Пщиу! Пщиу! Утреннее небо наполнилось ленивыми взрывами цветного дыма.

Должно быть, город нанял волшебников, чтобы те устроили шоу фейерверков. Остроумные и заковыристые цвета явно показывали всю степень их навыков.

Несмотря на весьма раннее время, жизнь уже кипела, так что самые наглые артисты уже были на ногах и играли свои песни. Шумиха доносилась даже до фермы, располагавшейся довольно далеко от города, и влетала в уши Пастушки.

Погода была прекрасной, и это был день фестиваля — фестиваля урожая, осеннего фестиваля.

Её сердце, переполненное радостью, танцевало в груди. Она пребывала в невероятно приподнятом расположении духа и была слишком счастлива, чтобы просто стоять на месте.

— Ооох… Аааммм… Ооох…

Или, по крайней мере ей стоило чувствовать нечто подобное.

Но была причина, по которой она стояла в своей комнате в одном нижнем белье и ворчала.

Её маленький шкафчик был открыт нараспашку, а одежда беспорядочно валялась по всей комнате. Тут едва можно было найти место, по которому можно было пройти.

А в центре всего этого слегка согнувшись стояла Пастушка.

На голове у неё был бардак. После всех тех усилий, которые она вложила в выпрямление своих волос, теперь ей предстояло вновь причесать их.

Но это была мелочь.

Она никогда особо не пользовалась макияжем. Она могла выпрямить свои волосы, нанести немного пудры и капельку румян, но это был её максимум.

Итак, проблема состояла в том…

— Я понятия не имею, что мне надеть!

И это было важно.

Сойдёт ли платье? Или ей стоит попробовать более повседневный наряд? Или ей стоит пойти ва-банк?

— Не могу же я надеть свою рабочую одежду… Или могу? Такую простую и непримечательную?

Ах, но в одном она точно была уверена.

— Он будет одет точно так же, как и всегда!

Чумазая кожаная броня и потрёпанный шлем, в правой руке меч, не длинный, но и не короткий, а к левой руке будет прикреплён круглый щиток.

Он будет одет в свою обычную одежду (?), а она в свою, и в таком виде они вместе пойдут на фестиваль. Они вместе пойдут на фестиваль!

А пока она одной рукой придерживала свою голову, рабочая одежда смешалась с кучей другой одежды. Она бросила её в корзину для грязного белья. Пока.

Остались лишь наряды, которые она собирала во время своих редких выходных.

Но ни один из них не казался приемлемым. Ей нечего было надеть для столь важного случая.

К сожалению, в повседневных делах ей явно не хватало очков опыта. Её уровень был слишком низким.

Естественно, сейчас уже было слишком поздно для сожалений, но ей хотелось, чтобы в своё время она попыталась быть более модной на постоянной основе.

— Может… Может мне не стоит волноваться о нижнем белье…

«Ага. Всё будет хорошо. Это точно».

«...Нет! Ты должна подобрать себе обычную одежду, бельё тут роли не играет! Аргх, я запуталась!»

Она вспомнила как однажды слышала, что когда ты сбиваешься с толку и не знаешь что делать, самое главное — не показывать этого.

Испустив непроизвольный тихий вскрик, она подбирала одну вещь за другой, оценивая каждую как не совсем подходящую, после чего швыряла их по сторонам.

Затем она задумывалась, не является ли только что брошенная вещь самым подходящим вариантом, хватала её вновь и прижимала к груди лишь для того чтобы вновь выкинуть её.

Их свидание должно было начаться утром. И все эти терзания лишь тратили столь драгоценное время.

Она была настолько погружена в свои переживания, что не услышала стук дядюшки.

— ...Кхем. Прости. Я не вовремя?

— Ох! Иип! Ух… ох… Папоч... в смысле, Дядюшка?!

Она прыгнула на кровать и обмоталась простынёй чтобы прикрыть своё тело.

Когда она проверяла, дверь была заперта. Она приложила руку к своей внушительной груди дабы успокоить неистово бьющееся сердце.

— Х-хорошо. Входи.

— Прошу прощения. Что?.. Это ещё что такое?

Её Дядюшку едва ли можно было винить за тот вздох, который он издал когда вошёл в комнату и увидел творящийся там хаос.

Она даже не пыталась придумать себе отговорку, а лишь смущённо отвела взгляд от устроенного бардака.

— Собираешься открыть свою собственную лавку одежды?..

— Ха… Ха-ха-ха.

Она почесала свою щёку явно в жесте смущения перед своим слегка раздражённым дядей.

— ...Только не забудь потом прибраться, — сказал он. И больше он не добавил ничего. — Ну да ладно. Я… хм. Сейчас вроде подходящее время. У меня для тебя кое-что есть.

— А? И что же?

Увидев её озадаченное лицо, он протянул ей потрясающее синее платье. Ослепительная цветная ткань была украшена кружевами и вышитыми узорами.

