Тебе известно, в чем суть магии?
Ответ: во лжи.
Цучимикадо Яко.
Часть 1Случилось это много лет назад.
Когда взрослым выдавался повод встретиться, Харутора и Нацуме обычно играли вместе.
Непоседливый Харутора часто ранился, Нацуме же, принцесса главной семьи, была очень скромной и послушной. Незнакомцев она вовсе боялась, а друзей у неё почти не было. Поэтому каждый раз, когда приходил Харутора, она краснела от радостного волнения. Она слушала всё, что говорил мальчик, и ходила за ним по пятам.
Играли они во внутреннем дворике особняка главной семьи.
Тут раскинулся большой сад: бамбуковая роща, пруд, каменные лампы, поросшие мхом насыпные холмы, святыни и многое другое. Всё кругом вселяло восторг и дух приключений.
Но однажды, когда они играли в пятнашки и прятки, Нацуме вдруг чего-то испугалась и спряталась за Харуторой. Вот-вот готовая заплакать, она крепко прижалась к Харуторе и сказала:
- Кажется, здесь кто-то есть. Он смотрит прямо на меня.
Харутора ничего не видел.
Сначала ему пришла мысль, что Нацуме померещилось; он назвал её испуганным котенком, плаксой, и сказал:
- Ну тогда иди к взрослым, если тебе так страшно. Я могу поиграть и один.
Из-за слов Харуторы Нацуме едва не расплакалась. Однако сдержала слезы и натянуто улыбнулась, после чего они продолжили играть.
Но когда Харутора услышал от родителей, что Нацуме - «ребенок, который видит», то понял, что был не прав.
Нацуме тогда не померещилось - она правда увидела что-то, чего не видел Харутора.
- Прости.
Она распахнула глаза, когда увидела Харутору, склонившего голову в извинениях. Мальчик продолжал настаивать на своей вине, извиняющимся тоном повторяя, что это его ошибка.
- Я не вижу ничего, что пугает меня, а что я не вижу, напугать меня не может. Так что когда тебе страшно, знай - я защищу тебя во что бы то ни стало.
- Ты станешь моим сикигами? - вдруг пробормотала Нацуме себе под нос и направила на Харутору ожидающий взгляд.
В тот момент, Харутора не понял значения её слов.
- Что за сикигами? – спросил он.
Нацуме, покачав головой, ответила:
- Я не знаю. Бабушка сказала, что сикигами – это мой хранитель. И что им станешь ты, Харутора, по одной из наших семейных «традиций». И будешь защищать меня.
Но мальчик все равно не понимал.
- Что еще за «традиция»?..
- Так решили наши семьи, Харутора.
- Правда? Почему я ничего не слышал об этом?
- Но так было решено.
Ощущая, как будто над самыми важными для неё вещами смеются, Нацуме ответила твердым тоном, отчего Харутора смутился. Нацуме, увидев сомнение на его лице, неуверенно спросила:
- Ты не... будешь моим сикигами?
Услышав ее дрожащий голос, Харутора запаниковал, думая что снова заставил девочку плакать.
Однако Нацуме не заплакала. Она беспокоилась, боялась, выглядела, словно сейчас заплачет, но Харутора видел, что её глаза не метались. Они напоминали поверхность горного озера в облаках, отражающую лишь небеса. А её взгляд наполняла до сих пор неведомая Харуторе решимость.
Будто пленённый глазами Нацуме, он ответил:
- Хорошо, я стану твоим сикигами. Я всегда буду рядом, всегда буду защищать тебя.
Нацуме подняла правую руку, протягивая свой мизинец. Харутора тоже поднял правую руку, и они сцепили мизинцы.
Со страшно серьезным видом Нацуме начала монотонно петь. Чуть позже присоединился Харутора, и их голоса сплелись в обещание.
