– О, так вы изволили ходить по городу? И как, нашли что-нибудь интересное?

Рувард в присутствии Хоро изъяснялся исключительно вежливо.

– Да, кое-что нашли.

Столовые приборы – поразительно! – были из серебра.

Более того, среди них был прибор, напоминающий крохотные вилы, – о таких Лоуренс прежде только слышал.

По слухам, аристократы юга нанизывали на них мясо и овощи и ели.

– У нас в банде есть и торговцы, правда, звать их торговцами немного странно. А наш Мойзи воевать умеет намного лучше, чем торговать.

– Монетки для моих рук слишком малы, – подхватил слова Руварда Мойзи и показал свои крепкие, точно камень, руки, способные держать и меч, и перо.

– Поэтому нам хотелось бы услышать твое мнение, господин Лоуренс. По разным причинам нам нечасто выпадает возможность подружиться с настоящим торговцем.

Это были члены банды наемников. В народе говорят: где прошли наемники, даже самой завалящей репки не остается.

Ужинать и спокойно общаться с человеком вроде Лоуренса было для них делом настолько необычным, что, похоже, им до сих пор было немного не по себе. Как правило, в разговоры с торговцами эти люди вступали, только чтобы требовать деньги или товары – или чтобы поинтересоваться, что собеседник предпочитает: чтобы ему отрубили голову или вспороли живот?

Пусть это и было некоторым преувеличением, однако Лоуренс сомневался, что наемники знают много торговцев, с которыми можно просто обсудить дела. В лучшем случае это люди со специфическим характером – вроде Филона или владельцев Торгового дома Делинка.

Но торговцы никогда не запугивают своих противников и не позволяют им запугивать себя.

Поэтому наемникам трудно иметь с ними дело.

– Не уверен, что смогу оправдать ожидания, но… – тут Лоуренс с улыбкой сделал паузу и положил кусок хлеба, который держал в руке. – Больше всего меня удивило то, насколько дешево здесь продаются дома.

– А, верно… Я слышал от своих людей, что господин Лоуренс и… госпожа Хоро были у здания, выставленного на продажу.

Рувард явно был не вполне уверен, как обратиться к Хоро, но та лишь мило улыбнулась ему.

– Да, мне немного неловко, что меня видели в таком состоянии.

– Стесняться тут нечего. Многие из наших, кому удается прожить много лет и не погибнуть, оседают в каком-нибудь городе и живут на скопленные деньги. Эта мечта нам понятна.

Конечно, это не была простая лесть.

Рувард и Мойзи переглянулись и принялись нарезать мясо. Миг – и пустая прежде миска Хоро была полна до краев.

– Но эти цены и вправду настолько низкие, что поражают?

Рувард явно тоже не только мечом умел работать.

– Да. Более того, в этом городе нет мелких гильдий, которые так раздражают.

– И это верно. Среди моих людей есть немало таких, кто тоже подумывает остаться здесь. У многих дают о себе знать годы и старые раны.

Эти слова Рувард произнес, оглядывая таверну, как король озирает свой город с крепостной башни.

Конечно же, под началом Миюри было немало доблестных ветеранов, как подобает банде наемников с такой историей.

Если не считать членов совсем молодых банд, интересующихся лишь сражениями сегодняшнего дня, для людей в какой-то момент оставить наемничество и осесть в городе, видимо, в порядке вещей. Более того, вполне возможно, что именно благодаря этому банды получают такую поддержку в самых разных местах.

– Лучше всего то, что здесь не задают вопросов.

Да, Рувард подметил верно.

Нет гильдий – значит, никто не проверяет человека, не изучает его.

У этого города даже стен не было.

– Да, это так. И, думаю, здесь есть деньги.

Эти слова Лоуренса привлекли к нему взгляды всех собравшихся за столом.

Деньги есть деньги – неважно, как они были заработаны.

Пролившие немало крови наемники никак не могли пропустить это слово мимо ушей.

– Что ты имеешь в виду?

– Цены товаров и денег определяются сами собой – их как будто сам Господь назначает. Конечно, в этом городе то же самое. Однако это не всегда так.

Рувард, держа в руке похожий на вилы прибор с насаженным на него куском мяса, перевел взгляд с Лоуренса на Мойзи.

Конечно, осторожность в их взглядах и речах была вызвана тем, что рядом сидела Хоро.

Положившись на это, Лоуренс сосредоточился на собственных словах.

– То, что кажется чем-то естественным, на самом деле есть результат поступков множества людей, каждый из которых действует в своих интересах.

Рувард и остальные, привыкшие предсказывать передвижения людей на поле брани и перемещения правителей на карте мира, закивали.

Тогда Лоуренс продолжил:

– В этом городе цена денег поразила меня еще сильнее, чем дешевизна домов. Однако даже если это дело рук Господа – он не может быть в ответе за все.

Если бы сейчас кто-нибудь возразил, Лоуренс замолчал бы, однако все за столом внимательно слушали.

Как у волков, их уши всегда были открыты – неважно, куда при этом были обращены их ноги.

– Допустим, здесь есть какое-то необычное отклонение – скажем, в цене тренни. Если бы они накапливались в городе естественным путем, можно не сомневаться, что накапливались бы не только они.

Это было бы все равно что яйцо с белком в середине.

Рувард, любящий порисоваться, поднял глаза к потолку и произнес:

– Значит, монеты сюда должен кто-то ввозить.

– Именно. А когда человек действует, это обязательно привлекает внимание других. Возьмем меня: я ведь совсем недавно понятия не имел о здешних потоках денег.

Тут он в своих рассуждениях перепрыгнул через ступеньку.

Слушатели, которых он до сих пор вел за ручку, были совершенно сбиты с толку.

– ?

Все склонили головы набок в ожидании, когда Лоуренс продолжит.

Будь это все за столом переговоров, сейчас торговец вмиг бы обезглавил этих мастеров клинка.

– Даже в Ренозе очень мало знают об этом городе. Это значит, что между Ренозом и Леско почти никто не ездит.

Даже если те люди молчат о цене денег, которая дает им прибыль, трудно поверить, что все они молчат и о том, куда и откуда ездят. Если кто-то сообщит горожанам, куда отправляется, они, естественно, заинтересуются тем местом. А значит, сведения о положении дел в Леско рано или поздно просочатся. То, что этого не происходит, едва ли можно приписать умению всех поголовно хранить тайны – скорее, просто никто не ездит.

Лоуренс и Хоро на своем пути в Леско действительно повстречали очень мало людей.

Переселенцы, конечно же, приплывали с запада, из порта Кербе, а потом отправлялись лодками дальше на север, заканчивая путь в поселениях у подножия гор, которые даже городишками не заслуживали называться.

При всех свободных порядках, царящих в Леско, люди были осведомлены о нем до странности плохо.

– Сначала я подумал, что скачок цен произошел недавно и резко, но, походив по рынку, я не нашел никаких признаков того, что это так. В основном потому, что я расспрашивал людей, пришедших сюда из разных мест в северных землях, и, по-моему, всем им были нужны серебряки тренни. Деньги, в которые можно верить, – сами по себе большая ценность. А заполучив тренни, в которые они верят, они, похоже, возвращаются к себе. Раз так, значит, серебряки все время утекают из города, и это должно привести к их резкой нехватке. Я видел такое собственными глазами в королевстве Уинфилд. Движение денег – иными словами, движение торговцев – очень чувствительная штука, не хуже крыс, бегущих с тонущего корабля.

Среди шума таверны атмосфера за столиком Руварда чуть изменилась.

Люди переглядывались, до Лоуренса доносились отдельные звуки. Его не удивило, что один лишь Рувард не сводил с него взгляда все это время.

– Я думал, что, быть может, компания Дива сама ввозит серебряные монеты; но, если бы это было так, кто-нибудь непременно заметил бы. Поскольку компания Дива обещает удерживать курс обмена серебряных монет на золотые, значит, она поддерживает и цены – никак иначе разницу в цене денег не объяснить. И мне приходит в голову только одна возможность.

– Кто-то провозит деньги втайне от всех?

Рувард пристально смотрел на Лоуренса.

В каком-то смысле этот взгляд служил предупреждением. Рувард, несомненно, был достаточно умен, чтобы предвидеть, что Лоуренс скажет дальше.

Лоуренс слегка потер нос, смахнул хлебные крошки с коленей и медленно проговорил:

– Я простой торговец и мало знаю о мире сражений. Я понятия не имею, сколько знаний ходит по миру, а сколько держится в секрете.

На первый взгляд, это заявление никак не было связано с предыдущим разговором.

