Передав письмо Ив посреднику Кимана, Лоуренс остался ждать на постоялом дворе. Ответ Кимана задерживался дольше обычного. Толпа в трактире начала редеть. Похоже, ситуация успокаивалась. Несколько торговцев оставались на тех же местах, где Лоуренс их видел в предыдущие разы, когда он сюда приходил. Видимо, это тоже были посредники – судя по тому, как они отводили глаза всякий раз, когда Лоуренс на них смотрел.

До заката еще оставалось немало времени, но, если верить уже пьяным торговцам, совещание близилось к завершению, и к завершению близилась их работа на сегодня. По-видимому, намечалось простое, скучное соглашение: северные землевладельцы откажутся от претензий на нарвала, а южане им соответственно возместят убытки.

Это имело смысл: южане вполне могли воспользоваться своими громадными богатствами, чтобы вообще оставить северян без нарвала. Так что у землевладельцев был небогатый выбор. Точнее сказать, у них вообще не было выбора.

Северяне могли нарвала либо выкупить, либо забрать силой оружия. Оба варианта были дорогостоящими, но, если разразится война, вся торговля в городе пострадает, и этим не преминут воспользоваться другие города. Проиграют все жители Кербе. А чтобы купить нарвала, у северян просто не было денег.

В условиях, когда все более возможной выглядит совершенно глупая и никому не нужная война, положение северян, которые могли сражаться разве что кулаками, вызывало сочувствие. Однако глупые ситуации встречаются не реже, чем камни на дороге. Если человек споткнулся и упал, мало кто протянет ему руку и поможет встать.

– Прости, что заставил тебя ждать.

К тому времени, как посредник Кимана вернулся с ответом, в ноздри Лоуренса уже начал заползать запах не только вина, но и жареного мяса. Предыдущее письмо Ив к Киману Лоуренс не прочел, но, судя по тому, что ответ Кимана был запечатан красным воском, его содержание было весьма важным.

– На сегодня это последнее письмо… но ты должен принести мне ее ответ.

Коротышка-посредник был из тех, кого на первый взгляд можно было принять за труса; однако тот, кто совершал такую ошибку, рисковал обнаружить у себя в боку отравленный кинжал. Лоуренс знал, что посредник нажал на слово «должен» отнюдь не просто так. На письме Кимана была печать, так что Ив сразу поймет – это письмо лишь для ее глаз. Иными словами, в нем последнее предложение Кимана.

– Хорошо, я все сделаю.

Пешка есть пешка. Она нужна не для того, чтобы думать. Услышав ответ Лоуренса, посредник удовлетворенно кивнул. Но все же он провожал Лоуренса взглядом, пока тот не вышел. Совещание закончилось, и работа этого человека, видимо, тоже.

Идя по многолюдным улицам, Лоуренс поднял голову к ясному небу и проворчал про себя: теперь, значит они его подозревают? При этой мысли он рассмеялся, хотя сам не очень понимал, почему.

– «Завтра утром мы вывезем нарвала, как обычный груз. На реке мы обменяем лодку с нарвалом на купчую на землю. После этого проваливай! Подпись: Киман».

Последняя фраза была весьма забавной. Дочитав письмо вслух, Ив подала его Лоуренсу. В письме было ровно то, что она прочла, включая размашистую подпись Кимана внизу. Если Ив сейчас раскроет всем замыслы Кимана, ему от этого уже не оправиться.

То, что Киман передал это письмо Лоуренсу, означало, что он верил: давать его в руки Ив безопасно. Лоуренсу было трудно поверить, что Киман действительно считал это «безопасным», но без каких-то оснований он не стал бы этого делать. Должно быть, на случай если Ив решит его предать, у него уже были приняты какие-то меры.

– Обычный обмен товарами. Что скажешь?

– Если дела пойдут плохо, мы всегда сможем перевернуть лодку и скрыть правду, так что план неплох.

При этом предложении Лоуренса (на самом деле идея принадлежала Хоро) Ив подняла брови, потом удивленно пробормотала:

– Ну да.

И добавила:

– Тогда, возможно, мне следует ответить вот так… Скажи, как звучит?

Ив игривым голосом проговорила текст письма, одновременно записывая его на лист пергамента. Писала она не на простой бумаге, с какой обычно имеют дело торговцы, – на такой пергамент праведные монахи в каком-нибудь большом монастыре заносят слова мудрости Господа. И слова, которые она писала – красивым почерком, как у любого монаха, – были внушительны.

– «Я все поняла. Я, Ив Болан, буду на борту лодки вместе с купчей, как представитель севера в сделке. В твоей лодке надлежит быть легендарному созданию, а также твоему представителю… – тут она взглянула прямо на Лоуренса, – …Крафту Лоуренсу».

Лоуренс шевельнулся, собираясь возразить, но Ив это не волновало. Она естественным движением поставила свою подпись и небрежно кинула пергамент старику, помешивающему воск. Письмо запечатали и перевязали нитью из конского волоса, после чего оно было готово к отправке. Итак, теперь Лоуренсу тоже предстояло быть на лодке и участвовать в процессе обмена.

– Я еще не дал ответа.

У него за спиной кто-то хохотнул. Стражи возле двери подслушивали разговор. Лоуренс слышал, что Ив когда-то спасла их от смертного приговора. Ее работа была столь искусной – она даже посвятила их в свои планы и заручилась их полной поддержкой. И вот эти люди смеялись над Лоуренсом. Они были неотесанны, конечно, но умнее, чем казались.

– Не дал ответа? Иногда ты говоришь такие глупости. Какое значение имеют слова для торговцев, которые каждодневно лгут?

Лоуренс горько улыбнулся… как она может произносить такие вещи с таким расслабленным видом? Конечно, любое выражение лица торговца могло означать что угодно. Однако, если не считать улыбки, Лоуренс сохранил свое выражение неизменным.

– Торговля – опасное занятие. Лишь Господь видит мысли людей, но у него нет устремлений. А торговать может лишь тот, кого ведет жадность или устремление. И во всем мире нет ничего опаснее, чем доверять такому человеку. Я написала ответ для Кимана, и ты его доставишь. Что до результатов – мы можем только ждать, а пока ждем – молиться или угрожать другим. Я дала тебе это письмо – я сделала все, что могла.

Как только старик передал Ив письмо, она тут же вручила его Лоуренсу. Вполне возможно, в этом письме была ее судьба, а она отдала его с такой легкостью. Она не храбрилась – она просто не заботилась о собственной жизни. Если все пойдет наперекосяк, Ив не будет стоить и медной монетки, а никчемные вещи выбрасывают. Лоуренс взял письмо; слова Ив напомнили ему некоего знаменитого безрассудного персонажа.

– Киман непременно сделает так, как сказано в письме. Если он решит взять в свою лодку кого-то еще, кроме тебя, мы для безопасности вынуждены будем взять кого-то еще в нашу лодку. Подозрения приведут к тому, что в обеих лодках будут целые армии. Так что…

Ив замолчала, положила руку, только что давшую Лоуренсу письмо, на стол, закрыла глаза и сделала глубокий, взволнованный вдох… все это явно для пущего драматизма.

– Так что в следующий раз мы с тобой встретимся наедине, на реке, укрытой утренним туманом.

Будучи волчицей реки Ром, Ив, несомненно, имела что-то общее с Хоро. Глаза Лоуренса видели ее руки на столе. Эти руки явно хотели, чтобы их подержали, но в то же время тщательно скрывали это желание. Они словно хотели верить кому-то, но не могли.

– Позволь мне еще вопрос задать?

Рука Ив слегка дернулась, и она спросила навстречу:

– Какой именно?

– Есть еще мои спутники…

Если обмен произойдет на реке и Лоуренс выберет предательство, ему и Ив придется перегрузить нарвала на лодку, которая будет ждать их где-то неподалеку. Но тогда Хоро и Коул останутся на земле, что усложнит все дело. В конце концов, Киман составлял планы с учетом того, что Хоро и Коул могут оказаться в заложниках.

Ив тихо убрала руки со стола.

– А у меня есть Арольд.

Эти слова пронзили Лоуренсу сердце.

– Все, иди. Ты получил мой ответ.

Эти слова она произнесла с несколько раздраженным видом, потом небрежно взмахнула рукой, точно прогоняя Лоуренса прочь. Если он начнет упрямиться, с нее станется и наорать на него.

«А у меня есть Арольд». Эти слова могут быть важнейшей подсказкой, если только им можно верить. Они значат, что Арольд – одна из немногих «вещей», которые для Ив дороже денег. Конечно, Лоуренс знал истинную силу Хоро. Она вполне могла спасти их всех, и Арольда тоже. Но Ив уже доказала, что она чересчур любит испытывать судьбу, и она не подозревала о Хоро.

Она явилась в Кербе с Арольдом и мехами из Реноза; она доверяла Арольду настолько, что оплатила его проезд. Но сейчас она была готова отказаться даже от него. Лоуренсу хотелось думать, что это потому, что Ив ему, Лоуренсу, доверяет даже больше, чем Арольду, но он прекрасно понимал, как глупа эта мысль.

Проще было поверить, что Ив была настолько нацелена на прибыль, что ради нее готова была отшвырнуть абсолютно все, – как будто она поклялась превратить в золото все, к чему прикоснется. Правда, в той древней легенде глупец, пожелавший обращать в золото все, к чему притрагивается, умер от голода.

Излишне говорить, что слова Ив его потрясли. Он даже начал думать, сможет ли он просто отпихнуть ее в сторону – ее, опасно приблизившуюся к пути, ведущему к собственной гибели. Если она способна бросить Арольда, то с такой же легкостью она сможет убить и Лоуренса на борту лодки или же предать его впоследствии.

Дело стоило бы риска, если бы Лоуренс мог представить себе, как в конце концов Ив смеется; но он не мог. Было ли ему ее жалко? Он сам не мог понять. Хватался ли он за соломинку? Возможно. Но в этом мире мало что было более чем просто предположениями. Многие даже сомневались в существовании богов.

Итак, что же делать? Как он сумеет сохранить свои интересы и в то же время не выпустить руку Ив? Он все еще задавал себе эти вопросы, когда передал письмо посреднику Кимана.

– Спасибо за работу. Хозяин сказал, что остальное он тебе расскажет, когда ты вернешься на постоялый двор.

Он похлопал Лоуренса по плечу и ушел так быстро, что Лоуренс даже не успел подивиться, правильно ли он понял.

Совещание, похоже, закончилось. Идя вдоль Золотого потока, Лоуренс то и дело натыкался на людей, которые что-то возбужденно обсуждали. Уже зажглись ночные фонари. Возле столов, за которыми проходило совещание, стояли солдаты, стремясь сохранять достойный вид, будто они охраняют какое-то святое место.

Происходящее здесь можно было бы описать как пир денег, власти и славы, достойный того, чтобы о нем сложили прекрасную историю. На самом же деле участники были презренными, узколобыми людьми; именно из-за таких, как они, Господь не любит торговцев.

