Сезон осенних листопадов прошел, и на дворе воцарилась зима. По всей видимости, эта зима выдастся довольно снежной.

Апартаменты Амелии были такими же тихими, как и всегда. В саду снег уже доходил до бедер, и все еще было видно, как снежинки порхают сквозь полузакрытые стекла узорчатых окон. Сегодня снег, вероятно, будет идти всю ночь.

”Вааах..."

Очередное вздыхание. Хотя она находилась в помещении, но не смогла сдержать холодного выдоха. Амелия уставилась на пар своего прерывистого дыхания и поправила шаль на плечах.

- Тук тук!

Хотя она стучала по старой привычке, но ответа, очевидно, не дождалась. Амелия повернула холодную дверную ручку и вошла в свою комнату. Комната Сиву была густо разрисована магическими кругами от стен до пола.

Эта магическая формация поддержания жизни действовала бесперебойно и очень долго. Чтобы поддерживать магию такого рода, в нее каждый день вливались по несколько емкостей высококачественной колдовской воды.

Пачки с сигаретами, которые Амелия приносила ему в подарок, были сложены стопкой на рядом стоящей полке, а на кровати посреди комнаты лежал сам Сиву, под одеялом которого просвечивали очертания его фигуры. Возникало такое ощущение, что даже если луна взойдет и зайдет девятьсот раз, этот вид не поменяет своего вида.

Пробившаяся в глазницу черная лента Эа разорвала лобную долю мозга. К счастью, тогда ствол мозга не был поврежден, поэтому он не умер мгновенно от остановки сердца, но тот факт, что тело Сиву получило непоправимые повреждения, оставался неизменным.

Он погрузился в кому. Это состояние глубокого сна, при котором работает только дыхание, но отсутствует реакция на какие-либо внешние раздражители. Даже этот результат был достигнут благодаря первой помощи, оказанной Амелией. В тот момент, когда она приняла его в свои объятия, то использовала магические частицы для 'остановки' всех метаболических процессов внутри организма.

Однако полностью остановить биологическое время человека практически невозможно. Хотя с помощью магических кругов, покрывающих его тело и начерченных внутри комнаты, она пыталась отсрочить его смерть, насколько это было возможно, Сиву даже в этот момент умирал мало-помалу, но верно. Словно живой труп.

Острая боль раскаленным шилом пронзила сердце Амелии в очередной раз. Только за сегодняшний день она приходила посмотреть на лицо Сиву более ста раз. Бесчисленные сожаления пятнами расползлись по ее сердцу.

Воспоминания о той ночи до сих пор были ясными в их умах. Она не могла не вспоминать ту осеннюю ночь, когда произошла трагедия.

Что, если бы я не сделала его своим частным рабом? Что, если бы я приняла предложение графов Джемини передать его? Что, если бы я с самого начала должным образом извинилась перед ним? Что, если бы я не убежала от него, когда он вышел из себя и начал ругался, а решила бы все на месте? Что, если бы я не сбежала в дом покойного учителя? Что, если бы я собралась с духом чуть раньше и вернулась в особняк быстрее? Что, если бы я собрала все свои силы и бежала быстрее, чтобы снова встретиться с ним? Что, если бы я приготовилась к битве в тот момент, когда увидела барьер, и уже тогда защитила бы его?

На ум продолжали приходить бесчисленные варианты 'а что, если'. Трагедия, возможно не случилась бы, если бы Амелия действительно совершила хотя бы один из этих поступков. Даже если она знала, что то, что сделано, нельзя воротить, она не могла переставать цепляться за прошлое и думать о других вариантах развития событий. Амелия подтащила стул к его кровати и села рядом с ним.

“Как ты сегодня?”

Все равно, что человек разговаривает сам с собой. Он не только был без сознания, но даже время Сиву, остановленное магией, текло по-другому относительно времени Амелии. И если бы каким-то чудом голос Амелии прозвучал в его ушах, он донесся бы до него как аномальный шум, похожий на растянутую ленту.

“Сегодня был еще один снежный день. Но он ничем не отличается от прошедших”.

Амелия в отчаянии бросалась в библиотеки и общественные салоны. Она не только проводила исследования, чтобы восстановить тело Сиву, но также искала ведьму-целителя, которая сможет починить его.

После пробуждения той ночью она достигла 23-го Ранга, но магия восстановления была совершенно другой областью, отличной от сферы интересов Амелии. Не будет преувеличением сказать, что начиная с 10-го Ранга, ведьма в чем-то даже регрессировала. Но Амелия была полна решимости вернуть его, даже если на это уйдут сотни лет. Потому что она еще не рассказала ему о многом.

