Хуа Чэн перевёл взгляд на Ши Цинсюаня и Мин И, которые шли чуть позади и осыпали друг друга колкостями, указал на одного из них и спросил:

— Он?

Се Лянь кивнул.

— Как ты хочешь это проверить?

— Много лет назад мне приходилось справляться с двумя Божками-пустословами, а один из них даже преследовал меня долгое время. Тогда я множество раз их испытывал и выяснил одну особенность этих созданий, о которой им самим ничего не известно. Но стоит немного поразмыслить, и она выплывет на поверхность, — договорив, Се Лянь незаметно передал ему способ.

Хуа Чэн, выслушав, ответил:

— Это легко. Поступим так.

Как раз когда они закончили обсуждение, четвёрка путников вернулась в храм Ветров и Вод. Ранней осенью вечера становились прохладными, а сейчас небо уже потемнело. Ши Цинсюань обыскал храм и нашёл голову изваяния своего брата, прилепил на место и снова ровно поставил обе статуи на божественный постамент. Се Лянь тем временем развёл в порушенном храме костёр из трухлявых досок, и вскоре все четверо вместе расположились вокруг огня.

Ши Цинсюань какое-то время сидел, заткнув уши и молча попивая вино, но в конце концов не выдержал:

— Мы ведь не можем просто так сидеть сложа руки в ожидании этой твари? Может, придумаем какое-то развлечение для поднятия настроения?

Его идея как раз сошлась с намерениями Се Ляня. Только Мин И, пошевелив палкой костёр, ответил:

— Какие тебе развлечения в такой час?

Ши Цинсюань сплюнул:

— Такие. Ведь он хочет, чтобы я трясся от страха? А вот и не стану трястись! Моё Превосходительство будет делать всё, что принесёт мне радость. Буду радоваться ещё пуще обычного, как на празднование Нового года. Чтоб ему сдохнуть со злости.

Се Лянь предложил в сети:

— Может, сыграем в кости?

Состроив страдальческую гримасу, Ши Цинсюань произнёс:

— Опять кости? Опять большее-меньшее? Ваше Высочество, вы, никак, пристрастились к азарту?

Се Лянь:

— Что вы, как можно…

Ши Цинсюань:

— Ну хорошо, всё равно под рукой ничего другого нет, так давайте сыграем. Только вот нас четверо, боюсь, что выйдет путаница.

Се Лянь возразил:

— Путаницы не выйдет. Сыграем так.

Он раскрыл ладонь, на которой вдруг оказались две изящные резные игральные кости, и произнёс:

— Нас четверо, поделимся на две команды. Я и Сань Лан — одна команда, Ваши Превосходительства — вторая. Проверим, кому больше везёт. Пару костей каждая команда бросит по разу, один участник по одной, при этом запомнит выпавшее число. Победит команда, выбросившая большее число в совокупности. Победители могут задать проигравшим вопрос, на который те непременно должны дать ответ, либо попросить что-то сделать.

Ши Цинсюань:

— У меня есть вопрос.

Се Лянь:

— Прошу, задавайте.

Ши Цинсюань, покачивая ногой, спросил:

— Почему как-то само собой получилось, что вы, Ваше Высочество, оказались в одной команде с ним? А вы о нас подумали, прежде чем так поделиться?

Се Лянь тихо кашлянул и ответил:

— Ну, насчёт этого… можем поделиться по-другому. Разницы нет.

Ши Цинсюань, запихнув метёлку за ворот одеяния сзади, ответил:

— Ладно уж. На самом деле, я ничего не имею против такого распределения. Но ведь Собиратель цветов под кровавым дождём столь удачлив, разве нашей команде не придётся тяжко в игре с вами?

Се Лянь заулыбался:

— Тут вы не правы. В нашей команде Сань Лан действительно крайне удачлив, но зато я — крайне неудачлив. Сложить одно с другим, плюс да минус — вот и выровнялись, разве не честно?

Ши Цинсюань, подумав, увидел в его словах разумное зерно и хлопнул себя по бедру:

— Отлично! Так и сделаем, — повернувшись к Мин И, он толкнул того локтем. — Слышал правила, Мин-сюн? Не вздумай тянуть меня назад.

Мин И только глянул на него, и тут же в сети духовного общения раздался его холодный голос:

— Простите, что не могу составить вам компанию.

