2.1 Отец и дочь

Алмерия Даффнер никогда не видела свою мать. Когда она подросла достаточно, чтобы осознавать мир вокруг себя, её семья состояла из неё самой и её отца. Но его она тоже не смогла узнать как следует. Он почти не появлялся дома: днём работал ростовщиком, а ночи проводил с любовницей. Временами он заходил в их с Алмерией жилище, тихо убеждался, что она ещё жива, и снова уходил, оставив на столе ровно столько денег, чтобы она не умерла от голода. Этим общение Алмерии и её отца исчерпывалось. Так что девочка фактически жила сама по себе, ни на кого не опираясь и не являясь ни для кого опорой.

Когда Алмерии было всего семь лет, её отец занялся тёмными делами и погиб от ножа сообщника. Разумеется, Алмерия больше не могла оставаться в их съёмной комнате. Предполагалось, что девочку отдадут в городской детский дом, но тут вмешался старик, расследовавший гибель её отца. Он заявил, что их встреча – это нечто вроде судьбы, и предложил забрать её в его собственный приют. Стражники и городские чиновники не возражали, а сама Алмерия, потрясенная всем случившимся, была попросту не в состоянии выразить собственное мнение.

***

Старик привёл её в ветхое деревянное здание.

– С сегодняшнего дня это твой новый дом, а они – твоя новая семья, – сказал ей старик, но смысл его слов ускользнул от Алмерии.

Для неё домом всегда была та крошечная съёмная комната, а семьёй – вечно отсутствующий отец. То, что с сегодняшнего дня их заменят совершенно новое место и совершенно незнакомые лица, никак не укладывалось у неё в голове.

Пока Алмерия в замешательстве стояла возле старика, к ним подбежал мальчик.

– У тебя новая сестра, – сказал ему старик, и мальчик уставился на неё.

– Ты чего такая унылая?

Девочка бросила на него короткий взгляд и отвернулась. Она и так была не в настроении общаться с кем-либо, а с мальчишкой, который оскорбил её первой же фразой – в особенности.

– Эй, сколько тебе лет? – спросил мальчик.

Алмерия проигнорировала его.

– Ну, неважно. Я всё равно тут самый старший.

Алмерия проигнорировала и эти слова.

– Так, слушай. Теперь ты часть семьи. Я был здесь дольше тебя, а значит, я твой старший брат.

Снова никакой реакции.

– Да что с тобой? Ты скучная.

Вскоре мальчик отчаялся завязать разговор и отошёл. Алмерия бросила ему в спину ещё один взгляд и снова уставилась в землю. Ей не нужно его внимание. Ей не нужна семья. Даже если ей вдруг навяжут семью, она всё равно не знает, как вести себя в ней. Пусть просто оставят её в покое, она прекрасно обойдётся без них. Старик возле неё пожал плечами и вздохнул.

Той ночью Алмерия заболела. Неудивительно, ведь внезапные перемены, коснувшиеся всей её жизни, и накопившийся стресс легли на ее неокрепшие тело и разум тяжелым грузом. Жестокая горячка приковала её к кровати. Голова казалась неподъёмной, каждый вздох отдавался в груди болью. В её затуманенном мозгу появилась мысль о смерти. Впрочем, Алмерия понимала, что эта мысль вызвана временной слабостью. Но всё же часть её словно считала, что просто взять и умереть здесь и сейчас – не так уж плохо. Алмерия никогда не обладала особенно сильной волей к жизни. Чем и дальше влачить бессмысленное существование, лучше уж прервать его, и чем раньше, тем лучше.

Внезапно её лба коснулось что-то холодное. Затуманенное сознание Алмерии не могло в достаточной мере оценить происходящее вокруг и узнать в этом "нечто" мокрое полотенце, но девочке было приятно. Чуть-чуть.

– Хмф. Я тут о тебе забочусь, а ты всё так же меня игнорируешь.

Алмерия смутно услышала голос рядом с собой. Владелец голоса, кем бы он ни был, регулярно менял полотенца на её лбу. Когда вода в его ведре нагрелась, он набрал свежей в колодце, выйдя в холодную темноту снаружи. Ночь всё длилась, Алмерия постепенно приходила в себя. По-прежнему как в тумане, она всё же различила, что рядом кто-то сидит.

– Ого, как поздно, – удивлённо сказал этот кто-то. – Лучше лечь поскорей, а то утром не проснусь.

Человек встал. Алмерия не разобрала его слов, но поняла, что он собирается уходить. Её рука, словно ведомая собственной волей, потянулась к неизвестному, пальцы слабо сжались на его рукаве.

– ...Отец... – Губы тоже двигались сами по себе. – ...Не уходи, отец...

Она почти не слышала собственных слов, так тих был её дрожащий голос. Человек в изумлении остановился. И снова сел рядом.

– Всё хорошо. Отец здесь. Он никуда не уйдёт.

Алмерия знала, что это неправда. Её отец мёртв. Впрочем, он почти не разговаривал с ней, даже когда был жив, не говоря уже о том, чтобы успокаивать её ласковыми словами. И всё же она позволила себе обмануться этой ложью. Нащупав в темноте руку этого отца, она изо всех сил сжала её. Она хотела, чтобы он остался рядом. Она хотела его помощи. Она хотела неподдельной доброты этого поддельного отца. И тёплая рука отца сжала её руку в ответ.

– Отец...

– Я здесь.

Алмерия позвала, и ей ответили. И это принесло ей счастье. Кто-то оказался рядом, когда ей понадобилась поддержка. Возможно, наибольшее счастье ей подарил сам факт того, что подобная мелочь способна её осчастливить. Алмерия наслаждалась теплом, обволакивающим её руку, а в голове продолжали роиться беспорядочные мысли.

Через несколько дней тот мальчишка заговорил с Алмерией о случившемся в её первую ночь в приюте. По его словам, это случается почти всегда. Новые члены семьи, шокированные потерей родителей, часто заболевают, переселившись в приют. Он видел такое много раз.

И нет ничего необычного в том, что заболевшие дети ищут мать или отца. Совершенно естественно страдать от одиночества, лишившись всех родных и оказавшись в обществе незнакомцев. В одиночку это просто не вынести. И поэтому, лёжа в постели, когда их тело и разум ослаблены болезнью, они часто зовут родителей. Это нормально. Все в приюте прошли через такое хотя бы раз.

Так что в этом нет ничего позорного или стыдного, сказал ей мальчик. Он посоветовал ей просто забыть об этом и пообещал, что забудет сам.

– ...Нет.

Алмерия отказалась так решительно, что сама удивилась. Как она может забыть то тепло, то спокойствие, то счастье? Она не собиралась отбрасывать столь дорогое воспоминание по такой глупой причине как "это нормально" или "все так делают".

– Я никогда этого не забуду... Отец.

– Я же сказал тебе, называй меня старшим братом, – немного досадливо ответил мальчик. – Я не старик какой-нибудь... – пробурчал он.

И правда, ему недоставало солидности, которой стоило бы ожидать от отца, но всё же...

– Но, Виллем, ты совсем непохож на старшего брата.

– Можно подумать, я похож на отца!

– Это другое.

– Нет, не другое! Почему ты так упрямо хочешь звать меня "отцом"?!

– Почему? Ну... – Алмерия немного подумала. – Секрет, – она подмигнула и показала язык.

***

Алмерия открыла глаза.

***

В темноте смутно вырисовывался потолок. Снаружи доносился птичий щебет. Должно быть, скоро рассвет, подумала она.

– Н-н...

Кажется, ей снился какой-то очень долгий сон, и она ещё не полностью пробудилась от него. Не плохой сон... наверное. Во всяком случае, не один из тех кошмаров, снившихся ей в детстве. В голове ещё не прояснилось. Она привычно, не осознавая, что делает, встала и надела сандалии. И, по-прежнему в полусне, вышла из комнаты и зашагала по коридору. Деревянные половицы громко скрипели в такт шагам. А потом...

– А.

Она обнаружила, что на потрёпанном диване кто-то спит. Знакомые чёрные волосы, мягкие черты лица, худощавая фигура...

– ...Отец?

И тут в голове вдруг разом прояснилось, словно ночной туман развеялся при первых лучах утреннего солнца. Она вспомнила, кто она, зачем пришла в эту комнату и что должна сделать дальше.

– Ох, нет, ох, нет.

Она заторопилась обратно по коридору, дробно стуча сандалиями. Утром в приюте всегда много дел. Нужно открыть окна, пока не взошло солнце, нужно приготовить завтрак, пока не проснулись дети, и она хотела сделать завтрак роскошней обычного в честь неожиданного возвращения некоего члена семьи. Предстоящий день, похоже, будет одним из самых суматошных за последнее время.

– Мог бы и предупредить, что вернёшься, глупый Отец.

Рано или поздно он проснётся, и первыми его словами, скорее всего, будет "хочу есть". Он всегда такой. Алмерия сомневалась, что он и правда каждый раз голоден, но возвращаясь домой, Отец постоянно требовал еды, словно пытаясь наверстать все дни своего отсутствия.

