Для этого гоблина всё на свете было просто худшим, худшим, худшим.

Они находились в крошечной яме, вызывающей клаустрофобию, которую даже при наличии крайне богатого воображения нельзя было назвать комфортной. А его поставили стоять перед дверью, от которой разило сыроватым зловонием.

— Нет! Н-не надо! Остановите-есь... Хвати-и-и-иа-агх!

Он заглянул внутрь через щель, появившуюся от того, что дверь была посажена кривовато, и обнаружил, что его товарищ был занят своим грязным делом. Ему не хотелось смотреть на очередной мелкий гоблинский зад, но вот зад женщины, которую крепко держал тот гоблин, пока та отчаянно пыталась пнуть воздух — на это ему посмотреть хотелось и ещё как.

— ?.. ГРОБ! ГБРООБ!

Но другой гоблин заметил это и хрипло гаркнул на него, после чего тот быстро отвернулся и занял прежнюю стойку.

И вот так было всегда.

«Ты часовой, так что стой на страже», — сказали бы они, и ему бы пришлось остаться тут одному, ожидая своей очереди. По крайней мере они могли бы дать ему посмотреть.

Такие мысли проносились в его голове, пока он тщательно рассматривал копьё, которое держал в своих руках. У него был металлический наконечник и дубовое древко, но вот только древко было с жестокостью разломлено пополам.

Сломал его сам гоблин. Он почувствовал, что оно слишком длинное и слишком тяжёлое для нормального использования, а если бы он сломал его, то у него было бы целых два копья.

Оружие чуть ли не сверкало, когда он получил его, но теперь наконечник и древко были покрыты грязью бордового оттенка.

Он был счастлив, когда получил работу часового вместе с копьём, которое они отобрали у той женщины, но…

— ГББОРБ…

Он понятия не имел, как ему избавляться от этих пятен. И теперь, когда он задумался об этом, возможно, ему больше бы подошёл тот неплохой чистенький пояс, который получил другой гоблин. У того гоблина был такой прекрасный пояс, а ему всё равно хватало наглости бросать свой взгляд на его копьё.

Он едва выносил эти муки. Этот пояс подходил ему гораздо лучше, чем другому гоблину! Именно. Да этому чурбану ни один пояс не будет к лицу.

«Он часть моей семьи, так что, если он умрёт, я могу заполучить его».

В стае почти все были связаны кровными узами, но эта мысль благополучно обошла его голову. Его недальновидный маленький мозг начал дымиться от мысли о том, чего у него не было.

— И-и-и-и-и-и-и-ия-а-а!

Прямо как та женщина.

Каждый раз, когда он видел, как другие наслаждались жизнью, развлекаясь с ней, зависть жгла его сердце.

Его оставили в гнезде под предлогом того, что он был часовым, и ему никогда не удавалось в одиночку насладиться хотя бы одной из их пленниц. Он являлся частью этой группы по нескольким причинам, но ему никогда не удавалось испытать уникальное удовольствие, вызванное пребыванием в полном одиночестве.

Женщина в той комнате была самой обычной: дёргалась, сопротивлялась и отказывалась сдаваться, несмотря на то, как долго продолжалось это действо. Разумеется, гоблины тоже поступали так, как обычно поступали пред лицом такого показательного презрения — причиняли ей боль и ломали её.

Была одна, которая, кажется, сдалась, свернувшись в маленький шар и выжидая, пока буря тел не стихнет. Но затем она умерла, пока они веселились, пытаясь понять, что же может заставить её закричать.

Были и другие, которые во всех красках извинялись перед гоблинами, вставая на колени и чуть ли не разбивая лбы о землю, попутно выпячивая свои задницы.

А однажды, ведь гоблины могут делать всё, что им вздумается, они отрезали чьи-то руки и ноги одну за другой, после чего сварили и съели их.

«Ну, это было вкусно».

Он не мог в точности вспомнить, где или когда это было, но всё равно облизнул свою пасть.

В конечном счёте, именно так и выглядели отношения между гоблинами и другими расами. Если вторые были сильны, первым ничего не оставалось, кроме как поклониться и подчиниться им. Но если бы это же существо умирало у них на глазах — будь это огр или даже демон — они бы набросились на него всей оравой, уничтожив его во всех возможных смыслах этого слова. Такими уж были гоблины.

