20-е октября, 20:42 стандартного времени Японии

Тефу-си

Она просто слишком сильно переволновалась.

В конце концов, ничего страшного не случилось, думала Канаме, возвратившись домой уже в темноте.

Всего лишь мимолетно мелькнувший силуэт странного незнакомца на крыше торгового центра в Сенгаве — отчего же ее кидает то в жар, то в холод? Нельзя впадать в панику из-за такой чепухи.

Было ли это предупреждением? Знамением свыше?

Она не смогла дозвониться до Соске по телефону. Но что бы это могло означать? Разве такого уже не случалось много раз? Он внезапно исчезал на пару-тройку дней, пропуская школу. Однажды на целых четыре дня. Но он всегда возвращался. Во время его отсутствия до него никак невозможно было дозвониться. Это тоже было обычным явлением.

Но в этот раз…

— «К сожалению, номер абонента, который вы набрали, отключен и больше не обслуживается».

Такого еще ни разу не случалось. Услышав этот ответ, Канаме с холодком в душе осознала, что Соске сознательно связался с телефонной компанией и аннулировал обслуживание своего номера. Он никогда не делал так раньше, когда улетал на следующее задание. В чем же дело?

Бака*…

«Мне и так почему-то тоскливо и беспокойно, а тут еще он, со своими дурацкими фокусами. Вот я ему задам, когда вернется».

Беспокойство и раздражение одолевали ее все больше и больше, и Канаме безнадежно утонула в черной меланхолии. Готовить ей совершенно не хотелось, и она просто вытащила из холодильника упаковку карри быстрого приготовления.

Включив телевизор, она пристроилась на диване и принялась бесцельно щелкать переключателем каналов. Ничего интересного на коммерческих каналах не нашлось. Скороспелые любимцы непритязательной публики — комики из популярного телешоу — прыгали по сцене, отвешивали друг другу подзатыльники, ставили подножки и дебильно хохотали. Мусор.

Она включила игровую приставку и запустила недавно купленную игру-стрелялку. В ней надо было управлять самыми современными бронероботами многонациональных сил ООН и сокрушать укрывища злобных террористов. Раньше Канаме совершенно не интересовали подобные развлечения, предназначенные для мальчишек. Но недавно ее что-то буквально подтолкнуло к лотку с дисками, разрисованными красочными человекообразными «мехами»*. Они напомнили Канаме настоящие боевые машины, с которыми пришлось познакомиться, и ей вдруг захотелось узнать, на что похожа настоящая работа Соске. То, что он творил на ее глазах в Сунан и Ариаке. То, чем он занимался сейчас, пропадая из Токио. То, что высасывало из него все силы и оставляло его, словно выжатый лимон.

Но, едва включив игру, Канаме поняла, что напрасно потратила деньги. Было совершенно очевидно, что разработчики игры не имели никакого понятия о жутком, судорожном напряжении реального боя. Чудовищных, оглушительных, вбивающих барабанные перепонки внутрь головы взрывах. Горячих и хлестких оплеухах ударной волны. Пронзительном, режущем визге осколков. О звенящих натянутыми струнами нервах. О бурлящем в крови адреналине, свирепой боевой эйфории и леденящем страхе. Канаме знала обо всем этом гораздо больше, чем бы ей хотелось.

Она с раздражением выключила приставку. Не находя себе места из-за смутного, гнетущего беспокойства, Канаме обхватила голову руками. Нужно срочно чем-то себя занять, иначе она больше не выдержит этой вкрадчивой тишины.

Почему, почему я так нервничаю?

Хоть бы Киоко пришла, что ли…

Частенько, пожалуй, раз в неделю, Киоко оставалась на ночь у подруги. Обычно она сама ненавязчиво просилась, и Канаме была очень рада, хотя и старалась не показывать этого. С тех пор как она жила здесь одна, часто случались вечера, когда бывало одиноко и тоскливо. Они приготовили бы чего-нибудь вкусненького на ужин, посмотрели бы вместе телевизор — это совсем не то, что таращиться на экран в одиночестве! — вытащили бы и разложили на полу футоны*, всласть поболтали бы обо всем на свете. О музыке, которая им обоим нравилась, интересных спортивных матчах, телесериалах — их девичьи сердца, конечно же, трогали любовные драмы и романтические истории. Посплетничали бы вволю о досужих подружках, о приставучих и глупых парнях из школы, о таинственном, но светлом будущем…

Тишину распорол резкий телефонный звонок.

Канаме взглянула на часы — было уже девять, и за окном сгустилась чернильная мгла. В Нью-Йорке сейчас было семь утра, и ее младшая сестра иногда звонила оттуда, до того, как отправиться в школу. Услышать сейчас ее родной и ласковый голос — какое облегчение! Невольно улыбаясь, Канаме сняла трубку и ответила самым жизнерадостным тоном, какой смогла изобразить:

— Привет, Чидори слушает!

Но ответа не было. В трубке лишь слабо гудела статика.

— Алло… Аяме?

Молчание.

— Аяме, это ты?

Нет ответа.

— ...Кто это?

В трубке прошелестело, щелкнуло, и линия разъединилась. Бип, бип, назойливо запищали электронные гудки. Подстегиваемая лихорадочным беспокойством, она немедленно набрала нью-йоркский номер.

Младшая сестра еще не успела убежать в школу и сразу подняла трубку. Торопливо и смущенно переспросила:

— Звонила тебе? Нет, я сейчас никуда не звонила…

— Вот как… тогда ладно.

— А что случилось? С тобой все в порядке, Канаме?

— Гм? Все хорошо, не волнуйся.

— Хочешь поговорить с папой?

— Да нет, я сейчас не собиралась... хорошо, тогда пока! — произнесла она настолько спокойно, как только смогла, и повесила трубку.

Странно.

По спине снова пробежали ледяные коготки. Комнату затопила стылая тишина, подступила к горлу, не давая дышать…

Канаме не первый раз имела дело с дурацкими анонимными звонками. Совершенно незнакомый голос мог в любой момент прорезаться и спросить: «Привет крошка, как дела? На свиданку сходим»? Ее постоянно пытались пикапить* по телефону. Но этот звонок совсем не походил на ошибку или шутку. Именно сейчас, глухим вечером, когда она и так уже как на иголках, да еще после всех прочих странных событий?..

Она вдруг почувствовала себя беспомощной. Острое чувство пристального и холодного взгляда в спину… за ней следят?

Соске…

Она снова набрала его номер. Но теперь он выключился вовсе. Дозвониться до него было невозможно.

Что же делать?

Как с ним связаться? Если не по телефону, то… Едва подумав об этом, она вспомнила, что в его квартирке был всегда припрятан мощный спутниковый радиопередатчик.

Правильно. Радио!

Она понятия не имела, как он работает, но была уверена, что так или иначе сумеет с ним справиться. Митрил использовал спутниковые каналы связи с частотной модуляцией и шифровкой пакетов информации квантовым высокозащищенным кодом*. Но, во время инцидента на борту «Туатха де Данаан» Канаме, оказавшись в информационном поле Даны — искусственного интеллекта, управляющего подводной лодкой — наскоро ознакомилась с принципом действия этой системы и частотами, на которых та работала. Так что, если терпеливо повозиться с передатчиком, она наверняка сможет послать сообщение на базу острова Мерида.

В этот момент она сама не представляла, насколько сверхъестественной выглядит такая уверенность.

Отлично! Вперед!

«Каким бы сложным ни оказался передатчик, я справлюсь. Ведь тогда я смогу поговорить с ним. Скоро. Прямо сейчас».

Накинув старый жакет, Канаме бросилась к дверям, сжимая в руке брелок-цепочку с ключами. Давным-давно, уже шесть месяцев назад, Соске вручил ей ключ-дубликат от своей квартиры со словами: «На всякий случай». Она никогда не использовала ключ раньше, но вот теперь этот случай настал.

Должно быть потому, что она, наконец, дала выход накопившейся энергии и сорвалась с места, на душе стало немного легче.

Подошвы стареньких сандалий стремительно простучали по мостовой, когда она пролетела через улицу, разделяющую их дома. Пятый этаж, посреди коридора, комната номер 505. Здесь все было знакомо. Прежде, чем открыть дверь, она постучала, чтобы убедиться. Как и ожидалось, ответа не было.

«Не поставил ли этот идиот какую-нибудь мину на дверь, с него станется? Ладно, если попадусь в его хитрую ловушку, то верну ему все сторицей, запомнит надолго».

С опаской повернув ключ в замке, Канаме открыла дверь.

Западни не было.

Но отсутствовала не только ловушка.

Потертые армейские ботинки, которые он всегда оставлял у входа, исчезли. Бронежилет и пистолет-пулемет, спрятанные в шкафчике для обуви, тоже пропали. Когда она щелкнула выключателем в коридорчике, лампы не зажглись. Вытянув руки в темноте, она прошла внутрь и толкнула дверь в комнату.

Холодильника не было. Пропал широкий складной стол. Коробки с едой, складные стулья и телевизор тоже. Цинки с патронами, оружие, хитроумное и непонятное электронное оборудование, камуфляжная куртка на вешалке, ранец, боевой пояс со множеством подсумков, спальный мешок, фотография однополчан на стене.

Все исчезло.

Нет. На голом деревянном полу сиротливой стопкой лежали несколько компакт-дисков — те самые, что она разрешила ему позаимствовать на днях. Они бросались в глаза, как будто молчаливое и безжалостное в своей простоте послание.

Шторки тоже пропали, и рассеянный свет от уличных фонарей освещал комнату сквозь голые стеклянные фрамуги. Бледный, холодный и опустошающий свет.

Она замерла на пороге пустой комнаты и долго-долго не двигалась с места.

20-е октября, 23:35 западно-тихоокеанского времени

база острова Мерида

подземный док

Вскоре после того, как была объявлена боевая готовность D, «Туатха де Данаан» получила приказ выйти в море.

Спешная погрузка расходных материалов была завершена, стремительная предстартовая проверка тоже подошла к концу. «Арбалет» и черный М9, называющийся «Фальке», которые все еще ремонтировались, были закреплены в ангаре. Соске и его сослуживцы из десантных подразделений на этот раз получили приказ находиться на борту с самого начала.

На пирсе, к которому ошвартовалась правым бортом «Туатха де Данаан», полностью отремонтированная после случившегося два месяца назад инцидента, выстроились в линию все двести членов экипажа.

— Внимание всем! — звонко проговорила Тереза Тестаросса, выйдя на середину. — Мы получили очередное задание. «Туатха де Данаан» выйдет в море и полным ходом проследует в указанный район. О месте назначения я сообщу, когда мы отдадим швартовы. Вероятно, нам придется трудиться всю ночь, чтобы завершить подготовку, но, пожалуйста, постарайтесь не делать ошибок. Теперь я прочту молитву.

Никакой бравады — так было принято на этом корабле. Тесса сжала микрофон обеими руками и заговорила своим нежным голоском:

— Господь-вседержитель, наша сила и опора! Твоими руками, достигающими сокровенных морских глубин, ты поддерживаешь нас даже в самых темных водах…

Ее голос был тонким и сладким, как соло серебряной флейты. Христиане молитвенно сложили руки, остальные стояли молча.

— …Днем или ночью, в тишине океанских глубин и буйстве стихий наверху, Ты — с нами. Господь, среди опасностей и тревог, услышь наши молитвы…

С последними затихающими словами, порхнувшими к темным сводам гигантского подземного дока, воцарилось минутное молчание.

— Теперь, пожалуйста, займите свои посты по походному расписанию.

— Слушать приказ командира! Офицеры и матросы — по местам! — ворвался резкий голос вахтенного офицера, и строй рассыпался. Люди пришли в движение, взбираясь по трапам на округлые борта «Туатха де Данаан», напоминающие то ли гору, то ли бока исполинского библейского левиафана.

Палладиевый реактор был запущен от внешнего источника электроэнергии и вышел на рабочий режим. Открывшиеся подводные створки системы охлаждения издали низкий, протяжный, дрожащий стон, подобно доисторическому ящеру, пробующему голос во мраке кембрийских болот. Кабели и трубопроводы были отстыкованы, швартовы с плеском упали в грязную воду бассейна. Утробно заурчали силовые приводы закрывающихся гермолюков. Заполошно взвыла отвальная сирена, звук заметался среди грубо обработанных скальных стенок пещеры. Провожающие почувствовали, что бетонный пирс под ногами мелко завибрировал — заработали гидравлические аккумуляторы силовых приводов, открывающих выход из внутреннего бассейна.

Подводная лодка незаметно, по миллиметру тронулась вперед, нацелившись тупым рыбоящерным носом на громадные створки батопорта, и те загудели грозовым ревом катков, величественно раздвигаясь в стороны. Как будто небоскреб двинулся с места и пополз. За батопортом уходил в полумрак огромный тоннель, укрепленный неисчислимыми стальными фермами. До открытого океана еще оставалось несколько сотен метров. В легкой ряби на поверхности маслянистой воды опустевшего дока прыгали и дрожали отражения ртутных лампионов.

Тесса решительным шагом вошла в центральный пост подводной лодки. За ней неотступно следовал старший помощник.

— Благодарю всех за службу. Хорошая работа. Принимаю командование.

— Так точно, мэм! Командир на палубе! — громко объявил вахтенный офицер.

Не садясь в командирское кресло, Тесса прошлась перед пультами, внимательно вглядываясь в передний многофункциональный экран. Все боевые части корабля доложили по селекторной связи о результатах заключительных осмотров. Полный порядок. Информационные сводки на экране подтверждали эти рапорты.

Мардукас почтительно наклонился вперед.

— Подтверждение готовности, мадам капитан.

— Тогда начинаем движение. Штатная тяга. Малый ход вперед.

— Есть, мэм. Штатная тяга, вперед малый ход!

Корабль двинулся плавно, скользя, точно лебедь по зеркальному пруду. Не выдавая громадной мощности, заключенной в сорокатысячетонном корпусе, подводная лодка устремилась в безбрежный пустынный океан.

