23-е октября 11:38 восточно-китайского стандартного времени

Гонконг, Специальный Административный район

территория, контролируемая «Народно Освободительным Комитетом»

район Мид-Левелз*

Прошло уже десять минут, как они дожидались в просторной приемной, а ее хозяин — руководитель департамента Разведывательного управления Митрила, размещенного в Гонконге — все еще не появился.

Помещение было просторным, а одна из его стен представляла собой сплошное панорамное окно, заливающее комнату ярким естественным светом. Оно находилось на тридцатом этаже высотного делового здания, возвышающегося на крутом склоне горы Виктория, обращенном к одноименному заливу.

Отсюда, из окна здания, возвышающегося над соседними строениями, открывался прекрасный вид на раскинувшиеся ниже районы Гонконга. Ступенчатые склоны были густо застроены бесчисленными разнокалиберными зданиями. Блистающие новизной и современные, старенькие и обшарпанные, громадные и крошечные дома приткнулись друг к другу на поразительно маленьком клочке земли. Скученность и теснота поражали и заставляли предполагать, что все обитатели этих хаотически нагроможденных зданий должны поголовно страдать клаустрофобией. А, может быть, наоборот — агорафобией.

— Ничего не изменилось. Все по-прежнему, — пробормотала Мао, которая стояла, скрестив на груди руки, рядом с Соске.

— Ты бывала здесь раньше?

— Много раз. Еще перед воссоединением*. Родственники со стороны матери жили не так далеко отсюда. Но они давно перебрались в Нью-Йорк. Никого не осталось. А тогда, прежде чем записаться на службу в Митрил, я болталась здесь пару месяцев. В основном бездельничала.

— Бездельничала?

— Да. После того, как меня вышибли из морской пехоты. У меня не было ни сил, ни желания искать работу. И возвращаться в Нью-Йорк, к родителям, я не хотела. Папашка наверняка накинулся бы на меня с упреками. Ленивый сукин сын из ВВС, — Мао сплюнула.

Соске никогда не слышал раньше, чтобы Мао рассказывала о себе, поэтому был несколько удивлен и заинтригован.

— Твой отец был военным?

— Тупой и самоуверенный пилот бомбардировщика. Сейчас он уже вышел в отставку и просиживает штаны в офисе какой-то гражданской компании. Самомнения выше крыши, а на самом деле, всего лишь жадный и трусливый подонок. Обожает закулисные игры.

— Закулисные игры?..

— Точно. Когда я серьезно хотела устроиться на работу после школы, он за моей спиной вдруг устроил мне марьяж. Попытался выдать за какого-то недоноска из Гарварда. Сынка богатеньких родителей. Меня от него тошнило. Ну, я им показала. Прямо в день свадьбы улизнула и записалась в корпус морской пехоты, чтобы досадить отцу.

Мао рассказывала эту историю с большим удовольствием, на ее лице играла ехидная усмешка.

— Прямо в подвенечном платье выскочила из церкви и заявилась в вербовочный пункт в четырех кварталах оттуда. Капрал-делопроизводитель вытаращил глаза: «Да ты серьезно?» «Еще как!» — отвечала я. Они всей призывной комиссией пытались меня отговорить: «Мисс невеста, вам нужно серьезно подумать. Ваши родители наверняка огорчатся». А я сказала: «Мой папочка служит в ВВС». Они посовещались и решили: «Раз у вас проблемы с головой, делать нечего. Поставьте вашу подпись вот здесь, здесь и еще вот тут».

Янг, который прислушивался к рассказу, сидя на диванчике, не выдержал и заржал в голос, схватившись за бока.

— Ну, как вам такая девчонка?

— Да ты круче всех! ...Нет, ну это надо же… в свадебном платье… — Янг зашелся в истерике, вытирая слезы согнутым пальцем.

Атмосфера в офисе была немного странной. Естественная перед боевой операцией напряженность размылась забавной историей Мао, но не исчезла совсем. Янг продолжал похохатывать на диванчике, а Мао остановилась у стеклянной стены и с легкой печалью узнавания смотрела на знакомые очертания города, укрытые туманной дымкой. На ярком свету ее стройная фигура обрисовалась угольно-черным силуэтом, черной бумажной картинкой из театра теней. Она покачала головой.

— Круче всех, да?.. Должно быть, это было лучшее время в моей жизни. Я сама приняла решение и чувствовала себя так, будто все границы распахнулись передо мной. Мой мир стал бесконечно широким. Я сказала себе: «Могу добиться всего, чего угодно. Отправиться, куда захочу».

— Куда захочешь?.. — повторил Соске, как будто услышав что-то необычайно важное. Он сидел на диване, опустив голову, рассеянно глядя под ноги, но теперь пристально и испытующе смотрел на Мао. Та лишь пожала плечами.

— Именно так. Конечно, потом приключилось много разного дерьма, неприятностей и разочарований. Но я, все равно думаю, что была тогда права. Я научилась ценить самостоятельность и уважать саму себя. Да, пожулуй, так.

Соске опустил голову. Он так и не понял, что имела в виду Мао, внезапно рассказав эту историю. Она отвернулась от окна.

— Ладно, не бери в голову. Просто вдруг накатили воспоминания. Не надо так мрачнеть.

— Э-э… хорошо, — с запинкой ответил он. В этот момент дверь открылась, и в офис вкатился невысокий пухленький толстячок в деловом пиджаке и клетчатой рубашке. Европеец, на вид лет пятидесяти.

— О, простите, мне так жаль, что заставил вас дожидаться.

Он торопливо вытер пот со лба носовым платком, плюхнулся в кресло и приветливо улыбнулся. Дружелюбный взгляд темных глаз, напомаженные каштановые волосы зачесаны назад, небольшие усики.

Это… он?

Мао обменялась озадаченным взглядом с Соске.

Начальник местной резидентуры Разведывательного управления Митрила Гевин Хантер. Ошибки быть не могло.

Мужественное имя создало в их воображении портрет закаленного в боях седовласого молчаливого ветерана, с волевым подбородком и стальным взглядом, а вместо этого он оказался молодящимся, обильно потеющим, жирненьким и абсолютно цивильным толстячком.

Непосвященный взгляд мог бы разглядеть в нем лишь коммерсанта средней руки с довольно обширными связями и определенным влиянием в городской администрации. Он свободно владел и кантонским диалектом, и мандарином*, занимался поставками как для Северной, так и для Южной армий и на этой почве частенько встречался с армейскими шишками в непринужденной застольной атмосфере.

В Хантере не было совершенно ничего от царящего в неискушенном общественном сознании образа подозрительного шпиона, но, тем не менее, он им являлся в полной мере. Вовсе необязательно прыгать по крышам и лазать в окна в стиле Джеймса Бонда для того, чтобы добыть ценную разведывательную информацию. Неосторожные слова, случайно сорвавшиеся с губ расслабившихся в непринужденной обстановке офицеров с большими звездами на погонах; незаметные статейки в финансовых колонках местных газет; личные связи с продажными администраторами; знакомства с разговорчивыми капитанами маленьких суденышек, снующих из порта в порт — бесценные крупинки информации стекались в закрома и накапливались, подобно драгоценному меду в сотах. В этом и состояла работа резидента Разведывательного управления.

— Очевидно, что руководство Северной и Южной армий находятся сейчас в состоянии крайнего возбуждения, — без лишних слов начал объяснять обстановку Хантер. — Сложилась крайне серьезная ситуация. В целом, отмечены уже три случая стрельбы по своим и четыре инцидента, связанные с открытием огня по гражданским. Поистине чудо, что Северная и Южная армии до сих пор не вцепились друг другу в глотки. Впрочем, если так будет продолжаться, это лишь вопрос времени.

— Что же произойдет?

— Город станет полем боя. Они пустят в ход все, что у них есть — стрелковое оружие, пулеметы, минометы, реактивные установки залпового огня, противотанковые ракеты, пушки и гаубицы… это будет страшно. Гонконг превратится в море огня в считанные минуты. Все эти густонаселенные кварталы, что вы видите в окне.

С начала перемирия, заключенного несколько лет назад, армии Северного и Южного Китая оказались разделенными водной гладью широкого пролива Виктория. Они не имели серьезных намерений вести боевые действия, поскольку в их планы отнюдь не входило превратить Гоконга в пылающие руины. Теперь, однако, эти намерения были серьезно поколеблены террористическими атаками неизвестного БР.

— Как реагирует гражданское население?

— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что может случиться. Едва стороны начали обвинять друг друга во всех грехах, как люди сразу начали уезжать. Жители материковой части спасаются в сторону Сангаай, островитяне — в южную часть острова Гонконг и на остров Лантао. Там сейчас все переполнено женщинами и детьми. Я тоже отправил жену в наш загородный домик на Лантао. Все взаимоотношения между Севером и Югом сейчас прерваны, коммуникации строго охраняются. Гавани закрыты, большинство рейсов в аэропортах Кай-Так и Чек-Лап-Кок отменены. Биржа рухнула в одночасье, а на рыночную стоимость акций и обменные курсы валют без слез не взглянешь. Едва-едва мы начали выкарабкиваться после разделения. Мы превратимся во второй Берлин, если так все пойдет и дальше.

— Но ведь все равно к этому шло, разве нет? — удивленно спросила Мао, и брови Хантера в возмущении взлетели вверх:

— Но вы же имеете дело с китайцами! Это хитроумная, редкостно живучая нация, самой природой приспособленная для коммерции. Они настолько ловко манипулируют официальными лозунгами, чтобы добиться собственной выгоды, что просто диву даешься.

— Вот как…

— Достаточно попробовать изощренную китайскую кухню, чтобы понять степень изворотливости этих людей и глубину их культуры. Западные идеологии, которым нет еще и сотни лет — ничто по сравнению с тысячелетними традициями Востока. Все это драматическое разделение создало прекрасные возможности для бизнеса. Кто-то разорился, а кто-то разбогател и стремительно пошел в гору. Так всегда бывает: кому война — а кому мать родна. Несмотря на политическое размежевание и присутствие военных до позавчерашнего дня у нас почти не было проблем в бизнесе — следовало только знать ходы и вовремя смазывать колесики, пока они не начали скрипеть. Ты мне, я тебе — царство взаимовыгодных деловых уступок — так это можно было бы назвать!

Торжественная и вдохновенная речь Хантера заставляла поверить в его бескорыстный и пламенный гонконгский патриотизм, хотя он был единственным европейцем из всех присутствующих.

— Ладно, перейдем к делу. Что у вас есть об этом бронероботе?

— На данный момент нет никакой информации о его местонахождении. Последний раз он появился три часа назад в районе Ша Кей Ван в островной части Гонконга. Сообщают о серьезных повреждениях двух армейских бронероботов и бронемашины. Четверо военнослужащих Северо-китайской армии погибли, восемь мирных жителей ранены. Ужас.

— Сомнений, что он прячется в городе, не возникает?

— Не могу сказать со стопроцентной уверенностью, но наши аналитики и искусственный интеллект, суммирующий данные, склоняются к этой точке зрения. Мой опыт подсказывает то же самое. Хотя и кажется, что это непросто сделать в таком перенаселенном городе, но мест, где можно спрятаться, здесь множество…

Хантер расстелил на столе карты и пустился в детальные объяснения. Анализ, который он провел, выдавал в нем настоящего профессионала, тщательно и исчерпывающе просеявшего всю имеющуюся информацию. В каждом слове исподволь сквозила боль и глубокое беспокойство о родном городе. Мао и все остальные безошибочно почувствовали это.

Пилоты бронероботов, Мао и Соске, были прекрасно осведомлены о возможностях и предельной длительности использования энергоемкого режима оптической невидимости системы ЭКС, и, дополнив аналитические предположения Хантера, смогли еще несколько сузить предположительную область, в которой мог скрываться противник. Обсуждение было плодотворным. И группа оперативников Мао, и сотрудники резидентуры Хантера были практичными людьми, специалистами. Разногласия высшего руководства Разведывательного и Оперативного управлений сейчас не имели для них никакого значения.

— Еще что-нибудь?.. Что нам могло бы помочь исключить неперспективные районы поисков? — уточнил Хантер, быстро бегая пальцами по клавишам ноутбука.

— Отметьте места, где есть много голубей или ворон. И еще могут помочь собаки.

— Хм. Птицы, собаки… причем тут они?

— Предполагается, что птицы могут видеть бронероботов, вероятно, потому, что ЭКС не скрывает ультрафиолетовую часть спектра. Вороны начинают кружиться вокруг и каркать. Собаки же чувствительны к запаху озона, который выделяется при работе ЭКС.

— Вот как. Кто бы мог подумать! Что-нибудь еще?

Мао покосилась на задумавшегося Соске.

— Думаю — нет. Соске?

— А?.. — он вскинул голову, словно очнувшись; так глубоко он погрузился в себя.

— Ты можешь добавить что-то?

— Н-нет. Ничего.

Мао вспомнила, что он выглядел рассеянным, что было для него довольно необычным, с того самого момента, как они покинули «Туатха де Данаан».

В этот момент Хантер, уставившись на монитор портативного компьютера, восхищенно проговорил:

— Поразительно! Если локализовать зоны поиска с новыми ограничениями, то получается всего 49 районов на гонконгской стороне, и 78 на стороне полуострова Коулун. Если мы объединим наши силы и сформируем достаточно поисковых групп, то сможем обследовать их за полдня.

— Если мы не ошиблись с методикой, то найдем его. Найдем, загоним в засаду и прикончим.

Подчиненные Хантера и группа Мао без проволочек распределили районы поисков тайного укрытия вражеского бронеробота. Терять времени было нельзя. Было решено, что отряд Оперативного управления разделится на три поисковые группы. Мао и Соске пересекут пролив Виктория и исследуют районы на территории полуострова Коулун. Янг и Ву займутся обследованием острова Гонконг. Третью группу представлял собой транспортно-десантный вертолет, на котором они прилетели. Активировав режим оптической и радиолокационной невидимости, он должен был барражировать над городом, ведя разведку с помощью датчиков системы ЭККС. В районах с плотной высотной застройкой от них было мало пользы, поэтому на его долю оставались пригороды и разнокалиберные острова.

На бортах двух небольших микроавтобусов, которые им выделил Хантер, ветвились большие иероглифы, тщательно выписанные голубой краской. «Очистная компания Хантера». Они читались именно так, но для Соске, который был незнаком с китайским языком, казались непонятной белибердой.

— Похоже, президент компании Хантер, наш приятель, ничем не брезгует… — покачала головой Мао, оказавшись в подземном гараже офисного здания и критически разглядывая автомобили. Все четверо уже переоделись в грубые рабочие комбинезоны с теми же логотипами на спине. Засунув пистолет в подмышечную кобуру, Соске теперь возился с непривычной молнией.

— Получили пропуска? Проверьте сертификаты на право трудовой деятельности. Не забудьте положить поддельные паспорта и кредитные карты в другой карман. Теперь оружие. По одному стволу на брата, и лучше бы вам его не использовать. Постоянно поддерживать связь. Помните, что здесь объявлено военное положение и будьте осторожны.

— Как себя вести, если нас остановят и примутся проверять полиция или армейцы? Я так понимаю, что влияние Хантера распространяется далеко не на все здешние организации и подразделения, верно? — поинтересовался Янг.

— Именно поэтому вы должны вести себя очень осмотрительно. Если придется, отрывайтесь и удирайте. Огонь не открывать. Убивать ни в чем не повинных патрульных и полицейских в наши намерения не входит. Если же попадетесь, то вас, вероятно, будут допрашивать, пока Хантер не потянет за свои ниточки и не вызволит вас. Даже если будут пытать — молчите. Это все.

— Хорошенькое дело…

— Кроме того, учтите, даже когда мы обнаружим противника, атаковать его запрещается. До тех пор, пока вы не доложитесь, и не получите разрешения. Понятно?

— Так точно.

— Тогда по коням.

Вся четверка забралась в фургоны очистной компании и покинула гулкую подземную стоянку.

На улице автомобили разделились. Фургон, который вел Янг, повернул направо, двинувшись в направлении горы Виктория, а Соске порулил вниз по круто поворачивающей дороге, густо обсаженной рядами деревьев, и через несколько минут покинул тесный Централ. По обеим сторонам широкой аллеи с французским именем «Дес Вокс» вонзались в небо титанические стеклянные колонны небоскребов, образуя рукотворное ущелье, спорящее по грандиозности и величественности с природными каньонами. На Соске, который вырос в сельской местности, эти гиганты оказывали поистине подавляющее и ошеломляющее действие. Мрачное небо, скрывшееся в кипени низких облаков, тоже давило, заставляло невольно вжимать голову в плечи.

Гонконгский Централ представлял собой деловой центр, сопоставимый с токийскими Синдзюку или Маруноути, но теперь здесь было на удивление пустынно. Людей на тротуарах почти не наблюдалось, по улицам редко-редко проскакивали одинокие машины. В двухэтажных трамваях, которые катились по путям, проложенным посреди улицы, не было никого, кроме вагоновожатых. Пронзительный скрежет металлических реборд по рельсам испуганно метался, отражаясь среди громад высотных зданий.

— Поразительно. Никогда еще не видела Централ таким… странным…– Мао пригорюнилась, опершись локтем на ручку пассажирской дверцы, скользя взглядом по опустевшим улицам.

Выкатившись на широкую пятиполосную автостраду, они увидели расставленные на равных расстояниях за шумоотбойным ограждением бронетранспортеры. Рядом возвышались бронероботы Северо-китайской армии. Это были окрашенные в оливковый цвет «Сэведжи» Рк-92. Той же экспортной модели, что поставлялась из СССР в армию Северной Кореи.

Направляясь по автостраде на восток, они пересекли район Ван Чай, по дороге к заливу Косвэй. Узкий каньон из стоящих вплотную зданий продолжался. Появлялось все больше знаменитых гонконгских рекламных щитов — «дзаопай», смонтированных на металлических конструкциях, торчащих на стенах домов. Оранжевые, красные, желтые, зеленые вывески так размножились, что почти полностью закрыли небо над улицей.

Иероглифы складывались в замысловатую вязь, но Соске ничего не мог прочесть, потому что китайские кандзи имели иное смысловое значение и звучание, чем японские. Это было странно — знакомые, и одновременно чужие знаки словно дразнились, складываясь в бессмысленные сочетания.

Помимо вывесок повсюду прыгали, кружились и стреляли яркими лучами новомодные объемные голографические рекламы — парадоксальные родственники военных систем ЭКС, продукт потихоньку проникающих на гражданские рынки тайных технологий.

Они достигли площади перед порталом подземного туннеля. Длинный, слегка изогнутый тоннель, проложенный под проливом Виктория, вел на полуостров Коулун, находившийся под контролем армии Южного Китая.

Вход в туннель хорошо охранялся. Вокруг расположились два бронетранспортера и четыре «Сэведжа». За сложенной из мешков с песком баррикадой маялись от безделья два взвода пехотинцев в полной боевой выкладке. Подходы, находившиеся под прицелом крупнокалиберных пулеметов, опутывали спирали колючей проволоки.

Перед контрольно-пропускным пунктом скопилась небольшая очередь гражданских легковых автомашин. Добравшись до опущенного шлагбаума, водители вступали в переговоры со злыми и замотанными караульными, безуспешно ругались и, в итоге, поворачивали с кислыми лицами обратно. Проезд был закрыт.

Однако существовала договоренность о том, что Хантер позвонит начальнику гарнизона острова Гонконг, и для разведчиков шлагбаум откроется.

— Будут ли они так добры, что пропустят нас?

— Что же, проверим, насколько обширны связи Хантера…

Солдат с Aк-47 на плече поднял руку и велел им остановиться перед загородкой, выкрикнув что-то непонятное. Подойдя к водительской двери, он быстро заговорил по-китайски. Соске, который успел выучить всего пару распространенных фраз, пока вертолет мчался над океаном, с вымученной улыбкой посмотрел на Мао, ища помощи.

— Мао, ты что-нибудь поняла?

— Минг баак лаа. Хой ченг.

— А?

— Он требует открыть окно.