– Ладно. За дело.

Алмерия улыбнулась и достала свой любимый передник.

2.2 Чужаки

Виллем знал, что больше не может сражаться. Он осознавал, что первая же попытка выйти на поле боя окончится его гибелью. Он даже научился видеть плюсы своего состояния: теперь он может провожать девушек на битву, оставаясь дома, в безопасности.

Но когда воздушное судно “Плантагинеста” подверглось нападению, Виллем, не раздумывая, вступил в бой. Он оставил спящую Ктолли, зажёг собственный Яд и атаковал врага. Встретив на поле боя Рантолк, он услышал от неё, что это лишь попытка совершить самоубийство, используя Ктолли как повод. Вряд ли этот его поступок можно было описать точнее.

Виллем хотел погибнуть в том бою. Отбросить всё, кроме собственной решимости защитить девушек. Он использовал сражение для удовлетворения собственного эгоизма, растоптав ту часть себя, что хотела просто дождаться возвращения фей.

Он сделал всё, на что был способен, и немного сверх того. Впервые за долгое время его Яд пылал в полную силу. Он слушал, как вскипает его кровь, как горит его плоть. Незачем сдерживаться, если всё равно собрался умереть сражаясь. Потом же, когда сил сражаться уже не останется, боль и страдания не будут иметь никакого значения. И он выкладывался на полную.

А потом его желание исполнилось. Виллем Кмеч, техник зачарованного оружия второго класса Крылатой Стражи и смотритель склада фей, погиб в бою. Во всяком случае, должен был.

***

Птицы насвистывали свои милые песенки. Приятное утро приятного дня.

Виллем зевнул, сидя на крыше приюта, и осмотрелся чуть влажными глазами. Перед ним раскинулся город – точно такой, каким он его помнил. Зелёное пятно вдали – ферма Адама. Перед ней церквушка. Разноцветные кирпичные здания по соседству – дешёвые общежития, а красный флаг, развевающийся на краю района, обозначает Гильдию Искателей Приключений. За ней, по ту сторону оросительного канала – центральный район Гомага.

Над несколькими печными трубами показался дым – в этих домах начали готовить завтрак. Люди этого мира собираются прожить ещё один день.

Разумеется, это никак не может быть реальностью. Город перед Виллемом погиб давным-давно, как и населяющие его Эмнетуайт. Согласно учебникам истории – более пятисот лет назад. Агрессоры, позже получившие имя "Звери", появились прямо посреди столицы человеческой империи, во дворце. Ужасающие своей мощью и еще сильнее - числом, к тому же страшно быстрые, они пожрали мир со скоростью, недостижимой ни для одной армии в истории. Всего за несколько дней многие города и страны, которые образовывали империю, просто исчезли с лица земли.

Исчезали не только люди. Звери поглощали всё без разбора. Траву и деревья, зверей и насекомых, эльфов и все прочие расы, пытавшиеся встать на пути Зверей. Они разрушали всё, словно всё живое было виновно перед ними уже тем, что существовало.

Поверхность земли превратилась в безжизненную мёртвую пустыню, где двигались лишь пыльные бури. Немногие выжившие давным-давно сбежали в небеса, под предводительством Великого Мудреца укрывшись на Летающих Островах и заново создав там цивилизацию. Те же расы, которым не повезло воспользоваться этим шансом, давно вымерли.

– Проклятье, – вполголоса выругался Виллем.

Человечество давно исчезло, как и его родной город. Он повторял это себе снова и снова. Раскинувшийся перед ним пейзаж – всего лишь нечто вроде дневника. Пробуждает воспоминания, порождает тоску о прошлом, но в действительности не существует. Его дом не здесь. Его дом там, далеко в небесной выси.

– Большой. – Нефрен уселась рядом и заговорила на всеобщем языке Регул Айра. – Что это за остров?

– Почему ты спрашиваешь меня?

– Такое впечатление, что ты знаешь, где мы.

Виллем не нашёлся с ответом, ему было неожиданно сложно как подтвердить, так и опровергнуть её утверждение.

– Это город Гомаг, часть империи. Здание под нами – Памятный приют Чужака, построенный и управляемый самим Чужаком Д. Нильсом, восемнадцатым Истинным Героем.

На обычно невозмутимом лице Нефрен мелькнула тень сомнения.

– Приют под управлением Героя? Впервые слышу... Но, как бы то ни было, "империя" означает, что мы на Шестом Острове?

– Не знаю, как ты, а я никогда не слышал о Героях на Регул Айре. Это поверхность.

Лицо Нефрен приняло ещё более обеспокоенное выражение. Виллем нашёл это довольно забавным.

– Но ведь Героев и на поверхности больше нет? – спросила она.

– Ну, тут есть проблемка. Всё на поверхности было уничтожено пятьсот лет назад, – ответил Виллем, озираясь. – Но это, без сомнений, мой родной город, каким я его помню.

Нефрен, следуя его примеру, тоже начала осматривать окрестности.

– Так это земля, какой она была в древности.

– Верно.

– И под этой землёй нет ещё одной?

Вопрос Нефрен прозвучал несколько странно, но Виллем понял, чем он вызван. Прожив всю свою жизнь на Регул Айре, она привыкла к ограниченному пространству Летающих Островов. Если идти и идти вперёд, очень быстро подойдёшь к краю, а заглянув за край, увидишь пепельную пустыню внизу. Для неё это обыденность. Она, возможно, могла смутно понять мысль об обширных плодородных землях, раскинувшихся во все стороны без конца и края, но вообразить такое у неё никак не получалось.

– Вон та гора, кажется, очень далеко, – произнесла Нефрен, указывая вдаль.

– Так и есть. Я бы сказал, отсюда до неё примерно столько же, сколько весь Шестьдесят Восьмой Остров в длину.

– И за той горой земля продолжается и продолжается?

– Да, всё дальше и дальше. Примерно в двух днях пути на повозке там крупный город. – Виллем мысленно представил себе карту империи. – Потом поля, дальше река, а за рекой огромный лес, за которым горный хребет... А за горами спорные земли... Там сейчас идёт война с эльфами.

– Как-то немного не по себе.

– А, я понимаю, о чём ты. Так всегда бывает, когда пытаешься представить себе что-то невероятно большое.

– Но всё на поверхности давно разрушено.

– Верно.

– Тогда что всё это?

– Я думаю...

Виллем опустил взгляд на свою грудь. Висящий на его шее металлический предмет, Талисман-переводчик, способный передавать саму мысль говорящего, испускал слабое сияние Яда. Удобное маленькое устройство, требующее для активации лишь крошечную каплю Яда. Но у него есть и недостатки.

Точно так же, как ложь и оскорбления безвредны, пока держишь их при себе, так и некоторые виды атак эффективны лишь тогда, когда цель их осознаёт. А понимать все языки – значит подставлять себя прямо под подобные атаки. Пока Талисман Виллема активирован, любые входящие сообщения будут передаваться ему напрямую, без каких-либо барьеров, и это заметно ослабляет его сопротивляемость к попыткам воздействия на разум. На Регул Айре этот побочный эффект не представлял никакой угрозы, так что Виллем попросту забыл о нём.

А теперь Талисман активирован, и активирован не Виллемом. Что это может означать?

– ...Я думаю, это сон.

Нефрен пронзила его ледяным взглядом.

– Стой, нет-нет, не просто какой-то обычный сон. Я хотел сказать, что мы подверглись какому-то нападению.

Когда-то давно, во время своих путешествий в качестве Квази Героя, Виллем встречал демонов, пользовавшихся такими вот трюками. Раса демонов посвятила себя попыткам совратить людей. Они изобретали разнообразные уловки в попытках заставить свои жертвы отбросить веру и самоконтроль. И одна из таких уловок включала в себя погружение жертвы в иллюзорный мир.

– Основанный на воспоминаниях жертвы выдуманный мир, почти идеально воспроизводящий реальность. Цель всего этого – заставить жертву стать постоянным обитателем иллюзорного мира. Будь осторожна. Стоит забыть о желании сбежать отсюда, и мы проиграли, – объяснил Виллем.

– То есть мир в этом сне выглядит таким похожим на древнюю землю, потому что...

– Враг, вероятно, решил, что я могу поддаться, просто увидев это место.

На самом деле этот метод и правда неплохо работал. Просто сидя на крыше и глядя вокруг, Виллем чувствовал, как теплота и грусть по прошлому переполняет его, угрожая растопить сердце. Но понимая, что это вовсе не реальность а часть вражеского плана, он мог сопротивляться.

– Иллюзорный мир... – Нефрен ущипнула себя за щеку. – Ай. Это правда сон? – На её глаза навернулись слёзы.

– Ну, смысл как раз в том, что от этого сна не пробудиться. Так просто нам не вырваться.

– А что тогда делать?

– Их цель – сделать нас обитателями этого мира. Они будут изменять его и пытаться заставить нас отреагировать.

– Изменять мир?