Выражение лица её дяди с трудом можно было понять, и только задумчивость отражалась в его глазах.

— Моя младшая сестра… твоя мать, носила его, когда была в твоём возрасте.

— Ох!..

Она подумала, что оно было воистину прекрасно. Она взяла его и вытянула руки дабы заранее понять, как оно смотрится.

— Интересно, могу ли я надеть его. Мне пойдёт?..

— Идеально пойдёт, — сказал её дядюшка. — У твоей матери волосы были подлиннее, но кроме этого ты её вылитая копия.

— В-верно. Верно! Я примерю его.

«Мамочка носила его? Я… похожа на неё?»

Эмоции, словами которые передать было попросту невозможно, скопились в её груди, и она крепко прижала платье к себе.

— Осторожнее, а то помнётся.

— Ох, т-точно… Надо быть аккуратнее. Но… Хи-хи-хи!

Она крепко прижимала его к своей огромной груди, а теперь суетливо приглаживала его, дабы оно так и оставалось опрятным.

Однако с улыбкой на своём лице она уже ничего не могла поделать. Следующие свои слова она сказала от всего сердца.

— Спасибо, Дядюшка!

Он моргнул и обратил свой взгляд к потолку на пару секунд, после чего помотал головой.

— ...Да ничего. Мелочь. — А за тем его чуть ли не каменное лицо слегка смягчилось. — Всё-таки оно принадлежало твоей матери. И теперь оно твоё. Носи его с любовью.

— Обязательно! Я буду дорожить им.

Пока её дядя закрывал дверь, он посоветовал ей не торопиться надевая его, на что она со всей мощью своих лёгких ответила: — Не буду!

Затем она сбросила с себя обвитую вокруг неё простыню и примерила платье своей матери.

Волнистая юбка казалась чужеродной для девушки, привыкшей к фермерской рабочей одежде.

Но диковинные ощущения означали ещё и то, что она нарушает свою привычную рутину, и это приводило её в восторг.

Она надела шляпку с большой лентой, чтобы дополнить образ, вызванный платьем.

«Вот так пойдёт!»

Она покружилась, быстро осмотрев свой нынешний вид. У неё не было зеркала, в которое можно было посмотреться — но с другой стороны, не могло же у неё быть всё, что угодно.

Единственной проблемой были её ботинки, которые вряд ли можно было назвать стильными…

«Но да неважно, этого достаточно, чтобы сделать из меня истинную леди!»

— Ладненько, вперёд!

Она открыла дверь нараспашку. Но увидела она лишь дядюшку, ожидающего на кухне.

Он достал молоко и, похоже, был чем-то занят.

— Дядюшка, сегодня же фестиваль. Разве ты не собираешься пойти туда?..

— Я слишком стар для этого. Я останусь здесь с этим, как вы там его зовёте... ice crème. — Он научился готовить замороженную сладость, но насупился, когда его рту пришлось выговаривать незнакомое название. — Что насчёт тебя? Не собираешься уйти туда на весь день?

— Неа. А что если тебе надо будет выйти? Мы же не можем оставить ферму без присмотра.

— Вот оно как? — пробормотал он, махая ей рукой на прощание.

Её слегка отвлекло то, что он, кажется, хотел ей сказать, но…

— Увидимся!

— Мм. Увидимся. Будь осторожна.

У неё не было времени на это. Пастушка быстро выбежала через дверь.

Небо было голубым, без единого облачка — фейерверки избавились от них. Осеннее солнце освещало холм, а ветер торопливо уносился куда-то вдаль.

И там был он, стоял прямо под лучами солнца, как всегда осматривая территорию.

Как она и думала, он был одет в своё привычное снаряжение. Грязная броня, низкопробный шлем, меч странной длины и круглый щит.

Ах, но…

«Сегодня я совершенно иная!»

— Эй! Прости за ожидание!

— Да ничего.

Она помахала ему рукой, изо всех сил пытаясь вести себя как обычно.

Он выдал ей свой стандартный вежливый ответ, после чего покачал своей головой прежде чем добавить:

— Я недолго ждал.

— Вот как?

— Да.

— Тогда вперёд!

— Да.

Он кивнул, после чего уже было отправился в путь впереди неё своей обычной дерзкой походкой.

Но прежде чем он успел сделать первый шаг, Пастушка развернулась и схватила его облачённую в кожаную перчатку руку.

— Экх…

— Там будет куча народу. Ты ведь не хочешь, чтобы нас разделило, верно?

Даже сама Пастушка учуяла в этом жирную отговорку. Ей так хотелось, чтобы её голос не скрипел.

Может, перчатки не дадут ему почувствовать её пульс, бешено бьющийся в её ладони…

Было сложно сказать, понимал ли он о её чувствах. Сбитый с толку, он сказал:

— В городе… может быть людно.

