Солнце смещалось ко второй половине дня.

На небе не было ни облачка, а в воздухе стояла неподвижность.

В сопровождении заходящего солнца и запаха океана по асфальтированному склону кто-то бежал.

Это была Синдзё.

Её длинные тёмные волосы танцевали, связанные лентой, оранжевая куртка колыхалась, а юбка подскакивала на каждом шаге.

— Мне нужно спешить.

Девушка держала лист бумаги с печатью муниципального управления Сакаи. На нём содержались сведения о центрах волонтеров и церквях, которые она получила в том управлении.

Синдзё увидела на востоке гору, а на западе — город с портом, граничащим с Внутренним японским морем.

На полпути по склону установили потускневший указатель для туристов. Он указывал, что внизу расположен порт Сакаи.

Около двух часов тому назад Синдзё получила в муниципальном управлении довольно много информации.

...Но перед этим много чего случилось.

Девушка прибыла в Сакаи ранним утром.

Она покинула ночной поезд на Станции Осака и впервые в жизни посмотрела на карту маршрутов поездов.

Она также впервые в жизни переспросила у дежурного станции, хотя и стояла на нужной платформе, и впервые развернула карту, хотя и находилась на нужной дороге.

...Я ничего не знаю о мире и совсем не привыкла к путешествиям.

К тому времени, как Синдзё наконец-то сумела добраться до муниципального управления Сакаи, было почти девять утра. Офис ещё не открылся, поэтому она перекусила в близлежащем кафе и затем встретила внутри здания утреннюю очередь.

...Я пришла туда, чтобы получить список детских домов или церквей.

Согласно документу в UCAT Изумо, Синдзё Юкио оставили в церковном приюте в Сакаи.

Синдзё запрашивала городские документы периода перед землетрясением, но получила определённый ответ.

— У нас нет полной документации периода до и после землетрясения.

...Вы шутите.

Хоть это и записи для чего-то настолько крупномасштабного, как город, их почему-то не существовало.

Причиной тому по большей части было то, что старое муниципальное управление сгорело, но не только это: во время землетрясения поменялся ландшафт, город покинуло множество людей, и в процессе множество документации попросту перестало обновляться.

Новейшие документы города обновлялись более регулярно, потому что в 2002-м правительство решило всё оцифровать, но старые бумажные документы перестали даже считать таковыми.

Синдзё припомнила объяснение женщины из муниципального управления.

— Вещи вроде недвижимости или банков связали с прочей информацией и завершили с целью сохранить самый минимум старых сведений, необходимых для поддержания всего на ходу. Но... есть информация, без которой мы сможем обойтись, правильно? Мы хотели успокоить людей и восстановить всё как можно скорее, поэтому вернули и открыли управление, даже ценой потери изрядной доли информации. В конце концов, чем быстрее муниципальное управление вернётся в норму, тем скорее мы вернём общественный порядок и администрирование города.

— ...

— Люди, которые лишились жилья в крупномасштабных обвалах, покинули свою разрушенную землю и переехали. Множество людей, потерявших дома при пожаре, поступило также. У нас есть документация о людях, известивших о потере, но город выкупил землю тех, кто лишился всего, или ту, на которой слишком опасно жить. В то время было столько путаницы, что многое неясно до сих пор. Даже сейчас люди обнаруживают, что их старую землю зарегистрировали за их соседями.

Женщина вздохнула и извинилась.

...В нормальное время такого бы не случилось.

Это произошло так просто, потому что ситуация требовала развития, пускай всё было и не идеально.

Проблема заключалась в компенсации после случившегося. Это наиболее эффективный способ использования времени и ресурсов, а в этом городе до сих пор не оставалось ни свободных ресурсов, ни времени.

В следующие десять или двадцать лет, он, вероятно, станет городом, который сможет тут же ответить на вопрос Синдзё.

Сейчас же девушка знала одну вещь.

Согласно исследованию, которое она провела перед поездкой, четверть населения восьмисоттысячного города прибыла после землетрясения.

В числовом значении это двести тысяч человек.