— ГОБРБОБ…

— ГБОРБ?!

Его товарищ, закончив своё грязное дело, открыл дверь и вышел. Возможно, он всё же насолил ему, потому что, проходя мимо него, тот издевательски захихикал.

Этот товарищ думал, что «быть на страже» — это всего лишь тупое шатание по гнезду, вот и решил посмеяться над часовым. Это так сильно разозлило часового, что он ткнул другого гоблина в задницу древком своего копья.

— ГОБОРБ?!

Часовой загоготал, когда другой гоблин подскочил в воздух. Его жертва понеслась на него с поднятыми кулаками, так что он развернул копьё и выставил его наконечником вперёд.

— ГРОБ! ГБООРОБО!!!

Иначе говоря, это был его пост, и если у другого гоблина больше не было здесь никаких дел, ему стоило уйти отсюда восвояси.

Другой гоблин никак не возразил против проявления власти часового, дарованной ему этой работой. И пока тот ворча уходил, часовой гаркнул: «Так тебе и надо», и ухмыльнулся.

Пора было переходить к весёлой части работы.

Часовой огляделся по сторонам, убедился, что никто его не видел, а затем прошмыгнул за подгнившую дверь.

— ГБОБ?..

Самка уставилась наверх, издавая лишь слабые «аах» и «агх», когда он пинал её. Едва можно было понять, жива она вообще или нет. Гоблин легонько ткнул её своим копьём, и она тотчас же завопила: — Гаааах! — За этим последовало ещё несколько тычков, а она всё продолжала производить интересные звуки в стиле «я-яа-а-аргх».

Мда. Вот без таких привилегий выносить тяжёлую работу часового точно было бы невыносимо. Хотя его всё равно раздражало то, что ему наказали ни за что не позволить ей умереть.

Если бы она умерла, они бы разозлились на него, ведь им всем хотелось ещё позабавиться с ней. Но какая-то небольшая злость в обмен на нечто такое? Это явно стоило всех последующих проблем.

— Верни… Верни его!..

— ГРРОРБ!

Гоблин склонил свою голову, глядя на женщину, которая наконец начала стонать и хныкать.

«Хмм, это копьё ведь принадлежало этой самке, верно?»

Копью, как и женщине, недолго оставалось. Он посчитал эту мысль до странности забавной и позволил смешку вырваться из его пасти.

Он веселился с самкой, пока та не перестала издавать хоть какие-нибудь звуки, а затем побрёл в сторону гнезда.

Он убедился в том, что она всё ещё жива — по крайней мере она дёргалась — и даже позаботился о том, чтобы она сходила в туалет*.

А вскоре должно было наступить «утро». Авантюристы же приходили лишь по «ночам»*.

«И никто не сможет ко мне придраться».

Гоблины всегда поступали так, как было удобнее и выгоднее лично им.

— ГОРОБ! ГООБОРРОБ!!!

— ГББРОБОГ!!!

Он какое-то время прогуливался по гнезду, когда вдруг услышал радостный гогот.

Это были разведчики.

Двое или трое из них сидели вместе и пили вино из потрескавшейся кружки.

Они были теми, кто обыскивал тропинки или деревенские окраины в поисках случайной жертвы, отправляясь на дело группами по одному-двое гоблинов. Так что вполне естественно, что они получали дополнительные привилегии.

Нередким явлением было и их раннее возвращение в место, которое гоблины считали безопасным, где те наслаждались отдыхом. Они всегда ликующе хапали себе вещи, украденные ими у прежних владельцев. Но ведь их работа была такой простой: соберитесь толпой да нападайте на жертву. Часовой так усердно работал всё это время, а эти парни!..

«А что насчёт работы стража?!» — подумал он, негодуя от того, что его присутствие проигнорировали. Он попытался показать им тупой конец своего копья, но те лишь бросили на него взгляд.

— ГОБОР?..

— ГОРОБОР!

Они ничего ему не сделали, и никакие размахивания копьём этого бы не изменили. Он уклонился от разведчика, попытавшегося ударить его своей миской, и поспешил прочь.

Тьфу. Они были отвратительно жестокими тварями. И им стоило просто пойти и сдохнуть.

