Итея Майз Вальгаллис – весьма подозрительная девушка. Она вечно скрывает настоящие чувства за неестественным смехом. С её лица никогда не спадает эта улыбающаяся маска. Даже когда её друзьям плохо. Даже когда она теряет их навсегда.

В итоге многие младшие феи, незнакомые с ней, считали Итею бессердечной. Её постоянная улыбка создавала у них впечатление, что ей безразличны все, кроме неё самой.

А сейчас эта Итея находится в библиотеке, погружённая в некое исследование. Она снимала с полок один толстенный том за другим, раскладывала их на столе, перелистывала, но в конце концов, повесив голову, пробормотала "нет" и расставила книги по местам.

– Ну, я ожидала этого, но из наших книг и правда мало что узнаешь, – вздохнула она.

– А ты хочешь разузнать что-то, чего нет в наших книгах? – внезапно раздался сзади голос Рантолк. Итея, вскрикнув, подскочила. – Трактаты по теологии? Литература вроде не в твоём вкусе.

– Ч-ч-ч-что ты тут делаешь, Ран? Не подкрадывайся так сзади!

– А как я могла подойти спереди, когда ты уткнулась лицом в стол? ...Тебя, похоже, очень занимают твои исследования.

– А, ха-ха, ну, как бы, только вот я, похоже, нифига не двигаюсь, – хихикнула Итея, почесав в затылке.

– У нас комнаты смежные.

– А? О, ну, да, так и есть.

– Тебе хватает выдержки скрывать слёзы, отдаю тебе должное. Но когда плачешь у себя в комнате, будь добра, делай это потише. Стены очень тонкие.

– Что, правда?! – теперь Итея, похоже, перепугалась по-настоящему. Рантолк давно не видела её такой. – У... А... Я учту на будущее и буду благодарна, если ты забудешь всё, что слышала...

– Я и так никому не собиралась рассказывать. Ты так старалась поддерживать эту смеющуюся маску, не хочу, чтобы все усилия пошли прахом.

Ктолли и Нефрен.

Прошло уже чуть больше половины месяца с тех пор, как они потеряли двух соратниц – нет, двух подруг. Все понимали, что пора принять это и жить дальше. Но понять зачастую гораздо проще, чем сделать.

Также Рантолк слышала, что мужчина по имени Виллем Кмеч до недавнего времени тоже жил на складе. Желая того или нет, она повсюду находила его следы. Мужская униформа на вешалке. Бритва для лица. Большие ботинки. Бутыли с приправами. Несколько новых пунктов в правилах посещения ванной комнаты. Строчка "сегодняшний десерт", добавленная к меню в столовой и позже зачёркнутая.

Склад фей – это их дом. Их место. Практически их родина. Но за два коротких месяца, пока Рантолк и Нофт не было дома, сюда пришёл какой-то незнакомец и преобразил столь дорогой им дом. Почему даже в этом единственном в мире месте, что дарует им покой и тепло, они должны теперь чувствовать отчуждение и дискомфорт?

Рантолк не желала смиряться с этим. Видимо, он всё же был врагом.

– Ты же встречалась с ним, разговаривала с ним, так? – спросила Итея. – Ты не могла не понять, какой он. Он не смог бы ничего утаить даже ради спасения собственной жизни.

– К сожалению, я видела его лишь в моменты отваги и самоотдачи, – покачала головой Рантолк. – Боюсь, на основании столь предвзятых сведений делать выводы нельзя.

– Ты и правда зануда... Ну, я всегда это знала.

Заткнись.

– Лучшие всегда погибают первыми. Так Грик сказал, – произнесла Нофт, снимая руки с клавиш старого фортепиано.

Ктолли забрала Десператио с собой, вниз, и Нофт временно осталась без меча. А ещё, хотя явной связи между этими событиями не было, с того дня она перестала коротко стричься. Её волосы постепенно отрастали, догоняя волосы остальных фей.

– Поэтому я думаю, что тот Эмнетуайт действительно мог быть хорошим парнем.

– Не самое безупречное рассуждение, но учитывая, что единственными боеспособными носителями остались лишь Итея и я, довольно лестное, – заметила Рантолк.

– Эй, ты забыла Тиат.

– О, верно.

Честно говоря, Рантолк всегда видела в Тиат лишь одну из младших фей, занятую бесконечными попытками подражания Ктолли. Она никогда не задумывалась о том, что однажды они вместе отправятся в бой. Но, в конце концов, такова жизнь. Ход времени не останавливается, всё продолжает течь и изменяться. Те, кто пытается стоять на месте, либо остаются позади, либо поддаются натиску неостановимого потока.

– Да и меня рано списывать в расход. Моя жизнь спасена, и я не позволю ей пропасть даром, – сказала Нофт, снова опуская руки на клавиши.

Фортепиано взорвалось весёлой, бойкой мелодией. Отражает ли эта композиция чувства Нофт? Или она выбрала её в попытке взбодрить Рантолк?

– Видимо, гораздо проще будет забыть о прошлом и начать жизнь заново, – пробормотала Рантолк и положила голову на стол, позволяя приятной музыке захватить и увлечь себя.

***

Виллем открыл глаза посреди бескрайней пепельной равнины.

– У-у...

Он тут же зажмурился снова. Чувства казались притуплёнными. Он почти ничего не видел. Почти ничего не слышал, не осязал, и так далее. Как будто его тело преобразилось в тело совсем другого существа. Сознание, похоже, также слабо сочеталось с органами чувств. От чуждости ощущений ему почти хотелось вывернуться наизнанку.

Нет, не "как будто". Я действительно преобразился.

Нечто в в глубине разума пылало неугасимым пламенем. Ярость. Ненависть. Загадочное и пугающее желание уничтожать всё, движимое мерзкой силой по имени “жизнь”.

А, так вот что несут в себе все Звери. Теперь он понимал, почему они уничтожили мир.

До сих пор остались те, кто ещё жив, то, что ещё не разбито вдребезги. Стоило только осмыслить это факт, как он завяз в мозгу осознанием непростительного греха. Они лишь пятна грязи, уродующие великие пепельные просторы матери земли. Их существование непозволительно. Их нужно смахнуть прочь.

Этот не оставляющий места сомнениям порыв заключён в самом сердце его существа. Он смог бы противиться ему, лишь заперев себя во сне.

Медленно, очень медленно он открыл глаза снова.

Он встал.

Под звёздным небом во все стороны, насколько хватает взгляда, раскинулись прекрасные, покрытые пепельным песком равнины.

Он наконец-то дома. Восторг и умиротворение завладели его сердцем.

Во мраке ночи посреди бескрайней пепельной равнины новорождённый Зверь издал свой первый вопль.