Во мраке ночи, стоя посреди широкой серой равнины, воет одинокий Зверь. Его голос не сотрясает воздух, не производит звука в обычном для нас понимании. И, разумеется, поблизости нет ни одного живого существа.

Так что некому слушать или понимать голос Шиантора, "Первого Зверя, скорбящего под луной". Но всё же Зверь продолжает выть, не уставая, не теряя надежды, а может, просто не ведая ни того, ни другого, вечно и непрерывно продолжает производить бессмысленный, не достигающий ничьих ушей звук.

С высоты Регул Айра кажется, что серая равнина однородна, но, спустившись на землю, наблюдатель, к своему удивлению, сможет различить множество деталей прежнего ландшафта. На месте бывших холмов виднеются пологие песчаные дюны, серые сопки обнаруживаются там, где раньше возвышались горы. И там, где некогда стояли каменные здания, отчётливо виднеются руины, следы прежних построек. Благодаря этому копатели могут шарить в прахе, разыскивая осколки богатств погибшей цивилизации.

Теперь давайте поговорим о земле у самых лап воющего Зверя. Чуть более пятисот лет назад здесь был небольшой город. Не самый богатый, без более-менее крупных производств, но город с долгой историей. Всё, от камней мостовой до посаженных вдоль улиц деревьев и остановок для повозок, вплоть до последней из ветхих хижин, всё в городе стояло гордо, словно говоря: "Мы здесь уже сотни лет, знаете ли".

Приют на окраине не был исключением. Некогда здесь был детский сад, и теперь сменившее назначение здание высилось, всем видом демонстрируя гордость своим прошлым. Иными словами, разваливалось от старости. Каждый раз при дожде или сильном ветре обитатели дома хватали доски, гвозди и молотки, готовые заделывать очередную прореху.

В городе жило около трёх тысяч человек. В приюте – около двух десятков. Так было пятьсот двадцать шесть лет назад. Сейчас остался лишь один, помнящий это.

А Зверь продолжает выть, издавая вопль за воплем, ничего не возглашая и никого не достигая.

Позвольте открыть вам небольшой секрет.

Говорят, что старейшины Эльфов умели разговаривать, используя лишь разум, не сотрясая воздух словами. Вой Зверя представляет из себя практически то же самое: разновидность телепатической связи, ощутить которую могут лишь существа того же вида, с такой же структурой разума.

И каждая из семнадцати разновидностей Зверей является отдельным видом. Слова Шиантора достигнут лишь другого Шиантора.

И Шиантор — единственный представитель своего племени. Всё его существо, столь близкое к совершенству, заключается в единственном теле. Даже если обыскать весь мир, не найти никого, кого можно назвать его сородичем.

Так что голос Зверя поистине не достигнет никого, и никто его не услышит. Он просто продолжает выть свою беззвучную симфонию, как и делал с того момента, как появился в этом мире, и как будет продолжать остаток вечности.

Оте-е-е-ец.

Плач одинокого Зверя, не касаясь никого, не находя ни в ком отклика, растворяется в бесконечной пепельной пустоши и затихает.