— Н-ну, быть готовым к такому никогда не повредит. — Пастушка отвернулась и почесала свою щёку свободной рукой. Она могла почувствовать жар, выступивший на кончиках её пальцев. Должно быть, лицо её так и пылало красным. — В смысле, нам ведь надо вроде как... привыкнуть к этому. — Она схватила поле своей шляпы и поправила её так, чтобы он не смог увидеть залившую её краску. Она нежно поправила свою хватку на его руке. — Потому что я... я к такому не привыкла.

— Ясно. — Он кивнул. — Это важно.

Пастушка тоже кивнула и пошла вместе с ним, держась за руки.

— ...Э-эй.

— Что такое?

— Ух, как бы... — Смотря прямо вперёд, Пастушка спросила то, что ей жгуче сильно хотелось спросить. — Моя одежда... как бы… что ты о ней думаешь?

— …

Это была та же дорога, по которой они постоянно ходили. Это был всё тот же пейзаж, что они всегда видели.

Всё такой же он. Совершенно иная она. Держащиеся за руки.

Всё та же тишина, возникавшая, когда он с головой погружался в свои мысли. А затем…

— Тебе идёт. Во всяком случае, мне так кажется.

Это было достаточно, чтобы каждый её шажок стал легче воздуха.

— ...Хи-хи-хи!

Пастушке казалось, что она сейчас могла попросту взмыть в небо.

§

Город утопал в звуках.

Дули рожки, гремели барабаны, пели флейты, смех и звуки шагов заполнили улицы.

Лавочники зазывали народ, артисты кричали, а голоса прохожих утопали в волнах этого шума.

Они могли почувствовать это в воздухе, ещё даже не добравшись до городских врат, но внутри всё было уже на совершенно ином уровне.

— Я знаю, что они устраивают это каждый год, — сказала она, всё ещё красная как рак, покрепче сжимая его перчатку, — но это всегда так потрясающе.

— Да.

Его шлем шевельнулся в ответ.

Сегодня, именно сегодня его странный вид выделялся крайне слабо. В конце концов, куда не кинь взор, повсюду танцевали артисты, а на улицах разыгрывались импровизированные выступления. И тут было ещё несколько авантюристов, посетивших этот город и решивших не снимать своё снаряжение.

Как ни странно, именно Пастушка привлекала всеобщее внимание.

Элегантная юная девушка, держащаяся за руки с авантюристом в чумазых шлеме и броне. Любопытствующие взгляды следовали за ней один за другим.

«Интересно, как я выгляжу в их глазах».

Она насладилась этой появившейся вскользь мыслью.

Может они думали, что она аристократка, решившая смешаться с чернью, а он её страж.

«Нет… полагаю, это уже перебор».

Она была сиротой —приёмной дочерью — местного владельца фермы, чей статус точно отражал количество земли у него во владении*.

А её спутник был известным в здешних кругах ветераном, авантюристом Серебряного ранга.

Разумеется они все знали, что она не была молодой дворянкой. И всё же…

— Думаю, у меня появилась весьма неплохая идея.

— Какая?

Она захихикала, глядя на его вопрошающий шлем, после чего показательно поправила свою шляпку.

— Место, в которое ты сперва меня поведёшь.

— Хм.

Он тихо уставился в небо, размышляя. Поток людей разбивался о них словно вода о речные камни.

По сути они никому не перекрывали путь. Она улыбаясь ждала его ответа.

Спустя какое-то время он пробормотал, словно внезапно осознав:

— Я ещё не завтракал.

— Ох, — сказала она, прикрывая рукой свой широко открывшийся рот.

Он был прав.

Она была так обеспокоена выбором одежды и приготовлениями к свиданию, что завтрак попросту выпал из её мыслей.

Он недвижимо смотрел на неё, пока та прикрывала глаза.

— Возьмём что-нибудь на уличном прилавке?

— ...Ага. Звучит неплохо, — сказала она.

Ей было жалко своего дядю, но для этого было уже слишком поздно.

Он был здесь, прямо рядом с ней. Она могла начать с извинений перед ним.

— ...Прости. Я вроде как… совсем о нём забыла.

— Нет. — Он медленно помотал своей головой. А затем, секунду спустя, добавил: — Такое случается.

Она радовалась, засматриваясь на прилавки и раздумывая о том, что бы им съесть, но постепенно голод стал настолько силён, что она больше не могла его терпеть.

Поздний завтрак, который они наконец-то купили у одного из торговцев, был на удивление дорогим, учитывая то, что это было. Толстые жареные куски бекона с картофелем. Вот и всё.

Но были они просто невероятно вкусны.

— Ох! — смеясь сказала она. — Это же наш бекон!

— Разве? — в ответ сказал он, просовывая еду сквозь забрало своего шлема. — Ясно.

Солёный, жирный картофель доставлял усладу её языку.

Она жадно набросилась на свой завтрак, дуя на еду, чтобы та не обожгла ей рот.