– Они его создатели и могут, используя нашу память, творить здесь практически всё, что захотят, за исключением прямого воздействия на нас. Есть несколько подвидов демонов, специализирующихся на таких искушениях. У каждого свои методы. Ишмы постепенно убивают всех людей во сне, Буфы атакуют непосредственно, а Маммоны дарят горы денег и драгоценностей. Ещё я однажды сражался с Суккубом...

Суккубы, как правило, пытаются совратить жертву удовлетворением сексуальных желаний. Так что иллюзорный мир, в котором оказался заключён Виллем, переполняли искушения подобного рода. Это было... Ну, Виллем не очень-то хотел объяснять Нефрен детали. (Некоторое время после того боя он не мог заставить себя посмотреть в глаза Эмиссе или Лилии).

– Ну, как бы то ни было...

– Что делал Суккуб? – к досаде Виллема спросила Нефрен.

– Как бы то ни было... – настойчиво продолжил он, – я не знаю, кто наш враг, но его цель, скорее всего, именно я.

Виллем не верил, что сидящая рядом с ним Нефрен – подделка. Она не принадлежит этому миру из его воспоминаний, а значит, настоящая Нефрен просто попалась во всё это вместе с ним.

– Так что мне достаточно просто сохранять желание покинуть иллюзию, и враг рано или поздно попытается как-то вмешаться и сломить мой дух. Это наш шанс. Мы должны понять, кто это, и ударить в ответ.

– А нам обязательно наносить ответный удар? – спросила Нефрен.

– Разумеется. Иначе мы так никогда и не выберемся.

– А нам обязательно выбираться?

Пауза.

– Покинув эту иллюзию, мы оба долго не проживём.

Нефрен, вероятно, права. Пока они с Виллемом умирали на пепельном песке, кто-то захватил их души и перенёс в эту иллюзию. А значит, велика вероятность, что их настоящие тела в реальном мире уже погибли. Или, может быть, время проведённое во сне в реальности займёт лишь долю секунды. В таком случае, сбежав из иллюзии, они вернутся в свои умирающие тела и через несколько секунд погибнут.

– Мы никогда не вернёмся домой, – сказала Нефрен.

– Не имеет значения, – ответил Виллем отчасти самому себе. – Не позволяй глупым мыслям завладеть тобой. Потеряв волю к сопротивлению, ты рискуешь навсегда остаться запертой в этой иллюзии. То, что цель нашего врага я, не означает, что ты в безопасности.

Нефрен кивнула и замолчала.

"Что это с ней?" – подумал Виллем. Нефрен всегда ведёт себя немного странно, но её нынешняя странность кажется какой-то не такой. Она сохраняет своё обычное отсутствующее выражение лица, но затаившиеся в глубине глаз чувства выдают её: она чем-то обеспокоена.

– Оте-ец! – снизу кто-то окликнул Виллема на языке империи.

Едва заслышав этот голос, он ощутил, как грудь словно сдавило. Посмотрев вниз, он увидел, как Алмерия – точнее, нечто, принявшее её облик – машет ему, стоя у передней двери. Давящее чувство в груди переросло в боль. Алмерия. Это лицо. Этот голос. Потеряв их, он горевал как никогда раньше. Он так страдал, пытаясь смириться с потерей. Он никогда не сможет забыть ту боль, но те, кто смог наконец её ослабить, спасли его в гораздо большей степени, чем понимали сами. Но сейчас она прямо здесь, обратила к нему своё лицо, зовёт его своим голосом, словно отрицая все те мучения, через которые он прошёл за два года.

– Что ты там делаешь? Завтрак готов!

– О чём она говорит? – спросила Нефрен, не знающая человеческого языка.

– Пора завтракать. Подумаем, что делать дальше, когда поедим.

Нефрен кивнула.

– Не беспокойся. Алмерия прекрасно готовит, во всяком случае не хуже Найглато, – сказал Виллем. – Ну, не считая мяса.

Тролли намного превосходят людей в знании мяса и умении его готовить. Хотя Алмерия и прекрасный повар, но в том, что касается мяса, ей с троллем не тягаться – да Виллем и не хотел бы этого, было бы жутковато.

– Об этом я и не беспокоилась.

– Хм? А о чём беспокоилась?

Виллем старался, чтобы вопрос прозвучал естественно, но Нефрен не ответила. Она молча зажгла Яд, раскрыла светло-серые иллюзорные крылья и шагнула вперёд. Крылья фей нематериальны и игнорируют законы природы. Нефрен опустилась во двор, ни разу даже не взмахнув ими, и развеяла крылья так же быстро, как и создала.

Алмерия вскрикнула. Обычная горожанка, не Герой, рыцарь или искатель приключений, она вряд ли привыкла к летающим девочкам. Виллем, вздохнув, почесал в затылке и зажёг собственный Яд, после чего с грохотом прыгнул. Его усиленные ноги бросили тело вперёд с силой, намного превосходящей способности обычного человека. Немного скорректировав положение тела в полёте, он приземлился рядом с Нефрен. Его ботинки, подняв облако пыли, оставили в земле глубокие отпечатки.

– Виллем?!

– Всё в порядке.

Успокоив встревоженную Нефрен, он проверил собственное состояние. Ничего не болело. Он попробовал несколько раз подпрыгнуть на месте, но всё по-прежнему было в порядке. Яд насыщал его тело как положено.

Понятно. Виллем заключил, что они с Нефрен сохранили все способности, которыми обладали в реальности, и лишились всех повреждений, от которых страдали их физические тела. В этой иллюзии, полностью выздоровев, Виллем сможет использовать все силы, которыми некогда обладал как Квази Герой.

– Да, кстати... – заговорила Нефрен.

– Хм?

– Ты так и не рассказал, что делал Суккуб.

– Просто забудь.

***

На окраине Гомага возвышалось одинокое здание. Официально оно называлось Памятный приют Чужака и было построено на деньги самого Чужака Д. Нильса, восемнадцатого Истинного Героя. Что ж, замечательное имя и прекрасная история основания, но ничем иным здание не выделялось.

Если попытаться описать его одним словом, то на ум придёт лишь "старое". Если двумя – "очень старое". По стенам и потолкам этой двухэтажной деревянной постройки ясно читались как солидный возраст, так и некомпетентность юных плотников, в течение многих лет занимавшихся ремонтом. Раньше в здании располагался детский сад, потом оно обветшало настолько, что было решено его снести, но появился Нильс и выкупил его. Оно могло бы посоперничать с любым каменным зданием города возрастом, но, к сожалению, не прочностью фундамента. Казалось, при первом же же шторме приют просто-напросто развалится.

Тогда приют был домом для двадцати одного ребёнка. Все они, бойкие и шумные, проводили там день за днём в свободе от навязываемых бесполезными взрослыми ограничений.

Виллем тоже считался одним из обитателей, хотя за последние пять лет ему редко удавалось заглянуть домой. Тренировки и задания почти не оставляли ему свободного времени. И всё же он был одним из жителей приюта.

За завтраком, когда все собрались вместе, многие из недавно прибывших в приют детей испугались при виде взрослого мужчины. Но стоило Виллему улыбнуться, и они расслабились. Лишь в такие моменты он был благодарен своему лицу, совершенно лишённому какой-либо солидности. Старшие дети (большинство – в возрасте около десяти лет), уже знакомые с ним, радостно приветствовали его.

– Ого! Отец, ты вернулся!

– Эй, научи меня фехтовать! Ты обещал, помнишь?

– Где сражался на этот раз? Много эльфов убил?

Они столпились вокруг Виллема и забрасывали его вопросами.

– Привет, привет! Рад, что у вас всех всё хорошо.

Виллем обнимал детей одного за другим, трепал по щекам, ерошил волосы. Дети радостно кричали.

– Так, а ну все успокойтесь. Невежливо так шуметь за едой.

Получив выговор от Алмерии, дети расселись по местам и принялись за завтрак.

Горький салат в кисло-сладком соусе. Виллем уже почти забыл это сочетание вкусов.

То, что он хотел защитить. Дом, в который он так хотел вернуться. Люди, которых он хотел повидать вновь. Голоса, которые хотел услышать ещё раз. Причина, по которой он продолжал сражаться, невзирая на полное отсутствие таланта. Виллем не мог от всей души сказать, что всё это здесь. Но многое из того, что он некогда потерял, оплакал и наконец отчаялся когда-нибудь увидеть снова, несомненно сейчас находится прямо перед ним в виде этих детей. Но, всё-таки, всё это не настоящее. Позволить этим самозванцам тронуть его сердце – значит предать настоящую Алмерию и настоящих детей, погибших пятьсот двадцать семь лет назад.

Но Виллем не мог оставаться безразличным, сидя с ними за одним столом и разговаривая. Он чувствовал, что на глаза снова наворачиваются слёзы. Он хотел снова обнять их всех. Что случится, если он перестанет сдерживаться? Как поступит Алмерия, если он вдруг изо всех сил обнимет её?

Стой, стой! Они же смотрят! Малыши же смотрят!