Небо окрасилось в цвета заката. В вышине парили не то вороны, не то чайки. Лоуренс всегда считал, что торговля – нечто более элегантное и благородное, чем вот это. Сидя на палубе парома, плывущего из дельты на юг, и раскачиваясь вместе с суденышком, он наблюдал, как на берегу один за другим загораются огни.

Ив уже не отступит. И Лоуренс не считал, что план Кимана слишком безрассуден. Больше всего южане боялись потерять нарвала и получить взамен фальшивую купчую. Этот исход был бы даже более трагичен, чем если бы о плане Кимана стало известно всем.

Если Лоуренс сейчас выйдет из игры, ситуация ничуть не улучшится. План был как тщательно замешенное тесто, готовое к отправке в печь… Лоуренсу оставалось лишь молиться или бежать. Ни Кимана, ни Ив переубедить было уже невозможно, так что нужно было просчитывать каждый шаг – только так у него оставались шансы на хороший исход.

Когда паром причалил, Лоуренс вместе с остальной толпой сошел на берег. Большинство из его попутчиков наблюдали в дельте за ходом совещания и теперь, улыбаясь, самодовольно переговаривались между собой. Их разговорчики раздражали Лоуренса; впрочем, он понимал, что они не виноваты – просто ему нужно выплеснуть свою злость. Его подташнивало и хотелось кричать, словно он гнался за облаком и никак не мог его ухватить.

Когда пьяный торговец, еле способный держаться на ногах, врезался в него, Лоуренс невольно сжал кулаки. К счастью, прежде чем он ударил этого человека, кое-что отвлекло его внимание.

– Эээй… чё в меня вризаисся…

Лоуренс уже не смотрел на бормочущего пьяницу с заплывшими глазами – он глядел на следующий паром, который как раз причаливал. В медленно сходящей на берег толпе он увидел знакомое лицо, закутанное в шарф. Лицо тоже смотрело на него; никогда он еще не видел такого выражения в этих глазах.

– Ээй, ты слушаиш?..

– Прости.

Лоуренс подал человеку мелкую серебряную монетку, не отводя глаз от новоприбывшей. Он понятия не имел, зачем ей понадобилось на юг теперь, когда совещание закончилось. Но, судя по ее позе, положение было отчаянное. Что же произошло?

Не успел он открыть рот, чтобы спросить…

– Положение ухудшилось.

Донесшийся из-под шарфа голос звучал не просто хрипло – он был сух, как кость.

– Я… уже… но, может, хотя бы ты…

– Ах!

Ноги Ив подкосились, и она едва не рухнула на колени. Похоже, чтобы устоять, она истратила последнюю каплю сил. Лоуренс не раздумывая поддержал ее, но тут же отдернул руку. Ив не лицедействовала; она была легка как перышко и горяча, как в лихорадке. Из-под шарфа доносились резкие, хриплые вдохи, лоб был весь в поту. Правая рука крепко сжимала клочок пергамента.

– Что случилось?

Ив практически висела на Лоуренсе. Закусив губу, она отчаянно пыталась сказать что-то глазами. Должно быть, произошло нечто совершенно ужасное. Лоуренс посмотрел на ее правую руку, на бумагу, которую она сжимала. Видимо, там было что-то очень важное.

– Мы здесь слишком выделяемся… давай найдем какой-нибудь проулочек…

Едва Лоуренс договорил и потащил Ив прочь, раздался колокольный звон. Все, кто шел через порт, разом остановились, развернулись к колокольне и сложили руки в молитве. Пока колокол звонил, Лоуренс продолжал тянуть Ив через толпу. То, что они все отвлеклись, было Господним благословением.

Когда толпа останется позади, они смогут укрыться в проулке. Но звон прекратился так же внезапно, как начался, оставив позади лишь эхо. Лоуренс тоже остановился. Господь, похоже, вспомнил, что Лоуренс – всего лишь торговец…

– Что ты тут делаешь?

Конечно, такое было вполне возможно, несмотря даже на то, что в порту было очень людно (совещание только что закончилось, и многие покидали дельту). Нет, Лоуренс не считал простой случайностью, что их заметил посредник Кимана. Если этот человек мог доставить любое письмо сквозь любую толпу, конечно, его глаза были достаточно остры, чтобы углядеть Ив.

– Моя приятельница сейчас в неважном состоянии, и я решил отвести ее на постоялый двор.

– Вот как?

Киман улыбнулся, словно они развлекались праздной беседой. Но посредник и еще один человек очень разбойничьей наружности молча подошли ближе.

– Как удачно, что мы на вас наткнулись.

Лоуренс сдвинулся, чтобы заслонить Ив, и приближающаяся пара чуть изменила позу. Нападения разбойников – вещь нередкая. Будь то человек или зверь – всякий занимает определенную стойку перед тем, как напасть.

Что же делать? Давать Киману возможность решить, что он заодно с Ив, – не самый мудрый вариант; но, возможно, Киман пока что так не думал. Лоуренсу оставалось лишь положиться на этот шанс… но сработает ли он?

Сможет ли он сдать измотанную, всю в поту Ив, которая проделала весь этот путь лишь для того, чтобы сказать ему что-то? Сможет ли он бросить ее, вздрагивающую от слов Кимана?

– Нет… я…

– О, я вижу… у тебя письмо. Правильно ли я понимаю, что оно от Теда Рейнольдса?

Ив слабо покачала головой. Тон Кимана изменился; теперь это был не голос торговца, но нарочито мелодичный, шутливый голос, вполне подобающий аристократу. Однако Лоуренсу было некогда сосредотачиваться на подобных вещах. Его мысли скакали. Письмо от Рейнольдса?

– Мы наберемся терпения и удостоим тебя аудиенции… хотя у нас мало времени, чтобы слушать.

Киман взмахнул правой рукой, и двое его подручных взялись за Ив, чтобы увести. Лоуренс не думая протянул руку, пытаясь ее защитить; но рука замерла, как только коротышка приставил к его животу кинжал.

– Эта волчица пыталась поймать нас, из-за нее мы топтались на месте и ничего не могли сделать.

Иногда улыбка может показывать гнев. Когда Киман, торговец, проводящий колоссальные торговые сделки, так улыбается, какая судьба ждет тех, кого уводят его подручные? Провожая взглядом Ив, он произнес таким тоном, словно восхвалял достойного противника:

– Я предчувствовал нечто подобное, но не ожидал, что это будет именно так.

– Ты ошибаешься, я не собиралась продать нарвала Рейнольдсу…

У тех, кто промышляет похищением людей, свои способы удерживать жертв. Ив тщетно старалась вырваться, но сторонние наблюдатели могли видеть лишь картину, как кто-то поддерживает пьянчугу. Рот ее был прикрыт, но глаза над шарфом лихорадочно метались по сторонам.

– Господин Лоуренс.

Двое мужчин уволокли Ив. Еще до того, как они исчезли в толпе, Киман повернулся к Лоуренсу.

– Если ты посмеешь хоть кому-то об этом рассказать, ты сильно пожалеешь.

Киман, должно быть, шутил; однако от его следующих слов страх забрался в сердце Лоуренса.

– Я тоже готов уже на все.

И Киман исчез, словно гонясь за уже растворившейся в толпе Ив. Когда Лоуренс пришел наконец в себя, кинжал у его живота давно исчез. Осталось лишь его собственное одеревенелое тело и разум, вновь и вновь прокручивающий последние слова Кимана.

Из мерзкой, шевелящейся, похожей на монстра толпы к нему отчаянно потянулась рука, моля о помощи, – и он не сумел ухватиться за эту руку.

Даже сотня монет утонет в море в один миг. Киман и Ив шагнули в водоворот высочайших ставок вокруг нарвала; куда их заведет неверный шаг? Священник бы от этого вопроса побледнел. Ив уже сделала этот шаг. Она всегда ходила опасными тропами, и вот в конце концов ее нога соскользнула. Слова Кимана эхом отозвались у Лоуренса в голове. «Если ты посмеешь хоть кому-то об этом рассказать, ты сильно пожалеешь. Я тоже готов уже на все».

Где-то на полпути их планы полностью развалились. Теперь участвовал еще и Тед Рейнольдс, и, несмотря на заявление Ив, что она не собиралась продавать ему нарвала, один лишь Лоуренс оставался в стороне от урагана. Было ли это из-за того, что, по мнению Кимана, ему нечего было привнести? Или Киман считал, что Лоуренса всего лишь использовала Ив? Похоже, все думали о Лоуренсе как не более чем о посреднике.

Лоуренс вздохнул и попытался сдержать подступающую к горлу тошноту. Он поспешно вбежал в тот самый проулок, до которого так и не успел добраться с Ив, и его вырвало. Не то чтобы он чувствовал себя совершенно никчемным – он просто не мог выдержать такого колоссального презрения к самому себе. Он испытывал облегчение… такое облегчение… что Киман не забрал и его.

Он по-прежнему считал, что может показать себя Хоро с сильной стороны, если победит Кимана. Он был уверен, что способен спасти положение даже после этого происшествия и разговора с Ив. И вот в каком жалком состоянии он в итоге оказался. Если бы он был всего лишь ошеломлен чувством собственной бесполезности, то он мог бы еще прийти в себя… Торговец всегда ведь гонится за тем, чего у него нет.

Лоуренс содрогался всем телом, пока его желудок не исторг все, что там было; потом сплюнул. Он смог спасти Хоро, он смог избежать многих опасностей. Для него самого было бы лучше, если бы он был просто самоуверен без причины… сейчас, если его тонкую кожу надорвать, обнажившиеся внутренности окажутся гнилыми.

В глазах у Лоуренса стоял туман, и не только потому, что его только что вырвало. Действия Ив казались какими-то беспорядочными. Ее план рухнул из-за письма Рейнольдса. И все же, не обращая внимания на грозящую ей опасность, Ив бросилась на юг, чтобы рассказать обо всем Лоуренсу… чтобы его оградить.

Все-таки для нее он не был просто пешкой. Когда она спросила, не хочет ли он предать всех вместе с ней, она, возможно, преследовала и другую цель, не только нарвала. Было и еще что-то. И вот теперь он стоит и чувствует такое облегчение от того, что забрали лишь ее одну… да, далеко ему по храбрости до главного героя.

– Проклятье!

Он стукнул кулаком по стене дома, к которой прислонялся. Если бы речь шла о потере денег, он мог бы с этим смириться… но не тогда, когда он терял человека. Странствовать на своей повозке в одиночестве было грустно, но в каком-то смысле это давало свободу: ему приходилось заботиться лишь о себе.

Бродячие торговцы могут с легкостью устроиться в каком-нибудь городе, если хотят. Но не Лоуренс. Он не мог заставить себя это сделать. Он знал, что он трус, что его доброта не идет ему на пользу. Жизнь бродячего торговца – сплошная череда встреч и расставаний, ибо как можно быть довольным товарами здесь, если за следующим холмом они могут быть лучше?