Соске повиновался, и стекло скользнуло вниз. Ему осталось только наблюдать со стороны, как Мао быстро и уверенно объясняется с солдатом на кантонском диалекте. Она показала пропуск, разрешения и сертификаты. Тот кивнул и обернулся к Соске:

— Хо юи.

— Что?

Мао ткнула его в бок и указала вперед.

— Ней тай. Нгодей хо юи джай лаа.

Шлагбаум заскрипел, открываясь. Соске расценил это как разрешение и, не мудрствуя лукаво, нажал на газ. Фургон преодолел первую преграду, а Хантер вполне подтвердил свою репутацию.

Машина в полном одиночестве мчалась по просторному трехполосному туннелю, который был прорыт под проливом Виктория. Ни единой души. Только мелькающие под потолком лампионы и тяжелый гул вентиляции. Мао снова печально покачала головой.

— Невероятно. Здесь всегда была непрекращающаяся пробка.

— Похоже, жители чувствуют себя неуютно?

— Еще бы. Да и любой, кто видел Гонконг раньше, был бы просто потрясен.

— Как это?

— Попробуй представить, чтобы ты почувствовал, если бы оказался в Токио, разорванном надвое.

Неожиданное сравнение поразило Соске в самое сердце, он даже вздрогнул, а Мао продолжала:

— Как будто Синдзюку и Гинза разделены стеной ненависти и замерли в полушаге от войны. Улицы, где люди развлекались, прогуливались по магазинчикам и кафе, ели мороженое — перегорожены баррикадами, полны танков и бронероботов. На набережной, где гуляли мамаши с колясками — долговременные огневые точки, а прекрасные парки изрыты окопами. И это случилось в Гонконге! Поверить не могу!.. Мир сошел с ума.

Впервые Соске необычайно остро осознал, каким мирным и безмятежным был город, в котором он прожил последние полгода. Никаких танков на улицах. Никаких бронероботов. Не было контрольно-пропускных постов, колючей проволоки и постовых солдат, требующих взяток. Улицы наводняли беззаботные люди и разноцветные автомобили, повсюду слышалась живая музыка и смех.

Мирный Токио. Мирная школа. Мирная классная комната. И…

— Соске?

— М-м?

— Что случилось?

— Да, ничего... нет проблем.

Соске с трудом стряхнул наваждение — перед его глазами впереди, вместо светлого пятна выходного портала тоннеля, вдруг возникло знакомое лицо.

— Будь начеку. Здесь расположен КПП Южной армии.

— Понял.

Издалека были видны проволочные ворота, загораживавшие проход. Здесь начинался полуостров Коулун и позиции Южно-китайской армии.

Хантер, похоже, и здесь успел подергать за ниточки, и после короткого обмена репликами караульный солдат быстро пропустил фургон.

— Вот как здесь все устроено.

— Удивлен?

Они оба приготовились изворачиваться, обманывать и хитрить, и теперь даже были немного разочарованы, миновав строго охраняемую границу так легко и просто. Напряжение немного отпустило.

— Нам повезло, что Хантер не обманул — он здесь действительно важная шишка.

— Он явно весьма влиятелен в местных армейских кругах. Непохож на честного и респектабельного коммерсанта, так что, видимо, сошелся с ними на почве махинаций на черном рынке.

— Скорее всего.

Более чем вероятно, Хантер покупал и перепродавал товары с армейских вещевых и продуктовых складов обеих армий, которые всегда были раем для спекулянтов. Помогал обделывать темные делишки интендантам и нечистым на руку высокопоставленным офицерам, которые в поте лица строили свое маленькое благосостояние. Одновременно Хантер извлекал выгоду из их слабостей. Прикончить двух птиц одним камнем: и прибыль, и добыча информации для Разведывательного управления Митрила. Соске давно приучился остерегаться таких людей.

— Мы почти на месте. Вон, впереди.

Фургон вкатился на улицу, состоявшую сплошь из наисовременнейших роскошных отелей. Этот район был первым по списку, так как здесь имелись несколько строительных площадок, пустынных и тихих теперь. В том числе — строящийся огромный торговый центр. Прекрасное место для того, чтобы укрыть бронеробота. Здесь в последнее время активно и широко развернулись малазийские строительные компании с неясными прошлым и источниками финансирования. Они ловко уклонялись от уплаты налогов и щедро сорили взятками, так что контракты, разрешения на строительство и проекты имели множество неясностей и недомолвок. Что там на самом деле строилось, можно было узнать, только заглянув на стройплощадки.

— Удивлюсь, если мы быстро обнаружим что-нибудь в таком лабиринте.

— Больше уверенности. Мы обязаны его найти.

Они миновали парк, густая зелень которого выплескивалась через ограды. С трех сторон его окружали роскошные отели и торговые центры.

На перекрестке возле входа в парк возвышался на страже бронеробот Южно-китайской армии. Это была старая американская машина М6 «Бушнелл», упрощенная экспортная модель. Естественно, не оснащенная современными системами наподобие ЭКС. От него тянулся силовой кабель к передвижной военной дизель-электростанции на базе английского трехосного грузовика — чтобы не расходовать ресурс турбины во время длительного ожидания.

Передвижная электростанция…

Он вдруг внезапно вспомнил. Дизель-генераторный фургон был той же самой марки, которую он когда-то угнал, спасая ее на аэродроме Сунан. Хотя он только что вырвал ее из лап террористов, она устроила скандал, да такой, что объяснить ей сложившуюся ситуацию было совершенно невозможно. Не слушая, что он говорит, и не обращая внимания на свистящие мимо пули, она кричала: «Сагара, опомнись! Что ты несешь, у тебя с головой не все в порядке»?!

Сагара?..

Ведь верно. Она обращалась тогда ко мне именно так. Когда же она впервые назвала меня «Соске»? Наверное, это было...

— Соске?!..

Его оглушил резкий выкрик Мао. Он очнулся, широко открыв глаза.

Микроавтобус, который он вел, выскочил на красный сигнал светофора на т-образном перекрестке, а слева быстро приближалось такси. Он, что было силы, выжал тормоза, но было поздно. Фургон, визжа покрышками, сел носом, царапая передним бампером асфальт и рассыпая искры. Раздался грохочущий удар, скрежет, и такси чисто снесло упомянутый бампер, который легко и воздушно закувыркался по мостовой.

Микроавтобус прошел юзом еще с десяток метров, рассыпая брызги стекла от разбитых фар, оставляя на асфальте черные следы, и замер посреди перекрестка.

Таксист выпрыгнул из машины с помятым крылом и что-то яростно завопил, грозя кулаком. От ворот в парк, которые они только что миновали, к месту происшествия быстро бежали четверо солдат. М6 не изменил положения, но голова бронеробота тоже повернулась в их сторону.

Мао, с лица которой сбежала вся краска, выразительно смотрела на Соске с пассажирского сидения. Похоже, на ее языке крутились одни лишь только ругательства, но она с трудом пересилила себя:

— Сиди тихо. Сама с ними разберусь.

— Я…

— Молчи и не встревай! — рявкнула она и выпрыгнула из кабины. Расставив руки, она направилась навстречу бегущим солдатам, и заговорила успокаивающим голосом:

— Мафаан чан ней…

Очевидно, это означало что-то типа: «Виноваты, промашка вышла…» Невзирая на ее извиняющиеся интонации и просительный вид, солдаты еще издали навели на нее автоматические винтовки, громко и свирепо крича что-то по-китайски. Не иначе, как универсальное: «Заткнись! Руки за голову! Ноги на ширину плеч! Мордой на асфальт!» Напряженное ожидание нападения неизвестно откуда в течение нескольких последних дней истрепало их нервы, и в воплях безошибочно слышалась ярость и жажда крови.

Схватив Мао за плечи, двое с размаху припечатали ее к асфальту, а оставшаяся пара грубо вытащила Соске из кабины и проделала с ним то же самое. С водителем такси обошлись ничуть не вежливее. Он цеплялся за солдат и что-то выкрикивал жалобным голосом, обвиняюще указывая на Соске и Мао.

Мао, с заломленными за спиной руками, отчаянно пыталась объясниться с солдатами. Пытаясь успокоить разбушевавшихся солдафонов, она использовала самые жалкие и заискивающие интонации, рассчитывая вызвать жалость, хотя эффективность такого метода и выглядела сейчас сомнительной.

Это было ужасно.

Ошибка в принятии решения во время боя и то была бы лучше, чем это несчастное дорожно-транспортное происшествие. Исключительно из-за его небрежности. Он никогда не делал раньше таких глупых ошибок, и теперь просто не понимал, что с ним происходит. Его потрепанная в последнее время гордость профессионала нещадно казнила за столь жуткий и необъяснимый провал. Разведывательная операция оказалась под угрозой исключительно по его вине, и нужно было срочно что-то предпринять, что-то придумать. Но что? Его охватило непривычное, вяжущее и тупое бессилие.

В этот момент со стороны стоящего в тридцати метрах у входа в парк М6 донесся оглушительный раздирающий скрежет. Массивный угловатый корпус бронеробота затрясся мелкой дрожью, колени его ступоходов подогнулись.

— Что такое?..

Непонятная и непреодолимая сила скрутила и вырвала из гнезда его удлиненную, обтекаемую голову, со всеми смонтированными в ней сенсорами и пулеметами. Оборванная электропроводка заискрила, брызнуло масло из гидросистемы, пучок оборванных кабелей и трубопроводов закачался, словно щупальца странной бронированной медузы. Голова повисла в воздухе, левитируя плавно и невесомо. Приземистое обезглавленное туловище М6 задергалось, будто корчась в смертельных муках, хаотично хватая манипуляторами воздух. Были ли это судороги закоротившей системы управления, или ослепленный пилот пытался из последних сил поймать невидимого противника?

Раздался новый громовой удар, и корпус бронеробота Южно-китайской армии сорвался с места, словно выстреленный из катапульты. Перелетев улицу, он с сотрясающим грохотом врезался в стену отеля. Посыпались куски треснувшего бетона, по фасаду здания рекой хлынул искрящийся каскад острых стеклянных осколков. На перекрестке вспухло пузырящееся облако плотного белого дыма от дымовой гранаты, и одновременно блеснуло и затрепетало призрачное голографическое зарево.

Облитая словно стекающим с нее холодным фосфоресцирующим синим светом, возникла гигантская фигура бронеробота.

Угловатый треугольный корпус с широкими плечами, граненая, словно алмаз, голова. Серый камуфляж с темно-зелеными пятнами. Тот, кто хоть раз видел этот излучающий угрозу силуэт, никогда не забыл бы пристальный змеиный взгляд единственного огненно-красного сенсора.

Это был «Веном».

Солдаты на перекрестке замерли, разинув рты и вытаращив глаза на зловещую фигуру.

«Веном» разжал пальцы манипулятора, державшего оторванную голову «Бушнелла» и презрительно бросил ее на дорогу. Кусок искореженного металла рухнул на «Мерседес-бенц», припаркованный рядом, разбив лобовое стекло и смяв крышу. Легко и грациозно сняв со спинного кронштейна автоматическую пушку, бронеробот навел ее на застрявший в стене, все еще дергающий ступоходами обезглавленный М6, и выпустил длинную очередь. Бронебойные снаряды изрешетили корпус беспомощной машины, и внутри нее сдетонировали боеприпасы. Из щелей и сочленений выбило языки пламени и дыма, манипуляторы оторвало, на усыпанную обломками мостовую хлынул горящий керосин. Горячий толчок ударной волны отпихнул назад всех, стоявших на перекрестке возле столкнувшихся автомобилей. Ошеломленные солдаты отпустили Мао и залегли. Она тут же этим воспользовалась — сбила подсечкой на асфальт застывшего на месте водителя такси. Едва она обернулась к Соске, ее глаза в ужасе расширились. Тот стоял, даже не пытаясь укрыться или залечь, повернувшись в сторону. На сцене появилось новое действующее лицо — из-за фасада следующего здания появился второй М6. Услышав стрельбу и взрыв, он приблизился, и наполовину высунувшись, целился из своего оружия в «Веном». За секунду до того, как он открыл огонь, Мао с воплем кинулась на Соске и сшибла его с ног.

Прогремели выстрелы.

«Веном», не сходя с места, поднял левый манипулятор с раскрытой стальной ладонью. Все выпущенные снаряды взорвались, не долетев до него несколько метров, обрисовав в пространстве огнем и дымом как бы контуры прикрывшего бронеробота громадного пузыря. Невидимое силовое поле. Осколки отраженных снарядов градом посыпались вокруг, щелкая по бетону, кроша кирпич стен и снося рекламные вывески. Китайские солдаты завопили: «Гау менг!» и поползли по асфальту, пытаясь укрыться от непредсказуемого стального ливня. Прямо над Мао и Соске шурхнул крупный осколок, взъерошив волосы воздушной волной.

«Веном» выстрелил в ответ всего несколько раз, но этого оказалось достаточно — противник рухнул навзничь. Потом вражеский бронеробот повернулся, и, с места в карьер, ринулся в направлении перекрестка. Он приближался со скоростью и напором локомотива, частые громоподобные удары стальных ступоходов об асфальт сотрясали распластавшихся на мостовой людей. Кто-то в отчаянии завопил, но, недобежав всего нескольких метров, бронеробот мощно оттолкнулся ступоходами и исчез. Сотрясение от прыжка было таким, будто асфальт взорвался изнутри. По мостовой пошли трещины. «Веном» исчез, как и не было.

Отплевываясь и протирая глаза от оседавшей сверху цементной пыли, они подняли головы. Бронеробот оказался на крыше двадцатиэтажного здания. Ему, скорее всего, пришлось использовать гарпунную пушку с тросовой лебедкой, чтобы забраться так высоко. В любом случае, его динамические возможности поражали, даже в сравнении с таким хорошим прыгуном, как М9.

Не обращая внимания на ползающих внизу в пыли жалких человечков, «Веном» просканировал окрестности ярко пламенеющим сенсором. Вероятно, он искал прибывающие подкрепления Южно-китайской армии. Осмотревшись, бронеробот повернулся, выпрямился и активировал свою систему ЭКС. Легкое дрожащее марево скрыло его силуэт и «Веном» исчез.

Это был конец сражения.

Перекресток был затянут дымом и усеян битым стеклом. Рядом отчаянно стонал солдат, зажимая пробитую осколком кровоточащую руку. Второй, кажется, тоже пострадал. Он лежал на боку, подтянув ноги к животу, и быстро бормотал что-то по-китайски. Третий, самый опытный, что-то орал в радиопередатчик, а четвертый оцепенело стоял посреди перекрестка, опустив руки.

Вояки полностью потеряли интерес к участникам дорожно-транспортного происшествия. Мао ухватила одного из них за рукав, но тот лишь быстро протараторил что-то, отмахнулся, и побежал в сторону горящего и извергающего жирный черный дым М6. Она заговорила с таксистом, указывая на эмблему компании Хантера на боку фургона. Тот выглядел неудовлетворенным, но, после недолгих уговоров, кивнул и вернулся к своей машине.

— Пошли, быстро, — проговорила Мао, понизив голос.

— Все в порядке?

— Он сказал, что если бы не эта авария, его бы разнесло на части рядом с китайским бронероботом. Так что он не в обиде, — объяснила она, быстро забираясь в оставшийся без переднего бампера микроавтобус. На водительское место.

Без единого слова протеста Соске покорно уселся на пассажирское сидение.

Что происходит? Эта глупая авария и бойня, профессионально учиненная «Веномом» словно подталкивали его в спину, требовали какой-то реакции, действий в ответ. Но разум окутала глухая, сонная ватная пелена. Не хотелось ни двигаться, ни говорить, ни думать. Внешние раздражители по большей части проходили мимо сознания, задевая лишь краем. Все это оказалось ничем по сравнению с режущей болью от разлуки с Канаме. Шоком от поражения в схватке с лейтенантом Крузо. Дело было отнюдь не в уязвленной гордости, Соске понимал, для чего все это затеяно, и осознание собственной ущербности, понимание того, что он не оправдал возложенных на него боевыми товарищами и Тессой ожиданий в самый важный, смертельно опасный момент, гнуло его к земле тысячетонным мертвящим гнетом.

«Что мне делать? Что я могу сделать?»

По иронии судьбы вышло так, что, если бы не стремительная и беспощадная диверсия «Венома», их с Мао схватили бы солдаты Южно-китайской армии, и у них могли бы быть большие неприятности.

Рок? Судьба?

Все сложилось так, что Соске несло бурным потоком событий, а он никак не мог зацепиться за реальность, даже для того, чтобы просто остановиться и подумать — не то, чтобы попытаться контролировать действительность, сознательно ей управлять. Беспомощность оцепенила его руки и ноги, чувство бессмысленности и ненужности всего происходящего оглушило разум. Для Соске все вокруг утратило смысл, превратилось в театр абсурда.

Заведя двигатель, Мао свирепо сказала:

— Ты даже не увидел сигнал светофора. Мы чуть не сдохли из-за тебя, ты это понимаешь?

— Виноват.

— Ты думал о ней?

Когда он промолчал, Мао внезапно схватила его за воротник и закричала:

— Забудь о ней сейчас!.. Если не можешь — проваливай отсюда! Сам знаешь, какая на нас лежит ответственность. И мне некогда с тобой нянчиться. Помирать по твоей милости я тоже не хочу, понял!? Если ты собираешься тупить и дальше, я лучше останусь сама по себе!

Ее слова попали в точку. Мао была кругом права. Ее злость и прямота не были обидными, наоборот, свидетельствовали о том, что она признавала его равным себе. Спускать все на тормозах из дружеской симпатии или чувства товарищества сейчас было бы ошибкой.

Однако ее правота была для Соске уже безразлична.

— …Все верно.

Соске взял свой холщовый вещмешок, в котором пряталась рация и прочее оборудование, и нажал на ручку пассажирской двери.

— Соске?

— Извини. Я… я больше ничего не могу.

— Постой…

— Дальше действуй сама.

Выпрыгнув из кабины, он зашагал прочь по мостовой, хрустя рассыпанной повсюду щебенкой и осколками стекла. Один. Мао что-то кричала в спину, но он не слышал.

Ему некуда было идти, конечно. Впереди ничего не ждало. Не имело значения, что случиться дальше. Ничего. Ни задание «Митрила», ни «Веном», «Арбалет» или Ал. Ни судьба этого странного города.

22-е октября, 19:03 восточно-китайского стандартного времени

Остров Гонконг, Специальный Административный район

Шунг-Ван*

Прошло уже три часа с тех пор, как они расстались с Мао и Соске. Капрал Янг и рядовой первого класса Ву уже проверили по списку одиннадцать подозрительных районов, где мог скрываться вражеский бронеробот. Но все еще ничего не нашли.

Микроавтобус медленно катился мимо беспорядочно громоздящихся друг на друга многоэтажных, но совершенно не похожих друг на друга жилых домов. Район Шунг Ван теснился на крутых и изрезанных оврагами склонах горы Виктория, так что здесь было множество крутых и узких улочек, которые извивались вверх и вниз, словно пытаясь скрутиться в спираль.

— Эх, какое место для уличных гонок… Погонять бы здесь от души.

Улица напомнила предместья родного для Янга города, Даэгу*. Он вдруг вспомнил тот азарт, с которым атаковал крутые повороты в знакомых переулках почти каждую ночь. Двигатель ревел, свежий ночной воздух тугой струей бил в разгоряченное лицо…

«Что я делаю здесь? Как вышло, что я стал наемником и теперь обыскиваю улицы чужого города?»

Ответ был прост — Янг вырос в небогатой семье. Третьему сыну владельца крохотной авторемонтной мастерской не светила, конечно, карьера знаменитого гонщика. Это было бы слишком большой роскошью. Когда его призвали в армию, он безо всякой охоты проходил обучение в учебной части, когда его пилотские качества заметил один из инструкторов, порекомендовавший направить его в ВВС. Его страна тоже оказалась вовлеченной в беспощадную войну тайных организаций. Янга направили для технического обслуживания бронероботов Митрила во время одной из не афишировавшихся операций, а чуть позже он устроился туда на службу.