Ши Цинсюань тут же привлёк его обратно с криком:

— Ладно, ладно, ладно, можешь тянуть, ничего страшного! Всё, всё, давай, давай! Лучше уж составь мне компанию, иначе я останусь совсем один-одинёшенек, мне будет так горько!

Итак, принеся простенький зарок соблюдать правила, они начали играть. В первом туре Ши Цинсюань выбросил «пять», Мин И — «четыре»; Хуа Чэн — «шесть», Се Лянь — «один».

Ши Цинсюань ужасно обрадовался такому результату:

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Ваше Высочество, вам действительно не везёт! Ужасно не везёт! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха…

Се Лянь, разминая точку между бровей, мягко ответил:

— Вы хоть и всё верно говорите, Ваше Превосходительство, но нельзя ли это делать менее радостным тоном?

Ши Цинсюань:

— Кхм! Хорошо. Вот что, наша команда выиграла, и Моё Превосходительство попросит вас кое-что сделать. Значит, так, Ваше Высочество, Собиратель цветов под кровавым дождём! Я… приказываю вам… сейчас же помочь друг другу снять одежды!

Се Лянь:

— ???

Се Лянь:

— Ваше Превосходительство???

Мин И с отвращением на лице отвернулся и закрыл лоб рукой, словно не собирался наблюдать за подобным непотребством. Ши Цинсюань же поторопил:

— Давайте, давайте, раз уж проиграли, извольте заплатить. Столь выдающиеся личности как небожитель и Князь Демонов не должны жульничать, верно? Я уже приготовился, прошу, начинайте ваше представление!

— …

Се Лянь посмотрел на Хуа Чэна, но тот лишь развёл руками и, не пошевелив губами, ответил:

— Гэгэ, я не виноват.

Оказавшись в безвыходном положении, Се Лянь спросил:

— Сколько одежды нужно снять?

Ши Цинсюань лишь забавлялся и конечно, не собирался по-настоящему ставить их в неловкое положение. Покачивая ногой, он с улыбкой ответил:

— Одного предмета будет достаточно. Пусть ещё что-то останется, ведь мы продолжим игру, хи-хи-хи-хи.

Он ещё и продолжить собирался… Се Лянь, колеблясь, незаметно передал сообщение:

— Сань Лан…

На лице Хуа Чэна не отразилось ни тени эмоций, но у Се Ляня в голове прозвучал его голос, совершенно искренне утешающий:

— Всё в порядке. Мы же договорились, что позволим им выиграть пару туров, а после настанет их очередь проигрывать.

Они действительно именно так и договаривались заранее, просто Се Лянь не ожидал, что Ши Цинсюань затеет такую игру, и у принца возникло ощущение, что он сам себе вырыл яму. Провозившись довольно долго с поясом Хуа Чэна, он наконец-то избавил того от верхнего чёрного одеяния, явив зрителям белоснежную нижнюю рубаху. Хуа Чэн тоже с невозмутимым видом помог ему снять верхнее одеяние. Движения его были легки и неторопливы, при этом он ни разу не коснулся тела принца. В действительности они ведь просто стянули друг с друга верхние одежды, ничего более, их благопристойность совершенно не пострадала, но Се Ляню данное действо всё же показалось беспримерно смущающим. Он уселся с чинным видом и произнёс:

— Ещё… раз.

Во втором туре у Ши Цинсюаня выпало «три», у Мин И — «шесть»; Хуа Чэн неизменно выбросил шестёрку, а Се Лянь неизменно — единицу.

Ши Цинсюань разразился смехом, стуча ладонью по земле, а Се Лянь воззрился на Хуа Чэна. Они ни на миг не разрывали связи духовного общения, и принц мысленно воскликнул:

— Сань Лан!..

Они совсем не так договаривались!

Хуа Чэн, извиняясь, ответил:

— Прости, прости, я позабыл. Гэгэ, не сердись на меня, на этот раз я виноват.

Ши Цинсюань вновь возрадовался и, засучивая рукава, начал:

— Прекрасно, на этот раз я приказываю вам…

Се Лянь торопливо перебил:

— Постойте! В предыдущем туре мы уже выполнили действие и одежду сняли. На этот раз следует задать вопрос.

