«Чувствуется разрыв между нами». — Вермут не мог не думать об этом, несмотря на то, что находился рядом с Юджином.

Огонь, рожденный из Формулы Белого Пламени, теперь стал совсем другим. Этот чистый, интенсивный огонь был действительно божественным пламенем, которое содержали в себе Агарот, Хамел Динас и Юджин Лайонхарт.

Вермут, вздрогнув, посмотрел в сторону Юджина. Глаза Юджина пылали, как пламя, когда он смотрел на Разрушение. Тот почувствовал взгляд Вермута и повернул к нему голову.

— В чем дело, ублюдок? — с усмешкой спросил Юджин. — Думаешь, у тебя получится лучше, чем сейчас?

Вермут несколько раз моргнул, ошеломленный внезапным вопросом. Поначалу он не мог понять слов Юджина, но вскоре вспомнил, что сказал ему когда-то давно, и отрывисто рассмеялся.

— Я хотел спросить, к чему ты клонишь. Неужели мои слова так сильно тебя задели? — спросил Вермут.

— Обычно тот, кто бьет, не помнит. Помнит тот, кого бьют. Потому что больно, — ответил Юджин.

— Я сказал это ради тебя.

Если подумать сейчас, то у этих слов были причины. Но тогда Хамел не мог о них догадаться.

Так что Юджин с насмешкой сказал: Ради меня, да? Черт возьми. Ни с того ни с сего ты бьешь меня по затылку, а потом говоришь: старайся лучше, ублюдок.

— А я думал, что такой совет как раз для тебя, — ответил Вермут.

Теперь настала очередь Юджина ошарашенно моргать. Действительно. Услышать эти слова в тот момент было невероятно обидно, но именно они побудили его довести себя до предела. Но действительно ли это заслуга Вермута? Разве не Хамел решил, что однажды отомстит этому ублюдку за то, что тот ударил его по затылку? Именно он твердо решил однажды побить этого ублюдка.

— Пойдем, — без обиняков заявил Юджин.

Конечно, озвучивание таких противоположных мыслей только испортит момент, и Юджин это прекрасно понимал. Поэтому он напустил на себя серьезный вид и уставился на Разрушение. Увидев его решительный профиль, Вермут невольно ухмыльнулся. Он был просто рад возможности поболтать с товарищем о пустяках.

— Я пойду первым, — сказал Вермут. Он похлопал Молона по плечу и двинулся вперед, оглядываясь на Юджина: С такой скоростью, как у тебя сейчас, даже если я пойду впереди, ты меня быстро догонишь.

Молон при этом искренне рассмеялся. Затем они втроем дружно рассмеялись, глядя на страшную силу Разрушения. Молон топнул ногой и рванулся вперед, опустив топор. Многочисленные руки Разрушения и всплески темной силы тут же полетели в сторону Молона. Но ему не нужно было взмахивать топором.

Сиенна произнесла заклинание. Толстый луч света уничтожил оружие и темную силу Разрушения. Благодаря ее быстрой реакции Молон добрался до тела Разрушения без необходимости размахивать топором.

Треск!

Сразу же после этого он взмахнул топором, разрубив толстые ноги Разрушения. Словно он одним махом перерубил гигантское дерево. Молон закружился среди клубящейся темной силы и цветов. Следующие удары отсекли еще больше ног Разрушения.

Вермут тоже зашевелился. Он в мгновение ока пересек пространство и достиг головы Разрушения. Если его меч мог легко и без сопротивления перерубить шею Короля Демонов, то десятки и даже сотни ударов по головам его не убьют.

«Ослабленное сердце». — Вермут и Юджин подумали об одном и том же.

Однако, нацелившись на сердце, они не могли легко добраться до него и уничтожить. Один раз им это уже не удалось. Копье, выкованное из божественного огня, отлично пробило тело Разрушения, но не смогло добраться до сердца. Даже если Вермут разорвал его и ослабил, выйдя из тела Разрушения, зловещие и свирепые волны темной силы все еще яростно охраняли сердце.