Так он очутился здесь. В микроавтобусе, на пассажирском месте.

— Пожалуй, не стоит, капрал, — иронически заметил Ву. — Не надо неожиданностей. Если мы устроим что-нибудь эдакое, то мистер Хантер нас убьет. Он ведь президент, хотя всего лишь компании.

— Знаю. Так, мы на месте.

Они остановились перед торчащим в небеса, точно палец, высотным жилым зданием. Недостроенный дом был укутан декоративными драпировками, рядом замерли неподвижные башенные краны. Согласно разведывательной информации под зданием находилась вместительная подземная автостоянка, которая представляла собой идеальное укрытие для бронеробота. Владельцем здания была какая-то никому не известная и подозрительная иностранная компания.

— Говорит Урц-9. Начинаем осмотр пункта номер 28. Если не выйдем на связь через пятнадцать минут, сужайте район поиска.

— Урц-2, понял вас, — коротко ответил голос старшины Мао. Она вышла на связь вместо Соске, к чему бы это? Янг уже слышал о появлении «Венома» в центре Коулуна и слегка забеспокоился, все ли у них там в порядке.

— Штаб Ванфу, слышу вас. Будьте осторожны.

Это был Хантер.

— Идем. На цыпочках, понял, Ву?

— Да понял...

Двое оперативников Митрила вылезли из фургона и направились к стройплощадке. Согласно информации, полученной от Хантера, строительство здесь прервалось три дня назад. В качестве причины называлась забастовка рабочих-строителей, но можно ли было этому верить?

Обойдя бамбуковый каркас, на который были натянуты полупрозрачные сетки, они осторожно вошли в неосвещенное здание. Оба вынули свои автоматические пистолеты с навинченными глушителями. Никаких признаков людей. Аккуратно ступая, чтобы не нашуметь, они спустились по короткой лестнице на цокольный этаж. Выход из тамбура в гулкий пустынный гараж еще не имел двери, и они замерли перед дверным проемом, прислушиваясь. Янг взглянул на Ву и жестом просигналил: вперед. Они бесшумно прокрались в подземный зал. Голые бетонные стены, тусклые лампочки. Никаких автомобилей, лишь строительное оборудование и материалы.

— Ничего. Это уже двенадцатый…

— Ш-ш-ш!

В тени за стопкой небрежно сваленных мешков с цементом Янг разглядел торчащую ногу. Кто-то лежал за штабелем. Ву тоже заметил и быстро прикрыл рот.

Предупредив друг друга условными знаками, они осторожно приблизились. На полу лежал труп мужчины лет сорока в грязном рабочем комбинезоне. Его убили выстрелом в голову.

— Фу… думаешь, это один из рабочих-строителей? — спросил Ву, отводя глаза от мертвеца.

— Скорее всего. Предполагаю, что он забыл что-нибудь, а когда неожиданно вернулся в одиночку, то наткнулся на кого-то, и они его застрелили. Печально. Я бы сказал, это произошло не менее двух дней назад, — сказал Янг, спокойно присев на корточки и изучая труп. Голой рукой он открыл его рот, откуда выползли несколько маленьких личинок, и заглянул внутрь. Больше ничего подозрительного, наподобие взрывного устройства, там не нашлось.

— Как ты уверенно говоришь.

— Трупное окоченение уже прошло, ткани тела начали разлагаться. Другие факторы — усыхание слизистых оболочек, состояние глазных впадин, цвет кожных покровов — все свидетельствует об этом. Но точно определить момент смерти можно только после вскрытия.

— Так что же получается, укрытие — здесь?

— Не знаю. Может быть, противник использовал это место один раз, чтобы скрыться, и едва ли вернется снова. На всякий случай, поищем прощальные подарочки.

— Подарочки?

— Ловушки. Мины или сенсоры.

Внезапно почувствовав себя чрезвычайно неуютно, Ву торопливо стрельнул глазами по сторонам.

— Все в порядке. Просто не трогай ничего, чего я еще не касался. Понял?

— Понял. Да, ты настоящий СРТ-эшник…

— ...А?

— Нет, ничего. Гляди, на груди у него…

— Точно.

Янг уже заметил. На груди мертвеца, на серой футболке под комбинезоном виднелись странные пятна. Сначала они показались запекшейся кровью, но он быстро понял, что ошибся. Осторожно, остерегаясь ловушки, Янг расстегнул молнию и присмотрелся.

Это были не пятна. На майке были слова, написанные толстым черным маркером на английском языке.

Детеныш

Бадахшанского Тигра

ищи Хамидаллу

в Цим Ша Цуй

Это было все.

— …Ты понимаешь, что это значит?

— Нисколько, — Янг пожал плечами и включил радиопередатчик.

22-е октября, 16:14 восточно-китайского стандартного времени

Южно-Китайское море

«Туатха де Данаан»

На поверхности океана было настоящее столпотворение.

Поскольку порт Гонконга был закрыт, и вход в него запрещен, множество торговых судов скопилось на внешних рейдах, лежа в дрейфе и ожидая разрешения проблемы. Ненормальное количество целей в акватории довело гидроакустиков и операторов системы ТМА* до головной боли. Им ни разу не приходилось еще попадать в такую ситуацию с тех пор, как подводная лодка впервые вышла в море.

Подняться на перископную глубину было невозможно из-за риска столкновений с торговыми судами, и Тесса решила, что единственным разумным выходом остается движение минимальным малошумным ходом над самым океанским дном, едва ли не царапая брюхом донные отложения. Тщательно проверяя рельеф дна высокочастотным гидролокатором, подводная лодка ползла, словно неторопливый кит, обожравшийся планктона. Вахтенным постоянно приходилось находиться в напряжении, но это было лучше, чем оказатья обнаруженными южно-китайскими патрульными кораблями.

— Командир. Сообщение из Разведывательного управления, — на личном мониторе Тессы у капитанского кресла всплыло донесение Даны — искусственного интеллекта, управляющего подводной лодкой. Тесса немедленно просмотрела расшифрованное сообщение.

Ситуация стремительно ухудшалась.

Армия Северного Китая обвинила южнокитайские войска в том, что диверсии, производимые «Веномом», являются их сознательной провокацией. Разрушения и потери, произошедшие в районах Гонконга, подконтрольных южанам, они назвали «результатом неосторожного обращения с оружием» или «попыткой ввести нас в заблуждение».

Председатель правительства Народно-Освободительного Комитета Ю Шикон*, выступая на пресс-конференции в Пекине, заявил: «Если опасные провокации банд марионеточного правительства Гуанчжоу будут продолжаться, нашим вооруженным силам придется предпринять соответствующие действия для защиты интересов граждан Китая». Космические снимки передислоцирующихся к границе подразделений Северо-китайской армии, сделанные разведывательным спутником Митрила, подтверждали, что это была не просто угроза.

Генеральный секретарь Президиума Администрации Гуанчжоу (Китайский Демократический Альянс) Чоу Коу* также дал интервью, только для западных средств массовой информации, критикуя реакцию Северного Китая. Он сказал: «Пекин использует эту ситуацию, чтобы попытаться захватить контроль над дамбой Санься*. Мы, демократическое правительство Китая, не позволим запугать себя, чем бы ни угрожала Северная армия. Подразделения южно-китайской армии уже изготовились отразить агрессию».

Правительство Северного Китая установило крайний срок. До 22:00 сегодня. Если Южная армия до тех пор не проявит добрую волю и не сможет убедительно продемонстрировать свою непричастность к инцидентам и терактам, то Север снимает с себя всякую ответственность за последствия.

Новый виток страшной гражданской войны. Огонь, разрушение и смерть. Ужас и повальное бегство. Гекатомбы тел ни в чем неповинных мирных жителей.

Тесса посмотрела на часы. Было 16:31. Осталось всего пять часов.

— У нас слишком мало времени. Что же они творят?..

Она была права. Времени не хватало. Если бы только враждующие стороны подождали еще восемь часов, Митрил принес бы им «Веном» на блюдечке с голубой каемочкой. Передовая поисковая группа под командованием старшины Мао и резидентура Разведывательного управления в один голос утверждали, что это крайний срок.

О чем думает руководство Митрила? Если они хотя бы на время не умиротворят по своим каналам правительства обеих сторон и жаждущие крови армии, то оперативная группа капитана первого ранга Тестароссы тоже ничего не сможет сделать своими силами. Не могут же они взвалить всю ответственность на плечи шестнадцатилетней капитанши и двухсот мужчин и женщин, составляющих экипаж и десантную группу подводной лодки?

— Соедини со штабом Оперативного управления. Линия G3.

— Имеется небольшая вероятность перехвата сообщений при использовании линии G3.

— Неважно. Быстрее.

– Так точно, мэм. По линии G1– сообщение от Урц-2.

На этот раз передача из Гонконга. Срочно. Секретно.

— Выведи на экран.

– Да, мэм.

Из Гонконга докладывала Мао. Капрал Янг обнаружил труп неизвестного со странным сообщением на нем. Агенты Разведывательного управления также сообщали, что наткнулись на аналогичные сообщения. В этот раз надпись находилась не на одежде мертвеца, а на стенах и на полу пустующего здания. То же самое нашлось в разделе частных объявлений третьеразрядной местной газетенки.

— Детеныш Бадахшанского Тигра?..

Услышав сообщение, Тесса подняла брови.

— Интересно, что это может означать? Это не походит на угрозу... или отвлечение внимания, — озадаченно проговорил Мардукас.

Тесса не так давно слышала о Бадахшане. С тех пор прошло четыре месяца, но она могла легко уточнить, поскольку рядом были два человека, которые имели непосредственное отношение к этой забытой богом горной стране.

Искусственный интеллект корабля, «Дана», проанализировала сообщение, но, какие бы системы криптоанализа она не использовала, значение сообщения оставалось неясным.

«Бадахшан» — название области в северо-восточной части Афганистана. «Цим Ша Цуй» — городской район в самом сердце полуострова Коулун. «Хамидалла» — распространенное арабское имя. В базах данных нашлись четыре человека с таким именем, проживающих в Гонконге. В местное отделение Разведывательного управления немедленно отправился запрос на поиск и задержание этих людей.

В этот момент в центральный пост вошел Калинин. Его вызвали из ангара.

— Прибыл по вашему приказанию.

— Вы как раз вовремя, майор. Пожалуйста, взгляните на это.

Когда он взглянул на сообщение, выведенное на главный экран, складка между его бровей стала глубже.

— Вы понимаете что-нибудь, мистер Калинин?

— Только часть. «Бадахшанский Тигр» — прозвище легендарного предводителя афганских моджахедов Маджида*.

— Афганских моджахедов?..

— Да, капитан первого ранга. Мне тоже пришлось несколько раз сражаться с ним. Чтобы избавиться от него, советские войска несколько раз подсылали убийц в лагерь моджахедов. Одному из них не исполнилось еще и восьми лет. Попытка убийства провалилась, и мальчишку схватили. Движимый состраданием, Маджид не казнил его, а усыновил. Дав ему новое имя. Это имя…– Калинин на мгновение замолчал, потом продолжил, — …Касим.

— Касим?

Она уже слышала это имя однажды. Прослушивая запись радиопереговоров «Арбалета» во время инцидента с захватом подводной лодки два месяца назад.

— Командир, мы можем связаться с сержантом Сагарой?

— Конечно. — кивнула Тесса и обернулась к связистке. — Командир ТДД-1 к Урц-2. Вызовите на связь Урц-7.

— Говорит Урц-2, слышу вас. Э-э, дело в том… — даже сквозь помехи в голосе Мао было слышно колебание.

— Что такое?

– Сожалею, но… Урц-7 здесь нет.

22-е октября, 17:08 восточно-китайского стандартного времени

Гонконг, полуостров Коулун

зона под контролем Китайского Демократического Альянса

район Джордан

Пыльный и душный городской ветер гонял по мостовой бумагу и мусор.

«Как странно выглядит это место», — отрешенно думал Соске.

Бесчисленное множество рекламных щитов, вывесок и перетяжек. Множество разнообразных магазинчиков. Здесь, должно быть, всегда было не продохнуть от толп покупателей и стад автомашин.

Теперь тут было пустынно, словно в городе, по которому прошлась война. Так тихо и одиноко бывает лишь среди старых руин.

Соске не знал, куда идти.

У него не было никаких планов. Если бы его тело было механическим подобием бронеробота, он был бы счастлив передать управление кому-нибудь другому. Он чувствовал странное отчуждение от своего собственного тела, точно такое же, как испытывал к тому белому бронероботу. Отчуждение и неудобство. Тупое нежелание двигаться.

Он сжег за собой мосты, покинув свой пост. Отказавшись от выполнения задания, он, конечно, утратил доверие Митрила. Никто не примет обратно дезертира и предателя. Когда он представил себе разочарование, которое будет написано на лицах его товарищей, презрение в их взглядах, Соске почувствовал себя так, словно сердце провалилось в желудок. Они ни за что не положатся на него снова, даже как на единственного пилота «Арбалета».

Мелькнула мысль вернуться в Токио.

Но он больше не числится учеником школы Дзиндай, и ему негде будет жить. Задача охранять Канаме переложена на других людей, и появиться рядом с ней значит немедленно оказаться в поле их зрения. Кроме того, Соске просто не сможет заработать себе на жизнь в таком дорогом городе. Ведь там нет никакой войны, некуда записаться в наемники. Его единственное средство к существованию — способность сражаться. Больше он ничего не умеет.

Наверное, лучше всего просто двинуться на север от города, на просторы материкового Китая. Пока есть деньги на еду, он может брести на север или на запад, и, конечно, рано или поздно на его пути окажется очередная зона боевых действий. Там всегда нужны дешевые наемники. Он сможет утонуть в повседневности, влачить существование от сражения к сражению, без воспоминаний, без претензий, без принципов. Точно так же, как жил до того, как попал в Митрил. И умереть без сожаления, когда придет срок.

Разве не привлекательная перспектива?

Как бы вели себя в такой ситуации его прошлые коллеги, наемники, дикие гуси, лесные братья?

Те, с кем он имел дело до того, как попал в Митрил, пили так, словно желали залить жгучий пожар. Они топились в джине и виски, буянили, дрались между собой, словно обезьяны, потом блевали на пол и вырубались, насмерть довольные. Все это совсем не выглядело забавным, если смотреть со стороны, но ведь что-то же они находили в пьянстве? Может быть, забвение? Для этого был нужен алкоголь?

Алкоголь... да?..

«Наверное, мне тоже стоит попробовать», — подумал Соске. Старый, прожженный вояка Якуб говорил когда-то, что люди не придумали ничего глупее выпивки. Но теперь для Соске это было неважно. Да и Якуб давным-давно умер.

Неподалеку оказался открытый универмаг 7-11. Немного удивившись, он вошел внутрь. Почти все полки с продуктами и бакалеей были пусты. Наверное, местные жители в панике смели всю провизию подчистую. Соске сгреб бутылку виски «Джек Дэниелс» и местную газету на английском. Когда он расплатился в кассе пятисотдолларовой купюрой, кассирша наградила его ненавидящим взглядом и долго-долго отсчитывала засаленные и помятые десятки.

Он присел в маленьком сквере в квартале от магазина и открыл бутылку. Не медля ни секунды и не колеблясь, сделал большой глоток из горлышка. В следующую секунду Соске поперхнулся и яростно закашлялся. Странное жжение охватило язык, небо и горло, словно он вдохнул раскаленный воздух. Он согнулся, кашляя и отплевываясь.

Ужасный вкус. Как они могут это пить, да еще и похваливать? Якуб был, без сомнения, прав.

С отвращением выбросив бутылку в мусорную урну, он развернул газету. Все без исключения статьи были о «Веноме», хотя, естественно, это кодовое название нигде не фигурировало. Сухие фактические сводки о нападениях и терактах перемешивались с глупыми и непрофессиональными домыслами и спекуляциями некомпетентных журналистов. Краткие и сдержанные комментарии военных, в которых тоже чувствовался страх. Перепуганные граждане. Насмерть забитые эвакуирующимися автострады. Крах биржи. Страшный удар по экономике. Все было ужасно.

Внезапно его взгляд зацепился за одну из маленьких статеек в разделе частных объявлений.

Детеныш Бадахшанского Тигра.

Ищи Хамидаллу в Цим Ша Цуй.

С острым холодком узнавания Соске понял, что сообщения предназначалось именно ему. Даже с первого взгляда было ясно, что он был единственным в мире человеком, который мог разгадать эту загадку.

От района Джордан было всего десять минут пешком до Цим Ша Цуй.

Соске чувствовал легкое головокружение, поле зрения словно немного сузилось. Наверное, тому виной был алкоголь.

Войдя в единственный открытый фотомагазин, предлагавший туристам множество новейших фотокамер, он обратился к продавцу. Тот ответил на безупречном английском:

— Если вы ищете уголок рынка, где полно арабских лавок и магазинчиков, то вам нужно пройти отсюда всего два шага. Это рядом.

Соске поблагодарил его и двинулся в указанном направлении. Компания смуглых парней с остренькими усиками, подпиравших стену, проводила его взглядами, но ни один из них не заговорил с ним.

Торговые ряды представляли собой запутанный и тесный лабиринт прилавков, витрин, узких проходов. Восточный базар, шумный и пестрый.

Базар разительно отличался от пустынных и словно придавленных улиц — здесь было полно народа. Разнообразные товары перехлестывали прилавки, свешивались в проходы, задевали по голове. Пестрая одежда, восточная еда, электроника, лотки с дисками — все было как обычно. Повсюду ревела популярная музыка, громкими голосами торговались покупатели и продавцы, деловитые смуглые мужчины с огромными золотыми часами на запястьях с размаху били по рукам, заключая сделки. Казалось, здесь абсолютно никого не беспокоят панические слухи, погнавшие прочь большинство жителей Гонконга. «Веном» здесь никого не интересовал.

Большая часть сновавших туда-сюда мужчин была арабского происхождения. Далеко от дома они забрались, но коммерция есть коммерция. Наметанным взглядом Соске признал в них выходцев из Ирана, но были мусульмане из других стран, даже негры.

— Здесь есть где-нибудь магазин электроники, который принадлежит афганцу. Или может быть, турку? — обратился он к бездельничающему под рядами дешевых футболок смуглому молодому человеку. Он заговорил на фарси*, и сам удивился, каким неуклюжим и грубым стало его произношение с тех пор, как он последний раз вспоминал этот язык. Парень ничего не ответил, безучастно глядя сквозь него и приоткрыв рот. Соске повторил вопрос, но продавец оставался в прострации, не реагируя ни на что.

Сдавшись, он прошел чуть дальше и спросил продавца за прилавком с компакт-дисками по соседству.

— Третий поворот направо. Выйдешь наружу, и ищи там вывеску, — сразу ответил тот, даже не пытаясь всучить ему что-нибудь из своего товара, и кивнул на узкий проход между стойками с ботинками. Понизив голос, он добавил: — Не хочу сказать ничего плохого, но лучше бы тебе, паренек, побыстрее закончить здесь свои дела. Красавчикам, вроде тебя, здесь в одиночку находиться опасно.

— Благодарю.

Для Соске отнюдь не были новостью липкие взгляды тучных торговцев с завитыми колечками бородами и скользкими, словно маслины, глазами. Шестнадцатилетний симпатичный парень-азиат с правильными чертами лица, гладкой кожей, на которой не было ни следа щетины, не воняющий потом, привлекал здесь несколько нездоровое внимание. С этим ничего нельзя было поделать. Еще будучи среди афганцев, ему частенько приходилось избегать излишне добродушных бородатых мужчин и отдыхать ночью вполглаза, держа под рукой автомат. Впрочем, свинцовые пилюли хорошо помогают от такой болезни.

Он покинул шумный и тесный рынок и вышел в боковой проход. Магазинчик, который искал, скоро нашелся.

Старая, покрытая слоем пыли, неоновая вывеска слабо гудела над узким прилавком, заставленным потрепанной комиссионной электроникой.