Да, у него вправду были такие мысли. Но правдой было и то, что он вложил свои деньги в дорогостоящее создание по имени Хоро, – нельзя отрицать. Но это совершенно не значило, что, пока Хоро в безопасности, все хорошо. «Проклятие бродячего торговца» – не пустое оправдание. У человеческих отношений нет продажной цены.

Если бы деньги решали все, Лоуренс не колебался бы, выбирая между Ив и Киманом, ведь по сравнению с теми деньжищами, которые крутились вокруг нарвала, все его состояние было просто ничем. Так что, думая, что отношения важнее денег, он держал других на расстоянии, словно прекрасный и дорогой цветок.

Но вместимость повозки не беспредельна, и то же относится к сердцу Лоуренса. Он знал, сколько может влезть в его повозку. Упершись кулаком о стену, Лоуренс выпрямился и, подняв взгляд к фиолетовому небу, вытер глаза. Все проблемы решаются настолько проще, когда с ним Хоро… сколько бы она ни смеялась над ним за то, что он так думает.

Новые вещи постоянно стремятся залезть в повозку и скинуть оттуда другие ценные грузы. Это обычный ход вещей для любопытных созданий, именуемых торговцами, но нормальные люди, лишенные железной воли монахов, справиться с подобным не в силах.

И все же странствия Лоуренса стали настолько более радостными, когда ему пришлось заботиться о том, чтобы никакой ценный груз не свалился с его повозки… по крайней мере ему не приходилось тосковать от одиночества. Да… его странствия стали более радостными. Куда более радостными. Его жизнь перестала быть цепью поездок, когда перед его глазами был лишь лошадиный круп.

Исторгнув из желудка последнюю волну горечи, он резким движением вытер рот. Бродячие торговцы перевозят товары из города в город, даже если для этого им приходится барахтаться в грязи. Они никогда не соглашаются бросить свой груз, какие бы трудности перед ними ни стояли.

– Итак… – пробормотал Лоуренс, пытаясь подстегнуть неохотно работающий мозг. По правде сказать, ему повезло, что Ив схватили прямо у него на глазах. Они были так настойчивы и прямолинейны – это значило, что перед ними стояли поистине громадные проблемы, и у них не было времени придумать что-либо сложное.

Лоуренс был не из тех немногих, кто умеет планировать далеко вперед – готовиться к непредвиденным обстоятельствам, избегать возможных будущих опасностей. Зато ему очень хорошо удавалось продавать и покупать то, что у него под носом. У него есть шанс. Действительно есть. Он усердно сосредоточился на этой мысли. Сейчас он был лишь наблюдателем – чужаком, глазеющим на то, как идет торговля на рынке.

И он был не один. Он понятия не имел, когда и почему пришла она, но понимал – она просто не могла оставаться на постоялом дворе в неведении о происходящем. А раз так, то самым естественным для нее было влиться в толпу и прислушаться; и порт был наиболее подходящим для этого местом. В конце концов, спутница Лоуренса обладала парой глаз непревзойденной зоркости и парой волчьих ушей, способных услышать падение иголки.

И сейчас она с недовольным видом стояла неподалеку, прислонясь к стене и скрестив руки на груди. Должно быть, она видела все; а если и не видела, то, уж конечно, догадалась. Лоуренс улыбнулся и пожал плечами, словно производя заклинание, возвращающее его к нормальному состоянию.

– Если тебе нужна мудрость, я могу поделиться своей.

Лишь рот Хоро виднелся из-под капюшона.

– Хорошо.

– Сколько еще раз ты будешь меня просить спасти другую самку?

Должно быть, она была так прямолинейна, потому что на их обычный окольный треп не было времени. А может, просто не в силах была больше сдерживаться. Как бы там ни было, Лоуренс улыбнулся.

– Однако путешествую я только с тобой.

Вместо ответа Хоро молча отлипла от стены. Возможно, ей тоже надоели эти неловкие разговоры; но, если бы Лоуренс посмел предположить это вслух, Хоро бы откусила ему голову.

– Я отправила Коула следить за теми людьми.

– Что ты разузнала в порту?

– Я не уверена. Но я видела группу очень взволнованных людей еще до того, как ты сошел на берег. Я стояла вон там, на третьем этаже хлебной лавки. Оттуда так хорошо все видно – даже забавно.

Значит, в открытую действовали не только Ив и маленькая группка людей во главе с Киманом. И в столь быстром потоке суденышко Кимана не могло не оказаться под угрозой.

Прежде чем Ив уволокли, она сказала, что не намеревалась продать нарвала Рейнольдсу. Это позволяло предположить, что письмо в ее руках было какой-то уловкой Рейнольдса.

Если проблема шире, чем договор между Киманом и Ив, почему бы не взглянуть под более широким углом? Рейнольдс на стороне северных землевладельцев, так что вариантов может быть немного. Может, он хочет купить нарвала?

– Северяне, возможно, пытаются купить нарвала…

– Хмм…

– Но если бы все было так просто, Киман бы не стал паниковать, а Ив бы не рисковала сюда являться. Похоже, произошло что-то, чего они оба совершенно не ожидали.

Услышав это, Хоро взяла Лоуренса за руку и потянула его вперед, потом произнесла:

– Этот городок выглядит довольно бедным. Здесь не может быть много денег.

– Это верно; а я ведь слышал, что за всем этим стоит Рейнольдс.

Рейнольдс, конечно, делал этот свой трюк с ящиками, чтобы немножко подзаработать, но этого даже близко не хватит для покупки нарвала.

– Ему придется взять в долг.

– О да. Если он действительно собирается купить нарвала, ему придется где-то раздобыть денег. Ага! Вот, значит, почему и Киман, и Ив так разволновались…

Лоуренс наконец мельком увидел глаза Хоро. Она недовольно щурилась. Если она видела все, что произошло после того, как Лоуренс сошел на берег в южном квартале, то она, должно быть, хмурилась все это время. Лоуренс сказал себе: когда все закончится, он должен что-нибудь сделать, чтобы она снова ему улыбалась, как улыбалась Коулу.

– Деньги и власть взаимосвязаны. Если к этой сделке имеет отношение кто-то богатый и влиятельный, тогда да, это сильно все осложняет. Поняла?

Так устроен мир с незапамятных времен. Хоро надулась, словно предупреждая Лоуренса, чтобы он прекратил ее испытывать.

– …Если еду не доставляют, посетитель требует вернуть деньги.

Да, мысль Хоро работала быстро. Лоуренс вспомнил, как грубо уволокли Ив – все из-за того, что вопросы более нельзя было уладить с помощью цифр в гроссбухах.

– Таким способом они требуют возврата денег… или крови. Если ты права, есть лишь одно место, куда Киман мог утащить Ив.

Противопоставлять силе силу. Рейнольдс предложил Ив продать ему нарвала, потому что угадал, что Ив заключила с Киманом тайный договор. Трудно было оценить, какая сила выстраивалась против Кимана. Если что, пара бандитов, которых он держит при себе, ему не поможет.

Лоуренс сжал руку Хоро сильнее и повлек ее в противоположную сторону. Хоро должна была встретиться с Коулом, и если Лоуренс угадал, то именно навстречу Коулу они сейчас и направлялись. Они быстро проложили себе дорогу сквозь толпу и увидели, что стражей стало больше. Похоже, те готовились к худшему.

– Церковь? – пробормотала Хоро, но тут ее взгляд обратился на кое-что другое: удивленное лицо Коула.

– Что? А почему вы здесь?

Коул закутался в какую-то дерюгу, изображая нищего. Теперь Лоуренс был абсолютно уверен, что угадал.

– Киман там, верно? В любом случае, чтобы спасти Ив, я должен встретиться с ним лицом к лицу. Как мне атаковать?

Хоро улыбнулась, обнажив клыки.

***

– Что вам нужно?

Когда они подошли к входу в церковь, их путь преградили два скрещенных копья. Лоуренс взял с собой Хоро и успевшего переодеться Коула. Улыбнувшись, он ответил стражам:

– Мы ищем Руда Кимана из Гильдии Ровена.

Эти магические слова были даром бога, но далеко не всегда это был тот самый бог, что восседал на троне. В отличие от вчерашнего дня, один из стражей с каменным лицом направился внутрь за приказами, а второй остался стоять, направив копье на Лоуренса. План Хоро был весьма прямолинеен; единственным, что в нем удивило Лоуренса, было то, что в церковь с ним должен был пойти Коул, а не она.

– …Входите.

Ответ вернувшегося стража прозвучал коротко. Лоуренс улыбнулся, молча благодаря стражей за то, что те отвели копья, и прошествовал мимо них в приоткрытую дверь. Как только следом вошел Коул, дверь закрылась, и их молча поприветствовали новые копья.

– …

Им подали знак идти вперед. Лоуренс большими шагами направился по коридору, а копья чуть ли не утыкались ему в спину. В церкви было тихо; Лоуренс мог поклясться, что слышит даже потрескивание горящих факелов. Потолок был высок, скульптуры изящны и вычурны, но казались при этом какими-то демонами из другого мира. Плохое предзнаменование.

Когда они подошли к двери в середине коридора, солдаты их остановили. Эту комнату, похоже, иногда использовали как склад. Дверь выглядела вполне обычно; солдат постучал, и она открылась. В проеме стоял посредник Кимана. Его недовольный взгляд яснее ясного говорил, что Лоуренс отнюдь не был здесь желанным гостем.

– Я хочу поговорить с господином Киманом.

Лоуренс улыбнулся своей лучшей улыбкой. Он знал, что, поскольку он торговец, этот человек смотрит на него свысока, а значит, его совсем легко оскорбить. Так что простая тактика Хоро будет весьма действенной.

– Ты что, не понимаешь, что тебя оставили в покое для твоей же пользы?

Угрозы срабатывают только тогда, когда для жертвы они оказываются внезапными, как нападение змеи на лугу. Лоуренс, однако, был наготове и заранее продумал контратаку.

– Торговец не может не таскать каштаны из огня – в этом вся его жизнь.

После этих слов коротышка вышел из себя и попытался ухватить Лоуренса за ворот. Но Лоуренс, предугадав, что это произойдет, сделал шаг назад и сам ухватил за ворот коротышку, после чего вытянул его в коридор.

– Ты что, не понимаешь, что я здесь именно для того, чтобы вести переговоры?

Улыбка не сходила с губ Лоуренса. Один из солдат поспешно попытался встрять между Лоуренсом и посредником – но тут раздался громкий голос:

– В чем дело?

Лоуренс и его соперник тут же отпустили друг друга. Спокойный и полный достоинства голос Кимана подходил к обстановке церкви настолько хорошо, что это даже раздражало. Чего нельзя было сказать о его прическе – разбитой и всклокоченной.

– Я хочу поговорить со своей знакомой.

– Прямолинейно… и ты думаешь, я тебе позволю?

Посредник, стоя рядом с Киманом, сверлил Лоуренса сердитым взглядом. Коул встал симметрично рядом с Лоуренсом и выпрямился; это придало Лоуренсу храбрости.

