Когда перед глазами замелькали вспышки серебристого света, Се Лянь даже не успел толком ничего подумать — первой его реакцией было закрыться рукой, ведь на запястье повязана Жое, которая в случае опасности сама по себе защитит его от удара. Однако серебристые бабочки не выказали ни единого намерения напасть на него, лишь облетели принца и ринулись к двоим небожителям, которые только что колотили друг друга, сцепившись в драке.

И Фэн Синь, и Му Цин в прошлом уже натерпелись горя в битве с Призрачными Бабочками, и отлично знали, насколько те сильны. Разве могли они в такой момент допустить небрежность? Практически в тот же миг оба синхронно вскинули руки и выкрикнули:

— Щит!

Несметное множество серебристых бабочек, шелест крыльев которых был подобен ураганному ветру, налетели на двоих небожителей. Тут же послышался частый громкий стук, будто капли проливного дождя разбивались о землю, и засверкали яркие белые вспышки, похожие на брызжущие во все стороны искры. Это бабочки натолкнулись на невидимый барьер. Оказалось, что Фэн Синь и Му Цин выставили перед собой два магических щита. Но даже если щит мог на время заслонить их от атаки, бабочки ринулись вперед неудержимо прибывающей волной, с бешеным напором, будто мотыльки, летящие на огонь. Дождь из бабочек оказался настолько мощным, что оба небожителя, хоть и не слишком явно, начали понемногу отступать.

Секундное замешательство обошлось потерей преимущества — если снять щит, Призрачные Бабочки немедленно доберутся до них, но поддержание магического барьера не давало возможности выхватить оружие. Поэтому Фэн Синю и Му Цину только и оставалось, что в душе издать страдальческий вопль, стиснуть зубы и из последних сил держать оборону. Фэн Синь ухватил взглядом Се Ляня, который так и стоял на месте, опустив голову, и немедля крикнул ему:

— Твоё Высочество, поберегись! Не стой там как вкопанный, скорее зайди за щит!

К его великой неожиданности, Се Лянь повернулся, совершенно целёхонький, и растерянно свёл брови:

— А?

Внимательно приглядевшись, двое небожителей на месте едва не выплюнули фонтаны крови в заоблачную высь. Перед ними предстала картина: Се Лянь со слегка озадаченным выражением лица держит на ладони призрачную бабочку. Когда остальные её подруги хлынули во дворец неудержимым вихрем, эта малютка порхала намного медленнее и не поспевала за основным отрядом. А оказавшись перед Се Лянем, и вовсе несколько раз тяжело хлопнула крыльями. Принцу показалось, что она летит с огромным трудом, и возможно, вскоре упадёт без сил, если продолжит так стараться. Поэтому он невольно протянул руку и подставил ладонь. Бабочка тут же приземлилась и радостно затрепетала крылышками, явно не собираясь улетать. От такой картины у Фэн Синя на лбу едва не лопнули вены, он заорал:

— Не прикасайся к этой твари!!!

Неожиданно Се Лянь ощутил, будто кто-то крепко сжал его запястье и с силой потянул, утаскивая в непроглядную тьму за воротами дворца.

Но даже оказавшись в полной темноте, принц не ощутил ни капли беспокойства, даже совсем не насторожился. Темнота показалась ему мягкой бронёй, которая не только не представляла собой опасности, но и даровала неясное ощущение умиротворения.

И хотя гость из темноты всё ещё не явил свой облик принцу, разве нужно было задаваться вопросом, кто это был, если первыми на место прибыли серебристые бабочки?

Му Цин, будто не смея поверить в произошедшее, воскликнул:

— Откуда у тебя взялось столько наглости, чтобы явиться в столицу бессмертных и учинять здесь беспорядки? Не слишком ли ты распоясался!

Ему ответил смеющийся голос:

— То же самое могу сказать и о вас. Разве чиновники Верхних Небес не ведут себя подобным образом в моих владениях?

