В сад возле особняка Амелии прибыла карета, остановившаяся с таким импульсом, что врезалась в фонтан. И сразу же после остановки широко отворилась дверца с выгравированными на ней двумя птицами.

“Одэтт! Слезай скорее!”

“Подожди минутку! Я еще не надела туфли!”

Кто бы мог подумать, что две молодые девушки, щебечущие подобно утренним пташкам, являются ведьмами-подмастерье и в то же время преемницами высокопоставленной графской семьи Джемини.

“Ну давай же! Быстрее! Поторопись!!”

“Ахх! Сестренка, успокойся!”

Словно готовясь к марафону, Одиль пинком распахнула дверцу кареты и принялась топать ногами на месте, подгоняя Одэтт. Младшая же близняшка вскочила на ноги, засунув один палец в каблук своей туфли.

“Не могла бы ты перестать меня торопить? Сестренка всегда таак нетерпелива, вот в чем твоя проблема!”

“Чего? Может ты уже забыла, как опоздала на полчаса из-за того, что пропустила урок игры на скрипке?”

“Э-э, это потому, что сестра весь вечер вчера шумела и не давала мне подготовиться к занятиям!”

“А все потому, что тебе следовало готовиться по выходным, как я!”

Одэтт и Одиль вышли из кареты, нося одинаковые красочный одежды и прямые туфли. Хотя эти двое не переставали препираться друг с другом, но одновременно с этим шли быстрым шагом. Они шли в настолько быстром темпе, что определенно были бы отруганы, увидь их главная горничная Галина.

Это произошло сегодня в полдень. Они услышали новости от Учителя, которую не видели долгое время. О том, что два дня назад от смертельного сна пробудился Ассистент Шин Сиву. От этих вестей мысли обоих близняшек стали озабочены тем, как после ежедневных занятий они сразу же помчатся в особняк Амелии.

С трудом верилось, что не открывавший глаз ни разу за шестнадцать посещений мужчина пришел в себя. Так как же они могли не торопиться?

В конце концов, это он дважды спас жизни сестер самым благородным образом. Целых два, каждый раз жертвуя собой. За подобную милость нельзя было расплатиться даже всей жизнью.

“Сестренка?”

“Одэтт?”

Прежде чем открыть дверь особняка, взволнованные близняшки одновременно оглянулись и пригляделись друг на друга. Перед их отбытием горничные украсили сестер, превратив их в два чарующих цветка. Тогда даже Печа с взволнованным лицом налаживала им красивый макияж.

“Твой чепчик подогнулся.”

“Смотри, твоя брошь вот-вот спадет.”

Сестры привели в порядок друг друга и грязную одежду после резкой пробежки. Внутри их грудей яростно колотилось сердце. Близнецы печально кивнули и медленно направились к комнате Амелии.

Ведь хотя их желание навестить Сиву после долгого времени ожидания было очень сильным, но являлось правильным сначала поздороваться с хозяйкой. В отношениях между близняшками и Амелией, которые казались несколько неловкими из-за любовного зелья, ничего не изменилось.

Их наставница все также вставала у доски и читала им лекции, как обычно, со спокойным выражением лица. Настолько, что казалось, что для нее было слишком низко утруждать себя дальнейшими ругательствами. Конечно, отомстила ли она им или что-то в этом роде… Она скинула на их головы тактические ядерные бомбы в виде головокружительных заданий, но девочки восприняли их спокойно, посчитав, что они это заслужили.

- Тук тук!

Они постучались, и вскоре дверь отворилась сама по себе.

“Здравствуйте, профессор.”

“Мы услышали, что ассистент Сиву проснулся, поэтому мы пришли навестить его.”

В комнате до их прибытия, как оказалось, разговаривали целительница Йебин и Амелия. При этом они обе выглядели плохо, как будто вели серьезный разговор.

““...Что-то не так...?””

Амелия поставила постоянно потягиваемый ею стакан и немного подумала, прежде чем открыть рот. Она посчитала, что близнецы все равно скоро узнают. Итак, она только дала им совет.

“Ассистент Шин Сиву еще не полностью восстановился. Пожалуйста, будьте осторожны.”

“Конечно, профессор.”

“Мы пошли, профессор.”

Амелия легонько помахала рукой, и в мгновение ока близняшки тихо закрыли дверь и вышли из кабинета. Смотрев некоторое время на закрывшуюся дверь со смешанными чувствами, Амелия достала одну из своих сигарет.

“Вааа...”

Амелия наморщила лоб и выдохнула тяжелое облако дыма. Тем временем склонившая голову Йебин, как преступница, взялась за свой бокал дрожащими руками.

