Полем битвы второй за сегодня дуэли стал уровень, собранный из проклёпанных металлических пластин. Уровень «Сталь».

Первой и главной особенностью этого уровня являлась твёрдость всего вообще. Второй — хорошая электрическая проводимость. Третьей — громкие звуки шагов (особенно металлических аватаров).

Харуюки с громким лязгом опустился на уровень и стал ждать похожего лязга с какой-либо стороны. Но шли секунды, вокруг него стояла тишина, и он начал недоумённо оглядываться по сторонам.

Медкабинет средней школы Умесато превратился в ничем не примечательную квадратную комнату, где нет ни занавесок, ни столов. И пол, и стены, и потолок состояли из мощных бледно-коричневых железных плит. По правилу «дуэлянты начинают дуэль как минимум в десяти метрах от друга», лежавшая рядом Черноснежка очутилась в противоположном конце комнаты.

Роскошная полупрозрачная чёрная броня, напоминающая своим видом обсидиан. Тонкая талия, обёрнутая похожей на лотос юбкой, собранной из бронепластин. Заострённый V-образный визор. Конечности в виде заострённых клинков…

Грозный, но неописуемо прекрасный вид Чёрной Королевы Блэк Лотос потрясал воображение Харуюки каждый раз, когда он видел его. Он, наконец, понял, почему не услышал металлического лязга. Заострённые ноги Чёрной Королевы не касались пола, а парили в сантиметре от него. Её аватар — один из немногих «парящих» аватаров Ускоренного Мира.

Черноснежка ещё несколько секунд молча окидывала взглядом аватара Харуюки, Сильвер Кроу, а затем плавно поплыла вперёд. Она остановилась точно перед ним, и в глубине её маски загорелись сине-фиолетовые глаза.

— Твой вид о многом мне говорит, Харуюки. Ты снова сражался в тяжёлой битве… — мягко произнесла она.

Харуюки сразу догадался, что она имела в виду его вчерашний бой против Такуму. Он ещё не успел рассказать ей никаких деталей, но она уже поняла, что это была одна из тех битв, в которых бёрст линкеры излагали друг другу свои мысли посредством кулаков.

Да, это была трудная и даже мучительная битва. Выступив против своего друга, захваченного в плен тёмной силой ISS комплекта, Харуюки лишился левой руки, левого крыла, и его аватар чуть не разодрало в клочья. Ведомый таинственной девушкой в броне шафранового цвета, он призвал оригинальную форму Брони Бедствия, Артефакт «Судьбу», который защищал его руку, пока Харуюки концентрировал на ней свою Инкарнацию.

Правда, в конечном итоге ISS комплект попытался размножиться и чуть не поработил ещё и Харуюки, но Такуму его спас, прикончив себя своей же техникой. Но, несмотря на всё это, Харуюки ощущал, что битва не прошла для него бесследно. Он обрёл нечто новое. Возможно, это была малая толика «уверенности в самом себе». Возможно, именно она помогла ему ночью, на «центральном сервере», когда он смог создать новую Инкарнационную технику, оставившую Лазерный Меч далеко позади по радиусу действия.

Но принимать похвалу Харуюки так и не научился, поэтому в ответ он лишь начал застенчиво перебирать пальцами и свесил голову:

— Н-нет, что ты… в конечном счёте, это меня постоянно приходится спасать…

— Хе-хе. То, что ты можешь так думать о себе — признак того, что ты взрослеешь, — Черноснежка кратко усмехнулась и похлопала боком клинка правой руки по спине Харуюки. — Ну, Харуюки, давай, покажи мне всё, на что способна твоя Инкарнация.

Харуюки вновь захотелось поскромничать, но он понимал, что сейчас они находились на обычном дуэльном поле, а не на неограниченном нейтральном. Они могли пробыть здесь лишь 1800 секунд. Тренировка Инкарнационных техник занимала несколько недель, и по сравнению с этим полчаса казались ничем. Нельзя терять ни секунды.

Харуюки вдохнул настолько глубоко, насколько мог, и кивнул.

— Хорошо. Я начинаю.

Он сделал несколько шагов и встал в трёх метрах от южной стены пустой комнаты.

Вместо белых обоев её покрывали лишь толстые металлические плиты. По одному виду заклёпок, которыми плиты крепились к стене, становилось понятно, что они были крайне крепкими.

Но эта крепость — лишь заданный сервером параметр. Сила воли и стремление пробить эти плиты должны позволить ему превзойти эти параметры Оверрайдом. Харуюки медленно пригнулся, оттянул левую руку к поясу и свёл вместе пальцы.