Он ел без перерыва, тихо, но аккуратно — как и всегда.

Затем они взяли пустые, не покрытые эмалью тарелки, и разбили их, после чего пошли дальше*.

Оживлённые голоса окружали их со всех сторон.

— Сливовое бренди для прекрасной пары? Оно просто тает во рту*! — кричал торговец ликёром. Пастушка остановилась на этом месте.

— Что думаете? — спросил он, тыча в них пальцем. — Не желаете ли выпить?

Ну, раз уж они оказались здесь…

Им бесплатно вручили два небольших глиняных сосуда с едва пахнущим фруктами ликёром.

Она утончённо сделала небольшой глоточек из своего. Однако он проглотил всё в один присест.

— А разве тебе не ударит в голову, если ты вот так резко выпьешь всё за раз?

— Это не проблема, — крайней серьёзно сказал он. — Бренди пробуждает.

— ...Разве это не такой способ сказать, что сейчас ты не особо бодр?

— Это никакой не способ.

— Ох, да неужели? — Она заметила напряжённые нотки в его голосе и захихикала.

Она просто подтрунивала его, просто шутила. Если бы ему действительно нездоровилось, она бы точно это заметила. А затем она бы силой заставила его лечь в постель и укрыла бы одеялом.

Фестиваль был весёлым, это да... но тем больше было причин не разрушать эту атмосферу, заставляя его перенапрягаться.

— А ведь прошлой ночью ты вернулся крайне поздно. Чем занимался?

— Заканчивал делать то, что нужно было сделать.

Она уже привыкла к его объяснениям, которые объяснениями-то можно было назвать с трудом. Но она не давила на него, попросту сказав: — А.

Тепло распространялось по её груди, и она почувствовала прилив бодрости. Она не была уверена, было ли тут дело в алкоголе или же нет.

— Я думал, ты спала, — сказал он всё тем же равнодушным тоном. Он заметил, как она себя сейчас чувствовала? — Ты не спала всё это время?

— Ох, хаха… Я просто вроде как… не могла уснуть.

— Ясно.

Он тоже не давил на неё. Вместе они влились в водоворот празднующей толпы.

Времени всегда было недостаточно.

Эльфийская лучница подбрасывала тарелки в воздух и стреляла в них под бурные овации. Дворф установил прилавок и продавал там прекрасные мечи с гравировками, которые, по его же словам, он сам и сделал. Рея-музыкант играл мелодичную песню на всеобщее услышание.

Куда бы они не пошли, столь знакомый город каждый раз старался показать им нечто новое.

Они прогуливались по округе, когда он вдруг остановился.

— А? Что такое?

Она вгляделась в его лицо, но, естественно, не увидела никаких эмоций.

Он лишь пробормотал:

— Хм.

А затем…

— ...Подожди немного.

— Ну, ладно, но…

Он освободил свою облачённую в кожаную перчатку руку от её руки.

Неожиданно оставшись одна, она сделала то, что делала всегда — прислонилась к стене, ожидая его.

Она держала руку, теперь уже пустую, перед своим лицом и нежно дышала на неё. На самом деле она не чувствовала себя одинокой или расстроенной. Но пока толпа авантюристов и путешественников проходила возле неё, ей в голову закралась одна мысль.

Их отношения, где он уходит, а она ждёт его, скорее всего не изменятся.

Так было всегда.

Они иначе смотрели на мир.

Десять лет.

Десять лет с тех пор, как она покинула свой дом, а их деревня была уничтожена.

Пять лет с тех пор, как она воссоединилась с ним, теперь уже авантюристом.

Она не знала, как он провёл те пять лет, что они были порознь*. Она ничего не знала о тех днях, когда он ещё не стал Убийцей Гоблинов. Она не знала, что произошло в их деревне. Разумеется, она слышала истории об этом, но все они от третьих лиц, слабо связанных с деревней.

Она помнила, как держала своего дядюшку за руку, пока пустые гробы опускались в землю.

Но это всё.

Она действительно не знала, что там произошло, почему, или куда все подевались.

Там был пожар? Поля, что с ними? Животные? Её друзья? Её отец. Её мать.

Что насчёт птичьего гнезда, за которым она втайне ото всех ухаживала, а что с сокровищем, которое она спрятала в дупле дерева?

Фартук её матери, тот самый, который она однажды пообещала отдать ей, когда та станет старше? Её любимые ботинки? Кружка, которую ей подарили на день рождения, и чей зелёный цвет потускнел, хотя она так о ней заботилась.

Одно за другим драгоценные воспоминания возвращались к ней, теперь уже напоминая призраков.

И что у неё осталось? Одна маленькая коробка с вещами, которые она нашла в городе в тот самый день и решила взять с собой.

Если... это была всего лишь игра её воображения. Но если.

Если бы в тот день она не покинула деревню, что с ней стало бы? Смогла бы она увидеть те же вещи, что видел он, и выжить?