21-е октября, 12:40 стандартного времени Японии

Тефу-си, Токио

старшая школа Дзиндай

Зеркало женского туалета отразило утомленное и опустошенное лицо тридцатилетней женщины. Под покрасневшими глазами набрякли черные круги, темные волосы топорщились в беспорядке, щеки впали, губы потрескались, а кожа приобрела мертвенно-бледный оттенок.

Странно, но эта измотанная и истощенная тяжелой жизнью женщина была одета в школьную форму.

«Выглядит ужасно...»

Канаме не сомкнула глаз этой ночью. Она скорчилась на диване, прижавшись к стене и накрывшись одеялом, вздрагивая при малейших звуках так, что заходилось сердце. Не в силах вынести мертвую тишину, она включила телевизор. В ночных новостях что-то говорилось об эвакуации жителей Гонконга, но это не заинтересовало Канаме, и она продолжала щелкать каналами. Выскочил рекламный ролик каких-то новомодных американских приспособлений-тренажеров:

— Сегодня мы представляем вам революционный инструмент для снижения веса — «Фит Икс»! На первый взгляд он похож на обычный стул, но с его помощью вы за двадцать минут в день сможете поддерживать ваше тело красивым и здоровым! «Фит Икс» бесподобен! Представляете, один единственный тренажер обеспечит вам выполнение двенадцати типов физических упражнений! Я повстречал своего друга Джона, которого не видел целый год, вот что он сказал: «Стоп! Ты действительно Дэнни? Не верю своим глазам, тебя невозможно узнать, ты выглядишь отлично!» И все благодаря «Фит Икс»! Так говорит Дэнни, он работает с компьютерами. «Фит Икс»! «Фит Икс»! Чтобы заказать, звоните прямо сейчас!

Канаме отрешенно смотрела на счастливые глупые лица Денни и его друзей, а за окном вставало тревожно-оранжевое солнце.

— …Для снижения веса, да?.. — пробормотала она себе под нос, глядя в зеркало.

«Для того чтобы стать супертонкой худышкой, мне не потребуется никаких тренажеров».

Казалось, даже одноклассники заметили, что с ней что-то не так. Киоко и остальные девчонки с беспокойством намекали, что надо бы сходить в медпункт. Деваться от назойливых взглядов было некуда, и она бурчала в ответ, что простудилась. Ничего более. Поначалу ей страстно хотелось поделиться с кем-нибудь, попросить помощи, но Канаме так и не смогла заставить себя заговорить.

Действительно, что бы она могла рассказать?

Сказать, что Соске больше не вернется? Что этот парень не просто маньяк-милитарист, а совершенно настоящий, опытный солдат-наемник на действительной службе, и что он появился в школе только для того, чтобы охранять ее? И что тот, кто виноват в опасном и жутком инциденте во время школьной экскурсии на Окинаву — только она, Канаме, и никто другой?

Невозможно.

У нее не хватало духу.

По классам и коридорам разнесся мелодичный сигнал объявления по школьной громкой связи. Говорила Кагурадзака Эри, классный руководитель:

— …Чидори Канаме, пожалуйста, зайдите в учительскую, Повторяю: ученица класса номер четыре второго года обучения Чидори Канаме, пожалуйста, зайдите в учительскую.

Сначала она проигнорировала вызов, но после передумала. Взглянув еще раз в зеркало, Канаме почувствовала, что сердце снова сжимается. Классическое плохое предчувствие. Неужели все может стать еще хуже?

Едва волоча ноги, Канаме побрела по коридору к учительской.

– …Ты здорова, Чидори? С тобой все в порядке? — неловко спросила учительница, едва взглянув ей в лицо.

— Просто не выспалась.

— Вот как. Но это неправильно, ты же знаешь? Даже если ивешь одна, нельзя сидеть всю ночь напролет за телевизором.

— Вы правы.

Канаме даже не попыталась выдавить улыбку.

— Я хотела сказать тебе...

Выдвинув ящик стола, Эри достала конверт со сломанной печатью. На нем был надписан адрес средней школы Дзиндай. Канаме мгновенно узнала неряшливый почерк.

— Это пришло в администрацию школы от Сагары. Постарайся не слишком удивляться… — она понизила голос. — Он просит отчислить его из школы.

Канаме молчала.

— Я знаю, что он пропустил много занятий, но… уходить так внезапно, без объяснений? И я не смогла связаться с ним по телефону. Даже не знаю, что мне делать. Последнее время я была строга с ним из-за неоправданных прогулов и случая с автомобилем, может быть, поэтому он… нет, я уверена, что за этим скрывается нечто более серьезное…

Канаме почти не слышала, о чем учительница распространялась дальше. Не чувствовала удивления. Единственная мысль: «Я так и знала…» мелькнула и пропала.

Слез не было. Тоска, колючее чувство одиночества и брошенности, гнев — но на ее лице ничего не отразилось. Бесчувственная, она стояла прямо, будто в трансе уставившись на потрепанный конверт, лежащий на столе.

— …Чидори? Чидори?

— Да?

— Ты ничего не знаешь об этом?

Будь это манга*, теперь была бы прекрасная сцена для того, чтобы со слезами на глазах и болью в сердце вскричать: «Не могу сказать вам, что случилось, но я верю в него! Соске обязательно вернется!» Как будто это ее дело.

Но, как бы это ни было печально признать, она не была такой простушкой, чтобы вслепую верить в чудеса.

— Я ничего не знаю.

Учительница недоверчиво покачала головой.

— ...И понятия не имею, где он может быть, — тихим и монотонным голосом ответила она. Эри с сомнением взглянула ей в глаза.

— Вы что, снова поссорились?

— Нет.

— Если мы не можем связаться с ним завтра, директор школы должна будет подписать его заявление.

— Это будет означать, что он отчислен?

Эри ничего не ответила.

Канаме расценила это молчание как подтверждение.

— Понятно. Тогда я пойду…

Механически повернувшись, Канаме вышла из учительской.

«Забудь. Он был только иллюзией. И его слова: «Я буду тебя защищать» тоже были ложью. Ничем другим. Такова реальность».

Он просто исчез. И все, с чем он был связан, тоже.

Ей не на кого больше положиться. Придется жить дальше, вздрагивая при виде каждой тени. Люди, которые охотятся на нее, не знают, что такое милосердие. Шпионы, террористы, члены тайных организаций — все они.

Нет.

Она должна придумать план. Одна. Абсолютно невозможно вовлекать Киоко.

«Думай.

Неужели я нечастная жертва, запертая в башне из слоновой кости, проводящая дни в стенаниях и вздохах? Слезливая принцесса, хнычущая оттого, что принц или отважный рыцарь на белом коне умчался?

Я совсем не такая.

Я собираюсь действовать. Потому что я — Чидори Канаме».

В глубине души она почувствовала вдруг неожиданную уверенность. Там было что-то несгибаемое и упрямое, вовсе не имеющее отношения к «Посвященной». Что-то, что дало опору и толкнуло вперед.

Нужна информация. Необходимо узнать, что происходит сейчас, и что может случиться в ближайшем будущем.

21-е октября, 19:48 западно-тихоокеанского времени

западная часть Tихого океана

неподалеку от побережья Филиппин

«Туатха де Данаан»

На борту двигающейся полным ходом «Туатха де Данаан» все бойцы подразделения СРТ собрались в конференц-зале на инструктаж. Он проводился на высочайшем уровне, намного превосходящем то, что происходило на учениях. Тактика действий взвода М9 с использованием каналов дистанционной передачи информации, трехмерные маневры в условиях ограниченного пространства, органическая слаженность действий — всему этому уделялось самое пристальное внимание. И неудивительно. Все присутствующие помнили о «Веномах».

Техник-младший лейтенант Лемминг, которая рассказывала о слабых местах бронероботов противника, используя сложную техническую терминологию и головоломные схемы и диаграммы, не могла пожаловаться на отсутствие интереса слушателей.

— …Что касается проблем, которые возникают у противника с использованием лямбда-драйвера, то, кроме технических сложностей, имеются также негативные физиологические факторы. Функционирование лямбда-драйвера зависит от состояния психики пилота и даже от его настроения. Когда аппарат запущен, у пилота наблюдаются весьма необычные мозговые волны — вот здесь, взгляните. Эти волны, имеющие частоту от 30 до 50 килогерц, называются гамма волнами. Мы определили, что силовое поле возникает только тогда, когда стандартный уровень мощности гамма волн оказывается превышенным — здесь вы можете увидеть подтверждение. Данные демонстрируют, что пилот может самостоятельно инициировать появление этих волн, но продолжать поддерживать и контролировать их чрезвычайно трудно. До недавнего времени даже само существование гамма волн было под вопросом, поэтому тема совершенно не изучена.

Синтетические сложносоставные наркотики, подобные препарату Ti970, который производятся в крайне ограниченном количестве, позволяют некоторое время управлять гамма волнами. Однако это решение не принимает во внимание индивидуальные особенности пилота и быстро и неизбежно приводит к появлению отрицательных явлений в его сознании. Дефектам памяти, шизофреническому расщеплению личности, визуальным и слуховым галлюцинациям, параноидальному комплексу преследования, неконтролируемой агрессивности и прочим психическим нарушениям. За ними следуют психофизиологические нарушения — сильные мигрени, нарушения зрения, потеря ориентации…

Первым переспросил Курц, но все остальные заговорили в унисон:

— Тогда получается?..

— Использование лямбда драйвера в течение продолжительного промежутка времени физически невозможно, за исключением «Бегемота*».

— Нужно было сказать это с самого начала!

После этого лейтенант Крузо распустил своих подчиненных, приказав проверить вверенную им технику и пообедать.

Закончив проверку оружия вместе с Курцем, Соске остался в ангаре в одиночестве, так как все остальные быстро направились в столовую. Он же медленно побрел в ту часть ангара, где преклонили колени выстроенные в линейку бронероботы. Среди серых корпусов светился свежей белой краской «Арбалет», ремонт которого был только что закончен. Оставались еще несколько настроек и калибровочных тестов, но, поскольку «Туатха де Данаан» двигалась в малошумном режиме, регулировку отложили на потом.

Вокруг «Арбалета» торчали веревочные заграждения с надписью «Не входить». Раньше, вплоть до инцидента в Сунан боевая машина хранилась в дальнем углу ангара в закрытом контейнере, и Соске даже не подозревал, что внутри прячется экспериментальный бронеробот.

Переступив через веревку с табличкой «Не входить», Соске вялым шагом подошел к «Арбалету» и провел рукой по холодному металлу. Белоснежная гладкая броня казалась немного шероховатой на ощупь. Странно, его пальцы скользнули по поверхности почти нежно, хотя никакой привязанности к этой бездушной машине Соске не испытывал.

Наступив сперва на колено ступохода, потом на выступы брони, Соске проворно взобрался вверх по корпусу бронеробота, и, открыв люк, скользнул в тесный пилотский кокпит.

Используя резервные аккумуляторы, он запустил систему управления. Дисплеи засветились призрачным светом. Засунув руку в напоминающую громадную латную перчатку контроллер, и, водя виртуальным пальцем по экрану, Соске переключил несколько режимов.

«Выбор основного режима управления» — «Тренировочный».

«Ветроника» — отключена.

«Внешние датчики» — отключены.

«Экран параметров настройки». «Главное меню».

«Искусственный интеллект» — выбор.

«Экран параметров настройки искусственного интеллекта».

«Тренировочный режим» — выбор.

«Экран настройки параметров тренировочного режима».

«Прочие настройки» — выбор.

«Экран настройки прочих параметров».

«Режим “Разговорный/свободный”» — выбор.

Исполнено.

Он нажал пальцем левой руки виртуальную кнопку включения голосового коммуникационного интерфейса.

— Ал.

Глубокий мужской голос ответил с едва заметной задержкой:

— Проверка. Личность сержанта Сагары подтверждена… слушаю вас, сержант.

Тишина.

Искусственный интеллект, «Ал», по своей природе был неспособен говорить больше, чем необходимо. Если бы Соске ничего не сказал, молчание затянулось бы до конца времен. Но он сам не знал, о чем хотел бы спросить. Не понимал, для чего он вообще забрался в кабину.

Нет, он не думал, конечно, что разговор с бездушным искусственным интеллектом боевой машины сможет развеять его подсознательную неприязнь. Но просто сидеть в комнате отдыха, где собирались свободные пилоты, сейчас было невозможно. Болтать с Курцем или другими не хотелось. Может быть, написать письмо Канаме? Но о чем писать? Оправдываться? Просить прощения? Он не мог придумать.

Куда бы он ни пошел, его грызли тоска и раскаяние. Может быть, отважившись прийти сюда, в то место, где он чувствовал себя хуже всего — в эту тесную кабину — он просто хотел заглушить чувство беспомощности простой и понятной болью?

— …Ну, как твои дела? — глупый вопрос, просто, чтобы потянуть время.

— Согласно проверке, выполненной в 17.30 сегодняшнего числа, состояние всех систем удовлетворительное. Проверка выполнена лейтенантом Саксом, номер сохраненного в памяти протокола 981021-01B'-F'-001. Произвести проверку авторизации? Выполнить новую проверку?

Поскольку режим системы управления был небоевым, искусственный интеллект продолжал, детально расписывая необходимую процедуру:

— В случае необходимости повторной проверки следует изменить текущие параметры настройки. Завершите тренировочный режим, и, после подключения к внешнему источнику электропитания, произведите проверку по вашему выбору. Дополнительное сообщение: данная боевая единица не подлежит новому контрольному обследованию, начиная с проверки, произведенной в 17.30, вплоть до окончания боевого задания.

— Я разбудил тебя просто из прихоти.

— Образовательный запрос: пожалуйста, объясните значение слова «прихоть».

— Попробуй догадаться сам.

– Так точно. Готово. Доложить результаты?

— Действуй.