Пожалуй, самым пугающим в людях, собравшихся за этим столиком, было то, что их движения ничуть не изменились, но при этом они приняли позу для атаки. Лоуренс почувствовал себя птичкой под взглядом охотничьего пса, не знающей, нападет этот пес или нет. Люди, жизнерадостно галдящие вокруг, вряд ли что-то заметили.

Вне всяких сомнений, Лоуренс ни за что не выдержал бы этой атмосферы, если бы не Хоро рядом с ним.

Рувард какое-то время сверлил Лоуренса взглядом, потом наконец спросил:

– Почему ты об этом говоришь?

Со спокойной улыбкой на губах он нарезал свой кусок мяса. Кусок был отменного качества: сваренный, обжаренный и щедро сдобренный пряностями. Корочка снаружи была черной и поджаристой, мясо внутри – красным и очень сочным.

Рувард поднес отрезанный кусочек ко рту. Есть мясо с кровью – долг сильных.

Похоже, по части переговоров Рувард был опытнее Лоуренса.

– Потому что для торговца вроде меня возможность купить лавку обычно выпадает раз в жизни. Я хочу с уверенностью знать, что происходит в этом городе и куда он движется.

Посторонний наблюдатель, скорее всего, решил бы, что здесь идут две совершенно разных беседы.

Однако Рувард ничего не переспросил, и остальные за столом тоже.

Еще до того, как прийти на постоялый двор, Лоуренс и Хоро все как следует обсудили и, отбрасывая одно объяснение за другим, пришли к невероятно простому выводу.

Если здесь нет нехватки монет, хоть их и вывозят постоянно, значит, кто-то должен ввозить. Перевозка одним человеком большого количества монет – достаточно сложное занятие, а если бы в Леско направлялось много людей, это бросалось бы в глаза.

Если исключить идеи вроде перевозки денег призраками или обмена с помощью фей, оставалось одно: кто-то ввозит серебряные монеты втайне от всех.

У всего, что имеет отношение к торговле, есть причины и следствия.

Здесь нужны люди, которых не расспрашивают, где они были, и которые могут перевозить большое количество груза, не привлекая подозрений.

Спокойно обсудив, кто может удовлетворять обоим этим условиям, Лоуренс и Хоро нашли ответ на поверхности.

– Это держится в строгом секрете, – прямо заявил Рувард, утерев губы.

Конечно, истинное значение этих слов – что рассуждения Лоуренса были верны.

Другим доказательством было то, что Хоро впервые за все время потянулась за своей чашкой с вином.

Рувард легонько потер мочку уха.

И тут же напряжение за столом спало.

– Это держится в строгом секрете, – повторил он. – Потому что только так и можно перевозить крупные грузы.

Мойзи взглянул на Руварда с немалой толикой удивления во взгляде, однако Рувард утихомирил этого человека, годящегося ему в отцы, одним жестом руки. Жест был направлен на Хоро, набивающую рот хрустящим пирогом с голубятиной.

– У нее кончается вино, Мойзи.

Мойзи поспешно долил вина в чашку Хоро. Разумеется, оно вовсе не кончалось.

Конечно же, он заметил, что Хоро в течение всей беседы переводила взгляд с одного наемника на другого, следя за изменением их поз и выражений лица. Хоть он и не унаследовал от Миюри ничего, кроме имени, но какая-то волчья проницательность у него была.

«Можно не сомневаться, Хоро от этого была только счастлива», – подумал Лоуренс.

Явно желая выказать благодарность, Хоро разом осушила полчашки.

– Кроме того, мы все – одна большая семья. Для жизни на постоялом дворе требуется много еды. Всего лишь посылать каждый день людей за покупками – уже серьезное дело.

С этими небрежно произнесенными словами Рувард раздал своим людям густой суп с овощами.

Лоуренс понял, что Рувард предоставляет ему возможность высказаться дальше.

– Должно быть, другие припасы, вроде одежды и обуви, добывать еще труднее.

На это последовал ответ:

– Но, если мы все явимся в лавку, нас примут за разбойников.

Миг спустя денежные потоки в сознании Лоуренса соединились.

Последнее, что ему хотелось узнать, – зачем компания Дива создала эти потоки.

– Если хочешь, господин Лоуренс, – произнес Рувард, – я могу после трапезы принести еще вина наверх.

То есть – все, что можно было обсудить здесь, они уже обсудили.

Лоуренс кивнул:

– Да, пожалуйста.

***

Когда Лоуренс попросил разрешения покинуть компанию за обеденным столом, Рувард с готовностью согласился.

Отполированный вместе с Хоро план шел нормально; покинуть таверну с ее бурлящей атмосферой было уместно.

Лоуренс не знал, думал ли Рувард в этом же ключе, но, во всяком случае, он не пытался убедить Лоуренса остаться.

Следует добавить – общение с существами, которых отличает от зверей лишь то, что у них нет острых клыков и когтей, очень выматывало.

Из-за этого, а еще из-за того, что весь день он был на ногах, Лоуренс пожелал Хоро спокойной ночи и рухнул на кровать.

– Хе-хе. Похоже, ты сегодня перетрудился.

Хоро села возле Лоуренса и ленивым движением скинула башмаки.

Ее хвост оказался у самого лица Лоуренса.

Немного более неопрятный, чем обычно, он источал свой обычный, чуть пыльный запах.

– Значит, они и ввозят серебряные монеты?

– Похоже на то. И еще похоже, что слухи о войне тоже они распускают, хоть и неумело.

– Мм?

Хоро повернулась к Лоуренсу в тот самый момент, когда он отодвинул рукой хвост, который щекотал ему нос.

Явно забавляясь, Хоро принялась нарочно водить кончиком хвоста по лицу Лоуренса. Тот не реагировал, и Хоро в конце концов прекратила.

– Через рыночные цены и другими способами компания Дива дает понять наемникам, что они могут получать огромные барыши, просто ввозя много серебряных монет. Никакие разбойники не осмелятся напасть на банду наемников, поэтому они могут работать в безопасности. Однако для наемников говорить, что они собираются в Леско, чтобы на одном этом заработать деньги, выглядит глупостью, поэтому они и распускают слухи о предстоящем вторжении в северные земли.

Хоро кивнула и легла на бок, положив руки на бедро Лоуренса и примостив голову сверху.

– Но зачем?

– Вот. Это я тоже плохо понимаю. Если им просто нужно доставлять серебряки, гораздо удобнее было бы заняться этим самим. Возможно, слухи – тоже их цель.

Исходя из того, что торговцы никогда не делают ничего бессмысленного, – если они что-то делают, значит, у них есть на то причина и есть определенный исход, которого они добиваются.

– Допустим, компания Дива собирается что-то делать в северных землях. Чтобы собрать вместе сильных рыцарей и наемников, она сначала должна заманить их легкой прибылью. Когда первые отряды приходят, слухи о предстоящем вторжении на север начинают расходиться, и другие собираются уже сами. Таким образом компания Дива может приманить сюда множество рыцарей и наемников, даже не платя им.

Чем больше рыцарей и наемников собирается в одном месте, тем сильнее люди верят, что что-то должно произойти.

Когда кто-то говорит кому-то, что он продал что-то на рынке, это вскоре становится известно всем.

Невозможно продать то, о чем никто никогда не слышал; однако если про это слышали хотя бы несколько человек – это уже другое дело. Вот почему иногда торговцы платят деньги трем-четырем людям, чтобы те служили приманкой, – и благодаря этому они действительно собирают толпы любопытствующих, которым можно продавать.

– Однако, если собрать рыцарей и наемников в одном месте, то потом их можно будет только на войну послать…

– Что собрал, тем и пользуешься. Резоны появятся сами, – заметила Хоро. Однако этого Лоуренс принять не мог. И едва ли так думал он один.

– Поддерживать такой большой город в таком оживленном состоянии очень непросто. Кроме того, как предположил Рувард, компания Дива отнюдь не просто так щедро платит рыцарям и наемникам.

– Вот как?

– Бойкость и процветание этого города – лишь представление, причем немного неестественное.

При этих его словах Хоро сморщила носик и сказала:

– Подобные представления бессмысленны.

Однако Лоуренс, улыбнувшись чуть натянуто, продолжил:

– Похоже, компания Дива снабжает город деньгами, оплачивая людям жилье на постоялых дворах, беря на себя плату за орудия труда, вещи для хозяйства и прочее. Во всяком случае, так, по-видимому, считает Рувард. Если это так, значит, Дива тратит собственные деньги на процветание города. Не думаю, что эта компания, вложив столько сил и денег в город, который сама же создала, разрушит его одной-единственной войной.

Прибыли и убытки не совмещались. Компания Дива разместила наемников в городе и оплачивала им жилье, чтобы подхлестнуть местную торговлю. Благодаря этому люди стали приезжать сюда со всего севера, чтобы продавать свои товары. При этом они, конечно же, и покупают качественные товары, обогащая местных ремесленников.

