— Твои руки останавливаются. У тебя в тарелке осталось больше половины. Поешь еще.

— Я ем…

На миг я задумалась, почему я это должна делать, однако была не в настроении идти наперекор, так что просто без желания шевелила рукой.

Я ранее встречалась с Сильвией, так что, возможно, остальные члены семьи Феделиан знали, что я уже не сплю.

Так что же они думают?

Обо мне, поспособствовавшей краху семьи и взявшей инициативу лишить дыхания отца.

Я думала, что, как и Ришель, глава Феделианов, который знал о моих планах, все также были в курсе...

Вероятно, потому он так странно на меня смотрел во время собрания по объединению.

Думаю, он мог рассматривать меня как нежеланную личность...

Ибо такие вещи противоречили принципам Феделианов. Мои деяния были идентичны аморальности.

Да и реакция Сильвии была очень неожиданной — она даже не думала меня избегать.

Но что бы они ни думали обо мне, на самом деле это было не так уж важно.

Не имело значения, удалось ли Касису убедить их привести меня или нет.

Даже если он окажется по моей вине в затруднительном положении, я не стану вмешиваться...

Ибо это его выбор.

И, по правде говоря, я чувствовала, что хочу увидеть, какие проблемы будут у Касиса из-за меня.

Видимо, кровь сама за себя говорит. У меня тоже плохой вкус.

Я еще не до конца понимала, что Касис хочет сделать со мной, раз привел сюда.

То, что я услышала от него, казалось мне чем-то далеким, тем, что я больше никогда не испытаю.

Возможно, следует расшифровать это как страстное признание… Неужели он проявляет ко мне жалость?

Может быть, он привез меня к себе, как приводят домой умирающих на дороге животных?

Однако, вспоминая настойчивый поцелуй днем, мне показалось, что я ему нравлюсь...

Но я была первой, кто это начал.

Такие женщины, как я, сначала вот так открыто соблазняют. Невозможно найти кого-то, кто не попался бы на эту удочку.

— Я наелась. Я хочу побыть одна, так что выйди.

Что ж, это и вправду не имело значения.

В первую очередь я даже не знала, как долго пробуду здесь.

Кроме того, я не подозревала, насколько хорош Касис в исцелении… Однако невозможно спасти человека, который гниет и умирает изнутри.

Поэтому он был способен лишь облегчить мою боль, дабы я могла громко произносить слова до собственной кончины.

Тем не менее Касис являлся первым человеком, который сказал мне подобные слова с такой искренностью...

Я поняла, что не смогу ничего ему дать за оставшееся время.

Как и сказал Касис, мое желание избавиться от этого было верным.

— Я заранее дал указание слугам, так что не должно возникнуть неудобств. Позови кого-нибудь, если что-то понадобится.

Касис увидел, что я поела, и позвал людей убрать все со стола.

— Если тебе понадобится что-нибудь еще – говори мне в любое время. Моя комната находится прямо напротив твоей.

— Что?

Услышав его последующие слова, я усомнилась в собственных ушах и бессознательно задала вопрос.

— Это твоя комната напротив?..

— Да, я тоже останусь в пристройке на некоторое время.

— Зачем?..

В ответ на вопрос Касис уставился на меня.

— Если ты что-то не то сделаешь, пока меня не будет, – появится много проблем, — спокойно сказал Касис, неизменно смотря на меня.

— Я спросила на всякий случай...

— И еще раз тоже спрошу: в этой пристройке живет кто-нибудь, помимо нас?

— Нет.

На сей раз Касис ответил монотонным голосом, что заставило меня успокоиться.

Значит, только мы с Касисом будем использовать отдельное здание.

Кажется, стоит перестроить ход своих мыслей.

Видимо, его и вправду не волнуют ни внимание, ни интересы других.

***

Новости об Агриче быстро распространились среди оставшихся семей.

— Правда? Какое редкое событие.

Рюзак Кастор, отреагировав лишь раз на подобную шокирующую новость, потерял к ней интерес.

Парень выглядел таким вялым, что даже подручный, сообщивший о данном событии, был озадачен.

— В любом случае я даже не глава. Мать обо всем позаботится.

...Но это имело смысл.

В любом случае роль главы заключалась в том, чтобы решать вопросы своей семьи, поэтому Рюзаку не нужно было высказываться насчет произошедшей ситуации.

Более того, его изначально не интересовали другие.

Что касается Ранта Агриче, то он помнил лишь случай, когда услышал, как в прошлом году его мать, Падриса, ходившая на собрание по объединению пяти семей, холодно оценила этого мужчину: "Если в мире и обитают призраки, то он будет мучительно умирать от рук ненавидящих его душ, которых сам и погубил"...

Но он правда мертв. Как и думалось, мужчина не заслуживал обычной, человеческой жизни.

Рюзак думал об этом без особых эмоций.

Тем не менее, как только он услышал новости, Роксана Агриче и ее дерзкий младший брат, с которыми он встретился во время собрания, на миг всплыли в голове парня.

Рюзак собирался спросить подчиненного, что с ними стало, но оставил эту затею.

— Каков ущерб от этой снежной лавины?

