К удивлению принца, в сети духовного общения совершенно никто его не слышал. Кажется, случилось что-то серьёзное — небесные чиновники не могли перекричать друг друга.

До Се Ляня донёсся крик Фэн Синя:

— Ваше Высочество? Что ты сказал? Тут творится полный бардак…

Се Лянь повысил голос:

— Фэн Синь! Я хочу сказать, что Линвэнь — и есть та, кто изготовил Божество парчовых одежд, она надела его и сбежала, берегитесь её!

— Что?! Это правда?!

Се Лянь хотел объяснить подробнее, но шум в голове внезапно оборвался, и принц ничего больше не услышал. Не понимая, что произошло, он позвал:

— Господа? Кто-нибудь слышит?

Принц прокричал ещё несколько раз, но не дождался ответа.

Хуа Чэн объяснил ему:

— Не поможет. Сеть духовного общения Верхних Небес была установлена Линвэнь. И только что она наверняка её разрушила, придётся создавать заново.

— Но что же теперь делать?

Ранее Се Лянь связывался с чертогами Верхних Небес либо посредством сети духовного общения, либо через Линвэнь, и лишь изредка — с помощью Повелителя Ветров. Пароли остальных небесных чиновников принц не знал. Теперь ни на Линвэнь, ни на Повелителя Ветров надежды не было, сеть рухнула. Как же быть?

Хуа Чэн, разгадав его беспокойство, произнёс:

— Не стоит волноваться, гэгэ, ты ведь уже сообщил самую важную информацию? Не все чиновники Верхних Небес — никчёмные дармоеды, да и Цзюнь У сейчас в столице. Главное, что ты их оповестил.

Се Лянь тоже так подумал, поэтому кивнул. Они бешеным вихрем промчались через несколько холмов, оставив толпу заклинателей позади, но догнать Цюань Ичжэня и Божество парчовых одежд никак не получалось.

Хуа Чэн добавил:

— Если гэгэ желает до конца разобраться в деле Божества парчовых одежд, нужно поскорее его схватить.

Но Се Лянь покачал головой.

— Так было раньше. Но сейчас Циин отправился в погоню за Линвэнь, а у нас, разумеется, есть дело поважнее. Сань Лан. — Он пристально посмотрел на Хуа Чэна на своих руках. — Твой облик… кажется, опять переменился.

Когда Хуа Чэн принял вид Лан Ина, юноши лет шестнадцати, Се Ляню было неудобно поднимать его на руки. Да и смотрелось бы это не слишком хорошо. Теперь же тело Хуа Чэна вновь ощутимо уменьшилось, он выглядел самое большее — лет на двенадцать, и Се Лянь легко держал его одной рукой, усадив поудобнее.

Однако, детский возраст — детским возрастом, но аура всепоглощающего спокойствия от Хуа Чэна никуда не делась.

— Не страшно. Гэгэ, беспокоиться нет нужды. День открытия горы приближается, эти изменения — лишь временная мера, не более. Пройдёт немного времени, и я вернусь в прежнем обличии.

Говоря это, он снимал бинты. Принцу открылось белоснежное лицо и пара бездонных чёрных глаз, глядящих на Се Ляня. В этом облике всё ещё угадывался смутный образ прекрасного юноши. Даже на детском лице выражение по-прежнему оставалось невозмутимым.

Се Лянь неотрывно смотрел на него, будто завороженный, не говоря ни слова.

Хуа Чэн чуть нахмурился.

— Ваше Высочество, ты…

Се Лянь вдруг протянул руку и мягко ущипнул его за щёчку.

Хуа Чэн не был к такому готов, и когда принц коснулся его лица, округлил глаза.

— …Гэгэ!

Се Лянь рассмеялся:

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха… Прости, Сань Лан, ты слишком милый, я просто не смог удержаться, ха-ха-ха-ха…

— …

Принц продолжал мягко трепать Хуа Чэна за щёчку, в его голосе прибавилось нежности:

— И что же, Сань Лан, ты и дальше будешь уменьшаться? Превратишься ли в пятилетнего малыша? А м��жет, даже в младенца?

Хуа Чэн расслышал в его словах радостное ожидание, но с сожалением произнёс:

— Боюсь, придётся разочаровать тебя, гэгэ.

Се Лянь убрал руку и, широко улыбаясь, сказал:

— Вовсе нет! Сань Лан никогда меня не разочарует. Я правда очень рад, что получил возможность тебя защищать.

Хуа Чэн однако тихо ответил:

— Я этому не рад.

— Почему?

Голос Хуа Чэна похолодел:

— Я… ненавижу, когда всё так складывается!

Се Лянь в самом деле услышал в его словах злость и невольно замер.

Хуа Чэн уронил голову на грудь.

— Я не хочу, чтобы ты видел меня в столь бесполезном состоянии, и тем более не желаю, чтобы тебе приходилось защищать меня!