За десять лет целая четверть города была изменена, включая самих жителей.

— Эти люди приехали сюда помочь с трудностями, которые остаются до сих пор. В управлении тогда была такая спешка, что мы не могли справиться со всем... Как раз на днях некоторые прибыли с другой префектуры, после того как наконец-то решили посетить могилы своих родственников.

Рассказывая, женщина заготавливала список церквей.

Их оказалось около сорока.

— Тут, наверное, церкви на углу улиц и те, что используют сборные здания, оставшиеся после землетрясения. Учреждения, которые зарегистрировались или переехали, когда не работала телефонная связь, часто не утруждались оставлять номер телефона. И во время смены номеров в позапрошлом году, участки с перерезанными линиями по ошибке получили совсем новые номера, но...

— Но изменение могли не записать?

— Обычно такого никогда не происходит, но мы имеем дело с бедствием. Так что...

Женщина передала несколько листов распечаток.

Там значилось пару номеров телефонов, адресов и списков имен.

— Это управления волонтеров землетрясения. Не знаю, правда, работают ли они до сих пор. Мы постарались обеспечить их работу без надобности регистрировать их действия в городе.

Синдзё взяла тот список и теперь торопилась вместе с ним.

У неё была причина для спешки. Покинув муниципальное управление, она позавтракала в кафе и позвонила в UCAT.

...Мне ответила Ооки-сенсей.

Женщина настаивала, что ничего не произошло, и всё в порядке.

Это была ложь, — подумала она. — Что-то случилось.

...Обычно она ненамеренно сказала бы то, что заставит меня волноваться.

Однако Ооки тут же заявила, что всё хорошо и ничего не случилось.

Что-то, должно быть, произошло с Хио, Харакавой, Хибой или Микаге после звонка прошлой ночью.

Её живот внезапно наполнился болью.

Эти прерывистые боли начались утром и случались в конце каждого месяца вместо месячных. Возможно, из-за её волнительного стресса, сегодня спазмы особенно ощутимы.

Даже так, Синдзё бежала. Ей нужно быстро закончить личное дело и вернуться. Девушка собиралась вернуться на скоростном поезде следующим утром.

...Я могу закончить сегодняшние дела, пока у меня есть время. В конечном счёте, я отыщу Синдзё Юкио.

Этот факт утихомирил боль в её животе.

Она преследовала того, кто мог и не быть её родственником, но девушка ограничит свое личное дело до одного дня. Хио и Ооки обе сказали ей постараться, поэтому она сделает всё, что сможет.

Но в то же время у неё был только сегодняшний день.

Она посвятит его себе, но затем вернётся на своё место и примется за дело вместе с теми, кто был с ней.

И когда то место будет в безопасности, Синдзё сможет снова действовать ради себя.

Поздний скоростной поезд доберётся до Токио в тот же день.

С этой мыслью она испустила вздох.

— Это одно из самых больших отделений волонтеров. Начну отсюда!

Адрес был рядом со входом в порт Сакаи. Судя по всему, чтобы заведовать товарами первой необходимости, наибольшее отделение волонтёров стояло здесь с ранних этапов. Оно находилось вверху списка, полученного ей в муниципальном управлении.

Отправившись туда, она сможет собрать широчайший спектр информации.

Бегущие стопы привели её вниз по склону к порту.

Морской воздух будто покалывал кожу и пах несколько знакомо. Это был запах Внутреннего Японского моря, который она вкусила летом.

Путь перегородил Т-образный перекрёсток. Дороги налево и направо были широкими, а за забором, пересекающим основную дорогу, что-то показалось.

— Море.

Синдзё увидела за склоном Т-образного перекрёстка заднюю часть гавани.

Девушка находилась на возвышенности, поэтому взирала вниз на Внутреннее Японское море.

Оно выглядело почти чёрным и отражало бледное позднее осеннее солнце как рыбные чешуйки. Девушка увидела ряды кораблей, разделяющих эти чешуйки, и осознала, что картина перед её глазами гораздо больше, чем она думала.

...Такое большое.