Или она бы умерла и оставила бы его в полном одиночестве. И если так, отомстил бы он за неё?

Или… Что если бы он умер, а она стала бы единственной выжившей?

«Какая ужасная мысль».

И в этот самый момент она услышала:

— Прости за ожидание. — Знакомый бронированный силуэт вышел к ней из потока толпы.

— Да ничего такого.

Она помотала головой, попутно поправляя шляпу. Он протянул ей маленький предмет.

— Что это? — сказала она, внимательно глядя на него.

— Когда мы были детьми… в деревне, — пробормотал он, — тебе нравились такие вещи.

Он держал в руке маленькое колечко ручной работы.

Оно было серебряным... ну, или же оно выглядело таковым. Она знала, что это точно была подделка под серебро. Нечто, что бродячий торговец склепал на скорую руку, чтобы детишки расстались со своими карманными деньгами.

Иначе говоря — простая игрушка.

Она осознала что стоит с улыбкой на лице. А затем она рассмеялась.

— Ха-ха-ха! ...Это же было тогда, когда я была девочкой.

— Разве? — сказал он тихим напрягшимся голосом. А затем: — Полагаю, так и есть.

— Ага.

Она кивнула. Кивнула и надела кольцо себе на палец.

Может оно и было сделано руками, но это была простая дешёвка. У него даже не было фальшивого драгоценного камня. Всего лишь небольшая полоска металла.

Но оно ловило лучи солнца и сверкало так ярко, что заставило её прищуриться.

— ...Но, — прошептала она, — они мне до сих пор нравятся.

— ...Правда?

— Ага.

— Спасибо, — умудрилась выдавить из себя Пастушка, после чего она положила колечко в карман своего платья.

Она держала свою левую руку на этом кармане, чтобы оно точно не потерялось... её правая рука, конечно же, держала его руку.

— Пойдём?

Она улыбнулась и пошла вперёд, держась с ним за руки.

Она не могла видеть лицо, что скрывалось за этим шлемом. Но…

...он тоже улыбался. Она точно была уверена в этом.

Она верила, что так всё и было.

§

Был уже почти полдень, когда голос позвал этих двоих.

— Эй, да это же наш старик Мочила Гобов!

Пастушка вытянула шею чтобы посмотреть, кто это сказал, попутно беспокойно думая, что же ей делать со своим кольцом.

Она не узнавала относительно высокий голос, но, похоже, тот, кому эти слова предназначались, узнал этого человека.

Шлем развернулся чтобы посмотреть прямо на Паренька Скаута, тычущего в них пальцем.

Позади него стояли Девушка Друид, Новичок Воин и Послушница Жрица.

Пастушка осознала, что юные авантюристы даже свои выходные проводили вместе.

— Воаа, мужик, да ты на свидании с девчонкой с фермы?

— Эй, тебе стоит вести себя более вежливо с тем, кто гораздо старше тебя!

Новичок Воин выглядел невероятно заинтересованным, но Послушница Жрица потянула его за рукав.

«Мочила Гобов? Только ребёнок мог придумать такое прозвище». — Пастушка улыбнулась.

Она с усмешкой посмотрела на его шлем в намеренно многозначительном жесте.

— Свидание? Интересненько. И что ты думаешь на этот счёт?

— Постой, — резко сказал он. — Мне всего двадцать.

Её улыбка стала ещё шире. Он ничего не отрицал.

— Чегооооо?!

Парни как-то странно взвизгнули, и в итоге у Пастушки больше не осталось сил сдерживаться.

— Так и есть. Но никто не знает этого, так как он вечно ходит в шлеме.

— ...Это необходимая мера.

Его голос прозвучал грубее чем обычно.

Он накуксился. Её день становился всё лучше и лучше.

Все говорили, что они не могут понять, о чём он думает, из-за того, что они не могли видеть его лица. Но для того, кто знал его так же долго как она, это было плёвым делом.

— Ам, не могли бы… вы помочь нам? — колеблясь спросила Послушница Жрица.

Фщип. Стальной шлем Убийцы Гоблинов повернулся к ней.

— Это гоблины?

— Нет, совсем нет. Амм…

— Ох… не гоблины?

Его унылый ответ заставил Девушку Друида неуверенно оглянуться по сторонам.

Стоявший рядом с ней Паренёк Скаут сказал: — Мужик, ты слегка туповат! — и загоготал. — Да гоблины ни за что не появятся здесь!

— Появятся.

— А?!

— Гоблины придут сюда.

— Серьёзно?!

«Да. Что? Не может быть!» — Они ходили туда-сюда. Пастушка наблюдала за ними с неким удовольствием, подавить которое она была не в силах.

— Позволим мальчишкам быть мальчишками. Вам двоим что-то нужно?

Она слегка согнулась, чтобы её глаза находились на одном уровне с глазами Девушки Друида и Послушницы Жрицы.