Всё ещё поглощённый своей горечью, он добрался до боковой тропы, которая отделялась от основной возле входа. Это была тропа для засад, которую гоблины, прекрасно знакомые с устройством земли и почвы, прорыли в пещере. Кажется, авантюристы, или как они там себя называли, никогда не думали о том, что кто-нибудь может напасть на них сзади.

Разумеется, неподалёку располагались и камни, за которыми можно было спрятаться, и именно к одному из них подошёл часовой.

«Чтоб их, всех и вся».

Он ненавидел, ненавидел, ненавидел всё на свете.

Ненавидел работу часового.

Ненавидел, что у него нет ничего, кроме копья.

Ненавидел разведчиков за то, что те запугивали его.

Он даже ненавидел их тупоголового вождя, которого из толпы выделял один лишь размер. Да из него самого вышел бы лучший вождь, чем из этого идиота!

Он мог бы самолично получать всех авантюристок и деревенских девок, которые бы ему только приглянулись.

Он мог бы заставить стражу и разведчиков делать всю неприятную и раздражающую работу. Он бы просто раздавал приказы из глубины пещеры и жадно набрасывался бы на еду и самок.

Хрм. Работа вождя звучала как вполне себе лакомое место.

Он был полностью поглощён тем, что казалось ему вполне реалистичной возможностью, но на деле являлось чистейшей несбыточной фантазией.

Как бы он убил вождя, объединившего всю эту орду? Как мог ничтожный он победить великого его?

Он разработал план, в успехе которого никто бы не засомневался. После чего он начал медленно вставать из тени камня.

Но…

— ГОРБ?..

Вдруг его не особо-то и острый слух уловил звук храбрых шагов.

Они быстро приближались. Он поспешно скрылся за камнем, а затем осторожно выглянул, да так, что только его глаза и были видны.

«Авантюрист!»

Ошибки и быть не могло. Лишь авантюрист мог идти по их гнезду с факелом в руке.

И он явно был один. По запаху было сложно понять, кто это был. Он надеялся, что это окажется самка. Но даже если это окажется самец, они всё равно смогут сожрать его.

Гоблин облизнул свою пасть, обильно и мерзко пуская слюни и даже не пытаясь скрыть скопившуюся в нём алчность.

Он нападёт, повалит авантюриста на землю, силой затащит в пещеру и разберётся с ним.

«Чёртов авантюрист! Чёртов авантюрист!»

Но пока он прятался, готовый выскочить с копьём в руках, его голову посетила капля рассудительности.

Его жертва была одна. Но даже так, гоблины всё равно были слабы. Авантюристы же были тупыми, но сильными. И даже если бы гоблин набросился на авантюриста здесь и сейчас, какой ему был с этого прок, если бы его убили.

Он мог бы закричать и позвать своих товарищей, но его всё равно убили бы первым.

Он мог бы тихо отступить и рассказать им, но на пути находились разведчики. И всё признание досталось бы им.

«Что же делать?»

Гоблин стоял на месте с копьём в руках, пытаясь соображать на пределе своих сил.

Он не хотел умирать. А вот получить что-нибудь с этого авантюриста ему хотелось. Что же делать, что же делать?

«Может, мне стоит сбежать?»

Он быстро помотал головой. Нет, это не сработает. Если авантюрист заметит, что он бежит, то сотрёт его в порошок. А если его товарищи всё же победят, то ему, как сбежавшему, ничего не достанется. Ни спаривание, ни еда. Ему останется лишь смотреть, как все остальные наслаждаются добычей прямо у него на глазах.

Он не мог вынести этого. Так что он решил дождаться выгодного для себя момента.

Он задержал дыхание и медленно, ох как же медленно и осторожно последовал за авантюристом, стараясь не издавать ни звука.

Наконец, этот момент настал.

— ГОРОБОР!!!

— ГРОБ! ГРОБОРБ!!!

Авантюрист прибыл туда, где попивали вино разведчики.

И сразу же после прибытия он швырнул факел, находившийся в его левой руке, прямо в центр группы.

— ГОРБ?!

— ГРБББРОГ?! ГРОБООБР!

Вино расплескалось, и огонь распространился. Подкармливаясь алкоголем, пламя с факела раскалилось добела.

Гоблины определённо были способны видеть в темноте, но дым всё равно мешал им.