– О, я не думаю, что это будет легко.

– Тогда предлагаю вот что. У нас на тебя нет времени. Но у нас есть несколько свободных комнат…

Он рассматривал Лоуренса холодными глазами. Но если он пытался впечатлить Лоуренса своим превосходством, значит, у него и вправду оставалось немного вариантов действий.

– Конечно; однако я разочарован, что ты думаешь, что я пришел неподготовленным.

– Вот как?

– Мм… как же это выразить? Полагаю, ты меня отпустил потому, что, если бы ты забрал и меня тоже, это могло бы принести тебе дополнительные проблемы.

Киман смотрел недовольно. Лоуренс продолжил давить.

– Госпожа Ив испробовала все, чтобы перетянуть меня на свою сторону. В том числе она помогла мне обеспечить мою безопасность. К примеру, – он нарочно прокашлялся, – к примеру, она продала мне некие бумаги с твоей подписью.

Посредник Кимана был готов наброситься на Лоуренса, но его хозяин остановил его. Уголки губ Кимана приподнялись, но это была не улыбка – это был какой-то странный полузвериный оскал.

– Я заметил, что девчонки с тобой нет.

– Она весьма проворна, и ведь это всего лишь несколько бумажек… даже девушке по силам вынести их из города.

– …

Если сделки Кимана с Ив вскроются, он пострадает первым. Как бы тщательно он ни готовился, если ситуация начнет выходить из-под контроля, ему придется подумать дважды, прежде чем продолжать осуществлять свой план. Конечно, ему следовало по возможности избегать ненужных осложнений; а позволив Лоуренсу повидаться с Ив, он практически ничем не рисковал.

– Понятно.

Услышав это, посредник поднял глаза на Кимана.

– Отведи их.

Посредник явно не желал выполнять этот приказ, но тем не менее кивнул. Какая похвальная преданность. Затем он одарил Лоуренса полным ненависти взглядом; однако пес, выдрессированный лаять, не пугал Лоуренса так, как пугал бы бродячий пес без хозяина.

– Если у тебя есть что-то интересное для меня, я заплачу достойную цену.

Киман оставался торговцем. Лоуренс повернулся к нему и, улыбнувшись, кивнул.

– Сюда.

Следом за своим провожатым Лоуренс и Коул спустились по лестнице – туда, где располагалась не то сокровищница, не то тюрьма для язычников. Темная и сырая лестница упиралась в железную дверь. Посредник постучал – явно условным стуком, – и Лоуренс услышал звук отпираемого замка. Прежде чем открыть дверь, посредник повернулся к Лоуренсу.

– Даже не думай вытащить ее отсюда.

– Не буду, – вежливо ответил Лоуренс, чем, похоже, разъярил коротышку еще больше. Дверь отворилась, и Лоуренс вошел. К тому моменту, как дверь закрылась за Коулом, остальные, кто был в комнате, похоже, осознали, что происходит.

Ив сидела на охапке соломы под неверным светом свечей, точно плененная принцесса. Она ухмыльнулась, будто только что услышала самую смешную в мире шутку. Но вскоре к ней вернулась бесстрастность. Похоже, ухмылкой она пыталась скрыть тревогу и смущение.

– Я пришел с вопросом.

– И какую же шутку… ты желаешь услышать?

Лоуренс подал свой кинжал стражу, после чего его и Коула обыскали на предмет скрытого оружия. Пока Лоуренса обыскивали, он огляделся. Да, здесь подземное хранилище; то тут, то там виднелись какие-то припасы. Пол был устлан одеялами и соломой. Имелись и вода с пищей; и даже руки Ив не были связаны за спиной. Лоуренс ожидал худшего, так что у него немного полегчало на душе. Похоже, Ив цела и невредима. Однако ведь при допросах применяют не только кнуты и палки.

– Все торговцы собирают сведения, когда приходят в новый город.

– Ну да… однако я удивлена, что он тебя пустил… о, с тобой один лишь мальчик… ну конечно…

Голова Ив по-прежнему работала быстро. Она сразу сообразила, как Лоуренсу удалось досюда добраться.

– Одних лишь цветов недостаточно для той девочки, которая сейчас осталась одна.

– …В последний раз я заработал удар по лицу.

– Ха-ха… похоже, она весьма своевольна.

Если бы этот разговор происходил где-нибудь на солнышке возле торговой палатки, он символизировал бы приятный, полный безделья денек. Но, к сожалению, сейчас за ними наблюдал страж с полуизвлеченным из ножен мечом, а с той стороны двери подслушивал посредник Кимана (а возможно, и сам Киман).

– В любом случае приятно видеть, что тебе пока не приходится рвать хлеб на маленькие кусочки, чтобы поесть.

– Пфф. У Кимана кишка тонка меня избить. Рейнольдс беден как мышь, так что он, скорее всего, нашел где-то на севере богатого покровителя. Богатых людей там немного, и Киман понятия не имеет, при чем тут я. Им всем мужского начала хватает лишь на то, чтобы ругаться.

Ее сарказм явно был нацелен и на стража с мечом. Но, судя по ее характеру, она бы даже смеяться не стала над кем-то, кто не был ей хоть сколько-то полезен, так что, возможно, этот страж давал ей хлеб и воду.

– Я все это уже сказала Киману. Но письмо Рейнольдса выбило почву из-под ног и у него, и у меня. Если он использует мою связь с Киманом, чтобы держать меня в узде… что ж, думаю, это вся польза, которая от меня может быть.

Тон разговора изменился… в отличие от тона ее голоса. Затем в комнате повисла такая тишина, что было слышно, как Коул сглотнул.

– Значит, у него вправду есть богатые и влиятельные покровители?

– Киман подозревает, что есть. Но Рейнольдс ведет самую прибыльную торговлю на всем севере, так что ни я, ни Киман не понимаем, кто может быть богатым и одновременно согласиться его поддержать. Ну, конечно, он мог по чьему-то мудрому совету сделать эту свою заявку, не имея денег, чтобы ее подкрепить.

– А его цель?

Ив усмехнулась.

– Отобрать деньги у тех, кто влез в эту сделку с нарвалом, в том числе у нас.

Лоуренс улыбнулся. В конце концов, это ведь Ив показала ему, что есть люди, которые подходят к решению проблем непривычными путями.

– Ты имеешь в виду, он говорит что-то вроде: «Если не хотите, чтобы ваш шанс, который выпадает раз в жизни, улетучился, – платите».

– Северяне ведут битву, в которой им не победить. Ничего удивительного, что кто-то хочет просто схватить то, что еще может схватить. Думаю, есть безумцы, которые пытаются убедить в этом других, и при должной настойчивости у них может получиться. Те будут в панике, но заплатят. Хотя, думаю, нам одним хватило наглости предложить такой план для продажи нарвала.

С учетом того, что Киман имел доступ в церковь (потому он и смог заточить здесь Ив), было видно, что план наглый, но тщательно продуманный. Похоже, было истрачено немало денег. Киман скорее откажется от сделки и даст Рейнольдсу получить часть прибыли, нежели пойдет на риск, что все его вложения обратятся в пыль.

– Но если Киман запер меня здесь, это значит, что у Рейнольдса действительно есть деньги. Киман боится, что я предам его северянам; он меня держит здесь именно потому, что понимает, что, скорее всего, за Рейнольдсом кто-то стоит. Я… я пришла к тебе, потому что меня это беспокоило.

Ив была прежде аристократкой королевства Уинфилд, лежащего в полусутках пути через пролив. Если кто-нибудь захочет изобразить на одной схеме всех влиятельных людей, с которыми она была как-то связана, получится запутанная сеть на целый большой бумажный лист. Такие люди не начинают действовать без весомого повода, но уж если начнут, то смогут сделать что угодно. Им было бы совсем нетрудно достичь с кем-либо тайного соглашения насчет нарвала.

Кроме того, они смогут заработать больше, если Ив окажется в роли козла отпущения. Они убьют разом двух зайцев. Никто не будет знать, какая судьба ее постигла – осталась ли она жива, осталась ли она вообще похожа на человека. Сейчас, должно быть, величайшим желанием Ив было схватить нарвала и сбежать на юг.

– Но я осталась в дураках, – раздосадованно произнесла Ив и, опершись локтями о свою подстилку, придвинулась к стене. – Теперь ты знаешь достаточно; тебе нужно лишь несколько дней понаблюдать за городом, и ты все поймешь. Но независимо от того, есть ли у Рейнольдса свои деньги или он их у кого-то занял, мы с тобой видимся в последний раз.

Напряжение в воздухе чуть спало, и это, похоже, сделало Ив более разговорчивой, однако сейчас она опустила голову и зевнула. То ли она сказала достаточно, то ли просто вымоталась. Даже ее дух аристократки не был абсолютно несгибаем. Лоуренсу она бы показалась святой, если бы не ее следующая реплика.

– Здесь у них искусные ребята… я признательна, что умру без мучений.

Коул вскрикнул; Ив подняла на него глаза и улыбнулась.

– Значит, они собираются убрать свидетелей?

– Конечно… у меня же есть рот, – непринужденно произнесла она и пожала плечами. Сколько вообще людей в мире способны пожать плечами, говоря такие вещи? Лоуренс собрался было что-то сказать, но, прежде чем он раскрыл рот, Ив улыбнулась совершенно по-девичьи.

– Даже в последние часы моей жизни ты готов слушать мой детский лепет. Я так счастлива.

Она отвернулась и уставилась в пространство. У нее было красивое лицо.

– В конце концов, даже если трапеза была ужасной, мы должны быть благодарны, если последнее блюдо превосходно.

Сердце Лоуренса заныло, но не от жалости к Ив. Да, он путешествовал с Хоро по той же причине – просто чтобы продолжать улыбаться вместе с ней. Но если бы этого было для него достаточно, он бы сейчас здесь не стоял.

– Я могу что-то сделать, чтобы тебя спасти?

Страж был явно потрясен, когда услышал эти слова Лоуренса… и Ив тоже – возможно даже, еще сильнее.

– Он в своем уме? – переспросила она, глядя не на Лоуренса, но на стража.

– …Прости, не могу судить. К сожалению, я не торговец.

При худшем развитии событий один из этой пары будет держать топор, а вторая лишится головы. А они беседуют, как друзья.

– Но что я могу сказать –

– Можешь не говорить, он это и так знает, – перебила Ив стража. Тот мгновение молча смотрел на Ив, потом закрыл рот. Лоуренс понял. Полная безнадежность порождает спокойствие… но если есть хоть лучик надежды, боль нестерпима.

– Если и есть хоть какой-то шанс на спасение, то это… – ее лицо даже сейчас дышало спокойствием, но отнюдь не потому, что у нее было стальное сердце, – если Рейнольдс собрал достаточно денег без посторонней помощи.

Она закрыла глаза.

– Но я так устала… два дня уже не спала.