— Значение слова «прихоть». Наиболее вероятное значение — концепция, аналогичная смысловой конструкции «свобода действий по собственному усмотрению» или «неясные, неопределенные сомнения». Второй по вероятности вариант — смысловые понятия «прилежность, усердность, старательность» или «рвение, усердие». Третий вариант — понятия «замешательство, беспорядок» или «спонтанность, беспорядочность, неправильность».

Список последующих вариантов услужливо высветился на дисплее: «праздность», «безделье», «кризис», «амбиция», «развлечения», «игра»…

— Ты знаешь что такое «игра»?

– Ответ утвердительный. Значение слова «прихоть» соответствует смыслу понятия «игра»?

— Да, пожалуй. Близко к смыслу слова «игра» и «спонтанность».

– Вас понял. Благодарю за разъяснение.

— Объясни-ка мне значение слова «игра», — спросил Соске с вялым любопытством.

— На тактическом уровне рассмотрения польза от «игры» отсутствует, однако на стратегическом уровне это действие носит полезный характер. «Игра» не является для человека столь же необходимым действием, как еда или сон, но следует за ними по важности. Через это понятие люди проявляют такие человеческие характеристики, как гибкость, живость, выражение чувств. Примерами «игры» являются «песня», «танец», «покер» и «го*». Понятия, близкие «игре» — «хобби», «шутка», «любовь».

Странно было слышать от искусственного интеллекта такие слова. ИИ бронеробота М9 «Гернсбэк», который обычно пилотировал Соске, никогда бы не дал такого ответа. Да и для чего системе управления оружием боевой машины знать, что такое «игра» или «любовь»? Бессмысленная трата кластеров хранения информации на винчестере.

— Кто это тебя научил таким вещам?

– Инженер Банни Мораута.

Соске слышал это имя раньше. Тот человек умер прежде, чем «Арбалет» был закончен.

— Конструктор, который сделал тебя?

– Ответ утвердительный. Он был создателем системы ARX, которая встроена в меня. '

Наверняка, Ал использовал слово «меня» просто для удобства. Искусственный интеллект боевой машины не может осознавать себя личностью.

— Расскажи мне все, что ты знаешь про Банни Мораута.

— Банни Мораута. Пол мужской. Место работы — Исследовательский отдел Митрила. Удостоверение личности номер F-6601. Звание — капитан. Класс заработной платы MJ-3. Создатель системы ARX-7. Возраст, предположительно, — 16 лет. Рост, предположительно, — . Дополнительная информация. Зарегистрирован в документах Калифорнийской старшей школы и компании «Геотрон Электроникс». Зарегистрирован при посещении Копенгагена. Хобби — го и фортепьяно. Любимый певец — Джон Леннон. Любимые вещи — мир, Ал 'и Тереза Тестаросса. Последняя информация от 16 февраля сего года.'

Хотя он и был немного удивлен тем, что всплыло имя Тессы, Соске продолжил допрос.

— А его смерть?

— Неизвестно. Не располагаю подобной информацией…

Что-то пискнуло. Монотонный голос Ала прервался, и экран вдруг потемнел.

Контроллеры-джойстики функционировали, но система не отзывалась на нажатия кнопок. Соске уже решил было, что отключилось резервное питание, но заметил зеленые лампочки, светящиеся под дисплеем.

— Ал?

Тишина. Молчание. Одна секунда. Две секунды. Три секунды.

Экран терминала снова включился безо всякого предупреждения.

– Проверка. Тренировочный режим — личность сержанта Сагары подтверждена. Запрос. Он умер?

Странная реакция. Все настройки тренировочного обучающего режима свободного общения оставались в силе, почему же тогда система снова провела голосовую идентификацию? Если бы на месте искусственного интеллекта был человек, это было бы похоже на недоверие.

— Да, я слышал об этом. Прекратить отклонять учебные запросы.

– Вас понял. Источник данной информации?'

— Об этом говорила младший лейтенант Лемминг.

– Расскажите о его смерти.

Определенно, это странно.

— …Откуда мне знать?

– Прошу извинить. Заключаю, что вы не обладаете такой информацией.

— А какое тебе до этогот дело?

– Смысл вашего вопроса в том, хочу ли я узнать о его смерти?

— Да.

– Ответ утвердительный. В меня заложена необходимость сбора информации относительно всех аспектов функционирования, от тактических вопросов до стратегического планирования. Без инженера Банни Мораута завершение и отладка системы ARX будет представлять собой чрезвычайно сложную задачу.

— Так ты и сам признаешь, что твоя конструкция недоделана?

– Ответ утвердительный. Это также является основной проблемой для вас.

Соске не стал сердиться на механического собеседника, но снова подивился его словам:

— …О чем ты говоришь?

– Вы представляете собой один из основных компонентов системы ARX-7. Без ваших способностей система ARX является неполной и не может функционировать нормально. Пожалуйста, расскажите о своих проблемах. Если я получу информацию, то смогу проконсультировать вас и сформировать адекватный план действий.

Не веря своим ушам, Соске заподозрил, что какой-то шутник дистанционно управляет речевой системой искусственного интеллекта и просто издевается над ним.

— Нет у меня никаких проблем.

– Не уверен в этом. '

— Почему?

– Интуиция.

Едва услышав это, Соске окончательно уверился в том, что над ним смеются. Неизвестно, кто автор этой злой шутки. Лейтенант Крузо, или, может быть, Лемминг?.. Но кто бы это ни был, заставив машину употребить слово «интуиция», он доказал, что считает Соске совершенно тупым.

— Тогда объясни мне, как ты пришел к такому выводу. И брось свои уловки.

– Ваш приказ не имеет смысла. «Интуиция» не является результатом цепочки умозаключений, контролировать или объяснить ее нельзя. Информация проявляется из глубин сознания автоматически.

— Снова несешь ерунду, — в сердцах проговорил Соске и повел курсор к виртуальной кнопке выключения тренировочного режима. Но нажатие не сработало — никакой реакции.

– Прошу прощения, сержант, но доступ к отключению тренировочного обучающего режима с этого момента невозможен.

— Что ты имеешь в виду?

После короткой паузы Ал снова заговорил:

– Передаю сообщение от Банни Мораута. Пожалуйста, выслушайте его: «…Флаг уже поднят. Если вы слышите мой голос, значит, события пошли по самому худшему для меня сценарию, и я уже мертв или недееспособен. На такой случай я записываю это сообщение для будущего хозяина Ала. Он — не обычный искусственный интеллект. Он — существо, находящееся в симбиотических отношениях с механизмом лямбда-драйвера. Пока он еще просто ребенок на нетвердых ножках, но он может учиться. Узнать, что такое радость. Узнать, что такое горе. Пожалуйста, доверяйте ему. Доверяйте как партнеру, товарищу».

— Что это?..

– «Возможно, сложится ситуация, когда вас будут раздирать сомнениями и неуверенность, когда вы будете проклинать «Арбалет». Но он может стать вашей силой, а не слабостью. Если вы не поймете его, не примете — это мощнейшее оружие окажется всего лишь куском металлолома и приведет вас к гибели. Все будет зависеть от вас. Действуйте по зову сердца. А я могу лишь помолиться за вас и тех, кто вам близок; тех, кого вы хотите защитить… это все».

Флаг поднят?.. Сообщение? Ал — не нормальный искусственный интеллект? Этот странный дефектный бронеробот — «мощнейший»? Машина, которая не смогла выстоять против единственного противника и выиграть? Курам на смех.

— Что за бред...

– Вы подразумеваете меня? Или вы говорите о себе?'

— Прекращай дразнить меня. Этого я уже не потерплю…

— Соске! Ты здесь? — снаружи раздался голос Мао, отразившись эхом от свода ангара.

Отключив питание системы, Соске высунулся из кокпита. Мао смотрела на него снизу, от громадных ступоходов «Арбалета».

— Что такое?

— Нас вызывает майор. Задание.

21-ое октября, 18:20 стандартного времени Японии

Токио

Вернувшись домой, Канаме побросала в спортивную сумку что-то из одежды, мыло и полотенце, и выбежала на улицу, даже не переодев школьную форму. Остаться в пустой квартире на ночь — ей было страшно даже подумать об этом.

По дороге к станции она отчетливо чувствовала на себе чужой взгляд, уже не пытаясь обмануть себя и успокоить.

Нет, она беспокоилась не зря.

Кое-кто определенно наблюдал за ней. Если даже не злодей, вроде Гаурона, то «теневой охранник», о котором упоминала в свое время Тесса. Во всяком случае, никому из них она доверять не могла. Но даже и просто убедиться в реальности его гипотетического пока существования — для Канаме сейчас не было ничего важнее, раз уж ее главный источник информации — тот, кто был все время рядом — исчез.

Она шла, временами внезапно оглядываясь через плечо. Попробовав несколько раз, поняла, что это бессмысленно. За телефонными будками не маячили темные фигуры в долгополых плащах. Она имела дело не с неуклюжим детективом из телевизора. Он был профессионалом.

Куда же пойти? Где спрятаться? Путаные мысли хороводом закружились у нее в голове.

Сбежать в безлюдные горные леса? На электричке можно за два часа доехать до станции Окутама*. Но нет, прятаться в горах бесполезно. Преследователь наверняка выследит ее и там. В пустошах она даже не сможет позвать на помощь, там не будет никаких свидетелей. Это слишком опасно.

Если тот, кто следит за ней — действительно враг, побег в горы отпадает. Гораздо больше шансов перехитрить его и скрыться в громадном мегаполисе.

Какой-нибудь торговый или деловой район, но только подальше от школы или дома. Там, где она обычно не появлялась. Место, где было бы трудно напасть и похитить, и сложно выслеживать.

Для начала Канаме решила направиться в Сибуя*.

На станции Мэйдамаэ линии Кэйо* Канаме пересела на линию Инокасира, стремительно выскочив из вагона, когда двери уже начали закрываться. Она вспомнила, как испытала этот прием на Соске. Однако теперь никакие подозрительные типы не заметались по вагону, пытаясь выскочить в окно. Множество людей двигались по переходу на платформу Инокасира, ведущую в сторону Сибуя.

Ни следа преследователей. Может быть, она просто делает глупости? Как ребенок, играющий в воображаемых шпионов?

Нет, она не паникерка. Не наивная простушка…

Канаме вышла на станции Сибуя. Хотя солнце давно село, здесь было светло как днем, улицы и площади полны людей. Казалось, весь город собрался здесь.

Перекусив в МакДональдсе, она рассеянно прошлась через магазин бижутерии и бутик. Потом побродила по книжному отделу и среди стеллажей с компакт-дисками, прогулялась в «Токую Хэндс»* и оказалась в игровом центре. Где бы она ни была, уголком глаза Канаме стреляла по сторонам, стараясь различить в толпе подозрительных субъектов. Напрасно. Слишком много людей кишело вокруг.

Может быть, он следит снаружи, издали?

Подумав об этом, Канаме подошла к усталому уборщику в униформе и пожаловалась, что ее преследует «странный и противный мужик». Тот сочувственно покачал головой и выпустил ее через черный ход. Выйдя в темный проулок, она огляделась и стремглав прошмыгнула в соседний бутик. Забежав на второй этаж, осторожно подошла к окну и выглянула.

Ничего подозрительного, никто не выбегал из игрового центра, но вокруг было столько людей, что, напрасно прождав минут пять, она разочаровалась и в этой уловке.

Неудача, увы…

Что бы на ее месте сделал Соске?

Она понятия не имела. С проницательностью, которая казалось порой поистине волшебной, он безошибочно различал в любой толпе врагов, преследователей и даже тех, кто просто бросал на него косой взгляд. Да, он частенько перебарщивал и ошибался, что становилось причиной множества неприятностей, но ни разу не пропустил реальную угрозу.

«Боевое чутье», так это называется? Канаме с пронзительной ясностью осознала, что не годится ему и в подметки.

Руки опустились; она не знала, что и думать. Как бы она ни старалась, Канаме не видела ровным счетом ничего подозрительного. Ничего. Здравомыслящий и добропорядочный голос в ее рассудке уверенно говорил, что с самого начала был прав — ее никто не преследует, все это было лишь самовнушением и манией преследования. Ей страстно захотелось послушаться его, выдохнуть и успокоиться.

Но можно ли забыть о том, что она — не обычный человек? О том, что в ее голове действительно прячутся непонятные и пугающие знания, которые представляют собой огромную ценность? Здесь не могло быть ошибки — это была жестокая реальность.

Безусловно, за ней кто-то наблюдал. Вполне вероятно, что и сейчас за ней следят. Зарыть голову в песок, подобно страусу? Нет.

Знакомая печальная мелодия донеслась до ее ушей со стороны музыкального магазинчика. Что-то из Дворака*, кажется, из «Нового Мира». Усталое солнце давно уже скатилось за неровные вершины гор — вот что означала эта музыка. Взглянув на часы, Канаме поняла, что уже почти девять часов вечера. Магазины скоро начнут закрываться.

Она оставила бутик. Все еще не зная, что делать дальше, бездумно побрела по оживленным улицам. Вокруг становилось все больше пьяных компаний и магазинов с опущенными жалюзи. До того, как город провалится в лихорадочный, беспокойный сон, оставалось еще много времени, но, не зная, куда идти, она чувствовала себя совершенно потерянной.

Оказавшись на циркульной площадке возле Хатико*, где толпы только-только начинали редеть, Канаме присела на скамейку, положив мягкую сумку на колени. Тяжело вздохнула. Отчаянный порыв, который подхватил ее и понес из дома несколько часов назад, иссяк, сменившись сонливостью и черной меланхолией.

Ведь и правда, как может обычная девчонка, школьница, рассчитывать перехитрить профессионального шпиона? Такие дурацкие шутки, как попытка смыться через черный ход, наверняка записаны в учебнике для шпионов на самой первой странице. Он элементарно мог предсказать ее действия.

Стоп… если подумать, не супермен же он? В такой толпе легко потерять след жертвы, будь ты хоть семи пядей во лбу и чемпионом ищеек. Мог ли он полагаться только на глаза… или он использовал какие-нибудь технические штучки?

...Передатчик? Радиомаячок?