Когда Нацуме опустила руку, на ее лице засияла такая улыбка, словно она выиграла в самой большой лотерее в жизни. Эта ослепительная улыбка говорила о том, что они наконец помирились.
"Но почему я не улыбаюсь так же ярко, как Нацуме?" Голова подсказывала - все замечательно, но что-то в глубине души не давало покоя. Ощущение, словно проглотил конфету размером с кулак.
Тяжело, болезненно, но он не мог её выплюнуть – слишком сладко.
После этого они продолжили играть в саду, как обычно. Всякий раз, когда Нацуме становилось страшно, Харутора смотрел на пустое место, затем махал кулаками, смело кричал и преследовал то, что видела только девочка.
Не важно, что произошло, он определенно не должен был допустить, чтобы ей причинили вред.
Но это было много лет назад.
Это история о том времени, когда Харутора ещё не ведал о "будущем".
Часть 2Когда транспорт прибыл на место, миазма уже вылилась в окрестности.
Большинство людей, застигнутых бедствием в торговом районе, уже нашли укрытия - улица пустовала. Оммёдзи в защитной одежде от миазм, включив аварийную остановку, вышли из транспорта.
Источником бедствия было старое дерево в центре торгового района. Оно извивалось, как хвост животного, нагнетая вокруг аномальное духовное давление.
Аура – ей обладает всё живое.
Аура обычно колеблется, сохраняя стабильное состояние.
Но иногда колебания выходят из-под контроля, и неустойчивая аура превращается в миазму, всё дальше смещаясь от баланса.
Инциденты, в которых аура не может восстановиться, превысив предельный уровень для самоочищения, – это духовные бедствия по терминологии Оммёдо. А изгнание духов – «Экзорцизм» - долг оммёдзи, членов Агентства Оммёдо.
Словно стая воронов, танцующих в токийской ночи, они окружили древнее дерево, один за другим доставая маленькие кинжалы.
Начав читать заклинание, они вонзили клинки в дорогу под ногами. Лезвия, наполненные магической энергией, крепко засели в асфальте. А потом вспыхнули белым светом, который побежал по земле, окружая древнее дерево; и из этого светового кольца вырос барьер, отрезающий источник духовного бедствия от внешнего мира.
Однако дерево не прекратило двигаться. Оно продолжало извергать миазмы, словно распыляло споры, а ветви упирались в барьер, будто хотели разрушить его.
Духовное бедствие уже достигло второй фазы, и оммёдзи не могли позволить себе относиться к нему легкомысленно. Если ничего не предпринять, то скоро оно войдет в третью фазу и миазма приобретет форму, порождая «демона».
Именно тогда...
- Простите, что заставил вас всех ждать!
К оммёдзи, поддерживающим барьер, подъехал мотоцикл, с которого резво спрыгнул мужчина с проницательным взглядом.
На нем не было спецодежды, защищавшей от миазм, но вместо нее - разноцветная куртка и джинсы с дырками на коленях. Выглядел он совершенно не похоже на оммёдзи.
Тем не менее, он числился командиром этой группы, являясь одним из лучших профессионалов страны – Национальным Оммёдзи Первого класса.
Но он был командиром этой группы, один из лучших в стране – одним из Национальных Оммёдзи Первого класса.
- Еле успел. Я разберусь с этим демоном одним ударом, а вы, ребята, не расслабляйтесь и поддерживайте барьер!
Мужчина бросился вперед, обнажая катану, которая висела у него на поясе.
Рассекая мечом воздух, он рисовал сложный узор. Лезвие сверкало ослепительным светом, словно охваченное пламенем, - таким образом он превращал ауру в магическую силу.
Командир воронов выкрикнул:
- Пятью элементами, острый дух металла, разрежь духа дерева! Металл превосходит дерево! Рассейся, демоническая миазма!
Занесенный меч обрушился на ствол дерева.
☆- Вау, круто!
Цучимикадо Харутора втянул лапшу с одноразовых палочек, уставившись в телевизионный экран.