Говаривают, что удача приходит к человеку, даже пока он спит; однако следующее пробуждение Ив может быть для нее последним. И все равно она хотела спать. Похоже, она не желала более разговаривать. Лоуренс тоже чувствовал, что услышал достаточно, и потому позвал стража. Он понятия не имел, был этот человек просто нанят сторожить Ив или же изначально работал на Кимана – так или иначе, это был профессионал своего дела. Быстро кивнув, он похлопал Лоуренса по плечу.

Пока Лоуренс забирал свой кинжал, он чувствовал на себе вопросительный взгляд Коула. То ли мальчик был не согласен с тем, что услышал, то ли не понимал. Лоуренс молча положил ладонь ему на лоб. Выходя из комнаты, он произнес:

– Спокойной ночи.

Ив элегантно подняла руку.

Начав подниматься по лестнице, Лоуренс и Коул вновь встретились со злобным взглядом посредника. Почти наверное он передаст все, что они сказали, Киману, но Лоуренс знал, что это без толку. Лоуренс и Ив – оба торговцы, и нет на свете ничего менее надежного, чем слова торговца. Откровенно они общаются другими способами.

– Ну что, беседа прошла с пользой?

Войдя в комнату, Лоуренс заметил чернильное пятно на лице Кимана. Он был занят письмом и обратился к вошедшим, не поднимая головы.

– Да. Она была весьма разговорчива.

Киман быстро подписал письмо, передал его своему подчиненному и начал читать следующее. Содержание этих писем, скорее всего, было самое различное: переговоры, угрозы, даже предложения заключить союз. Чем масштабнее нечто, тем труднее оценить его мощь; однако и сил для управления этим «нечто» требуется больше.

– Сделка, в которой я был посредником, отменяется?

Киман прекратил писать ответ на только что прочитанное письмо. Похоже, ему требовалось обдумать вопрос Лоуренса, прежде чем отвечать.

– Считай это чисто теоретической проблемой. Даже если я запру пекаря в его собственном доме, я все равно могу пойти в пекарню и купить хлеб, верно?

– Если есть деньги и есть товар, ты можешь совершить обмен и без участия других.

– Тоже верно; однако нам еще надо убедиться, что хлеб вообще есть, прежде чем покупать. Конечно, если он нам очень сильно нужен, мы всегда можем вернуть пекаря в пекарню… но он может быть на нас в обиде. Мы случайно узнали, что пекарь купил яду, поэтому мы испугались и заперли его. Но –

– Есть лишь один способ узнать, высыпан ли яд в муку или им всего лишь травили мышей, – съесть хлеб.

Скрип пера Кимана возобновился, однако торговец наконец поднял на Лоуренса глаза.

– Или дождаться, когда мыши сдохнут.

Прежде чем ситуация будет полностью понята, необходимо запереть самое опасное из действующих лиц, чтобы положение не менялось к худшему. Подобная сомнительная логика вполне подходила человеку, управляющему множеством других, – такому, как Киман. Он не мог истязать Ив, потому что это было опасно для него самого. Но когда положение дел резко ухудшается, люди стремятся избавиться от корня своих проблем. Подобную логику сочла бы правильной даже Хоро.

– Похоже, ты нравишься волчице. Так что подумай лучше о собственной безопасности. Впрочем… ты уже и сам знаешь, как защитить себя, верно?

Если это была ирония Кимана по поводу недавней угрозы Лоуренса – интересно, что бы он сказал, если бы Лоуренс поведал ему, что у Хоро на самом деле нет никаких опасных бумаг? Эта мысль заставила Лоуренса улыбнуться.

– Спасибо за участие, – сказал он.

– В таком случае проводи гостей.

Эти слова Киман обратил к посреднику, стоящему рядом с ним, тем самым давая понять, что разговор окончен, и возобновил работу. Посредник вежливо кивнул и сопроводил Лоуренса до выхода из церкви. Если посетители, которые вошли внутрь, потом не выйдут наружу, это создаст проблемы.

– Я тебя запомню, – еле слышно произнес посредник Кимана, чуть ли не вышвыривая Лоуренса и Коула из церкви. Дверь тут же захлопнулась, не дав Лоуренсу времени ответить. Стражи все это видели, так что Лоуренс нарочито отряхнулся и произнес, обращаясь к ним:

– Спасибо за службу.

***

Покинув церковь, Лоуренс и Коул не вернулись на постоялый двор. Они отправились в ремесленный квартал, где кузнецы занимались изготовлением кинжалов и подков. Если верить тому, что Лоуренс слышал, этот квартал за неделю производил 40-50 кинжалов. Даже в деревушках вдали от Кербе можно было встретить кинжалы здешней марки.

Они вошли молча. Лоуренс задумался, а Коул, похоже, просто не хотел говорить. В долгих тяжелых скитаниях смерть была привычным спутником – смерть от болезней, от голода, от ран, да мало ли от чего. По самым разным причинам люди отправлялись в это последнее странствие. Однако на лице Коула сохранялось упрямство. Он явно не мог так просто принять, что такое странствие прямо сейчас поджидает Ив.

– Ты сердишься из-за этого всего?

Коул поколебался, потом покачал головой, но тут же передумал и честно кивнул.

– Ты угодил в такое положение лишь из-за Хоро и моего себялюбия. Никто не будет тебя корить, если ты уйдешь.

Лоуренс принялся было объяснять, каким опасным может стать их положение, но Коул покачал головой и поднял глаза.

– Если бы можно было зажмуриться, и все плохое бы тут же уходило, я бы давно уже так сделал.

Это была третья точка зрения, не такая, как у Лоуренса и Хоро. Лоуренс кивнул и снова зашагал вперед; Коул не отставал. Впрочем, мальчик по-прежнему не мог заставить себя взглянуть правде в лицо.

– Для… госпожи Ив еще есть надежда, правда?

Торговцы обожают рассчитывать шансы и рисковать, но вот давать обещания – не самое любимое их занятие. Так что Лоуренс, отвечая, выбирал слова очень осторожно.

– Где есть воля, там есть и выход.

Возможно, слова его звучали уклончиво, но они таили в себе множество оттенков смысла.

Ив предположила, что ее единственная надежда – если окажется, что Рейнольдс сам имеет достаточно денег, чтобы купить нарвала (неважно, для себя или для всех северян). В таком случае ситуация превратится в простой обмен товарами. И затем Киман, точно вор, проникший в дом и боящийся даже вздохнуть, медленно приступит к работе, которую необходимо будет выполнить после этой сделки.

Однако эта надежда выглядела весьма бледно, если вспомнить о доходах Рейнольдса; а их мог оценить даже неспециалист. Шансы, что ему удастся собрать деньги, были один к тысяче… а может, и к десяти тысячам.

– Но разве он уже не накопил денег? По своей схеме с медными монетами?

Именно Коул раскрыл махинацию Рейнольдса с ящиками медных монет, которые ему поставляли по реке Ром. Число ящиков, которые Рейнольдс получал и которые отсылал, различалось: он получал меньше ящиков, чем посылал за море, хотя монет оставалось столько же.

– От неуплаченных пошлин он сумел немножко заработать. Только и всего. Этого недостаточно, чтобы купить нарвала.

– …

Коул уткнулся взглядом в землю, словно заблудившись в дебрях собственных мыслей. У Лоуренса тоже была эта плохая привычка: когда его мысли упирались в тупик, он не обращал внимания ни на что вокруг. Но когда он видел, как кто-то другой допускает такую же ошибку, ему всякий раз хотелось его поправить; вот почему Лоуренс ласково хлопнул мальчика по голове.

– Думать, конечно, очень важно…

– Э?

– …Но в первую очередь мы должны защищать самих себя. Сейчас мы в таком положении, когда осторожность превыше всего.

Он подтолкнул Коула в спину, чтобы тот двигался быстрее. Едва мальчик понял причину, он побежал со всех ног. Он был настолько невинен, что, если бы Лоуренс рассказал ему все, он бы слишком разволновался.

Улицы здесь были довольно широки для ремесленного квартала. По ним нередко провозили тяжелое оборудование, так что они были хорошего качества, но лишь местные могли здесь легко ориентироваться. Улицы петляли и извивались, как лабиринт, и то и дело что-нибудь преграждало прохожим путь. Коул бежал, подобрав полы плаща.

– А ну стоять, ублюдки!

Торговец, гонящийся за вором, – такое встречается нередко. Но вот чтобы бандиты гнались за торговцем – зрелище весьма необычное. Кузнецы, занятые изготовлением ножей, ложек, гвоздей, мисок и прочего, с любопытством выглядывали на улицу, оторвавшись от работы; как только разбойники поняли, что их увидели, они прекратили погоню. Когда Лоуренс и Коул выбежали из квартала, преследователи исчезли.

Однако, вполне возможно, они не отказались от своих замыслов. Они прекрасно знали эти места и вполне могли пойти другим путем и устроить засаду где-то впереди. Коул смотрел на Лоуренса, точно верный пес в ожидании команды, но, похоже, сам уже знал, что им предстоит.

– Теперь уже в любую минуту… – выдохнул Лоуренс, и тут же из проулка прямо перед ними вышел низкорослый, худой нищий.

– Ах! – резко вдохнул Коул, но нищий, не произнося ни слова, нырнул обратно в проулок, и Лоуренс с Коулом побежали за ним. В здешних улицах вообще было трудно ориентироваться, но по этому переулку Лоуренс с Коулом даже бежать толком не могли. Они прилагали все силы, чтобы только удерживаться за нищим; а тот мчался легко и непринужденно. Эта гонка длилась, казалось, вечно, но в конце концов, когда Лоуренс был уже весь в поту, нищий остановился и повернулся к ним с Коулом.

– Здесь достаточно безопасно.

Она тяжело дышала, но лицо под капюшоном поношенного балахона, одолженного ей Коулом, сияло. От подобных игр в догонялки ее волчья кровь кипела.

– Похоже, вы повидались с лисой.

– Она выглядит лучше, чем я ожидал.

– Это хорошо, но… – Хоро взглянула на Коула, который тем временем взял обратно свой балахон и надел. – Выглядела ли она вот так?

Хоро ухмыльнулась и растянула щеки Коула, изобразив улыбку и на его лице.

Узел, не желающий развязываться, может привести к трудностям и опасностям впоследствии, и, если подобное произойдет, веревку просто выкинут.

– Настойчивая, но невинная и хладнокровная… да?

– …Стало быть, ты вовсе не ненавидишь ее так сильно, как заявляешь.

Улыбка Хоро стала шире, из-под губы появились клыки. Хоро мотнула подбородком в сторону севера.

– В порту бунт. Они до сих пор дерутся.

– Что случилось?

Коул спросил первым (хотя Хоро по-прежнему растягивала ему щеки). Лоуренсу не хотелось этого признавать, но, когда другие рядом с ним нервничали, ему самому это помогало успокоиться. Обстановка все время менялась, и, как бы они хорошо ни подготовились, они упустят свой шанс, если так и будут продолжать торчать здесь. Нужно искать этот шанс и, как только увидят, сразу хватать.