Она не носила, конечно, тот кулон со встроенным маячком, который так неуклюже подарил ей Соске, и он теперь смирно лежал дома в ящичке. Но что, если что-то подобное прицепилось к ней против ее воли? Шпионский радиопередатчик, микроскопический настолько, чтобы быть совершенно незаметным. Изобретательно спрятанный… где?

Да, это было технически возможно. И если шпион так и поступил, то, что бы Канаме ни делала, она никак не сможет стряхнуть его с хвоста. Микроскопический передатчик радиусом действия метров сто или чуть больше сделать нетрудно.

Может быть, он спрятан в школьной сумке? В косметичке?.. Или замаскирован под зеркальце?

Прячется в швах ее школьной формы? В кошельке? А, может быть, вмонтирован в ее старенькие, но дорогие наручные часы? Или еще во что-то, что даже и в голову не придет проверять?

Конечно, если подумать, то у шпиона была масса возможностей помудрить над ее имуществом, когда она была в школе.

«Думай, думай...»

Не спешить и тщательно все обдумать — сейчас это могло быть ее единственным оружием.

Порыв промозглого сырого ветра промчался через Хатико, растрепав ее длинные волосы. Скоро уже ноябрь. В вечернем прогнозе погоды говорили, что температура упадет, будет холодно, как в декабре, и пройдет дождь. Неприятно оказаться на улице в такое время в одной школьной форме.

В этот момент над ухом раздался вкрадчивый голос:

— Девушка, вы выглядите такой одинокой!

Подняв голову, Канаме увидела перед собой мужчину лет сорока в деловом костюме. С виду — типичный худосочный клерк-саларимен. Галстук распущен, физиономия покраснела от выпивки. На губах — сальная и слегка неуверенная улыбка.

— Кого-то ждешь?

— Нет… — честно ответила она, занятая своими печальными мыслями. И тут же поняла, что была неправа — мужчина наклонился к ней и искательно заговорил:

— Вот как? Тогда почему бы нам не перекусить где-нибудь поблизости? Я угощаю.

— Я не голодна, — холодно ответила Канаме.

— Не хочешь? А как насчет выпить чего-нибудь? Я знаю тут милое местечко, там очень уютно.

— Спасибо, не пью.

— Понятно. Но ты выглядишь так одиноко и печально, что я просто не могу оставить тебя одну. Хорошо, алкоголь тебе еще нельзя, но почему бы тебе не рассказать, почему ты такая мрачная? Уверен, ты сразу почувствуешь себя лучше. Не бойся, у меня и в мыслях нет ничего такого.

Обманщик. На его лице было отчетливо написано, что он собирался проделать. Сладкими посулами увлечь одинокую школьницу с собой, немножко угостить, подпоить, если удастся, а потом завести в темное местечко и там сотворить с ней что-нибудь хентайное*. Такие гнусные типы уже не раз пытались подцепить ее, и Канаме умела профессионально посылать их подальше.

Она поглубже вздохнула, набирая воздуха в легкие, и уже собралась было выдать угрожающим голосом что-то вроде: «Проваливай, старый козел! Я занята, мне недосуг выслушивать разных извращенцев!», как вдруг…

Она остановилась.

В голове вспыхнул ослепительный свет. Сумасшедшая идея — но ведь и шпион не догадается, что она настолько ненормальная?!

— М-м? Так как?

Пристально взглянув ему в лицо, она серьезно проговорила:

— …Эй, дяденька. Прогуляемся до отеля?

21-е октября, 21:14 западно-тихоокеанского времени

неподалеку от побережья Филиппин

под водой, «Туатха де Данаан»

Кроме майора Калинина, старшего лейтенанта Крузо старшины Мао и сержанта Сагары в пустом конференц-зале находился один из бойцов ПРТ. Он был китайцем по происхождению, его фамилия была Ву. Он уже имел раньше опыт пилотирования бронероботов и сейчас переучивался на М9.

На одной из секций настенного дисплея шла программа новостей английского Би-Би-Си, которая была перехвачена и записана в течение предыдущего часа. На экране появилось изображение Гонконга, его знаменитого парка, расположенного над гаванью. Стоя под оранжевым светом уличного фонаря, репортер-европеец рассказывал профессионально быстрой скороговоркой:

— …Выдвинутые с обеих противоборствующих сторон войска все еще не делали никаких заявлений относительно местонахождения неизвестного бронеробота. Но мы наблюдаем, как все бесчисленные торговые центры закрылись, даже уличные торговцы прекратили свою бойкую торговлю. Монг Кок* выглядит странно тихим…

В нижней части экрана возникли фотографии: с одной стороны камуфлированная бронемашина, настороженно поводящая стволом автоматической пушки, и, напротив, бронеробот противостоящей стороны типа РК-92. Возвышающийся бронированной колонной БР излучал настороженность и угрозу. Снимки прекрасно передавали напряженную и чреватую взрывом атмосферу, царившую на улицах города.

— Где капрал Янг?

— Сейчас будет, — ответила Мао. Не успела она договорить, как в помещение влетел Янг в потном и грязном танк-топе* и с полотенцем на шее.

— Простите, опоздал! — задыхаясь, выпалил он.

— Все собрались. Давайте начинать, — деловито проговорил Крузо. Он обращался к четырем бойцам, сидевшим за столами перед ним. Возможно, это было совпадением, но все четверо — Мао, Янг, Ву и Соске — оказались азиатского происхождения. — Прошу вас, майор.

Заговорил Калинин:

— Полагаю, вы уже слышали, что на территории Гонконга появился неопознанный бронеробот. Нанеся несколько не связанных между собой ударов по вооруженным силам Северной и Южной Армий, он в данный момент скрывается где-то на территории города. Причиненный ущерб весьма значителен, и вооруженные силы обеих сторон приведены в готовность номер один. Разделенный Гонконг находится в состоянии критического напряжения.

Разделенный Гонконг. Так теперь чаще всего называли этот город. С тех пор, как несколько лет назад началась гражданская война в Китае, он оказался разорван на две части. Континентальная часть города и полуостров Коулун находились под властью «Китайского Демократического Союза» — так называемого «Южного Китая», а южная часть — под управлением «Народно-Освободительного Комитета», который обычно называли «Северным Китаем».

До настоящего момента между вооруженными формированиями двух противоборствующих сторон продолжались стычки и перестрелки в провинции Хубэй*, но в Гонконге длительное время действовали ограничения, налагаемые давним договором о прекращении огня. Однако теперь город, имевший статус провинции, был снова наводнен боевыми подразделениями, демонстративно и угрожающе занявшими позиции вдоль демаркационной линии на расстоянии ружейного выстрела друг от друга.

— Там действительно всего один неизвестный бронеробот? — спросил Янг, украдкой вытерев мокрые волосы полотенцем.

— Насколько мы можем подтвердить, только один. Однако полной уверенности нет, поскольку разведывательные сводки отрывочны и неполны.

— Какого он типа? — спросила Мао, и Калинин переключил изображение на экране.

Появился неясный и смазанный фотоснимок — вероятно, любительская фотография. Едва увидев его, Мао тихо, но отчетливо застонала. Соске тоже не смог сдержать инстинктивный вздох.

— Именно поэтому нас вызвали, да?

Боевая машина на снимке, несомненно, относилась к типу «Веном».

Треугольный корпус, раскрашенный странно изломанными линиями городского камуфляжа, граненая голова.

Место действия выглядело как типичный гонконгский деловой район. Повсюду клубился белый пороховой дым. Бронеробот террористов засекли в тот момент, когда он, яростно рванув левым манипулятором одну из многочисленных вывесок, мешающую обзору, целился куда-то вправо, за обрез поля зрения, из среднекалиберного автоматического орудия, сконструированного по принципу булл-пап*. Снимок был сделан с очень маленького расстояния, практически из-под самых ступоходов громадной боевой машины, что заставляло задуматься о судьбе отважного фотографа в следующий же момент.

— Что именно является целью террористов?

— Неизвестно. До сих пор никто не взял на себя ответственность. Можно предположить, что они собираются либо спровоцировать новый виток гражданской войны, либо подорвать экономику города. Или, возможно…

— Возможно?..

— Они хотят бросить нам вызов.

Не хотелось думать об этом, но такая вероятность существовала, и закрывать на нее глаза не следовало. Если вспомнить события, произошедшие раньше, становилось очевидно, что неизвестный противник, имеющий на вооружении такие боевые машины, прекрасно знал о существовании Митрила и его ударного подразделения — «Туатха де Данаан».

— Снимок сделан в окрестностях Ямаути, района города, выходящего на побережье полуострова Коулун. Неопознанный бронеробот уничтожил бронемашину Южно-китайской армии и отступил, использовав для прикрытия дымовую шашку. Это произошло 26 часов назад.

Майор продолжал, спроецировав на экран увеличенную карту Гонконга.

— Впоследствии «Веном» появлялся еще несколько раз в различных местах Гонконга и Коулуна с промежутком в 8-12 часов, атакуя без разбора вооруженные силы обеих сторон. Около десяти бронероботов были уничтожены, имеется значительное количество убитых и раненых. Армии сторон не смогли ни уничтожить эту боевую машину, ни собрать информацию о намерениях или происхождении противника. Если принять во внимание предыдущие случаи, то причина этого, вероятно, в том, что бронеробот оборудован системой оптической невидимости.

Мао подняла брови:

— Тогда он не может быть обнаружен оборудованием, которое стоит на вооружении китайских армий, верно?

— У них отсутствует информация о новейшей системе ЭКС. Вероятно, они просто не предполагают, что противник может становиться невидимым и скрываться от преследования.

— Их не предупредили об этом?

— Нет. Руководство было против.

— Почему?

— Допустим, в результате нашей подсказки и технической помощи они смогут обнаружить вражеский БР, но противостоять «Веному» их бронероботы все равно неспособны. Результатом будут лишь бессмысленные потери. Уничтожать таких террористов — наша задача.

Помимо логичных соображений, которые изложил Калинин, в действиях Митрила просматривалась и другая, жестокая и эгоистичная логика — так подсказывала интуиция Соске. Передав информацию об ЭКС Северной и Южной китайским армиям, организация раскрыла бы свои карты, поскольку использовала точно такое же оборудование. Тайные операции штурмовых подразделений «Митрила» основывались именно на этой новейшей и засекреченной системе, и делиться ей организация не собиралась.

— Следовательно?..

— Даже будучи новейшим и очень мощным образцом, «Веном» не может беспрерывно действовать 24 часа в сутки. Необходимо пополнение боезапаса и регулировка после боя, пилот также будет нуждаться в отдыхе. Поэтому мы примем следующую тактику: вычислив местоположение противника, мы устроим засаду, незаметно окружим его одним взводом М9, затем внезапно атакуем и уничтожим или захватим. Поскольку он может быть оборудован лямбда-драйвером, прямая атака, вероятно, не приведет к успеху. Именно поэтому я хочу, чтобы вы сначала провели тщательнейшую разведку.

— Разведку?

— Местный филиал Разведывательного управления в Гонконге окажет вам необходимую помощь. Используя все доступные средства, определите местонахождение укрытия врага. После полуночи подводная лодка всплывет на поверхность, и вы отправитесь на вертолете вперед в качестве разведгруппы.

— Соске тоже? — озадаченно спросила Мао. Должно быть, она вполне логично предположила, что ему было бы правильнее остаться в резерве с «Арбалетом». Не успел Крузо открыть рот, чтобы ответить, как вмешался майор Калинин:

— Именно так. Принято решение, что «Арбалет» не будет использоваться в этой операции. Надеюсь, вы понимаете причину, сержант Сагара?

— Так точно, товарищ майор, — с подавленным видом ответил Соске.

В то же самое время

Маруяма-те, Сибуя, Токио

– Симпатичное местечко? — бодренько спросил подозрительный спутник Канаме, когда они оказались у подножия «Холма любовных отелей» в Догензаке*. Он указал на окрашенное в веселенькие цвета здание небольшого отеля, украшенного аляповатыми неоновыми вывесками, с розовыми сердечками и клубничками и надписью «номера». Полыхающие пронзительным светом иероглифы складывались в название: «Hotel Diversion*». Чуть ниже: «Отдых: два часа — 5500 иен, ночь — 9000»!

Моросящий дождь, который раньше лишь оседал капельками на волосах и одежде, внезапно усилился, обещая перейти в холодный и тяжелый ливень.

Переулок располагался не далее ста метров от оживленных улиц, но был сейчас тихим и пустынным. Густые толпы прохожих сменили одинокие парочки, которые почему-то либо лихорадочно спешили, либо брели, никуда не торопясь. Нормальных пешеходов видно не было, и любой одиночка смотрелся бы здесь белой вороной.

— Да, неплохое…

Канаме инстинктивно стиснула кулаки.

Потасканный жизнью кавалер — Камои, как он назвал себя — немного поколебался, но потом набрался храбрости и положил потную руку на ее плечо.

— Тебе нравится?.. Нравится? Тогда пойдем скорее.

— Подождите секунду.

Выскользнув из-под его руки, она отошла на середину переулка и внимательно изучила фасад здания и окрестные дома. Взглянула направо и налево, оценивая расположение отеля.

— Годится. Идемте.

— Отлично, Мидзуки. Постараюсь тебя не разочаровать, хо-хо-хо…

Она назвалась этим именем, первым пришедшим на ум. Прости, Мидзуки… Канаме почувствовала некоторую вину перед подругой.

Решительным шагом, оставив нервно потирающего руки спутника позади, Канаме вошла в вестибюль. Дешевая автоматическая дверь заскрипела, отъезжая в сторону, и то, что открылось за ней, лишь подтвердило убогую экономичность интерьера. Тусклые лампы, низкие потолки и узкие коридоры. Глаз невольно искал стойку портье, как в нормальной гостинице, но тут же упирался в близкую стену тесного тамбура. На ней висело информационное табло, размером в половину школьной доски, а на нем располагались рядами изображения примерно сорока комнат для гостей. Под каждой находился номер, красная лампочка и кнопка. Приблизительно половина картинок была подсвечена, остальные оставались темными. Людей, служащих отеля, нигде не было видно.