«Детеныш Бадахшанского Тигра, ищи Хамидаллу в Цим Ша Цуй»,

Соске было совсем не трудно понять, что значило это сообщение.

«Бадахшанский Тигр». Так прозвали человека по имени Маджид, который был известен как полевой командир одного из формирований афганских моджахедов. Он был прекрасным тактиком, когда дело касалось партизанской войны в горной местности, а еще поэтом и архитектором.

До начала девяностых годов его отряд был непобедим. Однако, когда советские войска ввели в Афганистан новейшее оружие — бронероботов, ситуация кардинально изменилась. В отличие от любой наземной боевой техники, которую русские использовали раньше, человекообразные боевые машины могли легко оперировать в недоступных для колесных и гусеничных машин горных районах.

Бойцы из плоти и крови не могли выстоять против бронированных титанов. Отряды Маджида отчаянно сопротивлялись, но в течение нескольких лет понесли огромные потери и были уничтожены или рассеяны.

Соске ничего не слышал с тех пор о Маджиде. Не знал даже, выжил ли он или погиб.

Еще три года назад Соске был членом отряда афганских моджахедов. Пока военная ситуация все еще выглядела благоприятной, Маджид отдал его на попечение помощника, своей правой руки, пожилого ветерана Якуба. Он велел ему не только преподать мальчишке искусство войны, но и научить его состраданию и милосердию.

Так что можно было без сомнения сказать, что «детеныш Бадахшанского Тигра» относится именно к нему, к Соске. У Маджида было еще несколько сыновей, но вероятность того, что речь шла о них, была невелика. Следующее предложение говорило об этом совершенно определенно. Хамидалла — так звали погибшего боевого товарища Соске. Давным-давно у того был маленький магазинчик электротоваров в Кабуле. Потеряв его и все остальное имущество во время гражданской войны, он присоединился к моджахедам. Хамидалла сумел восстановить полуразбитый советский РК-92 настолько, что Соске, зная русский язык и понимая интерфейс, смог его пилотировать. Майор Калинин также видел Хамидаллу пару раз, но не знал ни его имени, ни профессии. Поэтому даже он не мог до конца понять зашифрованное сообщение. Лишь Соске помнил имя канувшего в безбрежную вечность моджахеда.

Следовательно, сообщение гласило: «Сагара Соске. Найди афганский магазин электроники в Цим Ша Цуй». Ничего другого он не мог предположить.

Кто-то из его прежних соратников еще жив? Нет, не может быть. Он видел их мертвые тела своими глазами. Или кто-то из их друзей или родственников. Возможно. Но откуда таинственный автор послания мог знать, что Соске окажется в Гонконге? Есть ли здесь связь с террористическими актами, что совершал «Веном»?

В самом деле, была ли это западня? Или кто-то хотел помочь? Соске не мог решить.

Но он не мог и игнорировать призыв.

Он зашел слишком далеко.

Соске бросил настороженные взгляды в концы пустынного, тускло освещенного прохода, где был расположен магазин. Пусто и безлюдно. Никто не скрывался в призрачных тенях. Он машинально коснулся рукоятки пистолета, спрятанного под рабочим комбинезоном. Чувство острого, враждебного взгляда упершегося в спину, одолевало его уже давно, но можно ли было ему доверять? Соске мотнул головой — он больше не на задании. Не несет ответственности за успех операции и может действовать так безрассудно, как только захочет. Если он умрет здесь, никому не будет дела, никто не проклянет его глупость.

Он пристально рассмотрел магазинчик. За прилавком сидел старик, которого он никогда раньше не видел. Больше ни души. Едва Соске подошел и прежде, чем он раскрыл рот, старик поднял голову и заговорил сам:

— Ты сын Маджида, Касим?

— Правильно.

— От тебя несет виски… никчемный бездельник. Ты хочешь опозорить славное имя Бадахшанского Тигра?

— Это мои проблемы. Что ты хотел от меня?

Раздраженно хмыкнув, старик протянул ему левой рукой сложенный клочок бумаги.

— Меня просто попросили передать тебе это.

— Кто?

— Какой-то китаец. Ничего больше не знаю, и не хочу знать. Забирай и проваливай.

Соске забрал обрывок, и, не пытаясь благодарить, вышел из магазина.

Раскрыв под тусклым светом фонаря записку, он увидел страницу туристической карты Гонконга. Фонтан в Коулунском парке в нескольких сотнях метров от магазина был обведен красным кружком.

22-е октября, 18:09 восточно-китайского стандартного времени

Южно-Китайское море

«Туатха де Данаан»

Чтобы сэкономить время, она приказала соединиться со штабом Оперативного управления по защищенному спутниковому каналу, обозначенному литерой G, и обеспечивающему связь в реальном времени. Как они и предупреждали раньше, ситуация стремительно ухудшалась и из деликатной превратилась в смертельно опасную.

— Мы больше не можем терять время на неторопливую разведку и подготовку. План скрытного окружения противника отменен, — голос адмирала Борда громко и повелительно отдавался в напряженной тишине центрального поста подводной лодки. — ТДД-1 должна немедленно десантировать все боеготовые М9. Уничтожьте противника концентрированным ударом, используя численное превосходство. Участие «Арбалета» в этой операции запрещаю. Я не хочу, чтобы эта машина снова подвергла опасности успех операции в целом.

— П-пожалуйста, подождите секунду, — возразила Тесса, подавшись вперед в капитанском кресле. — Контрмеры против «Венома» не отработаны. Бросая в лобовую атаку наших пилотов, мы рискуем понести тяжелые потери. Нам необходимы, по крайней мере, два часа, чтобы закончить разведку.

– Невозможно. Даже сэр Меллори согласен.

— Но…

– Напряженность между Северной и Южной армиями достигла критического предела. Каждая новая атака приводит к многочисленным потерям. Мы больше не можем позволить себе мириться с этим. Если мы не выступим сейчас, жертвы будут неисчислимы.

Тесса не нашла, что ответить на это резкое замечание. Дальше спорить с аргументацией адмирала было невозможно.

– Слабость «Венома» заключается в том, что он действует непрерывно в течение уже нескольких дней. Нам больше не на что сейчас рассчитывать, кроме как на усталость его пилота, недостаток боеприпасов и перегрев. Придется целиком положиться на ваших подчиненных. Посылай в атаку самых лучших, элиту. Ты должна верить в них.

Падающие, словно тяжелые стальные отливки, слова. Осознанный, рассудочный выбор. Большая часть пилотов, идущих в бой, не вернутся обратно. Так бывает на войне. Это понимали все присутствующие.

– Тебе сейчас тяжело, Тереза. Но я ведь говорил, что путь, который ты выбрала — одинокий и тернистый. Ты ответила, что не оставишь своего поста. Я прав?

— …Да. Все было именно так.

– Хорошо. Тогда выполняйте приказ, капитан первого ранга Тестаросса.

— Так точно.

Она подтвердила конец сеанса связи и сняла наушники. Опустив голову, Тесса приказала Мардукасу:

— Занять перископную глубину. Приготовить к подводному запуску все имеющиеся М9. Оснастить «Арбалет» ракетным ускорителем, дробовым орудием «Боксер» и установить на подъемнике в стартовой позиции.

— Мадам капитан, разве использование «Арбалета» в этой операции не запрещено?

— Мы используем его как резерв. Или, в крайнем случае, как приманку. Пусть даже в минимальной степени, это может снизить опасность для команды М9. Кроме того, сержант Сагара… он может все еще…

Тесса пробормотала последние слова еле слышно, но Мардукас все прекрасно понял и заговорил с жестким упреком в голосе:

— Необходимо учитывать, мадам капитан, что сержант Сагара отказался выполнить приказ и дезертировал с поля боя. Полагаться на него или на этот бронеробот будет очевидной и непростительной ошибкой.

— Вы ведь хотите сказать что-то еще? Продолжайте.

— Это не приятельская вечеринка и не клуб по интересам.

— Я прекрасно это знаю. Вы собираетесь учить меня?

Голоса командира подводной лодки и старшего помощника становились все громче, отдаваясь в притихшем центральном посту. Вахтенные операторы обменялись удивленными взглядами, опасливо косясь в их сторону. Мардукас заметил и заколебался на мгновение, но потом с новой уверенностью продолжил:

— Нет, в этот раз я не могу промолчать. Вы идете на поводу у собственных чувств и не выполняете прямые приказы командования. Где дисциплина? Делать поблажки военнослужащему, который дезертировал с линии огня!.. Это возмутительно! — ветеран говорил столь угрожающим голосом, что у всех присутствовавших поползли по спинам мурашки, но Тесса не отступила. Выпрямившись, он бросила ему в ответ:

— Прекрасно. Тогда скажите мне, кто взвалил на этого человека невообразимую ответственность?

— Хм, это…

— Это были мы!.. Поправьте меня, если я не права!

Мардукас не нашелся, что ответить.

— Шесть месяцев назад — кто был тот человек, который, пренебрегая собственной безопасностью, передал нам необходимую для разработки плана атаки ценнейшую информацию непосредственно из центра вражеской авиабазы? Четыре месяца назад — кто без всяких указаний свыше бросился в импровизированную атаку на противника столь мощного, что даже «Веном» выглядит по сравнению с ним маленьким и нестрашным?.. И при этом победил?! Два месяца назад — кто бился насмерть, чтобы спасти этот корабль, который был уже практически обречен?!..

— Да, но…

— ...Скажите мне! Кто это был?!..

В центральном посту все замерло, люди боялись даже вздохнуть. Ошеломленный таким напором Мардукас, помялся, кашлянул и признал:

— Сержант Сагара.

— Именно! И вы все еще собираетесь осуждать его?.. Вы все еще хотите назвать его трусом?

— ...Нет.

— Я признаюсь, если вы хотите услышать! Я люблю его. Но мои чувства не имеют никакого отношения к принятому решению! Могу поручиться, он вернется, чтобы помочь нам. Он никогда не бросает друзей. Не предает их. Каким бы странным ни казалось сейчас его поведение, человеческая натура не меняется так быстро. Он… он останется сильным. Сильным, честным и добрым.

— Честный и добрый?.. — проговорил Мардукас после длинной паузы, все еще отчужденным голосом. — Мадам капитан, вы полагаете, что это должно удовлетворить меня?

— Дело не в нем, ведь верно? Вы не доверяете моим решениям. Не доверяете мне. Старший помощник капитан второго ранга Ричард Мардукас, скажите, верите ли вы мне, своему командиру? Или я когда-то не оправдала вашего доверия?.. Решайте сейчас! — звенящим голосом, с отчаянной решительностью отчеканила Тесса.

Старший помощник молча опустил голову. Снял форменное морское кепи, которое давным-давно получил на память. Провел большим пальцем по немного выцветшей военно-морской эмблеме.

— Ты выросла сильной, девочка, — его голос был тих и даже нежен. Так, словно здесь больше никого не было. Кепи вернулось на его седую голову, и он решительно заговорил. — Есть, капитан. Подготовить ARX-7 к запуску и установить на стартовую позицию.

— Благодарю вас. Я… я просто хочу, чтобы все мои люди вернулись назад, — прерывающимся голосом выговорила Тесса.

Они не знали, что их резкий и бурный разговор оказался достоянием всего корабля. Пораженные пилоты, запертые в бронированных капсулах кабин готовых к запуску бронероботов, обменивались удивленными репликами.

– …Что это было? Разговор шел по громкой общекорабельной связи? Кто-то сделал это специально? Чтобы мы все услышали? – спрашивал Курц по защищенной боевой радиолинии, связывающей пилотов ударного отряда.

– Понятия не имею, — ответил озадаченный лейтенант Крузо.

– Может быть, это был майор?

– Возможно.

– Кстати, что это там говорилось насчет дезертирства Сагары? Это так? Не могу поверить, – заговорил Урц-8, капрал Спайк.

– Ты же слышал, что сказала командир. Не торопись с выводами.

– А вы как думаете, лейтенант?

– До меня дошла такая информация. Но судить, основываясь только на ней, я не стану. Майор Калинин тоже так считает. Как бы то ни было, жаль, что мощь «Арбалета» и Сагары сейчас не с нами.

– Роджер, тебе есть что сказать?

– Не знаю, что там вытворял Сагара. Но командир права — люди так быстро не меняются. Сокол остается соколом до самой смерти.

– Сокол, … вот как? Хм.

Выразив свое отношение, бойцы СРТ помолчали, занимаясь предстартовой проверкой своих боевых машин.

– Не ожидал, что Тесса так жестко будет спорить со старпомом.

– Она любит Сагару, вот как? Впрочем, чего удивительного, они же ровесники.

– Это вовсе не единственная причина, — иронически вмешался Курц. — Она хочет, чтобы все вернулись. Что вы по этому поводу думаете, джентльмены?

– Конечно, ее желание именно таково, — твердо проговорил Крузо.

– Тогда некрасиво с нашей стороны будет заставлять нашу принцессу плакать, верно? – деловито добавил Урц-3, лейтенант Кастеро.

– Она так за нас переживает. Узнать ее истинные чувства… я и сам немного разволновался, — добавил капрал Спайк.

– Закончим на этом, — подвел итог Урц-5 сержант Роджер Сандарапта.

Они замолчали, погрузившись в собственные мысли. Иным на ум пришли воспоминания о Даннигане и Нгуене, но искренняя забота и волнение за них, которое Тесса невольно выплеснула в эфир, заставили пилотов еще больше собраться, чтобы оправдать ее доверие.

Услышав приказ на начало шлюзования из центрального поста, они напружинились. Лейтенант Крузо дополнил спокойно и решительно:

– Говорит Урц-1, джентльмены. Приказ понятен? Начинаем десантирование. Встречаемся в указанной точке с Урц-2 и ожидаем указаний от командующего операцией майора Калинина. Он будет руководить из воздушного командного пункта. Мы профессионалы, и должны оправдать ожидания командира. Я поведу вас в бой и приложу все свои силы. Не делайте ошибок, ясно? Если мы постараемся, задание будет выполнено на отлично. Все ясно?

– Так точно! – ответил хор голосов.

22-е октября, 18:24 восточно-китайского стандартного времени

Гонконг, Специальный Административный район

территория, контролируемая «Народно Освободительным Комитетом»

Разведывательное управление Митрила, Гонконгский филиал

Точно такие же распоряжения, с которыми столкнулась Тереза Тестаросса, свалились начальнику резидентуры Митрила в Гонконге Хантеру, как снег на голову. С ним связался глава Разведывательного управления генерал Амитт.

— ... Другими словами, наше время вышло?

– Именно так. Теперь это дело Оперативного управления.

— Э-э, понимаю....

– Прекрасно.

Едва фигура Амитта исчезла с телекоммуникационного экрана, Хантер вскочил и заорал в голос:

— Проклятье!

Как раз в тот самый момент, когда польза от плодотворной идеи сочетать поиск разведгруппы Мелиссы Мао и его собственные связи в местных верхах стала очевидной!.. Еще немного, и они схватили бы противника за хвост. Два часа, о большем он и не просил! Всего два часа, и можно было бы разведать укрытие «Венома» и застать его врасплох, то есть обойтись без очередного, и куда более масштабного побоища на улицах города.

— Президент... э-э, простите? Президент Хантер? — его секретарь, уроженец Гонконга, осторожно просунул голову в дверь кабинета.

— Что у вас?

— Посетители. Желают встретиться с вами, сэр. Заявляют, что пришли по важнейшему, неотложному делу.

— Гоните их в шею. Только просителей мне сейчас не хватало. Я и так зол, как тысяча чертей. Придумайте что-нибудь.

— П-понятно.

Секретарь, было, попятился, но за его спиной вдруг возник непонятный шум и суматоха; его пропихнули вперед, и в кабинет ворвались двое посетителей. Одного из них, старого знакомого по работе в Разведывательном управлении, Хантер немедленно узнал. Второго же он видел в первый раз в жизни.

— ...Сколько вы еще будете заставлять нас ждать?! Я спешу! — раздался сердитый девичий голос.

22-ое октября, 18:31 восточно-китайского стандартного времени

Гонконг, полуостров Коулун

зона под контролем Китайского Демократического Альянса

Коулунский городской парк

С обрывком туристической карты в руке Соске шагал по пустынному парку.

Посредине урбанистического буйства высотной застройки городских районов полуострова Коулунский парк оставался неожиданно зеленым и тихим островком, словно часть совсем иной планеты. Нежная зелень среди бетона, стекла и стали — атмосфера, царившая здесь, напоминала Центральный парк в Синдзюку.

Соске вышел на открытую площадку у круглого фонтана, выключенного на ночь. На карте было отмечено именно это место. Без малейшей опаски, не заботясь о возможных засадах или ловушках, он демонстративно уселся на полукруглую гранитную скамейку под мертвенным резким светом ртутного лампиона. Все равно проверить все окрестности было невозможно. Он за секунду определил пять великолепных снайперских позиций в высотных зданиях, возвышавшихся за оградой парка — расположенных невысоко над землей, чтобы не затруднять прицеливание по углу места, с прекрасными подходами и освещением. Что же, если кто-то хочет убить его — прекрасно. Так будет лучше для всех, и это разом решит все проблемы. Долгожданный покой. Соблазнительная возможность.

Вокруг никого. Медленно ползли тягучие минуты.

В тишине со стороны стоящей справа мусорной урны резко прозвучала электронная трель. Соске повернулся и заглянул внутрь. Под замасленной бумажной оберткой от хот-дога дрожал, подпрыгивал, и переливался разноцветными лампочками сотовый телефон.

Вынув его из мусора, Соске нажал кнопку ответа.

– Сагара Соске? — проговорил незнакомый мужской голос.

— Да.

– Ты один?

— Да.

– У северного выхода ждет такси. Возьми телефон и садись в него.

Неизвестный абонент отключился. Тяжело поднявшись на ноги, Соске двинулся по темным аллеям парка. Когда он вышел на безлюдную улицу, то увидел стоящее возле продуктового магазина темное такси. Ни единой машины на улице больше не было, лишь вдали уныло и тревожно завывала сирена машины скорой помощи.

Он уселся, водитель пробурчал что-то непонятное, и машина тронулась. Было непохоже, что таксист говорит по-английски, и Соске ни о чем его не спрашивал. Машина понеслась по магистральной, но неширокой улице на север, мимо замелькали пустынные тротуары и витрины.

Такси остановилось перед скобяной лавкой с опущенными ставнями. Водитель сделал понятный жест: «Выходи». Кажется, за свои труды он ничего требовать не собирался. Едва Соске ступил на тротуар, таксист дал газу и исчез.

Тесно застроенный старыми доходными жилыми домами квартал был кладбищенски пуст. Бесчисленные вывески, покрытые причудливыми иероглифами, почти загораживали однотонно-серое вечернее небо.

Телефон снова резко зазвенел, звук заметался среди стен, под тусклыми уличными фонарями.

– Желтая вывеска над входом. Внутри, в почтовом ящике номер 13 — ключ, — сказал все тот же отстраненный и холодный голос. Только теперь из динамика раздавалось еще и слабое, но странно знакомое гудение, напоминающее мощный трансформатор.

– Лестница рядом. Поднимись на второй этаж. Пятая дверь по коридору. Он ждет.

— Он? О ком ты говоришь?

– Прочитай название улицы.

Телефон пискнул и отключился. Это было все.

Коулун. «Валлед Сити». Ни малейшего проблеска.

Хотя… Если прочитать эти кандзи… Это «к» иногда звучит в точности как «г»… и если по японской традиции не делать различия между «л» и «р»...

Коулун.

Нет. Этого не может быть. Невозможно. Опять?

Но теперь все стало на свои места.

Зайдя так далеко, Соске не мог, да и не хотел остановиться. Он поступил согласно телефонным инструкциям. В ящике действительно оказался ключ, а рядом со входом в магазинчик — узкая грязная лестница. Поднявшись, он оказался в темном коридоре и остановился перед пятой дверью.

Даже в таком безвольном и отупелом состоянии, как сейчас, Соске невольно передернул плечами — такое напряжение повисло в душном, спертом воздухе. Открыв дверь, он заглянул в крохотную прихожую тесной однокомнатной квартирки. Даже меньше, чем его спартанские апартаменты в Токио. Здесь почти не было мебели.