Если ставить перед собой цель развить город, этот путь можно назвать идеальным.

Вопрос в том – зачем им это надо?

Впервые Лоуренс и Хоро услышали о компании Дива, когда гнались за сведениями о костях древнего волка – существа, похожего на Хоро. Услышав, что эти кости – часть плана, нацеленного на то, чтобы развязать на севере войну и погрузить его в хаос, Лоуренс и Хоро были возмущены до глубины души.

Это в конечном счете оказалось неправдой, однако первое впечатление выгнать из головы всегда нелегко. Быть может, сейчас они не могли понять, что же планирует компания Дива, именно потому, что картина перед их глазами слишком сильно расходилась с картиной в их головах.

По правде сказать, то и другое по-прежнему еще боролись у Лоуренса в голове.

Это и вызвало у Хоро легкую улыбку.

– Ты что-то заметила?

Лоуренс резко сел, забыв, что Хоро пользуется его бедром в качестве подушки. Голова Хоро свалилась, и та с оскорбленным видом стукнула Лоуренса по копчику.

– Нет. Я просто подумала, что говорить о войне как о прибылях и убытках абсурдно.

При этих словах силы вновь покинули Лоуренса.

– Это… верно. Правители начинают войны по самым разным глупым причинам, например из-за споров, длящихся многие годы, но торговцы… они никогда не сражаются, чтобы защищать что-либо, кроме собственных доходов.

– Защищать?

На этот короткий вопрос Хоро Лоуренс, глядя на стену, ответил:

– Да. Большинство трагедий в этом мире происходит из-за того, что кто-то пытается что-то защитить. В первую очередь – территорию.

Лоуренс, обернувшись через плечо, перевел взгляд на Хоро.

– Ты ведь тоже с этим сталкивалась? Кто-то ни за что не хочет отдавать что-то другому – даже землю, которая не сдвинется с места, пусть даже целая толпа будет ее топтать. Отсюда и начинаются трагедии.

Люди насмехаются над торговцами, считают их трусами – все потому что они верят: любой торговец, когда положение становится плохим, хватает свой кошель и спасается бегством. И, говоря откровенно, бродячие торговцы именно таковы.

Чем больше у человека того, что он готов защищать, тем сильнее он к этому прикован и тем легче ему попасть в жернова трагедии.

То, что произошло с Лоуренсом сразу после его знакомства с Хоро, – отличный пример.

Видимо, почувствовав как-то мысли Лоуренса, Хоро облокотилась на его бедро и вздохнула.

– Ну так что, компания Как-ее-там и вправду собирается вторгнуться в северные земли и в Йойтсу ради каких-то прибылей?

Умом она все более-менее понимала, но вот высказать это вслух оказалось для нее, похоже, очень трудно.

Лоуренс подумал чуть-чуть, потом коротко кивнул.

– В Леско нет ни ненависти, ни вражды, ни какого-то религиозного жара. Я сам торговец, но с тех пор, как я впервые увидел этот город, вижу, что здесь вообще все завязано на торговле. Если компания Дива и вправду затевает войну, другой причины у нее просто не может быть.

Вражда порождает вражду. Ненависть порождает ненависть. Навязывание новой религии приводит к фанатичному сопротивлению.

Но что если здесь работает всего лишь простой расчет и желание получить крупную прибыль?

Селяне, живущие в Пасро, встали против Хоро ради процветания деревни и ради того, чтобы разорвать связи со «старой эпохой».

Для них этих причин было достаточно, чтобы сражаться.

Вот почему возможность того, что компания Дива воюет всего лишь за собственные прибыли, внушила Хоро такое разочарование.

– …Чувствую, что пугаться и скалить клыки просто глупо.

– Должно быть, так же ты чувствовала, и когда мы только въехали в город.

Хоро чуть поколебалась, потом кивнула.

– Ну, это все хорошо. Никакой войны, никаких несчастных, я могу открыть лавку… – произнес Лоуренс точно во сне, и это вправду почти так и было.

Поскольку Хоро сама сказала нечто подобное про компанию Дива, эти слова Лоуренса вызвали у нее улыбку.

Она подняла голову от собственных ладоней и примостила подбородок Лоуренсу на левое плечо.

– И ты потом будешь рядом со мной?

Между Леско и Йойтсу расстояние было невеликое.

Достаточно маленькое, чтобы Хоро могла бегать туда всякий раз, как ее охватит тоска по родным местам.

– Конечно, – прямо ответил Лоуренс. Хоро счастливо улыбнулась и потерлась щекой о его плечо.

Стояла тишь, и у них было с собой немножко вина.

Если бы Лоуренс слушался здравого смысла, то поверил бы атмосфере и сделал бы то, что напрашивалось.

Но это он уже прошел в Ренозе – и потерпел неудачу. Сейчас он не мог себе позволить порушить хорошее настроение, которое с таким трудом создал.

Лоуренс рукой слегка приподнял Хоро вверх, погладил по волосам и сел.

– Я бы с удовольствием так и лег спать, но мне еще нужно кое о чем расспросить господина Руварда и других.

Он говорил отчетливо, точно сметая приливом сил усталость и винные пары.

Но Хоро осталась лежать на кровати, глядя на Лоуренса ошеломленно, и улыбка застыла у него на губах.

– Что такое?

Хоро мягко и медленно стряхнула его руку со своей головы и устало поднялась на ноги.

– Ничего.

Лоуренс не думал, что это было вправду «ничего», однако сейчас было не самое подходящее место и время, чтобы расспрашивать.

Может быть, он опять ошибся?

Едва он успел так подумать, как Хоро, словно успокаивая его, протянула ему правую руку.

– Ничего, все в порядке, – коротко промолвила Хоро и, отвернувшись, протяжно вздохнула.

Она была не сердита – скорее раздосадована до глубины души.

Лоуренс опасался, что досада перейдет в гнев – с Хоро такое было вполне возможно, – но, закончив вздох, Хоро приняла выражение лица, как у матери, утомленной детьми.

– Что ж, пожалуй, сейчас вызнать, что замышляет та компания, должно быть важнее всего.

После этих слов она улыбнулась изо всех сил, однако все равно чувствовалась в ней какая-то странная усталость.

Тем не менее Лоуренс кивком согласился.

Хоро встала с кровати и надела башмаки. Потом – балахон и пояс. И, наконец, потянулась с протяжным «мммм».

Не в силах разобраться в происходящем, Лоуренс смотрел на нее с кровати. Когда Хоро кончила потягиваться, ее руки повисли, как плети. Со спины она все-таки казалась немножко сердитой.

– Эй, вставай. Кто-то к нам поднимается.

Но лицо Хоро, когда она повернулась к Лоуренсу, сердитым не было.

Хвост прятался под балахоном, и по нему Лоуренс ничего сказать не мог.

Он по-прежнему плохо понимал, что с Хоро творится, но, хоть она и вздохнула, отодвинуться от Лоуренса не попыталась.

***

Несомненно, пока Лоуренс и Хоро обсуждали ситуацию между собой, Рувард и остальные тоже совещались, пытаясь решить, что делать. За Лоуренсом пришел не юноша, прислуживающий Руварду, а один из молодых мужчин, сидевших за его столом во время ужина. Он выглядел заметно моложе Руварда – то есть и моложе Лоуренса лет на пять или шесть.

Однако для человека, который в будущем хотел бы стать ремесленником, у него был слишком пронзительный взгляд. Чтобы делать новые вещи, ему следовало дожить до более почтенного возраста, который смягчил бы эту остроту.

– В случае чего я буду действовать, – шепнула Хоро Лоуренсу на ухо, когда они втроем выходили из комнаты.

Компания Дива скрывала, что наемники тайно ввозят в город серебряные монеты. Кто знает, не решится ли Рувард запереть здесь, на постоялом дворе, раскрывшего этот секрет торговца?

Но когда они вошли в комнату, атмосфера там была довольно расслабленная. Наемникам, конечно, не привыкать нападать внезапно, и Лоуренс только лишь на свое чутье полагаться здесь не стал бы, но, судя по тому, что и Хоро держалась спокойно, сейчас наемники не притворялись.

– Пожалуйста, присаживайтесь.

Обычно чем выше этаж, тем хуже комнаты на постоялом дворе.

Значит, эта комната на втором этаже была одной из лучших. Однако постоялый двор сам по себе был не высшего уровня и не очень большого размера, вдобавок сейчас в комнату принесли дополнительные стулья для Лоуренса и Хоро – из-за этого всего здесь ощущалась теснота.

– Внизу было шумновато. Если уж пить воду жизни, то лучше делать это в спокойствии, не так ли?