Другого пути вперед не было. Нужно было продолжать резать. Нужно было прорваться сквозь плотные завесы темной силы, прежде чем они смогут вогнать божественный меч в сердце Разрушения.

Теперь это было совсем недалеко. Юджин чувствовал, что победа неминуема. Раньше сердце казалось недосягаемым, но после появления Вермута оно стало досягаемым. Но не только конец Разрушения был близок.

Они находились в чреве Разрушения. Вести здесь длительную битву было невозможно с самого начала. Если бы дело было только в том, чтобы продержаться, они могли бы продержаться еще долго, но они сжигали свою энергию с ужасающей скоростью, отдавая все силы на борьбу с Разрушением. Сиенна была уже на пределе. Хотя она с трудом держалась на ногах и продолжала произносить заклинания, не было бы ничего странного, если бы она в любой момент рухнула.

— Еще нет, — задыхалась Сиенна, чувствуя головокружение и привкус крови во рту. Внутри у нее было пусто. Ее хватка на Мэри онемела.

А Мэри была тяжелой. Для волшебника ощущать тяжесть своего посоха было очень опасно. Но Сиенна не остановилась. Сотни лет назад она уже ощущала тяжесть посоха. Неужели ей было хуже всех? Нет. Сиенна пожевала губу и заставила свои руки переместить Мэри. Голос Мудреца больше не доносился до нее. Сила души, полученная ею от Мирового Древа, угасала, а темная сила, полученная от Нуар, вместе с ее собственной маной была почти исчерпана.

«Но это еще не самое худшее», — снова подумала Сиенна. Это была не ужасная ситуация. Это был вызов, который можно преодолеть. Хотя силы ее были на исходе, а тело - медленным и тяжелым, разум ее был ясен. Ее мысли бесконечно расширялись. Внезапно голова перестала кружиться.

Грохот!

С ревом, магия, выпущенная Сиенной, обрушилась сверху на Разрушение. Тысячи рук проросли из спины Разрушения, сопротивляясь магическому ливню, но магия влилась в его конечности и вызывала взрыв за взрывом в теле Короля Демонов.

Сиенна закашлялась кровью и зашаталась, едва сумев поднять голову. Ее зрение еще больше затуманилось. Но, несмотря на размытость и дрожь, пламя все еще было отчетливым.

— Все в порядке, — успокаивающе сказала Сиенна.

Она покачала головой и улыбнулась. Она чувствовала, как Анис и Кристина пытаются подойти к ней. Даже если бы они хотели ее исцелить, ее раны были не из тех, которые можно вылечить.

Кроме того, Святые были так же напряжены, как и она. Они уже были перегружены работой по настройке божественной энергии, которую высвободил Юджин.

— Я бы хотела больше наблюдать, больше помогать, — сказала Сиенна.

Она не хотела падать духом, но, похоже, теперь у нее не было выбора.

— Я знаю, — ответила Сиенна, слабо улыбнувшись и посмотрев вперед.

Она увидела пламя, которое, казалось, могло сжечь все. Но в то же время оно было ярким и, казалось, способно все осветить. Хотя Юджин вышел вперед позже Вермута и Молона, он уже стоял рядом с Вермутом, отсекая голову Разрушения.

— Я хорошо знаю, — сказала Сиенна как бы про себя.

Она видела, как сливаются языки пламени. Сначала Вермут наносил удар, а Юджин вбивал божественный огонь в открывшийся Вермутом путь. Иногда Юджин наносил удар первым, и Вермут прикрывал его.

Сиенна знала их слишком хорошо. Она всегда следила за их спинами.

Она знала, что с Юджином и Вермутом, как сейчас, у них все получится. Разве не так было всегда? Даже против врага, который казался совершенно непобедимым, даже если это был Король Демонов, если Хамел и Вермут сражались вместе, они могли победить. Так будет и сейчас. Хотя божественность Сиенны не была связана с победой, она была уверена в ней не меньше, чем Юджин.

Поэтому она собрала всю оставшуюся ману и собрала ее в Мэри. Это было последнее заклинание, которое она могла использовать в этой битве. Сиенна подняла Мэри высоко над головой.