Сначала она, наверное, скажет что-то в этом роде, но вырываться не станет. А потом...

Ну что с тобой поделать. Ты вроде вырос, но всё равно остался ребёнком.

Она примет его объятия. Обнимет в ответ и, хотя и состроив гримасу отвращения, примется тихо и нежно успокаивать его. Виллем с лёгкостью мог предсказать это, но воображаемая сценка немного опечалила его.

– Отец, – позвала Алмерия.

– Что?

– Ты чего рожи корчишь? Выглядит жутко.

Виллема это задело.

– И вечно ты возвращаешься так внезапно, – продолжила она с ноткой недовольства в голосе. – Как и Дедушка. Нет, я понимаю, что вы, Герои, люди занятые, но сколько можно использовать эту отговорку, а?

Могло показаться, что Алмерия недовольна, но она продолжала улыбаться и чуть ли не подпрыгивала, суетясь вокруг стола. Виллем знал, что она зачастую не отдаёт отчёта в собственных чувствах даже самой себе, и не принимал её жалобы близко к сердцу. Сидя на стуле, он снова посмотрел на Алмерию. Она казалась немного ниже, чем он помнил. И, подумав секунду, Виллем понял, почему. Причина едва не заставила его расхохотаться.

Смехотворно длинный период в пятьсот лет нарушил его восприятие времени, но в ту ночь, когда Виллем видел Алмерию в последний раз, ему было шестнадцать лет. Пробудившись ото сна, он провёл на Регул Айре два года. И за это время вырос. В течении пятисот двадцати семи лет Виллем стал старше лишь на два года. Его тело из шестнадцатилетнего стало восемнадцатилетним. Но Алмерия ничуть не изменилась. Виллем просто заметил новую разницу в их росте. И заодно получил явное подтверждение, что видит ненастоящую Алмерию.

– Слушай, а тебе ничего во мне странным не кажется? – спросил Виллем.

– Кажется, – ответила Алмерия.

– Что?

– То, что ты задаёшь этот вопрос. А ещё у тебя такое выражение лица, как у Фалко, когда он просыпается после кошмара. И ты какой-то нервный, хотя и вернулся домой.

“И всё?” – горько подумал Виллем. Он заметил, что Алмерия ниже обычного. Значит, и Алмерия должна была заметить, что Виллем сильно вырос. Настоящая Алмерия обязательно бы заметила это и сказала ему. Но этого не произошло. Ещё одно доказательство того, что перед ним самозванка.

– Отец, – одна из девочек потянула его за рукав. – Кто это?

Нефрен, хотя и не понимавшая их язык, заметила, что все обернулись к ней. Она вопросительно посмотрела на Виллема.

– Ты сражался на севере, да? Она откуда-то из тех мест?

– А... – Виллем на мгновение задумался, но не смог сочинить ничего лучше. – Да, вроде того.

– Что происходит? – спросила его Нефрен на языке Регул Айра.

– Спрашивают, кто ты такая. Я не могу рассказать всё как есть, так что подыгрывай.

– Ясно, – Нефрен кивнула и вернулась к завтраку.

– Какие красивые волосы. Словно серебряные, – заметил кто-то.

– А... Да.

Среди фей, как правило обладающих волосами ярких, бросающихся в глаза цветов, Нефрен выглядела сравнительно обыкновенной. Благодаря этому цвет её волос, хотя и привлекал внимание, но всё же не позволял сразу догадаться, что она не человек.

– Так всё-таки, кто она? – спросила Алмерия, которая принесла ещё одну чашку с салатом. – Ты привёл её так внезапно, и сначала я подумала, что она тоже будет жить в приюте, но недавно она летала, так?

– А...

Власти города поддерживали приют, но в нём жили дети не только из Гомага. Они поступали откуда придётся – учитель Виллема, а также основатель приюта и их "Дедушка", подбирал сирот во время своих странствий.

– Нет... Она скорее, как бы... Моя коллега.

– Коллега? – с подозрением повторила Алмерия, – Коллега в чём?

– Такой же Квази Герой, как и я. В чём ещё?

– Герой?!

– Она же даже меньше нас!

– Серьёзно?!

Все мальчишки тут же столпились вокруг Нефрен. Та в замешательстве отшатнулась. В конце концов, она росла на складе фей, среди девочек. За исключением Виллема, единственными мужчинами, которых она когда-либо видела вблизи, были, наверное, рептилоиды из армии. Так что сейчас она, скорее всего, впервые в жизни оказалась в центре внимания мальчиков похожей расы.

– А ну, давай, кто сильнее?

– Эй, я первый!

Мальчики схватили Нефрен за обе руки и потянули из комнаты.

– Не совсем понимаю, что происходит, но похоже на целую толпу Коллон, – пробормотала она.

Её голос становился всё тише, удаляясь по коридору, и наконец стал полностью неразличим. Удачное сравнение, подумалось Виллему.

– Когда встаёте из-за стола, положено говорить "спасибо"! – закричала Алмерия. Из коридора на разные лады раздалось бодрое "спасибо". – Вот грубияны. А ведь она такая маленькая... Но, думаю, всё равно может сражаться теми гигантскими мечами, что ты показывал как-то раз?

– Ага. При всех своих скромных размерах она гораздо лучший Герой, чем я. О, и кстати, может показаться, что она маленькая, но вы с ней примерно одного возраста, – сказал Виллем.

– Что, правда? Я думала, ей столько же, сколько Нанетт.

Сидящая у угла стола Нанетт, которой совсем недавно исполнилось десять, закивала. Виллем мог понять, почему они так решили. Нефрен очень низкая. И всё же он посчитал за лучшее не рассказывать ей об этом разговоре.

Оте-е-е-ец.

– Хм? – Ему вдруг показалось, что кто-то позвал его. – Кто-то что-то сказал?

– А? Я сказала, что на вид они с Нанетт одногодки, – ответила Алмерия.

– Нет, после этого. Как будто издалека...

– Я тоже подумала, что мы с ней ровесницы! – бойко выдала Нанетт, поднимая руку. Это, наверное, тоже не то, что послышалось Виллему.

Ну и ладно. Показалось, наверное. Как бы то ни было, нужно оставаться настороже. Справиться с этой иллюзией, похоже, будет сложнее, чем казалось поначалу. Напоминая себе, что он не дома и в безопасности, а в подстроенной неизвестным врагом западне, Виллем сконцентрировался, стараясь не терять бдительность.

2.3 Вернувшийся Квази Герой

Три дня прошли без каких-либо происшествий. По крайней мере, без каких-либо из ряда вон выходящих происшествий, наподобие внезапной резни в приюте или дружных оскорблений от всех детей в адрес Виллема.

Алмерия бойко сновала по зданию.

– Я вернулся!

– С возвра... Да ты же весь в грязи! Вот, вытрись.

– Алмерия! Я в туалет хочу!

– Хорошо, хорошо, потерпи чуть-чуть, уже иду.

– Хочу есть! Дай чего-нибудь пожевать.

– Мы же только что обедали! Ладно, подожди немного.

Вправо и влево, вверх и вниз, она носилась все дни напролёт. Виллем наблюдал за ней, работая в саду.

– Что ж... Хорошо, что она столь энергична, – пробормотал он, со звоном опуская молоток на шляпку гвоздя.

– Что ты делаешь? – спросила Нефрен, возникшая за его спиной.

– То, что видишь. Ремонтирую сломанную ограду.

– Лжец. Ты смотрел на Алмерию и улыбался.

– Вид её лица придаёт мне сил, вот и всё.

– Хм-м. – Привычная невозмутимость на её лице не позволяла понять, поверила она или нет. Нефрен села за спиной Виллема. Потом откинулась назад, опираясь своей спиной о его, и достала книгу – вероятно, позаимствованную откуда-то из приюта.

– Я так работать не смогу.

– Не шевелись.

Виллем отложил молоток.

– ...А ты уже неплохо научилась говорить.

– Когда-то я изучала язык Эмнетуайт вместе с Ран, так что знаю основы грамматики и базовые слова. Теперь мне нужно просто побольше говорить и слушать.

– Ха, обычно это не так-то просто, – горько улыбнулся Виллем, вспоминая, каких усилий ему стоило изучить всеобщий язык Регул Айра. Кроме того, ему не верилось, что Нефрен и вправду много практикуется в части "побольше говорить". – Но со мной-то ты можешь говорить на всеобщем.

– Нет, – отрезала Нефрен. – Главное в изучении нового языка – это использовать лишь его. Постоянно давая себе поблажки и пользуясь уже известным языком, быстро забудешь всё то, чему уже успел научиться.

– Вижу, ты серьёзно настроена, – вздохнул Виллем. – Всё было бы гораздо проще, если бы я мог отдать тебе Талисман-переводчик. Но он почему-то не снимается.

– Мне он всё равно не нужен. Удобство – враг прогресса.

– А ты не слишком усердствуешь? – Перед глазами – наполовину починенная ограда. Справа – молоток. Слева – гвозди. Сзади – тепло Нефрен. Виллем бесцельно уставился в небо и продолжил: – Незачем так стараться и изучать язык. После того, как мы покинем этот мир, он больше никогда тебе не понадобится.

