Во тьме слышался шум воды.

Её поток ниспадал сверху. Он скатывался с высоты и разливался о каменистую область внизу.

Это водопад.

Камни перекрывали сияние луны, поэтому оно не достигало водопада. Но свет ниспадал на каменистый водоём, и на вывеске близлежащей зоны отдыха сообщалось имя водопада: "Хоссава".

Он находился глубоко в Хинохаре, западнее Акигавы и на одну гору южнее Окутамы.

Географически это часть гор Акигавы прямо на юг от Окутамы, и местный водопад продолжал бурлить, несмотря на темень.

Посреди мрака и шума падающей воды перемещался одинокий цвет.

Он был белым.

Тот цвет, противостоящий тьме, выделялся среди прочей местности вокруг водопада.

Это была женщина в белом халате, на внутренней стороне которого вышили имя "Чжао".

— Серьёзно, Ёнкичи, чего ты так далеко удираешь? Жалко смотреть.

— Мне нет прощения, гес.

Второй голос раздался снизу падающей воды.

Внутри озера на дне водопада кто-то был.

Там виднелась только верхняя часть тела Ёнкичи.

Ему не хватало левой руки, и темнота оставила видимой только колеблющуюся тень под непрерывным плеском воды.

— Я смываю боль, гес. Дыхание природы этого чистого потока исцелит рану дракона, гес.

— Ты и впрямь не отличаешься от людей 7-го Гира. Ты повышаешь своё естественное исцеление "смывая рану" и "не показывая рану". Это сродни обладанию собственным антисептиком или лечебными талисманами. ...Правда, как и мы, они смывали свою усталость в горячих источниках или ванных на открытом воздухе.

— В таком случае, Лоу-Гир не особо отличается, гес. Наша версия просто сильнее, гес.

Ёнкичи рухнул внутри водопада, и Чжао услышала, как он пнул в воде ногой.

— Чтобы выделяться среди братьев, я покрасил свои волосы, но, похоже, и этому скоро придёт конец, гес.

— Не переусердствуй, дурачок. Коль ты бы хоть чуть зазевался, то потерял бы всё тело, верно? Промокни в чистой воде и подлечись. ...Меж тем, как там те дети?

Ответ прозвучал не от мужчины под водопадом.

Мужской голос раздался из-за спины Чжао.

— Я отправлюсь сегодня ночью.

Это Мицуаки? — подумала она, оборачиваясь.

Женщина хмуро окинула взглядом мужчину в белом халате, стоящем на расстоянии вытянутой руки.

— Не пристало стоять за спиной у леди.

— Вы уверены, что не потеряли бдительность, Леди Чжао?

— Вполне уверена.

Она подняла правую руку, показывая зелёный свиток в своих тонких пальцах.

Мицуаки лихорадочно пошарил по карманам и осознал, что нужная ему вещь пропала.

Словно выделываясь, Чжао покрутила украденный свиток в руке.

Когда она подняла правую руку, быстро вращающаяся зелёная трубка обвилась вокруг как живое существо.

Со взмахом предплечья свиток переместился на правое плечо, перевернулся по шее и прокатился до самого конца левой руки.

В темноте зашелестел шорох одежды и звук сжатия свитка в её левом запястье.

— Концептуальное оружие манипуляции окружающей средой "Космический Комикс #1". Попервах он предназначался для стабилизации среды в резервациях, но его мощь была столь велика, что из него сделали концептуальное оружие, а затем запечатали. ...Ты помнишь, кто его сделал?

— Саяма Асаги.

— Да. Помнится, он создал и Меч Лазурного Дракона Икко. ...Ты воротишься к Отряду Левиафана с этим?

— Да. Мы ещё с ними не закончили. Однако мы размышляем, кого выбрать своими противниками. Казами-сама и остальные почти полностью выбыли.

После заминки Мицуаки продолжил.

— Даже так мы не станем сдерживаться. Мы постараемся, чтобы они все присоединились к бою.

С рывком запястья Чжао швырнула свиток ему обратно.

Старик раскрыл правую сторону белого халата, и крутящийся свиток попал прямо ему в карман.

Затем Чжао нахмурилась на его слова.

— Я не одобряю гнушательств над слабыми. Казами, наверное, всё это время заливалась слезами.

— Леди Чжао, вы помните первую битву Казами-сама?

— Её первую битву?