Они мельком посмотрели друг на друга, затем на грудь Пастушки, которую ярко подчёркивала рука, на которой та покоилась.

После этого они посмотрели вниз на себя и вздохнули. Понять это было достаточно легко.

— Не волнуйтесь. Вы ещё растёте.

— ...Как-то слабо это обнадёживает.

— Ага, и всё же…

Они обе покраснели и начали подрагивать, твёрдо не сводя глаз с земли.

Пастушка улыбнулась в душе и погладила их обеих по головам.

— Ну да ладно, что вас беспокоит?

Девушки кивнули, а затем указали на вход в таверну позади них.

Там собралась огромная толпа, а в центре её расположился маленький столик. На столе стояла статуя лягушки с открытым ртом.

Пьяница стоял на белой линии, нарисованной на дороге, держа в руке пригоршню серебряных шаров.

— Хурах! Яяяях! Хааааах!

Он швырял шары один за другим, но всё тщетно. Каждый из них отскакивал от стола и падал на землю.

Владелец лавки стоял рядом со статуей, натренированными движениями собирая шары и горланя во весь рот:

— Подходите, подходите, десять шаров всего за одну бронзовую монету! Попадёте раз и получите кружку эля! Или лимонада для мальчиков и девочек!

— Они не попадут, — фыркая сказал Паренёк Скаут.

Он тренировался в группе Воина в Тяжёлой Броне, но он всё ещё был ребёнком. Авантюристом можно было стать как минимум с пятнадцати лет, и с тех пор для этого паренька уже прошла пара лет, но до двадцати лет он явно ещё не дорос.

Пастушка осознала, что он, должно быть, солгал о своём возрасте, но не почувствовала никакого желания заявлять об этом вслух.

— Ага. Я думаю, что с этими шариками что-то не так.

— Ну же, ну же, паренёк. Это несмешно.

Ещё зелёный воин говорил это полушутливо, передавая бронзовую монету владельцу лавки, который ответил на это с улыбкой, предполагавшей, что подобный разговор уже имел место быть.

Затем двое мальчишек начали швырять шары один за другим, но ни один из них не пролетел даже рядом с целью.

Раздалось глубокой ээээх.... от девушек, стоявших с ними.

— ...Они так легко ведутся на подобные вещи.

— Мальчишки дураки, а?

Они были не особо старше их, но пытались казаться гораздо более зрелыми, чем было на самом деле.

Пастушка выслушала жалобы девушек с «Угум, угум».

«Мальчишки. Они пытаются выглядеть крутыми…»

— ...и девчонки хотят от них того же, — сказала она, глядя на своего давнего друга.

Выражение лица за стальным шлемом всё так же невозможно было увидеть, а вот угадать его было проще простого.

— Что такое?

— Устроишь нам демонстрацию?

— Хрм.

Взгляд Убийцы Гоблинов метался между четырьмя детьми и Пастушкой.

После чего, слегка кивнув, он достал бронзовую монету из своего кошелька и подошёл к владельцу лавки.

— Лавочник.

— Дасэр!

— Один набор, пожалуйста.

Случившееся далее оказалось слишком быстрым, чтобы человеческий глаз мог уследить за этим.

Он покрутил шары в своей ладони с лёгким дзыньк, после чего начал швырять их в рот лягушки.

В его технике не было ничего необычного.

Он просто поставил перед собой цель. Но он был аккуратен и быстр.

Один шарик попал. Два. Три, четыре. Затем пять и шесть.

Несколько секунд шары катились вниз внутри статуи лягушки, создавая звук, крайней похожий на кваа.

— Вау!

— Воаа…

Изумление на лицах детей смог бы увидеть даже слепой.

И не только на лицах детей.

Зрители одобрительно оох-нули и начали аплодировать.

«Хех!» — Пастушка горделиво выпятила грудь так, словно это она устроила шокирующее представление.

Люди думали, что он был хорош лишь в убийстве гоблинов.

Но это было не так. Он был способен на большее.

— Боже, мистер, вы не могли бы слегка сдерживаться? Ради меня?

— Нет.

Пока он невероятно серьёзно отвечал владельцу, Пастушка поздравительно похлопала его по спине.

— Ты всегда был хорош в таких играх, даже когда мы были детьми.

— Да.

В их родной деревушке тоже была таверна, хотя статуя там была не лягушки, а женщины с кувшином. И на каждом фестивале он выигрывал по три кружки лимонада ей, себе и его сестре.

«Если подумать, я припоминаю, как перед каждым фестивалем он тренировался, кидая камни в реку».

С невероятной нежностью в душе она осознала, что он всегда был из тех людей, что тщательно готовятся ко всему.

— Вау, отличная работа, мужик! — сказал официант. — Шесть кружек лимонада? Уже на подходе!

— Да.

Он слегка опустил свой шлем, как делал всегда.