Он сидел в маленькой лапшичной, наполненной атмосферой эпохи Сёва. Окна были широко распахнуты, а старый вентилятор разносил прохладный воздух по помещению, отгоняя летнюю жару.
По телевизору в прямом эфире показывали, как оммёдзи ликвидировали духовное бедствие. Так как почти все они случались в пределах Токио, это казалось чем-то из другого мира для Харуторы, жившего в сельском местности. Он направил свои палочки на телевизор:
- Смотри, Тодзи. Это дерево не меньше двух метров в диаметре, но он срубил его одним махом, прямо как в манге! - оживленно сказал он Ато Тодзи, сидевшему напротив.
Тодзи уже давно поел и сейчас лениво развалился на стуле. Послушав Харутору, он повернул голову и посмотрел на телевизор за спиной. Пара свирепых глаз бросила скучающий взгляд из-под банданы.
- В конце концов, элита оммёдзи не слишком отличается от героев манги.
- Элита?
- Те, кто прошли «экзамен оммёдзи Первого класса», также известные как Национальные Оммёдзи Первого класса. Была же статья в журнале, который я давал тебе почитать, верно?
- А? Так этот парень с катаной - один из «Двенадцати Небесных Генералов»? Удивительно!
Харутора перевел взгляд обратно на телевизор. Теперь показывали репортера, объяснявшего происходящее, и парень продолжал так же заворожённо смотреть на экран. Затем вспомнив, что он еще не доел, снова принялся за лапшу.
Говоря в целом, оммёдзи – довольно своеобразная профессия.
Но когда кто-то становится Национальным Оммёдзи Первого класса - это совершенно другой разговор.
Так называемые «Двенадцать Небесных Генералов» - это просто название, дарованное СМИ, так как была лишь дюжина Национальных Оммёдзи Первого класса, которые смогли сдать этот экзамен. Можно сказать, это первоклассная элита.
- Такие репортажи в последнее время что-то зачастили, – заметил Харутора, уминая удон.
- Похоже, духовные бедствия происходят всё чаще и чаще… Но это проблемы Токио. – Тодзи посмотрел в окно на умиротворённый пейзаж.
Харутора опустил палочки в миску с удоном и посмотрел на Тодзи:
- Ха. Спустя много времени захотелось вернуться?
- Вовсе нет, мне не противно спокойствие.
- Ха-ха, не ври. В Токио ты был жестоким малолетним преступником.
- Заткнись и ешь свою лапшу.
Тодзи прищурил глаза и наморщил лоб, а Харутора засмеялся, протягивая руку к маленькой бутылочке с острым соусом.
☆Как только они вышли из лапшичной, Харутора зажмурился, спасаясь от солнца, настолько яркого, что белело в глазах.
Августовское солнце висело высоко в небе. Сильный жар поднимался от асфальтовой дороги, прерывистое стрекотание цикад напоминало шум прибоя.
С другой стороны улицы зеленел парк. А подняв взгляд, Харутора увидел синее небо и разбросанные по нему большие белые облака.
Лето.
Харутора и Тодзи вышли из лапшичной и остановились у дверей.
- ...Жарко-то как.
- Лето, знаешь ли.
Они почти слышали, как плавится их кожа под горячими солнечными лучами. Друзья пересекли дорогу и уже в тени деревьев возобновили свою бесцельную прогулку.
Сейчас были летние каникулы, но сегодня они провели всё утро в школе на дополнительных занятиях, и только теперь, по пути домой, устроили поздний обед.
Они оба носили летнюю форму – белую рубашку с коротким рукавом и серые брюки. Тодзи также надел бандану, чтобы волосы не лезли в глаза.
Несмотря на одинаковую форму, впечатление они производили разное. Тодзи выглядел гораздо привлекательнее Харуторы. Они были словно тигр с высунутым от жары языком и волк, спокойно высматривающий свою жертву. Конечно, одной из причин такого контраста могло быть то, что Тодзи от природы красивее.