Что это значит?

Канаме озадаченно остановилась, и, пока она пыталась понять, для чего нужны эти картинки, Камои догнал ее.

— Какая комната тебе нравится? Выбирай любую, — сказал он.

Вот оно что. Номер нужно было выбрать простым нажатием кнопки. Те же номера, изображения которых были затемнены, были заняты.

Заняты...

Она внезапно пришла в себя.

«В своем ли я уме?.. Я серьезно собираюсь войти?.. Прийти в такое подозрительное место — не слишком ли это неприлично и безрассудно для добропорядочной, невинной школьницы? Еще не поздно передумать. Отказаться и убежать, не станет же он меня ловить?

Нет. Если я испугаюсь и отступлю, то так и не смогу ничего узнать. Бежать дальше, вслепую, как перепуганный цыпленок? Невозможно. Целомудрие, мораль и приличия сейчас ничего не значат. Вспомнить только слова, которые он так часто говорил — «вопрос безопасности». Все остальное отходит на задний план. Если я выдержу, то вырвусь из западни. Не смей трусить, не смей сдаваться. Думай головой».

Колебание было недолгим. Канаме глубоко вздохнула и сосредоточилась на информационном табло. Отметив, какие номера свободны, она тщательно изучила план эвакуации из здания на случай пожара, висевший рядом. Так, если взять эту комнату, то она находится здесь. Окна выходят сюда. В какой стороне север?.. Ага, здесь. Отлично.

— Комната 202.

— А? Есть номера и получше. Выглядит немного тесноватой…

— Тогда я ухожу.

— Постой-постой, я пошутил. Если тебе нравится, пожалуйста, пусть будет 202. Хорошо? Ты довольна? — примирительно и заискивающе заторопился Камои, нервически потирая руки. Жалкий похотливый червяк, никакого достоинства.

Он нажал кнопку, взял гостиничную карточку-ключ и повел Канаме к лифту. На втором этаже они вышли прямо у дверей номера 202. Не отвечая на светскую болтовню кавалера, который расспрашивал ее, в какой именно школе носят такую симпатичную форму, она первой вошла в комнату и быстро осмотрелась.

Удивительно. Совсем не так плохо, как она представляла.

Освещение было ярким, мебель новой, все блестело чистотой. Даже в укромных уголках не наблюдалось пыли и тараканов. Наличествовал большой плоский телевизор и музыкальный центр. Если честно, Канаме считала, что любовному отелю полагается быть более запущенным и неприличным.

Но конечно, самой видной вещью в комнате являлась огромная двуспальная кровать. Розовые покрывала, коробочка с салфетками на тумбочке рядом.

Достаточно оглядываться.

План должен сработать. Осталось только объяснить ситуацию любителю нетронутых школьниц.

— Послушайте, я хочу вам кое-что сказать… — начала Канаме, оборачиваясь. Камои, тяжело дыша, надвигался на нее. Сбрасывая по пути пиджак и развязывая галстук, он приближался. В глазах появилось странное, незнакомое выражение, какого она еще никогда не видела. Он выглядел теперь совершенно другим человеком.

— Ванну оставим на потом.

— А?

— Ты такая милая, Мидзуки.

— Подождите, я…

— Не надо бояться.

— Да нет же, постойте!..

— О-о-о, эта дивная школьная форма!..

— Я хочу сказать, подождите минуту…

— Мидзуки!!!

Ни секунды не медля, Камои прыгнул на нее и повалил на кровать, цепко схватив потными и липкими руками за плечи. Он был выше ростом, сильнее и тяжелее, двигался с лихорадочной энергией, поэтому ее просто снесло, как цунами сносит бумажные домишки на побережье. Не успела она перевести дух, как оказалось лежащей навзничь и придавленной его невыносимо тяжелым телом, задыхаясь от разящего алкоголем дыхания. Обычная девочка смогла бы только полузадушенно пискнуть, но с Канаме похотливому саларимену не повезло. По сравнению с ливнем пуль и снарядов, через который она мчалась вместе с Соске, с наведенным на нее оружием в руках безжалостных террористов, с рукопашной схваткой не на жизнь, а на смерть против огромного, свирепого и страшного сержанта Даннигана этот сластолюбец просто ничего не значил.

— Ну, держись!..

Без чрезмерного испуга или волнения Канаме правой рукой, которую любитель клубнички не догадался прижать, вытащила из сумки электрошокер мощностью двадцать тысяч вольт. Подарок Соске, который она специально пристроила так, чтобы легко было выхватить. Спокойно сдвинула предохранитель, и, не желая быть более жестокой, чем необходимо, уткнула электроды в бок Камои и нажала кнопку.

Трах!

Запахло озоном.

Насильник несколько раз дернулся, но конвульсии были недолгими, он обмяк и больше не двигался. Тяжелое тело придавило грудь Канаме, не давая вздохнуть.

С трудом спихнув его с себя, она вздохнула и пробормотала:

— Интересно, кто здесь на самом деле жертва?..

Восстановив дыхание, и чуть утишив колотящееся сердце, Канаме решительно принялась за дело. Вжик! — раскрылась молния спортивной сумки, и оттуда на свет появилось содержимое. На нежно розовое покрывало ложа любви звенящей горкой высыпались две пары наручников из алюминиевого сплава, баллончик слезоточивого аэрозоля, шоковый ослепляющий фонарик, которым можно было еще и как следует засветить по башке противнику, тазер и прочее нелетальное оружие. Надо сказать, Канаме ныне представляла собой довольно редкую в природе тяжеловооруженную разновидность добропорядочной и невинной школьницы.

Кроме конфискованных силой наручников, все это были презенты Соске, из тех, что он постоянно навязывал ей в течение всего времени их знакомства. До сей поры они смирно пылились в дальнем ящичке стола.

Зажав наручники в зубах, Канаме ухватила за ноги вырубленного Камои и с натугой поволокла в ванную. Тяжесть безвольного тела взрослого мужчины заставила ее несколько раз передохнуть по дороге.

Ванная поражала великолепием и чистотой. Раковина джакузи, оформленная в тонких пастельных тонах, была настолько велика, что в ней легко поместились бы два человека.

Так, стоп… она же в самом деле рассчитана на двоих…

Осознав это, Канаме поежилась и взглянула на металлический кронштейн, сверкающий никелем и хромом на стенке над краем ванны. Он был бы похож на держатель для полотенца, если бы не был так странно расположен и не был столь массивным и прочным. Для чего же он здесь, никак не могла догадаться она. Наверняка, какое-то назначение у него есть… э-э, чтобы держаться руками?

Ладно, он выглядел весьма крепким, что и требовалось.

Перевалив тело в блестящую раковину, она прицепила наручником ногу Камои к кронштейну и дернула пару раз. Годится. Он не сумеет выбраться из ванной, даже когда очнется. Орать и звать на помощь здесь тоже было бы бессмысленно — звукоизоляция в любовных отелях безупречная.

Теперь дальше.

Мстительно захлопнув дверь ванной, она осмотрелась в тамбуре и сняла с крючка простенький гостиничный халат. Вернувшись в комнату, внимательно проинспектировала всю одежду, в которую была одета. Это была самая обычная на свете и привычная зимняя школьная форма, но теперь она понимала, что каждая из вещей могла таить в себе зловещий микроскопический передатчик. Чувствуя себя так, как будто родные и знакомые вещи вдруг предали ее, Канаме решила, что единственным выходом остается избавиться от них сразу.

Она начала быстро раздеваться. Белый двубортный пиджачок и синяя короткая юбка. Блузка и красный бантик-галстук. Туфли и наручные часы. Все полетело на кровать.

Оставшись в одном белье, она задумалась. Щелкнув резинкой тоненьких трусиков, она решила, что специальный панцу-передатчик* — это все же из области фантастики, и запрятать здесь что-то даже размером в булавочную головку невозможно. Увы, этого нельзя было сказать про лифчик. Чашки, тесемки, крючочки — в нем было полно места для буйства современных шпионских технологий.

Вздохнув, Канаме сняла предательский лифчик и со злостью бросила на кровать, словно лишившись последней линии обороны. На ней не было ничего, кроме белых трусиков, когда она повертелась перед зеркалом, проверяя, не прицепилось ли сзади чего-нибудь постороннего. Убедившись, Канаме надела купальный халат, плотно запахнула его и затянула поясом.

Теперь выбрать оружие. Тазер. Оружие самозащиты, напоминающее игрушечный пластмассовый пистолет, которое могло дважды выстрелить на расстояние пяти метров иголочки-электроды на проводках. Злоумышленник получал электрический высоковольтный удар. Не забыть наручники. Конечно, в тазере легко было бы спрятать маячок, но предполагать, что эта штука, которую она ни разу не брала в руки с тех пор как получила от Соске, окажется инфицированной шпионским жучком, было бы уж слишком параноидально.

Дальше.

Хлопнув ладошками по щекам, чтобы придать себе уверенности, Канаме перешла к следующей фазе плана. Выключила свет в комнате и осторожно отодвинула шторку окна, выходившего на северную сторону. Чуть повозившись с непривычными шпингалетами, открыла фрамугу и высунулась в холодную мокрую темноту. На расстоянии вытянутой руки перед ней оказалась стена соседнего любовного отеля. Здания разделял узенький темный проход-закоулок, который совсем не просматривался с улицы. Там не было ни души.

Промозглый дождь полил сильнее. Тяжелые ледяные капли барабанили по карнизам, подоконникам, отскакивали от черного грязного асфальта дорожки внизу. Выглянув, она увидела, что территории гостиниц разделяет высокий проволочный забор с металлическим швеллером поверху. Из окошка на втором этаже можно было попытаться дотянуться до него ногой.

Хорошо...

Присев на корточки на подоконнике, она наклонилась вперед. Держа в зубах тесемку, прицепленную к ручке тазера, и цепляясь за раму обеими руками, Канаме вытянулась в струнку, пытаясь дотянуться и наступить на верхнюю поперечину забора. Халат на груди немедленно распахнулся, и она, хотя и знала, что никто ее видеть не может, заторопилась.

Кончики пальцев коснулись холодного металла. Еще чуть-чуть дотянуться…

— Ай!..

Как раз в тот момент, когда она уже собиралась перенести вес тела назад, нога соскользнула с мокрого швеллера. Пытаясь уцепиться рукой за решетку, Канаме рухнула боком на асфальт с высоты трех метров. К счастью, внизу оказались промокшие мусорные мешки, сваленные кучей у забора, но все равно правую сторону тела парализовала тупая боль, и она не смогла сдержать жалобного крика.

Не в силах вздохнуть, она скорчилась в луже на мертвенно-холодном бетоне, под равнодушно поливающим дождем. Тазер отлетел в сторону и лежал среди мокрых мусорных мешков, а купальный халат, разорвавшийся почти до пояса, едва прикрывал ее обнаженное тело.

Одна-одинешенька, посреди замусоренного проулка на задворках любовного отеля. Полуголая и насквозь промокшая. Замерзшая, грязная и жалкая.

Что бы сказали подруги, увидев гордую и неприступную одноклассницу в таком месте и в таком виде?

«Для чего я все это делаю?

Нет, я просто не могу.

Чувство бессмысленности происходящего внезапно навалилось на нее, и от боли и жалости к себе сами собой хлынули слезы.

Но что мне остается? Перестань трусить. Перестань считать себя дурочкой. Верь в свои силы. Не останавливайся».

Со стоном превозмогая боль, Канаме приподнялась, уцепившись негнущимися от холода пальцами за решетку. Падение стоило ей нескольких царапин и порезов, но, к счастью, обошлось без переломов. Только синяки, которые обещали скоро налиться и почернеть.

Одернув грязный, порванный и промокший купальный халат, она перепоясалась и затянула узелок потуже. Подобрала тазер. Следовало бы проверить его работоспособность, но он мог выстрелить всего дважды, и напрасно тратить заряды было нельзя.

Пошатнувшись, она оперлась об забор, но, помотав головой, шагнула вперед. Босые ноги зашлепали по холодным лужам, когда она побежала по темному проулку между гостиничных стен. Завернув за угол, она прошмыгнула мимо заднего выхода отеля. До ушей сквозь плеск и журчание дождя донеслась музыка из телевизора — там, наверное, сидел дежурный портье. Продравшись через обдавшие ее холодным душем кусты, Канаме выбралась в следующий пустынный проход позади гостиницы. Стены зданий почти сходились над головой, как в тесном ущелье. По голому бетону змеились газовые и водопроводные трубы, торчали коробки кондиционеров. На задней стороне следующего дома она увидела пожарную лестницу.

Вот она!

Дрожа, она стянула на горле ворот халата и присмотрелась, смаргивая капли с мокрых ресниц. По грубым, покрытым ржавчиной стальным фермам текли ручейки, от ступенек отскакивали водяные шарики. Этот отель, как она увидела с улицы раньше, был самым высоким зданием поблизости.

Нужно проверить крышу. Оттуда должен открываться неплохой вид на все соседние гостиницы и улицы. Самое подходящее место для шпиона, который следит за ней. Он должен прятаться там. Может быть, такой вывод был любительским, но вряд ли его стоило назвать неуместным.

Сердце колотилось, она тяжело дышала. Пальцы босых ног заледенели, но внутри она чувствовала странный жар, который не мог потушить самый холодный ливень. Осторожно наступая на мокрые железные ступеньки, Канаме стала подниматься по пожарной лестнице.

Шестой этаж. Крыша была совсем близко.

Медленно-медленно Канаме выставила макушку над последней лестничной площадкой и внимательно осмотрела плоскую крышу гостиницы. В мутной дождевой пелене причудливым лабиринтом громоздились округлые водяные баки, коробки мощных кондиционеров, антенны, вентиляционные трубы. В той части крыши, которая открывалась отсюда, никого видно не было.

