было, но какие из дверей настоящие, а какие — просто декоративные стены?..

И тут он увидел очередную таинственную иллюзию. Прозрачный силуэт подошёл к двери в двух метрах от них, сдвинул её в сторону и скользнул внутрь.

— …Сюда, — уверенно сказал Харуюки и пошёл по стопам иллюзии.

За открытой дверью обнаружился похожий деревянный коридор. Но у этого коридора раздвижные двери были с обеих сторон. Пройдя в новое пространство, они аккуратно задвинули дверь обратно.

Но не успел Харуюки даже вздохнуть, как услышал перед собой скрип. Иллюзия, похожая на него по виду, скользила по коридору. Наконец, она остановилась возле одной из дверей, открыла её и исчезла за ней.

«Что это за тень? Почему её вижу только я?»

В голове Харуюки копились вопросы, но ему оставалось лишь одно — следовать за фигурой.

Подавив отзвуки боли в своей груди, он вновь сконцентрировался, взял Утай за руку и повёл её к следующей двери.

Если бы они попытались пройти Дворец Имперского Замка самостоятельно, старательно обходя патрули самураев и священников, им не хватило бы и суток. Проходы были широкими и, к счастью, в них то и дело попадались колонны и статуи, за которыми можно спрятаться. Но маршруты патрулей были очень запутанными, и с первого взгляда понять их очень сложно. Кроме того, в похожих друг на друга коридорах и дверях легко заблудиться. Автоматической карты в Брейн Бёрсте нет, и через какое-то время можно вообще забыть о том, где находятся стороны света.

Тому, что Харуюки смог пройти этот сложнейший лабиринт чуть больше чем за час, он полностью обязан помощи таинственного силуэта, мелькавшего перед глазами.

Неизвестный стройный аватар скользил мимо патрулей, словно игла сквозь ткань, постоянно оказываясь в их мёртвой зоне. Он раз за разом открывал ничем не отличающиеся от стен двери, ведя за собой Харуюки и Утай. Становилось понятно, что это не отголоски сна и тем более не иллюзия.

Это «воспоминания». По неизвестной причине в голове Харуюки оказались воспоминания бёрст линкера, проникшего в Имперский Замок до них. Других объяснений в голову не приходило. Но если этот кто-то проник вглубь дворца, то он должен был вернуться из него живым, чтобы каким-то образом передать Харуюки свою память.

А значит, там, куда направлялась призрачная фигура, должен быть портал в реальный мир.

Харуюки верил в это и смело следовал за тенью, ведя Ардор Мейден за руку.

Естественно, опасные моменты были. Но за весь час ни один Энеми так и не смог обнаружить их, и вскоре они оказались у входа в большую комнату, которая, судя по всему, была недалеко от выхода.

— Это же… — прошептала Утай и крепко сжала его руку.

Изнутри эта комната напоминала скорее собор. Под потолок уходили красные колонны, а все стены были завешены богатой росписью по шёлку. От помещения отчётливо веяло духом «комнаты последнего босса», но никаких Энеми в ней не было.

Плотная атмосфера комнаты заставила Харуюки затаить дыхание. Он сжал руку Утай в ответ и начал усердно вглядываться.

Силуэт из воспоминаний Харуюки, приведший их сюда, медленно вошёл в комнату, а затем скрылся в её глубине. Решившись, Харуюки проследовал за ним.

Тень проскользнула между колонн…

И, дойдя до определённой точки, беззвучно исчезла.

— А… — обронил Харуюки и ускорил шаг.

Если тень исчезла, значит, именно там и должен быть портал. Но в комнате царил холод и мрак, а спасительного голубого света не видно.

«Нет… мы ведь через столько прошли, не может же быть так, чтобы в этой комнате не было выхода…»

Харуюки преодолел ещё десять метров чуть ли не бегом, но был вынужден признать, что его опасения подтвердились.

Там что-то было. Но это явно не портал.

В двух метрах друг от друга стояли два постамента из чёрного камня. Высотой по грудь Сильвер Кроу. Сверху к ним прикреплялась похожая по цвету тонкая плита. Стало понятно, что эти пьедесталы стояли здесь не для украшения — на них что-то должно быть.

Но… оба они пусты.

Кто-то уже успел забрать то, что когда-то лежало на них. Скорее всего, одну из вещей забрал именно тот силуэт, что привёл сюда Харуюки и Утай. И эта вещь стала для него ключом обратно в реальный мир. Она была одноразовым порталом.

— Не может быть… мы ведь столько шли… — плечи Харуюки тут же опустились от досады.

И тут…

Утай сжала его левую руку почти до скрипа.

— ?!..

Резко повернувшись, Харуюки увидел, что молодая жрица, совершенно утратив своё хладнокровие, зачарованно смотрела на правый пьедестал полными света глазами. Её лицо мелко дрожало, и из губ послышался хриплый голос:

— Плита Семи Звёзд…

— Э… что?.. — переспросил Харуюки. Этого названия он раньше не слышал.

Харуюки ещё раз осмотрел пьедестал и вдруг заметил маленькую стальную плиту, вдавленную в него спереди. Он подошёл к ней на шаг и увидел, что на ней выгравировано несколько строк текста и загадочная карта.