Возможно, по причине перемены возраста, эмоциональное состояние Хуа Чэна тоже подверглось изменениям. Се Лянь ощутил лёгкую дрожь в сердце и поскорее прижал Хуа Чэна к груди, затем легонько похлопал по спине и, улыбаясь, сказал:

— Если так рассуждать, ты ведь множество раз видел меня в совершенно потерянном состоянии, и что же, мне теперь не жить? Вдобавок, сейчас ты вовсе не по-настоящему бесполезен, лишь временно бережёшь силы, только и всего.

— …

Хуа Чэн, зарывшись лицом в плечо принца, негромко ответил:

— Это другое. Ваше Высочество, я непременно должен быть самым сильным. Я должен стать сильнее всех на свете, только так… я смогу…

Сейчас его голос, хоть и принадлежал ребёнку, всё же звучал с малой толикой усталости.

Се Лянь ответил:

— Ты и так уже самый сильный! Впрочем, тебе не нужно каждую секунду таковым оставаться. Считай, что… ты просто сделал мне одолжение, позволил защищать тебя на этот раз, ладно? Ну пожалуйста, можно?

Спустя довольно долгое время Хуа Чэн всё-таки поднял голову с груди принца, положил руки ему на плечи и, глядя в глаза, сказал:

— Ваше Высочество, подожди меня.

Се Лянь ответил:

— Хорошо, я тебя подожду.

Хуа Чэн искренне пообещал:

— Дай мне немного времени, я скоро вернусь.

Се Лянь улыбнулся.

— Не стоит торопиться, всему своё время.

На следующий день они добрались до небольшого посёлка.

Се Лянь, держа Хуа Чэна за руку, не торопясь шёл по улице, притворяясь, что они болтают ни о чём.

— Гора Тунлу вновь открывается, — сказал Се Лянь. — И все ныне живущие Князья Демонов подверглись её влиянию. Выходит, Черновод тоже сейчас не в лучшем состоянии?

Хуа Чэн, одной рукой держась за ладонь принца, другую завёл за спину.

— Да. Но у нас разные ситуации, способ совершенствования также отличается, равно как и способ избавления от влияния.

— К примеру? Как он справляется?

— Возможно, впал в спячку.

В голове Се Ляня вдруг проплыли крупно начертанные слова: «Проголодался — поел, поел — заснул».

— В бытность человеком Черноводу приходилось сидеть в темнице, где кормили раз в три дня. Боюсь, в таких условиях съешь любые помои. Голодом он испортил желудок — иногда ест, словно в желудке бездонная дыра, иногда воротит нос от пищи.

Се Лянь кое-что припомнил.

— Не удивительно, что он с таким усердием поглощал съестное.

На самом деле, Хэ Сюань в подобной ситуации вполне мог бы пожирать лишь голодных призраков, поскольку имел к этому предрасположенность, и демоны, умершие от голода, как раз соответствовали его «аппетитам». Но среди пяти сотен известных тёмных созданий, что поглотил Чёрный Демон Чёрных Вод, подавляющее большинство составляли именно водные гули. Должно быть, Хэ Сюань запомнил лицо Ши Уду и действовал так, чтобы получить возможность противостоять техникам водной магии. А поглотив слишком много, он на некоторое время погружался в сон, чтобы всё переварить.

Хуа Чэн ответил:

— Именно. К слову, Ци Жун в таких количествах пожирает людей, стараясь походить именно на него.

Се Лянь секунду безмолвствовал, ему подумалось: «Но разве поедание людей может сравниться с поеданием демонов?»

Затем принц сказал:

— В таком случае, лес подвешенных — это попытка походить на тебя?

— Ты всё верно истолковал. Ему тоже хочется устроить себе кровавый дождь, но поскольку он не знает, как я это делаю, выбирает простой и грубый способ — подвесить над головой мертвецов.

— …

На сегодняшний день Се Лянь уже целиком и полностью осознал, почему при упоминании Ци Жуна где угодно реакция столь неоднозначна. К созданию внешнего образа приложены немалые старания, но вкусы по-прежнему остались внизу.

Принц со вздохом подумал: «Ци Жун забрал Гуцзы, и неизвестно, сожрёт мальчонку или где-нибудь бросит. Повелитель Ветров… неизвестно, увёл ли его Черновод с собой. Надеюсь, и это лучший исход, что оба они невредимы».

Затем добавил вслух:

— А что с твоим Призрачным городом? Что если кто-то захочет натворить там беспорядков?

— Перед отбытием я запечатал Призрачный город, затем оставил несколько ложных следов о своём местоположении. Даже если кто-то и решит устроить беспорядки, меня там не найдёт, и им большого вреда не причинит. Но сейчас наверняка немало глаз следят за Призрачным городом.

