Се Лянь спросил:

— Правда? Как ты понял?

Хуа Чэн намеревался ответить, но вдруг Пэй Су, у которого слова застряли в горле, принялся писать на земле дрожащей рукой. Из необъяснимого уважения к нему, остальные внимательно вгляделись и увидели кривые строки, гласящие «боевая форма». Кажется, Пэй Су истратил на написание остатки сил — сжал ладонь в кулак и замер.

Хуа Чэн объяснил:

— Всё так. Защитник Повелителя Дождя — чёрный бык, сотворённый из головы золотого зверя, что держал в зубах кольцо на воротах императорского монастыря государства Юйши. Обыкновенно при ходьбе он не оставляет следов, его поступь легка. Но во время сражения он меняет форму. Поэтому след от его копыта отличается от обычного бычьего следа — он шире и больше.

Пэй Мин:

— Осведомлённость Его Превосходительства поражает.

Хуа Чэн указал на след и продолжил:

— Гэгэ, взгляни.

Се Лянь наклонился ближе.

— Хм, и правда… след появился внезапно. Стало быть, встреча с врагом также была неожиданной.

— Да. К тому же, след очень глубокий, что говорит о непростом противнике. Здесь бык столкнулся с ним рогами, и его вдавило в землю на два цуня.

Покуда они обрисовывали картину сражения, Пэй Мин также вмешался, не желая признавать себя хуже других:

— Но в конце концов бой завершился на равных.

Се Лянь:

— Верно.

Вокруг не было ни следов крови, ни рассеявшейся демонической Ци. Значит, столкнувшись здесь, противники обменялись быстрыми и яростными атаками, но когда поняли, что им попался крепкий орешек, оба решили отступить.

***

Хуа Чэн сообщил, что тварь с востока сменила курс, так что они продолжили идти на запад, только скорость отряда немного снизилась. Вскоре впереди показалось необычное высокое строение — издали оно выглядело внушительнее других, и даже несмотря на обрушенные местами стены и загнутые крыши, люди по-прежнему могли только взирать на него снизу вверх.

Се Лянь невольно остановился.

— Что это за место?

Хуа Чэн, лишь бросив взгляд, ответил:

— Храм народа Уюн.

Пэй Мин, который нёс на себе Пэй Су, закинув одну руку себе на плечо, поинтересовался:

— Градоначальник Хуа, откуда вам это известно?

— На нём написано.

Остальные подняли головы и увидели над главным входом в храм каменную табличку, на которой в ряд были высечены огромные знаки. Отполированные временем, несмотря на странные царапины на камне, они оставались довольно отчётливыми.

Помолчав секунду, Се Лянь заключил:

— На нём действительно написано, но…

Но знаки эти совершенно не представлялось возможным прочесть!

К всеобщей превеликой неожиданности, даже это не стало Хуа Чэну помехой. Он сказал Се Ляню:

— Строки означают примерно следующее: «Несущий свет Его Высочество наследный принц снизошёл, дабы вечно оберегать землю Уюн». Пустые хвалебные речи, не более. Смотри, гэгэ, знаки в самом конце очень похожи на «У» и «Юн».

Се Лянь чуть переменился в лице, услышав «Его Высочество наследный принц», а потом действительно увидел, что, несмотря на схожесть строки с рисунками ребёнка — знаки закруглялись и искривлялись, вперемешку со странными точками и закорючками, слово Уюн формой напоминает иероглифические черты. Оно действительно походило на знакомую ему письменность, только немного изменённого стиля.

Пэй Мин подивился:

— Градоначальник Хуа смог прочесть даже утерянные тысячи лет назад знаки древнего государства? Я поистине восхищаюсь вами.

Хуа Чэн приподнял бровь и фальшиво улыбнулся.

— Я провёл на горе Тунлу десять лет. Только за месяц можно сделать очень многое. Если же за десяток лет не суметь расшифровать какую-то письменность, для чего вообще жить на этом свете, верно?

Даже десяток прежних Богов Литературы чертогов Верхних Небес едва ли осмелились сказать подобное. Как же быть Пэй Мину в статусе Бога Войны? Ничего иного не оставалось, как с такой же фальшивой улыбкой ответить:

— Возможно.

Се Лянь тихо вздохнул.

— Как хорошо, что ты с нами, Сань Лан.