Синдзё глянула вниз и увидела, что гавань совершенно новая.

Она вспомнила, что Казами говорила ей во время вертолётной поездки на Внутренне Японское море летом.

— Тогда...

После Великого Кансайского Землетрясения, ИАИ обеспечило крупномасштабную поддержку и восстановление.

Они построили искусственный остров и все транспортные маршруты — наземные, морские или воздушные — выходили оттуда.

Морской порт в то время переоборудовали, а ещё позже построили официально.

Город полностью обновили, но эта новизна наполняла Синдзё определённой эмоцией.

...Она меня пугает.

Старые вещи исчезали. Однажды они неожиданно пропадут, и на их место встанет нечто новое.

Четверть населения города составляли люди, прибывшие после землетрясения. Они, конечно же, знали о случившемся, но...

...Они не ведают, что произошло под их ногами или в видимых им местах.

Я такая же, — подумала она, но затем её обуяло воспоминание прошлого.

Синдзё вспомнила бомбардировку Токио.

Находясь в Синдзюку во времена Пути Левиафана со 2-м Гиром, девушка видела момент прошлого, когда Токио сожгли дотла.

Город и столько всего было потеряно, и затем позже восстановлено.

Концептуальная Война похожа на это.

Множество Гиров исчезло, а выживших заменили здесь в Лоу-Гире.

Благодаря своим урокам, учебникам, газетам и новостям, Синдзё знала, что эта страна участвовала в войне.

С начала обучения в школе она просмотрела довольно много исторической информации.

Даже так девушка не знала, что зарыто под её стопами.

Даже так она не знала, является ли местность вокруг неё такой же, какой однажды была.

Даже так...

...Я не знаю своего отца или мать.

Синдзё уже раздумывала об этом после сна прошлого, который вчера показал ей Баку.

Во сне родители Саямы неслись через горящую Осаку.

...Но с чем они сражались?

Остатки той битвы могут лежать под её ногами, когда она шагала по городу, разрушенному землетрясением.

...И мои родители тоже там внизу?

———?!

Синдзё вздрогнула и пробудилась от мыслей.

Ей хотелось к кому-то прижаться, но того "кого-то" с ней не было. Она осознала это только потому, что...

— Я пытаюсь на него положиться.

Его здесь не было. Всё вернулось к тому, что и прежде.

Всё так же, как и когда она жила так долго в UCAT.

— Но сейчас всё иначе.

Ей было куда возвращаться, и поэтому она могла выходить наружу. Ей было на кого полагаться, и поэтому она могла на время его оставить. У неё не было родителей, и поэтому она их разыскивала. Всё это совершенно естественно. И поэтому...

— Я пошла.

Синдзё повернулась к перекрестку, и её взор остановился на океане за ним. Она немного содрогнулась от неловкости, пытавшейся взять над ней верх, но та была столь слабой, что девушка всё равно могла двигаться.

— Я пошла!

Дорога направо продолжалась вниз по склону ко входу в порт.

Девушка побежала туда, наблюдая, как слева от неё поднимается Внутреннее Японское море. Она бежала к порту и своей цели.

Лёгкость её шагов по асфальту помогала ей контролировать дрожь сердца.

...Всё будет хорошо.

Понадобится время, но она продолжит преследовать Синдзё Юкио.

Таким же образом она, в конечном счете, найдёт своих родителей.

Вдруг с левой стороны склона нечто поднялось.

Это зелёное двухэтажное сборное здание. За ним находился большой серый склад.

— !

Сборную крышу покрывали стопки фанерных досок с синим полотном и древесиной сверху.

На зелёной рифлёной железной стене чёрной аэрозольной краской были написаны слова "Отделение оказания помощи после Великого Кансайского Землетрясения порта Сакаи".

— !..

Синдзё ускорилась.

Теперь она скорее мчалась вниз по холму, чем бежала.

Со временем её ноги перестали поспевать, и между шагами возникли широкие промежутки.

Она почти что прыгала на своём пути вниз по склону.

Девушка обогнула заграждение и вышла на открытое пространство у входа в порт.