“Значит, эта аномалия неизлечима.”

“Да… я попробовала еще два раза… я очень, очень старалась… но...”

“Вы ни в чем не виноваты.”

Словно потеряв оставшееся лицо, Йебин опустила голову. Когда ведьма напротив заметила, что та дрожит от чувства вины, как будто совершила смертный грех, у нее пропало желание упрекать целительницу. В первую очередь, повлиял ли бы ее гнев на неудавшийся результат?

Ведь Йебин предприняла еще две попытки проникнуть во дворец бессознательного Сиву. И в конце концов она не смогла. Даже больше, во второй раз она не смогла даже ступить и шагу.

Из всего этого следует, что полное исцеление Сиву невозможно. Йебин добилась только 70% от того результата, к которому стремилась, что стало пределом.

“Есть ли у него какой-нибудь шанс на самовосстановление? Судя по косвенным признакам, он, похоже, впитал в себя часть вашей магии самосущности.”

“Может быть… хотя не думаю. Потому что он, по всей видимости, не видит в этом необходимости...”

В настоящем тело Сиву было идеальным с точки зрения магии.

Он стал в буквальном смысле аутистом. Он оборвал всю возможную связь с внешним миром и погрузился в свой собственный, не будучи захваченным никакими блуждающими отвлекающими мыслями. Благодаря этой приобретенной силе он демонстрировал чудеса, которые даже Йебин не могла понять с ее продвинутыми расчетами. Сам он, похоже, был очень доволен нынешним положением.

Это подтверждалось его неоднократным отказом от лечения Йебин. Она не знала, кем был Сиву с присутствующими эмоциями, но сейчас этот Сиву не чувствовал никакой необходимости в лечении. Ведь когда лечение закончится, его состояние 'высокофункционального аутизма' с магической точки зрения стент 'неполноценным'. Для текущего Сиву это состояние признавалось оптимальным и не требовало какого-либо дальнейшего вмешательства.

Отказавшись от человечности, эмоций и всякой связи с внешним миром, взамен он приобрел дьявольский талант к магии. И со своей колокольни он был не намерен возвращаться к старой рутине. Таков был объективный вывод Йебин.

Амелия медленно закрыла глаза и закурила еще одну сигарету.

“Вы много работали все это время. Когда вы придете к графу Джемини, вам выдадут достойную награду. И еще, возьмите.”

Амелия протянула серебряный билет, который до этого был спрятан в книжке. Внешне он казался очень простым, но на самом деле это не так. Это 'Яйцо Гнозиса', искусственно созданное руками герцога Кетер. Гражданство и пропуск в Геенну.

“Мне правда, правда очень жаль… Барон… если бы я только... если бы я только была немного более компетентна...”

Амелия покачала головой, будто она больше не хотела слышать никаких извинений. Йебин старалась изо всех сил, но неприятности были вызваны только странным и непредсказуемым талантом Сиву.

“Если ему станет лучше, я первым делом обращусь к вам за помощью.”

“Конечно...”

Амелия, скрепя хрупким сердцем, едва проводила Йебин. И после этого схватившись за кружащуюся голову, она откинулась на спинку стула. Она так старалась, но всему пришел конец. И теперь у нее действительно нет выбора, кроме как предоставить оставшееся небесам.

“Сиву.....”

Если бы она была другой ведьмой, то, скорее всего, подпрыгивала бы от радости на месте. Нет, Амелия тоже была бы немного обрадована, если бы получила в свои руки такого таинственного раба.

Но сейчас в ее груди царила совершенная пустота. Потому что этот раб - Сиву. Потому что он единственный человек, которому она отдала свое сердце, он - мужчина, которого, как думала Амелия, она любит.

Даже его глупый вид. Даже неожиданные моменты его доброты. И даже когда он злится. Но теперь ничего этого нет.

Амелия без всякого выражения на лице достала стопку бумаг с верхней полки выдвижного ящика. Это было ее старое исследование магии восстановления, проводившееся ею ради Сиву перед приглашением Йебин Смирны. Она, вероятно, не сможет закончить ее вовремя.

Даже если Амелия достигнет уровня, на котором она сможет исцелить Сиву с помощью своих гениальных навыков, он уже будет мертв и его не будет в этом мире. Потому что он не ведьма с вечной жизнью, а смертный. Но несмотря на это, Амелия все же достала эту бумагу, потому что ей было трудно вынести свою беспомощность из-за того, что ничего не могла сделать.

- Чик чик.

Перо, царапавшее бумагу, сегодня писало особенно слабо.

…

“Ты не хочешь пробраться через окно?”