Се Лянь давно понял, кто именно его схватил, и всё же, услышав знакомый голос совсем близко, принц ощутил, как дрогнуло сердце. Затем послышался голос Фэн Синя:

— Хуа Чэн, Владыка прямо сейчас в столице бессмертных, немедленно отпусти пленника!

Хуа Чэн прыснул:

— Посмотрим, хватит ли у вас духу заставить меня это сделать.

Едва он договорил, как створки ворот дворца тяжело захлопнулись!

Се Лянь чувствовал только, что Хуа Чэн крепко сжимает его запястье и куда-то быстро ведёт. Кругом стояла лишь чернота, в которой раздавался чистый приятный звон серебряных цепочек на сапогах, да ещё явственно ощущалось, как дорога под ногами непрестанно то устремляется вверх, то опускается вниз — значит это действительно была не широкая и светлая главная улица столицы бессмертных, а какая-то дикая горная местность.

Наверняка Хуа Чэн связал врата дворца Сяньлэ с этой горной долиной при помощи Сжатия тысячи ли. Вот только связать любое место в столице бессмертных с другим при помощи этой техники на самом деле было не так-то просто, и никто, кроме обитателей Небесных чертогов, не мог это сделать. Как же подобное удалось Хуа Чэну? Се Лянь только хотел спросить его об этом, как вдруг услышал над ухом оглушительный крик:

— Ваше Высочество! Где вы?!

Гневный вопль принадлежал Фэн Синю. И хотя прогрохотал он совсем близко, самого небожителя не было видно. Он выкрикнул это в сеть духовного общения. От рёва Фэн Синя у Се Ляня заболели уши, а остальные небожители, потревоженные внезапным вопросом, в страхе заголосили:

— Что стряслось, Генерал Наньян? Какая беда приключилась?

Му Цин тоже вошёл в духовную сеть и объявил:

— Тревога! Линвэнь здесь? Немедленно сообщи Владыке, Се Лянь сбежал!

Обычно его речь звучала мягко и благовоспитанно, теперь же в ней слышались нотки крайнего раздражения.

Линвэнь отозвалась:

— Что? Я немедленно отправляюсь во дворец Сяньлэ!

Кто-то удивлённо воскликнул:

— Посмеш… Его Высочество наследный принц сбежал? Но разве он не находится под арестом во дворце Сяньлэ?!

Ши Цинсюань также присоединился к сети духовного общения и произнёс:

— Но ведь я только что видел вокруг дворца Сяньлэ целую толпу духов войны Средних Небес, приставленных для охраны! Во дворец можно только войти, выйти уже не получится, как ему удалось сбежать?

Фэн Синь вмешался:

— Да не сбежал он, его похитили! Ваше Высочество, вы нас слышите? Где вы сейчас находитесь?!

Услышав, что принца похитили, небожители изумились:

— Но ведь это столица бессмертных! Кто мог позволить себе подобное бесчинство?

В одно мгновение сеть духовного общения заполнилась громкими восклицаниями и требованиями объяснений. Инцидент между советником Фан Синем и Лан Цяньцю всё ещё не был исчерпан. Цзюнь У запретил Се Ляню покидать дворец, а тот испарился, это ли не напрасное порождение подозрений с его стороны, лишний повод для пересудов? Как бы то ни было, требовалось немедленно вернуть принца, а затем уже задавать вопросы. Поэтому Линвэнь отправилась разобраться в ситуации и выяснить теперешнее местонахождение Се Ляня, Фэн Синь и Му Цин продолжили перекрикиваться в духовной сети, пытаясь снарядить отряд из нескольких Богов Войны, чтобы вместе броситься в погоню, а Ши Цинсюань снова разбросал огромное количество добродетелей. В сети духовного общения воцарилась полная неразбериха. Все кричали, перебивая друг друга, так что Се Ляню не удавалось вставить и слова. Он набрал в грудь побольше воздуха и приготовился гаркнуть погромче, призывая небожителей к спокойствию, как вдруг Хуа Чэн резко развернулся и протянул к нему руку со сложенными вместе двумя пальцами. Когда ледяные п��льцы нежно коснулись виска принца, Хуа Чэн со смешком произнёс:

— Ха-ха. Давненько мы с вами не виделись, как поживаете?