После этих слов Руварда стоящий рядом с ним Мойзи налил вина в бокал и щелкнул по нему ногтем.

Раздался тихий звон, похожий на тот, что издают золотые монеты, ударяющиеся одна о другую.

Серебряные приборы для еды, хрустальные бокалы для вина – все это дополняло общую атмосферу аристократичности.

Более того, разливаемый по бокалам напиток был бурого цвета – темнее, чем хвост Хоро, – и от него исходил резкий, дымный запах.

«Водой жизни» почетно называли некоторые виды крепких спиртных напитков.

– Возблагодарим искусных мастеров, – произнес Рувард, поднимая свою чашку, как будто эти слова принято говорить всякий раз, когда пьешь.

Лоуренс и остальные повторили за ним.

Расстроившись, похоже, тем, что в бокал вошло так мало, Хоро выпила разом половину его содержимого, тем самым приковав к себе полные потрясения взгляды.

– Если они собираются делать столько, скажи им, чтобы перегоняли четыре раза, а не три, – сказала она Руварду, который как раз наполнил рот спиртным и закрыл глаза с таким видом, точно пил огонь.

– Аристократы иногда тоже вот так пьют крепкое спиртное, но они его при этом разбавляют – просто кощунство. Ведь перегонка требует труда многих людей.

Лоуренс был мало знаком с подробностями процесса изготовления крепких спиртных напитков. Из своих торговых бумаг он знал, однако, что для этого процесса требуется сложный и дорогой аппарат, а также травы для аромата, и еще – что его надо повторять несколько раз.

Рувард, похоже, не ждал от других согласия или несогласия со своими словами. Он продолжил:

– Поэтому, – тут он сделал еще глоток воды жизни, – я хотел бы поговорить с тобой, господин Лоуренс, о последствиях нашего обсуждения.

Лоуренс не совершил ошибки, обернувшись к двери комнаты, словно собираясь сбежать в любой момент.

Рувард прищурился, явно получая удовольствия от того, что Лоуренсу было не по себе.

– Эти двое – кандидаты на то, чтобы занять место Мойзи. Позволь им присоединиться к нам.

С этими словами Рувард кинул взгляды на правую и левую стены, возле которых стояли два молодых человека. Спины этих двоих тут же стали еще прямее, чем были.

– Я всего-навсего случайный торговец, – произнес было Лоуренс, но Рувард тут же его перебил:

– Люди, которые говорят такое, обычно самые опасные. …Так вот, к компании Дива: что она делает и куда собирается вторгаться – по-прежнему загадка.

Он сразу взял быка за рога.

Мойзи тем временем почтительно долил спиртного в его синюю чашку.

– Когда мы пришли в этот город, нас удивляло буквально все. Каждый думал, что это странно – но никто не мог понять, что именно. Деньги приходили легко, мы пировали каждый вечер. Разве это не прекрасно? Чего еще желать? Неужели ты умрешь без приключений, о великий рыцарь Ланц Хук? И так далее.

Имя, которое он произнес, принадлежало знаменитому рыцарю, легенды о котором рассказывались во время затиший в войнах, чтобы взбодрить колеблющиеся души.

– Большая банда наемников может позволить себе презрительно отбросить объятия торговцев. Мы – нет. Однако если торговцы появляются в любой момент и заставляют нас перевозить серебро, когда и куда им угодно, они обязаны по крайней мере озаботиться тем, чтобы нам было приятно тут оставаться.

Хоро как раз допила свой напиток, явно чересчур крепкий для нее, однако Мойзи подлил ей, прежде чем она попросила его об этом.

– Ввозить серебро было прибыльно?

Лоуренс думал было вернуть Руварду его похвалу, но не стал. У наемников в цене честь; если отвечать им подобострастием, это может быть расценено как презрение.

Эта игра должна проходить между тем, кто хвалит, и тем, кого хвалят.

Причину Лоуренс понимал вполне хорошо: наемникам с хорошо подвешенным языком доводится трапезничать с принцами и другими высокими аристократами.

Для них лесть и скрытые мотивы – практически одно и то же.

– Весьма прибыльно. Больше, чем то, о чем мы говорили раньше.

– Ты имеешь в виду ощущение нехватки серебряных монет?

– Да… однако в этом деле мы были прямо следом за несколькими аристократами, с которыми говорили потом. А чем позже, тем менее вкусна эта сделка. Значит, общей прибыли там хватало на нескольких аристократов.

– Завидую, – с улыбкой произнес Лоуренс.

Рувард кивнул, потом прочистил горло и продолжил:

– Я часто слышу – люди в шутку говорят, что компания Дива получает слишком много прибыли серебром, чтобы ей это пошло впрок. Что они часто сражаются в здешних землях, где власть раздроблена, а к нищим южным аристократам вовсе относятся как к рабам. Эти слова, конечно, наполовину просто от зависти, но, когда нам заплатили чистым золотом, я подумал, что это правда. Я подумал, что если они и вправду объединят северные земли, то совсем скоро станут королями.

Вне всяких сомнений, это была одна из причин, почему наемники оставались в Леско, хотя и не знали, разразится война или нет. Кто-то из них вполне мог решить, что, хоть здесь им и платят за постой и пищу, лучше бы им уйти отсюда, пока дисциплина не развалилась.

Этого они не делали – потому что у них была еще одна причина оставаться.

– Компания Дива через торговлю пытается стать королевством?

– Мне так кажется. Ну, если королевство – это слишком, то, по крайней мере, торговый альянс, обладающий силой и влиянием целой страны.

Уже существовал один подобный торговый альянс – владеющий множеством военных кораблей, рассекающих моря под флагом луны и щита. Лоуренс прикоснулся к самому краешку этого альянса в королевстве Уинфилд.

– Вот почему нас здесь столько. Если мы будем участвовать в создании страны, то получим гигантский, вечный почет. Бродячие рыцари получат короля и страну, которым можно служить, а мы, наемники, получим нанимателя, который будет брать только нас. Ну, и даже если это окажется всего лишь байками вроде легенд о древних войнах, все равно вполне возможно, что Дива наймет нас для торговли с другими странами.

Дива имела дело с ценными металлами. Если они покорят северные земли и откроют множество новых рудников, то эти рудники, а также торговые пути необходимо будет защищать, а значит, люди, привыкшие и умеющие воевать, окажутся в цене.

Это Лоуренс и сам понимал. Тут не было ничего такого, о чем нельзя было бы догадаться.

Однако Рувард не стал бы пить с Лоуренсом, если бы это было все, что он хотел сказать.

– И все же ты не считаешь, что компания Дива начнет войну.

Едва услышав эти слова Лоуренса, Рувард хлопнул себя по щеке. Все притворство исчезло из его голоса, как по волшебству.

– Да. Именно. Мы не такая уж большая банда. Тем не менее мы по-прежнему несем флаг, унаследованный от предков, – благодаря острому уму, умению предвидеть близкое будущее и неусыпной бдительности. Но что думает и что пытается предпринять компания Дива – мы просто не понимаем. Мы говорим себе, как следует использовать таких, как мы. Глупых наемников, которые неправильно понимают такие вещи, обычно убивают их же наниматели.

Это было не зарабатывание денег собственным умом, как то, чем занимался Лоуренс.

Они каждодневно рисковали самой жизнью.

Лоуренс подумал, что если эти люди – волки, то сам он – просто ягненок.

– Однако мы не понимаем, как они собираются использовать нас. Компания Дива еще не сделала ни одного хода. Она не выставила больших сил. Одна из причин может быть в том, что, как и сказал господин Лоуренс, слишком мало аристократов дали свое согласие. Но только если Дива соберет все свои силы, то раздавит их с легкостью. Почему же она этого не делает? В этом городе она позволяет людям получать немыслимую прибыль, и, узнав про это, сюда слетается все больше людей. Все богатые люди, которых мы знаем, так бы себя вести не стали. И Дива – не монастырь, занимающийся благотворительностью. В войне более всего страшит вовсе не встреча с сильным врагом на поле брани, – тут Рувард прервался и отпил из своей чашки. – Более всего мы боимся, когда не понимаем, в каком положении оказались. У тебя ведь то же самое, да, господин Лоуренс?

Ни в лице его, ни в голосе не было и намека на опьянение.

Двое молодых мужчин, стоящих у стен, молча смотрели на Лоуренса.

– Это верно. Мои мысли таковы: если бы только не эта ситуация, я вполне мог бы купить себе дом в этом городе. И смогу, если только раскрою эту тайну.

Рувард кивнул.

Лоуренс услышал звук жевания.

В следующий миг заговорил Мойзи.