Затем он повернулся к парням и объяснил им сдержанным тоном.

— И вот так вам надо делать.

— ...Х-хорошо.

— Теперь попробуйте вы.

Убийца Гоблинов передал четыре оставшихся серебряных шара юношам, громко звякая при этом.

Паренёк Скаут, ещё недавно неистово и стоически швыряющий шары, взял два из них.

— Р-разве у вас нет ещё какого-нибудь совета?

— Тренируйтесь.

Вот и все его слова.

— Ну блииин, — заскулили парни. Убийца Гоблинов кивнул им и крайне серьёзно встал рядом.

— П-постарайтесь на славу!

— Эй, ты должен кинуть лучше чем он!

— Ха-ха-ха! Ооу, не будь с ним так жестока.

Итак, девушки наблюдали за тремя мальчишками…

— Ох…

Пастушка осознала, что не так уж и неверно было приписывать ему это слово.

Это было странно?

Нет, не было. Точно не было.

Разумеется, с тех пор прошло уже десять лет. Куча времени для обретения нового опыта. Она научилась многим вещам, так же как и он.

Но это было лишь накоплением деталей.

«Каркас оставался таким же».

Это был принцип, в который она верила… Нет... она надеялась, что так оно и было.

— Хочешь пить?

— Конечно, спасибо.

Она взяла холодный стакан из его руки. В нём была колодезная вода с лимоном и мёдом.

Она подумала, что эта освежающая прохлада ни капли не изменилась за прошедшие десять лет.

— Ах да, — сказала она, притворяясь, что эта мысль только что пришла ей в голову, попутно уголком глаза наблюдая за тем, как дети решительно кидали шарики. — Раз уж ты купил его для меня, то почему бы тебе и не одеть его на меня? Кольцо.

— Куда?

Он внимательно смотрел на её пальцы: от большого до мизинца.

— Как бы… на безымянный палец, — сказала она, уже начиная жалеть о том, что начала этот разговор. — ...Как насчёт него?

— На какой руке?

— В смысле на какой? На…

«Левой руке».

Она помотала головой, почему-то неспособная выдавить из себя ни слова.

— На пр…

Она сделала глубокий вдох, попутно рыская в своём кармане и доставая оттуда кольцо своей левой рукой.

— На правой… пожалуйста.

— Хорошо.

Затем он без каких-либо формальностей надел кольцо ей на палец.

Она поставила его под свет солнечных лучей, и оно ярко заблестело.

«Ну, полагаю, мне придётся снимать его во время работы».

Что ж, по крайней мере во время фестиваля она могла оставить его на пальце.

С кисловато-сладким привкусом лимонада во рту Пастушка решила веселиться в этот день на полную катушку.

А теперь позвольте нам оставить позади стоящую снаружи статую лягушки и проследовать за лавочником внутрь таверны, куда он пошёл набрать лимонада.

— Мне не стоит просовывать свой нос слишком дально, но… — Ящер Жрец с удовольствием откусил кусок жареной сосиски, покрытой обильным количеством сыра. В культуре людоящеров разговор во время наслаждения едой не считался грубостью. — Интересно, проходит ли всё это хорошо… Разуменно, я надеюсь, что так и будет.

— Аах, дела в этом мире оборачиваются позитивно в восьми или девяти случаях из десяти, — сказал Дворф Шаман, похлопывая по своему животу словно по барабану, попутно сделав глоток своего крепкого напитка и заявив: — Всё будет хорошо! — С озорной улыбкой он посмотрел в сторону и сказал: — Что меня действительно беспокоит, так это…

Последний человек за столом, Высшая Эльфийка Лучница выглядела печальнее пойманной охотником добычи.

— Гррр…

— Чего ворчишь, Длинноухая?

— Да того! — Она ударила по столу и пальцем указала на пространство снаружи таверны, пока её уши резко прыгали от этих движений. — Я пыталась сделать это раньше и не смогла ни разу попасть!

— Это лишь значит, что стрельба и бросание — это совершенно разные вещи.

— Это нечестно! Я ведь высший эльф! Мы потомки богов!

Затем она отчаянно хлебнула свой лимонад.

Она спускала на ветер одну бронзовую монету за другой и в итоге сама купила себе напиток. Это был самый кислый лимонад, который она когда-либо пробовала.

— Что ж, так выстроен этот мир. Миледи Рейнджер и милорд Убийца Гоблинов обладательствуют разными талантами.

Тон Ящера Жреца звучал так, словно он разговаривал с ребёнком. А Дворф Шаман был слишком уж счастлив, чтобы вставлять сюда своё мнение.

— И, разумеется, ты не грустишь из-за того, что проиграла Брадорезу?

— Хныыыыыык… Я-я не грущу.

Ящер Жрец зашипел от удовольствия, пока Высшая Эльфийка сквозь зубы выдавливала из себя эти слова.

— ...Ох, погодите-ка.