Этот аккуратный жест позволил ему войти в сеть духовного общения чертогов Верхних Небес прямо через Се Ляня. И сейчас эту фразу, полную непоколебимого спокойствия, слышал не только Се Лянь рядом с ним, но и все переполошившиеся небожители Верхних Небес в духовной сети. И стоило им её услышать, сеть моментально погрузилась в гробовое молчание.

— ......

— ......

— ......

Но при этом в душе у каждого раздался беззвучный крик ужаса.

Недаром прозвучало обвинение в бесчинстве! Они-то думали, кто это мог быть! А оказалось, тот самый!

Хуа Чэн вновь произнёс:

— Не знаю, вспоминали ли вы обо мне? Я вот о вас ни секунды не вспоминал.

— ......

Среди обитателей Небесных чертогов немало небожителей действительно каждодневно помнили о нём глубоко в душе. Однако услышав, что Хуа Чэн о них не вспоминал, тут же все как один молчаливо воздали хвалы Небесам, которые даровали им своё благословение, и запричитали: «Вот уж спасибо так спасибо, и впредь, пожалуйста, не стоит вспоминать о нас».

Хуа Чэн тем временем ухмыльнулся:

— К слову, в последнее время мне совершенно нечем заняться. И если среди вас кто-то также страдает от безделья и хочет, к примеру, померяться силами, я с удовольствием составлю ему компанию.

— ......

В контексте произошедшего смысл его слов был яснее ясного.

«Тот из вас, кто достаточно смел, чтобы отправиться за мной в погоню, в следующий раз станет тем, кому я брошу очередной вызов».

Приняв вызов, вне всяких сомнений будешь бит. Не приняв, растеряешь всю свою репутацию. Это ли не самая что ни на есть неприкрытая угроза?

Несколькими минутами ранее, когда все узнали, что Се Лянь не то сбежал, не то похищен, сеть духовного общения будто закипела и погрузилась в полнейший беспорядок, что здесь случалось очень редко. Небожители крайне встревожились из-за случившегося, а некоторые Боги Войны даже добровольно откликнулись на зов и приготовились присоединиться к погоне. В результате Хуа Чэн всего тремя фразами в считанные секунды подавил волнения. Если бы Цзюнь У лично отдал приказ и отправил кого-то в открытую погоню, в таком случае выбора бы не осталось — служебные дела надлежало решать в соответствии со служебными принципами. Но сейчас, когда инцидент произошёл так быстро, что вокруг всё ещё царила неразбериха, разумеется, никто не желал взваливать на себя лишние проблемы. Никто не хотел, чтобы Хуа Чэн его запомнил. Поэтому все моментально притворились, что их здесь нет, но при этом всё же навострили слух и стали внимательно наблюдать за дальнейшим развитием событий. В то же время в их душе потрясение так и накатывало волнами: «Собиратель цветов под кровавым дождём ведёт себя слишком бесцеремонно! Это ж надо — ворваться в чертоги Верхних Небес и похитить небожителя! Да ещё какого — посмешище трёх миров! В конце концов, он этим хотел нам насолить или что???»

Сеть духовного общения погрузилась в молчание, лишь непрерывно сыпались гневные ворчания Фэн Синя. Хуа Чэн же, договорив, убрал пальцы от виска Се Ляня и сказал:

— Не обращай на них внимания.

У Се Ляня вырвалось:

— Сань Лан…

Однако Хуа Чэн отпустил его руку и произнёс:

— Это место располагается слишком близко от столицы бессмертных, идём скорее.

Он говорил очень тихо, так что нельзя было расслышать в голосе каких-либо эмоций. Но то движение, с которым он отпустил Се Ляня, оказалось очень быстрым, будто Хуа Чэн отбросил его руку. Тут же вспомнив, как Сань Лан точно также избежал прикосновения в самую первую их встречу, принц застыл на месте.