Один закричал, второй запаниковал, а третий вообще не понял, что происходит. У каждого из троих разведчиков была своя реакция на случившееся, но все они ещё только пытались осознать всю ситуацию, а в это время авантюрист начал действовать.

— ГРОБ?!

Удар по телу маленьким щитом.

Цель, которой не повезло стоять к нему спиной, рухнула лицом прямо в костёр.

— Четыре, — пробормотал авантюрист, встав прямо на горящего гоблина, корчащегося от агонии.

— ГРБББР…

— ГРОБРОБ!!!

Оставшиеся два гоблина затаили дыхание. Но даже в состоянии шока они схватили свои орудия, чтобы напасть на буйствующего вторженца.

Но они опоздали.

Правая рука авантюриста сверкала, когда он размахивал своим мечом; он сломал зубы одному из разведчиков, вонзив меч ему в рот.

— ГООБР?!

— Пять.

Авантюрист даже не оглянулся на склонившегося, дёргающегося гоблина с вытекающими из затылка мозгами.

Вместо этого авантюрист всем весом упёрся на гоблина, находившегося у него под ногой, ломая ему хребет и делая выпад вперёд, пока его рука приближалась к последнему разведчику.

— ГББООРБ?!

Заострённая кромка щита воткнулась прямо в гоблинское лицо. Струя крови окрасила стену.

Гоблин отбросил в сторону своё оружие, чтобы прикрыть разбитые нос и глазницу обеими руками, но…

— Это шесть.

Авантюрист подобрал короткое копьё разведчика, которое упало прямо к его ногам, и пронзил им сердце зелёной твари.

Последний разведчик почти перестал двигаться, лишь дёргался и стал, по сути, обычным мешком с кровью и внутренностями, стекающими на пол.

Авантюрист отбросил копьё в сторону, будто бы оно было лишним мусором, и выдохнул. Затем он беспечно подошёл к телу, наступил на него и выдернул меч, торчавший у того в глотке.

«Они были глупцами».

Если бы этот гоблин не решил остаться позади, выжидая удобного случая, он бы так и не узнал этого.

Трое против одного. Действительно, разведчики были пьяны. Но он предвидел все их действия.

Вот почему его метод был гораздо лучше.

Разведчик захаркал кровью и дёрнулся в предсмертной агонии. В душе часовой был крайне рад лицезреть это.

«Так вам и надо, тупоголовые варвары».

В его душе не было ни капли сострадания к разведчикам, превратившимся в само олицетворение слова «страдание».

Но, как бы то ни было, он всё равно был зол на того, кто пришёл в их гнездо и начал убивать гоблинов.

Вот почему он выбрал этот самый момент, когда авантюрист, уставший в битве, повернулся к нему спиной.

«Сейчас!»

Его товарищи должны были скоро прибыть, услышав звуки заварушки. И когда они увидят его, пришпилившего авантюриста к земле после нападения сзади, они точно похвалят его. Возможно, он даже сможет похвастаться тем, что стоял и сражался, даже когда его товарищей убили.

С сердцем, наполненным эгоистичными интересами и алчностью, он сделал большой прыжок. Он обрушил своё копьё вниз, держа его обратным хватом*.

Живот или грудь были бы лучшими целями, в которые можно было попасть, но в идеале нога или рука тоже сойдут. А если авантюрист окажется мужчиной, то они все смогут съесть его.

— ?!..

И тогда случилось это.

Он даже не понял, что произошло. Он знал лишь то, что его атака должна была стать неожиданным ударом сзади, но теперь авантюрист держал его копьё обеими руками.

Бронированный авантюрист двигался слишком быстро, чтобы его движения можно было увидеть невооружённым взглядом.

И в мгновение ока гоблин, пытавшийся решить, стоит ли ему бросить копьё или сделать что-нибудь ещё, обнаружил себя придавленным к земле вместе с копьём.

— ГРОБ?!

Такой исход он не рассматривал.

Его разум опустел; он совершенно не знал, что ему делать.

— ГББОРОБО?!

Полностью ошарашенный, он даже не мог никак ответить.

Он почувствовал ужасную боль от удара спиной о землю, его плоть и кости вопили, а хуже всего было то, что он почувствовал, как тяжело ему стало дышать.

Он открыл и закрыл свой рот, а копьё выпало из его рук.