– Но пока мы здесь, знание языка не повредит, так? – Нефрен перевернула страницу. – Ты сказал, что мы будем выжидать, пока нашему врагу не надоест и он не начнёт менять мир. А значит, у меня достаточно времени на изучение языка.

Да, Виллем и правда сказал ей это. Впрочем, на столь длительный промежуток времени он не рассчитывал. Ему казалось, что всё разрешится где-то за полдня.

– А ещё тут очень много любопытностей, – продолжала Нефрен.

– Любопытностей?

Нефрен выбрала не самое правильное слово, но Виллем понял, о чём она говорит. Он начал оборачиваться, но так как они сидели спина к спине, Нефрен начала падать. Виллему пришлось быстро вернуться в прежнее положение, в котором он не мог видеть выражение её лица.

– Если это твой сон, то здесь не должно появляться чего-то, о чём ты не знаешь.

– Ну, наверное.

Виллем слышал, как шуршат страницы за его спиной.

– Кон... Конфе... Конфедерация Сыпучих Песков Западного Гармонда? Ты знаешь, сколько членов королевских семей из двадцати первоначальных кланов оставалось в живых к тысяча тридцатому году по календарю империи?

– Э... Что?

Неожиданный вопрос Нефрен на секунду ошарашил Виллема. Он, разумеется, знал о Конфедерации Сыпучих Песков Западного Гармонда. Так называлась большая пустыня, занимавшая почти всю западную половину территории под названием Гармонд, а также государство, расположенное там. Жители тех земель обладали глубокими знаниями в специфических областях магии, в частности, магии превращения. Но этим, пожалуй, знания Виллема о тех местах практически исчерпываются.

Он не припоминал, что вообще когда-нибудь что-нибудь слышал о политической структуре этого государства.

– Если я прочла правильно, в этой книге записан этот факт.

– Серьёзно?

Как Виллем уже объяснял, иллюзорный мир, созданный посредством тех Талантов, которыми их враг наверняка обладает, отражает воспоминания цели. Следовательно, в нём никак не может появиться что-то, неизвестное жертве.

– Разумеется, я даже не знаю, что такое этот Западный Гармонд. А значит, тут записаны факты, незнакомые нам обоим.

– Да лад... Ай! – Виллем рефлекторно заговорил на всеобщем языке Регул Айра, но тут же получил сзади болезненный тычок.

– Ни слова на всеобщем.

– Хорошо, понял, понял. Но тогда... Что это значит?

– Вмешательство врага?

Возможно ли это? Нет, если так, то мотивы врага совершенно непонятны Виллему. Чем случайный неизвестный факт из книги может помочь сломить их дух? Они бы и не узнали об этом, если бы Нефрен не начала читать книгу. В столь незначительном вмешательстве нет никакого смысла.

– Давай пока не тревожиться об этом. – Виллем заключил, что дальнейшие размышления на эту тему будут бесполезны.

– Мы можем позволить себе это?

– Лучше не увлекаться разгадыванием головоломок без достаточной информации. Чем больше теорий и предположений мы построим, тем сложнее будет потом найти верный ответ. Давай не будем углубляться в вопрос, пока не получим более явной подсказки.

– Ясно. – Нефрен без дальнейших комментариев снова погрузилась в чтение.

– Я не могу работать, пока ты так сидишь. – Жалоба Виллема снова была полностью проигнорирована.

***

Империя славилась множеством достопримечательностей. Например, Авеню Снежинок в центральном квартале столицы. Или Мемориальная Церковь Негатис. Или озеро Фистилас. Обсидиановая Башня и Могила Близнецов тоже могли бы быть включены в этот список, но оба этих монумента были разрушены во время войн с другими расами. Поэты восхваляли империю как "сокровищницу земель", а сердца людей переполняла патриотическая гордость. Впрочем, это не означает, что каждый уголок империи мог похвастаться благоустроенностью и красотой. Какими бы развитыми не были крупные города, провинция оставалась провинцией.

И Гомаг был типичным провинциальным городом. Он находился чуть в стороне от всех главных торговых путей, там не было никаких знаменитых зданий и не производились никакие знаменитые, характерные лишь для этой местности товары. И, следовательно, его редко навещали туристы или предприимчивые торговцы. Гомаг также находился на приличном удалении от границы и мог не опасаться войн. Жизнь текла размеренно и спокойно – всё те же лица, всё те же разговоры, всё те же события день за днём.

Застигнутые на улице внезапным ливнем, Виллем с Нефрен поспешно укрылись в ближайшем кафе.

– Ну и ну, только глянь.

Ливень снаружи и не думал униматься. Стена дождя резко ограничила обзор, но всё же можно было различить фигуры торопливо ищущих укрытия людей. Сильный ветер делал зонты практически бесполезными.

– Ну, остаётся лишь пересидеть тут... Простите, можно заказать? – Виллем бросил короткий взгляд на меню и подозвал официанта. – Мне кофе и... жареный картофель. А ей... – Он оглянулся на Нефрен и спросил на всеобщем языке Регул Айра: –Апельсиновый сок подойдёт?

– Мне тоже кофе и сконы с тремя видами варенья, – заказала Нефрен, полностью игнорируя вопрос Виллема. – Я и сама могу.

– Верно, – Виллем пожал плечами. Что ж, на этот раз хотя бы обошлось без ударов.

– Я понимаю, что это очевидно, но здесь одни неотмеченные.

– На складе фей было так же, разве нет?

– Мне не слишком часто доводилось видеть множество взрослых неотмеченных или неотмеченных мужского пола.

Как правило, представители неотмеченных рас сравнительно слабы физически. В результате мало кто из них становится солдатами Крылатой Стражи. Нефрен, знакомая в основном с жителями Шестьдесят Восьмого Острова и солдатами, наверное, чувствовала себя словно в экзотическом зверинце.

– Ну так что, нашла какие-нибудь интересные книги?

– Пока не прочту, не узнаю. Я выбирала наугад, так что ни на что особо не рассчитываю.

Нефрен примостила на коленях бумажный пакет с несколькими томами. Они с Виллемом как раз изучали ассортимент ближайшей книжной лавки, когда разразился ливень.

Виллем с Нефрен оказались в том времени, когда большие книгопечатные станки уже получили широкое распространение и книги стали гораздо доступней, не то что когда каждую приходилось переписывать от руки. Улица, куда они пришли, проходила как раз позади единственного в Гомаге колледжа и предоставляла широкий выбор заведений, торгующих книгами: от полноценных книжных магазинов до скромных лотков у обочины. И, разумеется, все шкафы, прилавки и лотки ломились от разнообразной литературы, ожидающей своих покупателей.

Виллему казалось, что глаза Нефрен сияют. Она до сих пор испытывала проблемы с изучением языка людей, но, судя по всему, искренне предвкушала возможность прочесть все новые книги. Ранее они решили отправиться по магазинам, чтобы попытаться найти в иллюзорном мире другие аномалии. Изучив и сравнив книги, содержащие неизвестную им обоим информацию, они, возможно, смогут догадаться о намерениях врага. Но даже если ничего не получится, счастливый вид Нефрен полностью оправдывает этот поход по магазинам. Виллем сдержал улыбку.

Когда они только вошли в кафе, почти половина столиков уже была занята. И все эти посетители продолжали, пережидая ливень, сидеть на своих местах, так что в зале было довольно оживлённо. Конечно, в основном здесь были студенты. У Виллема возникло впечатление, что он, не слишком-то похожий на интеллектуала, и Нефрен, слишком юная для учёбы в колледже, несколько выделяются из общей массы.

Что сказала бы Ктолли, окажись она здесь? Наверное, спросила бы "как думаешь, мы похожи на парочку?" и покраснела. Тогда Виллем ответил бы "ты, скорее, похожа на мою младшую сестру", а Ктолли сказала бы "я тебе не ребёнок!". Воспроизводя в голове этот короткий диалог, он почувствовал, что грудь словно сдавило.

– Виллем? – тревожно спросила Нефрен.

– Ничего. – Он, должно быть, позволил горьким размышлениям отразиться на лице.

– Ты выяснил, что не так?

– М-м? А, вот ты про что. – Окружающий их мир – не более чем иллюзия, созданная на основе чьей-то памяти, и, возможно, с некоторыми изменениями, внесёнными создателем. Это они уже поняли. Но остальное всё еще скрыто завесой тайны. – Это непросто. Мы даже не знаем, на чьих воспоминаниях основан этот мир.

Поначалу Виллем думал, что раз они оказались в его родном городе, то основой для мира послужили его собственные воспоминания. Но тогда мир не должен был содержать неизвестные ему факты. Он выглянул в окно. Зелёные тени мха на каменной мостовой. Трещинки в кирпичных стенах. Рисунки там и сям.

– Кому бы они не принадлежали, он знает о Гомаге больше, чем я, читал больше книг и так же хорошо, как я, знаком с приютом. Не могу представить никого подходящего.