За людьми на транспортных машинах и погрузчиках она увидела гавань, которая теперь находилась на одном уровне с ней.

Синдзё услышала движение подъёмников, бибиканье машин, дающих задний ход, много разных голосов и бесчисленный гул моторов.

Стоял сильный запах солёной воды.

Однако Синдзё не обращала на всё это внимания.

Девушка двинулась налево, словно меняя свой нисходящий импульс, и швырнула тело к сборному зданию.

Оно находилось менее чем в десяти метрах от входа в порт.

Она вообразила,как постучится в дверь, поздоровается и войдёт за порог, шагая по несколько мягкому полу. Ей представлялся мужчина или женщина похожие на тех, что были в муниципальном управлении.

— ...Э?

Её воображение тут застопорилось.

И остановилось не только оно. Её ноги, импульс и сила её взора так же встали на месте.

Синдзё просто уставилась вперёд.

Девушка смотрела на панельное здание перед собой.

— Зак...рыто?

●

Синдзё увидела закрытую дверь.

За стеклом верхней половины алюминиевой раздвижной двери были занавески, выгоревшие на солнце добела.

За ними не виднелось никакого света.

— ...

Её стопа неожиданно двинулась и подвела её ближе.

Девушка шагнула на блок, используемый вместо передней ступеньки.

— Извините пожалуйста...

Она позвала и постучала в дверь.

Стекло затряслось, а рифлёная железная стена со звуком немного прогнулась.

Синдзё прождала пару секунд, но ответа не последовало.

Не в силах стерпеть тишину она заговорила.

— Эм.

Девушка слегка постучала в дверь.

— Извините пожалуйста.

Она постучала.

— У меня вопрос.

Но ответа не было. Она услышала лишь дрожь двери и сгибание рифленого железа.

После исчезновения порождённых ею звуков, девушка снова прислушалась к окружению.

Она услышала движение подъёмников, бибиканье грузовиков, дающих задний ход, и гул моторов. Эти звуки города пропитывали её сзади.

Её силуэт отражало в окне на фоне несколько тусклого солнечного света. Он отражался во тьме за занавесками.

— Эм...

С этим слабым возгласом Синдзё заглянула внутрь.

Там ничего не было.

Нет, кое-что есть. На пластиковом полу лежало синее полотно, сверху громоздились фанерные доски и на них скопилось несколько сложенных стульев.

Девушка также увидела цвет на потолке.

...Серпантин?

Они, должно быть, что-то праздновали, потому что с потолка до сих пор свисало несколько цепочек серпантина.

И это всё. Она больше ничего там не увидела.

— ...

Синдзё шагнула назад и оступилась.

Она совсем забыла, что стояла на блоке.

— Ах.

Она упала на ягодицы.

Глядя на дверь с земли, девушка кое-что заметила.

Внутри за стеклом двери перед выцветшей шторой засунули лист бумаги.

По-прежнему сидя, она глянула на листок, который тоже потускнел. Затем прочла вслух большую надпись, напечатанную в текстовом редакторе.

"После землетрясения прошло ровно девять лет, и начинается десятый год. Мы долгое время оказывали поддержку, но времена повсеместного оказания материальной помощи прошли. Мы верим, что настало время местной поддержки, усилий администрации восстановленного города и моральной поддержки."

...Когда мы открыли это отделение, то решили, что не будем работать целое десятилетие. Не потому, что не справляемся, но потому что не можем позволить землетрясению забрать у нас целый десяток лет жизни. Мы настроены вернуть наши жизни назад прежде, чем десятилетие пройдёт.

— Мы столько всего потеряли, но все люди из временных жилищ переехали на постоянные места жительства и, по докладам, в прошлом году население города превысило численность до землетрясения. Мы считаем это знаком, что мы действительно вернули наши жизни, поэтому решили закрыться прежде, чем начнём десятый год работы. Отныне, проблемы перекладываются на плечи местных отделений. Нам бы хотелось поблагодарить всех вас за поддержку, которую вы нам так долго оказывали. Мы молимся за счастье тех, кто погиб во время землетрясения, кто погиб во время восстановления и тех, кто живёт дальше.