“Я просто хочу зайти, так когда ты прекратишь спорить?”

“Но так будет намного более впечатляюще.”

На этом близняшки, с колотившимися сердцами, коротким разговором закончили подготовку перед дверью Сиву. У каждой из них в руках был пышные букеты, готовые оказать им поддержку в поздравлении. Они аккуратно открыли дверь, сразу же энергично запрыгнули внутрь и одновременно приземлись на пол.

“Пам! Пам! Пам!”

“Ассистент! Поздравляем вас с выздоровлением!”

В данный момент они стояли спина к спине и раскинули руки в разные стороны. Их прекрасные платья ни в малейшей степени не стеснили движений, и наоборот казалось, что сами оказывали помощь в их динамике, но что-то в атмосфере было странное.

“Ассистент, ты здесь?”

“Ассистент...?”

Быть не может, чтоб он не услышал их громкое приветствие. Все еще стоя спиной к близнецам, он что-то рисовал, проводя кончиками пальцев по обоям.

“Это....”

Это была фрактальная фигура в форме дерева. К стволу, который начинался с корня, по мере возвышения добавлялись повторяющиеся ветви, образовавшие большое дерево. Думая, что парень просто не обратил на них внимание, сестры тихо подкрались к нему.

Было немного жаль, что у них не получилось трогательное воссоединение, но чем он был занят, черт возьми? Только-только вчера он лежал на кровати с таким видом, словно вот-вот умрет. Так как он мог тупо стоять у стены и рисовать? Близняшки от этого почувствовали метафорический укол.

– Чик чик!

“……"

Не колеблясь ни мгновения, по стене проводились волшебные кончики пальцев.

“Что, черт возьми, вы рисуете...”

“Тсс, Одэтт, не двигайся.”

Одиль была первой, кто заметил странность картины. Ей оказалась не простая красивая геометрическая модель. От нее так и веяло чувством, что каждая ветка и каждый свисающий с нее лист имеют свое необъяснимое ‘значение’.

Но дальше этого ничего было непонятно. Сколько бы ни они не анализировали форму или пытались мысленно составить ее в 3D, они никак не могли понять, что это такое. Этот рисунок был системой Сиву, которая не соответствовала ни одной форме магии, известной Одиль. Конечно, если это вообще волшебная формула.

Сиву закончил работу над фреской тем, что кончиками пальцев нарисовал последний лист.

“Ассистент, мы здесь.”

Не в силах больше выносить этой странной атмосферы, Одэтт дернула его за рукав и объявила о их присутствии. Наконец, Сиву оглянулся. Но как только они увидели его лицо, близняшки, которые должны были в радости прыгнуть и вцепиться к нему за шею, заколебались.

“……"

За исключением черной повязки, закрывавшей его левый глаз, Сиву выглядел совершенно нормально. Но на нем не было решительно ничего. Радости, восторга, недоумения, удивления. В этот самый момент, когда он оглянулся на сестер с лицом, не выражавшим никаких эмоций вообще... Они ничего не могли поделать, кроме как ощутить себя немного напуганными.

“Почему, ну почему? Мы пришли, так разве ты не рад?”

“Мы даже приготовили такой красивый букет для Ассистента...”

Одиль заколебалась от столь неожиданной реакции, а Одэтт протянула букет разноцветной гипсофилы. Однако Сиву даже не посмотрел на букет, а просто поочередно уставился на близняшек. Затем, медленно, он протянул руку и коснулся щеки Одиль.

“Ч-чего?! Эй! Ассистент, я не люблю такие вещи.”

Одиль, которая сочла его поведение за скучную шутку, очень загрустила. Но он и не думал убирать свою руку с ее щеки.

“Ассистент, а что насчет меня?”

Когда Сиву проявил интерес только к Одиль, Одэтт надулась и потянула его за руку.

- Нюх, нюх!

“Э-эй, это что, такое новое приветствие?”

Сиву приблизился к Одиль и начал нюхать ее волосы. Она же неподвижно застыла на месте, будучи под неодобрительным взором младшей сестры.

- Нюх, нюх!

“Ассистент, мои волосы хорошо пахнут?”

На этот раз он отодвинулся в бок и начал нюхать запах Одэтт. Как бы то ни было, ухмыляющееся лицо Одэтт, посчитавшей это выражением дружбы, вскоре ожесточилось.

Некоторое время вдыхав аромат близняшек, он обернулся. И вернулся на первоначальное место, продолжив погружаться в фрактальное изображение дерева, которое, как им казалось, было завершено. После этого близняшки несколько раз пытались заговорить с Сиву, но он даже не взглянул на них.