У него больше не осталось никаких вариантов. Авантюрист достал меч.

Пошатываясь, гоблин встал и начал бежать ко входу в пещеру так быстро, как только позволяли его ноги…

— Это будет семь.

Вместе с безжалостным заявлением пришёл удар, шоковой волной пробежавший от спины к груди, и его сознание погасло.

И больше никогда не зажигалось вновь.

§

— Хрм.

Прикончив семерых гоблинов, Убийца Гоблинов наконец решил передохнуть.

Довольно легко понять, что за тобой хвост, когда за твоей спиной появляется цепочка чужих следов.

Он достал свой меч и вытер с него кровь гоблинским тряпьём, после чего проверил лезвие и засунул меч обратно в ножны. Его всё ещё можно было использовать.

Кончиком пальца он провёл по наконечнику копья, отобранного у гоблина, и внимательно осмотрел древко.

Убийца Гоблинов цокнул языком, а затем повесил копьё себе за пояс*.

После чего он пнул по рукам разведчиков, ломая им пальцы и высвобождая мечи, за которые трупы держались мёртвой хваткой.

Мечей оказалось три. Он взял тот, что находился в лучшем состоянии и также повесил его себе за пояс. Сойдёт.

Он пошарился в своём мешке с вещами, схватил свою фляжку, выдернул оттуда пробку, после чего выпил её содержимое.

Фляжка была изготовлена из овечьего желудка, вывернутого наизнанку и высушенного на солнце, а её содержимым являлась смесь из колодезной воды и виноградного вина.

Холодная жидкость проскользила меж щелями в забрале шлема Убийцы Гоблинов, а затем и меж его губами, и стекла вниз по его горлу прямо в желудок.

Опьянение от вина не сулило ничего хорошего, но малая его толика согревала тело и обостряла бдительность.

— ...Я не видел здесь никаких тотемов, — пробормотал себе под нос Убийца Гоблинов, засовывая пробку обратно в горлышко и возвращая фляжку в мешок.

Он медленно помотал своей головой, стоило ему осознать, что за его словами не последовало никакого ответа.

Жрицы и других его товарищей — он вновь помотал своей головой, чтобы осознать, что он подумал о них именно в таком ключе — здесь не было.

У них были свои планы. Им надо было беспокоиться о своём здоровье. Они не могли всегда быть вместе.

Убийца Гоблинов развернулся спиной к стене и опустил своё забрало. Он задержал дыхание. Он не слышал ничего похожего на шаги.

Вместо этого он услышал звук жадно пожираемой пищи. Он почувствовал, как небольшая волна мурашек пробежала по его спине. Было ясно, что тут происходит.

Его источник света — факел — всё ещё мерцал среди следов былой попойки разведчиков. Отлично.

Убийца Гоблинов быстро достал бутылочку из своей сумки с припасами и быстро швырнул её примерно в нужное место.

Глиняный контейнер и стена взорвались практически одновременно.

— ГБРРОБОРРБББГ!!!

Гоблины.

Целая орда, бурлящий поток.

Но первая группка, нетерпеливо прыгнувшая вперёд, неожиданно упала навзничь.

Должно быть, они поскользнулись на растёкшемся по всему полу жире. Эти кувырки стали последней каплей в чаше их унижения.

— ГОРОБ?!

— ГОБ?! ГБОРООБОГОБГ?!

Они закричали, осознав, что их пинают и топчут свои же товарищи, которые начали выходить один за одним из-за этой груды упавших тел.

Более того, они упали прямо на горящий факел и были покрыты ревущим огнём.

— ГОРОООБОГОРООБО?!?!

— Восемь, девять… десять.

Сгоревшими считались лишь две из трёх тварей. Третью же топтали до тех пор, пока та не затихла.

— Осталось семь. Одно копьё, один меч, один топор, четыре дубины. Пойдёт.

Наплевав на жертвы своих собратьев, гоблины хлынули вперёд, а злость вместе с алчностью сияли в их глазах.

Пересчитав своих врагов, Убийца Гоблинов достал свой меч, занял стойку и приготовился встретить своих врагов лбом ко лбу.

— ГББРБГГБ!!!

Первым напавшим на него оказался гоблин, вооружённый копьём — буквально лидер* всей их операции.

— Одиннадцать.