Лоуренс кивнул, предлагая Хоро продолжить.

– Этот Рейнольдс, который вчера ночью был таким бедным и несчастным, – редкостный лицедей. Сегодня он весь из себя гордый и достаточно сильный, чтобы отплатить всем своим обидчикам.

– Он вел переговоры? С югом?

– Он все время вопил, что, как покупатель, имеет полное право видеть то, что он покупает. Я вовсе не ненавижу людей, на которых он орал, но они так нервничали, что хотелось смеяться.

Лоуренс и Коул переглянулись. Если Рейнольдс желает увидеть нарвала, то совершенно очевидно, куда он направится в ближайшее время.

– Как я и ожидала, ваши уши их не слышат. Они отсюда в трех кварталах.

– Но это значит… у него действительно достаточно денег, чтобы его купить…

Хоро повернулась к Коулу; тот сморщился и старательно избегал ее взгляда, пока она игралась с его лицом. Вдруг Лоуренс заметил кое-что странное.

– У него достаточно?

Коул заговорил первым. Хоро развернула уши в сторону темного проулка и ответила:

– Они сражались словами. Он орал, что хочет видеть нарвала, а они орали, что хотят видеть деньги. Они аж со стульев повскакали, но он вел себя не лучше.

– Господин Лоуренс…

– Хмм… но почему? Что все это значит?

Плечи Хоро затряслись от смеха. Она явно решила больше об этом не думать. Ее улыбка без слов говорила, что спасать заточенных женщин – работа для мужчин.

– Очень странно, что у Рейнольдса столько денег. Даже если он нашел покровителя, все равно понадобилось бы время, чтобы их собрать, так что он каким-то образом сумел заранее их припрятать…

Но у Рейнольдса не было причин ждать начала бунта. Более того: чем дольше он ждал, тем больше было шансов, что кто-то отчаянный вроде Кимана испортит все так, что исправить будет уже ничего нельзя. И была еще другая проблема, с которой Лоуренс уже сталкивался, когда они разыскивали кости бога-волка: переправить куда-то такую огромную сумму денег – все равно что переправить великана; это просто невозможно сохранить в тайне.

Так как же Рейнольдс сумел собрать такую громадную сумму, да еще и незаметно для всех? Лоуренс знал, как дотошны торговцы в Кербе. Они пристально следят за дельтой и отлично знают, какие сделки в ней заключаются – кто, что, где и почем. Невидимых товаров ведь не бывает; и потому Киман, естественно, исходил из того, что у Рейнольдса денег нет. Но каким-то образом это предположение оказалось чрезвычайно далеко от истины.

– Не знаю, как ему это удалось. Но узнать должно быть проще простого.

Хоро потянулась и сделала глубокий вдох. Прищурилась, будто вспоминая что-то из прошлого, и посмотрела куда-то вдаль. Возможно, туда, куда направлялся Рейнольдс.

– Мы знаем их следующий ход. Они идут к церкви.

– Но как? Как он заполучил деньги? И чьи это деньги?

Киман и Ив были уже в церкви. Что произойдет, когда Рейнольдс придет туда с такой громадной суммой денег? Конечно, деньги есть деньги независимо от того, откуда они взялись, однако их происхождение все-таки имело колоссальное значение.

Киман и его покровители сейчас, должно быть, в ужасе. Им и так надо было прилагать усилия, чтобы уничтожить все свидетельства, а сейчас, по-видимому, их подчиненные, похватав тайные бумаги, разбегаются, точно крысы с тонущего корабля. Кто окажется в наихудшем положении, когда станет известно о пленении Ив? Киман, конечно, и его хозяин Гидеон.

Рейнольдс не мог не узнать про договор между Киманом и Ив. Будучи важнейшим сторонником северных землевладельцев, он должен знать и об исчезновении их обоих. Не понадобится много усилий, чтобы догадаться, где они, и подстроить им ловушку.

Киман сейчас был в такой ситуации, что ему оставалось лишь бежать. Он мог бы, пожалуй, заставить и Ив бежать вместе с ним. Но ведь Киман был не единственным, у кого в городе повсюду соглядатаи, так что ключевым фигурам, таким как он и Ив, сбежать едва ли позволят. А когда их обнаружат, их положение станет еще хуже. К ситуации как нельзя лучше подходило выражение «быть припертым к стене».

– Но, господин Лоуренс! Это ведь означает, что госпожу Ив!.. – выкрикнул Коул, схватив Лоуренса за плечо.

У Кимана просто не было времени, чтобы разобраться, откуда Рейнольдс достал деньги, – и что он будет делать? Все просто. Он заставит всех людей вокруг себя, умеющих держать язык за зубами, говорить одно и то же. И нет ни малейших оснований полагать, что Ив окажется в числе этих людей.

– У вас сейчас три пути.

Воплощение волчицы, обитающее в пшенице и ненавидящее, когда с ним обращаются как с богом, смотрело на фонарь у них над головами.

– Во-первых, сдаться. Во-вторых, попросить меня все уладить. И в-третьих…

– …Пойти и узнать все самим.

Лоуренс уловил еле заметный намек на улыбку на лице Хоро, когда она продолжила:

– И что мы будем делать, когда придем туда?

– В конце концов все образуется. Когда у тебя не остается вариантов действий, нет ничего лучше, чем хорошо подвешенный язык. Проверить, что правда, а что нет, невозможно, так что в такой критической ситуации победит тот, кто сделает самое разумное на вид предположение.

– Если мы сможем убедить Кимана, лису, возможно, еще удастся спасти.

Пока Лоуренс и Хоро обменивались репликами, Коул переводил взгляд с одного лица на другое, забыв моргать. Он не любил, когда они вели себя так, но сейчас они не обращали на это внимания.

– Ты уверена?

Лоуренс не мог заставить себя посмотреть на Коула, пока они с Хоро разговаривали. Взросление означает и то, что человек учится обманывать других, да и себя тоже.

– Даже если нет – все равно надо действовать.

– О нет…

– Не у всякой задачи есть решение.

При этих словах на глазах Коула выступили слезы.

– Тогда, тогда, госпожа Хоро –

– Если ты вломишься в церковь, ты уверена, что все, кто там есть, будут в безопасности?

Лоуренс перебил Коула нарочито приглушенным голосом. Хоро почесала лицо, склонила голову набок и лишь потом ответила:

– Если церковь не рухнет, когда я ворвусь сквозь цветное стекло, то да. Иначе…

Лоуренс вспомнил церковную колокольню. Любая столь высокая конструкция, даже собранная из самых легких кирпичей, просто напрашивается на то, чтобы упасть. В худшем случае под обломками может оказаться множество людей. Но если они вломятся в церковь через главный вход, их встретит множество мечей и копий. А Хоро не всесильна.

– Мы можем просто сбежать, тогда мы не попадем ни в какую передрягу. Некоторые из людей злы, да, но не все же. Ведь не все они нам враги?

Безусловно, они могли воспользоваться случаем и сбежать. Когда о сделках Кимана узнают, он пострадает сильнее всех, как ни взгляни. Лоуренс окажется лишь бедным торговцем, которого использовали против его воли. Найдется немало тех, кто его поддержит.

– …

Коул даже не пытался вытереть слезы. Он лишь молча стоял, потупив очи долу. Он в одиночку отправился на юг, чтобы спасти свою деревню. Это требовало не только сильной воли, но и доброй души. Даже Ив заметила его честную натуру и обращалась с ним ласково.

– У нас есть много возможностей, но лишь один желанный исход.

– Тогда не следует ли нам рассуждать в обратную сторону – начиная с исхода, а не с возможностей?

Путешественникам иногда приходится оставлять позади свои вещи и друзей, а иногда даже проходить мимо других, раненых путешественников. Лоуренсу доводилось бывать в ситуациях, когда люди отчаянно цеплялись за его одежду, даже за волосы. Но что насчет Ив? Все, что он мог вспомнить, – как она будничным тоном сказала, что устала и хочет спать. Похоже, она просто готовилась к худшему.

Возможностей всегда существует много, но желанный исход, как правило, один. Большая удача выпадет редко, ибо с наиболее естественными исходами бороться тяжело.

– Если бы Рейнольдс жульничал с поставками золотых монет…

– Хмм?

– …Тогда по той схеме, которую обнаружил Коул, он должен был бы скопить немало денег.

Однажды на заснеженной горе, когда на Лоуренса и его попутчиков напали волки, им пришлось бросить товарища, сломавшего ногу, и сбежать в хибару дровосека. Они тогда не могли заставить себя молча слушать и потому провели ночь в радостных беседах, точно пьяные.

– Пошлина составляет не больше третьей-пятой доли цены ящика. Но когда ящик полон золотых монет, это немало. Но проверяют ящики с золотом куда строже, чем с мелкими монетами, так что провернуть этот трюк он бы не смог.

Лоуренс взял Коула за плечи и жестом пригласил Хоро идти вперед. Если они решат бежать, сделать это нужно будет сейчас, пока в городе хаос.

– Хмм. Если бы он сделал наоборот, получилось бы лучше.

– Наоборот? – переспросил Лоуренс.

Хоро перешагнула через прислоненную к стене палку и ответила:

– Ну да. Шестьдесят ящиков получал бы, а пятьдесят восемь отправлял. Оставалось бы два полных ящика монет… довольно много.

– О, верно. Они даже могли получать шестьдесят и отправлять тоже шестьдесят.

– Но это же не имело бы смысла.

– Ты так думаешь? Он мог бы класть в ящики меньше денег. Тогда каждый раз у него бы оставалось денег больше чем на два ящика. Но тогда убыток потерпела бы Дива.

Но какой был смысл делать именно так? Лоуренс задумался.

– Э? – внезапно воскликнул Коул и поднял глаза; однако Лоуренс был слишком погружен в раздумья над дырой в собственных рассуждениях, чтобы удивляться.

– Кажется, я сказал сейчас что-то странное?

Хоро смотрела на них с таким видом, будто совершенно не понимала, о чем это они. Лоуренс протаскивал сквозь память свою последнюю фразу в поисках мелочей, которые он сам же упустил. Схема Рейнольдса с монетами могла принести ему лишь незначительную прибыль, если только он не причинял крупный убыток либо компании Дива, либо королевству Уинфилд.

– Количество монет не меняется… меняется только количество ящиков, сумма пошлины и… и?

Слова застряли у Лоуренса в горле. Он не знал. Мысли туманно клубились в голове, он был не в силах разобраться даже в простейших вещах. Коул содрогался, будто его душили; когда Лоуренс осознал наконец, что это просто от нервов, мальчик произнес:

– Оплата! Если он не может класть себе в карман деньги, которые перепродает, то он делает это с самими платежами! Для Дивы это не будет проблемой, потому что –

– Если на их конце все сойдется, им неважно, что происходит дальше… так? Интересно, какие указания Рейнольдс получал с верховьев? У него могут быть огромные деньги и резонная причина их скрывать. Точно, вот оно.