Ши Цинсюань хохотнул:

— Вопрос? Тоже неплохо. Тогда… мой первый вопрос. Собиратель цветов под кровавым дождём, что, по вашему мнению, мучительнее всего на свете?

Улыбка Хуа Чэна вдруг померкла, и храм Ветров и Вод на мгновение погрузился в молчание.

Ши Цинсюань добавил:

— Не поймите неправильно, я ничего такого не имел в виду. Просто мне по-настоящему любопытно, есть ли на свете вещь, способная причинить страдание вам, Собирателю цветов под кровавым дождём, поднявшемуся до статуса Князя Демонов? А может, такого не существует вовсе?

Хуа Чэн вернул вопрос:

— А сами как считаете?

Ши Цинсюань, поразмыслив, высказал предположение:

— Город Гу, гора Тунлу?

Это действительно ответ, который напрашивался первым делом, стоило кому-то задаться тем же вопросом. Хуа Чэн, впрочем, с усмешкой ответил:

— Ни капли.

Ши Цинсюань удивился:

— Нет? Но тогда что?

Хуа Чэн приподнял уголок губ, но изгиб этот вскоре исчез.

— Я скажу вам, что.

Он тихо произнёс:

— Своими глазами наблюдать, как любимого человека попирают ногами и унижают, но быть не в силах ничего предпринять. Когда ты понимаешь, что сам — никто, и ничего не можешь сделать. Вот это — самая мучительная вещь на свете.

Се Лянь весь замер и задержал дыхание на этих словах. В разрушенном храме Ветров и Вод никто не произнёс ни звука, даже Ши Цинсюань довольно долго не мог ничего сказать, только спустя какое-то время прозвучал его возглас:

— О.

Мин И же остался по-прежнему невозмутим. Пошевелив костёр, он сказал:

— Продолжим.

Ши Цинсюань почесал затылок и махнул ему рукой:

— Я спросил. Мин-сюн, теперь ты.

Тогда Мин И чуть приподнял взгляд на Се Ляня.

— Ваше Высочество наследный принц.

Се Лянь только теперь пришёл в себя.

— Хм?

Мин И спросил:

— О чём вы больше всего на свете сожалеете?

Се Лянь тут же остолбенел. Кто бы мог подумать, что привычно тихий и немногословный Мин И, едва заговорив, задаст столь серьёзный и тяжёлый вопрос.

О том, что не послушал уговоров и, упорствуя, самовольно спустился в мир смертных? О том, что не соизмерил свои силы и попытался оросить земли Юнани дождём? О том, что цеплялся за несбыточную мечту спасти государство Сяньлэ? Или о том, что сохранил кому-то жизнь?

Он знал — ничто из перечисленного не являлось ответом.

После долгих размышлений Се Лянь наконец ответил:

— О втором вознесении.

Все трое посмотрели на него, но никто не проронил ни слова. Се Лянь же ненадолго задумался о чём-то и какое-то время выглядел отстранённым, но потом вдруг пришёл в себя и спросил:

— Что-то не так? Господа, я ответил.

Хуа Чэн ровным тоном произнёс:

— Ничего. Продолжим.

В третьем туре счёт сложился таким образом: Ши Цинсюань — «два», Мин И — «два»; Хуа Чэн — «шесть», Се Лянь — «один».

На этот раз принц наконец издал долгий вздох облегчения.

С благословением небожителей, они наконец выиграли!

Настал черёд команды Ши Цинсюаня подвергнуться наказанию. Но Повелитель Ветров, напротив, весь светился нетерпением, будто ничего не боялся.

— Давайте, давайте, ну же. Что угодно!

Се Лянь улыбнулся:

— В таком случае, вот что мне угодно. Ваше Превосходительство Повелитель Земли, сначала вы.

Он повернулся к Мин И.

— Отвечайте на мои вопросы как положено, ни в коем случае не лгите.

Мин И не ответил, а Ши Цинсюань махнул рукой:

— Не извольте беспокоиться, Мин-сюн такой человек, он совершенно не умеет врать.

Се Лянь заулыбался:

— Хорошо. Первый вопрос: кто я такой?

Ши Цинсюань удивлённо замер.

— Ваше Высочество, что это за вопрос? Вы — это ведь вы и есть, кем вы ещё можете быть, кроме вас???