- У меня до сих пор жжет во рту.
- Ты добавил слишком много острого соуса.
- Я не специально, всё потому, что крышка бутылки упала.
- Тебе, как всегда, не везет, - усмехнулся Тодзи.
Харутора был и вправду поразительно невезучий, и то, что отвалилась крышка, когда он наливал острый соус, можно считать мелочью. К примеру, он двенадцать раз попадал под машину. Хотя трудно сказать, хороша или плоха удача, если после двенадцати аварий он до сих пор жив.
- Это проклятие точно досталось мне от предков.
- Ну, с твоей-то родословной - скорее всего, - с сарказмом ответил Тодзи, которому поднадоел нескончаемый поток жалоб Харуторы.
Солнечные лучи проходили сквозь листву и падали на асфальт, покрывая его пятнистым узором. Четко очерченные тени контрастировали с крапинами света. Казалось, что даже жара немного спала.
- Хорошо… Что будем делать дальше?
Харутора продолжал бормотать, когда неожиданно его телефон зазвонил, словно имел своё мнение на этот счет.
- О. - Харутора достал мобильник из кармана.
Он открыл раскладушку, но, увидев имя на экране, тут же прикрыл глаза и молча закрыл телефон. Затем положил его обратно в карман, словно ничего не случилось.
- …Хокуто? – покосился на него Тодзи.
- …Хокуто.
Харутора не стал объяснять дальше, а Тодзи не донимал вопросами.
Они слушали цикад, неторопливо прогуливаясь.
- Чем займемся дальше? У меня нет с собой мелочи, но можно спастись от жары в игровом центре.
Когда Харутора предложил это, его настроение сразу поднялось.
- К сожалению, твои усилия тщетны.
- Чего? Что это значит?
- Ты уже попался, спасибо твоей невезучести.
Тодзи указал назад, за спину Харуторы.
- Бакатора!
Голос прозвучал легко и жизнерадостно - прямо воплощение энергичности.
Тогда Харутора услышал звук шагов, и вскоре что-то теплое и мягкое повисло на его спине.
- Я нашла тебя! Почему не берёшь трубку? Отвечай! Бакатора!
- Н-не делай так, Хокуто! Я не могу дышать!.. Я сейчас умру!..
Две руки протянулись из-за спины Харуторы, обхватывая его шею. А короткие, светлые волосы слегка развевались на летнем ветерке.
Шея Харуторы была сильно сдавлена, и он отчаянно пытался ослабить хватку Хокуто. Но та не упустила возможность нанести завершающий удар и, закричав «Банзай!», взъерошила волосы парня.
- Бакатора! Бакатора!
- Эй, прекрати! Не прижимайся ко мне, хулиганка, сейчас слишком жарко!
- Да что ты говоришь! Потом пахнет тут только от тебя.
- Не нюхай меня!
- Ах, пахнет супом, опять ел удон?
- Разве я не говорил тебе не нюхать других людей?! Ты как собака!
Покраснев, Харутора сделал большой шаг назад. Хокуто, наконец освободив его, сверкнула улыбкой и детским голосом сказала:
- Сегодня такая жара... Не ожидала, что ты сможешь съесть удон. Твой мозг наверняка зажарился.
- Есть удон в жару, как и ожидалось от Харуторы.
- Не твоё дело! И не смотри на удон свысока, это блюдо – наследие японской…
- Тодзи, а ты что ел?
- Собу.
- Ты забыла, что я с тобой разговариваю? Или просто меня игнорируешь?
Харутора напряженно зарычал, на что Хокуто невозмутимо выставила перед ним ладонь.
Так они общались с Хокуто еще со средней школы. У неё были большие глаза, уголки губ - от природы подняты вверх. Манера речи напоминала мальчишескую, но лицо - на удивление симпатичное. Она была одета в облегающее поло и мини-юбку, а руки и ноги выглядели слегка загорелыми.