Датой в конце стоял конец прошлого года. После этого давалась контактная информация, которая была действительной до марта этого года, номера телефонов местных отделений волонтеров и телефон муниципального управления.

И это всё.

...Что это?

Синдзё знала.

Муниципальное управление по-прежнему разбиралось с последствиями землетрясения, но крупномасштабная фаза помощи при бедствии уже завершилась.

Через десять лет земля была восстановлена, дома отстроены, город снова стал пригоден для жизни, и вернулась численность населения.

На нынешней стадии в основном решались административные вопросы.

— ...

Все ещё сидя на земле, Синдзё подавила эмоции, вскипающее в душе.

Она сдерживала своё сердце, а разум её наполняли сомнения в виде слов.

...Прошлое сменилось настоящим?

Девушка не знала, что лежало под её ногами или в местах, видимых вокруг.

Всё это заменили новые вещи.

— И попытайся ты даже вспомнить или записать прошлое, воспоминания почувствуются свежо, но при этом ты не сможешь зайти так далеко.

Она в итоге узнает о прошлом, но это случится ещё не скоро.

К тому времени не останется ничего, что бы её с тем прошлым соединяло.

Отчасти это её устраивало, но вместе с тем она покачала головой.

— Я стою на границе между прошлым и новой эпохой.

Когда Синдзё пробормотала эти слова, на тыльную часть её правой ладони, поставленной на землю, упало что-то тонкое и твёрдое.

Девушка опустила взгляд и обнаружила конверт, который передал ей Саяма.

Он вручил его ей со словами, что оставляет ей частичку своего прошлого, и, похоже, тот выскользнул из щели рюкзака.

...Конверт заявляет о себе так же настойчиво, как и его отправитель.

Чувствуя себя так, будто её всегда обнимал тот, кто оставил ей конверт, девушка его подняла.

Сломайся она уже здесь, то никогда не сможет его прочесть.

Верно, — подумала она, собираясь с силами.

Как вдруг её окликнул мужчина с гавани.

— Эй! Это место больше не работает! Вам нужно в муниципальное управление!

— Т-точно!

Синдзё встала, развернулась и обнаружила человека, который подымал руку в группе мужчин, идущих между складов.

Она поклонилась и развернулась. Затем взяла рюкзак, спрятала конверт и вытащила ещё один документ. Это был список отделений волонтёров и церквей.

Она глянула вниз и сделала глубокий вдох.

— Успокойся.

Сюда она неслась на всех парах, но теперь, если подумать, такая спешка ни к чему.

Ей казалось, что тревога и надежда первой самостоятельной поездки перемешались между собой и перевозбудили её.

Синдзё разнервничалась, но сможет сделать, что необходимо.

Прежде чем вернуться в Токио следующим утром, ей хотелось постичь часть своего прошлого, которое иначе будет забыто. Таким образом, она сможет использовать эту часть, чтобы вытянуть прошлое, за которым непременно вернётся.

...Мне нужно подумать.

Синдзё закинула рюкзак за спину и зашагала с бумагами в руке.

— Как я смогу наилучшим образом проверить их все?

●

Небо слегка посмурнело.

Через тусклые тени, отбрасываемые на дорогу, шагала девушка с белой собакой.

Это Сино и Широ.

Шагая по широкому тротуару, девушка глянула на знак под уличным светофором.

...Акигава.

Это была длинная прогулка.

Сино жила в Хатиодзи к северу отсюда, но города соединялись напрямую только дорогами, и их разделяло несколько гор. Она села на поезд, так что пришлось ехать через Татикаву или станцию Хаидзима.

Её прогулку можно назвать небольшим путешествием.

Девушка не видела проблемы в том, чтобы взять с собой Широ. Он не отбрасывал тень, но погода стояла пасмурная.

Он являлся информационной сущностью, но чтобы следовать за Сино, обычно воспринимал стены и землю как твёрдую поверхность.

Памятуя о девушке, он всегда "прятался" где-то в поездах.