На ней изображены семь точек, соединённые линиями. Форма была ему знакома. Именно её он два часа назад видел на небе дворового сада.

Хвост Большой Медведицы. Большой Ковш.

…Дёрг.

Вновь заныла точка на спине. Боль показалась Харуюки чуть более отчётливой, чем раньше. Он постарался мысленно подавить её и тихо спросил:

— Под «Семью Звёздами» ты имеешь в виду Большой Ковш на рисунке? Ты что-то знаешь об этом пьедестале?..

Утай, наконец, подняла голову, и как можно более приглушённым голосом сказала:

— На этом пьедестале когда-то лежало Усиливающее Снаряжение. Но это не просто оружие или щит. Это один из сильнейших и самых легендарных предметов Ускоренного Мира. Их называют «Звёздным Снаряжением»… или «Семью Артефактами».

— Семь… Артефактов…

Это название он уже слышал.

И отлично помнил значение этих слов. Позавчера, на Конференции Семи Королей, ему о них рассказала Скай Рейкер. Посох Фиолетовой Королевы Пёрпл Торн: Буря. Меч Синего Короля Блу Найта: Импульс. Щит Зелёного Короля Грин Гранде: Конфликт. Она сказала, что все они относились к Семи Артефактам.

Помимо этого, Рейкер рассказала ему, что этих артефактов только должно быть семь, но на сегодняшний день известно лишь о четырёх. Судя по всему, теория о том, что их «должно» быть семь, родилась именно после взгляда на эти плиты. Приглядевшись, можно заметить, что шестая слева звезда была крупнее прочих. Каждой звезде соответствовал свой артефакт.

— То есть, артефакты Синего и прочих Королей тоже когда-то лежали на похожих пьедесталах?.. — спросил Харуюки, стараясь выразить ход своих мыслей максимально кратко, и Утай тут же кивнула.

— Да. Покоритель и прочие нашли свои артефакты в глубинах так называемых «Четырёх Великих Подземелий»: одно находится в столичной администрации в Синдзюку, второе в парке Сибако, третье в Токийском Куполе, четвёртое под Токийским Вокзалом. Я была в том подземелье, где нашли Импульс, и видела его пьедестал. Он выглядел точно так же. Посмотри вот сюда, Ку-сан, — прошептала она и указала пальцем под рисунок.

Там находилась краткая, строгая надпись книжным шрифтом. Гласила она «Мицар», но значение этого слова Харуюки не знал.

— Мицар — это одно из названий шестой звезды Большого Ковша, Зеты. На пьедестале меча Импульса была выделена первая звезда, Альфа, а надпись гласила «Дубхе». Аналогично я слышала, что посоху Буре соответствует вторая звезда Бета, «Мерак», а щиту Конфликту — третья звезда Гамма, «Фекда».

— Понятно… — Харуюки кивнул, пытаясь уложить в голове вереницу новых названий.

Четыре Великих Подземелья, каждое из которых находилось к северу, востоку, югу или западу от Имперского Замка. В каждом из них было сокрыто Усиливающее Снаряжение. На каждом пьедестале значилось имя звезды. В то же время, все эти звёзды — части «черпака» Ковша.

Нашедшие их ветераны разумно решили, что это четыре вещи из комплекта, в который входили семь величайших артефакта неограниченного поля.

«Эх, всё же жаль, что я не стал бёрст линкером раньше. Как же было здорово, наверное, исследовать эти подземелья, придумывать тактику на их боссов и находить это Усиливающее Снаряжение. Как жаль, что всё это уже позади», — с сожалением подумал Харуюки, но тут же одёрнул себя. Его учитель, Скай Рейкер, сказала ему, что «всё ещё впереди». Более того, стань он бёрст линкером раньше, сейчас он, скорее всего, сражался бы против Нега Небьюласа… и против Черноснежки. Если бы ему не повезло стать её ребёнком, его бы вовсе не было в этом мире.

Харуюки склонил голову и раскаялся в своих мыслях, после чего тихо обратился к Утай:

— Кстати говоря, раз уж мне во время Конференции Семи Королей не удалось увидеть последний из четырёх известных на сегодняшний день Артефактов, может, расскажешь про него? Я так понимаю, что он, как и другие три, когда-то хранился в глубине одного из Четырёх Великих Подземелий, и кто-то его уже забрал?

— Ты говоришь о… четвёртой звезде Дельте, «Мегрец», и оно было спрятано в глубинах лабиринта под парком Сибако. Да, этот пьедестал тоже пуст, но… — Утай ненадолго прервалась и приняла задумчивый вид. — По надписи на плите мы знаем, что этот Артефакт назывался «Сияние», но мы всё ещё не знаем, кто его забрал. По крайней мере, нам неизвестен ни один случай его использования в бою.

— Э?..

Этих слов он не ожидал. Неужели кто-то таким трудом заработал одно из сильнейших орудий Ускоренного Мира, но затем ни разу не воспользовался им? Возможно, этот человек боялся, что на него откроют охоту из-за того, что он владел Артефактом, но если у него хватило сил пройти Великое Подземелье, то вряд ли кто-то стал бы спорить с тем, что он достоин чести владеть им.