“Сегодня мне приснился сон. Это был сон, в котором Сиву проснулся и излил на меня свое негодование”.

'Это все из-за тебя, без тебя ничего бы этого не случилось.' Вспоминая их последнюю встречу, когда она его видела, тогда он яростно порицал ее.

Но в том сне Амелия больше не отступала. Она подступилась к нему и со слезами на глазах и умоляла прощения, что она была неправа, что ей глубоко жаль, и в конце обняла его.

“Это было грустно, но также и хорошо. Потому что я снова смогла услышать голос Сиву”.

Амелия осторожно расчесала волосы, которые растрепались у него на лбу.

“Ладно. Я собираюсь вернуться к исследованиям”.

Амелия тихонько поцеловала его в щеку и вернулась к занятиям. Несмотря на то, что она уже столько раз за день приходила и говорила то-то и то-то, она определенно не сказала о самом важном. Ее сердце бешено колотилось, но она больше не могла ничего вымолвить. Потому что она чувствовала, что еще чуть-чуть и расплачется на месте.

Она была готова к этому. По правде говоря, Амелия считала, что поступила в отношение Сиву как грешница. Если посмотреть на причину всех этих навалившихся несчастий, то в конечном счете все сведется к одному: карме Амелии. А все ее последующие действия были не более чем актом собственного самоудовлетворения.

Прозрачные слезы потекли по ее щекам. И в сотый раз за сегодняшний день она вытерла слезы носовым платком. Пока в белом саду бесшумно скапливались снежинки.

…

После занятий Одиль и Одэтт заходили к Амелии на дом. Это была их новая обязанность. Один раз в неделю им давали время на посещение Сиву.

Вернувшись вместе после лекций, Амелия направлялась прямиком в учебный корпус для продолжения исследований, а близняшки приносили букет цветов в комнату, где лежал Сиву. Для справки, половину расходов на содержание магического круга взяли на себя Джемини.

“Привет, Ассистент!”

“Привет, Ассистент!”

Одиль храбро открыла дверь и вошла, в то время как Одэтт тихо последовала за ней. Конечно, ответа они не получили. Ведь чудеса не случаются каждый день.

“Сегодня у нас голубая гортензия. На языке цветов - высокомерие, хладнокровие и самонадеянность. Но мы принесли ее просто потому, что она очень красивая”.

“Верно, кому вообще сдался этот язык цветов?”

Одэтт сняла завядшие цветы из вазы на столе и заменила их свежими. Сестры пододвинули стулья к кровати и пристроились по обе стороны от Сиву, бок о бок. Они долго-долго смотрели на его лицо, как будто ожидая, когда он проснется от крепкого сна.

Воспоминания о той ночи до сих пор были ясными в их умах. Сиву рисковал собственной жизнью ради того, чтобы спасти Одиль и Одэтт. И хотя близнецы тоже пытались помочь и даже хотели встать на колени, моля пощады, именно он взял инициативу в свои руки и противостоял ведьме до самого конца. Они до сих пор не забыли его спину, когда он гордо провоцировал ужасающую ведьму в те последние секунды перед телепортацией.

Но когда они нашли Учителя и вернулись... То нашли только жалкое тело Сиву. Тело было полно ран, от взгляда на которых становилось больно, а повреждения мозга поставили его на порог смерти.

Он спасал близнецов, зная, что сам в таком случае не выйдет живым. Даже при том, что у него была возможность сбежать, он ни за что не шел на попятную.

“Благодаря Ассистенту, сегодня мы опять смогли усердно заниматься”.

Одэтт вытерла нахлынувшие слезы и крепко сжала его руку. Она была очень тяжелой. Все сложные переломы, где кости были едва сочленены, были восстановлены, но кривые шрамы все еще оставались на месте.

“Сегодня мы расскажем тебе о том, что с нами приключилось на этой неделе. Если ты будешь только и делать, что лежать целыми днями, то Ассистенту определенно станет скучно.”

Сестры, целую неделю прибывавшие в особняке Амелии и попеременно всхлипывающие горькими слезами, со временем смогли смириться с реальностью. Ими владело чувство беспомощности, когда ты ничего не можешь поделать, и благодарность за жизнь, спасенная в обмен на другую. Но эта беспомощность стала для них новой силой.

Ведь они не могут просто сидеть и погружаться в печаль. Так что сестры начали изучать магию более прилежно, чем когда-либо. Все для того, чтобы ко времени, когда он снова проснется, и если подобное снова произойдет, они смогли бы сами его защитить.

Близняшки принялись болтать и рассказывать Сиву о том, что произошло за неделю.

“На этой неделе произошло кое-что, чем Ассистент мог бы гордиться за нас.”