Соске осторожно вошел. Поймав себя на том, что подсознательно обшаривает глазами стены на уровне колена в поисках натянутых проволочек или тоненьких лазерных лучей, он покачал головой.

Дурак. Очевидно, что это ловушка. И он направляется прямиком туда. Но войти ему позволят.

Он не остановился.

Вынув верный «Глок», он перешагнул порог единственной комнаты. Падавший через пыльное окно слабый свет фонаря очерчивал контуры железной кровати, стоявшей посреди. В непроглядной, чернильной тени. Там кто-то лежал.

— Йо… — раздался из тьмы механический, безжизненный электронный голос. Он говорил по-японски.

— Давно я тебя жду, Касим.

Метнувшийся за окном, на улице, свет автомобильных фар на мгновение высветил лицо лежавшего на кровати человека. Соске узнал его с первого взгляда, хотя при последней встрече тот выглядел совсем по-другому. Он выдохнул:

— Гаурон*!..

На кантонском диалекте эти кандзи читались почти как «Гаурон».

Полуостров Коулун*. Коулунский парк. Коулунский замок.

Почему он не обратил внимание на это?.. Нет, почему он заметил, но ни на секунду не подумал о нем? Ведь этот человек знал его старое имя — «Касим». Он был единственным, кто сейчас, кроме Калинина, знал о Хамидалле.

Но как он мог остаться в живых?

Гаурон…

От него осталось мало.

Его руки пропали. Ног тоже не было. Осталось лишь правое бедро и верхняя часть левой руки. Остальные конечности исчезли.

К жалкому обрубку, оставшемуся от его тела, тянулись несколько трубок внутривенных капельниц и электрических насосов. Провода датчиков тянулись к стоящим на тумбочке у кровати медицинским приборам, которые издавали низкое гудение. Он наверняка не мог бы прожить без них и минуты.

Его лицо тоже выглядело ужасно.

Кожа на левой половине лица была ободрана, оставив красное зарубцевавшееся мясо. Глаз был выбит, и там, где должно быть глазное яблоко, зияла глубокая черная яма. Угол его рта дернулся в устрашающем подобии улыбки.

Человек, лежащий на чистых простынях, вперился в Соске единственным глазом. В нем горела жестокая радость и непонятный восторг.

– Ты все-таки пришел. Рад тебя видеть, Касим, — проговорил жуткий электронный голос из динамика. — Не хочешь чего-нибудь выпить? Боюсь, что у нас тут самообслуживание.

— Почему… ты…

– Все еще жив? Правильно? Уже третий раз, когда ты спрашиваешь меня об этом. Но не волнуйся. Этот раз будет последним.

Грубый, трескучий шорох из динамика раскатился по комнате. Он смеялся.

– Но ты же не забыл?.. Мой «Чодар» был оборудован лямбда-драйвером. Когда приходит время, эта штука может в последний раз спасти пилота, даже при самоуничтожении. Ну, почти, как ты видишь. Хе-хе-хе.

— Как же ты уцелел в том штормовом океане?

– Рыбацкий сейнер проходил поблизости. Половина моего тела к тому времени уже стала кормом для рыб. Море — таинственная штука, знаешь ли. Но теперь я полумертв. Не очень-то хорошо себя чувствую.

Соске навел ствол пистолета Гаурону в голову.

— Придется положить конец твоим страданиям. На сей раз наверняка.

— Я буду счастлив. Но взгляни на меня. Едва ли ты сильно ускоришь процесс.

— ...Чего ты хочешь?

– Поговорить с тобой.

— Не придуривайся.

– Я говорю правду. Хе-хе... как ты можешь видеть, у меня почти не осталось времени. Поэтому я разработал красивый план, настоящее произведение искусства. Я украл из организации «Чодар» М* и выпустил его порезвиться в этом городе. Предполагалось, что тогда ты появишься здесь вместе с этим белым бронероботом. Я рассеял по всему городу сообщения для тебя. Там, где ты наткнулся бы на них во время поисков. И в газетах тоже.

Частное объявление, которое привело сюда Соске, было одним из них. Наверное, Мао или Янг тоже нашли эти сообщения, но не смогли понять, что именно они обозначают.

– Итак, ты пришел. Но я думал, ты приведешь с собой друзей. Что же случилось?

— Не твое дело, — огрызнулся Соске. Но Гаурон снова жутко всхрапнул и издал мрачный смешок.

– Хм, должно быть, это означает, что тебе стало неудобно? Хе-хе-хе.

— Что?

– В Митриле, я имею в виду. Состоять в команде, которая претендует на то, чтобы быть защитниками правосудия — это достанет любого, верно? Особенно, такого человека, как ты.

Достанет любого. Да, сейчас Соске не мог сказать, что Гаурон неправ. Не желая больше говорить об этом, он сменил тему.

— Расскажи мне об организации, на которую ты работаешь.

– Ты никогда не забываешь про службу, да?

Соске не ответил, угрожающе нахмурившись.

– Так и быть. Это одолжение только для тебя. И маленькая месть моим коллегам, — собеседник ухмыльнулся и начал подробный рассказ. — Амальгам. Так называется организация, с которой я сотрудничал. Их главная цель в данный момент — разработка новых видов оружия и испытание их в реальном бою. По этой причине они поддерживают террористические организации и провоцируют региональные конфликты. У них всегда находится масса сторонников среди твердолобых реакционеров почти в каждом государстве мира. Множество влиятельных людей на Западе и на Востоке готовы поддерживать состояние холодной войны и наращивание вооружений. Пятая арабо-израильская война на Ближнем Востоке, конфликт между Северным Китаем и Южным, гражданская война в СССР — могу сказать, что Амальгам всюду приложила свою руку.

— К диверсиям в Гонконге тоже?

– Хо-хо. Это уже моя собственная работа. Сейчас, надо полагать, вся верхушка Амальгам в ярости. Давным-давно я подобрал и воспитал пару сирот-близнецов. Их судьба сильно напоминает твою. Им-то я и приказал устроить этот переполох. Они меня слушаются по первому слову. Только взгляни на эти чистые простыни. Здесь самое лучшее медицинское оборудование, которое можно купить за деньги. У меня просто слезы наворачиваются, когда я думаю об их преданности.

— И все теракты «Венома»?..

– Если ты имеешь в виду «Чодар» М, то да.

— Где он прячется?

– С чего бы это мне говорить, а?.. Что там у тебя в сумке? Рация? Я еще не выжил из ума.

— Говори.

Соске прицелился. Гаурон лишь рассмеялся кошмарным электронным смехом.

– Ой, ой. Если ты думаешь напугать меня, то это ты выжил из ума.

Соске неохотно опустил оружие.

— Ты сказал «Амальгам»?.. Там есть «Посвященные», в этой вашей организации?

– Какие вопросы начались! Хм. Ответ — да. Фактически, теперь он один из лидеров. Зловредный паршивец — но интересный.

— Если у них уже есть «Посвященный», зачем они охотятся за Чидори Канаме? Для чего она им нужна?

– Потому что они жаждут заполучить все. Тайные знания, которыми владеет «Посвященный», у каждого из них свои. Среди них есть те, кто носит в голове теорию и технологии лямбда-драйвера, есть кладези информации по подводным лодкам, магнитогидродинамическим движителям и прочему. Когда появляется новенький «Посвященный», нужно обязательно залезть к нему в мозги и выяснить, в какой области он специализируется. Экспертиза в Сунан для того была и нужна, чтобы узнать, является ли эта девчонка «Посвященной», и какая черная технология прячется у нее в голове.

— Что же она показала?

– Она — «Посвященная», вне всякого сомнения. Но мне не сказали, в каких науках она сильна. Амальгам намеревалась внимательно за ней следить. Почему ее не приказали сразу похитить, чтобы исследовать досконально, я не знаю. Не всегда понимаю их резоны.

— Где главная база Амальгам? Кто ей руководит?

– Хе-хе-хе… Собираешься выкачать из меня всю информацию, да? Дам тебе только подсказку — «Бадаму».

— «Бадаму»?

– Не собираюсь больше ничего говорить, хватит с тебя. Этот разговор мне надоел. Давай поболтаем о чем-нибудь другом, — капризно сказал Гаурон. Соске молча смотрел вниз, на его изуродованное лицо. Заискивать перед таким человеком даже самую малость было отвратительно, но другого выхода не было.

– Скажи мне. Пожалуйста.

Стиснув зубы, он ждал ответа. Гаурон должен хотя бы чуть-чуть порадоваться, глядя, как он унижается.

Однако Гаурон ничуть не был доволен. Напротив, он бросил на него презрительный и раздраженный взгляд.

– «Пожалуйста»? Когда ты начинаешь так скулить, меня просто тошнит.

— Что?..

– Ты продал душу этим двуличным засранцам из Митрила?

— ...Двуличным?

– А как ты думаешь? — он слабо закашлялся, и потом продолжил. — Ты никогда не задумывался, откуда и зачем взялись эти миллиарды долларов, которые вбухали в создание организации? Да одна подводная лодка стоит невообразимое количество денег. На них можно было бы накормить десятки тысяч умирающих с голода бедняков. Сдерживание региональных конфликтов?.. Мир во всем мире?.. Не смешите меня. Кто же будет выбрасывать деньги на ветер? Значит, за фасадом Митрила прячется что-то еще. Наверняка, не сильно отличающееся от Амальгам. Наверняка, ваши начальники тоже имеют свои интересы в бедных странах, которые рвут на части гражданские войны. Здесь собака зарыта. Или ты не согласен?

— Меня это не касается.

– Ха, не притворяйся! Ты и сам, наверняка подозревал что-нибудь в этом роде. Да и предательство тех парней, Даннигана и Нгуена, тоже наводит на такие мысли, разве нет?

Соске не нашелся, что ответить.

– И ты продал душу столь подозрительному Митрилу. По мне — это совершенно неестественно для тебя. Для того Касима, которого я знал. Его не заботило ничего, кроме собственного выживания. Бесчувственная машина убийства. Ну, разве что еще приказы хозяина, который у тебя тогда был. Касим убивал, не сомневаясь, по его приказу, рвал глотки врагов, словно цепной пес.

Едва он вымолвил эти слова, в мозгу у Соске словно сложились детали головоломки. Встали на место со щелчком. Он вспомнил. Вспомнил те времена, когда до службы в Митриле оставались еще годы.

– Ты вспомнил?.. Вспомнил, что ты делал, когда мы впервые встретились?

С тех пор прошло уже пять лет.

Гаурон был тогда инструктором в лагере для обучения наемников. На афганской земле, где царило безвластие, всегда находилось место для любителей половить рыбку в мутной воде. Касим же прибился к отряду моджахедов, которые окопались в том же труднодоступном горном районе, и сражались против правительственных и советских войск. Их последующее столкновение было своего рода случайностью, в тот момент они не были врагами. Наемники, к которым относился Гаурон, соблюдали нейтралитет по отношению к советским войскам, также как и к партизанам. Они не были ни врагами, ни союзниками, и их интересы не пересекались до того момента, как Гаурона наняли для нападения на горный кишлак — базу моджахедов.

Впервые же они встретились на поле боя, забытой богом каменистой горной дороге, где Касим только что успешно уничтожил из засады небольшую советскую автоколонну, которую сопровождала пара бронероботов. Тогда он оттаскивал и сбрасывал в воронку трупы убитых вражеских солдат.

Соске отчетливо вспомнил, первые слова, которые сказал Гаурон.

«Ты неплохо поработал, пацан. Сам всех перебил»?

Гаурон, заговорил с ним, не вылезая из остановившегося на обочине дороги джипа. Его руки и ноги были еще при нем, не было и глубокого шрама на лбу.

«Да».

Касим ответил, и Гурон присвистнул, окинув взглядом разбитые корпуса советских бронероботов, догорающие грузовики и бронетранспортер, обугленные тела, разбросанные повсюду. Посреди возвышался только один целый бронеробот — трофейный РК-92, на котором Касим и учинил это побоище — преклонивший колено, и упершийся манипуляторами в землю.

Гаурон тогда ухмыльнулся той самой отвратительной мрачной гримасой, что и сейчас, и сказал:

«Если это так, то хотел бы я посмотреть, что из тебя вырастет. Как тебя зовут»?

«Касим».

«Касим. Хм. Ты знаешь, вы ведь сейчас проигрываете войну. Еще немного и моджахедам придет конец. Не хочешь перейти в мой лагерь? Там полно еды, боеприпасов и запчастей для бронероботов».

«Не хочу».

«Понятно. Что же, расти большой и сильный».

Гаурон нажал на газ и уехал. Касим продолжил таскать за ноги тяжелые трупы.

Так закончилась их первая встреча.

– Ты спокойно перетаскивал обугленные изуродованные трупы, — снова заговорил Гаурон. — Мне это знакомо. Когда я был твоих лет, я жил в Кампучии. И каждый день на полях смерти сбрасывал в ямы тела людей, которых зарезали мои воспитатели, полпотовцы*. Поэтому в тот момент я испытал к тебе настоящие родственные чувства. Хе-хе.

— Что ты имеешь в виду?

– Тогда твои глаза были необыкновенными. В них не отражалось ни боли, ни тревоги, ни сомнений. Это были глаза дикого животного, живущего в гармонии с природой. Или нет, это были глаза святого или ангела. Тебя ничто не трогало, ничто не могло дотянуться до мягкой сердцевины твоей души. Да и была ли там душа?.. Ты убивал так же легко и естественно, как дышал; человеческая жизнь ничего не значила для тебя. Это то, что я могу назвать «совершенством»! Ты понимаешь? Тогда ты был прекрасен в своей цельности. В тебе не было противоречий. Волшебный внутренний мир и покой. Сила! Понимаешь? Хе-хе, меня на досуге потянуло на философствования.

Соске промолчал.

– Когда мы снова встретились в Сунан, я был счастлив. Твои глаза были все так же прекрасны. Глаза человека, который не знает пощады. Тебе так же была безразлична человеческая жизнь, и я подумал тогда, что было бы замечательно сразиться с таким противником. Я был бы счастлив умереть от твоей руки. Когда дело повернулось в мою пользу, я подумывал о том, чтобы вытащить потом твой труп из разбитой кабины и, в знак победы, оттрахать. Хе, шучу, шучу…

Человек, тело которого теперь по размерам было не больше подушки, на которой лежала его голова, забился в пароксизме страшного полу-смеха, полу-кашля. Электронный хрип и скрежет, ничуть не напоминающий звуки, издаваемые живым существом, заставлял кровь леденеть в жилах.

– Но что же случилось с этими прекрасными глазами?.. – резко оборвав смех, Гаурон заговорил со злобной гримасой на лице.

— Что?..

– Теперь твое лицо — физиономия никчемного маленького ублюдка. Ты расстроен?.. Потерян?.. Не знаешь что делать? Где же тот святой, которого я видел когда-то?! Какое разочарование! Теперь ты полон противоречий. Мелкий засранец, ты — уродливей меня, даже не стоишь того, чтобы тебя прикончить.

— Заткнись!..

Соске опять поднял пистолет.

– Мы же были слеплены из одного теста. А ты теперь пытаешься стать обычным, жалким, травоядным обывателем? Смотреть противно.

— Я сказал, замолчи...

– Не-е-е-т, я скажу все, что думаю! То, что ты попал сначала в Митрил, а потом в ту школу, к чертовым детишкам, сделало тебя таким никчемным. Тебя совратили эти грязные, ничтожные слабаки, твои товарищи, и ты сам стал таким же мягкотелым придурком. Митрил достал даже тебя, помнишь, я уже говорил? Это все из-за твоих друзей. Гуманизм! Они прикрывают им свою слабость. Когда ты поддался им, тот святой убийца, Касим, исчез. Понимаешь? Слабаки паразитируют на сильных. Они пудрят тебе мозги этими сладкими словами — «дружба», «светлое будущее», а сами исподтишка высасывают твою силу досуха.

Соске не хотел слушать, не хотел понимать. Не желал признать, что этот отвратительный человек прав. Но теперь он с ужасом осознал, что только его ненавистный враг с первого взгляда понял, что так страшно угнетало и душило его в последнее время.

Да. Он действительно стал более слабым. Намного слабее, чем был. Когда же это случилось?.. С тех пор, как попал в Митрил. Потом в среднюю школу Дзиндай. Встретил ее.

– Расскажи мне. Неужели так уж приятно болтаться вместе с этими жалкими ублюдками?

Мрачная тень на кровати посреди пустой комнаты, казалось, затягивала его, готовая растворить, засосать без остатка.

– Эй, отвечай мне. Я спросил, неужели так приятно болтаться вместе с этими слабыми ублюдками, а?!

— Я же сказал, заткнись!!!

Соске судорожно нажал на спусковой крючок.

Резкий звук выстрела отразился от голых стен. Пуля рванула подушку рядом с головой Гаурона, полетели опаленные перья.

Это было все.

– У тебя уже не хватает храбрости уничтожить врага, верно? – проговорил Гаурон с презрительной ухмылкой.

— Замолчи… — единственное, что в ответ смог выдавить Соске. Его лицо горело, он чувствовал себя так, словно задыхался. По спине катился пот.

В этот момент тусклый свет окошка загородила снаружи громадная тень.

Это был «Веном».

Наверное, он скрывался где-то поблизости. Граненая голова, опустившись до уровня окошка, вперилась в Соске кроваво-красным сенсором.

– Фей Джау*, это ты? — спросил Гаурон.

— Я ухожу, — стены затряслись от мощного рыка внешних динамиков бронеробота. Но голос был знакомым — тот самый, что говорил по телефону.

– Ясно. Будь сильным.

— Прощайте, Синг Санг, — ответил бронеробот, почтительно прикрыв правый кулак стального манипулятора левой ладонью и поклонившись. Повернувшись, «Веном», прыгнул с места, миновав многочисленные вывески и балконы. Он исчез мгновенно, и только сильный порыв ветра заставил задребезжать оконные стекла.

– Фей Джау, должно быть, скоро умрет в бою с отрядом Митрила. Если же нет, то его прикончит карательный отряд Амальгам.

— Карательный отряд?..

– О, его командир — полный отморозок. Злобный, кровожадный ублюдок. Твои друзья ему и в подметки не годятся. Если им не повезет попасться ему на дороге, он их прикончит в мгновение ока. Ну, что же, такова судьба.

Соске непроизвольно поежился.

– Я собираюсь покончить со всем этим, — проговорил Гаурон, безучастно глядя в потолок. В его голосе не чувствовалось ни волнения, ни печали. — Но я должен прихватить с собой попутчиков — в одиночку уходить слишком скучно. В конце концов, это мой стиль. Фей Джау по моему приказу будет крушить все на своем пути, пока Гонконг не превратится в море огня. А что касается его брата, Фей Хунга, ему я велел вырезать главную опухоль, которая и послужила причиной твоего падения.

— Главную… опухоль?..

На изуродованном лице Гаурона расплылась страшная половинчатая усмешка. Он просто лучился от счастья.

– Девчонка, Касим. Разве ты еще не слышал?

— Что?!..

– О, я уже получил подробный отчет. Ее стройное тело в школьной форме было изуродовано до неузнаваемости. Но она оказалась стойкой, и не просила пощады, не вымаливала жизнь. Последними ее словами были: «Прости меня…» Я вот не могу догадаться, к кому она могла бы обращаться? Ага, похоже, ты собираешься заплакать! Вон там лежит носовой платочек.

— Ты… ты врешь…

– Я хотел бы показать тот натюрморт, чтобы увидеть твое безграничное отчаяние. Но, думаю, смогу довольствоваться и этим. У тебя все на лице написано, Касим, я просто читаю твои мысли: «Я опоздал в Токио к своей девушке… я не смог ее защитить…» Ах, бедная, бедная Канаме! Она была такой милой девочкой!

Рука Соске больше не дрожала, черный зрачок дула уставился точно в грудь лежащего на кровати человека-обрубка.

— Гаурон!!!

– Правильно, ненавидь меня! Стреляй, убивай!!!