Усердно размахивая милыми ногами, она ходила туда-сюда между расстроенным Харуторой и Тодзи, который не особо обращал на неё внимание.
- Ребята, вы ходили на дополнительные занятия и сегодня? Как и ожидалось от Короля Провалов и Мастера Прогульщика.
- Какая же ты шумная. Так что здесь делаешь?
- Хм-м? Ничего, просто вышла погулять.
- В такой супер жаркий день? Я был лучшего мнения о тебе.
- По крайней мере, в этом куда больше смысла, чем в летней школе. Знаешь, Харутора… в этом мире только умные люди преуспевают.
- Да уж, убедительность этого парня действует на нервы…
- Я не парень, я девушка, Бакатора.
- Помолчи, хулиганка.
Харутора огорчённо смотрел на господствующую Хокуто.
Кстати, «Бакатора» - оригинальное творение Хокуто, которым девушка описывала Харутору, как «старого тигра, весенним днем дремавшего пузом кверху», стыдя его. Сравнение было очень метким, и она на не смогла устоять перед восхвалением своего остроумия, когда придумала это прозвище. Но, слыша его, Харутора чувствовал лишь ярость.
Наблюдая их перебранку, Тодзи молча вздохнул.
- К слову, у тебя все-таки пугающе верная интуиция. Смотрел трансляцию?
- Да, вместе с Тодзи. А ты, как всегда, внимательна.
- Итак, я должна снова это сделать…*
Просто невыносимо. Тодзи отвернулся, отводя взгляд. Харутора же сделал недовольное лицо, словно тигр, которому только что побрили голову.
Хокуто их реакция ничуть не смутила.
- Короче говоря! Не важно, почему я звонила вам, ребята; в первую очередь Харутора за то, что не ответил на вызов. Давай, пошли!
После этих слов она, выпрямив спину, схватила Харутору за руку и потянула за собой.
Руки у нее были стройные, женственные, но поразительно сильные.
- Эй, что ты делаешь?!
Хокуто тащила Харутору, вынужденного теперь бежать за ней.
Тодзи с беспомощным видом поднял бровь.
Затем он сунул руки в карманы брюк и неспешно последовал за парочкой.
Часть 3- Я правда не могу понять, почему должен угощать Хокуто мороженным? Не понимаю…
Десять минут спустя.
Харутора сидел на скамейке в парке, глядя на мороженное в пластиковом стаканчике, и жаловался, видом и тоном выражая свое недовольство.
В противовес, Хокуто, получив желанную компенсацию, была вне себя от радости.
- Глупый ты, Харутора, не удивительно, что ты всегда заваливаешь экзамены.
- Не говори ерунды! Это моё право - не брать трубку, а насчет мороженного…
- Ням.
- Эй, не ешь втихомолку чужое мороженное! Да еще и верхний слой, какого черта?!
Харутора зарычал и отодвинул стаканчик от Хокуто. Так как девушка ела слишком быстро, она скривила лицо и потерла висок - можно сказать, самопричинённая боль*.
- …Хокуто, ты здесь, чтобы в очередной раз посоветовать Харуторе стать оммёдзи? – открыл рот Тодзи, который в сторонке попивал содовую.
Хокуто выпрямила спину, словно готовясь к ответу.
- Харутора.
Хокуто придвинула своё лицо вплотную и уставилась ему прямо в глаза. Харутора машинально отодвинулся назад.
- Ч-что?
- Ты смотрел сегодняшний репортаж, верно?
- Д-да…
- Разве ты не представлял себя таким, как они? Думал же об этом, да? Так ведь, правда? Естественно, ты захотел стать таким же как они, признайся.
Хокуто говорила невероятно оживленно.
- Совсем не хочу, - беспомощно вздохнул Харутора, готовясь к словам, которые слышал уже более десяти раз.