Убийца Гоблинов равнодушно бросил свой меч в существо. Он просвистел сквозь застоявшийся запах пещеры и вонзился прямо в гоблинский лоб с громким чвяньк, пронзая его мозг.

— ГГБГГО?!

А пока гоблин пошатывался и падал от удара, Убийца Гоблинов выхватил оружие из его рук.

Оружие подлиннее было не так уж и плохо. С таким тебя не окружить. Первым делом надо было разобраться с тем, кто обладал большей мощью.

При столкновении с большой группой в приоритете должно было находиться сокращение их численности, но в данный момент он хотел избежать потери мобильности из-за всего одного удара.

Это означало, что следующий его шаг был очевиден.

Убийца Гоблинов, всё ещё держа в руках копьё, устремился вглубь пещеры.

— ГОРООБ! ГОРОБООРГ!!!

— ГРООБ!!!

Шестеро гоблинов последовали за ним, и шаги их раздавались довольно жалким звуком. Убийца Гоблинов оглянулся, чтобы зафиксировать свою цель, после чего бросил своё копьё.

— Это двенадцать.

Копьё пролетело по дуге в форме лука.

Оно пролетело мимо гоблинов, толкавшихся в первых рядах, и ударилось прямо в того, кто держал топор.

— ГООРОБОГ?!

Скорее всего, оно вонзилось ему в живот; нечленораздельный крик эхом раздался по пещере.

Осталось пять. Убийца Гоблинов достал меч разведчика со своего пояса. У него кончалось время, а уходить ещё глубже было довольно рискованно. Пора было столкнуться с врагом.

— ГОРОББ!!!

— ГБОР!

Гоблин, вооружённый мечом, с важным видом раздал приказы четырём гоблинам с дубинами.

Разумеется, в этом поступке не было ни капли храбрости, а одна лишь жгучая жажда мести.

Им явно не нравилось смотреть, как их компаньонов убивали, и им чертовски хотелось поколотить торжествующего противника. Больше всего на свете гоблинам приносило удовольствие избиение авантюристов и кража их снаряжения.

— Хммф.

Убийца Гоблинов сделал шаг назад, после чего придавил ногой к земле первую дубину, опасно размахиваемую вблизи него.

— ГБОРОБ?!

А пока монстр пытался освободить своё орудие, Убийца Гоблинов вонзил свой меч в того, кто попытался наброситься на него справа.

Лезвие прошло сквозь челюсти твари и пронзило её голову под необычным углом. Но оно не смогло выдержать вес гоблина и сломалось.

— ГООРОБООБО?!

— Ещё четыре.

Поправив свою хватку на рукояти меча, он встретил фронтальный удар дубиной, который попытался нанести ещё один монстр, своим щитом. В его левой руке закололо. Не останавливая руку, он проделал ею размашистый жест и с помощью щита шмякнул своего противника прямо о находящегося слева гоблина.

— ГБОР?!

— ГОРОБО?!

— Следующий.

И пока те два гоблина всё ещё корчились от удара, он замахнулся рукоятью меча прямо на стоящее перед ним существо. Запаниковавший гоблин бросил свою дубину и попытался сбежать, но было уже слишком поздно.

— ГОБООРОГОБОГОБ?!

Один удар. Рукоять и гарда меча воткнулись прямо в гоблинский затылок, кроша его череп, от чего монстр заорал.

Рана не была критической, но это было неважно. Он мог попросту выбить дух из этого гоблина.

Убийца Гоблинов ударил тварь своим лишившимся лезвия мечом так, словно это был молот.

— ГОРОБ?! ГОРООГ?! ГООРОБОГ?!

Глухие удары и смачные трески раздавались, пока, наконец, из расколотого черепа не полились кровь и мозги.

Убийца Гоблинов цокнул языком и бросил меч, после чего сдвинул ногу в сторону, чтобы подобрать дубину, на которой он стоял.

— Это десять и четыре*. Осталось трое!..

Два гоблина, барахтаясь, встали на ноги и одновременно напали на него.

Убийца Гоблинов разобрался с одним из них, воспользовавшись своим круглым щитом и раскалывая черепушку монстра, попутно уходя за пределы зоны атаки дубины другого гоблина.

— Осталось двое.

Разница в размерах тел означала и разницу в дальности удара. И в битве один на один он никак не мог проиграть гоблину.