Он собрал образ «пробивающего света» у руки, и появилось свечение — Оверрей — осветившее тусклую комнату. Чем сильнее он фокусировал образ, тем громче становился тихий резонирующий звук, и тем большую часть руки покрывал свет. Раньше этот процесс занимал у него гораздо больше времени, но Харуюки даже не замечал роста своего мастерства. Он отвёл руку ещё дальше.

— Лазер Сорд! — выпалил он название и выбросил вперёд левую руку, подворачивая в сторону удара и остальное тело.

Из пальцев с приятным звуком вытянулся двухметровый световой клинок, глубоко впившийся в толстую железную стену.

Но Харуюки не остановился, вернулся на исходную позицию, и занёс правую руку. Ладонь он поднёс уже не к поясу, а к плечу. Левую же руку он выставил перед ней.

Серебряный свет начал покрывать его правую руку, ослепительно сверкая.

— О-о-о!.. — испустил Харуюки боевой клич.

Свет правой руки вытянулся, и его конец коснулся брони на левой руке. И одновременно с этим Харуюки выстрелил светом.

— Лазер Ланс!

Эту технику он освоил лишь сегодня утром и применил только один раз, да ещё и с помощью Тиюри, но он был уверен в том, что сможет повторить её. Сияние вырвалось из его руки в виде копья, а не клинка, и попало точно в дыру, проделанную предыдущим ударом, дополнительно углубив её.

Копьё просуществовало ещё одно мгновение, а затем распалось на ленты и растаяло в воздухе. Вслед за этим стальная стена, впитавшая слишком много энергии, начала рушиться. Перед ними открылось то, что раньше было передним двором школы Умесато. Один из железных столбов на нем был перерублен пополам, и верхняя часть его повалилась на землю.

Харуюки находился на расстоянии не меньше десяти метров от столба. Копьё преодолело расстояние, втрое большее, чем меч.

— Фух… — выдохнул Харуюки и опустил руки.

Позади послышался звон. Обернувшись, Харуюки увидел, что Черноснежка пыталась аплодировать ему клинками своих рук.

— Прекрасно. У тебя замечательное воображение, Харуюки.

— Б… большое спасибо… — неуверенно ответил не привыкший к похвале Харуюки, вжал голову в плечи и поклонился.

Но следующие слова Черноснежки тут же привели его в чувство:

— Можно считать, что твоя Инкарнация достигла совершенства как базовая техника типа «Увеличение Радиуса Атаки». Ты освоил две формы: боевые клинки, которые можешь призывать на обеих руках и изменять их длину по своему желанию — «Лазерный Меч», и метательное копьё, сотканное из накопленной энергии, для битв на средних дистанциях — «Лазерное Копьё». Обе эти техники имеют чётко определённую цель и прекрасно с ней справляются. Но именно поэтому ты можешь рассчитывать лишь на дальнейшее повышение их меткости и уменьшение времени подготовки. На значительные усовершенствования лучше не рассчитывать…

— Э?..

«Выходит… это всё, на что способна моя Инкарнация?..» — ошарашенно подумал Харуюки и едва не опустил плечи, но его одёрнули прозвучавшие вслед за этим слова:

— Но расстраиваться рано. Как я уже говорила, у Системы Инкарнации существует второй уровень, или вторая стадия.

Черноснежка вновь подплыла к нему и произнесла приглушенным голосом, ставшим похожим на детский:

— В тебе… в твоём сердце сокрыт неограниченный потенциал. Твой путь должен начаться с того, что ты сам должен поверить в это. Те техники, что ты показал мне, относятся к одному из четырёх базовых типов Инкарнаций — «Увеличению Радиуса Атаки». Все базовые техники выглядят по-разному, но мы именно потому разделяем их на четыре категории, что их суть и возможности похожи друг на друга. Пока всё понятно?

— Д… да, — кивнул Харуюки и вспомнил тот раз, когда Красная Королева Скарлет Рейн, она же Нико, показала ему свою технику типа «Увеличение Радиуса Атаки».

Её техника состояла в том, что она выбрасывала вперёд огненный шар, испепелявший её цель. Она достигла такого мастерства, что применяла её практически мгновенно, не произнося названия, и могла поразить цель в пятидесяти метрах от себя, во всём превосходя технику Харуюки, но в своей основе обе техники — одиночные дальнобойные атаки.