– Даже мы за нашу долгую историю множество раз попадались в ловушки торговцев. Мы работаем ради денег. Деньгами заправляют торговцы. Как правило, движение тех денег, которые нужны, чтобы нанять людей вроде нас, вполне понятно. Наше главное правило: не начинать действовать, пока не обнаружится причина, которую мы все понимаем. Но сейчас мы ее не видим. Мы видим поток денег, но не понимаем, куда он течет. Господин Лоуренс, если ты сумеешь разгадать эту загадку, мы дадим ответы на все вопросы, которые у тебя есть.

Человек использует те орудия, какие есть в его распоряжении.

Наемники обратились к Лоуренсу не из-за его выдающихся способностей и даже не потому, что он был спутником Хоро, – просто этого потребовала ситуация.

Вызнать, что затевает компания Дива, было для Лоуренса жизненно важно. Если он сможет купить то дешевое здание и торговать там в безопасности, мечта, которую Лоуренс лелеял многие годы, сидя на козлах повозки и глядя на конский круп, наконец-то станет явью.

– Я сделаю все, чтобы не разочаровать вас, – ответил Лоуренс.

***

Когда проводишь мозговой штурм, отношения «командир – подчиненный» становятся помехой.

Словно повинуясь этой данности, Рувард сел на стол, а Мойзи и двое молодых – на длинный сундук.

– Кое-что в этом потоке денег я не понимаю.

– Что же?

– Городские налоги.

Сбор налогов – презираемое, но необходимое занятие, позволяющее городам сохранять порядок и приличный облик.

Однако в Леско не было ни сборщиков налогов, ни городских стен. Лоуренс представить себе не мог, как вообще этот город работает.

Поэтому слова, пришедшие в ответ, стали для него полной неожиданностью.

– Здесь не собирают налогов, никаких.

– Это…

«Это безумие», – чуть не сказал Лоуренс.

Если бы люди знали, как поддерживать города без налогов, вне всяких сомнений, целым поколениям сборщиков налогов не было бы суждено жить в ненависти всех горожан – что, конечно, доставило бы им немалую радость.

– Поскольку здесь нет стен, значит, невозможно собирать пошлины. Ты видел рынок?

На вопрос Мойзи Лоуренс кивнул.

– Он так просто устроен, что невозможно знать, кто что туда привозит и почем он это продает. И налога с продаж нет. В любом случае, сбор налогов – право короля. Если бы Дива этим занялась, тут сразу началась бы война.

Тем не менее в городе сохранялся порядок и чистота.

Быть может, их поддерживало волшебство или какие-то доходы, которые тоже можно объяснить лишь волшебством.

– Но что касается налогов, одна мысль у меня есть, – сказал Мойзи, потом откашлялся и продолжил: – Лет десять – двадцать назад, когда на них никто не обращал внимания, компания Дива приобрела громадные земли вокруг этого места.

Ничьих земель в этом мире не существует.

– Я слышал, тогда она была дешевле грязи, а сейчас нет. Дива купается в доходах благодаря тому, что строит, а потом продает или сдает дома на этой земле, сама же владеет городским центром. Дома они продают, а права на землю – нет, поэтому продолжают немало получать с тех, кто в этих домах живет.

– И эта живая атмосфера. Можно сказать, она толкает вверх цены на дома день за днем, – добавил Рувард.

Все это напоминало распродажу по частям собственного двора, но, если все делать правильно, такая схема была вовсе не проигрышной.

Сбор налогов – очень проблемное занятие. Необходимо оценивать собственность людей, проверять грузы – словом, много чего выведывать; вдобавок те, с кого эти налоги собирают, вечно пытаются что-то скрыть. А дом всегда есть, его от глаз не спрячешь. Налог с продаж проще, чем налог на собственность, ну а постоянный сбор платы за пользование землей – еще проще.

Но что еще важнее – если деньги на поддержание города целиком зависят от земли и зданий на ней, то Лоуренс мог более-менее понять, как город может оставаться таким живым и бурлящим без вложений извне.

Люди тянут к себе людей; а там, где люди собираются вместе, становятся нужны здания и земля.

Впрочем, некоторые вопросы оставались теми же, что и прежде.

Например – чего Дива добивалась, объединяя наемников, рыцарей и местных правителей.

И еще.

План Дивы, который Лоуренс и остальные по-прежнему не чувствовали.

Лоуренс просто не понимал.

– Значит, дом, который я видел, скоро будет продан?

Слова Лоуренса как будто подвели итог разговора. Мойзи ответил:

– Не думаю, что он долго простоит в таком виде… Его продает Торговый дом Ванс – это что-то вроде отделения компании Дива. Дива решила сосредоточиться в основном на управлении рудниками, а другие работы препоручила разным торговым домам. Значит, дома, которые продает этот Ванс…

– …По-настоящему самые дешевые.

Цены на товар подскакивают, когда множество людей хочет купить одно и то же.

– Я слышал, один богатый аристократ хотел подмять под себя продажи домов здесь, но у него ничего не вышло. В этом городе, где правит свобода, людям легко воплощать свои мечты в жизнь, так что, думаю, тут найдется еще несколько зданий Дивы для людей вроде тебя.

Судя по всему, компания Дива сама была основана людьми, которым трудно пришлось в жизни, однако они сумели сделать себе состояние. Поэтому они знали, что это значит – давать людям шансы преуспеть.

Большинство людей, услышав такое, стали бы плеваться, однако Лоуренс, ощутив уже атмосферу этого города, не мог сказать, что это лишь пустые слова.

Не говоря уже о том, что слова эти произнес Мойзи, лицо которого было точно из выдубленной кожи.

Кроме того, во время противостояния с Амати Лоуренс уяснил себе, что вкладываться необходимо в разные товары – это убережет торговца от внезапных скачков цен.

Если человек ни с кем не может торговать, потому что его товар слишком редок, большинство людей от него отвернется. Если один человек покупает у другого товары в умеренном количестве, другие подумают, что тоже смогут заключить хорошую сделку, и потянутся к ним. Эти мысли привели Лоуренса к следующей: возникшее у него желание обзавестись лавкой в этом городе – именно то, к чему стремилась компания Дива. Но он не думал, что такие благоприятные условия – дешевое здание в городе, где нет никаких ограничений, – существуют где-либо еще. Разве что в мечтах.

Лоуренс не мог отрицать, что его сердце начинало колотиться сильнее всякий раз, когда он думал о стоимости этой лавки и о царящем в городе оживлении.

Тем не менее за время своих путешествий с Хоро он не раз был на волосок от того, чтобы бежать, бросив все.

Кроме того, сейчас он сознавал, что есть нечто более важное, чем его мечты о лавке и больших деньгах.

Лоуренс кинул взгляд на Хоро, спокойно потягивающей свое спиртное рядом с ним, и осторожно коснулся кое-чего странного из того, что сказал Мойзи.

– Значит, аристократы тоже хотят чего-то от этого города?

– Есть такие слухи. Ты ведь тоже слышал, правда?

Последние слова Мойзи обратил к Руварду. Тот, явно уже чуть опьянев, с покрасневшими глазами, ответил:

– Да. В любом случае, здесь никогда не было единого королевства, даже после войн древности. У аристократов не может вдруг, ни с того ни с сего, проснуться желание воевать. Думаю, вполне естественно, что их больше интересует красивая жизнь, как у южных аристократов, чем война. Поэтому…

Рувард осушил свою чашку и протянул ее своему юному подчиненному. Тот, однако, лишь качнул кувшином. Некогда полный воды жизни, сейчас он, похоже, опустел.

– Кончилась, да?.. Ну так вот. Поэтому, хотя сначала мы недоумевали, почему у города нет стен, но, поняв истинную причину, не могли не восхититься храбростью Дивы.

Лоуренсу здравый смысл подсказывал, что ни одно поселение не может называть себя городом, если оно не окружено стеной. Стена необходима для самого существования города – она помогает ему защититься от сильных врагов, и только так город может сам строить свое будущее.

У деревень нет стен, потому что они находятся под покровительством местного аристократа-землевладельца. Даже без стены селяне понимают, где они и чего от них хочет их повелитель.

Но здесь – богатейшее поселение, правит которым компания с выдающимися умами во главе. Было бы нисколько не удивительно, если бы кто-то где-то захотел прийти и захватить это поселение.

А значит, ясно как день, что компания Дива просто обязана была возвести стену, чтобы дать городу защиту.

– Городская стена нужна не только для защиты города от врагов.

С этими словами Рувард сделал жест, похоже, велев своему подчиненному принести еще спиртного, и соскользнул со стола.

– Еще она нужна, чтобы не позволять жителям сбегать из города.

– Хоо, – тихо прошептала Хоро; похоже, она была впечатлена.