Мгновение спустя предсмертный хрип следующей твари эхом раздался по стенам пещеры.

— ГОРООБОРОБ?!

— ГОРОБОГР!!!

Последний оставшийся в живых гоблин, тот, у которого был меч, не терял времени: он издал звучный вопль и поспешил прочь.

К счастью для гоблина, его враг направлялся вглубь пещеры. Если бы он выбежал наружу, за ним бы точно не последовали. Столь ненавистная яркость, царившая снаружи, теперь выглядела как спасительный свет.

Бросив своих товарищей, гоблин не почувствовал даже укола вины. Вообще, это они были виноваты в том, что он оказался в опасности.

Он пронёсся мимо всё ещё тлеющих останков других созданий, и всё бежал, бежал, бежал…

— Хрммф.

Убийца Гоблинов равнодушно отбросил покрытую мозгами дубину и подошёл к пронзённому копьём трупу.

Топор всё ещё лежал в его руке. Он подобрал его, взмахнул им в воздухе, определяя вес, и швырнул его.

Убегающий гоблин умер, до последнего мгновения своей жизни считая, что ему одному уж точно удастся спастись.

Топор расколол его череп сзади, разрубая его мозг. Он склонился вперёд и упал.

— Семнадцать.

Убийца Гоблинов достал новый факел из своего мешка с вещами и поджёг его тлеющими угольками того, что лежал среди останков группы разведчиков.

Затем он оглянулся на мгновение, а взгляд его был храбрее прежнего, и с помощью топора обыскал труп убитого топором гоблина.

Он искал меч. Когда он нашёл его, то засунул в свои ножны.

— Трое на разведывательной миссии, одно случайное столкновение, трое отдыхающих разведчиков, десять сидели в засаде. Всего семнадцать. Пленников нет. Нет тотемов. Нет яда, — пробормотал он себе под нос.

И как это интерпретировать? Разумеется, ответа он не услышал. Убийца Гоблинов начал размышлять.

Гнездо не было особо большим. Наверняка тут оставалось не так много гоблинов. А он ещё не разобрался с их лидером.

— Возможно, их вождём является хоб.

И всё же, он не почувствовал приближения хобгоблина.

Вскоре Убийца Гоблинов определил, что бы это могло значить.

— Это то, до чего мог бы додуматься только гоблин.

Он быстро проверил своё снаряжение. Шлем, броня, щит, оружие — всё было в порядке.

Он взял факел в свою левую руку и пошёл вглубь пещеры своей храброй, беспечной походкой.

Гнездо было достаточно большим, чтобы в нём могло обитать примерно десять существ. У него было несколько ответвлений, но и они были довольно ограничены.

Но больше всего тут выделялся неприятный, проникающий в нос душок, чётко говорящий Убийце Гоблинов о том, куда ему надо идти.

Он несколько раз повернул на извилистой тропе и вскоре подошёл к подгнивающей двери.

— Ах… ой! Это... Это больно?!..

— ГГГОРОООББ!!!

В поле зрения возник массивный гоблин, дёргавший женщину за волосы.

Женщина застонала от боли, но, судя по состоянию её тела, она находилась в том состоянии, в котором для сопротивления уже не было сил.

Из её головы было вырвано несколько прядей вместе с небольшими частями скальпа, но всё, на что была она способна в данный момент — это беспомощный стон.

Насмехаясь над её страданиями, хобгоблин вдруг осознал, что кто-то перегородил ему путь. Он посмотрел наверх.

— ГОРОББ…

Хобгоблин что-то пробурчал, подтянул женщину наверх и выставил её перед собой.

Каждая часть её тела отдавала отвратительной вонью; кровь и прочие телесные отходы смешались воедино и стекали по её телу.

Хоб грубо поставил её, сверкавшую лишёнными жизни глазами, перед собой и прикрылся её телом, будто бы пытаясь привлечь внимание Убийцы Гоблинов — наверняка сейчас он видел в ней лишь мясной щит.

— Глупец, — грубо бросил Убийца Гоблинов. — Это ничего не изменит.

Мышления хоба было понятно. На самом деле, в подобной ситуации каждый гоблин наверняка подумал бы так же.

Пока он мог выжить, годились любые методы.