Черноснежка кивнула, видимо, решив, что Харуюки переварил полученную информацию, затем вскинула клинок правой руки и продолжила:

— А ещё есть Инкарнация второго уровня, «прикладные техники». Так называют техники, воплощающие в себе несколько базовых техник, или вообще не относящиеся к ним. Их материализация создаёт несравнимый по масштабам Оверрайд. В качестве примеров таких техник можно привести Ржавую Систему, которой Раст Жигсо уничтожил вертикальную гонку по Гермесову Тросу, или Вуаль Ветра, которой Фуко защитила нас от неё.

— Или же твой Стрижающий Удар, так? Эта техника ведь совмещает Увеличение Радиуса Атаки и Увеличение Силы Удара?

В ответ Черноснежка немного смущённо кивнула.

— М-м, ну-у… в целом да. Скажем так, в конечном итоге она стала прикладной… но вернёмся к теме. Смысл в том, Харуюки, что настало время двигаться к технике второго уровня и тебе.

Первая половина её фразы прозвучала немного странно, но её окончание заставило Харуюки вытянуться и громко отозваться:

— Е-есть! Буду стараться!

Но тут в его голове возник вопрос, который он тут же и задал:

— Но… ты ведь только что говорила, что постижение второго уровня Системы Инкарнации требует понимания силы воображения и постижения его сущности в реальном мире?.. Что конкретно ты имела ввиду?..

— М-м… как бы тебе объяснить…

Черноснежка прервалась, так и не договорив. Она поднесла правую руку к груди и упёрлась взглядом в острие клинка. Взгляд её отчего-то стал напряжённым. Продолжила она гораздо более тихим голосом:

— Словами это передать очень сложно, поэтому я попробую показать тебе. Видишь ли, Харуюки, я с недавних времён начала осваивать новую прикладную технику.

— Э?..

Харуюки недоумённо вгляделся в глаза аватара Черноснежки. Новую технику? Неужели что-то, превосходящее по силе Стрижающий Удар? И она собирается показать его в этой маленькой комнате?

— А, м-может выйдем наружу?.. — попытался обратиться к ней Харуюки, но Черноснежка тут же покачала головой.

— Нет, не стоит. Мне хватит и этого места.

С этими словами Чёрная Королева Блэк Лотос направила клинок правой руки в сторону Харуюки и замерла.

«Э, погоди-ка, не может быть, она что, собирается опробовать её на мне?

Хотя, с неё станется. Она ведь командир и лучшая подруга Скай Рейкер, которая сбросила меня с вершины Старой Токийской Башни. Так что ничего удивительного в том, что она могла перенять её спартанский стиль обучения. Не бойся, радуйся. Тебе выпала честь увидеть совершенно новую технику сильнейшего человека Ускоренного Мира и первым испытать её действие на себе. Это и есть лучшая тренировка. Прими этот удар с гордостью.»

Все эти мысли пронеслись в голове Харуюки за какую-то долю секунды. Он стиснул зубы и затаил дыхание.

Стоявшая с протянутой рукой Черноснежка сузила глаза и, судя по её виду, напряжённо концентрировалась.

На кончике клинка загорелся жёлтый огонёк. Оверрей. Он начал слабо пульсировать, постепенно накрывая около двадцати сантиметров клинка.

Харуюки внимательно следил за ним, а в голове его начали появляться сомнения.

Он… тёплый. Свет, покрывающий клинок, казался таким нежным, приглушенным и тёплым, что Харуюки не мог поверить в то, что он призывался для разрушения.

Но в то же время, каким бы мягким и слабым ни был свет, совершенно очевидно, что Черноснежка вкладывает в него все свои силы. Её стройное тело мелко дрожало, и она едва стояла на ногах.

А затем она тихо произнесла:

— Харуюки… руку.

Не успев даже засомневаться в смысле её слов, Харуюки, словно зачарованный, протянул правую руку. Он поднёс её к кончику вытянутого клинка Черноснежки и осторожно коснулся него.

Будь техника Черноснежки боевой, в этот самый момент её Оверрайд бы просто отрубил ему пальцы, и никакая металлическая броня его бы не спасла.

Но этого не произошло. Произошло… инкарнировалось нечто гораздо более невероятное.

Чёрная сталь клинка… медленно растаяла.

Четыре спереди. Один снизу. Клинок разделился на пять тонких цилиндров, в щели между которыми тут же начал просачиваться свет. Это…

Пальцы руки.

Этот тихий Оверрей производил лишь одно беззвучное, почти незаметное превращение.

Сначала Харуюки рефлекторно подумал, что Черноснежка зачем-то намеренно занижала мощь этой техники. Но он тут же осознал, что именно происходило, и насколько эта «прикладная техника» превосходила по своему эффекту любую боевую технику.