— Согласно новому подсчету…

Избавившись от ненужных мыслей, он двинулся дальше, слушая объяснения своего подчиненного.

***

— Чего? Агриче пал?

Ноэль Бертиум выронил вилку, которую держал в руке.

Клубника со взбитыми сливками, до недавнего времени аппетитно выложенная сверху, тоже упала на колени.

Белая пенка испачкала его одежду, но Ноэля, казалось, это не волновало.

Его полузакрытые глаза, что были не в силах побороть сонливость, стали ясными.

— Ч-Что тогда насчет Луны?

(Прим. переводчика: Луна – прозвище Роксаны.)

— "Луны"?..

— Я про мою богиню! — воскликнул он, и его глаза тряслись, словно перед юношей только что рухнуло небо.

Ноэль выглядел так, будто ему было все равно на остальное, если "Луна" не страдала.

После того как услышал такую важную новость, он спрашивает лишь об этом?..

Подчиненный Данте, который поведал Ноэлю ситуацию с Агриче, переспросил:

— Быть может, Вы говорите о Роксане Агриче?..

— Да, я и имею в виду мою Луну!

Данте удивился.

С каких это пор он стал так гордо кричать про "его" Роксану?

Кроме того, на сей раз парень назвал ее Луной, именем богини спутника.

Разумеется, данное прозвище подходило Роксане, но девушка даже не была куклой, которую он брал с собой. Юноша посчитал, что менять имя человека, который имел собственный разум, было неправильным.

— С каких это пор мисс Агриче стала Луной сэра Ноэля?

— С первой встречи! Я с первого взгляда на нее почувствовал, что это судьба!

— Вас уже холодно отвергли на собрании по объединению, так что перестаньте. Что Вы вообще задумали?..

— Кого это "отвергли"?! Она даже получила цветы!

— О Господи... Она получила цветы, а не сердце.

Ах, снова началось...

Данте глубоко вздохнул, когда понял, что тяжелый нрав Ноэля начал потихоньку проявляться.

Вот почему у него никогда не было пассии.

В последний день банкета Ноэль с первого взгляда влюбился в прекрасную Роксану Агриче.

Было бы отлично, закончись все на этом… однако в тот день у Ноэля потекла кровь из носа. Он даже дошел до вандализма, сорвав цветы, благоухавшие в теплице Иггдрасиля, дабы подарить их девушке.

Во время сего события он хватался за Данте и долго ныл, говоря, что не может вручить букет лично, потому что стесняется.

У слуги не оставалось иного выбора, кроме как сыграть роль Амура, что ему совсем не подходило по характеру.

Увиденная вблизи Роксана Агриче оказалась намного красивее, чем ожидал мужчина.

В сложной ситуации даже Данте, что был чем-то средним между красавцем и уродом, увидев вблизи особу и встретившись с ее прекрасными глазами, на мгновение растерялся, даже начав заикаться…

Однако, казалось, ее не интересовали ни цветы, которые подарил Данте, ни их владелец.

Она просто ушла, даже не вслушиваясь в слова Данте, который говорил о чем-то важном.

Позже мужчина запоздало узнал, что представители Агриче первыми покинули Иггдрасиль.

Тогда Ноэль вновь стал его неимоверно изводить.

Вспоминая о том времени, Данте внезапно заговорил, решив снова надоесть Ноэлю.

— Что ж, пусть тогда сэр Ноэль и не сдавался, однако сейчас все кончено. И это нормально! Изначально все привело бы к этому, верно? Не зря же есть поговорка, что первая любовь должна быть несчастливой!..

— Н-Нет!.. Моя Луна, между нами еще ничего не кончено!..

Ноэль посмотрел на Данте со слезами на глазах, как будто был действительно шокирован.

Парень пугал своей одержимой идеей посвятить сердце той, что беспокоила его сильнее остального.

Данте цокнул языком, подумав, что это продлится довольно долго.

— Эй, Данте, ты снова заставил плакать Ноэля?

В этот момент в ушах зазвенел красивый голос, подобный весеннему ветерку.

Красная ткань, висевшая на двери, закачалась, и кто-то вошел в комнату.

Перед Ноэлем и Данте появился красивый светловолосый юноша.

— Никс!

Названный в честь богини ночи он являлся излюбленной куклой Ноэля.

Никс, как и его имя, был ослепительно красив.

— Луна исчезла! Я пытался заполучить ее раньше каких-то других типов!

— Луна – это та женщина, о которой ты недавно мне рассказывал?

— Да, моя богиня так же прекрасна, как и ты.

Данте со сморщенным лицом посмотрел на двух людей, что сегодня выглядели просто превосходно.

Он озирал Никса с некоторой ненавистью.

— Хм, мне интересна женщина, в которую Ноэль влюбился с первого взгляда. Нужно найти ее?

— Что? А ты сможешь???

— Конечно. Я самая совершенная кукла, которую ты когда-либо создавал.

Никс улыбнулся Ноэлю, глядя на него. На мгновение в глазах куклы промелькнул странный жуткий свет...

Но Ноэль этого не заметил и был лишь наивно рад.

Только Данте, знавший истинную природу Никса, при его появлении нахмурил брови.