Все, что они видели в Кербе, наконец встало на место, будто связанное единой веревкой. Это не только объясняло, как Рейнольдс мог собрать столько денег с такой быстротой, но и прочие странные вещи, творившиеся вокруг него. У Рейнольдса были деньги.

Неважно, кто именно стоял за Рейнольдсом, – они жили очень, очень далеко. Они не знали, что здесь происходит, а когда узнают, все уже будет кончено. Вот почему Рейнольдс включил в свой план Церковь. Ее участие узаконит и освятит сделку. А если сделка принесет прибыль, тем лучше для Церкви.

Все это было совершенно не смешно, но Лоуренс все равно рассмеялся. Он не собирался позволить Рейнольдсу сбежать, забрав весь барыш. Все было в пределах его досягаемости, оставалось только протянуть руку.

– Идемте.

Лоуренс бросился бежать, но –

– Эй, почему вы оба…

Он сердито развернулся.

– Я не пойду.

Хоро стояла на месте и улыбалась.

– …Послушай, не глупи! Все хорошо, это не блажь! Сейчас все в моих руках!

Хоро покачала головой.

– Я не это имела в виду.

– Тогда –

Она перебила его, прежде чем он успел спросить: «…что ты имела в виду?»

– Я не хочу смотреть, как ты рисуешься перед другими самочками.

Она произнесла эти слова с видом застенчивой юной девы, после чего игриво высунула язык. Где она выучилась быть такой демоницей? Лоуренс мог лишь улыбнуться в ответ – он знал, что этого она от него и хочет.

– Не могу сказать, что потрясен.

– Мм. Можешь оставить меня и бежать.

Лоуренс закрыл глаза и глубоко вздохнул. Слова Ив были пророческими: воистину цветов для Хоро было бы недостаточно.

– Коул!

– Да! Предоставьте все мне!

На лице мальчугана еще оставались слезы, но его улыбка была искренней. Если Лоуренс и мог оставить Хоро в чьих-то руках и не ревновать при этом, то только в руках Коула.

– Ох-хо… как забавно.

Улыбка вновь появилась на лице Хоро, потом волчица вздохнула.

– Ладно, ладно, иди. Они, конечно, медленно шествуют, но они уже почти пришли.

Лоуренс понял намек и развернулся, готовясь бежать. Он знал, как опасно поворачиваться спиной к кому бы то ни было в узком переулке, но все равно ему пришлось это сделать. Обернувшись, он увидел, как они оба машут ему руками. Этого быстрого взгляда было более чем достаточно; Лоуренс решительно бросился бежать к церкви.

***

Добравшись до церкви, Лоуренс обнаружил, что вокруг царит оживление. Уже опустилась ночь, обычные горожане разошлись по домам ужинать. Сейчас здесь, должно быть, оставались одни торговцы, сгорающие от желания узнать, что же происходит, но боящиеся приблизиться, чтобы ненароком не угодить в водоворот событий.

Дорога к церкви была расчищена для Рейнольдса и его подручных. Атмосфера напоминала затишье перед бурей. И, пользуясь этой относительно мирной обстановкой, Лоуренс пронесся по широкой улице и ринулся прямо к дверям.

– …

В первое мгновение солдаты и торговцы просто не поняли, что происходит. Быть может, они приняли Лоуренса за посланника Рейнольдса; как бы там ни было, они лишь молча смотрели, как он бежал. Лишь когда Лоуренс был уже у самого входа, кто-то из солдат закричал.

Разумеется, Лоуренса это не остановило, ведь двери церкви были распахнуты настежь в ожидании Рейнольдса. Ни на мгновение не задержавшись, Лоуренс вбежал в церковь и помчался по коридору. Ему показалось, что в свете свечей он увидел что-то на полу – возможно, какие-то письма.

Дверь комнаты Кимана была приоткрыта. Лоуренс ворвался внутрь, но там было пусто. События развивались с такой быстротой, что у Лоуренса едва ноги не подкосились. Пожалуйста, пусть я успею… – с этой мыслью он понесся вниз по лестнице к подземной тюрьме.

Он увидел свет; похоже, там кто-то был. Однако тишина заставила Лоуренса насторожиться. Когда его наконец кто-то заметил и начал подниматься ему навстречу, Лоуренс увидел пятна крови на его одежде; его передернуло от ужаса.

– Т-ты…

Однако удача была на стороне Лоуренса. Противник был ниже его ростом, да и лестница шла довольно круто, так что у Лоуренса было большое преимущество. Он пнул противника в лицо, так что его голова отдернулась и ударилась о стену. Тело мешком рухнуло вниз по лестнице.

Лоуренс даже не заметил, как сжал в руке серебряный кинжал. Не останавливаясь, чтобы подумать, он толкнул железную дверь и влетел в комнату. Увидев, что там происходит, он во всю мощь своих легких завопил:

– Пожалуйста, прекратите!

Лишь один человек в комнате не вздрогнул от неожиданности. Киман первым обернулся к Лоуренсу. Затем страж Ив тоже повернул голову, но его толстые руки продолжали сжимать горло Ив. Лицо Ив было пустым; ее руки были связаны за спиной, ноги тоже туго стянуты; явно ее пленители не желали, чтобы она сопротивлялась. Если бы им пришлось просто перерезать ей глотку, им же потом предстояло бы и прибираться.

– Стойте! Вам не нужно этого делать!!!

Страж ослабил пальцы, сжимающие шею Ив, и повернулся к Киману. Она еще жива. Едва у Лоуренса мелькнула эта мысль, Киман бросился на него; волосы его были в полном беспорядке, лицо – холодное и безжизненное.

– Кто тебя подрядил?! Кто купил тебя?! Говори, торговец!

Окончательно потеряв самообладание, Киман вцепился Лоуренсу в ворот своими обломанными ногтями. Но Киман сейчас был не врагом. Сейчас – нет.

Лоуренс чуть пригнулся, заставив Кимана потерять равновесие, потом ухватил его за запястье и бросил на спину. Перед глазами Кимана пол и потолок перевернулись и поменялись местами.

Киман пискнул, как лягушка, на которую наступили, и начал отчаянно дергаться под навалившимся сверху Лоуренсом.

– Отпусти Ив! Сейчас же!

Лоуренс уселся на Кимана верхом и приставил ему кинжал к горлу. Страж ничего не имел против Ив, но, похоже, это был опытный убийца. У Лоуренса не оставалось выхода, кроме как ждать, какое он примет решение. Глядя на неприглядное положение Кимана, страж решил, похоже, что игра окончена; он отпустил Ив и поднял руки.

– Она еще дышит?

Ответ на вопрос Лоуренса был дан немедленно.

– Она должна быть просто без сознания.

Опытному убийце не составляет труда сперва поддушить жертву, а потом, когда она лишится сознания, закончить дело. Уже от жертвы зависит, сколько в ней еще будет теплиться жизнь.

– Тор… говец…

Киман едва мог говорить. Быть может, он пытался успокоиться, а может, ему просто перебило дыхание от удара об пол – так или иначе, он говорил с явной болью в голосе, сверкая на Лоуренса одним глазом.

– У меня есть для тебя прекрасная новость, но только если Ив жива.

– Что ты имеешь в виду?

Страж несильно похлопал Ив по щекам, и она застонала. Она была жива. Лоуренс сам изумился, что он способен испытать такое облегчение от того, что человек, пытавшийся его убить, жив. Лицо Кимана было искажено болью. Он, видимо, знал, что Рейнольдс направляется к церкви и что Ив непременно обнаружат и доставят к нему – это лишь вопрос времени.

– Рейнольдс сумел собрать достаточно денег собственными усилиями.

– Не может быть!

Киман едва не вскочил, несмотря на кинжал возле собственного горла, – настолько он был поражен. Однако не подлежало сомнению, что Рейнольдс действительно собрал деньги сам. Других вариантов попросту не существовало.

– Я всего лишь бродячий торговец, мне слишком трудно извлечь из всего этого прибыль самому. Если Рейнольдс выиграет, я проиграю. Такие вот у нас с ним отношения. Я не могу позволить ему выиграть и лишить меня дохода.

Киман был ошеломлен. Он явно не понимал, о чем говорит Лоуренс, так что Лоуренс отвернулся и перевел взгляд на Ив.

– Что… ты… узнал? – прохрипела Ив, усаживаясь с помощью стража. Она только что избежала ада – и вот каков был ее первый вопрос.

– Я пришел в этот город в поисках сведений о костях бога-волка…

Лоуренс не стал ходить вокруг да около. Он выложил все, что знал. Ив и Киман были более чем способны понять, правду он говорит или нет. В конце концов –

– Господин Лоуренс, пожалуйста, слезь с меня.

Киман произнес эти слова спокойно, глядя в потолок. Ив слегка улыбнулась. Лоуренс повиновался. Ведь и Киман, и Ив – торговцы более высокого полета, чем он.

– Ты справишься? – спросил Лоуренс, убирая кинжал. Киман закашлялся, сел и принялся оправлять волосы и одежду.

– Должен справиться. Только… – он замолчал, перевел взгляд на женщину, которую почти убил, и продолжил без эмоций в голосе. – Если она нас не предаст.

– У нее еще есть шанс остаться с прибылью.

Ив нарочито погладила шею и сжала руку в кулак.

– Господь, кажется, похож на дедушку… в следующий раз надо будет еще проверить.

– По крайней мере мы заработаем достаточно, чтобы позволить себе прогулку на небеса.

Как только им нашлось что делать, Киман и Ив споро принялись за работу. Лоуренс был в них вполне уверен – он на себе испытал, как бесстрашно они умеют пользоваться своей силой. Ив сейчас выглядела как одна из тех, кого Церковь «переродила». С искренностью в голосе она произнесла:

– Кхх. Торговцы… мы все безумцы и грешники.

***

Движущаяся по коридору церкви процессия выглядела весьма необычно. Впереди шел Рейнольдс, за ним свита несла ящички с золотыми монетами. Он походил на невесту, идущую с приданым к венцу. Монеты ярко сияли, точно бросая вызов славе Единого бога.

Судя по размерам ящичков, в каждый вмещалась сотня золотых монет, а всего их было пятнадцать. Эти ящички выставили напоказ перед алтарем и нарвалом. Рейнольдс гордо стоял на кафедре священника, красуясь перед верующими юга.

Крупные торговцы нередко участвуют в сделках ценой в тысячи монет, но мало кто из них платит живой монетой. Торговцам приходится совершать передачу денег на пергаменте – ведь монеты редки, как драгоценные камни.

Много людей участвует в торговой сделке, когда в нее вовлечено столько денег, и кто-нибудь обязательно должен был заметить перемещение такой большой суммы. Конечно, когда крупный платеж делается живой монетой, о нем должны быть сделаны записи в гроссбухах менял. Так что неудивительно было сейчас видеть людей, которые сидят и молятся в тусклом свете свечей.