— Да, — Мицуаки улыбнулся. — Внутри Концептуального Пространства очутился самый обычный человек, и к ней направлялись основные силы 6-го и 10-го. Ей на выручку бросился Изумо-сама... и мы.

— Ох, точно. Так оно и было.

— Она могла убежать. 6-й и 10-й не стал бы воспринимать обычного человека как своего врага. ...Но в грузовике, что перевозил G-Sp и X-Wi, также находилась Сибил-сама. Посреди яростной битвы Казами-сама спрятала Сибил-сама в безопасном месте и затем присоединилась к Изумо-саме на поле боя. Там она помогла сдержать прототип Вритры, который 6-й активировал в попытке самоуничтожения, — объяснил Мицуаки. — И при этом, изначально бросившись ей на помощь, мы думали, что она обречена.

— Так чего же она так просто проиграла на этот раз, когда с тех пор столько тренировалась?

— В этом-то и вся загвоздка. Могу только сказать, что есть разница между тем, кем она была, и кем она стала.

Он повернулся спиной и уставился во тьму.

— Так совсем неинтересно. Девушка, которую мы ранее недооценивали, и которая заставила нас пересмотреть наше мнение о ней, теперь полностью соответствует нашей изначальной оценке. ...Скукота.

Он начал уходить и его догнал голос из водоёма.

— Братец Мицуаки?

— Чего тебе, Ёнкичи?

— Я тебя ещё увижу, гес?

— Тебе известно это не хуже меня. ...И ещё одно.

На пятом шаге, почти пропав из виду в тёмном лесу, он остановился.

Гадая, в чём дело, Чжао смотрела на него, пока он говорил, не оборачиваясь.

— В качестве 37-й вещи в списке дел перед исчезновением братец Икко помочился с вершины этого водопада, напевая песню.

— Д-да как он мог, гес!!

На плеск разъярённого старика в воде Чжао могла лишь горько рассмеяться.

Мицуаки пропал во тьме, и женщина подняла взгляд к небу.

Однако...

— Я вижу только потолок.

Она находилась внутри зоны отдыха, так что увидела только внутреннюю сторону бетонного потолка.

После самоуничижительного смешка она обессиленно развалилась на сиденье, сделанном из срубленного бревна.

— Леди Чжао?

— Не переживай об этом, Ёнкичи. Я поигралась со свитком Мицуаки, помнишь? Этого хватило, чтобы меня немного утомить.

Чжао подняла правую руку и развернула тело, чтобы спрятать её от обзора с водопада.

Её пальцы слегка заметно дрожали.

...Жалкое зрелище. Мой срок жизни тоже на пределе.

— Эй, Ёнкичи, — позвала она. — Мы теперь действуем без ограничений, да? ...Или до сих пор слишком ограничивали себя?

— Что вы пытаетесь сказать, гес?

Её обречённая улыбка сменилась горькой.

...Даже не думай, что я расскажу тебе, к чему это всё, коль ты спрашиваешь вот так.

Горькая улыбка укрепилась.

— То, чего ты не поймёшь, Ёнкичи. Если б только я наделила твой мозг силой твоего Великого Мудреца.

— ...

Чжао задумалась о прошлом. Она задумалась о том давнем-предавнем времени, когда создала их в 7-м Гире.

Это было весело, но женщина и помыслить не могла о таком конце.

Ей казалось, что она знала и понимала мир, но...

...Можно мне сказать в своё оправдание, что я была молодой и глупой?

— Ёнкичи, быть может, ты больше всех похож на меня.

— ...

— Твоя рана почти затянулась, не так ли? Так отправляйся туда, где, по-твоему, интереснее всего.

— Нет, она ещё не затянулась.

— А куда делось "гес"?

— О-она ещё не затянулась, гес. Мне нужно отдохнуть ещё чуть-чуть, гес.

— Ясно, — сказала Чжао, кивая.

Она мягко повернула тело на длинном сиденье.

Её подвижный взгляд выглянул за пределы зоны отдыха.

Она увидела лишь тёмную ночь, но...

...Прямо сейчас эту тьму наблюдают все. Она обволакивает их, без их на то ведома.

— Чем вы занимаетесь и что предпримете?

...Икко, Ницзун, Мицуаки и Ёнкичи.

Её мысли в сердце не перешли в слова, но вместо них она произнесла нечто другое.

— Синдзё, Казами, Хиба, Саяма и остальные.

●

Небо почернело, но звёзды сияли так ярко, что на землю отбрасывались тени и возникали области темнее остальных.