Хуа Чэн:

— Я могу прочесть лишь самые простые письмена. Если попадутся сложные тексты, придётся просить гэгэ помочь мне разобраться в них.

Се Лянь смущённо ответил:

— В этом… в этом мне наверняка не превзойти Сань Лана. Но… неужели божеством, которому поклонялись в государстве Уюн, тоже был их наследный принц?

Хуа Чэн скрестил руки на груди.

— Я думаю, да.

Се Лянь задумчиво нахмурился.

— Если мой наставник знал историю наследного принца Уюн, он также должен был знать и о его вознесении. Но почему он сказал мне, что Его Высочество «умер»?

— Три варианта. Первый — он действительно не знал об этом. Второй — он солгал. Третий — он не солгал, и наследный принц государства Уюн действительно «умер», просто не в том понимании, в каком мы употребляем это слово.

Пэй Мин:

— Будь Владыка здесь, возможно, мы могли бы расспросить его об этом государстве и об этом человеке.

Хуа Чэн возразил:

— Вряд ли. Государство Уюн исчезло более двух тысяч лет назад. По сравнению с ним Цзюнь У — лишь юноша. Их разделяет поколение.

Цзюнь У вознёсся примерно полторы тысячи лет назад. Будучи прославленным генералом в смутные времена, он единолично занял престол. Правление длилось несколько лет, затем он благополучно стал божеством. Его происхождение, как Первого Бога Войны, что находился на своём посту более тысячи лет, давным-давно не являлось ни для кого секретом, до всевозможных мелочей. А под «поколением» Хуа Чэн имел в виду «поколение» Небесных чертогов.

Нынешние чертоги Верхних Небес, пантеон сотни божеств во главе с Цзюнь У, относился к одному поколению. Все их предшественники относились уже к другому.

Ровно как сменяли друг друга правящие династии смертных, так и в Небесных чертогах происходила «смена поколений». Для этого требовалось очень и очень долгое время, но суть была одна — как новые последователи сменяли старых, так и новые божества приходили на смену прежним.

Иногда небесного чиновника ждало забвение вовсе не потому, что он совершил ошибку и был низвергнут. Возможно, появлялось более сильное божество, жизнь и образ мыслей верующих постепенно менялись, и они больше не нуждались в богах прошлого.

К примеру, сегодня у божества, заведующего конюшнями и лошадьми, дела идут прекрасно, поскольку люди не могут обойтись без лошадей и повозок. Кому не хочется, чтобы собственный конь был силён и вынослив, чтобы в дороге сопутствовала удача? Поэтому благовония в храмах этого божества горят неугасимо.

Но если однажды люди найдут для передвижения что-то новое, более быстрое, нежели лошадь, и это средство станет для них предпочтительнее, огни в храмах старого божества неизбежно станут угасать. Таких чиновников, мелькающих на небе, словно падающие звёзды, подавляющее большинство.

И подобный процесс забвения — самый страшный, поскольку его почти невозможно обратить вспять. Единственный выход — самому спрыгнуть с Небес, стать простым смертным, сменить вид деятельности и вновь тяжкими трудами вознестись в совершенно ином качестве. Иначе остаётся лишь своими глазами наблюдать, как тебя забывают до полного исчезновения. Но не у каждого найдётся на это смелости, не каждому даётся такая удача.

Пантеон богов предыдущего поколения канул в небытие. Поговаривали даже, что их владычество привело к большому бедствию, они передрались между собой, и потому всем скопом исчезли с Небес. Доподлинно это неизвестно, да и давным-давно потеряло важность.

Поскольку спустя несколько столетий появился Цзюнь У, который и заложил новый пантеон богов. К тому же, следом за ним непрерывным потоком вознеслось новое поколение небесных чиновников. Недостаток верующих восполнился, и постепенно сформировалась прочная основа нынешних Небесных чертогов.

Другими словами, вряд ли кто-то мог знать, как именно были стёрты все следы древнего государства Уюн и божеств, которым они поклонялись. Разве только существовал небожитель ещё старше Цзюнь У.

Они перешагнули через развалины стен храма и оказались в главном зале, где стояла кромешная тьма. Однако, не пройдя и пары шагов, Се Лянь понял — что-то здесь не так.