Тварь намеревалась пожертвовать своими собратьями и сбежать вместе с женщиной.

Это то, до чего мог бы додуматься только гоблин.

— ГРОБО! ГОБООРОГБ!!!

— …

Он предположил, что ему сказали бросить своё оружие, отложить его в сторону или ещё что-то в этом роде.

Хобгоблин жутко ему ухмыльнулся, размахивая топориком в его правой руке.

Убийца Гоблинов посмотрел на женщину, которую существо использовало в качестве щита. Он взглянул ей в глаза. После чего он слегка кивнул один раз.

— Отлично.

Он достал меч, висевший у него на бедре, и бросил его на землю. Глаза хоба проследили за этим движением.

Убийца Гоблинов мгновенно бросился вперёд, безжалостно пнув тварь прямо в пах.

— ГГРООООРООБОРООБ?!

Монстр издал нечленораздельный крик от урона, нанесённого области между его ногами. Убийца Гоблинов, естественно, почувствовал, как что-то разорвалось под его ногой.

Гоблины всегда были такими самоуверенными. Хотя, даже после этого он ни капли не собирался тихо позволить убить себя.

— Эрг… аах!

— ГББРГО?! ГОРООБОГОРОГОБ?!

Трясясь в конвульсиях, хоб отбросил женщину в сторону. Стальной шлем бесстрастно посмотрел на него сверху вниз.

Затем Убийца Гоблинов подобрал свой меч, схватил его обратной хваткой, схватил гоблина за плечо и вонзил лезвие прямо в его жизненно важный орган.

— ГООБОР?!

Раздался лишь бессвязный рёв. Меч застрял прямо в затылочной части черепа этой твари. Убийца Гоблинов размашисто развернулся.

Меч разрезал его позвоночник со звучным треском, а хоб лишь единожды яро дёрнулся, после чего прекратил двигаться навсегда.

— Восемнадцать… Ты жива?

Отброшенная в сторону женщина дрожала. Крайне слабо, с дрожащими губами, она едва-едва выдохнула краткие «дх» и «аах».

— Ясно.

Убийца Гоблинов порыскал в своём мешке с вещами и достал оттуда свёрнутую шинель. Он накрыл ею женщину, и как только та покрыла всё её пропитанное отходами тело, он поднял её, словно груз.

Женщина что-то слабо пробормотала, на что Убийца Гоблинов ответил: — Ясно, — и кивнул.

— Я подобрал копьё, — сказал он. — Древко сломано, но наконечник цел.

Убийца Гоблинов тихо вышел из пещеры.

Слабое, отчаянное рыдание тяжёлым грузом раздалось на его спине.

Оффтоп

Вот на этот раз полгода точно не прошло. Ну, как говорится, да здравствуют главы с убийством гоблинов, а то всё тараканы, да официантки.

Если честно, мне очень понравился взгляд со стороны рядового гоблина, у которого миллион мыслей в голове копошатся, и все мерзкие и алчные. Уууух, круто. Понравилась какая-то доброта гобса на моменте со спасением девушки. Приятно видеть в герое человека.

Ладно, писать тут шибко не о чём, так что кидайте донаты, а я пошёл делать дальше, так как у меня установочка - сделать всё до сентября. Надеюсь успею.

1. ↑ Red: На самом деле тут не сказано, кто ходил в туалет. Но я решил сохранить ваши желудки и выбрать вариант с девушкой.
2. ↑ Red: А я напоминаю, что гоблинская ночь — это день, день — ночь, утро — вечер, а вечер — утро.
3. ↑ Red: То есть держал так, что его большие пальцы смотрели в сторону, противоположную от наконечника. Он держал копьё примерно так, как держат ножи, когда вонзают их в мясо.
4. ↑ Red: Для склеротиков: копьё поломанное, оно не длинное, его можно повесить.
5. ↑ Red: Я видел многое и работал с многим, но двусмысленные слова и каламбуры с ними...нет, это выше моих сил. Короче, тут было Spearhead — это наконечник копья и глава/лидер и тд. Ну тип у него копьё, и он наконечник копья, а ещё и лидер. Ну вы поняли? Поняли, да? ПОНЯЛИ?!
6. ↑ Red: Red: Здесь гобс считает общее количество убитых гоблинов и количество убитых в конкретно этой группе.