Одна из таких располагалась на восточном склоне рядом с горой Кумотори, высочайшим пиком Токио.

Большое пространство земли образовалось выемкой на холме, а его утёс отбрасывал на землю тень.

Однако в той большой тени существовал одинокий огонёк.

Слабое свечение лампы дневного света исходило от заброшенного дома на дне теней.

Это был старый дом японского стиля с сараем со вкопанными стенами к северо-востоку.

В крыше зияла дыра, а деревянные стены выгорели под солнцем до серости.

Раздвижная дверь юго-восточного входа лежала сгнившей на земле, но на потускневшей табличке значилось "Кинугаса".

За дверным проёмом виднелся грязный пол и ручной насос для питьевой воды слева.

В доме было три комнаты: спальня с осевшим камином, прихожая с треснувшим полом и туалет. Комнаты разделялись раздвижными ширмами, пожелтевшими от времени и теми, в которых не осталось бумаги.

Все помещения выгорели, но спальню начал заполнять свет.

Белая лампа на полу освещала цвет плоти и другие краски, напечатанные на бумаге.

Это плакат.

И прямо перед ним раздавался голос:

— Хе-хе-хе. Незачем себя сдерживать, Синдзё-кун.

Говорил парень и, мурлыкая себе под нос, вешал большой плакат размера В2 на одну из ширм.

На его плечо был накинут пиджак, где внутренней стороне ворота вышили имя "Саяма".

Он находился в процессе развешивания четвёртого плаката.

Постер в его руках отображал девушку в бежевом платье. Она стояла под летним солнцем и, должно быть, раскручивалась на ветру, потому что её тёмные волосы мягко танцевали за спиной.

Увидев улыбку на её лице, Саяма многозначительно кивнул.

— Вот что значит Синдзё-кун. Можно, считай, забыть о мрачности этой комнаты.

В попытке заглянуть Синдзё под юбку он повернул плакат горизонтально.

— Нет, полагаю, это не сработает. Но какова же Синдзё-кун, что побудила меня на такое... Не это ли зовут очаровисткой?

Он прилепил этот плакат рядом с другими в школьной форме, пижаме и купальнике, уже висящими на стене.

...Великолепно.

Но в то же время парень кое-что приметил. Его глаза остановились на уголке плаката, который он только что повесил.

— Только не это. Уголок согнулся на пять миллиметров! И после того, как я так рьяно старался их не гнуть! ...Какая жалость. Я должен подвергнуть себя суровому взысканию. Я должен потребовать извинений. Я прошу прощения! ...Хорошо. Но что бы подумала Синдзё-кун, скажи я ей, что я согнул уголок постера, сделанного из тайной фотографии её?

Парень вздохнул, приложил руку ко лбу и представил, как она его отчитывает.

По прошествии ровно одной минуты его видение завершилось.

— Получать нагоняй не менее прелестно. ...Следовало, чтоб она меня ещё и ударила?!

Звук своего голоса, орущего в доме, привёл его в чувство.

— Хм.

Он скрестил руки на груди перед четырьмя плакатами и озадаченно наклонил голову.

— Не знаю, что и сказать. Сегодня я, похоже, немного не в себе. Я всегда таким был, или это симптомы нехватки Синдзё-кун? Нет... ранее я выпил тот чудотворно присыпанный Эрокругличный Чай, так что первого быть не может. В таком случае...

...Всё дело во вчерашних таблетках?

Их передала ему Рёко, но почему он выпил их сам?

— Должно быть, чтобы защитить Синдзё-кун от себя, когда я пытался дать их ей.

...Понятно. Выходит, моё воодушевление на совести таблеток.

С лекарствами не потягаться, так что мне остаётся лишь продолжать в том же духе, — заключил он.

Затем Саяма вспомнил о своём деле.

— О нет. Я совсем забыл!.. Я должен повесить постер в полный рост.

Он развернул плакат с изображением голой Синдзё, повёрнутой спиной, с большой общественной баней на фоне.

Он глянул на лицо девушки, что пыталась решить, какой душ использовать.

— Согласно инструкциям, твоя мать не заметит, если повесить его на дверь со своей стороны, но это не важно, поскольку он для моего личного пользования.

Пока что Саяма повесил его на раздвижную ширму в следующую комнату.

— Хорошо, — пробормотал он и следом отодвинул ширму.

Следующая комната имела выстланный татами пол, но его теперь не было.

Он рухнул, оставив на своём месте огромную дыру.

— Эта комната никак не изменилась.