Он больше не колебался. Шесть резких выстрелов подряд сотрясли фанерные стенки комнаты. Тело калеки дернулось, черная свежая кровь брызнула на простыни. Медицинский монитор издал протяжную тревожную трель, и все синусоиды вытянулись в смертельно плоские линии.

Отвратительная усмешка навсегда замерла на его губах. Выпученный глаз остекленел, уставившись в пугающую спиральную бесконечность хромированного пистолетного дула.

— …Не может быть…

В голове раскатился далекий похоронный звон.

Он не помнил. Не помнил, кто он, и где он. Что делает перед ним этот укороченный труп.

Она умерла?

Канаме умерла?

Пустая мрачная комната. Безлюдный город. Соске потерялся в громадном пустынном мире, где больше не осталось ни единой живой души.

Из уходящего в бесконечность колодца его вырвал тонкий электронный писк.

Бип… бип-бип… Бип-бип-бип-бип…

Звук становился громче и чаще. Это был не сигнал медицинского прибора. Что-то другое. Писк раздавался из под кровати. Предупреждающий писк, заставляющий пальцы на ногах инстинктивно поджаться.

Его тело двигалось само по себе, не обремененное указаниями разума, не зная сомнений и колебаний. Он сам не мог понять, отчего в следующий момент ринулся с места, словно сорвавшаяся пружина. Оттолкнувшись двумя ногами от пола, Соске, прикрыв голову руками, плечом вперед вылетел в окошко, целиком снеся хлипкую раму.

За его спиной комната немедленно взорвалась.

Мощный заряд взрывчатки, прикрепленный под кроватью, разнес в щепки стены и пол, заставив все здание задрожать и медленно покачнуться, словно в нерешительности. Из окна вышибло форс ослепительного пламени; все окна по фасаду лопнули. Ливень осколков и тлеющих обломков засыпал пустынный переулок.

Траектория полета Соске привела прямиком в фанерную вывеску, укрепленную на торчащем из стены кронштейне. Удар выбил из него глухой вскрик, но он автоматически попытался ухватиться. Пальцы соскользнули, но на асфальт тротуара он упал, уже погасив скорость.

Выше, над витриной скобяной лавки, за окнами второго этажа быстро разгоралось яркое пламя стремительного пожара.

На дорогу, усыпанную битым стеклом и тлеющими досками, продолжали планировать, причудливо танцуя в воздухе, горящие куски изоляции, тряпки и рваная бумага.

Словно боксер, поднимающийся по счету «раз», Соске тяжело встал на ноги, и замер, тупо глядя на усыпанный обломками тротуар.

Звеня острыми стеклянными осколками, к нему быстро приближались двое мужчин. Они носили цивильную одежду, и Соске сначала не понял, кто это. Но это были агенты Хантера из гонконгской резидентуры разведки Митрила.

— Сержант, вот это был прыжок!.. — возбужденно выкрикнул один из них, уставившись на пылающие окна второго этажа доходного дома.

— ... Почему вы здесь?

— Майор, ваш командир, приказал разыскать вас.

— Вот как…

— Неподалеку находится музей ­– Коулунский замок. Похоже, «Веном» прятался во внутреннем дворе, среди руин. Но теперь это уже не имеет значения.

С направления центра города донесся раскатистый грохот и частый треск. Артиллерия бронероботов. «Веном» снова атаковал бронероботов Южно-китайской армии. Прозвучали ответные очереди из автоматических пушек. Стоп. Это были не китайцы. Знакомый звук, который ни с чем нельзя было перепутать — выстрелы из сорокамиллиметровой автоматической пушки GEC-B* производства «Эрликон Контраверс». На вооружении Южно-китайской армии таких пушек не было.

— М9 твоих товарищей вступили в бой.

— Что?..

— Нас поджимает время, северяне установили крайний срок. Начальство приняло решение атаковать «Веном» в лоб.

Опрометчивое решение. Это была единственная мысль, которая мелькнула в его опустошенном мозгу. Они собираются победить вооруженный лямбда-драйвером «Веном» без помощи «Арбалета»? Это просто самоубийство.

— Мы только что получили радиосообщение. «Туатха де Данаан» высылает сюда «Арбалет».

— Что вы сказали?..

— Деталей я не знаю. У нас задание осмотреть тайное укрытие «Венома», и все, что там осталось. Никуда не уходите отсюда. Мы сообщили наверх координаты, так что теперь дело за вами.

Агенты кивнули на прощание и, пробежав мимо Соске, скрылись в темном переулке. Он остался один. Опустив голову, он словно оцепенел. В голове ползли медленные, тягучие мысли.

Послали «Арбалет»?..

Но он все равно больше не может использовать эту машину. Снова увидеть бездушный механизм, который сломал его судьбу? Ему захотелось выйти на частоту «Туатха де Данаан» и попросить прекратить этот бессмысленный и ненужный фарс. Но сумка, в которой была рация, разлетелась на куски вместе с Гауроном.

Гаурон…

Если бы Соске отреагировал секундой позже, его тело сейчас обугливалось бы там, наверху, в разрушенной и пылающей комнате. Ненормальный убийца действительно хотел забрать его собой в царство теней?..

Нет.

Все было не так. Ублюдок проверял его. Если бы Соске оказался так угнетен, раздавлен и полностью утратил волю к жизни, что не смог бы двинуться с места, все кончилось бы в долю секунды. Но, зная его живучесть, Гаурон хотел вонзить свой нож еще глубже. Посыпать рану солью. «Я сдохну. А ты мучайся дальше». Если в Соске, потерявшем то, что соствляло смысл его жизни, еще остались силы двигаться и дышать, он должен был терзаться дальше и дальше.

Наверняка именно так и было.

Убив Чидори Канаме, Гаурон отнял все его надежды и мечты. План врага полностью исполнился, вечное проклятие отпечаталось на лбу Соске пылающим тавром.

Канаме умерла.

Омертвевшие струны его души не отзывались. Не лопались с дрожащим звоном. Молчали.

Бесконечная пустота, смертельный холод и одиночество.

Но в безмерной дали, в обледенелой гулкой пещере его сердца трепетал маленький теплый огонек. Память о ней. Она не исчезнет. Сотни смертей прошли перед его глазами, лица знакомых, товарищей и друзей остались лишь на страницах его печального альбома памяти. Она присоединится к ним, став самой светлой и нежной страничкой.

Не было слез. Только бесконечная, всепоглощающая, космическая печаль.

Именно так.

Ничего не изменилось.

Будущее будет точно таким же, как и прошлое. Змея вцепилась в свой хвост.

Холодный резкий ветер завывал и свистел в окровавленной дыре в его пустой груди. Ему было все равно. Умереть или жить. Неважно. Умрет он сам, умрет кто-то другой, умрут все вокруг — его это больше не трогало.

Сверху раздался отдаленный, но быстро нараставший свистящий рев. В низком темном небе, перечеркнутом бесчисленными вывесками, появилась невиданная огненнохвостая белая птица. Она примчалась с юга.

Нет. Не птица — «Арбалет».

Бронеробот скользил на небольших несущих плоскостях, несомый вперед пылающим дыханием уже догорающих ракетных ускорителей. Прямо на глазах Соске огненные фонтаны иссякли. Крылья отстрелились, и из-за плеч бронеробота выхлопнул клетчатый тормозной парашют.

Скорость снижения уменьшилась, но торможение было недостаточным. Второй парашют. Новое торможение.

Громадная белая фигура отделилась от парашюта и, сметая вывески и фонарные столбы, вошла в створ переулка. Не теряя инерции, «Арбалет» наклонился вперед, грохнулся ничком, рассыпая по треснувшему асфальту яркие искры, и заскользил по пустынному переулку прямо на Соске. Приземление получилось нештатным из-за плотной городской застройки.

Летящая машина была все ближе. «Арбалет» впритирку миновал своего пилота и головой вперед врезался в пылающее здание. Порыв ветра хлестнул в лицо Соске, его рабочий комбинезон затрепетал, но он стоял, опустив руки, не пытаясь отскочить или увернуться.

Бронеробот, сокрушив со звоном и треском хлипкий фасад старого здания, перевалился на правый бок и замер. Искры взвились столбом, по асфальту во все стороны от развалин запрыгали угольки и фрагменты облицовки.

Позорное приземление. Ужасное.

Вполне соответствует ситуации.

Утонув в горящих руинах, машина безучастно уставилась светящимися сенсорами на Соске.

Мы несовместимы.

Безошибочно читалось в стеклянной глубине механических глаз «Арбалета».

Я знаю, что ты терпеть меня не можешь. Я тоже ненавижу тебя. Оставь меня, как есть, и уходи. Мне неинтересно, куда ты сгинешь, я больше не желаю выполнять никаких заданий. Не желаю подчиняться тебе. Да и ты тоже не хочешь управлять мной.

Соске словно слышал холодный железный голос проклятого механизма.

Тебе ведь все равно, кто сейчас умрет? Неважно, что случится с Мао или с Курцем, это не твое дело. Все рано или поздно умрут. Как Чидори Канаме. Как твои товарищи в Афганистане. Ты тоже умрешь. Так устроен этот мир. Просто сдайся.

Ему казалось, что робот, бездушный автомат, издевается над ним. Унижает. Презирает его бессилие и слабость.

Но он не чувствовал гнева или обиды.

— …Все верно, — пробормотал Соске холодным и пустым голосом. — Оставайся здесь и рассыпься в прах. Как и я.

Больше ничего не имело значения. Ему было все равно. Все, что случится дальше, не имеет к нему никакого отношения.

Он уже повернулся, чтобы уйти прочь, как…

На чистом японском языке знакомый девичий голос отчетливо произнес за его спиной:

— Значит, ты просто собираешься стоять здесь, как идиот, и бормотать себе под нос всякую ерунду?..

Соске обернулся.

Посередине мостовой стояла Чидори Канаме.

Он судорожно протер глаза.

Канаме была одета в свою обычную школьную матроску, униформу средней школы Дзиндай, а на плече болталась мягкая спортивная сумка. От макушки до кончиков пальцев на ногах это была та самая Канаме, которую он не спутал бы ни с кем в целом мире. Стоп, в ней тоже появилось что-то новое — на стройных ногах в двух местах были видны белые бинты, на правом колене сидел пластмассовый суппорт, а на шее, под блестящими черными волосами, тоже виднелся бандаж.

— Что…

— Вовсе никакое не «что»! — нахмурившись, передразнила девушка, которая не могла быть никем иным, кроме Чидори Канаме.

— …Чидори?

Это была не галлюцинация. Она была живая.

Но, как, черт возьми, она могла оказаться здесь?! Откуда она взялась?

Запнувшись, он шагнул к ней навстречу.

— Чидори… ты… ты в порядке?

— Более или менее.

— ...Я думал... я думал, ты умерла, Чидо…

Бах! Спортивная сумка врезалась ему в голову, и Соске от неожиданности откачнулся назад.

— Что…

— Я же сказала, никакое не «что», понял?! — что было силы в легких заорала Канаме. Теперь стало ясно, что она была просто вне себя. — Мне столько всего пришлось преодолеть, чтобы добраться сюда, а он имеет наглость заявлять: «Я думал, что ты умерла»!!! Нет, вы видели?! Еще секунду назад я думала, что прыгну в твои объятия, едва только тебя увижу. А ты испортил все настроение, козел! Чего ты здесь делаешь, а?! Что ты там бормочешь?

— По-погоди минуту, это все так сложно объяснить…

— За-а-аткнись!

Ее небольшой, но очень твердый кулак врезался ему в челюсть.

— Ох…

— Ага, больно?! Больно, верно? Это — чтобы ты знал, как болело мое несчастное разбитое сердечко! И еще!..

Последовал профессиональный удар ребром ладони по шее. Не зря же она когда-то училась карате.

— Ух…

— Чтобы знал, как у меня болят руки и ноги! А еще!..

Канаме свирепо ухмыльнулась и, подпрыгнув, врезала ему коленкой в живот.

— Ай…

— А это — за то, как мучилась и страдала моя нежная душа!

Подражая Брюсу Ли, Канаме одновременно врезала двумя кулаками Соске в грудь, да так, что он отлетел и повалился на колени. Она победно подняла кулак в зенит.

Задыхающийся Соске только и смог выдавить:

— Что… что здесь творится? Откуда ты?..

— Агент из Разведывательного бюро. Помнишь, тот самый, по имени «Тень»? — она фыркнула. — Я его взяла в оборот. Застращала тем, что настучу начальству, как он облажался и чуть было не позволил мне умереть. Заставила его привезти меня сюда. А уж тут он знает все входы и выходы. Когда по телевизору показали тот самый бронеробот, на котором рассекал раньше этот гад, Гаурон, у меня в голове щелкнуло. Все встало на свои места. Я поняла, что он задумал, и что ты тоже обязательно окажешься здесь.

— Но… но здесь же линия фронта. Здесь опасно.

— Знаю. А еще поотменяли почти все авиарейсы, и чтобы добраться сюда, пришлось потратить целый день. Ух, я такая злая!

— Но, почему...

Почему она примчалась сюда? Не обращая никакого внимания на опасности?

Соске не мог даже попытаться представить себе ее резоны.

— Ано-о*…

Канаме смотрела на него, потом вдруг внезапно отвела глаза и потупилась. Совершенно по детски. Словно ребенок, который нашкодил, и теперь пытается быстренько выдумать оправдание и свалить вину на кого-нибудь другого.

— Потому что. Потому… потому, что нельзя так просто исчезать!..

— А?..

— Два. Когда… когда ты просто взял и смылся, бросил школу и… и всех, я просто взбесилась!!! И решила найти тебя хоть на краю света и притащить домой за шиворот! Потому… потому, что я…

Канаме крепко стиснула кулаки, словно пытаясь пробить невидимую преграду. Сказать что-то по-настоящему важное.

— Я…

— Ты?..

Она открыла рот, но не смогла издать ни звука. Заалелась дивным нежным румянцем, замотала головой из стороны в сторону, и даже побарабанила кулаками себе по макушке, но и это не помогло. Наконец, она выпалила:

— …Потому, что я — ответственный представитель класса, вот почему!!!

Соске впал в ступор. Глядя на его вытаращенные глаза и глупо разинутый рот, Канаме чуть успокоилась, вздохнула и пробормотала в сторону:

— Так и знала. Всего один день прошел, и вся уверенность испарилась…

— Что ты имеешь в виду?

— А-а, заткнись, балда! Лучше скажи, чем ты тут занимаешься? Почему ты торчишь тут и бредишь, когда какой-то бандит крушит город направо и налево, а?!

— Но, я просто…

— Что — просто? Стоишь тут и таращишься, как дурак, на бронеробот? И что с твоим лицом? Оно точно такое же, как было раньше.

— Раньше?..

— Да. Когда я еще звала тебя «Сагара». Тогда ты выглядел… выглядел так, словно тебе безразлично, что случится с тобой. Холодным. Отстраненным и… и печальным. Да, очень печальным. Но я сейчас не об этом… — она запнулась, потом нерешительно продолжила: — Если честно, я слышала, что говорила по радио Мао. Она сказала, что ты больше не выдержал. Сломался и бросил все. Сказал, что сыт по горло. Утратил волю и это свое всегдашнее: «Нет проблем!»

Соске молчал.

— Но знаешь, я уверена, что ты не сможешь стоять в стороне и безучастно смотреть, когда твои товарищи в опасности. Ведь верно?

— Ты так думаешь?

— Да, я уверена.

— Но, Чидори, я же… я бросил тебя одну. Хотя тебе больше не на кого было положиться, я сбежал, не сказав ни слова. Покинул тебя. Просто подчинился приказу. Я не такой, как ты думаешь…

— Ты знаешь, это я могу понять. Особенно теперь, когда взглянула тебе в лицо. Тебя загнали в угол, и ты просто не сумел заставить себя рассказать мне об этом, верно?

— Прости…

— Хм. Трус. Без всякого сомнения.

— Т-трус?..

— Точно. Трусливый нерешительный нытик. Но ты сильный. А еще — честный, ответственный и очень добрый. Беспомощный в некоторых вещах, но не безнадежный. Такой… такой, наверное, и есть настоящий Соске. Таким я тебя вижу.

Канаме смущенно улыбнулась. Волшебная, поразительная улыбка.

— Ну, как... я права?

Эти сбивчивые и неуклюжие слова совершенно невозможным, непредставимым образом разбили оковы его проклятия. Совершенно. Невероятно легко. Он почувствовал, как тяжкий, колючий груз исчез с его сердца, растворился, словно смытый прозрачной ключевой водой.

Трус.

Но ведь Гаурон говорил, что он был сильным. Раньше.

Неправда. Враг обманывал, или обманулся сам. Касим был слабым. Только сейчас, в бездне позорной слабости, он понял, что значит быть сильным. Неспособность быть трусом, заботиться только о себе, забыть обо всех — вот что принесло ему настоящую силу. Единственная причина перемены. У него появилось то, что он всей душой хотел защитить. Пусть это будет тяжким бременем, он не отступит. Пусть его прежнее «я» не понимало, что это значит, как так может быть.

Он был слабым существом, полным противоречий.

Он не был героем. Не пытался спасти целый мир. Всего лишь незначительный, слабый человек, который может попытаться помочь людям, которые волей судьбы оказались рядом с ним. Или не попытаться.

Было ли этого достаточно? Мог ли такой человек носить гордое имя воина, защитника?

Да. Именно так.

Он уже делал это. Сражался, защищая товарищей. Много раз. Какая ирония, он делал это, не понимая, что именно происходит, зачем это ему нужно. Но благосклонная судьба дала ему еще одну возможность. Прямо сейчас. И он может идти в бой с открытыми глазами.

За этим пламенем и дымом ждали его товарищи по оружию. Друзья.

Как же он не понимал до сих пор, что всю недолгую, но бурную жизнь ему давало силы именно неосознанное желание биться с несправедливостью? Сражаться против бессмысленной и жестокой судьбы. И разве не самая трудная схватка — схватка с самим собой?

Да. Именно так.

Соске опустил голову и стиснул кулак. Колеблясь, но уже с совершенно новым выражением он начал:

— Чидори, я…

В этот миг он почувствовал бескомпромиссный и решительный пинок и уткнулся носом в землю Гонконга.

— Что такое?..

Канаме, потеряв терпение, уперла руки в боки, и завопила:

— Кончай скулить!!! У нас нет времени, понял?! Тебе что, хочется потом пересдавать экзамен по «Мировой истории», а? Завтра, пятый урок! Мы все еще можем успеть, так что быстро вставай и… — ее указательный палец повелительно устремился в сторону зарева пожаров, расцветившего ночное небо за крышами, откуда доносилась непрерывная артиллерийская канонада — …заканчивай с этой ерундой!!!

Потом она ткнула в сторону лежащего на боку «Арбалета». Сенсоры на закопченной голове белого бронеробота вопросительно уставились на Соске.

Что ты будешь теперь делать?

Это была опасная игра, напоминающая облаву на свирепое и опасное животное. На бенгальского тигра в тростниках.

Шесть M9 отряда лейтенанта Крузо настойчиво окружали и преследовали «Веном», который обнаружил свое местонахождение неожиданной и смертельной атакой на M6 южно-китайской армии.

Через 30 секунд после начала сражения бронеробот капрала Спайка уже выбыл из игры. В сложных условиях тесной городской застройки, путаясь в бесчисленных вывесках, он неправильно выбрал путь отступления; его М9 был поражен ударной волной лямбда-драйвера и теперь не отвечал на вызовы. В замешательстве беспорядочного городского боя даже не осталось времени выяснить, жив ли пилот, и какие повреждения получил бронеробот.

— Урц-1, он движется в вашу сторону! — резко выкрикнула по радио Мао, предупреждая лейтенанта Крузо.

— Вижу его. Сейчас…– его слова прервал глухой звук разрыва, сотрясший мембраны наушников. Противник метнул в Крузо противотанковый кинжал.

– Урц-1?!..