Он хотел было спросить Хуа Чэна, почему тот появился столь внезапно. И хотя он не думал об этом специально, его посетило смутное ощущение, что Хуа Чэн явился спасти принца. Поэтому Се Лянь секундой ранее позвал его «Сань Лан», не в силах сдержать смутную радость, закравшуюся в сердце. Но когда Хуа Чэн резко отбросил его руку, Се Лянь немедля опомнился: с какой стати он решил, что Хуа Чэн пришёл спасти его? Ведь принц совсем недавно спалил пожаром Дом Блаженства и сбежал из Призрачного города. Поэтому намного более вероятен другой вариант — Хуа Чэн столь пристально следил за его перемещениями, чтобы призвать к ответу и снискать плату за понесённые потери!

Повелитель Земли действовал в качестве шпиона в мире Демонов, и Хуа Чэн действительно схватил его, держал в плену и жестоко допрашивал. Но изначально в данном инциденте неправ был тот, кто отправился шп��онить в чужие владения. А Се Лянь проник в Призрачный город, перевернул весь Дом Блаженства в поисках пропавшего, да ко всему прочему устроил поджог. Несмотря на то, что причиной пожара послужили действия Ши Цинсюаня, решившего призвать ветер и подбавить огня, всё же первый всполох пламени в оружейной принадлежал Се Ляню. В противном случае остальные, возможно, даже не догадались бы до подобного — как ни крути, а самая большая ответственность лежит на нём.

Хуа Чэн вёл его вперёд, а Се Лянь шёл следом и чем больше размышлял, тем сильнее мучился угрызениями совести, тем больший стыд ощущал. Не выдержав, он произнёс:

— Сань Лан, прости.

Шаги Хуа Чэна неожиданно застыли.

— Почему ты просишь прощения?

Се Лянь тоже остановился.

— Я отправился в Призрачный город для того, чтобы расследовать дело о пропавшем Повелителе Земли, и раньше не сказал тебе всей правды. Ты принял меня с таким радушием, а я сжёг твой Дом Блаженства. Я чувствую себя ужасно виноватым за это.

Хуа Чэн ничего не говорил. Се Лянь и сам понимал, что его фраза «чувствую себя ужасно виноватым» не имеет никакого веса, и потому принцу стало ещё более совестно.

Он легко кашлянул и добавил:

— Думаю, меня скоро низвергнут с Небес, и как только это произойдёт, я непременно найду способ возместить все потери. Посмотрим, что можно будет сделать…

Хуа Чэн прервал его:

— Почему ты должен возмещать мне потери?

Его тон звучал немного жёстко, словно он больше не желал слушать. Резко повернувшись к принцу, он спросил:

— Ты забыл, что я поранил твою руку? Это я ранил тебя, а не ты меня. Так почему ты должен возмещать мне потери?

Се Ляню боль в правой руке совершенно не казалась нестерпимой, а сейчас он и вовсе почти позабыл о том, что был ранен. Удивлённо замерев на миг, он всё-таки вспомнил о ране и переспросил:

— Ты о моей правой руке? Она в полном порядке, заживёт моментально. К тому же, ведь я сам подставился под удар, и потому так получилось. Я и не собирался тебя винить.

Хуа Чэн неотрывно смотрел на него, его левый глаз сиял необычно ярко. А Се Лянь вдруг заметил, что он будто дрожит.

Но спустя мгновение принц осознал, что дрожит вовсе не Хуа Чэн, а сабля Эмин на его поясе.

Серебристая сабля висела, прикреплённая к поясу на красных одеждах, и непрестанно дрожала. Глаз на рукояти, будто изображённый несколькими серебряными линиями, тоже дрожал. И если представить, что этот глаз принадлежал маленькому ребёнку, то в эту самую секунду ребёнок наверняка заливался безудержным плачем.