Парень находился в заброшенном доме.

Саяма посмотрел на упавшие и потемневшие татами под полом и поднял взгляд.

Он увидел тёмное небо через дыру в потолке.

Войдя в дом, парень уже осмотрел дыру в полу. Он надеялся отыскать какой-нибудь след своих родителей, но ничего не обнаружил.

Саяма пришёл к выводу, что дом был совершенно нормальным зданием.

Но это странно, — подумал он. — Если это дом Кинугасы...

...Где он проводил свои исследования?

В документах, переданных Роджером Салли, говорилось, что в резиденции Кинугасы был найден так называемый "Документ Кинугасы".

Посреди своего осмотра Саяма неожиданно повернулся ко двору.

За недостающей раздвижной дверью он увидел белый сарай к северу.

— Эта штука крепко построена.

Так окажись здесь рабочий кабинет или лаборатория...

...Они будут в сарае.

Саяма ещё туда не заходил. Он собирался это сделать после подготовки к ночлегу.

— Мне нужно спешить.

Парень кивнул и вернулся в комнату. После чего сел, глядя на шеренгу из Синдзё, висящую на раздвижных ширмах.

— Остаётся заготовить только одно.

Он развернул на полу синий спальный мешок и поместил что-то рядом.

— Наволочка для дакимакуры с Синдзё-кун. Даже сам Будда не додумался бы поместить такое в спальный мешок.

Он быстро расправил наволочку сверху спального мешка.

Это придавало изображению Синдзё в пижаме заметный объём.

— Прелестно.

Саяма выдал несколько довольных смешков, но вскоре затрепетал.

У него перехватило дыхание, и он поднёс ладонь ко лбу.

— Но теперь я не смогу её обнять, находясь внутри спального мешка! Вот что значит структурный дефект! Лучше всего ситуацию описывает слово "беспечность".

...О боже.

Он развернул ещё один постер, лежащий за его спиной, и на нём показалось изображение рассерженной Синдзё.

Созерцая выражение её лица, парень подумал.

...Синдзё-кун и правда так разгневается, узнай она о моей беспечности.

Я должен быть благоразумнее. И ничего с этим не сделать?

Он задумался и шлёпнул по колену, когда его, наконец, осенило.

— Мне просто нужно её вывернуть и засунуть внутрь.

Саяма вежливо поблагодарил рассерженный плакат и отложил его в сторону.

Он снял со спального мешка наволочку и вывернул её наизнанку, так чтобы Синдзё оказалась внутри.

Кивнув, Саяма засунул его в спальный мешок.

Он бросил взгляд на сарай снаружи.

— Возможно, перед входом в сарай мне следует его проверить.

С величественным кивком парень снял туфли и в предвкушении просунул ноги в спальный мешок.

Он засунул внутрь руки, затянул голову, схватил зубами замок и закрыл его.

Верхнее отверстие наволочки залезло внутрь, поэтому он подтянул его на себя и закрыл, образовав тканевую колоду.

Теперь Саяма с ног до головы находился внутри.

Он облегчённо вздохнул, но следом...

— О, нет. Тут слишком темно, чтобы разглядеть Синдзё-кун! Вот что значит структурный дефект! Лучше всего ситуацию описывает английское слово "goddamn"!

Он попытался вылезти, но так безупречно завернулся в тканевую форму, что лишь ёрзал и прогибался.

Кроме того, движение крепко завернуло наволочку вокруг него.

— Ух! Ты меня стискиваешь, Синдзё-кун?! И так жёстко. Ах! Но это весьма забавляет!

В заброшенном доме горной звёздной ночью под светом лампы дневного света ворочался синий спальный мешок. С кряхтением он яростно прогнулся вверх, но всё равно никак не хотел расстёгиваться.

— Успокойся, Успокойся же, я! Дальнейшее пребывание в этом приятном аду сделает из меня извращенца. И это нарушит ход расследования!

Усилиями мышц спины полный спальный мешок подскочил и резко встал. Затем он выровнялся, принял позу с гордо выпяченной грудью и резво присел в подготовке к прыжку.

В следующий миг тёмно-синий спальный мешок подпрыгнул прямо вверх.

— Оп!

И...

— Сила приземления должна была облегчить его сня...

Стопа парня приземлилась на постер с гневной Синдзё и поскользнулась.

Саяма упал.

Действие создало идеальный прогиб назад.

Колодообразный свёрток резко перевернулся, и его затылок грохнулся между двумя половицами.