Уши эльфийки затрепетали от удивления, а сама она подняла голову и повернулась к окну.

— Что-то прислучилось, миледи Рейнджер?

— Смотрите. Они уходят.

Она была права. Эти двое начали уходить от игры с шарами.

Пастушка печально волочила ноги, когда походка Убийцы Гоблинов была всё такой же храброй и уверенной, как и всегда.

— Ам, они говорят… «Передавай от меня привет Регистраторше» и «Да».

«Он не мог догадаться сказать что-нибудь более дружелюбное?»

Высшая Эльфийка Лучница раздражённо надула щёки, поигрывая со своим стаканом с лимонадом, теперь уже покрытым каплями конденсата.

Дворф Шаман погладил свою бороду, видимо оставшийся довольным произошедшим.

— Я даже не могу придумать более глупого применения для эльфийский ушей.

— Ох? Ты что, ничего не знаешь о людской культуре, дворф? — На лице Высшей Эльфийки Лучницы появилась необычная и уверенная улыбка, а уши её оттопырились. — Если ты можешь позволить себе заниматься глупостями, значит, у тебя есть достаточно ресурсов, чтобы позволить себе эту роскошь.

— Как по мне, это звучит как оправдание той, кто так сильно увлеклась своим делом, что умудрилась где-то потерять свой кошелёк.

— Это никак не связано.

— Вот почему я ненавижу эльфов! Вечно пытаются скрыть свои проблемы.

— Довольно сильное заявление от дворфа, чей народ думает лишь о деньгах!

А затем два друга вновь вступили в свою очередную перепалку.

Ящер Жрец наблюдал за ними с удовольствием, шлёпая своим хвостом по полу. Он помахал рукой проходившей мимо официантке.

— Прошу прощения, Мисс Подносящая!

— Да, сэр!

Ответ пришёл от бродяги* — зверодевушки. Её руки, ноги и уши были звериными. Она суетливо подбежала к нему.

— Ого. — Естественно, глаза Ящера Жреца слегка расширились, когда он узнал стоявшую перед ним посмеивающуюся девушку.

— Прошу прощения, но разве вы не одна из девушек, работничающих в Гильдии?

— Ох, да. У меня две работы. — Девушка Бродяга скрыла свою улыбку за подносом, но не смогла сдержать свой смех*. — Оглянитесь. Сегодня здесь все так заняты, что готовы принять любую помощь.

— Ясненько, ясненько. Я рад, что сильная волнистость в придачу движет ваш кораблень жизни*. — Ящер Жрец меланхолично кивнул, воспользовавшись одним из своих острых когтей чтобы указать на висевшее на стене меню. — Я бы хотел заказатничать ещё две-три ваши жареные сосиски. И, если можно, убедитесь, что сыр на них будет крайнисто обильным…

— Конечно, конечно. Кстати, если пожелаете, у нас ещё есть сосиски с травами.

— Вы сказывали, с травами?

— А ещё есть с хрящиками…

— Несомнительно!

— Плюс, ещё у нас есть сосиски, набитые сыром изнутри!

— О господи!

Не стоит и говорить, что глаза его засверкали ещё ярче.

Так обеденное время прошло без происшествий.

1. ↑ Red: Ликбез. Аристократией многие становились, просто скопив себе большие куски земли. Фермы для этого маловато. Тут просто идёт как бы фраза, хоть дядюшка её и землевладелец, его кусок настолько ничтожен, что он даже самым мелким чином аристократии обладать не может.
2. ↑ Red: Логичная и адекватная концепция одноразовых тарелок в фентези-сеттинге. Блин, пупсы, это радует. Кто ещё такую мелочь придумает вам?
3. ↑ Red: Логично, это же жидкость. Если тебе надо жевать жидкость, то ты явно в этой жизни что-то делаешь не так.
4. ↑ Red: А вы можете узнать в манге-спиноффе "Убийца Гоблинов: Год первый". Как бы реклама, но эй, я монополизирую эту франшизу. Нет, не тресну. Моя рожа такая жирная, что уместится на всех 3 проектах по гобсу. Выйдет аниме — я и его (наверняка) переводить буду.
5. ↑ Red: Ух, это будет нелегко. Итак, в британском фольклоре так обозначают чёрных псов-призраков. Жуткий, убивающие людей посланцы ада. Как самые известные примеры — собака Баскервиллей (была вдохновлена этими псами) и Сириус Блэк из Гарри Поттера (из-за него так и перевёл...лень-матушка, что уж тут поделать). Учим британский фольклор вместе с русским переводчиком японского ранобе...а почему бы, собственно, и нет?
6. ↑ Red: Я думаю, мы видим зарождение новой парочки. P.S. Дворф/Эльфийка всё так же ОТП.
7. ↑ Red: Ну, формально говоря, он сказал "нет худа без добра", но это же Ящер, поэтому я решил не адаптировать это ровным счётом никак.