Он было решил, что в зале так темно, потому что сюда не проникает свет через окна. Но осматриваясь по сторонам, он всё сильнее чувствовал некую странность. Принц подошёл к стене, дотронулся до неё пальцами и поднёс их к глазам. У него невольно вырвалось:

— Стены…

Хуа Чэн:

— Чёрные.

Дело не в плохом освещении! Стены громадного храма оказались полностью чёрными!

Хуа Чэн:

— Насколько мне приходилось видеть, практически все храмы на горе Тунлу подобны этому.

Зрелище и впрямь пугающее. В каком храме станут красить стены в чёрный, чтобы помещение походило на преисподнюю? От одного взгляда любого охватит ужас, как в подобных условиях сосредоточиться на молитвах и подношениях божеству?

Пэй Мин переспросил:

— Все подобны этому? Почернели от старости?

Се Лянь возразил:

— Среди построек, что встретились нам на пути сюда, я не видел почерневших столь сильно. Если рассудить разумно, все эти здания должны быть примерно одного возраста.

Говоря это, принц продолжал осторожно трогать стены храма. Они оказались не только пугающе чёрными, но и неровными, словно изуродованное женское лицо, покрытое страшными шрамами. И к тому же несравнимо твёрдыми.

Се Лянь вдруг кое-что понял.

— В храме случился пожар.

Пэй Мин:

— Почему вы так решили?

Се Лянь повернулся к нему.

— Стены храма изначально покрывали фрески, нанесённые особой краской. Очень толстым слоем. После сильного пожара она почернела, в некоторых местах от жара растаяла и потекла, а когда застыла, образовала твёрдые неровности.

— Ваше Высочество, вы прекрасно осведомлены. Мне остаётся только восхищаться и вами тоже.

Се Лянь потёр точку между бровей и кашлянул.

— Здесь… вовсе нечем восхищаться. Дело в том, что когда сжигались мои собственные храмы, возникал такой же эффект.

— …

Остальные тут же замолчали. А Се Лянь вспомнил ещё кое о чём.

— И эта табличка снаружи! На хвалебной надписи видны царапины, не похожие на естественные повреждения. Должно быть, они нанесены острыми предметами. Это сотворили люди.

Пэй Мин нахмурился.

— Почему они это делали?

Хуа Чэн холодно отозвался:

— Потому что не были согласны с написанным.

Се Лянь:

— Верно. То же самое, что разбить табличку над храмом.

Бань Юэ, подивившись, спросила:

— Получается, храм сожгли сами жители государства Уюн?

Спустя некоторое время молчания Се Лянь хотел ответить, но Пэй Мин неожиданно воскликнул:

— Это что ещё такое?

Се Лянь обернулся и увидел, что Пэй Мин держит навесу левую руку, в которую его, разинув пасть, кусает скорпионовая змея, да ещё яростно жалит своим хвостом.

Бань Юэ опять чуть не бухнулась перед ним на колени.

— Простите, у меня повсюду змеи…

Се Лянь, не зная, плакать или смеяться, удержал её на месте и сказал:

— Бань Юэ, не нужно взращивать привычку то и дело падать на колени с извинениями. Генерал Пэй, как вышло, что её змея вас укусила?

Пэй Мин, не опуская руки, с лицом мрачнее тучи ответил:

— Откуда мне знать? Я только хотел положить руку ей на плечо и оказался укушен.

Се Лянь терпеливо продолжил расспрашивать:

— В таком случае, для чего вы, Генерал Пэй, хотели положить руку ей на плечо?

— …

Кажется, сам Пэй Мин только что заметил эту деталь и начал над ней размышлять, после чего ответил:

— Дело привычки. Совершенно логично в таком тёмном, мрачном месте обнять девушку за плечо и утешить, чтобы она не боялась, вам не кажется?

Бань Юэ:

— Простите, но мне совсем не страшно.

— …

Се Лянь всё понял — у Пэй Мина неосознанно зачесались руки, что и привело к печальному исходу. С огромным трудом оторвав змею от руки, которая уже заметно опухла, Пэй Мин, сказал:

— Скорее дай мне противоядие.

Бань Юэ:

— Простите, но я истратила всю траву шаньюэ.

Се Лянь:

— Ничего страшного, Генерал Пэй — небесный чиновник, скоро опухоль спадёт.

Принц от��ернулся и продолжил изучать стену. Как вдруг его взгляд, коснувшись одного участка, мгновенно застыл.

— Скорее посмотрите сюда. На стене осталось лицо!