Кроме того, рассказ Утай не сходился с тем, что знал сам Харуюки. Поэтому он спросил:

— Но… Рейкер говорила о них именно как о четырёх «известных» Артефактах из семи. Неужели она посчитала и Сияние, хотя мы до сих пор знаем о нем лишь то, что написано на его пьедестале?

— Нет…

Утай покачала головой, вслед за которой качнулись и волосы. Затем её голос отчего-то стал более неуверенным и тихим:

— Сияние до сих пор считается «неизвестным». Последний из четырёх Артефактов, которые появлялись в Ускоренном Мире… соответствует звезде «Мицар» и должен был находиться на этом пьедестале. «Судьба».

— Судь… ба… — повторил Харуюки за ней это слово и ещё раз посмотрел на плиту.

Картинка с Большим Ковшом и выделенной на ней шестой звездой. Название этой звезды под ней. А ещё ниже действительно написано: «THE DESTINY».

Это слово должно быть ему незнакомым.

Но Харуюки вновь ощутил то самое странное чувство. Зуд в глубине души. Пульс медленно поднялся к середине спины и словно вспыхнул огоньком.

Мир перед глазами дрогнул. Но не весь, дрогнула лишь строка текста, на которую он смотрел. Буквы «DESTINY» качнулись, исказились и начали превращаться в другое, похожее слово…

— Ку-сан.

Вновь ощутив, как кто-то сжал его руку, Харуюки опомнился.

Иллюзия развеялась, и металлическая плита снова приняла свой старый вид. Зуд в спине тоже пропал. Харуюки несколько раз моргнул, попытался вспомнить, на чём остановился их разговор, и поспешил хрипло извиниться перед Утай:

— А... п-прости. Я немного… задумался. Так вот… выходит, что до нас сюда действительно кто-то приходил, забрал с пьедестала «Судьбу», а затем использовал в боях? Как его звали? Я так понимаю, это один из Королей?..

Но в ответ Ардор Мейден кратко качнула головой.

— Извини… но я не видела Судьбу своими глазами… это случилось задолго до того, как я стала бёрст линкером…

— Ясно…

Обуздав свою нетерпеливость, Харуюки кивнул. Если уж такой ветеран, как Утай, ничего не знала об этом Артефакте, то уж к Харуюки, ставшему бёрст линкером каких-то восемь месяцев назад, эта история вообще не имела никакого отношения. А значит, это беспокойство, это чувство, что он что-то знает, но никак не может вспомнить, — лишь иллюзия.

Оторвав взгляд от пьедестала «Судьбы», Харуюки прошёл к соседнему, всё ещё ведя за руку Утай.

В этот пьедестал была врезана точно такая же плита. И гравировка в виде Большого Ковша была той же самой, но выделена на ней была пятая звезда. Текст под ней гласил: «Алиот».

— Алиот, значит…

— Ага. Так называют пятую звезду, Эпсилон. А Артефакт зовётся…

Они вместе перевели взгляды на нижнюю часть плиты и шёпотом прочитали: «THE INFINITY».

— Я впервые вижу это имя. Но раз этот пьедестал пуст, как и соседний, то кто-то уже… возможно, даже тот же самый человек, унёс его отсюда… выходит, этот Артефакт, как и Сияние, придётся записать в «неизвестные»…

— Похоже… на то, — кивнув, ответил Харуюки и вздохнул.

В тот день, когда проходила Конференция, Харуюки впервые погрузился на дуэльное поле в районе Тиёда и впервые увидел Имперский Замок вблизи. Черноснежка сказала ему, что, по слухам, внутри него спрятана невероятная экипировка.

Слухи оказались правдивыми. Более того, эта экипировка вполне могла превосходить по силе даже Артефакты Синего, Зелёного и Фиолетового Королей. Но они нашли лишь пьедесталы артефактов, а сами вещи кто-то забрал ещё давным-давно. Харуюки, как заядлый геймер, был глубоко разочарован.

— «Бесконечность»… интересно, что это была за вещь… хоть одним глазком бы её увидеть… — опечаленно прошептал он.

Но тут.

Мысль проскочила в его голове, заставив его резко поднять взгляд.

На неограниченном нейтральном поле располагались Четыре Великих Подземелья, в которых спрятаны четыре Артефакта. В самом центре поля, в глубине Имперского Замка — два. В сумме шесть. Но на каждом пьедестале были выгравированы семь звёзд. Поэтому эту экипировку и называли «Семью Артефактами». Да и Утай говорила, что она называлась в честь семи звёзд Большого Ковша. Выходит…

— А где… ещё один?.. — на автомате обронил он.

— Я тоже задумалась над этим… — кивнула Утай. — В этой комнате, находящейся в самом центре Ускоренного Мира, только два пьедестала… но где же, в таком случае, находится седьмая звезда Эта, она же «Алькаид»?..

Они молча переглянулись. И тут…

— Позвольте мне ответить на этот вопрос, — донёсся до их ушей голос молодого парня, чистый, словно осенний ветер, сдувающий с деревьев листья.