Атака Рейнольдса была проведена внезапно и безупречно.

– Как вы видите, я принес в дом Господа нашего деньги, которые от меня потребовали! Теперь выполните вашу часть уговора!

Его живот гордо торчал вперед, обвисшая кожа на лице тоже бросалась в глаза. В нищем торговом доме такая внешность выглядела жалкой, но здесь и сейчас он казался воплощением достоинства. Его мелодичный голос звенел гордо и сильно, словно у оперного певца, дающего важнейшее представление в своей жизни.

– Я, второй владелец Торгового дома Джин, заявляю, что сия сделка совершается от имени упомянутого торгового дома!

Раздался плеск; нарвал дернулся в своем баке – возможно, в ответ на голос Рейнольдса, а может, на него повлияло висящее в воздухе напряжение. И тут же в церкви повисла тишина, как над мертвым озером. Лоуренс отвернулся от этой картины и зашагал обратно по коридору.

Когда Рейнольдс еще вел своих людей к церкви, к Киману подошел человек, заявивший, что он от Гидеона; однако Киман его сразу прогнал. Киман не боялся. Если его план провалится, он будет нести всю ответственность, но он не хотел, чтобы Гидеон имел хоть какое-то отношение к его успеху.

Ничто из этого не волновало Лоуренса, ибо как раз сейчас Киман и Ив готовили острое оружие, которое намеревались вонзить в Рейнольдса. От их объединенной ярости ни один торговец не сможет уйти невредимым. Вспомнив, как гордо Рейнольдс стоял на кафедре, Лоуренс даже ощутил к нему жалость.

***

– Это все, что мне удалось узнать.

– С учетом налогов, платы за перевозку и денег за молчание должно быть примерно вот столько. Я видела Компанию Дива. Да, сделку такого масштаба вполне можно спрятать.

Киман был непревзойден в деле проникновения в значения слов и цифр. Ив знала все о реке Ром и ее окрестностях. Когда они объединились, раскрыть деятельность одного торгового дома для них было проще простого. Для торговца с одной повозкой и лошадью лицезреть такое было просто страшно.

– Господин Лоуренс, как дела у алтаря?

– Как ожидалось. Рейнольдс давит на южан. Но они, конечно, не смогут ответить ему сразу. Так что нам хватит времени.

В размышлениях Кимана и Ив Лоуренс не участвовал. Он просто докладывал, что увидел. Это давало ему странное чувство счастья.

– Ну что, пойдем тогда? – спросил Киман, и Ив тотчас кивнула. Разумеется, Лоуренс последовал за ними. Их планам завладеть нарвалом единолично не суждено сбыться, но прибыль они все же извлекут. Если не вдаваться в подробности – Рейнольдс ведь как раз и воспользовался ситуацией, пока Киман и Ив спорили о дележе прибыли. Явно он этой возможности и ждал.

– Вот твое последнее задание.

Не дожидаясь, пока чернила высохнут, Ив свернула письмо в трубочку и подала Лоуренсу. Ее шутливый голос вызвал на лице Кимана извиняющуюся улыбку. У Лоуренса было некое подозрение, почему она не улыбнулась в ответ, однако он лишь молча взял письмо; он не рассчитывал, что Ив подтвердит его подозрение.

– Я надеялась, что мы встретимся на реке.

– …Хорошо бы распрощаться с прекрасной дамой при свете дня. Ты же была моей партнершей по торговле, пока меня не обманула.

Ив прищурилась, но ничего не ответила. Киман, похоже, догадался, чем бы обернулся его изначальный план, если только дружеская болтовня Лоуренса и Ив хоть что-то значила. Он криво ухмыльнулся и с облегчением опустил голову.

– Что ж, прошу вас подождать меня здесь, господин и госпожа.

Произнеся эти слова, Лоуренс пошел прочь. Посредник Кимана, стоящий на посту возле двери, проводил его ненавидящим взглядом. Судя по всему, засохшая кровь на его одежде ему же и принадлежала: Ив боднула его в нос, когда он ее связывал. Лоуренс не задумываясь просиял ему навстречу деловой улыбкой. «Мы с ним неизлечимо разные», – подумал он, идя по коридору.

Вблизи горящих свечей собралось несколько человек, они обсуждали что-то. Они все еще пытаются придумать, как из этой истории выпутаться? Или они уже решают, куда бежать? В общем, не важно. У Лоуренса в руках было письмо, которое уничтожит «празднество», творящееся сейчас возле алтаря. Так что не имело значения, что эти люди обсуждали; на уверенность Лоуренса это никак не влияло.

Сейчас именно он главный герой представления. Поскольку он был в этом убежден, его выражение лица, возможно, было очень странным, когда он подошел к стражам, стоящим возле дверей. Сообщив им, какое у него дело, он направился к алтарю. Непонятная атмосфера царила в зале; один лишь Рейнольдс смело улыбался.

– Господин Рейнольдс, – тихо пробормотал Лоуренс, добравшись наконец до алтаря. Они не были незнакомцами, и Рейнольдс встретил его изумленным взглядом, каким, бывает, человек встречает старого приятеля.

– Что привело тебя сюда? В чем дело?

Лицедействовал он превосходно. Да, Рейнольдс – сила, с которой стоит считаться.

– А, просто некая дама попросила меня доставить тебе письмо.

Рейнольдс, несомненно, понял, что Лоуренс имел в виду Ив.

– Хо-хоо.

На долю секунды вся непомерная жадность Рейнольдса отразилась у него на лице, озаренном неверным светом свечей. Должно быть, он по-прежнему надеялся на союз с Ив и полагал, что это письмо избавит его от некоторых усилий.

– Похоже, предложение сделки.

Рейнольдс радостно улыбнулся, когда Лоуренс достал из-за пазухи письмо. Похоже, он решил, что Ив действительно вскоре будет в его власти. Лоуренс развернул пергамент возбужденно, точно юноша, открывающий письмо от любимой. Мысленно он похвалил себя за то, что не расхохотался, а потом принялся читать письмо вслух.

– «Поскольку господин Рейнольдс желает заключить крупную торговую сделку, мы хотели бы сначала проверить его денежное состояние; проверка будет осуществлена представителем моего торгового дома с хорошим зрением».

– А… эмм…

– «У нас есть свидетельства, касающиеся торговли медными монетами. Мы убеждены, что можем с должной убедительностью показать, что ты получал пятьдесят восемь ящиков от компании Дива, однако посылал шестьдесят в королевство Уинфилд. Сначала мы предполагали, что ты просто уклонялся от уплаты пошлин».

Пот градом катился по лицу Рейнольдса. Лоуренс продолжил вполголоса зачитывать текст письма.

– «Однако в действительности ты не уклонялся от уплаты пошлин, пытаясь заработать немного денег. Ты работал вместе с Дивой, переправляя вниз по реке большие суммы».

Если деньги в ящиках упаковывать по-разному, то и количество монет будет различным. Это позволяло перевозить деньги втайне от всех.

– «Ты получал из королевства Уинфилд плату за шестьдесят ящиков монет, а Диве платил за пятьдесят восемь. Если рассматривать твои действия по отдельности, они выглядят правомерными. Однако совпадает ли число монет – а также платежи за их перевозку – этого мы по записям в налоговых книгах сказать не можем».

Рейнольдс был бледен, как призрак. Его глаза отчаянно бегали, пока не остановились наконец на Лоуренсе.

– «Но если мы сравним полученные и отправленные товары, то увидим, что всякий раз у Торгового дома Джин остаются платежи за два ящика монет. Более того, эта схема может применяться и к другим товарам».

Это и сказал Лоуренс, когда услышал от Коула решение загадки с монетами. Проверить, действительно ли Рейнольдс использовал такую схему, было непросто, он ведь много товаров мог переправлять таким способом… так же много, как много в мире людей верят, что они главные герои представления.

– «Медная руда, свинец, олово, бронза и товары из этих металлов… все что угодно, если оно округлой формы и измеряется ящиками. В рудниках Роефа добывают множество различных металлов».

– Нет, я…

– «Будешь ли ты утверждать, что это просто перевозка денег? Если так, то это ложь. Это не перевозка денег. Желаешь ли ты, чтобы наш торговый дом послал людей к Диве? Когда мы заметили твои противозаконные дела, мы сочли, что ты просто уклоняешься от уплаты пошлин. Но пошлины жизненно важны; можешь ли ты представить, как плохо будет, если Дива откажется платить?»

Лицо Рейнольдса дергалось, как у пугливого ребенка. Убить сразу двух зайцев – так большинство людей будет смотреть на его действия.

– «Дива, торгуя с тобой таким способом, избегает уплаты пошлин. Всякий раз они теряют два ящика монет. Они не получают прибыль, но при этом не платят пошлины. Таким образом…»

Лоуренс остановился и прокашлялся.

– Чего ты хочешь? Сколько? Чего ты добиваешься? Скажи!

Рейнольдс, конечно, был застигнут врасплох, однако он не потерял самообладания и не стал кричать. Лоуренс положил руку ему на плечо, точно успокаивая, и улыбнулся.

– Я всего лишь посланник. Подобные вопросы, – Лоуренс повернулся в сторону коридора, – надлежит решать с двумя моими нанимателями.

– …

Рейнольдс не упал на колени (видимо, чтобы спасти достоинство). Он знал, что тех двоих ему не подкупить. Эти скряги способны убить одной улыбкой.

– А я с тобой прощаюсь. Торговец снова уходит в странствие в поисках костей бога-волка.

С этими словами Лоуренс развернулся и зашагал прочь. Проходя мимо Кимана и Ив, он обменялся с ними рукопожатиями. Да, они славно поджарят Рейнольдса.

Лоуренс шел по тускло освещенному коридору мимо других торговцев, по-прежнему разговаривающих между собой с тревожными лицами.

Он не герой. Он не великий торговец. Он никогда не выступал перед толпами. У него даже не было подручных, которым он бы мог приказывать одним движением руки.

Когда Лоуренс вышел из здания церкви, солнце уже полностью село; в свете настенных факелов люди на площади отбрасывали длинные тени. Он оглянулся на величественное здание, подсвеченное факелами снизу. Зрелище было пугающее.

Спустившись со ступеней, Лоуренс углубился в толпу. Нельзя сказать, что он был в себе уверен. Но ему было куда идти. В знакомую комнату в знакомом здании.

Войдя в открытую дверь, он по скрипящей лестнице начал подниматься на третий этаж. Его глаза еще не успели привыкнуть к темноте, но он помнил, где дверь в его комнату. Встав перед дверью, он дважды медленно стукнул. Раздался шорох, и дверь открылась, выпустив наружу свет свечи и запах пищи. Когда Лоуренс был одиноким бродячим торговцем, он и надеяться не мог на такую встречу.

Несмотря на то, что в последнее время он вертелся как белка в колесе, он с улыбкой произнес:

– Я вернулся.

Хоро и Коул разом ответили:

– С возвращением.

Дверь за его спиной медленно закрылась.