- Почему? Харутора, ты потомок Абэ-но Сэймэя, из семьи Цучимикадо, семьи истинных оммёдзи!
Раздраженный нападками Хокуто, Харутора состроил гримасу.
Каждое ее слово было правдой.
Абэ-но Сэймэй жил в эпоху Хэйан и был выдающимся оммёдзи того времени. После того, как он умер, его сыновья заявили, что «Цучимикадо» - истинные оммёдзи, и семья господствовали в обществе Оммёдо в течение длительного периода, вплоть до эпохи Мэйдзи. Излишне говорить, что Харутора – Цучимикадо Харутора – потомок этого известного семейства.
Но.
- Хокуто, я же говорил тебе. Говорил уже много раз и не хочу больше повторяться. Хоть я и Цучимикадо, моя семья принадлежит к «побочной ветви», которая отличается от невероятной «главной ветви» как небо от земли.
- Несмотря на это, ты все равно Цучимикадо! Ты родился в семье с историей, восходящей к эпохе Хэйан. Но учишься в обыкновенной старшей школе, сутками бездельничаешь, беззаботно заваливаешь тесты, каждый день ходишь на дополнительные занятия и бесконечно ноешь… Тебе не кажется, что ты жалок?
- Не стоит лезть в чужие дела…
Хокуто говорила ясно и логично, но Харутора не мог не хмуриться.
Хокуто уже неоднократно пыталась убедить Харутору стать оммёдзи. И каждый раз, когда видела новости о них, усиливала натиск. Она всегда говорила одно и то же: что он рожден в известной семье. Её уговоры можно было бы назвать полными энтузиазма, но на ум скорее приходило слово «упрямство».
- Раз ты родился в известной семье, у тебя нету обязательств?
- Вовсе нет, из какого ты вообще времени?
- Харутора, ты слишком безответственный!
- Что ты имеешь в виду под «безответственным»? Просто так случилось, что я родился в побочной ветви Цучимикадо. Я обычный, неинтересный ученик старшей школы… Хотя мой отец специализированный оммёдзи, он простой деревенский врач. Правильно?
Харутора попытался заручиться поддержкой Тодзи. Тот, спокойно наблюдая со стороны, криво улыбнулся и кивнул головой.
- Я знаю. В конце концов, он мой спаситель.
Однажды, когда Тодзи жил в Токио, он был втянут в духовное бедствие, оказавшись на грани между жизнью и смертью, и так случилось, что доктор Оммёдо – специализированный врач, владеющий целительными техниками Оммёдо – был как раз в Токио и сумел спасти жизнь Тодзи.
Этот доктор, который лечил Тодзи, приходился Харуторе отцом.
Даже сейчас, в теле Тодзи остались последствия духовного бедствия, и ему часто приходилось подлечиваться у отца Харуторы. Причина, по которой он посещал летнюю школу, состояла не в том, что у него плохие оценки, а в том, что из-за лечения пропустил слишком много занятий. О духовных бедствиях он знал не понаслышке, к тому же раньше увлекался Оммёдо, потому неплохо разбирался в техниках экзорцистов.
- Отец Харуторы - прекрасный доктор Оммёдо, который не позорит семью Цучимикадо, в отличие от ни на что не годного сына.
- Неважно, в любом случае у меня нет таланта к техникам оммёдзи. Да я даже не вижу ауру. Впрочем, я не жалуюсь, ничего неудобного в этом нет, – возразил Харутора, после чего проглотил большой кусок мороженного.
Оммёдзи – крайне своеобразная профессия, для получения которой основным условием является наличие какого-нибудь таланта или навыка, например, ощущения ауры – способности, известной как «Духовное зрение». Также немаловажный критерий являлась сила.
Но Харутора не обладал способностями такого рода; другими словами, он не мог стать оммёдзи. Это было самым веским доводом.