От спального мешка, физически неготового к приземлению, раздался тупой звук.

Но голос, вырвавшийся с него, оказался не кряхтением или стоном.

— Хех.

Едва лишь из спящего мешка вырвалось дыхание парня, как половицы под его головой треснули, и обломанная часть нырнула вниз словно качели.

Спальник с ёрзаньем сьехал по наклонной половице.

— А-а, Синдзё-кун! Я падаю! Я действительно падаю? Продолжай в том же духе!

Орущий спальный мешок растворился во тьме под полом.

Ничего не осталось, и наступила тишина.

И словно по сигналу в лесу неподалеку началось уханье.

Сова.

И на фоне того уханья из-под края заброшенного дома что-то выползало.

Саяма.

— У меня ещё осталась тут работа, но я довольно сильно заигрался.

Парень встал и отряхнул пыль с рук, колен и плеч.

Он потянулся к полу спальни и подхватил свои туфли, рюкзак и парочку других вещей.

— Теперь, когда я передохнул, пришло время приступить к делу.

Он закинул рюкзак за спину, взял в одну руку ручную лампу дневного света и невозмутимо развернулся.

Теперь он стоял лицом к сараю.

Тот словно поджидал его под светом бледной луны.

●

Саяма покинул дом и осмотрел озаряемый луной сарай.

Он высился где-то на четыре метра и, по подсчётам парня, был около четырёх квадратных метров внутри.

Его белые стены местами рассыпались, открывая вид на солому и землю.

— Если у профессора Кинугасы и был рабочий кабинет, то больше ему находиться негде.

Он сдвинулся с места и на ходу осмотрел большой двор.

Для защиты от поросли перед домом разложили гравий, но по обратную сторону для защиты от ветра не росло ничего, кроме деревьев камелии. Саяма предположил, что изначально тут был сад, но сейчас он не собирался этого подтверждать.

Парень приблизился к сараю.

Помимо этого, он дважды проверил, что окружающие его горы соответствовали тем, что на фотографии, которую передала Мойра 1-я.

— Вход в сарай...

Он его нашёл.

Каменистая тропа, берущая начало от заднего входа в дом, вела к прямоугольному входу на юге.

Он стоял распахнутым, и металлическая дверь открывалась внутрь.

Саяма увидел тускло освещённое пространство внутри.

...Раз дверь открыта, получается, помещение внутри подверглось зною снаружи?

Положение определённо хуже, чем во время посещения его родителей.

Саяма знал, что сейчас незачем торопиться, но всё равно ускорил темп на пути ко входу.

Со звучным топотом он без колебаний ступил внутрь.

— ?

Там ничего не было.

— ?..

Вообще ничего. Он увидел только...

...Грязный пол и белые стены сарая?

Саяма проглотил слова неверия и осмотрелся внутри.

Однако он действительно не обнаружил ничего, кроме влажного воздуха.

Парень осветил каждую поверхность лампой в руке, но не нашёл ничего, кроме грязи на потолке, стенах и полу.

— ...

Кто бы его ни строил, он не хотел попадания внутрь воды, поскольку пол был приподнят над землёй и у каждой стены выкопали широкие канавки, которые вели ко входу.

Чем дальше от входа, тем больше на полу скопилось пыли.

Но это всё.

Саяма помрачнел на тот факт, что здесь ничего не оказалось.

Однако его выражение лица неожиданно переменилось.

— Я в это не верю.

Он нахмурился, прищурился и окинул взглядом помещение.

— ...

Как раз тогда парень кое-что приметил.

Он обнаружил то, что не сразу бросалось в глаза и выглядело как оптическая иллюзия.

В центре сарая существовала большая квадратная тень, но гораздо бледнее обычной.

— Два квадратных метра, но что это?

Он достиг ответа почти сразу же.

...Что-то скрывается с помощью концепта?

Это был не оптический камуфляж с помощью цветов. Это концептуальный камуфляж.

Что здесь находилось?

Он снова осмотрелся вокруг и обнаружил слова.

Это было сообщение внутри сарая.

Его высекли на закрывающейся внутрь двери.

Слова выбили в металлической поверхности.

[Тому, кто придёт сюда]

Саяма внимательно прочёл высеченные слова вслух.

[Знай, что вход к истине не здесь!..]

Саяма сглотнул и выразил свои удивлённые мысли.

— Он даже выгравировал последнее "!..". Кинугаса Тэнке знал, что делает!..