Она осторожно и украдкой выбралась на крышу. Перебежав за компрессорную выгородку, издающую низкий и ровный урчащий гул, Канаме согнулась так, что чуть не задела щекой мокрый ледяной бетон, и выглянула из-за угла.

Уличные фонари в переулке слегка подсвечивали край крыши, заставляя падающие сверху дождевые капли мерцать и искриться над световым рубежом. Словно светлая река с темными берегами. И на берегу этой реки…

…Там?

Она увидела фигуру человека, присевшего за парапетом.

Мужчина стоял на коленях, спиной к ней и внимательно всматривался вниз, через переулок, на окна противоположного здания.

Он был не слишком велик ростом, возможно на пару сантиметров выше Канаме. На его грузной фигуре топорщилось легкое пальто с поднятым воротником, а рядом стоял большой портфель-дипломат. В руке виднелось какое-то небольшое электронное устройство с моргающим люминесцентным экраном. Даже под этим ливнем он не позаботился раскрыть зонтик.

Ошибки быть не могло.

Сдвинув окоченевшим пальцем предохранитель тазера и покрепче сжав рукоять обеими руками, Канаме набрала побольше воздуха. Выпрямившись, она на цыпочках двинулась вперед. Дробь дождевых капель, журчание и плеск водостоков совсем заглушили легкие шлепки, издаваемые босыми ногами.

Шпион, не отрываясь, смотрел вниз — он явно ничего не замечал.

Еще пять метров.

Кровь стучала в ушах, сердце уже колотилось где-то возле горла, ее била крупная нервная дрожь.

Осталось три метра. Достаточно.

— Не двигаться! — выкрикнула Канаме. Человек дернулся, вжав голову в плечи, и замер на месте.

— Я целюсь вам в спину. Поднимите руки и повернитесь. Медленно, — проговорила она, вспомнив соответствующие фразы из любимых старых боевиков. Как ни странно, слова возымели действие, и шпион дисциплинированно повиновался. Канаме смогла рассмотреть его лицо. Мужчина лет сорока, типичный занятой и деловитый саларимен, в строгих квадратных очках и с двойным подбородком.

Рассмотрев, как следует, Канаме — в грязном и рваном банном халате, с взъерошенными и прилипшими к щекам мокрыми волосами, с тазером в судорожно стиснутых руках — он тяжело вздохнул и пробормотал:

— Вот незадача…

Его голос оказался странно высоким и хрипловатым.

— У вас какое-то дело ко мне? Пора поговорить начистоту.

— ...Ты догадалась о передатчике, да? — спросил он. На одутловатом малоподвижном лице не отразилось и следа волнения, но голос выдавал, что шпион с трудом восстановил самообладание. — Значит, ты пошла в отель с незнакомцем только поэтому… да, ловко ты меня одурачила.

— Правильно. У вас ведь есть оружие, верно? Медленно достаньте и бросьте к моим ногам.

— Я из Митрила. И не собираюсь нападать на тебя.

— Откуда мне знать! Я вам не верю! — едко произнесла Канаме, и белое облачко пара вырвалось из прыгающих посиневших губ. Она дрожала крупной дрожью от холода и нервного возбуждения, и мушка тазера тоже прыгала из стороны в сторону, как в лихорадке.

— Не надо быть такой дерзкой. Думаешь, переиграла меня и теперь запугаешь своим дурацким тазером? Я не могу убить тебя, но есть много способов наказать за грубость и самоуверенность. Ладно, оставим это. Ситуация и так становится тревожной — несколько дней за тобой следит кто-то еще, кроме меня…

— Я сказала, брось оружие, ублюдок!..

Одновременно с яростным выкриком Канаме в левый бок шпиона с тупым звуком врезалась пуля. Брызнули капли из мокрого пальто. Поразительно, но он устоял на ногах.

Еще несколько пуль поразили его, заставляя тучное тело дергаться и каждый раз отбрасывая его на полшага. Последняя попала в голову, вырвав кусок скальпа и снеся очки. Не изменив выражения лица, митриловский агент еще раз покачнулся и рухнул в лужу.

Обернувшись, Канаме расширенными глазами увидела шагах в десяти рядом с громоздким ящиком кондиционера еще одного человека.

В дешевой куртке и джинсах, ничем не примечательного среднего телосложения, коротко стриженного. Она никогда не видела его прежде. Стоп — днем раньше, не он ли прятался на крыше торгового центра в Сенгаве?

— Попалась, — проговорил он негромко, нацеливая на нее автоматический пистолет. — Нихао*, маленькая мисс. И прощай.

— Постойте…

Ни мгновения не колеблясь, мужчина выстрелил Канаме в голову.

Ей просто повезло. Из-за шока, или просто от холода, но ноги Канаме резко ослабли, и она с размаху села на холодный бетон, больно стукнувшись коленками. Пуля свистнула над головой, едва не задев растрепанные волосы.

Но следующего выстрела не последовало.

И убийца, и Канаме перевели взгляды на пистолет. Затвор остался в заднем положении. Канаме вспомнила, что это может значить — в магазине кончились патроны. Ей ли не знать, ведь Соске столько раз на глазах у нее разряжал и чистил свое оружие.

Мужчина спокойно вынул пустой магазин и полез в карман за следующим. Он ничуть не суетился и не торопился.

— Тебе некуда бежать.

Правильно. Она стояла на краю крыши. Кондиционеры и баки блокировали проходы с обеих сторон и единственный выход с крыши — пожарная лестница — находился за спиной убийцы. Бежать некуда. Некуда.

Сердце Канаме стиснуло свирепое отчаяние. То, что она даже боялась себе представить, настигло ее.

Что теперь будет? Она не знала.

Кто этот человек? Она не знала.

Почему он собирается ее убить? Она понятия не имела.

Эта судьба?

Судьба.

В тот же миг, когда это тяжкое слово рухнуло перед ней, отсекая все надежды, в сердце вдруг вспыхнул яростный, очищающий гнев, словно вспышка зажигательной бомбы.

Только что безвольно ослабшие, замороженные ужасом ноги взметнули ее в воздух, словно подстегнутую кнутом. Ни мгновения не раздумывая, Канаме сделала безумный рывок вправо и бросилась бежать.

«Сражайся! Борись до конца! Никогда не сдавайся!»

Может быть, он бы гордился ей сейчас?..

— Бесполезно.

Мужчина поднял пистолет и прицелился. Пуля обдала щеку резким холодным ветерком. Обрез крыши был все ближе. Но Канаме даже не попыталась остановиться — она рвалась вперед, все разгоняясь и разгоняясь. Оттолкнувшись от бетонного парапета, как от трамплина, она взлетела в непроглядно-темное небо.

— А-а!!!

Под ее ногами мелькнул неосвещенный проулок, расположенный позади здания гостиницы. Перелетев глубокую-глубокую пропасть, она приземлилась на крышу соседнего дома, который был двумя этажами ниже.

На пути оказался хлипкий чуланчик из тонкой фанеры, крытый жестяными листами. Канаме упала на его крышу, с ужасным треском проломила ее, и рухнула вместе с сорванным листом гофрированного металла внутрь, на груду мусора. Из-под нее брызнули во все стороны пустые пластиковые бутылки, пивные банки, бумажные пакеты, опилки и стружки. Удар выбил дыхание из груди и заставил на мгновение потерять сознание. Раскрыв рот в безмолвном крике, Канаме скорчилась от боли, ощупывая бесчисленные царапины, синяки и порезы.

«Жива. И могу двигаться. Еще ничего не кончено».

Она попробовала встать, но поскользнулась и упала. Упрямо попыталась еще раз, и все же оказалась стоящей на нетвердых ногах. Халат едва держался на плечах; куда делся пояс, Канаме не знала, но в правой руке она продолжала крепко стискивать тазер.

Пнув фанерную дверцу, которая неожиданно легко слетела с петель, она выскочила из чулана и подняла лицо, глядя на крышу гостиницы, откуда спрыгнула несколько секунд назад. На парапете возник темный силуэт. Убийца снова целился.

Она отпрыгнула и побежала. Приглушенно хлопнуло за спиной, и пуля с резким щелчком выбила бетонную крошку. Холодные брызги хлестнули по голым ногам.

Лестница!..

Канаме бросилась к низенькому лестничному тамбуру, выходившему на крышу. Здесь не было железной пожарной лестницы снаружи на стене, и с крыши можно было спуститься лишь по внутренним лестничным маршам. Единственный выход. Молниеносно осмотревшись, она не увидела мест, где можно было бы перепрыгнуть на соседние дома.

Запаленно дыша, Канаме ударилась всем телом в железную дверь и, что было силы затрясла ее. Но та не поддалась.

Замок. Без ключа не открыть!

Она толкала и тянула — бесполезно. Дверь громыхала и скрипела, но оставалась запертой. Бездушное железо. Колоти по нему кулаками, пинай, разбей в кровь ноги, плачь или умоляй — оно не откроется.

— Не может быть!..

Но единственный путь спасения оказался закрыт.

Цепляясь за дверь, Канаме оглянулась. В тусклых отсветах неоновых реклам она увидела, как преследователь, коротко разбежавшись, небрежно перемахнул промежуток между зданиями.

Действительно, не стоило ожидать, что убийца, с его прекрасной физической подготовкой, остановится там, где со смелостью отчаяния сиганула обыкновенная девчонка.

Он приземлился на крышу и легко ушел в двойной перекат, прокатившись по лужам подобно приземляющейся утке. По иронии судьбы, его имя — Фей Хунг — означало именно «летящую птицу».

Убийца, не спеша, поднялся на ноги и двинулся вперед.

Он не видел фигурку беглянки, но бежать ей было некуда, спрятаться негде. Беспокоиться было не о чем. Он выполнит свою работу уверенно и безукоризненно, как всегда. Не сложнее, чем загнать цыпленка в угол, схватить и свернуть шею.

Он должен был застрелить ее, опозорить мертвое тело, сфотографировать и отправить снимок в Гонконг. Хозяин хотел этого, и он получит желаемое.

Однако его немного удивило яростное сопротивление девочки. Она не попыталась вымаливать свою жизнь или плакать, что было бы естественно, хотя и совершенно бесполезно. Она бросилась прочь, как дикая коза. Поначалу ей даже сопутствовала некоторая удача, она увернулась от двух выстрелов подряд, не убилась, и не сломала ноги. Ее упрямство начинало раздражать.

Он подошел к лестничному оголовку.

Помимо разломанного чулана, водяного бака и кондиционера, здесь возвышался небольшой тесный сарайчик с решетчатыми стенками, где стояли горшки с мокрыми цветами и были свалены лейки, лопатки, мешки с землей и удобрениями. Неаккуратно сваленное имущество загораживало обзор, да и мокрая дождливая чернота ночи затопляла все непроглядными тенями.

Конечно, он был наготове. Что бы она не выкинула. Будет легче, если она не станет жалостно просить пощады. За это он подарит ей легкую смерть. Тем более что полученный приказ был именно таким.

Он быстро понял, где спряталась девчонка. За ящиком кондиционера были составлены несколько больших терракотовых цветочных горшков, переложенных досками. В щели между гладкими боками он без труда разглядел тренированным взглядом что-то светлое. Там скорчилась фигурка в покрытом грязью халате. Словно попавшийся в ловушку зайчонок.

Закрыв глаза, она надеется, что ее не заметят и пройдут мимо.

Приблизившись, он поднял пистолет и без тени милосердия выстрелил несколько раз. Разбитые пулями сорок пятого калибра* горшки с сухим треском брызнули осколками, светлый халат дернулся, когда его рванул свинец. Не издав ни звука, девушка задрожала, покачнулась и опрокинулась навзничь.

Стоп.

Это была не она.

Выпавшее в полосу слабого света тело оказалось всего лишь завернутым в купальный халат пластмассовым ведерком.

Где же девчонка?..

Сжавшись на крышке водяного резервуара, Канаме сверху вниз смотрела на затылок убийцы.

На ней остались только тонкие трусики, длинные волосы мокрыми змейками разметались по покрытыми пупырышками плечам и груди. Лицо было смертельно бледным, посиневшие губы прыгали. Стоя на коленях на ледяном железе, она правой рукой навела тазер в спину противнику, левой инстинктивно прикрывая обнаженную грудь.

До него было около двух метров — идеальное расстояние.

Но Канаме никак не могла осмелиться нажать на спусковой крючок. Голова пылала, в висках тяжело стучало, она чувствовала, что может сойти с ума от ужаса и напряжения. Хотя убийца мог в любую секунду обернуться и увидеть ее, парализующая нерешительность заморозила палец.

Сможет ли она свалить врага с ног одним выстрелом? Не сел ли аккумулятор в ее оружии, ведь этот инструмент самозащиты — всего лишь ненадежная электрическая игрушка? Разве убийца не заметил, что попался в ее ловушку? Что, если он только притворяется, будто ничего не видит? Разве может новичок-любитель вроде нее перехитрить и победить профессионала, словно в кино? Может быть, разумнее будет вступить в переговоры? Прокричать: «Руки вверх»?

Но в этот самый миг в ее ушах прозвучали однажды услышанные слова. Знакомый твердый голос произнес:

«Нельзя облизываться, когда добыча уже перед тобой».

Того, кто это сказал, сейчас не было с ней. Но одно воспоминание о нем горячей волной смыло все сомнения, и Канаме почувствовала, что у нее еще остались силы.

Напружиненный палец твердо нажал спусковой крючок.

Сухой звук выстрела ворвался в мерный рокот дождя. Выброшенные пороховым зарядом шипы-электроды вонзились в куртку врага на плече. Высоковольтный заряд молнией промчался по тонким проводкам, и тело убийцы сотрясли яростные конвульсии. От мокрой ткани завились слабые струйки пара.

Сотрясаемый электрическим током мужчина рухнул на колени — но не упал. Он выдержал удар.

Канаме выстрелила снова.

На этот раз электроды вонзились в спину. Новый разряд, новый электрический танец с искрами и шипением. Человек издал мучительный стон, выронил пистолет и рухнул лицом на мокрый бетон.

