Отступление прошло гладко.

Команда Мао погрузила все оборудование из взломанного хранилища, которое они смогли собрать, в вертолет, и исчезла. Команда Крузо, вежливо попросив прощения у пассажиров и команды лайнера, тоже поспешно оставила судно. Сначала они собирались забрать с собой взятых в плен охранников, подручных капитана Харриса, но, по здравом размышлении, отказались от этого намерения. Едва ли такие мелкие сошки могли располагать информацией об «Амальгам».

Дрейфующий «Пацифик Хризалис» был взят на абордаж Береговой охраны незадолго до рассвета 25-го декабря и вернулся в гавань Йокогамы рано утром. Нахальные школьники средней школы Дзиндай красовались перед телекамерами слетевшихся на поживу журналистов, подпрыгивали, салютовали им пальцами, сложенными рожками, и вели себя так, что учителям стало очень стыдно.

Единственный тяжело раненный человек, коммандер Килли Б. Сейлор, выживший благодаря оперативной медицинской помощи медиков-террористов, привлек пристальное внимание прессы. Бывшие заложники и очевидцы были немало изумлены, когда он заявил: «Это были не террористы. В меня стрелял капитан лайнера!» но списали это на посттравматический шок или несчастный случай.

Коммандер Сейлор, тем не менее, не унимался, и все порывался рассказать журналистам о таинственной горничной, которая ему якобы повстречалась, а также о других загадочных событиях, но командование американского военно-морского флота приказало ему замолчать.

Не стоило раздумывать над этим. Достаточно сказать: «Я сделал все что мог», смириться, и стать героем.

Сначала Сейлор бушевал и не соглашался. Однако когда появилось представление о его переводе с заработанного потом и кровью поста командира подводной лодки на бумажную работу в Пентагон, ему пришлось закрыть рот.

Инцидент глубоко врезался в его память.

Эпизод с капитаном Харрисом выглядел позорно. Потрясенный «несчастным случаем с ошибочной стрельбой и раненым пассажиром», он в невменяемом состоянии бежал с борта лайнера. Он пропал без вести, и его местонахождение осталось неизвестным.

Подобравший Соске и Тессу транспортный вертолет переправил их на борт «Туатха де Данаан». Сагара не получил шанса вернуться на пассажирский лайнер и поговорить с Канаме.

Два дня спустя Западно-тихоокеанская флотилия Митрила устроила отсроченную Рождественскую вечеринку и шумно отпраздновала день рождения Тессы. Она совсем не ожидала этого, и поздравления оказались приятным сюрпризом.

Мардукас, с мрачным видом носивший эльфийскую шляпу и элегантное пенсне, вручил ей роскошный букет; вернувшийся как раз к празднику из Сиднея Калинин подарил красную брошь, добавив, что это от одного из его знакомых. Мао презентовала ей тюбик губной помады от Диор, сказав: «Ты станешь великой женщиной. Не унывай!»

Тесса была вне себя от радости, но к вечеру снова немного загрустила.

Прошло три дня после Рождества, прежде чем Соске уладил все дела, составил рапорт, поучаствовал в шумной вечеринке и, наконец, вернулся в Токио.

Утром 28-го декабря состоялось неурочное классное собрание. Естественно, разговор шел об инциденте с захватом лайнера.

Некоторые школьники из класса не смогли участвовать в поездке, и гордые очевидцы не упустили случая рассказать им о происшествии во всех волнующих подробностях.

Газеты и агентства новостей не подняли по этому поводу особенного шума, поскольку в этот же день нескольку членов кабинета министров США были убиты в результате взрыва террористической бомбы — и эта история затмила все остальное. Ученики школы Дзиндай были очень расстроены этим обстоятельством.

Классный руководитель, Кагурадзака Эри, со слезами на глазах говорила:

— Ну, хорошо, хорошо! Не знаю, под какой несчастной звездой мы родились, раз снова попали в такую опасную ситуацию, но самое важное, это то — что все закончилось благополучно, и никто не пострадал! Но, если вдруг, один шанс из миллиона, случится третий инцидент, пожалуйста, перестаньте дразнить репортеров и показывать им рожки! Всем понятно?!

— Да-а-а-а, — покорно ответили школьники.

— Прекрасно. Тогда желаю вам счастливого Нового года!

Собрание продлилась всего десять минут. Школьники, жалуясь, что их выдернули с праздничных каникул ради такой ерунды, молниеносно разбежались по домам.

У Канаме имелись дела в ученическом совете, и она ненадолго выбежала из класса. Вернувшись через десять минут, она увидела, что класс опустел: все одноклассники разошлись.

Все кроме одного: Соске.

Он прислонился к стене возле окна, и, похоже, ждал ее возвращения.

— Ты закончила? — спросил он голосом, в котором звучало что-то непривычное.

— Да. А ты?

— Пока я свободен. Но... ты помнишь то, что я сказал на корабле?

— М-м... да.

Это был первый раз, когда они остались наедине, после того, как расстались на борту «Пацифик Хризалис». Тогда он успел лишь проговорить: «Я хочу кое-что сказать тебе, когда все это кончится».

Канаме почувствовала себя немного неудобно.

— Ты... ты сказал, что хочешь поговорить со мной?..

— Да. Я...– Соске запнулся. — Как бы это сказать?.. То, что я хотел сказать тебе... ну... — повесив голову, он нервно покосился по сторонам. Покраснел, потер лоб и тяжело вздохнул. — Сдаюсь. Всего несколько дней прошло, а я потерял всю уверенность… — пробормотал он себе под нос.

— Что ты говоришь?..

— Нет ничего. Прости... за всеми этими проблемами я упустил время, но... это для тебя, — проговорил он, натужно сменив тему. Опустив руку в карман, он вынул неограненный драгоценный камень.

Округлый, гладкий окатыш, окрашенный в глубокий бирюзовый цвет, напоминающий цвет океана. В его завораживающей полупрозрачной глубине, казалось, медленно вращался темный колдовской водоворот.

— Что это такое?

— Ляпис-лазурь, — ответил Соске. — Он попал ко мне, когда я был в Афганистане. Если ты не против, я хотел бы, чтобы ты взяла его.

Она ответила с запинкой:

— С-спасибо. Но... ты ведь уже недавно отдал мне рождественский подарок…

— Нет. Это — подарок на день рождения.

— М-м…

— Я уже давно собирался сделать это. С самого начала, я... как бы это сказать, мне казалось… что он подходит тебе.

Собрав всю свою храбрость, он нерешительно взял руку Канаме и положил драгоценный камень на ее ладонь.

— Прости, что я опоздал, но — с днем рождения.

Холод камня и тепло его руки так странно контрастировали…

— И... счастливого Рождества.

— Э-э-э…

Глядя, каких усилий ему стоило выговорить это, она тоже почувствовала странное волнение.

— Спасибо. Пусть немного поздно, но — с Рождеством и тебя!

Продолжение в следующей книге'