Рувард удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Когда приходит война, правитель закрывает ворота и ставит круглосуточную стражу. Тогда никто не может войти – и никто не может выйти. Как только вокруг людей оказывается высокая стена, их всех ждет общая судьба. Никто в целом городе не думает выскользнуть наружу и выжить в одиночестве. Все должны работать сообща. Если стен нет, многие из тех, кто ощущает угрозу, просто соберут вещи и сбегут. В таких условиях воевать нельзя. Кто будет рисковать жизнью, защищая город, из которого бежит так много людей? И все рушится. Вот почему позади войск всегда стоят люди в плащах вроде меня.

– Чтобы останавливать забывчивых людей, которые внезапно вспомнили, что что-то не туда положили? – веселым тоном уточнила Хоро.

Рувард сделал такое лицо, будто ему повезло в азартной игре, и движением пальца показал Хоро, что она попала в точку.

– Вот почему здесь нет стены. Если бы она была, было бы легче объединить город. Это неудобно Диве, которая собирает в своей сокровищнице горы золота. Для них плохо, если город легко защитить. Сейчас город легко взять и трудно защитить. А значит, те, кто решит напасть, предпочтут грабеж, а не захват. Ведь самая большая прибыль ждет того, кто первым доберется до сокровищницы Дивы. Но когда ты нагружен драгоценностями, вполне естественно, что тебя будут преследовать. А значит, уйти будет не так-то легко. Если разбойники поймут, что легкой прибыли здесь не будет, они пойдут искать деньги в другом месте. Иными словами, сокровища компании Дива защищает не сама Дива, а именно те, кому они не дают покоя.

Он свел руки вместе, хлопнув в ладоши, и снова развел.

– Как видите, отлично сделано.

Эта логика была понятна.

Однако улыбка появилась на лице Лоуренса именно потому, что подобное только логикой и можно объяснить.

– В нашей банде много смельчаков, но и в компании Дива не меньше. Однако подобный ход мыслей обычному человеку не свойствен. Тут приложено немало ума. Я восхищаюсь ими.

– Значит, и то, что город вдали от рудников?..

– Да, по той же причине. Нормальный человек поместил бы свой главный город у самых рудников и наладил бы его оборону. Однако это создает конфликт. Потому что такой город трудно захватить, но уж если это произойдет, то захватчикам будет легко его защищать.

На лице Руварда всплыла пугающая улыбка, вполне подходящая человеку, живущему на поле брани.

Сохраняя это выражение лица, Рувард сделал глубокий вдох, потом выдохнул. Его дыхание пахло спиртом.

– Вот вам планирование и терпеливость компании Дива. Они точно что-то замышляют. Они должны что-то замышлять, но…

Тут Рувард хлопнул себя по лбу.

Мойзи мягким движением поднялся на ноги – многие годы службы явно подсказали ему, к чему все идет.

Рувард, похоже, потерял сознание – Мойзи поддержал его в последний миг, не дав свалиться на стол.

– Ай-яй-яй. Если бы не этот мальчик…

Впервые Мойзи назвал Руварда «мальчиком». В его голосе звучала любовь, как у слуги юного и совсем еще неопытного господина.

Несомненно, Рувард не стал бы даже слушать, если бы ему посоветовали отложить спиртное. И Мойзи не мог не знать, что главе банды наемников просто необходима толика упрямства.

– В основном мы рассказали про город всё. Ты что-нибудь еще хочешь узнать? Или, быть может, ты что-то заметил – тогда расскажи, не стесняйся.

Улыбка Мойзи показывала, что если Лоуренсу ничего на ум не пришло, то тоже ничего страшного.

Рувард был невысок ростом, однако и хрупким его назвать было нельзя, однако Мойзи поднял его, точно принцессу. Молодые подчиненные привычным движением шагнули в стороны, как будто им это было не впервой.

– Нет, пока ничего…

– Ну, если бы ты так быстро заметил что-то, чего не заметили мы, это был бы удар по нашей гордости, – произнес Мойзи, не поворачивая головы. – Полагаю, на сегодня это все.

– Да, большое спасибо.

На эти слова Мойзи покачал головой.

– Нет, это я должен тебя благодарить.

Лоуренс не думал, что сказал что-то заслуживающее благодарности, но слова Мойзи воспринимались иначе, нежели слова большинства других наемников. С улыбкой, больше подобающей селянину, Мойзи продолжил:

– Мы очень маленькая банда, как ни смотри. Вся наша история давит на этого мальчика, это бремя он чувствует каждый день. Иногда я думаю, рад ли он быть командиром нашей банды?

Годится ли говорить такое в присутствии посторонних и, более того, в присутствии двух юных подчиненных? Эта мысль мелькнула у Лоуренса в голове, но, судя по всему, тревожиться было не о чем.

Если человека мало что беспокоит, о том немногом, что его таки беспокоит, окружающие слышат часто.

– Какое-то время он мечтал стать торговцем. Но, увы, он единственный, кто носит имя Миюри.

Это была еще одна история, которая не должна оборваться на середине.

Лоуренс заслужил право написать свою собственную историю.

Едва ли он когда-нибудь поймет чувства тех, кто с самого рождения был частью историй других людей по причинам, на которые не в силах был повлиять.

Если кто и сможет такое понять, то только Хоро.

Когда Мойзи прошел мимо них, держа командира на руках, Хоро ласково, по-матерински погладила Руварда по щеке.

Ведь именно благодаря длинной череде таких, как Рувард, она смогла получить послание Миюри.

– Ну, в любом случае, загадку серебряных монет вы вдвоем разрешили. Именно такой ум нам и нужен. И еще – мальчик не может смотреть тебе в глаза.

Последние слова он с ухмылкой обратил к Хоро – но предназначил их явно двоим подчиненным. Хоро тихонько рассмеялась, однако она прекрасно понимала, что Рувард нес и имя Миюри, и легенду о когте, а Мойзи все это время был рядом с ним.

Мойзи вышел из комнаты и проследил, чтобы мертвецки пьяного командира унесли наемники, отдыхавшие в комнате по соседству. Хоро улыбнулась, но во взгляде ее сквозило одиночество.

– Вот люди, живущие здесь и сейчас, да?

Страница переворачивается за страницей, и тех, кто взошел на сцену в давние времена, постепенно перестает быть видно и слышно.

Лоуренс положил руку на голову Хоро и ответил:

– Мы тоже стараемся жить изо всех сил.

Хоро повернула голову под рукой Лоуренса, посмотрела на него снизу вверх и коротко ответила:

– Да, и вправду.

Лоуренс, понимая, что эта краткость из-за того, что они на людях, не стал обижаться.

Внезапно лицо Хоро расплылось в счастливой улыбке, и она хлопнула Лоуренса по спине.

– Какой же ты все-таки простак.

Лоуренс вздохнул и, коротко попрощавшись с Мойзи, направился к себе в комнату.

Когда вернулась Хоро, она первым делом налила вина себе в чашку и выпила. Лоуренс решил, что либо ей не хватило выпитого раньше, либо вода жизни пришлась ей не по вкусу.

Не в настроении предостерегать ее, Лоуренс просто покачал головой и сел на стул.

– Однако дело становится все более и более подозрительным…

Хоро положила голову на сложенные на столе руки и фыркнула.

Город явно был в полной власти компании Дива, однако Лоуренс и Хоро не могли понять в точности, что происходит. Даже если сложить то, что говорили Рувард и Мойзи, все равно едва ли Лоуренсу удастся все связать воедино и выработать план действий.

Так или иначе, Дива немыслимым образом умудрялась сохранять город, не возводя вокруг него стен, пусть ей и приходилось засыпать его деньгами, вырученными от рудников.

Город прекращает расти; дома скучиваются; горожанин ссорится с соседом-мясником из-за того, что тот выкидывает кишки забитых свиней не туда, куда надо; невозможно сбежать от запахов крови и жира, источаемых дубильной мастерской, – все это происходит по вине городских стен. Куры и свиньи, бродящие по узким улочкам; мусор, скапливающийся на мостовой, как его ни убирай; растущие цены на жилье – и в этом тоже повинны стены.

Люди часто смеются, небрежно говоря, как было бы хорошо, если бы стены взяли и исчезли.

А компания Дива сделала это взаправду.

Лоуренс никогда не видел такого города.

– Похоже, они воистину злодеи.

– Да. Подходящее слово.

– Мм.

Хоро кивнула и отпила вина.

– С другой стороны, если они прибрали к рукам то-се и заполучили этот город, то что с того? Мне не кажется, что об этом стоит волноваться.

Что она имеет в виду? Лоуренс повернулся к Хоро. Та грызла ломтик сушеного мяса, точно ребенок.

– Я не уходила из Пасро, потому что не было достойного проводника, но… главная причина в том, что все было бы впустую.

– Впустую?