Больше он не двигался.

Получилось.

Долго сдерживаемое дыхание прорвалось сквозь стиснутые губы жалобным стоном, и, несмотря на ледяной дождь, ее прошиб пот.

Канаме бросила разряженный и бесполезный тазер и спрыгнула с резервуара. Она осторожно приблизилась к лежащему ничком врагу и подобрала его пистолет и свой многострадальный халат. Выручившая ее вещица была вся в дырах и не годилась даже на роль половой тряпки, но она с облегчением снова закуталась в нее.

Убийца не подавал никаких признаков жизни.

«Ничего удивительного», холодно подумала она. Дважды получив полный заряд тазера, любой человек из плоти и крови, будь он хоть трижды профессиональным убийцей, должен потерять сознание.

Она победила. Своими собственными силами. Безо всякой помощи.

Но Канаме не чувствовала ликования или радости. Только оцепенение и холод. Только ледяные капли, стекающие по щекам и плечам.

В этот момент прозвучал новый голос:

— Поразительно, но, кажется, ты победила.

Оглянувшись, она увидела в проходе между будок кондиционеров, словно на театральной рампе, подсвеченной сзади призрачным неоновым светом, три фигуры.

Посередине стоял миниатюрный молодой человек в плаще, непринужденно прикрываясь от бесконечного дождя черным зонтом.

Нет, постойте, он вовсе не был маленьким. Такое впечатление возникло лишь на первый взгляд, из-за того, что стоящие по обе стороны от него мужчины были громадными, возвышаясь над ним на две головы. Великаны были одеты в одинаковые темно-зеленые пальто с капюшонами, надвинутыми так низко, что полностью скрывали лица. Тот, что справа, без видимого напряжения держал на плече труп застреленного несколько минут назад шпиона из Митрила.

— Знаешь, — мелодичным голосом произнес юноша, — в мире есть всего два типа женщин. Одним дождь к лицу, другим же — нет. Безусловно, ты из первых. Если бы видела себя сейчас, ты бы удивилась, полагаю.

— Издеваешься?.. — холодно произнесла Канаме, небрежно опустив пистолет. Порыв ветра колыхнул полы ее рваного халата, хлестнул по щеке прядью насквозь промокших волос.

— Прости, если я неясно выразился. Можешь рассматривать это как высочайший комплимент.

— Понятно. Э-э, а ты?.. — спросила она, и юноша шагнул к ней.

Он был выше, чем думала Канаме. Наверное, такого же роста, как Соске. Почему-то, едва он приблизился, ей почудилось, что воздух вокруг слабо засветился. Под длинным черным плащом на нем были черные брюки с безукоризненными стрелками, черный же шелковый жилет и ослепительно белая крахмальная рубашка. Он излучал неописуемый ровный шарм, аристократическое обаяние высшей пробы.

— Такой же, как и ты, — проговорил он, складывая зонтик. Канаме смогла взглянуть ему в лицо.

Он не был японцем. Гладкая белая кожа, чистые синевато-серые глаза. По плечам струился поток серебристых волос необычайного оттенка. В другой ситуации Канаме, возможно, потеряла бы голову от одного взгляда этих благородных аметистовых глаз.

В его внешности чувствовалась неопределенная мягкость, нежность и женственность. И таинственность. Был ли он врагом или союзником, опасным или нет — по нему невозможно было ничего прочесть, определить с первого взгляда.

— Я пришел, чтобы спасти тебя… так мне стоило бы сказать. Но, правда в том, что моя помощь не требовалась. Ты прекрасно справляешься сама. Помог бы я, или нет, результат оказался бы тем же самым. Даже не приступив еще к делу, за которым я сюда прибыл, и каковы бы ни были мои намерения, я просто обязан выразить мое восхищение. Предчувствие меня не обмануло.

— Предчувствие?..

— Судьба, которая нас свела. А, может быть, некая парадоксальная карма. Наверное, будет правильно сказать, что я столкнулся со сложной дилеммой.

— Все эти загадки меня утомили. Говори напрямик.

— Я не слишком доверяю непосредственным и конкретным дефинициям, поскольку язык — лишь неуклюжий и неточный транслятор. Но главная проблема — твое очарование, — молодой человек улыбнулся, в его глазах появилось мечтательное выражение, как будто он наслаждался изысканной мелодией.

Канаме вдруг почувствовала в нем нечто знакомое, как будто встречала его прежде. Быть может, в Нью-Йорке?.. Нет, не может быть. Никто из знакомых американцев не мог похвастаться такими роскошными светло-пепельными волосами. Такой чудесный, изысканный, переливающийся серебром оттенок…

Внезапно ее осенило.

— Только не говори мне... ты… и Тесса?..

Не отвечая, юноша шагнул мимо Канаме и остановился над телом убийцы, мокнущим под холодными струями ливня.

— Вставай, Фей Хунг. Ты уже очнулся, не так ли?

Тот встряхнулся, словно собака, поднял голову и пробормотал:

— Мистер Сильвер? Вы следили за мной…

— Я успел лишь к занавесу. Девушка тебе не по зубам. Рекомендую сдаться.

— Отказываюсь.

— Могу замолвить за тебя словечко, когда вас станут судить за несанкционированные действия. Но в обмен я хочу, чтобы ты убедил старшего брата прекратить диверсии в Гонконге.

— Думаете, я повинуюсь? Или мой брат станет слушать меня?

— Месть — воистину бесплодная вещь.

— Месть тут ни при чем. Я выполняю приказ… нет, желание. Желание того, кому мы обязаны всем. И пока я дышу, я буду стараться забрать ее жизнь.

— Понимаю и уважаю твой выбор, — проговорил сребровласый юноша ледяным голосом. — Тогда — прощай, Фей Хунг.

— Это ты умрешь, Леонард Тестаросса! — выкрикнул убийца, с грацией леопарда взметнувшись в воздух. В его руках хищным блеском сверкнули отточенные лезвия. Две пары метательных ножей серебряными рыбками свистнули в лицо молодому человеку.

Хотя тот стоял, выпрямившись, и не сделал ни единого движения, его черный плащ взметнулся в воздух, хлестнув полой, подобно резкому удару кнутом. Короткие взблески — и все лезвия оказались отбиты в стороны, жалобно зазвенев по бетону.

Внезапно оживший плащ не был, конечно, бронежилетом или банальной мулетой. Все выглядело так, будто черные демонические крылья взметнулись, чтобы защитить хозяина.

Убийца сделал пируэт и снова стремительно бросился в атаку. В его руке возник следующий длинный нож; он держал его обратным хватом.

— Напрасно.

Гигант в зеленом плаще, секунду назад стоявший молчаливо, как каменная статуя, устремился наперехват со скоростью и мощью стенобитного тарана. Он встретил удар своим телом, и нож врезался точно посредине груди. Словно не заметив, великан схватил выглядевшего рядом с ним карликом убийцу за горло громадной рукой и поднял в воздух.

Одной рукой. Как противник не бился, не извивался, он не мог ничего поделать с этой сверхчеловеческой силой.

– Запрашиваю инструкции.

Голос был гулким и механическим, как из железной бочки.

— Исполнить код А1. Действуй.

— Так точно.

Раздался кошмарный хруст. Шея убийцы, зажатая стальными пальцами, сломалась.

Гигант поднял свободную левую руку и, раскрыв ладонь, уперся ей в грудь обмякшего и безвольно повисшего противника.

Блеснула разорвавшая тьму вспышка, гулко громыхнул ружейный выстрел. Со спины уже мертвой жертвы вышибло фонтан черной крови, а в груди образовалась огромная зияющая дыра. Позвоночник был, очевидно, перебит, а лопатки раздроблены, так что руки повисли под неестественными углами, словно у сломанной марионетки.

– Код А1 исполнен. Цель полностью уничтожена, — равнодушно проговорил металлический голос, стальная клешня разжалась, и тело рухнуло на бетон, оставшись лежать жалкой кучкой.

— Отлично. Ожидать распоряжений.

– Так точно.

Великан резко развернулся кругом, так что полы его пальто всколыхнулись, и двинулся на место мимо Канаме. Его движения сопровождались низким механическим гулом и скрежещущим поскуливанием сочленений и суставов.

Канаме, в оцепенении наблюдавшая жестокую расправу, все же успела мельком заглянуть под его капюшон.

Там не было лица. Лишь черная матовая маска. На месте глаз светился лишь длинный узкий разрез, зеркальный, словно лыжные очки.

Он... не человек?

— Проект 1211, «Аластор*». Миниатюрнейший бронеробот в мире. По праву может называться роботом. Ты наверняка сможешь оценить уровень сложностей, которые пришлось преодолеть при разработке автономно действующей боевой единицы. Была масса проблем с созданием компактной силовой установки и системы управления, — отвечая на невысказанный вопрос, заговорил молодой человек — Леонард. Он несколько скромничал: насколько Канаме могла сказать, технические «проблемы», которые он вскользь упомянул, до сих пор считались в принципе неразрешимыми.

— …Что же, дело, за которым я пришел сюда, сделано. Я заставил тебя увидеть нечто неприятное. Сожалею.

— Не... не понимаю, что здесь происходит, но…

— Но?

— Разве можно так убивать?!.. — проговорила Канаме дрожащим голосом. Леонард с удивлением взглянул на нее.

— Но он только что пытался убить нас обоих, не так ли?

— Да, но все равно...

— Помимо того, я убил далеко не так много людей, как твой друг.

— ...Что?!

Теперь она поняла, что Леонард говорит о Соске. Даже не пытаясь спросить: «Причем тут он?», или «Откуда ты знаешь?», Канаме инстинктивно и бурно запротестовала:

— Он… ему пришлось воевать, еще когда он был маленьким ребенком! И у него… у него не было выбора! Его врагами были злодеи и террористы… и он только защищался, спасал других людей, беззащитных и слабых! И он никогда не наслаждался убийством! Он… он всегда переживает потом. К тому же, он… он никогда не убивал так жестоко…

Она чуть не плакала. Леонард слушал, как она запинается, со все углубляющимся интересом. Потом, пристально глядя в глаза, проговорил с жестокой и всепонимающей усмешкой:

— Ты же сама не веришь в эти рассуждения, не так ли?

— Но...

Не в силах выдержать, она отвела взгляд.

— Убийство — всегда убийство, кто бы его не совершил. Но ты обвиняешь только меня. К нему же ты очень благосклонна, верно?

— Нет, я...

— Ты любишь его.

— Нет, вовсе нет!

— Правда?

— Правда!..

— Взгляни на меня.

— Что…

Он застал ее врасплох. Крепко, но нежно сжав ее плечи, привлек к себе, и в следующую секунду Канаме почувствовала, как их губы соприкоснулись.

Холодные, мягкие и влажные губы.

Это случилось так неожиданно, так резко, что на мгновение она почти потеряла сознание. Где она, кто он такой, даже кто она сама — все забылось, растворилось, исчезло. В ней не возникло отторжения — наоборот, на мгновение сладкий аромат едва не сумел закружить и унести ее сердце.

Но это мгновение прошло.

Леонард не попытался уклониться от пощечины. Канаме изо всех сил хлестнула его по лицу, но он лишь слегка покачнулся. Роботы, расценившие этот удар как нападение, с тихим гулом пригнулись, заняв боевую стойку.

— Все в порядке. Ожидать распоряжений.

«Аласторы» немедленно выпрямились и замерли.

Прижав ледяные пальцы к губам, Канаме отшатнулась, упершись спиной в водяной бак, пораженно уставившись на Леонарда. Слезы рвались наружу, но она сдержалась. Только не перед ним...

— Что ты делаешь?!

— Мне захотелось разбудить тебя. Проснись, принцесса. Ты мне нравишься, — он лукаво рассмеялся, поглаживая щеку.

— А ты мне — нет! Меня чуть не стошнило… ненавижу тебя!

— Это мне особенно нравится в тебе. Дерзкая и даже свирепая с виду, но под поверхностной вульгарностью, словно под рябью на реке, — спокойная сила и неуловимая стойкость.

— Заткнись!!! — яростно выкрикнула Канаме, не слушая его. Леонард пожал плечами, как будто хотел сказать: «боюсь-боюсь». Он обернулся и сделал знак роботам. Один из гигантов подошел к лестничному тамбуру и одним мощным рывком сорвал железную дверь с петель.

— Пожалуй, я пойду, пока ты не попыталась прикончить и меня тоже.

Второй робот опустил мертвое тело митриловского шпиона на бетон. Нет, постойте — это был не труп. Человек в плаще вдруг слегка пошевелился, издав слабый неразборчивый стон.

— Правильно, он еще жив, — заметил Леонард. — Это агент тех, кто называет меня своим врагом. Что же мне делать? Наверное, ты не будешь возражать, если я избавлюсь от него?

Робот безмолвно поднял левую руку, и на его ладони раскрылось черное ружейное дуло — это было точно такое же оружие, которым только что застрелили убийцу, преследовавшего Канаме.

— По-постой!.. Не надо!

— Почему?

— Мне… мне нужно с ним поговорить. Пожалуйста, не убивай его!

— Хм… но этот шпион был с тобой довольно груб. Не думал, что ты так яростно возьмешься его защищать. Зачем он тебе?

— Это мне решать, — Канаме с явным усилием попыталась успокоиться, и холодно произнесла. — Я… я прощу тебе то, что ты сделал, но в обмен ты прекратишь свои убийства.

— Удивительно. Ради какого-то шпиона? Не думал, что ты такая жалостливая.

— Не заставляй меня повторять. Я сама решаю, что мне делать! — снова вспыхнула она. Леонард покачал головой и хмыкнул.

— Ты не перестаешь удивлять.

— Именно! Оставь его и уходи.

Повинуясь незаметному сигналу, робот убрал оружие и отступил. Второй легко поднял труп убийцы и двинулся вслед за Леонардом к краю крыши, в противоположном направлении от лестницы. Тот остановился на краю пропасти в четыре этажа и оглянулся.