– Хм-м.

– Кроме того, там, на поверхности, были лишь мы с тобой. Никто другой не мог стать целью атаки. Не понимаю, что происходит.

– Хм-м.

Нефрен, похоже, не слишком-то интересовала эта тема.

– "Хм-м", и всё?

– Мне, в общем-то, всё равно, – спокойно ответила она.

Всё равно? Но ведь не разрешив эту загадку, они не смогут вернуться обратно, в реальность.

– Здесь довольно уютно. Я не прочь остаться подольше, – добавила Нефрен.

– Это поддельный мир, населённый поддельными людьми. Всё здесь ненастоящее. Каждое проведённое здесь мгновение пусто и бессмысленно.

– Ты это мне говоришь?

Виллем промолчал. Лепреконы – это поддельные жизни. Поддельные Эмнетуайт, созданные лишь для обмана Карильонов. Всё в них ненастоящее. Но притом они, несомненно, существуют. Техник зачарованного оружия второго класса Виллем Кмеч, не сумев заставить себя игнорировать это последнее качество, решил заботиться о них, отрицая бессмысленность своих действий.

– Здесь Алмерия и дети. Здесь я, – сказала Нефрен.

Иллюзорный мир населяют поддельные люди. Ложные существа, созданные лишь для обмана пойманных жертв. Иначе говоря, они ничем не отличаются от фей со склада.

– Реальный мир или этот. Можно выбрать тот, который больше нравится.

– До чего же ты всё мне усложняешь, – тихо пробормотал Виллем.

Ливень и не собирался утихать.

Когда им принесли кофе, Нефрен достала из пакета одну из новых книг и погрузилась в чтение. Виллем же, к собственному сожалению лишённый какого-либо способа убить время, бездумно смотрел в окно, слушая шум дождя.

Он терпеть не мог скуку. Точнее, он не привык терять время впустую. В конце концов, у него ведь была цель. Не просто цель, а невероятно далёкая цель, и даже тяжёлым, упорным трудом он не мог этой цели добиться. Так что Виллем вышел за грань упорства. Каждую свободную минуту он тратил на самосовершенствование.

В конце концов, эта более чем упорная тяжёлая работа принесла ему некий неопределённый результат, то ли успех, то ли неудачу – он и сам не понимал. Да, конечно, приобретя множество навыков и изучив бесчисленные приёмы, Виллем стал довольно силён. Благодаря разнообразию своих способностей он мог добиваться впечатляющих результатов на поле боя. Некоторые из товарищей даже говорили, что он способен практически на всё, на что только может быть способен человек, да и сам Виллем чувствовал, что приблизился достаточно близко к этому.

Но всё же целью Виллема был титул Истинного Героя. А это значит способность совершать не только всё, на что может быть способен человек, но также и то, на что никто из людей не способен. Как бы близко Виллем не подбирался к пределу человеческих возможностей, превзойти этот предел он не мог. От тренировок и обучения не было никакого толку. По крайней мере, всё это не могло приблизить его к цели. Но даже понимая и принимая бесполезность своих усилий, Виллем не останавливался. Он и сам не знал почему. Может, просто не хотел, чтобы все прошлые усилия пропали впустую.

Временами его посещали мысли о бессмысленности всех этих устремлений. Возможно, он смог бы жить более полной жизнью, если бы сразу же отказался от недостижимой цели и согласился остаться обычным подростком. Может, тогда он даже научился бы лучше понимать девушек. Может, тогда он смог бы сделать счастливыми тех, кто его любил.

– Виллем?! – Мужской голос прервал размышления Виллема. Обернувшись, он заметил улыбающегося ему молодого блондина. Тот, судя по состоянию его насквозь промокшей одежды, только что вошёл.

– Виллем! Это ты! Давно не виделись! Когда ты вернулся в Гомаг?

Нефрен на секунду подняла взгляд от книги. Виллем, прочтя в её глазах немой вопрос "твой знакомый?", кивнул.

– Несколько дней назад.

– О, незнакомое лицо. Новенькая в приюте?

– Ну, что-то вроде того.

Не озаботившись спросить разрешения, юноша подсел за их столик и улыбнулся Нефрен.

– Рад знакомству. Я Теодор Брикроуд, мы с Виллемом старые знакомые. Для друзей просто Тед.

Нефрен не отрывала взгляда от книги. Полное безразличие. Виллему показалось, что он различает капельки пота, выступившие на лбу занервничавшего Теда.

– А у тебя, Тед, дела неплохо, как я понимаю, – заметил Виллем, нарушая неловкую паузу.

– А, ну ещё бы! Я неплохо поднял свой уровень!

– Уровень... – Виллем задумался на мгновение. – ...А, ты стал искателем приключений?

Искатели приключений зарабатывают на жизнь, подвергая себя опасностям. Они сражаются с монстрами, исследуют загадочные подземелья и рискуют жизнями в сражениях против драконов. Те, кто достаточно храбр или, может, достаточно глуп, чтобы взяться за эти задания, получают солидные награды за их выполнение.

– Ты не знал?! – воскликнул Тед.

– Нет. Я давно не навещал Гомаг, да и неинтересен ты мне.

– Мог бы сделать вид, что знал! Да, конечно, честность – это добродетель, но иногда, знаешь ли, истина слишком болезненна!

Ха-ха-ха. Старый добрый Тед.

– Ну так что, какого ты сейчас уровня? – спросил Виллем.

"Уровень" искателя приключений определяет, насколько тот тренирован и боеспособен. Чем выше уровень, тем лучше. Для обычных людей этот показатель равен двум или трём. Для опытных солдат – около десяти. Уровень тех, кто избирает военное дело своей профессией, может достигать тридцати, и это считается своего рода потолком человеческих способностей. Чтобы превзойти этот рубеж, нужно выйти за грань доступного обычным людям.

– Восьмого, – ответил Тед.

Достаточно средний показатель для рядового искателя приключений. Учитывая юный возраст Теда, может, даже чуть выше среднего. Ему есть чем гордиться.

– О, кстати, я слышал, что твой уровень очень высок, что-то даже выше тридцатого.

– Э... Ну, да...

Сам Виллем, хотя и не искатель приключений, часто сражался заодно с ними, так что его уровень несколько раз измеряли. И в последний раз результат равнялся шестидесяти девяти. Это невероятное число, разумеется, поразило всех, кто был тогда рядом.

– Ого, круто. Это какие-то особые тренировки, через которые церковь Божественного Света прогоняет лишь Героев, или что?

– Да нет, – Виллем отхлебнул кофе. – Всё равно, это просто число. Тебе так сильно хочется его повысить?

Да, конечно, уровень позволяет оценить силу. Но с другой стороны, это всего лишь единственный показатель. Множество тех, чей уровень был низок, проявили себя на поле боя вполне достойно, и, к сожалению, временами случалось обратное. Виллем никогда не считал уровень чем-то таким, чему стоит придавать особое значение.

– Разумеется. Для нас, искателей приключений, уровень определяет также и заработок. Те, чей уровень невысок, не могут получить задания с высокой оплатой.

А, вот оно что. Значит, таким образом Гильдия старается предотвращать ненужные потери. Впрочем, идея того, что искателю приключений не позволяют подвергнуть себя опасности, выглядит забавной.

– Если ты действительно хочешь просто повысить уровень, то это не так уж сложно. Просто продолжай пересиливать трудности, и он повысится сам собой.

– Трудности называются "трудностями" не просто так...

– В общем, это не назвать какой-то секретной уловкой, но я могу подсказать, как поднять уровень побыстрее.

– Правда?! – Тед возбуждённо наклонился вперёд.

– Так, посмотрим... Что-нибудь поблизости... А, точно. В городе Альвалья есть парень по имени Святой Клинок Запада, и он набирает учеников. Отправляйся туда и изучи "Тайную Технику Конца".

– Тайная техника конца?

– Начав тренировку, ты либо овладеешь этими приёмами и вернёшься домой, либо тебе конец. Вот так.

– Конец? – с отчётливым сомнением повторил Тед.

– Это что-то вроде сочетания нескольких разных навыков, позволяющего разорвать внутренности врага, даже если он в доспехах. Те, у кого есть дар, способны, оказавшись на грани смерти, ухватить суть этой техники, а те, у кого дара нет... Ну, им так и не удаётся её изучить.

– Эм? – теперь лицо Теда явственно демонстрировало беспокойство.

– Что же до собственно тренировки, то это схватка насмерть с живым драконом.

– Да я же погибну. Я и пяти секунд не продержусь.

– Ну, строго говоря, это один из низших драконов, но всё же дракон. То есть непомерная сила, прочная, словно сталь, чешуя, устойчивость к обычному оружию... Единственный способ выжить – достичь просветления, овладеть тайной техникой и сразу же убить дракона с её помощью. Ну, то есть, такова задумка. Ко мне просветление так и не снизошло.

– Ха? – Тед вытаращил глаза. – А, ты применил какую-то уловку?