– Да. Или можно сказать по-другому: слишком много было вложено сил. Пшеничные поля там были неопрятны, как шерсть шелудивого пса, но все равно мне нравилось, как колосья колыхались на ветру – прямо как золотое море. Судя по твоим разговорам с этими людьми, похоже, компания Как-ее-там вложила в этот город очень много времени, ума и удачи, верно?

Несомненно, так и было.

Когда Лоуренс кивнул, Хоро тоже кивнула и спросила:

– Тогда отвергнуть этот город – не полная ли глупость?

Как справедливо заметил Рувард – если к городу без стен подступит война, люди сбегут. Но это все равно не отвечало на вопрос, что же затевает компания Дива.

– Да. И вправду глупость. Тогда… вот что. Может быть, кто-то в самом деле собирается напасть на Леско, и поэтому они собирают наемников для его защиты?

– …Мысль хорошая, но… будь это так, странно, что никто не заметил… В подобных случаях та сторона, которая атакует, и та, которую атакуют, подобны лицедеям, выходящим на сцену. Чтобы никто не заметил выхода и тех, и других – это очень странно.

– Ммм… а, вот. Это могло бы быть исключением.

– Что?

– Да. Того, кто защищается, охватывает страх, будь то зверь или человек. Но, быть может, здесь это тот страх, который виден лишь причастным?

Лоуренс отвел взгляд от Хоро и вздохнул.

Хоро на эту реакцию Лоуренса не обратила ни малейшего внимания, точно была совершенно уверена в сказанном.

Конечно, ее предположение могло быть верным. По крайней мере, в нем была определенная логика.

Однако Лоуренс был с ним не согласен. Вне всяких сомнений, сложившаяся ситуация не создалась сама собой. К ней просто должна была приложить руку компания Дива. Иначе все было бы слишком уж странным.

Лоуренс устроился на стуле поудобнее, откинувшись на спинку, и закрыл глаза.

– Ты, можно тебя спросить кое о чем?

Услышав голос Хоро неожиданно близко, Лоуренс удивленно распахнул глаза.

И тут же Хоро обвила его сзади руками, точно накрывая одеялом.

Подбородок Хоро уперся ему в макушку.

Длинные русые волосы закачались перед Лоуренсом, защекотали ему уши.

– Ты действительно это все обдумываешь?

– А… ты что-то заметила?

Лоуренс попытался развернуться к Хоро, но ее несильное объятие не пустило его.

Он не видел выражения ее лица. Движений ушей и хвоста он тоже не видел.

Хоро одними интонациями могла изобразить все, что хотела.

Это заставляло Лоуренса слегка нервничать.

– Я сказала ровно то, что хотела сказать, никакого подвоха.

– …

Лоуренс погрузился в молчание. Когда Хоро не получала ответов на свои вопросы, это ее раздражало.

Однако вопрос Хоро показался Лоуренсу настолько странным, что он решил, что чуть-чуть посердить ее сейчас не так уж и плохо.

Он не мог сказать ей, о чем он думает на самом деле – о том, что у него нет ответа.

Руки Хоро сжали его шею чуть-чуть сильнее.

– …Ну так что?

Будь в ее голосе хоть капля раздражения, Лоуренс бы успокоился и сказал ей.

Но вместо раздражения в этом голосе слышалась легкая растерянность, и это застало его врасплох.

Но все же, поразмыслив чуть-чуть, он ответил:

– Я думаю.

– Лгун.

Хоро сильнее вдавила подбородок в макушку Лоуренса.

– Не лги мне.

– …«Не лги»? Погоди-ка. Я ведь даже не понимаю, о чем ты меня спрашиваешь. С чего вдруг ты такое сказала?

Лоуренс был в полном замешательстве, а тем временем руки Хоро все сжимались. Они, конечно, были тонкие, но если бы она стала душить его всерьез, то задушила бы.

– Ты сказал, что думаешь, и это была ложь. Ты в лучшем случае притворяешься, что думаешь.

В который уже раз Лоуренс проиграл в пикировке.

Все, что ему пришло в голову, – что какие-то его слова пришлись Хоро не по нраву.

Руки Хоро постепенно сжимались, пока наконец не замерли.

У Лоуренса было ощущение, что она не столько сдавливала его шею, сколько прижималась к ней.

– Объясни мне. Да, я все еще не пришел к ответу, но я пытаюсь разобраться, как могу. Несомненно, компания Дива замышляет что-то странное, и за этим стоит какой-то резон. Даже если я упускаю что-то очевидное, я же не наро-…

– Почему ты думаешь об этой компании как о злодеях?

Лоуренс по-прежнему не видел лица Хоро, но все же скосил глаза в ее сторону; лицо его застыло, челюсть отвалилась.

– Ч-что?

– Я спросила, почему ты думаешь об этой компании как о злодеях?

Ее слова ударили Лоуренса так же, как, например, ударило бы замечание торгового партнера, что у него со сна взлохмачены волосы.

– Эээ, не то чтобы я считал их именно злодеями…

– Понятно. Но подумай тогда вот о чем, – перебила Хоро и выпустила его шею. – Беспечный ты торговец.

– А?

Невольно в его голос вплелась нотка раздражения.

Ничуть не удивленная, Хоро натянуто улыбнулась и сказала:

– К примеру, – тут она хлопнула Лоуренса по плечу, – у тебя есть деньги. У тебя есть время. Ты забрел в этот город. Ты осознал, что здесь царит просто невероятное оживление. Война? Спроси любого, и он рассмеется тебе в лицо. Ты даже слышал, что богачи втайне скупают дома. Ты даже видел лавку, которую продают невероятно дешево. Подумай. Разве это не потрясающая возможность для заработка?

– Мм? – промычал Лоуренс и чуть склонил голову.

У него было ощущение, как будто он шагнул на не ту лестницу.

Однако он должен был дать Хоро ответ.

– Купить… лавку.

– Вот именно. Ведь, судя по всем тем словам, цена должна будет вырасти, – удовлетворенным тоном произнесла Хоро и похлопала Лоуренса по голове, словно именно ради этого она его и выпустила. – Ну так что, – она убрала руку и уперлась в это место подбородком. – Почему бы тебе ее не купить?

В этот миг Лоуренс понял все, что пыталась донести до него Хоро.

– Если ты ее купишь, не будешь ли ты думать больше о хорошем? Ведь сейчас ты… – тут Хоро сделала паузу, ее хвост прошуршал в воздухе и остановился, точно птица, прекратившая вдруг махать крыльями в полете. – …Как будто нарочно ищешь что-то плохое.

Лоуренс повернул голову; после слов Хоро в ней закрутились самые разные мысли.

Лоуренс не мог решиться купить лавку из-за внутренней уверенности, что компания Дива что-то затевает.

В этом отношении Лоуренс, несомненно, был предубежден.

Но что за чувство заставляло его искать объяснение происходящего?

Едва ли он сильно ошибся бы, сказав, что компания Дива действует в высшей степени разумно, делает то, что нужно для получения большей прибыли. Если так, то все, что Хоро сказала раньше, – например, объяснение, что наемников собирают для защиты города, – не нарушало эту логику.

Почему же его продолжали мучить подозрения? Точнее даже – почему вообще они возникли у него, когда не было уверенности?

Поскольку он никогда не общался с компанией Дива напрямую, он неизбежно строил предположения исходя из отдельных ситуаций, которые наблюдал. Выводы, которые он делал, были очень субъективными.

Идею Хоро он отбросил тоже из-за предположений, которые засели у него в голове.

Иными словами, если он купит здесь лавку, это само по себе должно вымести из его головы все подозрения, предположения, сомнения.

– Или ты хочешь отказаться от того, чтобы открыть лавку в этом городе?

«Нет!» – подумал Лоуренс, едва это услышал. Подобные мысли – отказаться от лавки – его вовсе не посещали.

Однако его горло было точно залито свинцом, и слова не выходили.

Потому что он не мог сразу отвергнуть возможность того, что, не будь рядом с ним Хоро, он смотрел бы на все более оптимистично.

– Ну, я так и думала.

Молчание Лоуренса Хоро восприняла как подтверждение своих слов.

Лоуренс, хоть и понял это, произнести что-либо все равно не мог.

Но, как ни странно, это не вызвало в нем досады.

Возможно, из-за тона, которым Хоро это произнесла.

– Даже ты, всегда во всем видевший светлые стороны, становишься таким же, как я, и начинаешь во всем видеть темные. Или это я становлюсь такой же, как ты, раз так поняла твои слова?

Хоро, продолжая держать свою голову поверх его, снова вздохнула, но уже чуть повеселее.

– Когда мы ходили по городу, чтобы понять, можно ли тут открыть лавку, я сказала тебе, что этот город сверкает.

Да, она сказала нечто подобное, когда они отдыхали на улице.