Хуа Чэн не мог вернуться в свои владения, Се Лянь не мог забрать его в чертоги Верхних Небес — если кто-то из чиновников его узнает, беды не миновать. Поэтому им пока придётся бесцельно скитаться среди людей в мире смертных.

Се Лянь слегка нахмурил брови.

— Ты распространил ложные известия, однако Линвэнь выдала настоящие. И вот что я не могу понять — как она раскрыла тебя в образе Лан Ина?

— А я не могу понять кое-что другое.

— Что?

— Тот вонючий заклинатель, «Всевидящий глаз», можно считать, владеет кое-какими умениями. Мне приходилось пару раз играться с ним.

Се Лянь подхватил:

— Хм, это действительно так. Он обладает истинным талантом.

— Ага. В таком случае, почему он сказал, что на твоих губах, гэгэ, сконцентрирована демоническая Ци?

— …

Рука Се Ляня моментально сжалась, затем он вспомнил, что держит в ней ладошку Хуа Чэна, и сразу же ослабил пальцы.

Хуа Чэн же мрачным тоном произнёс:

— Гэгэ, не вздумай дурачить меня такими же отговорками, что и то сборище болванов. Скажи, в конце концов, что я сделал с тобой той ночью?

— …

Се Лянь подумал: «Пожалуй, это не ты со мной что-то сделал, а я с тобой сделал что-то…»

Как вдруг взгляд принца сверкнул.

— Постой, Сань Лан, посмотри вон туда.

Хуа Чэн:

— Гэгэ?

Се Лянь тем временем завёл его в сверкающую роскошью огромную лавку. Хозяин за стойкой смерил взглядом оригинальную парочку из взрослого в монашеском одеянии и ребёнка в мирском и спросил:

— Уважаемый даочжан, что вам угодно?

Се Лянь поднял Хуа Чэна на руки и с улыбкой ответил:

— Не мне. Ему.

Хуа Чэн на его руках наклонил голову набок.

Спустя полчаса Хуа Чэн вышел из внутренней комнаты лавки.

Одежда, которую носил Лан Ин, уже не подходила Хуа Чэну по размеру, и Се Лянь решил выбрать что-нибудь новое специально для него. Когда мальчик появился перед ним, глаза принца просияли.

Какой прекрасный маленький господин с белоснежным личиком!

Одеяние красное словно кленовый лист или всполох пламени, пара сапожек из кожи молодого оленя с серебряными цепочками — образ изящный и благородный. Мальчик распустил чёрные волосы, и Се Лянь, не в силах удержаться, заплёл слева ещё одну тонкую косицу, точно такую, которая ранее обрамляла лицо лишь с правой стороны. Теперь, с парными косицами, облик получился чуть более игривым. Но самое коварное — это невозмутимое выражение его лица и блестящие глаза, глядящие искоса, которые совершенно не могут принадлежать ребёнку! От подобного контраста просто невозможно отвести взгляд. Девушки, прогуливающиеся по лавке, застыли от удивления, обошли мальчика кругом и, невольно прижимая руки к груди, заахали и заохали.

Хуа Чэн неторопливой походкой приблизился к Се Ляню.

Принц легко хлопнул в ладоши и заключил:

— Так и знал, что Сань Лану более всего подходит красный цвет.

Хуа Чэн, в безысходности подёргивая тонкую косицу слева, ответил:

— Главное, что гэгэ это приносит радость.

Се Лянь наклонился и взял его на руки, затем с улыбкой направился к стойке хозяина, чтобы расплатиться. Одеяние Хуа Чэна вышло недешёвым, а Се Лянь обыкновенно не имел при себе лишних денег, и конечно же, сам не зашёл бы в подобную лавку. Но всё же у принца имелись небольшие накопления на починку монастыря. Теперь чинить было нечего, а об остальном Се Лянь задумываться не хотел, поэтому решил для начала купить Хуа Чэну одежду, а там уж будет видно. Но покуда он медленно отсчитывал одну за другой медные монетки и мелкие кусочки серебра, Хуа Чэн потянулся вперёд и с громким стуком положил на стол перед хозяином тонкую пластинку листового золота.

Се Лянь:

— …

Хозяин лавки:

— …

Девушки:

— …

Хуа Чэн:

— Сдачу искать не нужно. Гэгэ, идём.

Он потянул Се Ляня за край одежды и направился к выходу, заведя руки за спину. Се Лянь заулыбался, но не успел сделать и пары шагов, как вдруг Хуа Чэн точно так же шагнул назад, столкнувшись с принцем. Се Лянь, держа его за плечи, спросил:

— Что случилось? — затем поднял взгляд и кое-кого увидел на улице среди потока людей, отчего сердце Се Ляня тут же подскочило.

Весьма кстати хозяин спросил:

— Господа желают купить что-нибудь ещё?

Се Лянь вскинул руку.

— Желают. Если вас не затруднит, подайте мне вон тот наряд!