Она медленно опустилась на колени и опустила Мэри вниз. С грохотом Мэри встала на землю. Виноградные лозы, обвивавшие посох, начали падать вниз, а с них посыпались лепестки. Здесь рождались вещи, которые не должны были существовать. Вокруг Сиенны начали прорастать те вещи, которые можно назвать символами жизни: трава, цветы, деревья. Во чреве Разрушения, где была лишь пустота, мгновенно родился лес.

Это была магия, которую не смогла бы сотворить даже волшебница Сиенна Мердейн. И все же это было чудо, которое могла совершить только она, окрасив чрево Разрушения не в зловещие тона, а в цвета жизни.

— Цвети. — Голос Сиенны был слабым, но в нем звучала решимость. Ее команда активировала магию.

Взмах!

Распустились бесчисленные почки и цветы деревьев. Сиенна закрыла мутные глаза, чувствуя, как воздух наполняется ароматом.

Бум!

Все ноги Разрушения подкосились от обилия жизни. Молон сделал шаг назад, когда Разрушение рухнуло, но не оглянулся. Это волшебство было чудом, сотворенным Сиенной. Все цветы и растения поглощали темную силу Разрушения и увядали при этом.

Это было ее последнее заклинание. Сиенна больше не могла ни колдовать, ни сражаться.

— Этого недостаточно, — язвительно усмехнулся про себя Молон.

Его конец тоже был не за горами. Но дело было не в отрубленной руке. Молона мучило то, что он оказался на пределе под воздействием ядовитой силы Разрушения.

Он отдал все силы. Он был в отчаянии. Но достаточно ли он сражался, чтобы удовлетворить себя? Он задался вопросом, а затем от души рассмеялся. Он вскрыл рану Разрушения и расчистил путь к ядру. Это все. Ему не удалось уничтожить сердце. Да и отрубать конечности Разрушения несколько раз он не считал значительным достижением.

Наверху Хамел и Вермут сражались вместе.

«Что я могу сделать теперь?» — задался вопросом Молон, но тут же остановился.

Это был неправильный вопрос.

«Что я должен делать?» — подумал Молон.

Он вспомнил, что делал в сражениях вместе со своими товарищами. Молон всегда брал на себя инициативу. Хотя он атаковал, когда была возможность, его главная роль заключалась в том, чтобы принимать атаки. Хамел и Вермут могли сосредоточиться исключительно на атаке, потому что Молон мог принимать удары на себя.

Атаковать - значит обездвижить врага, лишить его возможности двигаться. Его роль заключалась в том, чтобы облегчить Хамелу и Вермуту ведение боя.

Он все понимал. Молон улыбнулся, поднимая топор.

Треск!

Он отрубил гниющие ноги Разрушения. В обычном случае они регенерировали бы мгновенно, но теперь процесс шел заметно медленнее.

Таким образом, Молон мог приступить к выполнению намеченной задачи. Он собрал всю силу, которую мог извлечь из самого себя. Сконцентрированная сила заставила все тело Молона светиться красным и дрожать. Сила была настолько велика, что даже раздробила топор в его руке.

Но это не имело значения. Сейчас ему не нужен был топор. Божественный огонь ответил на его волю и сформировал топор. Божественная сила, которую он привлек как Воплощение Юджина, охватила Молона.

Бум.

Нога Молона ударила по земле. Он поднял голову и встретился взглядом с Юджином и Вермутом, обезглавливающими Разрушение. Молон усмехнулся.

— Я...

Молон сделал то, что должен был сделать. Он выполнит свой долг, опираясь на единственную оставшуюся у него руку. Хотя было бы лучше, если бы у него были обе, но обстоятельства распорядились иначе. Молон подошел к скорчившейся фигуре Разрушения и высоко поднял правую руку.

Хруст...

Он обхватил пальцами тело Разрушения. Однако, каким бы большим оно ни было, то, за что ухватился Молон, составляло лишь малую часть фигуры Разрушения. Однако сила, заключенная в его руке, позволила ему захватить все тело Разрушения.

Хруст!