С каждым её проходом через турникет, он исчезал и появлялся снова, когда она проходила дальше.

Пёс научился прятаться после того, как Сино пыталась взять его с собой и разругалась с дежурным станции.

Она не знала, как это работало, но для Широ это совершенно нормально.

В данный момент он позволял себя видеть, шагая рядом с девушкой.

Ранее она прошла мимо муниципального управления и теперь шагала прямо навстречу ветру, дующему с севера.

Справа от неё тянулась длинная стена.

— Это ведь Академия Такаакита?

Сино видела эти здания с каждым своим приездом в Акигаву. Более того, можно сказать, что это учреждение и было самой Акигавой.

Спереди приближалась группа в белом.

?..

Девушка инстинктивно насторожилась, но осознала, что то группа девушек в белых спортивных костюмах.

Позади них ехала на машине учительница, выкрикивая, чтобы задать темп.

— Ну же, вам нужно помочь с подготовкой к фестивалю, и у всех ещё есть занятия до полудня.

— А, вот бы сейчас в класс Ооки-сенсей. У них сегодня день самообучения.

С горькой улыбкой учительница ответила на раздражённое заявление.

— Ну же, непослушные ученики. Разве не знаете, что Ооки-сан потом проводит дополнительные занятия? Разумеется, это чтобы наверстать за постоянные опоздания.

Раздался смех, и вся группа прибавила скорости.

Это был урок физкультуры, так что, скорее всего, они бежали на длинную дистанцию. Сино дождалась приближения голосов и шагов.

———.

Она и Широ наблюдали, как они проходят мимо.

Большинство учеников двигались с опущенными головами и слабо клонились вперёд, волоча тела в том же направлении. Сино представлялось, что им уже поднадоело бежать.

Некоторые из них смягчили свои выражения лиц, глянув на неё и Широ, но...

— Ну же, хватит пялиться по сторонам. Споткнётесь ещё.

А что такого, — подумала Сино, провожая их взглядом.

Но в то же время...

...Может, и правда.

Девушка не знала, что собой представляет их жизнь.

Она никогда не жила как они.

Она не могла жить как они.

Они жили в одном мире, были людьми, происходили из одного и того же поколения, носили ту же одежду, ели такую же еду, дышали одним воздухом, переживали те же времена, но на фундаментальном уровне что-то отличалось.

...Как долго это продлится?

— Широ, пошли.

Когда она сможет называть себя "обычным" человеком?

Сино вспомнила, что говорил Хаджи.

...Когда мы разгромим UCAT и истребим последние пережитки Концептуальной Войны.

Девушка вместе с Широ двинулась навстречу северному ветру.

Она шагала вдоль той стены, которую никогда не сможет пересечь.

— Широ, Хаджи мне кое-что сказал. Сегодняшняя ночная атака Армии изменит завтрашнее утро. Оно изменится каким-то фундаментальным образом, о котором весь остальной мир не знает. Ничего больше не поменяется, но победители, известные как UCAT, исчезнут, и мир будет в равной степени принадлежать всем.

Шагая вместе с Широ, она погладила его по голове.

— Люди хотят расквитаться за прошлое или отомстить за утраченное, но с исчезновением цели той мести у них не останется оправданий для сражения. ...На это может уйти время, но мы все сможем жить вместе в одном мире, как такие же люди, одного поколения, нося одну и ту же одежду, поедая одну и ту же еду, дыша одним и тем же воздухом и переживая одни и те же времена.

Сино опустила взгляд на шагающие ноги собаки. Они царапали по асфальту, но пёс не отбрасывал тени.

— Смогу ли я жить с тобой тоже, Широ? Даже если ничего не изменится, правила исчезнут, тогда, со временем...

Они добрались до широкого главного входа, но ей не хотелось заглядывать за ворота школы.

Она развернулась спиной, пересекла дорогу и продолжила путь.

Широ, должно быть, помнил дорогу, потому что зашагал впереди.