И только Хокуто не соглашалась с этим.
- Разве не достаточно попросить отца дать тебе способность «видеть»? Среди техник оммёдзи есть такие заклинания, правда, Тодзи?
- Думаю, да. Слышал, что если за дело возьмется одаренный и опытный оммёдзи, то эффекты могут сохраняться годами, - поделился Тодзи.
Хокуто посмотрела на друга со взглядом, в котором читалось: «Вот видишь!» Харутора отвернулся, опровергая это:
- Я же сказал, что меня всё устраивает как есть. Тем более золотой век семьи Цучимикадо закончился уже давно. Сейчас в упадке даже аристократичная главная семья, а семья побочной ветви, как моя, уже особо не отличается от обыкновенной.
- Именно поэтому Харутора должен стать невероятно сильным оммёдзи и возродить семью Цучимикадо!
- Откуда только берется твой энтузиазм…
Изнурительное чувство тщетности захлестнуло Харутору. Он не рвался в оммёдзи, да и таланта в себе не видел, поэтому ему было очень трудно принять то, что должен стать одним из них только потому, что родился в подходящей семье. Он не понимал, почему Хокуто так в этом заинтересована.
- А, также есть талантливая девушка из главной семьи, моя ровесница, так что мне можно не возиться с миссией по возрождению Цучимикадо.
Харутора сказал это как бы в сторону, но глаза Хокуто тут же вспыхнули.
- Ты о девушке, с которой вместе рос, о той родственнице?
- Именно. Она талантлива. Переехала в Токио сразу, как окончила среднюю школу. Теперь учится в знаменитой школе, которая готовит будущих оммёдзи. Более того, ей только шестнадцать, но она уже провозглашена наследником семьи Цучимикадо. Оставлю ей бразды правления - и семейная честь точно будет сохранена.
- Что ты говоришь? Она же девушка, разве тебя это не раздражает?
- Ни капли, - быстро ответил он, и Хокуто потупилась, упав духом.
- Печально. По крайней мере, тебе должно быть немного стыдно.
- Но разница в наших способностях настолько велика, что сравнивать себя с ней бессмысленно, – небрежно сказал Харутора. - Но, благодаря талантливой девушке из главной семьи, никто просто не ожидал чего-то большего от ребенка из побочной ветви. Когда я сказал родителям, что собираюсь пойти в обычную старшую школу, они не стали возражать. Я даже могу сказать, что благодаря ей моя жизнь стала намного спокойнее.
Последние слова выражали его настоящие мысли. Харутора не завидовал девушке из главной семьи, не чувствовал себя неполноценным. В конце концов, становиться оммёдзи он не хотел, вообще не представляя себя с таким желанием.
Они виделись друг с другом, когда были маленькими, но после средней школы постепенно отдалились.
Особенно сейчас…
- Правда? - тихо спросила Хокуто.
- Что?
- Правда, что никто не возлагает никаких надежд на тебя, Харутора?
- Я только что сказал - наверное … нет…
Глаза Хокуто отражали боль, которую она не показывала прежде, и Харутора говорил все менее и менее уверенно.
Хокуто посмотрела прямо в глаза Харуторе. Он до сих пор не мог понять, что скрывается за этим взглядом, но чувствовал себя так, словно его душа тонет в её глазах.
Стрекот цикад внезапно утих.
Сцена полугодичной давности возникла в его сознании. Зимний день третьего года средней школы, когда Харутора решил учиться в обычной старшей школе…
Пара прекрасных, притягивающих глаз смотрела прямо на Харутору.
Внезапно в них заблестели слезы.
- Ложь.
Воспоминание пронеслось в его сознании.
В груди стало беспокойно, и сильная боль, пронзившая её, отзывалась как старая рана.
Тогда…
- …Капает, – сказал Тодзи.