Ни один бёрст линкер не может освоить Инкарнацию, идущую вразрез со своими склонностями.

Красная Королева Нико говорила ему, что это одна из основ Системы Инкарнации.

По одному внешнему виду Чёрной Королевы Блэк Лотос, по одним только клинкам, заменяющим её конечности, становилось ясно, что она — воплощение разрубания. Перерубания всего, что касалось её. Отторжения. Воплощение одинокого чёрного лотоса, никого к себе не подпускавшего. Даже её собственный «ребёнок», Харуюки, многого не знал о ней. Как бы близки ни были друг к другу их глаза, Харуюки никогда не видел того, что она прячет в глубине своей души.

Но он никогда не задумывался об этом. Он воспринимал это как одну из граней красоты Черноснежки.

Но в этот самый момент Черноснежка на его глазах отторгала свою собственную сущность. Она своим воображением опровергала свой собственный тезис о том, что «у неё нет рук, которые она могла бы протянуть кому-то».

Это не просто Инкарнация, это её манифест. Что она, как лидер Нега Небьюласа, представала перед ним в новом свете. С открытой рукой и открытым сердцем. Готовая заключать настоящие узы не только в Ускоренном Мире, но и в реальном…

— Сем… пай… — прошептал Харуюки, и ощутил, как что-то кольнуло в его сердце.

Он понял, что на самом деле ничего не знал о ней. Что называл её «прекрасной одиночкой», глядя на неё лишь снаружи, и ничего не понимая.

Мир перед глазами исказился. Из глаз под зеркальной поверхностью шлема потекли слезы, и Харуюки осторожно обвил свои собственные пальцы вокруг её.

Серебро встретилось с чернотой, и на мгновение Харуюки ощутил тепло. А в следующее мгновение…

Послышался тихий звук, похожий на звон мириад колокольчиков, и «правая рука» Черноснежки рассыпалась.

— А!.. — обронил Харуюки.

Одновременно с этим Черноснежка лишилась сил и начала клониться назад. Харуюки рефлекторно подхватил её.

Лишившаяся правой руки по локоть Черноснежка прижала остатки руки к груди, словно пытаясь стерпеть боль. Хотя, судя по её неровному дыханию, ей действительно было больно. Наконец, она подняла голову и мягко прошептала:

— Семнадцать секунд… я неплохо обновила свой старый рекорд. Уверена… это благодаря тому, что ты был со мной.

Выходит, она уже много раз уничтожала свою собственную руку этой прикладной Инкарнационной техникой.

— Семпай… — отозвался Харуюки дрожащим голосом, не в силах сдержать нахлынувшие чувства.

Ведомый ими, он крепко прижал её аватар к себе и произнёс:

— Семпай… спасибо. Кажется, я понял. Чтобы освоить Инкарнацию второго уровня… нужно встретиться лицом к лицу уже не со своим аватаром, а с самим собой. Нужно осознать, чего я боюсь, чего желаю, и что воображаю не только в Ускоренном Мире, но и в реальном. Вот, в чём суть.

— Именно так, — послышался почти беззвучный ответ в его ушах, но ему казалось, что её голос наполняет весь уровень. — Тем, кто пользуется негативной Инкарнацией, это не нужно. Ярость, ненависть и отчаяние неотделимы от наших тел. Но чтобы породить положительную Инкарнацию, нам необходимо пойти против наших душевных травм. Нам нужно пойти против их воплощения в Ускоренном Мире — нашего собственного дуэльного аватара, и против самих себя в реальном мире. Нужно принять их и превратить в надежду… и это крайне тяжело. Провалиться в дыру в своём сердце несложно, но подниматься наверх… я столько времени пробыла бёрст линкером, но не смогла научиться даже превращать свой клинок в пальцы. Но…

Она ненадолго прервалась, и глаза, находящиеся так близко от Харуюки, внимательно вгляделись в него.

— Но у тебя должно получиться. Ведь ты смог осознать, что есть воображение, самостоятельно.

В любой другой ситуации Харуюки ответил бы «мне это не по силам» или «да ладно, я?». Но сейчас, в этот самый момент, он смог одолеть в себе малодушие и кивнуть. Их маски соприкоснулись, и Харуюки прошептал:

— Да, я… я постараюсь. Пожалуй, к сегодняшней «операции по спасению из Имперского Замка» я не успею… но однажды обязательно разыщу его. Свой «образ надежды».