Его зубы раздробились от слишком сильного сжатия. Кровь хлынула из глаз, носа, ушей и рта Молона. Но он не останавливался. Его сила рвала на части многочисленные подкосившиеся ноги.

Бум!

Молон окончательно вогнал тело Разрушения в землю.

— Молон Рур! — крикнул он.

Он потратил всю свою силу, нет, призвал больше силы, чем черпал раньше. Было ли это тоже чудом? Молон поднял голову, но сейчас было не время смотреть вверх. Тогда он обернулся. Это чудо было вызвано не только божественностью Юджина.

— Так вот оно что, — кивнул Молон и улыбнулся.

Он не мог позволить себе пасть первым в битве. Для победы необходимо было, чтобы его товарищи одолели врага. Молон всегда должен был стоять на ногах, даже если он был весь в крови.

~

— Идиот.

~

Каждый раз, когда Молон заставлял себя терпеть, Хамел подходил и называл его идиотом, отбрасывал его назад и брал на себя его роль. Вермут не употреблял грубых слов, но иногда делал то же самое.

Но после возвращения из Хельмута, Молон уже не мог позволить себе пасть духом. Суровая, бесплодная тундра, с самого начала скудная на ресурсы, после войны осталась практически ни с чем. Молон должен был восстановить свое племя и тундру как вождь и как герой.

Так он стал королем. Для всех его подданных, которые его почитали, он не мог допустить краха, и то же самое было в Лехайнджаре.

Но сейчас все было иначе.

— Все в порядке, — пробормотал Молон с улыбкой. Теперь падать можно. Молон думал об этом, стоя на коленях.

[А...] — одна из Святых потеряла дар речи.

Сиенна упала, и Молон тоже.

Кристина и Анис наблюдали за происходящим с крыльев Юджина. Их товарищи пали. Святые должны были предотвращать такие случаи, но в этой битве они не могли себе этого позволить. Они всецело поддерживали силу Юджина.

[Сестра, сэр Юджин, я...] — Голос Кристины был тяжелым от затрудненного дыхания и сменялся рыданиями.

Она прошептала, прижимаясь к спине Юджина: [Я верю, что сегодня эта священная война закончится победой каждого].

[Да], — тем же тоном ответила Анис. Она ярко улыбнулась. Одной рукой она поддерживала Кристину, а другую протянула Вермуту. — [Я слышу их.]

Разный ропот, но их молитвы не похожи друг на друга. Святые слышали молитвы мира о победе, наполненные богослужебными гимнами. Пламя разгоралось все сильнее, и вот появился свет. Взгляд Юджина устремился к Вермуту, и Вермут ответил ему тем же.

Разрушение уже не могло стоять на ногах, но множество рук и голов на его спине продолжали в унисон атаковать Героев.

Слышались голоса.

Теплый свет давил на их спины. Несмотря на сильное пламя, свет был не обжигающе горячим, а теплым, поскольку соединялся с Вермутом. Это был разительный контраст с той мучительной болью, которую он испытывал, когда владел Святым мечом в прошлом. Вермут ощущал полную форму божественности.

Сила, которая раньше казалась ему далекой, движения, которые он не мог уловить, теперь полностью совпадали с ним. Как и бесчисленное количество раз до этого, оба меча двигались в унисон и беспрепятственно встречали атаки противника.

[Ты видишь?] — прошептал Вермуту единый голос Святых.

Вермут обернулся. Он увидел свет, который видел в Разрушении, и услышал голос, который не давал ему забыть себя в бурлящей суматохе.

~

— Лучезарный Юджин.

— Великий Вермут.

~

Они никогда не встречались. Но он знал их. Они были потомками, рожденными от Вермута, родом, созданным исключительно для Хамела. Сейчас Лайонхарты выкрикивали имена Юджина и Вермута вместе. Несмотря на прошедшие века, их черты не изменились: пепельно-серые волосы и золотистые глаза. А главное, на левой груди у них красовалась эмблема льва.

За ними виднелась женщина, размахивающая залитыми кровью руками, а также мужчина, кричащий и размахивающий мечами. За ними следовали рыцари. Девушка, получившая демонический глаз, проливала кровавые слезы, а ее старший брат поддерживал ее и вел за собой молодых рыцарей.