Мин И тем временем медленно поднял голову, встретившись взглядом с Се Лянем, и ответил спустя долгое молчание:

— Наследный принц государства Сяньлэ, Се Лянь.

Се Лянь кивнул и продолжил:

— Второй вопрос. Кто сидит рядом со мной?

После недолгой паузы Мин И вновь ответил:

— Глава Призрачного города, Собиратель цветов под кровавым дождём.

Се Лянь продолжил:

— В таком случае, последний вопрос… кто сидит рядом с вами?

Ши Цинсюаню вся ситуация показалась ужасно странной, он воскликнул:

— Ваше Высочество, что за игру вы затеяли? Кто я? Я — Повелитель Ветров???

Се Лянь произнёс:

— Ваше Превосходительство Повелитель Земли, прошу, ответьте.

На сей раз Мин И не дал столь же быстрого ответа.

После нескольких контактов с Божками-пустословами Се Лянь обнаружил у них одну удивительную закономерность: стоит только Божку-пустослову заговорить, и из трёх сказанных им фраз как минимум одна окажется ложью.

Эта особенность остаётся неизменной, независимо от того, насколько сильным становится существо. Всё равно что обычному человеку, каким бы стойким и крепким ни было его тело, а раз в три дня непременно нужно выпить воды, иначе он просто умрёт от обезвоживания. Если, конечно, не вознесётся, перестав быть простым смертным.

Поле Сжатия тысячи ли нарисовал Мин И, дверь также последним закрыл именно он. Значит, у него было больше возможностей при желании подправить их маршрут, и Се Лянь первым делом, разумеется, начал подозревать его. Но тогда же Ши Цинсюань пребывал в явном беспокойстве, и если бы принц немедля высказал свои подозрения, то несомненно лишь ещё сильнее пошатнул спокойствие Повелителя Ветров, и тогда истинный Божок-пустослов мог бы подпитаться от него ещё более сильными негативными эмоциями, превращая его в источник собственных магических сил. Поэтому в тот момент Се Лянь быстро нашёл другое объяснение. Однако на самом деле не отступился от самых очевидных подозрений.

Принимая во внимание прекрасные отношения между Повелителями Ветров и Земли, стоит заметить, что если бы на месте Мин И оказался истинный Божок-пустослов, это ни за что бы не укрылось от внимания Ши Цинсюаня. Но… Что если этот самый Божок-пустослов незаметно вселился в самого Мин И?

Поэтому принц с самого начала хотел попросить Хуа Чэна подыграть ему, чтобы вывести Мин И окольными путями на разговор. Хуа Чэн же заметил, что поскольку они оба первоначально не слишком приятельски общались с Мин И, любые вопросы от них неизбежно прозвучат неестественно. Лучше предложить сыграть в игру и под этим предлогом всеми силами попытаться заставить Мин И сказать на пару фраз больше, попробовать отличить истину от лжи так, чтобы ни Повелитель Ветров, ни Повелитель Земли ничего не заподозрили.

Однако Мин И всегда говорил крайне мало, даже в самой весёлой обстановке берёг слова, подобно золоту. Во время игры Се Лянь постоянно вслушивался в его речи, которые, однако, каждый раз были туманны и уклончивы, поэтому совершенно не представлялось возможности распознать, лжёт ли он. Так что в конце концов пришлось выбросить козырную карту — воспользоваться способностями Хуа Чэна, чтобы незаметно подправить число, выпавшее на костях. Таким образом Мин И оказался в проигрыше, а принц сходу задал ему сразу три вопроса, чтобы тот оказался в безвыходном положении1 и не мог не ответить прямо здесь и сейчас.

1Досл. — оседлав тигра, слезть нелегко.

Поскольку всё происходило во время игры, Ши Цинсюань не мог сразу понять, в чём дело, и по-прежнему считал, что они лишь забавляются. Таким образом истинному Божку-пустослову не удастся подпитаться от его страхов. Ну а стоит Мин И ответить неверно, хоть чем-то выдать себя, и Се Лянь немедля нашёл бы способ с ним справиться.

Принц знал, что из трёх фраз, сказанных Божком-пустословом, одна непременно окажется ложью. Сейчас Се Лянь задал уже два вопроса, и на оба Мин И ответил правдой.

В таком случае, если Мин И действительно истинный Божок-пустослов, в ответе на последний вопрос он непременно солжёт.