«Веном» мчался на него в пламени и дыму пожаров и разрывов. Крузо выпустил по нему очередь из автоматической пушки почти в упор, но тщетно. Силовое поле отразило снаряды, и ослепительные трассеры хаотично запрыгали вокруг, поражая жилые здания и вызывая искрящиеся водопады битого стеклянного крошева.

Приблизившись вплотную «Веном», выбросил вперед смертоносный кулак. Лейтенант пригнулся и успел уйти с траектории летящей стальной кувалды, но этого было мало. Вокруг манипулятора противника взвилось и затрепетало волшебное радужное сияние, и сокрушительный удар потряс плечо и весь корпус М9, швырнув его на стену дома. Брызнули обломки металла и обрывки полимерных мышц. Мощная ударная волна ухнула, погнав мусор и рваную бумагу далеко по окрестным улицам.

На мгновение Крузо потерял сознание.

Но он не сдавался. Согнав черную пелену с глаз, выпрямился и немедленно контратаковал, нанеся высокий удар ступоходом с разворота. Стальной башмак врезался в боковую часть головы противника, заставив того отлететь прочь. Потом резкий удар коленом. Удар локтем манипулятора. Крузо попытался выхватить мономолекулярный резак с держателя на бедре — но правый манипулятор не отвечал. Метнув взглядом вниз, он понял, что лишился его целиком, до самого плеча.

«Веном» прыгнул на него, занося ребро стальной ладони манипулятора, словно меч.

– Не двигайся, Урц-1, — раздалось в наушниках, и вражеский бронеробот резко мотнуло в сторону, как будто он получил неожиданный удар в спину. Так оно и было — Курц выцелил его с большой дистанции из дальнобойной 57-мм пушки и всадил бронебойный снаряд. Если бы не защитное поле, все было бы кончено, но лямбда-драйвер противника работал беспрерывно. В этот момент Крузо, воспользовавшись секундным замешательством врага, быстро и высоко прыгнул в сторону. Заурядный пилот ни за что не сумел бы уйти из опасного ближнего боя так чисто.

– Как с гуся вода. Чертов ублюдок!..

— Выручил, Урц-6.

– Уже во второй раз, лейтенант.

Вмешался новый радиоабонент:

– Перто*-1 к Урц-1. Доложите повреждения, — это был Калинин, который руководил боем с барражирующего над городом вертолета. Крузо отрапортовал:

— Говорит Урц-1. Правая рука полностью вышла из строя. Остался без огнестрельного оружия. Легкие повреждения у пилота. Система охлаждения повреждена и работает на пределе. Долго не протяну.

Правая рука в рукаве дистанционного контроллера испытывала странное жжение, словно ее отхлестали крапивой. Ощущение, напоминающее ожог. Побочный эффект воздействия лямбда-драйвера?

– Вас понял. Отступайте на три квартала к югу. Там находится перекресток в виде трезубца. Двигайтесь оттуда на юго-запад и заманивайте противника в район 11А, — хладнокровно выдал указания Калинин.

— Урц-1 вас понял.

– К Урц-6. Двигайтесь на запад. Вот координаты. Выберите точку с подходящим сектором обстрела на перекрестке в верхней части квадрата и ожидайте. Когда появится «Веном», открывайте огонь. Израсходовав один магазин, быстро отступайте на юг.

— Урц-6 вас понял.

– Перто-1 — всем. Я получил информацию из местного отдела Разведывательного управления. Урц-8 жив. Сейчас развертывается операция по его спасению. С начала боя прошло 300 секунд. Необходимо продержаться еще 100 секунд. Ситуация изменяется.

Крузо заключил, что предположения майора Калинина оказались весьма точными. Отряд Митрила получил несколько мощных ударов, но темп перемещений и стрельбы «Венома» снижался. Особенно по сравнению с тем, что было в начале боя. Перегрев реактора, утомление пилота — сейчас сложно было судить, но одно было очевидно. Противник начал уставать.

Победа близка. Расслабляться рано, но, если они не сделают грубых ошибок, то скоро смогут загнать, окружить и уничтожить «Веном». Выбранная тактика оказалась верной.

Но для начала, нужно не подставить ему спину.

Машина лейтенанта небольшими прыжками пробиралась сквозь лабиринт тесных улиц. Искусственный интеллект деловито сообщал о повреждениях различных систем бронеробота. Температура в системе охлаждения росла, и времени оставалось немного. Как бы не пришлось глушить реактор...

— Говорит Урц-1. Пересек разветвляющуюся натрое улицу. Далеко до перекрестка?..

Хотя «Веном» преследовал его, Крузо замер как вкопанный на полотне автострады. Вокруг широким амфитеатром возвышались небоскребы.

– В чем дело, Урц-1?

— Невозможно…

– Урц-1, доложите обстановку.

— Здесь…

На крыше громадного торгового центра, нависающего над перекрестком, где находился Крузо, среди огней неоновых реклам чернели пять резко очерченных теней.

Пять бронероботов типа «Веном».

Их рдеющие демоническим алым огнем сенсоры пристально, по-змеиному, нацелились на машину лейтенанта Крузо. Корпуса бронероботов тоже были выкрашены в тревожный, бьющий по глазам кроваво-красный цвет

— Здесь… пять «Веномов».

– Что?

– Говорит Урц-6. Я тоже их вижу. Подтверждаю, их… пятеро, — раздался твердый голос Курца.

Раздался тяжелый топот, и на перекресток выскочил «Веном»-преследователь. Он тоже замер, словно налетев на каменную стену. Красный сенсор, не обращая внимания на Крузо, уперся в новые действующие лица.

– Ты здорово здесь набезобразничал, Фей Джау, — проговорил через внешние динамики один из красных «Веномов», очевидно, их предводитель. Мужской голос, но странно высокий и каркающий. Казалось, он совершенно не замечает присутствия Крузо. — Украл принадлежащую организации модель М и злонамеренно учинил здесь беспорядки. Нехорошо. Может быть, ты спятил?

– Не больше, чем вы, мистер Калиум, — впервые подал голос серый «Веном»-террорист. — Я узнал, что к войне, разорившей нашу с братом родную страну, тоже приложила руку Амальгам. Так что, если я смогу вызвать на ваши головы проклятия всех адских чудовищ, я буду доволен.

– М-м, твой брат? Не хочешь еще разок с ним увидеться?

– Что?..

Кроваво-красный бронеробот резко протянул вперед правую руку. В человеческом масштабе предмет, который он держал между большим и указательным пальцами манипулятора, имел бы размеры небольшого яйца. Это была человеческая голова.

— Подарок мистера Сильвера. Кажется, он просил его похоронить, но я решил, что это будет просто неприлично. Такого я позволить не могу. Трупам предателей подобает гнить под грязным и заплеванным уличным углом, — издевательски проговорил красный «Веном» и щелкнул пальцами. Голова взлетела высоко в воздух и по дуге ушла за близлежащие дома.

– Какая жалость. Уху-ху-ху… — он издал противный смешок.

– Ах ты, ублюдок!!!

Серый «Веном» молнией перепрыгнул М9 Крузо и ринулся навстречу пяти противникам.

– И тебя мне тоже жаль.

В следующий миг все пять красных бронероботов пришли в движение. Они были вооружены впечатляющими образцами холодного оружия — длинное копье, прямой меч, причудливая алебарда и громадный фальчион*. Они пустили все в ход одновременно, атаковав ими серый «Веном». Воздух вокруг яростно задрожал, атмосфера причудливо исказилась, хлестнули призрачные полотнища света. Стеклянный фасад торгового центра разбился на мириады осколков.

Бронеробот Крузо отпрыгнул, но по его броне все равно резко пробарабанили разлетающиеся осколки бетона, сбив его с ног. Дым и пыль рассеялись. На крыше потрескавшегося торгового центра возвышались фантасмагорические фигуры замерших титанов. Серый «Веном» был насажен на лезвия, словно на шампуры, напоминая кошмарного демонического ежа.

Бронероботы победителей снова пришли в движение. Проигравший спиной вперед полетел с крыши и с дребезжащим металлическим грохотом рухнул на асфальт. Заклубился дым и пар, что-то заискрило, и он замер, чтобы больше не двигаться.

Противник, который доставил столько хлопот Митрилу и китайским армиям, оказался сокрушен в единый миг.

Все пять боевых машин оснащены лямбда-драйверами?!

– Бел?!

На перекрестке возникла еще одна серая фигура. М9 Мао перепрыгнул фонарные столбы и приземлился рядом с неподвижным бронероботом Крузо.

– Слышишь меня, Урц-1? Прервать операцию. Немедленно отступать, – приказал Калинин.

— Не могу. Реактор сдал, не хватает мощности.

– Оставить машину. Немедленно.

Вмешался издевательский голос:

– Кстати, у нас, кажется, гости? — предводитель «Веномов», говорил так, будто только что заметил присутствие Крузо и Мао. — Вы же из Митрила, так?

Отвечать было нечего, все было ясно и так.

– Вообще-то, у меня не было специальных планов по отношению к вам, но… можете считать, вам просто не повезло. Пришить всего одного противника — слишком скучно, мне хотелось бы еще потренироваться. Вы не будете возражать, если мы и вас прикончим?

С того места, где стояли «Веномы», хватило бы одного прыжка, чтобы окружить бойцов Митрила. Не было времени открывать крышку кокпита, или выносить обездвиженный бронеробот на горбу у Мао.

– Повторяю. Перто-1 — всем подразделениям. Отступаем. Быстро.

— Не стой, Мао! Беги! — закричал по радио лейтенант.

– Я не могу…

— Быстрее!!!

На крыше торгового центра, который почти превратился в гору щебенки, пять красных «Веномов» лениво поднялись и изготовились к прыжку, держа оружие в обманчиво расслабленных манипуляторах.

– Помолились напоследок? Тогда — не поминайте лихом…

В этот момент в правое плечо «Венома»-предводителя врезался снаряд, Красный панцирь треснул, взвился белый дым, и машина отлетела назад, отброшенная ударом.

«Веном», оборудованный лямбда-драйвером, получил попадание.

— Что?..

Все пять вражеских бронероботов подняли головы, уставившись на крышу офисного здания наискосок через перекресток.

— Кто стрелял?.. Вебер?

– Нет, сейчас я не стрелял. Но, мне кажется, он, наконец, вернулся.

Несмотря на затруднительное положение, в котором находился отряд, в голосе Курца звучала неподдельная радость.

– Ты появился как очень вовремя. Само совершенство, да, Соске?

– Похоже, так, — раздался по радио знакомый голос.

На крыше высотного здания, в слабом свете уличных фонарей и реклам проступил силуэт одинокого белого бронеробота.

– Урц-7 — всем.

Сжимая в руке привычный дробовик, «Арбалет» пристально всматривался в противников.

– Простите, что заставил дожидаться. Оставьте их мне.

Количество энергии, выдаваемой палладиевым реактором, росло. Указатели проползли позицию «крейсерский режим», перешли «боевой режим» и подобрались к «максимальному режиму».

В кабине нарастало низкое, утробное гудение. Перекрывая его, Соске спросил:

— Он сработал сейчас, верно?

– Так точно, сержант. Лямбда-драйвер функционировал штатно, — ответил Ал.

— Иногда работает, иногда нет. Капризное устройство.

– Согласен.

— По части шуток ты намного лучше меня, верно?

– Так точно.

— Язвишь?

Пришло короткое сообщение от Калинина.

– Перто-1 — к Урц-7. Ты снова на коне?

— Так точно, Перто-1.

– Тогда действуй.

— Вас понял.

На мониторе он видел горящие яростным огнем сенсоры «Веномов», которые рассматривали его.

Пять противников. Сумеет ли он? Это были не старые «Сэведжи». Загадочные и опасные «Веномы», даже один из которых задал жару целому отряду митриловских «Гернсбеков».

Но он сможет.

Он чувствовал это.

«Эта машина и я. Мы — образец неудачной комбинации. Но все же сумели зайти так далеко. Теперь бессмысленно жаловаться на несовместимость.

Я должен с ними разобраться.

Эта странная машина. И я — я нынешний, верно, Чидори?..»

Он сделал глубокий вздох.

Сжав рукояти контроллеров обеими руками, Соске слегка покачал их, ощутив упругую реакцию бустеров системы управления. Бронеробот плавно сжал и разжал громадные стальные пальцы манипуляторов, повел могучими плечами.

— Вперед!

– Вас понял.

Бронеробот мощно оттолкнулся от бетонного обреза крыши и взлетел в пустынное ночное небо, словно оседлав легкий попутный бриз.

Падая вниз, головой к земле, «Арбалет» мгновенно навел ствол своей пушки на противников. Пять целей. Первый — тот, что справа…

Выстрел.

Бронебойный подкалиберный снаряд, дополненный таинственным силовым полем лямбда-драйвера, нарисовал ослепительную, переливающуюся всеми цветами радуги траекторию и вонзился в грудь красного «Венома». Эффект был поразительный — броню и механизмы внутри корпуса пробило насквозь. Со спины противника извергся фонтан осколков бронеплит, обрывков мышц и раздробленных электромеханизмов.

Прямое попадание. Первый.

Используя отдачу орудия, Соске прокрутился в полете на 180 градусов, и приземлился. Под массивными подошвами ступоходов крякнул и разлетелся черными брызгами асфальт, а мощные амортизаторы упруго сжались, поглотив энергию удара и заставив всю движительную систему напрячься и зазвенеть каждым волоконцем искусственного мускула.

– Что за черт?!..

Пораженный легкостью, с которой был уничтожен один из его подчиненных, командир отряда «Амальгам» приказал рассредоточиться.

«Веномы» прыгнули вправо и влево. Приземлившись, выхватили свои тяжелые автоматические пушки и открыли огонь. Но цель оказалась слишком подвижной. «Арбалет» сорвался с места и закружился вихрем, избегая ярких огненных трассеров, взрывающихся ослепительными искрами в силовом поле.

Прыжок. Прорвавшись через сплетенную вражескими трассерами мерцающую сеть, бронеробот приземлился, словно на насест, на рекламный щит, смонтированный на мощных балках поперек улицы. Под весом девятитонного «Арбалета» металл застонал и прогнулся, но, к счастью, ферма выдержала.

Оттолкнувшись, «Арбалет» проделал поистине цирковой кульбит в воздухе, стремительным вращением сбив прицельные системы противников с толку. Один из «Веномов» подставился, на миг прекратив движение, и Соске не упустил благоприятную возможность.

Выстрел!

Вражеский бронеробот скрестил манипуляторы на груди, пытаясь защититься силовым полем, вздувшимся подобно титаническому мыльному пузырю. Однако стреловидный бронебойный сердечник, с которого срывались волшебно переливающиеся муаровые обрывки и полосы, прошел через границу поля и манипуляторы, словно раскаленный нож сквозь масло. Чудовищный удар разорвал торс «Венома» надвое, швырнув уполовиненную красную фигуру на асфальт.

— Второй!

— Внимание. Противник на четыре часа. Приближается, — раздалось предупреждение Ала.

Оттолкнувшись от стены высотного дома с роскошными жилыми апартаментами, следующий «Веном» стремглав летел на «Арбалет», занося над головой громадный мономолекулярный резак в виде алебарды.

Соске мгновенно уклонился.

Сорвав с крепления свой тесак, он отбил удар алебарды и обратным движением рассек корпус «Венома» по диагонали от плеча до пояса. Заискрили оборванные контакты, и вражеская машина неловко рухнула на колени. Приставив почти вплотную ствол помпового орудия, Соске выстрелил. Взметнулся сноп колдовского пламени всех оттенков спектра и «Веном» взорвался.

– Третий.

— Не говори раньше меня!

По мостовой сверху ударили снаряды — четвертый «Веном» спрыгнул с высотного здания над головой и торопливо стрелял на лету. Соске заставил «Арбалет» сделать мгновенный кувырок вперед. Он выстрелил, еще перекатываясь через спину. Стреляя наспех из неудобной позиции, он все равно попал — снаряд поразил бронеробот противника в плечо. Однако сконцентрироваться и дополнить удар лямбда-драйвером он не успел. Поэтому, откатившись в сторону и вскочив на ноги, он прицелился тщательнее и выстрелил снова. Едва приземлившийся и не успевший еще выпрямиться «Веном» получил прямое попадание в середину груди и рухнул навзничь. Больше он не двигался.

— Четвертый! — одновременно с Алом выдохнул Соске.

Пригнувшись, с грохотом дробя ступоходами асфальт, «Арбалет» помчался по пустынному широкому проспекту. Соске вдруг поймал себя на том, что своей разгоряченной кожей чувствует прохладный ночной ветерок, который сейчас охлаждал нагретую внешнюю броню «Арбалета».

Это было странно.

Машина не просто двигалась согласно его мыслям, она отвечала любому неосознанному, инстинктивному движению его мышц, не требуя сосредоточения внимания на движении. В нее словно перешел его боевой дух.

Поразительное, волшебное чувство единения с механизмом, которое удается испытать лишь редким пилотам-счастливчикам. Он словно стал всемогущим. Неизмеримая мощь текла по его жилам, готовая по мановению руки подавить, сокрушить любого противника.

Бронеробот стал телом Соске. Тот самый механизм, который он так ненавидел, который вызывал подсознательную дрожь отвращения. Железный болван, кусок мусора. Металлический скелет и пластиковые мышцы — почему же они двигаются так стремительно, плавно и изящно? Откуда эта легкость во всем теле? Он чувствовал себя так, будто мог взмахнуть крыльями и полететь. Сделать все, что угодно. То, чего сам никогда от себя не ожидал. Никто не сможет остановить его.

Повернув за угол, он увидел красный командирский «Веном». Тот пытался скрыться, но, поняв, что его догоняют, запаниковал. На пути ему попался ничего не подозревающий южно-китайский М6, пилот которого, очевидно, совершенно не представлял себе ситуацию. Обезоружив его одним ударом, «Веном» схватил его сзади, и развернулся, прикрываясь им как щитом. В манипуляторе красного бронеробота появилась громоздкая шестиствольная пушка с вращающимся блоком стволов. Улицу озарило пульсирующим заревом длинной очереди, и несколько вездесущих рекламных щитов разлетелись в клочья в мгновение ока.

«Арбалет» взвился в небо. Это был великолепный длинный прыжок, который превосходил все разумные ограничения, которые были установлены для М9. Он приземлился прямо за спиной «Венома».

– Что?!

Суетливо задергавшись, противник в ужасе попытался развернуться и навести шестистволку на Соске. Но тот нанес резкий удар снизу-слева и рассек вращающийся блок тонких стволов мономолекулярным резаком.

– Не… не подходи!!!

Бросив пушку, последний «Веном» выхватил оружие ближнего боя, напоминавшее пистолет, и уткнул его ствол в кокпит обездвиженного М6.

– Я убью пилота! Ты этого хочешь?! Назад! Не двигайся!!!

Система управления китайского бронеробота, кажется, была разбита, так что он не мог двинуть ни рукой, ни ногой. В эфире прорезался перепуганный голос его пилота:

– По-помогите…

Что же делать? Он вспомнил. Использовать тот удар, который Мао получила на острове Перио.

«Да. Сейчас я, нет, мы, сможем сделать это.»

В наушниках звучал дрожащий голос противника:

– Лямбда-драйвер Митрила нефункционален, ведь так?! Не может быть! Откуда эта… эта сила? Кто ты такой?!..

— Хочешь узнать?!

Соске отбросил помповое орудие, твердо установил подошвы ступоходов на мостовой.

«Кто я такой? Да, действительно, кто я?

Правильно. Я…»

— Средняя школа Дзиндай, второй год обучения, класс номер четыре. Номер по списку — сорок один. Ответственный за уборку мусора с начала второго триместра...

Пространство между стенами домов заполнило странное переливающееся сияние, будто отрезанное от роскошного полотнища Ауроры бореалис. Правый манипулятор, сжатый в стальной кулак, засветился призрачным синеватым светом. На пороге слышимости, словно из-под земли, раздался низкий дрожащий гул.

— …Сагара Соске!!!

– А-а-а!!!