Вермут игнорировал и даже отодвигал на второй план побочные ветви. Естественно было думать, что они затаят обиду, но теперь даже они присоединились к нему, выкрикивая имя своего предка.

[Все...] — сказали Святые.

Это были не только Лайонхарты. Человек с эмблемой империи Киль выпустил мощную волну ауры клинка. Были также рыцари и воины с гербами других королевств и флагами их наемных отрядов. Среди них были и коренные жители Великого леса - те, кого ранее уничтожили, чтобы показать пример на горе Уклас. Их молодой вождь стоял перед Разрушением с бесчисленными трупами за спиной.

Даже чародеи, которые должны были находиться в тылу, бесстрашно сражались на фронте. Великая призывательница духов закричала, когда цвета Разрушения стали распространяться, но не отступила, а продолжила размахивать руками в сторону Разрушения.

Несмотря на то что у него больше не было призванных существ, которыми он мог бы командовать, красный маг не отступил, а повел за собой других волшебников разных башен. Наверху молодой дракон, еще не до конца созревший, дышал огнем, неся на своей спине и волшебников, и священников.

[Все они...] — продолжали Святые.

Несмотря на продолжающееся излияние Разрушения, Нуры не могли продвинуться в этот мир. Была благородная цель - остановить Разрушение на его пути, и армия, собравшаяся под этим знаменем, теперь преграждала путь Нуру.

— А... — потерял дар речи Вермут, вглядываясь вдаль.

Он увидел конец света. Он оставил Молона защищать его. Белая снежная гора теперь окрасилась в красный цвет. Оттуда продолжали литься нуры, хотя их силы были ничтожно малы по сравнению с тем местом, куда спустился Король Демонов Разрушения.

Но Нур не смог спуститься с горы. Бесчисленное множество людей погибло, их кровь окрасила снег в красный цвет, но потомки Молона не отчаивались и вели свои войска. Рыцари и наемники с загорелой от солнца кожей, которым больше подходило море, чем снежные поля, все так же преграждали путь Нурам.

[Сэр Вермут, это твои потомки], — проговорили Святые.

Триста лет назад мир должен был погибнуть. Все существа погибли бы, а Король Демонов Заточения перешел бы в следующую эпоху, начав жизнь заново в пустом мире. Но конец света не наступил, потому что Вермут заключил договор с Королем Демонов Заточения, пожертвовав собой, чтобы вновь запечатать Короля Демонов Разрушения. Они получили эту отсрочку триста лет назад.

[Нет, сэр Вермут], — сказала Кристина, отрицательно покачав головой. — [Это была не просто отсрочка.]

Вермут поднял взгляд на Кристину. Юная Святая, похожая на Анис, молилась Вермуту как представительница поколений, родившихся триста лет спустя.

[Сэр Вермут, вы открыли миру будущее], — заявила она.

Без Вермута ничто в нынешнем мире не существовало бы.

— Так ли это? — Вермут кивнул со слабой улыбкой. — Я был...

~

— Великий Вермут.

~

— Мир... действительно считал меня... — задыхаясь, произнес Вермут.

Он не стал вытирать слезы, которые текли по его щекам. Вермут с улыбкой повернул голову.

— Считал меня Героем, — сказал он, улыбаясь еще шире.

Появились десятки зияющих пастей. Вермут первым взмахнул мечом из цепи, полученным им от Короля Демонов Заточения. Отрубив этим мечом все головы Разрушения, Вермут положил его на землю.

Затем он поднял другой меч. Новый меч, который он держал в руках, был не тот, что у Короля Демонов Заточения. В нем был неумолимый зов. Свет, мягко толкающий его в спину, а также свет, проникающий из глубины души самого Вермута, превратился в его меч.

— Хамел, — позвал он.

Это был меч Героя, спасшего мир триста лет назад, Героя, открывшего будущее. Герой проложил путь.

— Юджин Лайонхарт, — позвал Вермут.

В конце проложенного им пути Вермут подтолкнул Юджина вперед.

— Теперь твоя очередь.