— Ага. Я тоже буду стараться. К следующему разу постараюсь довести длину техники до тридцати секунд, чтобы ты всё-таки успел пожать мне руку, — прошептала она, и уже эти слова смогли проникнуть в голову Харуюки так глубоко, что почти лишили его дара речи.

— Э, э-э, ну, — он глупо заморгал и с трудом выдавил, — Н-ну да… рукой, наверное, и в меню заходить проще.

Вдруг в фиолетовых глазах перед ним сверкнула нездоровая искра, и послышался ледяной голос:

— Это точно… без руки мне тяжело будет залезть в меню и объявить ничью. Убить тебя, что ли?

К счастью, она всё же смогла принять предложение ничьи Харуюки левой рукой.

Покинув дуэльное поле и вернувшись в реальный мир, Харуюки несколько секунд просто смотрел в потолок. Затем он вдруг вспомнил, что лежал на койке в медкабинете, а сбоку к нему прижималась Черноснежка, словно в романтической комедии…

— Харуюки.

Он ощутил её дыхание на левом ухе и оторопел, а затем осторожно скосил взгляд.

Но увиденное заставило его мгновенно забыть о своём страхе и выпучить глаза.

Черноснежка, продолжая лежать на боку, внимательно осматривала свою правую руку. Её бледные, словно жемчужины, ногти, блестели в свете ламп. Чёрные глаза моргнули, а затем сфокусировались на Харуюки.

— Ты помнишь, Харуюки? В тот день, когда я впервые прочла тебе лекцию по Брейн Бёрсту… я протянула руку и спросила: «Тебе действительно кажется, что два метра виртуального пространства — это так далеко?»

Конечно, он помнил.

Когда это случилось, Харуюки отвёл взгляд от её руки, и мысленно ответил: «Далеко».

Он кивнул. На лице Черноснежки появилась печальная улыбка, и она продолжила:

— Ты знаешь… для меня те два метра были действительно далёкими. Я так… так давно не протягивала никому свою руку. Я всегда боялась притрагиваться к другим людям. Возможно… я никогда искренне не держалась за руки даже с теми легионерами, с которыми была связана самыми крепкими узами: Фуко, Утай, Карен и Графом. Но, с того дня, когда я встретилась с тобой в комнате для виртуального сквоша… даже нет, с того дня, когда я увидела в локальной сети того маленького поросёнка с опущенной головой, бегущего куда-то…

Черноснежка замолкла. Но слова, которые она не произнесла, всплыли в голове Харуюки так чётко, словно сами мысли её текли по кабелю прямого соединения.

Черноснежка вновь улыбнулась и прошептала:

— Ну как, Харуюки? Удалось ли нам подойти друг к другу ближе, чем на два метра?..

Харуюки ничего не ответил. Эмоции переполняли его так сильно, что не давали произнести ни слова.

Поэтому он собрал в кулак своё мужество, поднял руки и осторожно взял ими правую ладонь Черноснежки, которую та все ещё держала перед собой.

Рука была тёплой. Она отдавала тем же теплом, что и «рука» Блэк Лотос, которую он на какое-то мгновение ощутил на уровне «Сталь». Тепло её руки золотым светом разливалось по телу Харуюки.

Черноснежка подняла левую руку и приложила к правой ладони Харуюки. Мир наполнился для него тёплым светом. В нём были лишь их руки, её прекрасное лицо и нежная улыбка.

Её длинные ресницы медленно сомкнулись. Она слегка наклонила голову.

Харуюки слегка подался вперёд, словно что-то притягивало его к ней. Продолжая лежать с закрытыми глазами, Черноснежка тоже начала придвигать своё тело. Её бледное лицо… и розовые губы были уже в каких-то пятнадцати сантиметрах от него. Ещё ближе. Уже меньше десяти…

Резкий звук распахивающейся двери прервал мгновение.

Черноснежка со скоростью телепортации отпрянула и отключила кабель. Уже через пару секунд она снова сидела на стуле. Из-за белой занавески показалось лицо Хотты.

— Ну, Арита, как самочувствие?

— …

Глаза и рот Харуюки всё ещё были изумлённо раскрыты. Медсестра нахмурилась.

— Что-то ты весь красный. У тебя жар?

— Нет, со мной всё в порядке, — только и смог ответить Харуюки.

Черноснежка же изящно сидела на стуле, а на её спокойном лице не было ни капли пота. Её умение управлять собственными эмоциями поражало. Более того, она уже успела вновь взять в руки бутылку.

Жестом, достойным звания «ассистента медицинской службы», она вновь протянула соломинку к Харуюки, и тому вновь пришлось начать её сосать.