– Можно и так сказать. Тайная техника не поддалась мне, так что я просто взял дракона измором.

– А?

– Говорили, что он устойчив к обычному оружию, но как выяснилось, это означало не то, что он неуязвим, а то, что оружие наносит ему крайне мало урона. Я пробовал самые разные приёмы, и примерно через неделю дракон просто обессилел от множества мелких ран.

– А...

– Как я и сказал, продолжай пересиливать трудности, и уровень будет повышаться. Думаю, одна эта схватка добавила мне десяток уровней. Тот Святой Клинок попросту потерял дар речи.

– Я бы и сам потерял, – голос Теда отчего-то звучал очень слабо.

Когда Виллем поведал эту историю учителю и Лилии, те покатились со смеху, сказав что-то вроде "плохо быть бесталанным". Нахальные ублюдки.

– В общем, продолжай в таком духе, и по мере того, как будет расти количество школ, откуда тебя изгнали, твой уровень также будет неуклонно подниматься. Ещё один неплохой способ – запретные заклятья. Применять их очень просто, но вот отдача, как правило, весьма сурова. Зато твой уровень поднимется ещё на два или три пункта, если выживешь, – Виллем широко улыбнулся Теду. – Могу написать тебе пару рекомендательных писем, если хочешь.

– Нет, прости, но я, пожалуй, воздержусь. Предпочитаю размеренную жизнь.

Тогда тебе определённо не стоило идти в искатели приключений.

– А что ты планируешь делать, когда поднимешь уровень?

– Ну, понимаешь... – Тед вдруг отчего-то покраснел и нервно поскрёб щёку пальцем. – Тогда я смогу сделать предложение Алмерии.

– Та-а-ак. Хорошо, я организую тебе тренировку, после которой ты поднимешься сразу на пятьдесят уровней, а ты пока подготовь завещание.

– Прости-я-пошутил-я-не-сделаю-этого-извини-пожалуйста, – Тед отшатнулся от Виллема вместе со стулом и тут же получил замечание от официанта.

Виллему внезапно почудилось, что нечто острое прикоснулось к его шее сзади.

– Виллем? – позвал Тед.

– А, прости. Мне нужно кое-куда сходить, – Виллем, потирая шею ладонью, встал.

Нефрен подняла взгляд от книги.

– Куда-то уходишь?

– Да, похоже, нужно встретиться с ещё одним старым знакомым... Тед, прости, но не мог бы ты проводить её до приюта? – сказал Виллем и пошёл к выходу.

– Ха? Э... Виллем?

Не обращая внимания на вопросы Теда, он продолжил идти. Дождь ещё не прекратился, но это уже не имело значения.

***

Виллему вдруг вспомнился один эпизод из прошлого.

Чуть более пятисот двадцати семи лет назад, за несколько дней до того, как он и остальные шестеро собрались, чтобы уничтожить Гостя Элк Харкстен.

– Я не очень-то люблю большие мечи, – сказала Лилия. По её словам, она предпочитала мечи длиной примерно с её руку и достаточно лёгкие, чтобы можно было без труда фехтовать одной рукой. Иначе говоря, длинные мечи, которые предназначались для сражений и которыми она могла исполнять все приёмы, изученные под руководством родителей, наставника и учителя (под последними двумя, судя по всему, подразумевались два разных человека).

Карильоны же представляли из себя гигантские мечи, созданные для убийства тех, кто намного превосходит людей. Что-то вроде приставной лестницы, позволяющей слабым Эмнетуайт подняться как можно выше. Так что Лилия не слишком-то их любила.

Виллем мог её понять. Но в то же время ему казалось, что, возможно, действующий Истинный Герой, избранный владелец легендарного Сеньориса, не должен говорить такое. Есть множество тех, кто был бы рад оказаться избранным могучим Карильоном и обрести великую силу, но так и не добился этого. И этим людям вряд ли понравилось бы такое пренебрежение их недостижимой целью. Если Лилия скажет такое при посторонних, то однажды кто-то может захотеть прирезать её. Честно говоря, в тот момент Виллем и сам был не прочь попробовать.

– Так что я вызвал её на тренировочный поединок, и она меня просто растоптала, – пожаловался Виллем в разговоре с Наврутри. Тот ни капли не удивился.

Сияющий Посох и Медвежья Лапа. Лисий Хвост и Локоть-Игла. Рывок соловья-разрушителя и Удар Весёлого Колокольчика. Все те приёмы, которым Виллем с таким трудом научился у Хилграма, ничего не стоили перед особым восприятием, которым обладают лишь Истинные Герои. С помощью Ока Бездны, как называлась эта техника, Лилия сходу разгадывала все комбинации Виллема и мгновенно их парировала. Он пытался даже применить Шаг Палящего Солнца и Походку Полярной Звезды, которым научился у Наврутри, но и это не помогло. Способности Истинного Героя возвышались перед Виллемом непреодолимой стеной.

– Виллем, по-моему, ты кое в чём крупно заблуждаешься, – сказал Наврутри, преувеличенно вздыхая. – Мы, мужчины, не в силах одолеть женщин. Ты никогда и близко не приблизишься к победе, сколько бы раз не вызывал их на бой. Нам остаётся лишь молить об их любви.

– С моей стороны было глупо ожидать от тебя серьёзного совета, – проворчал Виллем.

– Нет-нет, я предельно серьёзен. Думаю, всё дело в разных стилях боя, – Наврутри рассёк воздух указательным пальцем, словно взмахнув воображаемым мечом. – Твой стиль подходит для настоящего сражения. Ты изматываешь врага, выдаешь мощные удары и разрушаешь. Можно сказать, что ты разделяешь всё перед собой на две категории: то, что ты можешь убить, и то, что не можешь. Всю остальную информацию ты отвергаешь.

– Это плохо?

– Нет, для воина это нормально. Никто не собирается тебя обвинять, – Наврутри пожал плечами. – Но ты ведь не хотел на самом деле одолеть Лилию, так что твой стиль боя попросту не подходит для такого соперника.

– Ну, я был бы рад попробовать одолеть её, если это возможно...

– Само собой, это мечта любого мужчины, но мечта недостижимая. Я, впрочем, буду болеть за тебя. Откуда-нибудь из безопасного укрытия.

– Раз мой стиль подходит для битв, то что ты скажешь о Лилии?

– Хм-м, её стиль очень похож на стиль Нильса. Может, она переняла это от него как послушная ученица, а может, они с ним просто из одного теста.

Чужак Д. Нильс. Учитель Лилии и "беспутный учитель" Виллема.

– Не желая испытывать боль и не желая причинять боль другим, они всё же берутся за мечи, не видя иного выбора... Типичный стиль трусов.

***

Виллем остановился в узком переулке. Внезапно сзади к его шее прижался серебряный клинок. Дождь тут же смыл выступившую на коже каплю крови.

– Эй, – спокойно позвал он, – не слишком ли старомодный способ вызова на разговор, а? Мы вроде не чужие люди, мог бы просто сказать.

– Это не та тема, которую стоит обсуждать при посторонних, – так же спокойно ответил возникший за спиной Виллема мужчина в водоотталкивающем плаще. – Прежде чем мы возобновим нашу дружбу, ответь на несколько вопросов. И я буду благодарен, Виллем, если ты ответишь честно.

– Что ж, давай. Ты же знаешь, как плохо я умею обманывать.

– Первый вопрос, – продолжал мужчина, игнорируя беспечный комментарий Виллема, – что ты тут делаешь?

– То есть? Гомаг ведь мой родной город. По-моему, это мне стоит спросить тебя об этом.

– Похоже, ты не понял. – Клинок надавил чуть сильнее. – В день последней битвы вы с Эбонкандлом сразили друг друга. Так почему же ты оказался здесь?

– Что?

Виллему потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать вопрос. После чего, наконец уловив, о чём его спрашивают, он понял, что всё это время забывал прояснить один очень важный момент. Он так зациклился на мысли о том, что мир вокруг лишь сон, что не стал уточнять точную дату внутри этого сна.

Из вопроса мужчины он смог сделать несколько выводов. Первое: события в иллюзорном мире происходят после их битвы с Гостями, но перед тем, как появились Семнадцать Зверей. Второе: Виллем не вернулся из той битвы – скорее всего, сейчас его тело валяется где-то на поле боя безжизненной глыбой камня. И наконец, как они с Нефрен и подозревали, мир не создан лишь на основе воспоминаний Виллема. Теперь он знал не только новые факты из книг, но и что иллюзорный мир словно продолжал жить своей жизнью, придя в то состояние, свидетелем которому Виллем так и не стал в реальности.

Что происходит? Виллем, наверное, думал лишь несколько секунд. Человек за его спиной, вероятно сочтя молчание своего рода ответом, отвёл клинок от шеи Виллема.

– Ты уверен, что можно вот так отпускать меня? Я же ещё ничего не ответил.

– Я и не собирался угрожать тебе. Против сильнейшего из Квази Героев это оружие не более чем игрушка.

– Сильнейшего? – Виллем хихикнул, – Из твоих уст звучит как-то неправильно, Наврутри.