“Именно, Ассистент. Сегодня профессор похвалила нас”.

“В первой части у нас было менее чем десять исправлений”.

Начиная с изучения магии, которой они были увлечены в последние дни.

“Тогда я немного расстроилась. В среду Печа поймала белку...”

“Одэтт открыла клетку, чтобы покормить ее, а она убежала. Не так ли?”

“Опять об этом! По правде говоря, ты ненамного лучше. Разве она не испугалась и не убежала из-за того, что сестра нашла ее слишком милой и поднимала много шума, а?”

“О, разве она не сидела спокойно на МОЕЙ руке? Может быть, она убежала от того, что ей не понравился ТВОЙ взгляд?”

И заканчивая обсуждением прошедших на неделе истории, которые затем перерастали в ссоры. Однако, поскольку кое-кто не был их слушателем, эти споры близняшек утихали столь же быстро. Сиву, который придумывал коварные планы арбитража с двусмысленно-горькой улыбкой, молчал, из-за чего они вскоре впали в молчание. Но словно пытаясь преодолеть эту депрессивную атмосферу, Одиль первой открыла рот.

“Почему бы нам не поговорить с Ассистентом немного соблазнительнее?”

“Соблазнительнее?”

“Давай попробуем.”

Одиль опустила тело и положила руку рядом с его подушкой. Она подкралась к широкой кровати, положила свою тонкую руку ему на грудь настолько нежно, как будто прикасалось к мыльному пузырю, и прошептала.

“Ассистент… Разве мы не договорились, что, когда мы снова встретимся, ты заставишь меня кончить себе на лицо?”

Было не просто иллюзией то, что в ее нежном и одновременно всхлипывающем голосе смешивались нотки сладости.

“Не упоминая лица, если Ассистент захочет поразвратничать, то мы устроим тебе самое лучшее обслуживание. Между прочим, в последние дни мы заняты кое-чем интересным”.

Видя агрессивный подход старшей сестры, Одэтт по ее примеру прильнула к Сиву. Она слышала звук собственного бьющегося сердца.

Одэтт мелькнула взглядом в сторону двери. Если Амелия придет и увидит, что они беспричинно обнимают его в такой неприличной манере, то к следующему занятию определенно она задаст им задание уровня бомбы.

“Да, конечно! Что касается того, чем мы заняты...”

Одэтт прижалась к уху Сиву также, как раннее Одиль.

“...Мы делаем специальную тонкую пленку, чтобы Ассистент смог проникнуть в нашу детскую комнату”.

Магия, отсекающая генерируемую мужским органом ману, которая распространяла тонкие магические волны, подобно удерживающему плазму токамаку. Хотя такой материал не был разработан из-за того, что в случае неудачи риск был бы слишком велик, а также это попросту было никому не нужно, но ради новой цели близняшки начали изучать магию вдвойне старательнее. Просто чтобы подарить ему что-нибудь особенное, когда он проснется.

“Если ты проснешься и подождешь совсем немножечко… То сможешь засунуть его в наше самое сакральное место...”

“Верно, хотя книга говорит, что настоящая леди должна посвящать свое целомудрие только кому-то действительно важному, но Ассистент - наш спаситель… И мы отдадим его вам с большим великодушием.”

“Я тоже отдам Ассистенту свой первый раз!”

Близнецы затаили дыхание и стали наблюдать за реакцией Сиву.

“Если бы графы Джемини узнали о вашей задумке, разве они первым делом не разорвали бы меня на куски? И тем не менее, отказано. Это слишком опасно.”

Сейчас он должен был проворчать такого рода ответ. Но ни единого звука не вырвалось у Сиву, чья клеточная активность была подавлена до такой степени, что сердце билось раз в три минуты.

Настанет ли вообще день, когда его глаза откроются? Может быть, за ними останутся только обещания, навечно повисшие в холодном воздухе? Ни одна из сестер не решилась высказать вслух тревоги, возникшие в их головах.

“В любом случае, мы очень ждем дня, когда ты мужественно воскреснешь. А еще мы купили красивую повязку на глаз.”

“Ассистент, мы придем снова в следующий раз. Не могли бы вы до тех пор поправиться?”

Одиль и Одэтт встали с кровати, собрали свои вещи и вышли из комнаты. Затем притворись, что закрыли дверь, но снова тихо открыли ее. Но когда они посмотрели через щель в проходе и оглянулись, то не увидели сюжета, при котором Сиву в тайне просыпается.

“......Пойдем”.

“...Да, сестра”.

Одиль и Одэтт, которые вели одинокий разговор, с трудом сдержали слезы. Потому что они пообещали себе и Ассистенту, что он никогда больше не увидит их плачущими.