Мысли о собственной лавке вдруг точно вымело из головы Лоуренса.

Хоро сильнее вжала подбородок в его темя, будто с удивлением разглядывая что-то, что он выронил.

– Я думала, что в таком живом городе ты должен видеть только хорошее. «Не тревожься, на этот-то раз я точно разбогатею» – в таком духе.

Лоуренс чувствовал, что тут Хоро слегка переигрывает, но, вспоминая ее слова и поступки до сих пор, не мог найти, что возразить. И кроме того, причина, почему именно сейчас он все видел в черном цвете, крылась в компании Дива.

Хоро ни за что в жизни не согласилась бы поселиться в городе, принадлежащем горнодобывающей компании вроде Дивы.

– Я вовсе не возражаю.

– А, но –

Только это и успел произнести Лоуренс, когда руки Хоро сжались на его шее чуть сильнее.

– Если ты решишь открыть лавку в этом городе, я буду с тобой.

Странное послевкусие во рту Лоуренса оставила даже не столько настойчивость в ее голосе, сколько то, что Хоро сказала следом:

– И даже если эти люди сотрут с лица земли Йойтсу и другие места, это для меня неважно. А если бы и было важно, то было бы важно в любом случае – где бы ты ни открыл лавку. Я не находила бы себе места, и, если бы что-то случилось, я оставила бы лавку. И никогда бы не вернулась – мм, да, такое тоже было бы возможно.

Последние слова она произнесла с натянутой улыбкой.

Однако такое и вправду могло произойти.

– Тот толстый баран сказал же, помнишь? Если я буду знать, это ляжет на мою душу тяжким грузом. Однако если я чего-то не вижу, это не значит, что его нет. Кроме того, есть тот, с кем я живу прямо сейчас. Не древняя история, не легенда, нет, даже не дурацкое послание на когте. Тот, кто живет, говорит, смеется, сердится, печалится, совершает глупости, но… его глаза устремлены в завтрашний день, и он приходит ко мне и берет меня за руку.

При этих словах Лоуренс непроизвольно взял Хоро за руку.

Мягкий шелест хвоста Хоро заменил смех, который так и не сорвался с ее губ.

– По правде сказать, даже сейчас при воспоминании о послании Миюри мне сдавливает грудь и хочется зарыться в какую-нибудь темную нору лет на сто. Однако… – Хоро крепче сжала руки, точно не желая выпускать Лоуренса ни за что на свете и одновременно изо всех сил сдерживая слезы. – Ты протянул мне руку и вытащил меня из этой норы. Понимаешь, какое счастье ты мне этим принес?

Да, во время той прогулки по городу она в какой-то момент готова была взорваться от гнева, но в конечном счете Лоуренс правильно поступил, взяв ее с собой.

Однако Хоро была сейчас так прямолинейна, что это беспокоило Лоуренса.

Если бы он почувствовал, как на голову ему капают слезы, он точно бы встал со стула. Он крепче сжал тонкую руку Хоро.

– Я очень счастлива, что так дорога тебе. Однако мне больно от того, что это становится для тебя тяжким грузом. Ты ведь сам говорил, помнишь? – Хоро ущипнула Лоуренса за щеку свободной рукой, и, точно шаля, вжала в нее ногти. – Когда тебе есть что защищать, легче стать жертвой трагедии.

Лоуренс было завозражал, но тут же сообразил, что Хоро сказала это нарочно. Поэтому вместо ответа он ласково сжал руку, прикасающуюся к его щеке.

– Я обещал тебе, что передам людям историю твоих странствий. Я не хочу, чтобы это была трагическая история.

Ногти Хоро чуть царапнули его щеку.

– Я не против того, чтобы смотреть на тебя в дороге, однако смотреть, как ты сидишь и пишешь, мне тоже нравится. Да, смотреть, как ты сосредотачиваешься на своем письме. Это я очень хотела бы видеть.

Произнеся это озорным тоном, она тут же улыбнулась, будто смутившись от собственных слов.

Она могла бы одним движением запястья расцарапать ему лицо в кровь. Или разорвать ему горло зубами.

– Поэтому, ты.

Однако Хоро выпустила его.

Высвободив руки из рук Лоуренса, она, похоже, выпрямилась и сделала шаг назад у него за спиной.

Там, где миг назад была Хоро, взвихрился зимний воздух.

Они так недолго были рядом, и все равно Лоуренсу стало холодно, едва Хоро отошла от него.

Это была истина с глубоким внутренним смыслом.

Лоуренс развернулся.

Ни зубов, ни ногтей Хоро перед ним не было.

Вместо них было нечто более пугающее – застенчивая улыбка.

– Может быть, вместо оправданий вроде сбора сведений ты будешь драться, как достойный самец?

Хоро уперла руки в боки и ухмыльнулась, обнажив клыки.

– Если та компания оставит тебя в дураках и твоя лавка пропадет, мы просто будем снова путешествовать вместе, разве не так?

Грань между храбростью и безрассудством очень тонка.

Но, как бы ни была она тонка, все предпочитают первое второму.

– Это, конечно, верно. Однако ты советуешь мне сделать ставку, которая может обратить в дым тысячи серебряков? У неудачи будут очень серьезные последствия.

Если бы он до сих пор не пробился к сердцу Хоро, эта фраза была бы понята совершенно неправильно. Однако Хоро не выказала ни намека на неодобрение – она лишь тонко улыбнулась и ответила:

– Если тебя постигнет неудача, значит, тысячи серебряков повиснут на мне долгом. О, какое горе я познаю, если по моей вине ты потеряешь все. С легкостью могу это представить.

Даже без слов «как насчет попробовать» Лоуренс тоже вполне мог себе это представить. Виня себя, Хоро повесит голову от стыда и будет готова сделать что угодно, чтобы заслужить прощение.

И такой Хоро он, конечно, протянет руку.

Это зрелище тронуло бы его так сильно, что позже одно воспоминание пробуждало бы боль в сердце.

– Хех. Поистине ты дурень.

Чтобы в такой ситуации делать счастливое лицо – Хоро была настоящей злодейкой.

Впрочем, слова ее были верны.

Если Лоуренс достигнет успеха, у него будет собственная лавка; а в случае неудачи Хоро окажется у него в долгу.

Конечно, такой долг трудно будет выплатить за целую человеческую жизнь. Хоро знала, как дороги деньги Лоуренсу, когда, хлопая его по носу, говорила про «с трудом заработанное золото».

Он подумал, что никогда бы не пришел к таким мелким, грязным мыслям в одиночку; однако Хоро, истинная демоница, заставила его думать так. Тут уж ничего не поделаешь.

Кроме того, были еще слова, которые Хоро частенько говорила.

Мудрая волчица не может иметь своим партнером скучного торговца.

Хоро подала ему ключ от заржавленной крышки, которая не давала ему видеть собственный интерес и мчаться вперед, переполняясь алчностью.

– Да, настоящий дурень.

На лице ее была беззаботная улыбка юной девы.

Лоуренс глубоко вдохнул.

Должно быть, Хоро приняла решение еще тогда, когда увидела, как Лоуренс поедает глазами тот дом. Если так, ей, несомненно, больно было смотреть, как Лоуренс позволяет лишь черным мыслям о планах Дивы крутиться у себя в голове.

Никто никогда не знает заранее, окажется рискованное предприятие успешным или неудачным.

Даже если у компании Дива вовсе нет намерений развязать войну, даже если она твердо настроена открыть еще больше рудников – все равно Лоуренсу может изменить удача, и тогда он останется без покупателей и потеряет лавку.

Однако если все пойдет наперекосяк, с ним все равно останется верный товарищ и спутница.

Этой могущественной спутнице Лоуренс сказал:

– Давай придумаем название для лавки.

Если вести речь о тех, кто способен поднимать других, возможно, Хоро не было равных в целом мире.

Хоро улыбнулась, подыгрывая Лоуренсу.

Однако на ухо ему прошептала вот что:

– А не имя для щеночка?

Лоуренс едва не упал со стула. Хоро принялась безжалостно хохотать, показывая на него пальцем. Смущение, да еще воспоминание о том, что было в Ренозе, – все вместе заставило Лоуренса серьезно рассердиться. Хоро принялась извиняться и извинялась (не прекращая, впрочем, хихикать), пока не отошла ко сну, но Лоуренс и слушать не хотел.

Тем не менее крохотная частичка сознания Лоуренса была вовсе не сердита.

Вот почему, когда он неподвижно лежал, закрыв глаза, спиной к Хоро, о названии лавки он вовсе не думал.

О чем он думал, было ясно и без слов.

Можно не сомневаться, в будущем его ждет более крупная добыча.

Размышляя об этом, он незаметно для себя погрузился в сон.