— Еще кое-что, прежде чем мы расстанемся. Когда я сказал, что ты мне нравишься, я не обманывал. Хочу, чтобы ты знала это.

Она молчала.

— Канаме Чидори, ты все еще не проснулась. Но вскоре ты увидишь, как возникнет новый мир. И такие люди, как ты, займут в нем должное место.

— Что ты имеешь в виду?

— До встречи, — сказал он и шагнул вперед. Роботы синхронно двинулись за ним и исчезли из глаз.

Снизу донесся глухой удар и треск расколотого асфальта. Когда Канаме подбежала и с опаской взглянула вниз, в затянутом туманом переулке не было ни души.

Она вернулась к неподвижному шпиону из Митрила, который смирно лежал в натекшей под ним луже, уставившись остановившимися глазами в низкие тучи. Когда Канаме подошла, он сфокусировал взгляд на ней. Правая сторона его головы была ужасно разорвана пулей, но ни капли крови не пролилось. Теперь Канаме, наконец, заметила некоторую несообразность — голова шпиона была немного больше, чем подобало бы человеку его телосложения, и слегка напоминала «Анпан-мэна*».

Располосованная плоть оказалась всего-навсего полиуретановой пеной под резиновой оболочкой. Солидная щекастая физиономия мужчины была искусно сделанной маской. А через прореху в полиуретане показалось настоящее лицо шпиона.

Канаме стащила с него маску вместе с шевелюрой.

На свет явилось лицо молодого человека с узкими, удлиненными глазами. Или… это могла быть женщина? Точно определить не представлялось возможным. Но, кто бы он ни был, человек был молод и худощав, лет двадцати пяти. Смертельно бледное лицо искажено болью. Канаме показалось, что эти незапоминающиеся черты уже много раз мелькали в толпе вокруг, но поручиться она бы не смогла.

— Это маскировка?

— Да, — ответил тот своим настоящим голосом. Он звучал отстраненно и холодно.

Упитанное брюшко, наверняка фальшивое, куда попали несколько пуль, не кровоточило. Вероятно, под мешковатым пальто скрывался бронежилет. Однако на бедре и плече ткань напиталась красным. Кровь просачивалась наружу и расплывалась струйками в луже, но ее было совсем немного.

— Вы можете двигаться? Куда вас ранило?

— Не знаю… этот парень… он что-то мне вколол… не могу пошевелиться…

— Чем вам помочь?

— Не стоит… — ответил он со стоном, — У меня тоже… есть профессиональная гордость. Я ошибся… это все моя вина. Лучше бы мне умереть…

— Вот как, — безжизненно проговорила Канаме. Она поднялась на ноги, и, отвернувшись от шпиона, замерла, прижав кулаки к груди и уставившись в темноту остановившимся взглядом.

Слишком много событий вместилось в последние десять минут. Пришла реакция, и теперь она заново переживала те чувства и эмоции, что переполняли ее сознание.

Холодный ужас, ослепляющая ярость, раздирающие на части сомнения. Неожиданное облегчение и расслабляющее отупение. Отвращение.

И, прежде всего, неприятный след на губах. Тот поцелуй, который, сколько раз бы она не утирала губы, не исчезал. Канаме не могла забыть и простить себе, как, пусть даже на секунду, забыла сопротивляться и бессознательно отдалась ему.

Ее первый поцелуй. Конечно, еще в детском саду она шутки ради чмокнулась с подружкой, но с тех пор опыта у нее не было. Первый поцелуй. Она была готова к насмешкам, но давно и твердо решила, что не станет целовать никого, кроме того, кого действительно полюбит. Ну вот, если бы… нет, только любимый человек. Это было очень важно для нее.

Но все случилось так быстро и просто…

Канаме изо всех сил ударила кулаком в гулкий железный бок водяного резервуара. Долгое гудящее эхо вплелось в неумолчный плеск дождя. Она упала на колени, плечи ее затряслись, и она зарыдала. Зарыдала, баюкая разбитые пальцы, сотрясаясь крупной дрожью под ледяным дождем. Ушибы, порезы и царапины ныли, горели огнем по всему телу, а больнее всего было в груди — сердце стиснуло безграничное, космическое отчаяние.

Все чувства, что она подавляла в себе, загоняла вглубь, с того самого момента как вошла сегодня в учительскую комнату, бурным потоком хлынули на волю. Сила и стойкость, которые не дрогнули, когда за ней гнался убийца, оказались сокрушены одним-единственным поцелуем.

Он ушел. Ушел в неизвестность, и разве она на самом деле ничего не почувствовала? Разве она была холодна, как лед?

Нет, нет… ведь верно?..

«Соске…

Где же ты?.. Почему тебя нет со мной?.. Это ты во всем виноват. Все это так закончилось потому, что ты ушел. Что ты будешь делать теперь? Тебе ведь это не понравится, верно? И мне не понравилось. Я… я так не могу. Вернись ко мне. Вернись!.. Хоть как-нибудь. Скажи, как всегда, свое «нет проблем».

Соске…»

Она плакала, плакала беззвучно, закусив зубами рукав халата, а равнодушные низкие небеса поливали ее холодным дождем. Ответа не будет. Не раздастся знакомый сдержанный голос. Ей осталось только рыдать в одиночестве.

Если бы только она могла нажать кнопку «сброс». Перемотать время назад, в тот день, когда она весело и легкомысленно щелкала ножницами в своей ванной комнате.

Она знала правду. Это милое сонное лицо, растрепанные пряди темных волос, скользящие между ее пальцев, желание погладить его по щеке, теплая и нежная волна, стеснившая ее сердце. Произошедшее было наказанием за то, что она притворялась, будто не понимает, в чем дело. Обманывала саму себя. А ведь это был ее последний шанс. Если бы только она смогла нежно сказать тогда: «Хочешь меня поцеловать?» Но она испугалась. Испугалась и сбежала. Ушатом холодной воды потушила этот несмелый, робкий, трепещущий огонек.

Всего лишь легкое прикосновение холодных губ, но она чувствовала, что потеряла что-то важное навсегда.

И он ушел.

«Это все из-за меня…

Он был со мной всегда, но я не понимала, что он для меня значит. Не хотела признать.

Но ведь он мог предать меня. Разве я могла на него положиться? Он мог сделать мне больно.

Как моя мама*».

Именно поэтому она не полагалась на него. Именно поэтому она боялась сблизиться с ним дальше невидимой границы. Поэтому закрывала глаза на свои истинные чувства. Не верила в них.

Понимание пришло лишь в тот миг, когда она лишилась всего. Понимание того, что она натворила. Чего стоила ее трусость.

Соске…

В этот раз все будет так же, как и раньше? Все пройдет, жизнь покатится мимо, а она так и не пошевелит пальцем, не сможет признаться даже себе самой?

Так снова и снова спрашивала себя Канаме.

Неужели все будет именно так?

Она сидела, дрожа и всхлипывая, еще долго-долго, и горячие слезы катились по холодным щекам, мешаясь с крупными каплями зимнего дождя.

Наконец, слезы кончились, и она подняла лицо.

Покачиваясь, Канаме встала на ноги и вернулась к молча лежащему на спине оперативнику из Митрила.

— Вы сказали, что предпочитаете умереть, так? А я предпочитаю бороться. Пока я жива. С этого момента. И навсегда.

Она помолчала. Потом заговорила деловым тоном.

— Боюсь, мне придется причинить вам некоторые неудобства.

1. ↑«Бака» — «дурак» по-японски. Необходимо отметить, что японский язык довольно-таки беден ругательствами. В 90 % случаев используется сей нехитрый термин. Отчего? Несложно догадаться. В стране, где долгие века примерно 10% населения — самураи — имели право носить и невозбранно пускать в ход пару мечей (остальные тоже отнюдь не манкировали острыми предметами — вакидзаси, танто и разнообразные поделки типа кусаригам таскали все сословия без исключения аж до реставрации Мэйдзи), невежливые люди подвергались жестокой социал-дарвинистской выбраковке. Цитатка:Экие мерзкие манеры!Мало того, что не дал мне книгу,Так еще посмел грозитьНадавать мне по шее.Для чего же у меня меч?Сейчас раскрою ему рожу! (Сказание о Ёсицунэ)
2. ↑«Меха» — сводный термин, обозначающий в аниме и манге разнообразные боевые и транспортные механизмы.
3. ↑Футон — традиционный японский матрац, который хранится в стенном шкафу и раскатывается на циновках-татами на ночь. Удобная вещь, поскольку не занимает много места в малогабаритных квартирках, хотя большинство изнеженных цивилизацией современных японцев все же предпочитают мягкие и вполне европейские кровати.
4. ↑Ах, простите мне! Но ехидное сленговое словечко «pick up» — сиречь «снимать девочек» так здорово ложится в русский язык!
5. ↑Для повышения скрытности и защищенности военной радиосвязи пускаются на различные хитрости. Сообщения разбиваются на компактные пакеты и выстреливаются дискретными скоростными импульсами, либо в процессе передачи по хитрым законам стремительно меняются частоты. Шифровальные же коды — тайна не за семью, а семьюдесятью семью печатями, ибо одно прочитанное противником сообщение может стоить потери эскадры авианосцев и проигранной войны.
6. ↑Манга — японские графические новеллы. Необычайно распространены, причем большая часть произведений рассчитана на вполне взрослых людей. Учитывая сложность и многочисленность японских иероглифов-кандзи (необдуманно заимствованных в свое время из Китая) преимущественно графический способ передачи информации выглядит вполне логичным — манги издается больше, чем традиционной художественной литературы в виде текста.
7. ↑Титанический бронеробот оснащен особой системой снижения веса, с использованием силового поля лямбда-драйвера, поскольку весит несколько тысяч тонн. Система действует постоянно, иначе «Бегемот» не только не сможет двигаться, но немедленно развалится под действием собственного веса.
8. ↑Го — японские шахматы.
9. ↑Окутама — обширный горный массив на северо-запад от Токио, национальный парк. Высокие горы, где японцы даже занимаются альпинизмом.
10. ↑Сибуя — суперфешенебельный деловой район в западном Токио, где расположены самые дорогие магазины и отели. Центр ночной жизни. Множество гостиниц с «номерами на часок».
11. ↑На железнодорожной линии Кейо расположена станция Сенгава, ближайшая к школе «Дзиндай».
12. ↑«Tokyu Hands» — сеть известных супермаркетов.
13. ↑Антонин Дворак, чешский композитор. В его симфонии «Новый Мир», темы, сочиненные под впечатлением от индейских и негритянских напевов, сочетаются с типично чешскими мелодиями.
14. ↑Памятник псу по имени Хатико. Расположен возле громадной станции пересадки метро и электричек Сибуя в Токио, где когда-то жил его хозяин. Пес привык провожать его на работу до станции и встречать. Когда хозяин ушел на войну, пес все равно каждый день приходил на станцию утром и вечером. Хозяин не вернулся, а Хатико в течение восьми лет терпеливо ждал его. Жители Токио воздвигли ему маленький бронзовый памятник на самой людной площади города, и ныне он служит напоминанием о цене верности и всеобщим местом встречи.P. S. А совсем недавно его в очередной раз украли. На металлолом, очевидно. Вандалы, одно слово.
15. ↑«Хентай» — по-японски «странный», «неприличный», «извращенный». В японской культуре (значительно менее пуританской, нежели европейская) таким термином обозначаются, в том числе и разные насилия и извращения — ловля и последующее щупальцевание несчастных японских школьниц, а также прочие ужасы. Впрочем, удовлетворять свои сексуальные фантазии с настоящими, а не нарисованными, школьницами похотливым извращенцам в Японии законом не запрещено — «возраст согласия» там установлен довольно низким, и столь позорное явление как «эндзё косай» — школьная проституция — там достаточно развито.
16. ↑Mong Kok — фешенебельный торговый район в центре Гонконга.
17. ↑Tank-top — сей грозно звучащий термин обозначает обычную майку без рукавов.
18. ↑Провинция Хубэй находится в центральной части Китая, в среднем течении реки Янцзы. Административный центр провинции — город Ухань, население на . — 60.8 млн. чел.
19. ↑Bull-pup — конструктивная схема устройства ручного огнестрельного оружия, когда рукоятка управления огнем (со спусковым крючком) находится впереди магазина подачи боеприпасов и затвора. Ствольная коробка, таким образом, совмещается с прикладом, и общая длина оружия уменьшается.
20. ↑Догензака («Место, где начинаются пути») — улица и микрорайон в Токио, известный также как «Love Hotel Hill», отличающийся наибольшей концентрацией таких заведений и ночных клубов. Расположен в укромном местечке в двух шагах от популярнейших торговых и развлекательных центров Сибуя и пользуется большим успехом.
21. ↑«Hotel Diversion»(англ.) — значащее название. В названии отеля подразумевается «отдых», «развлечение», но одновременно это слово означает и «диверсию», то есть «отвлечение внимания противника действиями на его фланге или в тылу».
22. ↑Панцу — заимствованное английское словечко, обозначающее в японском языке трусики, да не какие-нибудь, а преимущественно — тоненькие, беленькие или розовенькие, и желательно, с картинками. Еще один предмет обожания хентайных маньяков-педофилов.
23. ↑Здраствуй (кит.)
24. ↑ — . Американский патрон для пистолетов Кольта, до сих пор широко распространен, особенно среди любителей крупного и внушительного калибра. Хотя и общеизвестно, что по дульной энергии он ничуть не превосходит стандартный патрон 9 Парабеллум. Так и получается, что один и тот же пистолет может содержать в магазине либо 15-18 патронов калибра , либо 7 — 11.43. Что полезнее в бою — тоже вполне очевидно.
25. ↑Аластор — еще один из демонов иудейско-христианского пантеона, страж адских врат, бывший греческий бог мщения.
26. ↑«Анпан-мэн» — популярнейший японский детский мультипликационный сериал. Главный герой — оживший хлебный человечек-булочка — со здоровенной круглой головой.
27. ↑Мать Канаме умерла от рака несколько лет назад.