Виллем медленно повернулся. Человек снял капюшон, открыв ярко-красные волосы и небритое лицо мужчины за тридцать.

Наврутри Тэгзак. Квази Герой, признанный церковью Божественного Света. Он родом из одного из кланов Западного Гармонда, и его излюбленное оружие – парные сабли, передаваемые в его роду по наследству. Когда же возникает нужда противостоять сильнейшим из врагов, он пускает в ход свой любимый Карильон, Лапидемм Сайбилис.

– Незачем так восхвалять меня, – сказал Виллем. – Ты был Квази Героем дольше меня и более опытен. Вдобавок способен использовать гораздо более сильный Карильон, чем я.

Наврутри тихо усмехнулся:

– То, что ты говоришь это не из скромности, а всерьёз, не может не пугать.

Виллем рассмеялся в ответ:

– То, что ты говоришь это всерьёз, а не просто в шутку, не может не раздражать.

Короткое молчание. Слышался лишь звук дождя, яростно хлещущего по мостовой.

– Да, тот чёрный череп и я сразили друг друга. Что было потом, я не помню. Я очнулся уже в Гомаге. Это было утром, три дня назад, – Виллем ответил на вопрос Наврутри. Чтобы ответить честно и полностью, ему пришлось бы объяснить, что весь этот мир нереален. Задача не выглядела простой, так что он решил умолчать об этом. – Честно говоря, я и сам не прочь узнать, в чём дело.

Виллем поскрёб намокшие волосы.

– Так чем закончилась битва? Судя по тому, что человечество ещё не вымерло, полагаю, мы одолели Гостей. И ты, очевидно, вернулся живым, но что насчёт остальных?

Наврутри не ответил.

– И с чего ты вдруг тычешь ножом в своего товарища? Объясни.

– “Истинный Мир”, – пробурчал Наврутри. Виллем считал это название глуповатым. – Ты ведь не забыл их? Как они пытались разорить столицу. Те, кто сумел скрыться, до сих пор пытаются исполнить свой план.

А. Что ж, неудивительно, если подумать. Иллюзорный мир создан на основе прошлого после битвы с Гостями, так что, разумеется, следом идёт появление Семнадцати Зверей. Через несколько дней этот город будет разрушен, страна погибнет, и вся человеческая раса исчезнет с лица земли. А значит, те люди из “Истинного Мира”, создавшие Зверей, прямо сейчас воплощают свои замыслы в жизнь, готовясь принести конец всему сущему.

Виллем ощутил себя пророком. Но при этом обладание точным знанием о будущем казалось странным. Словно он одновременно всеведущ и бессилен. И если оценивать это чувство как приятное или неприятное, то Виллем, пожалуй, склонялся ко второму.

Пряча тревожные мысли за равнодушным лицом, Виллем спросил:

– А как “Истинный Мир” связан с тем, что ты оказался в Гомаге?

– В рядах “Истинного Мира” есть либо действующий, либо бывший Герой.

– Что? – для Виллема это стало новостью, более того – неожиданностью. – Я бы сказал, что это ложь, но ты не из тех, кто действует, не имея на то веских оснований. Значит, у тебя надёжный источник. А раз ты не скрываешь своей осведомлённости, значит решил, что лучше заставить предателя осторожничать и действовать медленнее, чем на самом деле раскрыть его и избежать взаимных подозрений среди Квази Героев.

– Ты схватываешь быстро, как всегда, – сказал Наврутри. – Если бы только ты мог столь же хорошо понимать женщин, цены бы тебе не было.

"Заткнись". Виллем не особо стремился к популярности у противоположного пола, но услышав такое от Наврутри, вечно похваляющегося количеством своих любовниц, он крайне разозлился.

– Судя по твоей реакции, думаю, можно заключить, что ты не связан с “Истинным Миром”, – Наврутри развёл руками, и серебряный клинок, который он только что сжимал в правой руке, исчез словно по волшебству. – Но также я полагаю, что ты не был полностью откровенен. Мы оба знаем, что три дня назад ты не просто проснулся.

"Быстро схватывает, как всегда. Да ещё и женщин хорошо понимает. Проклятье".

– Ну ладно, Виллем. Пока что ты вне подозрений. Будь добр, не высовывайся, пока всё не уляжется, – сказал Наврутри, отворачиваясь.

– Ты уверен, что тебе не нужна помощь?

– Сейчас мой долг – подозревать собственных товарищей. Я не могу поворачиваться спиной к тому, в ком не уверен на все сто, – ответил Наврутри, стоя спиной к Виллему. Намеренно он так поступил или нет, Виллем не знал.

– Думаю, могу дать тебе ещё один ответ. Битву против Гостей и Пото пережили лишь мы с Лилией. Ну, видимо, и ты тоже.

– Понятно. – Виллем уже знал ответ от Великого Мудреца, Соувона. Но пусть он и был готов к этим новостям, они всё равно опечалили его.

– Нам удалось найти тела лишь Соувона и Эмиссы. Соувон наложил на себя какие-то запутанные чары, так что его тело сейчас хранится в подземном святилище.

Чем ты там занят, Великий Мудрец? Не время отсыпаться. Должно быть, заклинание самовоскрешения ещё не сработало.

– И это, пожалуй, всё, что я могу рассказать сейчас. Остальное за выпивкой, когда всё закончится, – сказал Наврутри и пошёл прочь.

– Слушай, Наврутри, – повинуясь внезапному импульсу, позвал Виллем. – Э... Как ты сам?

Наврутри на мгновение остановился.

– В порядке, – ответил он и скрылся за стеной дождя.

Виллем поднял взгляд к небу.

Даже в этом иллюзорном мире капли дождя казались холодными.

Виллем громко чихнул. Звук эхом отдался в узком переулке.

2.4 Девушка с красными волосами

На одной из стен маленькой церкви висела большая картина. Полотно изображало просторную, безжизненную пустошь и десяток безликих мужчин и женщин, стоящих тесной группой.

– Из далёкого звёздного океана снизошли на пустошь боги.

Перед картиной, внимательно рассматривая изображение, стояла девушка. Её ярко-алые волосы напоминали языки пламени, судя по телосложению ей было около пятнадцати лет. Но заворожённое выражение её невинного лица, взирающего на картину, казалось принадлежащим маленькому ребёнку, почти младенцу.

– Узрев пустую, мрачную равнину, боги преисполнились печали. Отделив крошечные крупицы своих душ, одарили они ими диких зверей, ползавших по земле. И звери, неся в себе крупицы душ, начали ходить на двух ногах. Так была рождена раса людей, – пожилой священник закончил объяснение и встал рядом с девушкой. – Ты так пристально смотришь на картину, дитя. Тебе интересна легенда о Гостях?

– М-м, – девушка едва заметно кивнула. – Я никогда не видела отца и остальных.

Проповедник, похоже, был приятно удивлён. Легенда о том, как Гости создали людей, не пользовалась особой популярностью среди паствы церкви Божественного Света, и редко можно было встретить личность, верующую столь истово, чтобы назвать Гостей родителями. Во всяком случае, священник понял замечание девушки именно так.

– Не нужно грустить. Наши души дарованы нам богами. И пока мы живы, души наших далёких предков, Гостей, всегда рядом.

– Я не думаю, что это возможно, – сказала красноволосая девушка, печально улыбнувшись. – Крупиц душ Гостей было слишком мало, а численность людей росла слишком быстро. Частицы душ в каждой отдельной личности начали ослабевать и терять значение. Я неправа?

Проповедник нахмурился. Слова девушки содержали поверье, противоречащее учению Церкви. Он уже собрался сделать замечание, но тут его внимание привлекло другое.

– Почему ты говоришь в прошедшем времени?

– Для вас это события настоящего, но для меня – далёкого прошлого.

Впечатления, что она шутит или издевается, не было. Выражение её лица казалось пустым и прозрачным – выражение полного отчаяния, совершенно неподходящее юной девушке.

– О чём ты гово...

– А, – девушка внезапно оборвала священника. – Простите, но я должна идти. Карма зовёт. – Она резко развернулась, полы её дорожного плаща взметнулись. – Прощайте. Мне очень понравилась картина.

– П-подожди... Э...

Проповеднику показалось, что он слышит звук лёгких шагов, но в следующее мгновение девушка исчезла. Он опустил руку, которую протянул, чтобы схватить чужое плечо, и уставился на пустую ладонь.

– Хм?..

Его память быстро заволакивало туманом. Кто-то был здесь только что. Он с кем-то разговаривал. Он был твёрдо уверен в этом, но всё же не мог вспомнить, как выглядел собеседник, как звучал его голос, о чём они говорили. Словно бы фея сыграла с ним шутку в тёмную, глухую ночь.

– Что сейчас... – пробормотал он, но никто не ответил.

Старик перевёл взгляд на картину. Разумеется, запертые в плоскости холста Гости не могли ему ответить. Но всё же на мгновение священнику показалось, что он различил на пустых ликах одинокие улыбки.