Сино действительно брала Широ с собой этим путём уже пару раз. Девушка иногда приходила сюда без ведома остальных. Хаджи, похоже, догадывался, но Микоку только думала, что она отправляется поразвлечься в какое-то отдалённое место.

...Может, я зря это делаю?

В преддверии атаки им всем предоставили свободное время, но Микоку ударилась в самостоятельные тренировки, чтобы отделаться за поражение против Ёрд прошлой ночью.

Сино, с другой стороны, пришла сюда. Она тратила свободное время на себя.

...Но я всё только хожу и думаю.

— Извини, Широ. Мы можем позже как обычно сходить в центральный парк.

Пёс к ней повернулся и коротко гавкнул.

Ей показалось, что он пытается её подбодрить, поэтому Сино улыбнулась.

Она прошла между домами вдоль дороги и увидела в небе тонкие облака.

К наступлению ночи небо должно проясниться, но девушка гадала, каким оно на самом деле будет.

Её также посетила иная мысль.

...Что будет, когда атака закончится?

Вне зависимости от их победы или поражения, многое переменится.

...Но одна вещь вернётся в норму.

— Микоку.

Девушка перестанет не пускать Сино в бой.

Более того, Сино сама скажет Микоку, что им больше незачем сражаться.

Она не могла дождаться этого момента.

Ей хотелось завершения всех распрей, и чтобы Микоку больше не ходила всё время хмурой.

— ...

Сино медленно остановилась.

В то же время она услышала у себя за спиной электронный звонок и голос.

— Комитет фестиваля объявляет начало сегодняшней подготовки к фестивалю и выражает определённые предупреждения. Посмотрим... Во-первых, при въезде на велосипеде, мотоцикле или машине, постарайтесь выставить свои права на видном месте. Во-вторых, "Я больше не могу" не оправдание для занятия приготовлениями в голом виде. И в-третьих, того, кто попытается продать в столовой алкогольные напитки по завышенной цене, отдел очистки комитета возьмёт...

Сино просто вздохнула, не поворачиваясь к голосу.

— А-ах.

Она начала отдалятся от звуков за спиной и людей, которые их порождали.

— Скоро это всё кончится, и тогда я смогу быть с Микоку и остальными.

Она так долго ждала, но сегодня ночью это ожидание завершится, и к утру девушка получит все свои ответы.

Сино быстро закрыла глаза и кивнула.

Будь я...

— Будь я как Синдзё-сан, мне бы не пришлось ждать нового мира, — промолвила она. — Если бы я только была кем-то незаменимым.

Сино подняла взгляд и глянула перед собой.

Там она увидела, что располагалось перед Широ в ожидании её.

Большой дом, окружённый длинным забором.

Она подошла к деревянным воротам и увидела табличку с надписью "Тамия".

— Я снова сюда пришла...

Её голос звучал одновременно покорно и раздражённо.

В следующий миг до неё донёсся голос из-за врат.

— Как! Я! И! Сказала!

Протестующий тон заставил Сино затаить дыхание.

Она гадала, что происходит, и голос снова раздался сквозь врата.

— Ну правда, Кодзи. Почему ты такой упёртый мальчик?!

●

На дворе клана Тамия молодые мужчина и женщина уставились друг на друга.

Женщина носила синее кимоно, а мужчина оделся в серый костюм.

Он обратился к женщине, чьи брови поднялись.

— Хорошо, хорошо. Просто успокойся, сестра. К тому же, тебе не следует называть своего брата "мальчиком", когда ему за двадцать.

— Тогда я повышаю тебя до упёртого мужчины. Или могу сказать, что ты тёртый упёртый, чтобы получилась рифма.

— Ха-ха-ха. Они, может, и звучат похоже, но совсем не рифмуются. ...В общем, тебе нужно провести время в кладовке, поразмыслив о своих действиях. Я не могу поверить, что ты передала молодому господину наши особые пилюли.

— Но он и Сецу-тян нам как семья. Что такого в том, чтоб дать им немного наших препаратов?

— Эти для дела! Они для гостей в изоляторе внизу. Просто потому, что мама с папой на раскопках в горячих источниках в надежде на извержение горы Асо не означает, что ты можешь просто разбрасываться ими.