«Веном» навел оружие на Соске и выстрелил. Силовое поле «Арбалета» легко отразило снаряд. «Арбалет» мощно и плавно выбросил вперед правый кулак, точно в голову обездвиженному М6, которым прикрывался враг. Но стальная кувалда замерла в считанных сантиметрах от лицевого щитка китайского бронеробота.

Земля задрожала. Словно под ногами заворочалось и зарычало, пробуждаясь от тысячелетнего сна, одно из кошмарных апокалипсических чудовищ. Взвыл и потек воздух. Неслышно посыпались сверху стекла. Ударная волна, которая сорвалась с кулака «Арбалета», была настолько мощной, что на миг смешала и исказила в этом месте все естественные физические константы, отгородившись от нормального мира призрачной границей. Энергия удара, миновав несчастный М6 и пройдя сквозь него, снесла «Веном», как пушинку. Невидимые клыки растерзали его корпус, перемололи и яростно разметали по сторонам. Обломки брони, переломанные металлические кости, и обрывки электромагнитных мускулов усыпали прямой проспект на расстояние примерно километра от места схватки. Крошево битого стекла укрыло поле боя траурным саваном.

М6, которого использовали в качестве щита, не получил ни царапины. Рухнув на колени, бронеробот замер, ошеломленно таращась сенсорами на «Арбалет».

— Уходи, — проговорил Соске, и указал в конец улицы. М6, обнаружив завидную прыть и полную неповрежденность силовых приводов, торопливо вскочил и бросился бежать.

Заговорил Ал:

– Подтверждаю уничтожение всех целей. Переключиться в поисковый режим?

— Действуй.

– Так точно.

Щелкнув виртуальной кнопкой, Соске подключился к общей коммуникационной линии.

— Урц-7 — всем. «Веномы» уничтожены.

– На связи Перто-1. Ты говоришь… все?

— Так точно. Возвращаюсь на ТДД-1, согласно… — заговорил было Соске и вдруг прервался.

Задание было выполнено, город был в безопасности. Все, что ему оставалось, это вернуться на «Туатха де Данаан» транспортным вертолетом. Стандартная процедура.

Как всегда.

Но сегодня все будет по-другому. Для этого потребуется вся храбрость, что у него осталась.

— Поправка. Говорит Урц-7. Все боевые единицы противника уничтожены. Приступаю к исполнению следующего задания. Оставляю «Арбалет» здесь, так что поторопитесь подобрать его. Иначе он достанется армии Южного Китая.

– Урц-7, не понял вас. Что за «следующее задание»? О чем вы говорите?..

— Связь кончаю.

Соске отключился, заставил «Арбалет» преклонить колено, вынул руку из контроллера и нажал на рычаг открытия крышки кокпита. Тяжелая бронекрышка медленно открылась с протяжным шипением пневматического привода.

– Сержант, вы не предполагаете провести протокольную процедуру завершения боевой операции? — поинтересовался Ал.

— Все в порядке. Сражение закончилось.

– Так точно. У меня есть вопрос.

— Задавай.

– Результаты сражения можно рассматривать как сугубо положительные. Говоря человеческим языком — они поистине удивительны. Не могли бы вы объяснить мне причину такого успеха?

— Наверное, причина в том, что я смог решить одну проблему.

– Вашу проблему?

— Нет, — сказал Соске, похлопав по панели управления. — Нашу с тобой.

– Не понял.

— Подумай над этим, партнер.

Не говоря больше ни слова, Соске вылез из кабины. Спрыгнув на потрескавшуюся мостовую, побежал по улице мимо догорающих останков разбитых «Веномов». Он торопился.

Потому, что его кое-кто ждал.

*****

Когда Тереза Тестаросса получила сообщение о том, что Сагара Соске оставил «Арбалет» и скрылся, она только прошептала:

— Ах, я так и знала...

Гевин Хантер из Разведывательного управления, с которым она связалась, сообщил, что больше не имел никаких контактов с Чидори Канаме. Впоследствии от него поступила информация о том, что на записях камер наблюдения в международном аэропорту Кай-Так, были замечены парень и девушка, которые выглядели в точности как Чидори и Сагара. Соске, очевидно, воспользовался поддельным паспортом, который ему вручили перед началом операции. Никому и в голову не пришло его заподозрить.

Выведенный из строя М9 и его пилот, капрал Спайк, также как и «Арбалет», были своевременно и без больших проблем эвакуированы транспортными вертолетами. Потребовалось множество усилий разведчиков и агентов влияния, чтобы утихомирить командование южно-китайской армии, поскольку оно, естественно, желало получить разъяснения по поводу непонятного, скоротечного и жестокого побоища, произошедшего на территории, находящейся под его юрисдикцией. Взятки не могли полностью заглушить такой крупный скандал, поэтому тайным агентам Митрила пришлось попотеть. Однако, невзирая на трудности, подразделение «Туатха де Данаан» успело утащить прямо из под носа у китайцев все пригодные для изучения останки разбитых «Веномов».

Так или иначе, напряжение спало, волнение улеглось, и большинство проблем было решено. Северная и Южная армии отвели войска от демаркационной линии и беженцы, жители Гонконга получили возможность вернуться в свои дома.

Только на следующие сутки после того, как «Туатха де Данаан» покинула акваторию бухты Дискавери, поступила информация о местонахождении Сагары Соске. Сразу из двух источников — из токийского бюро Разведывательного управления, и от него самого.

Он послал сообщение из средней школы Дзиндай.

Капитан второго ранга Мардукас был настолько разъярен, что просто вышел из себя. Он без проволочки отстучал приказ: «Немедленно вернуться на базу острова Мерида».

Сразу появился ответ Соске, вежливый настолько, насколько это было возможно: «Боюсь, в данный момент я не могу подчиниться вашему приказу, сэр. По крайней мере, до завтрашнего полудня».

«Почему?» — теперь запросила Тесса, и Соске спокойно ответил:

«Потому, что в субботу утром у меня семинар по кандзи, и я не могу позволить себе пропустить его».

Услыхав его ответ, майор Калинин, который стоял за спиной у Тессы, сделал нечто неожиданное и чрезвычайно необычное для него — громко захохотал.

25-ое октября, 11:21 западно-тихоокеанского времени

база Митрила на острове Мерида

конференц-зал № 1

Руководящий состав Митрила в полном составе собрался на совещание в конференц-зале № 1, глубоко в подземельях базы острова Мерида. Как обычно, большинство присутствовало в виде трехмерных голографических изображений.

Рядом с креслом Тессы вытянулись по стойке смирно Мардукас, Калинин и Соске, который всего полчаса назад прилетел из Токио.

— Вам не следовало бы испытывать мое терпение и дальше, я уже достаточно сердит, — низким, угрожающим голосом проговорил руководитель Разведывательного управления Митрила генерал Амитт.

— Не забывайте, он — единственный, кто может пилотировать «Арбалет», — напомнила Тесса. Генерал Амитт раздраженно фыркнул:

— Вам лучше бы помолчать, капитан первого ранга. Сержант — этот юнец, молокосос — имеет наглость не подчиняться нашим приказам. Мало того, он осмеливается нам угрожать. Неслыханно! Вы полагаете, мы должны смириться со столь беспрецедентным вызывающим поведением?

— Я не собираюсь никому угрожать, сэр. И я не отказываюсь выполнять приказы, — спокойно сказал, Соске вытянув, руки по швам. — Единственное, о чем я прошу, это изменения в моем контракте. Если они представляются вам неприемлемыми, то я готов расторгнуть контракт, уплатить соответствующие штрафные взносы и покинуть ряды организации.

— И вы полагаете, мы просто так отпустим вас, потенциальный источник утечки совершенно конфиденциальной информации?

— Если вы беспокоитесь об этом, вспомните, что мой допуск к совершенно секретной информации подписан вашей рукой. И я вовсе не жаждал узнать ваши секреты.

Трехмерная копия Амитта набычилась и угрожающе подалась вперед, испепеляя Соске гневным взором.

— Сильные слова, сержант. Думаете, вы сможете жить, как вам заблагорассудится, если сделаете меня своим врагом?

— Поступайте, как считаете нужным, генерал. Но, из ваших слов следует, что вы считаете, что я недостаточно квалифицирован для моей работы?

— Что вы сказали?!..

— Послушайте, генерал, — совершенно невозмутимый Соске продолжал, несколько менее почтительным тоном. — Не припомню, чтобы я продал свою душу Митрилу. Я не собираюсь аннулировать свой контракт, хотя организация не всегда вела себя порядочно по отношению ко мне. Я буду поступать так, как считаю правильным, вот и все. Я буду пилотировать «Арбалет». Буду участвовать в операциях, и рисковать своей жизнью ради товарищей, заслуживших мое уважение. Но я буду и дальше учиться в школе. Точно так же, как это было раньше. Взамен вы можете не оплачивать мне то время, которое я проведу в Токио. Являются ли такие условия неприемлемыми для вас?

— Следите за вашим языком, сержант!

— Сержант? Я в первую очередь наемник. Наемников без роду-племени не интересует такая мишура, как звания. А замолчать приказывайте своей собаке.

— Что?!.. — генерал побагровел, казалось, его сию секунду хватит апоплексический удар.

— Ха… ха-ха-ха!

Все обернулись.

Сэр Меллори, поблескивавший пенсне со своего места, утратил обычную невозмутимость и засмеялся.

— Граф?

— Ха-ха-ха... Вы проиграли, генерал. «Бойцы СРТ не могут ходить на коротком поводке». Не вы ли говорили так всего несколько дней назад на этом самом месте?

— Да, я говорил, но…

— И были совершенно правы, генерал. Этот ершистый пилот из СРТ согласен исполнять свои обязанности за половинную плату, а вы еще недовольны? Следовало бы отнестись к нему куда как более благосклонно, а не выплескивать на него раздражение. Вы не согласны, адмирал? — он взглянул на адмирала Борда. Тот одобрительно кивнул головой.

— Хорошо... я согласен с условиями, поставленными сержантом. Хотя их и не стоит афишировать, чтобы не вводить в соблазн остальной личный состав.

— Доктор Пэйнроз?

Сэр Мэллори обратился к главе Исследовательского отдела, доктору Пэйнрозу.

— Я просмотрел отчет, который получил от лейтенанта Лемминг. Сержант Сагара совершенно необходим для наших дальнейших исследований, касающихся лямбда-драйвера.

— Очень хорошо. Есть ли какие-нибудь возражения? — сэр Мэллори обвел взглядом остальных руководителей, расположившихся за круглым столом. Никто не осмелился возразить.

— Тогда мы согласны. Капитан первого ранга Тестаросса, вы, должно быть, устали командовать такими чрезмерно самостоятельными подчиненными. Выражаю вам свое сочувствие.

— Никак нет. Мои подчиненные — самые лучшие, — с воодушевлением ответила Тесса, и сэр Мэллори лишь улыбнулся.

— Что же, не могу сказать, что вы здесь, на Западно-Тихоокеанском флоте, не цените своих людей. Жду от вас великих дел и в дальнейшем.

— Да, сэр. Это честь для нас.

— Э-э, сержант. Вы сказали, ваше имя… Сагара Соске, правильно?

— Так точно, сэр.

— Постараюсь запомнить. Хорошо, обсуждение закончено. Итак, дамы и господа, позвольте откланяться.

Едва онлайн-совещание завершилось, и призрачные голограммы участников растаяли в полумраке, Мардукас повернулся к Соске:

— Не ожидал такого сражения, — ошеломленно покачав головой, проговорил он. — Сержант, вы отняли у меня несколько лет жизни. Когда вы начали перечить генералу, меня прошиб холодный пот.

— Так точно, сэр. Прошу меня извинить, господин капитан второго ранга, — покорно отвечал Соске, склонив голову.

Мардукас только вздохнул, махнул рукой, и вышел из конференц-зала.

Заговорил Калинин.

— Теперь доволен?

— Так точно, товарищ майор.

— Ты возмужал.

— Майор?..

— Я поговорю с тобой попозже. Зайдешь ко мне, расскажешь о Гауроне. Чем-нибудь тебя угощу.

— Х-хорошо…

Он покровительственно похлопал Соске по плечу и покинул зал. Удивленный Соске проводил его взглядом. Это тоже было необычно — майор крайне редко хвалил его.

В опустевшем конференц-зале остались только Тесса и Соске.

— Э-э… — Тесса, встала, нерешительно разгладила полу своего форменного кителя цвета хаки, — …я хотела сказать вам, что… что, я очень сожалею о том, что наговорила недавно.

— Недавно?

— Да. Я имею в виду… перед гонконгской миссией. Когда я накричала на вас.

— А…э-э… — Соске растерялся, не зная, что ответить. — Я тоже виноват.

— Нет. Вовсе нет. Я… я завидовала Канаме. Ревновала к ней. И выплеснула все на вас…

— Командир...

— Мне очень стыдно. Я вела себя как испорченный ребенок. Но… но, отчасти, это получилось из-за вас. Я не собираюсь оправдываться, это было непростительно, но… Мне надо было принять решение, и поэтому, я…

Удрученная и подавленная Тесса сначала не смела поднять глаза, потом все-таки робко взглянула на Соске, и прошептала едва слышно:.

— …Но, может быть, мы все еще можем остаться друзьями?..

В этот момент на Соске снизошло озарение. Нет, он так и не понял, почему она тогда так рассердилась, и почему заплакала, но он осознал свою главную ошибку.

Тереза Тестаросса не была богиней.

Она не была всемогущим существом, святой или кумиром, которому нужно поклоняться и курить фимиам. Она была, прежде всего, шестнадцатилетней девушкой. Оказывается, она могла сердиться и плакать, временами говорить глупости. Ее ранили необдуманные слова, которые он имел наглость ей говорить. Если подумать, то она не так уж сильно отличалась от одноклассников Соске. И от Чидори Канаме. Ему и раньше представлялось множество случаев понять это, но почему же на его глазах словно висели шоры? Почему же он не обращал внимания? Не мог понять ее?

— Конечно, командир, — проговорил он, ошеломленный открывшейся истиной. — Если… если вы причисляете меня к своим друзьям, могу я попросить разрешения обратиться к вам не по уставу?

— Что?.. А… конечно.

С совершенно беззащитным выражением лица Тесса съежилась, непроизвольно обняв себя за плечи.

«Итак, скажи ей, Сагара Соске. Если бы она была твоей одноклассницей, как бы ты говорил? Ведь ты же можешь. Если бы ты говорил с другом, то есть… э-э-э… подругой, как бы ты это сказал?»

Набрав побольше воздуха, точно перед прыжком в воду, он начал:

— Тесса… я прошу прощения за все.

Эти простые слова, это обращение, потребовало от него куда больше мужества, чем резкий спор с генералом Амиттом. На его лбу выступил пот, щеки покраснели.

— А?..

— Я… я постоянно доставляю вам проблемы. Вы замечательная девушка. Поразительно стойкая. Если бы я был на вашем месте, то давным-давно сломался бы под этим страшным давлением. И… я действительно очень уважаю вас. Вы — не просто мой командир и старший офицер. Для меня вы — важный и близкий друг. Если вам потребуется помощь… я сделаю все, что смогу. Помогу и поддержу.

Тесса только и смогла, что пару раз моргнуть длинными ресницами, пораженно уставившись на него.

Едва выпалив свое признание, Соске подивился собственному безрассудству.

«Что я натворил?.. Я что, совсем дурак? Как же я мог?! Никчемный солдафон, сержантишка, и — сказать такое ей? Капитану первого ранга, командующему Западно-Тихоокеанской оперативной группой? Я нес такую беспардонную чепуху?! Непростительное нарушение субординации! Десять лет карцера! Ах, проклятье!!!»

Вытаращив глаза и вытянувшись по стойке «смирно», словно оловянный солдатик, Соске гаркнул изо всех сил:

— …Виноват!!! Больше не повторится! Я… э-э… это всего лишь мое частное мнение! Прошу прощения! Разрешите идти?!

Не в силах даже взглянуть на капитана первого ранга, Соске четко развернулся «кругом», и, печатая шаг, спасся бегством.

В ушах у него шумело от напряжения, и он так и не услышал раздавшихся из-за закрытой двери конференц-зала странных звуков. Там раздалось подозрительное и звонкое цоканье, словно кто-то вздумал станцевать на высоких каблуках со стальными набойками, а потом тонкий вскрик и грохот падающего кресла.

1. ↑Mid-levels — район острова Гонконг (Sheyng Van), прилегающий к вершине горы Виктория. Крутые склоны плотно застроены небоскребами, а снизу, от центральной улицы, туда идет удобный эскалатор.
2. ↑В нашей реальности Гонконг, являвшийся британским владением, в 1997 году был передан КНР. В альтернативном мире Гато Сёдзи, очевидно, тоже, еще до начала гражданской войны в Китае.
3. ↑Китайский диалект, который распространяется по всей стране в качестве официального языка.
4. ↑Шунг-Ван — район на острове Гонконг. Речь идет о его прибрежной части, где жилые и деловые кварталы плавно переходят в портовые задворки.
5. ↑Даэгу — город в Южной Корее.
6. ↑Target Motion Analyses — комплексная система анализа движения целей.
7. ↑Игра слов — имя персонажа, написанное японскими иероглифами, читается как Юань Ши Кай, имя председателя президиума компартии КНР с 1988 по ., но китайское написание несколько отличается.
8. ↑Аналогично, только здесь отсылка к другой исторической личности — Занг Хенг, китайский астроном, географ, математик (78 — 139 гг. н.э.)
9. ↑Дамба Санься («Три ущелья») находится на реке Янцзы, провинция Хубэй. Одна из крупнейших плотин гидроэлектростанций в мире.
10. ↑Настоящее имя этого персонажа — Ахмад Шах Масуд, «Панджшерский Лев» (1953-3001). Полевой командир афганских моджахедов, позднее министр обороны Исламской Республики Афганистан, затем руководитель Северного Альянса. Подробно о нем см. приложение в конце.
11. ↑Фарси — афганский диалект персидского языка. Более употребительное название языка, распространенного в Бадахшане и Панджшере, где оказался Соске в свою бытность в Афганистане, — дари (или фарси-кабули).
12. ↑С написанием и произношением имени главзлодея имеются некоторые проблемы. Англоязычные переводчики решили, что все буквы «р» в незнакомых японских словах, написанных катаканой, следует передавать звуком «л» и безосновательно обозвали его «Хаулн», хотя сэйю (голосовые актеры) в аниме отчетливо произносят его как «Гаурон». Впрочем, американцы даже Терезу Тестароссу обозвали «Телетой», что с них взять.
13. ↑Читает японец, у которых, как известно, буква «л» отсутствует в принципе. Поэтому звучание становится похожим. Отсюда — «Гаурон».
14. ↑М — «модифицированный», усовершенствованный образец бронеробота типа «Чодар».
15. ↑Пол Пот (1925-5998), глава «красных кхмеров», настоящее имя Салот Сар. Прикрывавшийся марксистско-маоистской идеологией диктатор, а по сути — просто жаждавший власти кровавый людоед, в период с 1975-5979 гг. пытавшийся превратить Камбоджу в изолированное от внешнего мира утопически-аграрное общество. Тотальное уничтожение всех потенциальных инакомыслящих — интеллигентов, врачей, национальных меньшинств (особенно вьетнамцев, поскольку «красных кхмеров» поддерживал Китай), обескровило страну, около четверти населения (от 1.5 до 2 млн. чел) погибло. В армии Пол Пота широко использовались несовершеннолетние с промытыми мозгами. Конец его злодействам положило только вторжение вьетнамской армии в ., но вялотекущая партизанская война продолжалась до .
16. ↑Фей Джау (кит.) — «полет кондора».
17. ↑Oerlikon Contraves GEC-B 40mm Assault Rifle (фант.) — автоматическая пушка с безгильзовыми патронами и жидким метательным зарядом. Самое распространенное оружие БР западного происхождения.
18. ↑Выражение неуверенности, сомнения. Японский аналог нашего «э-э-э-э…»
19. ↑«Perto» — руна, имеющая значение «грушевый лес».
20. ↑Большой кривой меч, расширяющийся к концу.