— Но, но, но. Разве это не поможет продвинуть их взаимоотношения? Ты реально не въезжаешь, Кодзи?

Женщина, Рёко, вздохнула, становясь в позу, будто начался дождь.

— Они ненадолго разъедутся, так что просто выпьют немного пилюль, чтобы себя взбодрить и преодолеть уныние. В этом нет ничего плохого. И если всё пройдёт хорошо, это означает, что я их Ку-ку-ку-купи...

— Купидон. Ты даже не знаешь, как это произносится?

— Я-я просто немножко запнулась. Я не помню, чтобы растила тебя придирчивым к таким мелочам! ... И если тебе что-то не нравится, сказал бы что-то глубокомысленное сам!

— Я всерьез бы не отказался от спокойной повседневной жизни.

— Этому определённо не бывать.

— Почему это единственный раз, когда ты отвечаешь серьёзно?! ...И как раз из-за тебя этому и не бывать!

После крика Кодзи, его плечи поникли.

— В общем, сестра, я бы ещё хотел сказать, что пусть меня таким и не растили, но не забывай, что значительная часть моего характера сформировалась из-за необходимости исправлять твои ошибки.

— Ч-что? Хочешь сказать, это я виновата, что ты такой?

— Где-то на 80% да.

— То есть, у тебя 80% сестринского комплекса?! Ох, бедняжечка! Ты явно опасен.

— Успокойся на 100%, сестра. Как тебе вообще пришло голову такое умозаключение?

— Не отнекивайся! — Реко показала пальцем на Кодзи и повысила голос. — В сестринском комплексе нет ничего страшного. С такой привлекательной сестрой этого не следует стыдиться. Как-никак, даже неженатый безработный сын Иси-сана, живущий наискось отсюда, шпионит за мной с биноклем!

Окно на втором этаже здания диагонально позади Реко закрылось, но они услышали топот по ступенькам с последующими криками и звуками ударов в комнате на втором этаже.

Реко вздохнула в землю.

— Ну, с тем количеством феромонов, что я произвожу, кажись, мне нечего тебя винить в сестринском комплексе. Можешь оставаться таким, если хочешь. Как-никак, я нахожу это отвратительным, а не ты.

— Я проигнорирую это недоразумение и как ты нарушила покой по соседству, но ты на удивление индивидуалистичная, сестра.

— Да, но Кодзи? Ты и в самом деле так относишься к сестре?

— Да. Около четырёх раз в году я говорю себе, что не хочу стать таким, как ты.

— Ты возвёл это в ежеквартальную привычку?! ...Какой негодник, Кодзи. Вместо того, чтобы думать об этом снова и снова, нужно непосредственно что-то менять в своей жизни.

— В таком случае, мне можно отправиться в путешествие? Может в то, что длится три года?

— Ладно, но не забудь сначала поубирать у меня в комнате. И когда вернёшься, тебе придётся прибираться там за все три года. И это не обязательство; это приказ.

— Это одно и то же! И что за сестра заставляет брата убирать в своей комнате?!

— Ты теперь игнорируешь наши семейные узы? Ты и в самом деле ни никуда не годишься! Я этого не стерплю.

Реко развернулась, отодвинула створку врат в сторону и открыла их.

Она отворила их со всей силы и глянула на Кодзи через плечо.

— Я отправляюсь на работу, и ты не сможешь меня остановить! Я разбогатею и потрачу все деньги, чтобы показать тебе, кто лучше! Я прихлопну тебя кучкой банкнот и доведу до слёз!

— Я извиняюсь, сестра, но все заработанные тобою деньги идут прямо в сейф компании.

— Т-ты их себе присваиваешь?! ...Че?

Реко увидела сквозь щель открытых врат девушку с собакой.

Заметив на лице девушки удивление, собственный удивлённый взгляд Реко сменился улыбкой.

— Ох, надо же, — она приложила ладонь к щеке. — Ты готовишься к школьному фестивалю? Так и есть, да? Ты из класса молодого господина?