Харутора присмотрелся и обнаружил, что его мороженное растаяло, и большая часть вытекла из стаканчика. «Черт!» - воскликнул Харутора, поспешно вставая, но, к сожалению, на штанах уже осталось мокрое пятно.
В какой-то момент, солнце незаметно сдвинулось, причем так, что рука Харуторы больше не находилась под тенью деревьев. Снова дала о себе знать его невезучесть.
- Почему ты не сказал раньше!
- Ты должен был заметить это первым.
- …Кажется, словно ты обмочился.
- Хокуто, я смотрю, тебе весело!
Харутора покраснел, а к Хокуто вернулась ее жизнерадостность, и она весело засмеялась. «Вот,» - предложила она платок другу. Несмотря на то, что он по многим причинам не желал принимать её помощь, Харуторе ничего не оставалось, кроме как взять её платок.
- …Ладно, завершим сегодняшнее совещание. Старший сын побочной ветви пока на первом году старшей школы, так что не стоит спешить и решать его судьбу прямо сейчас. - Тодзи прищурился, смотря на облака из-под банданы.
Действительно, при такой жаре будущее виделось туманным миражом.
В любом случае, никто не мог точно сказать, что произойдет дальше.
А что еще более важно, сейчас летние каникулы.
- Те, кто хотят стать оммёдзи, начинают тяжело трудиться сразу, как оканчивают среднюю школу, – ответила Хокуто, по-прежнему убежденная в своей правоте.
- Сравнивать с другими бесполезно. В конце концов, Харутора даже не видит духов. Считаешь, без этого он сможет стать оммёдзи?
- Но…
- К тому же, ни в чем другом он тоже не силен.
- Ах…
- Почему ты не нашлась, что сказать на это?! И Тодзи, ты слишком любопытный!
Протесты Харуторы утонули в шуме цикад, к которым примешался смех Хокуто и вздох Тодзи.
Августовский вечер.
Палящее солнце явно не собиралось сдаваться.
Часть 4После этого Харутора и остальные отправились в игровой центр, где неторопливо убили время, и разошлись по домам, когда солнце начало опускаться.
В последние несколько дней, они жили именно такой жизнью. Хокуто и Харутора были в разных школах, но, как только начались летние каникулы, троица проводила вместе почти каждый день.
- Покой действительно умиротворяет…
- А скука действительно скучна.
Тодзи и Харутора обменялись этими словами, пока шли по торговой улице к станции. Поскольку Хокуто жила в другой стороне, она отделилась от них раньше. Парни шли рядом, окруженные атмосферой лени.
На оживленной торговой улице повсюду толпились люди, пришедшие купить ужин. Аромат колы, тянувшийся из магазинчиков, пробуждал в Харуторе голод.
Он заметил, что на стенах и столбах развешаны плакаты, сообщающие о фестивале фейерверков. Его проводили на территории местного храме, где каждый год посмотреть на салют собиралось море людей.
Фестиваль пройдет завтра, и, конечно, Харутора и остальные, не имея никаких дел и планов, решили присоединиться к веселью.
- Кстати, о фестивале. Тодзи, ты же первый раз пойдешь.
Тодзи переехал сюда этой весной, тогда они и стали друзьями.
- В прошлом году ты ходил вместе с Хокуто, правильно?
- Ага. Помню, и в позапрошлом тоже с ней ходил.
- Всё нормально? В этом году будет третий лишний.
- Эй-эй, мы с Хокуто просто друзья, ты же не думаешь, что я и эта хулиганка - встречаемся? Она же разговаривает, как парень.
Хотя она и выглядит мило, но вот душит людей со спины, даже не задумываясь. Да и разговаривает не как девушка, а скорее как парень, однако именно из-за этого он мог спокойно и легко общаться с ней.
После ответа Харуторы Тодзи слегка приподнял правую бровь.
- Просто друзья?
- Ну, когда мы первый раз посетили фестиваль, я сказал что-то наподобие: «Это очень похоже на свидание» …
- …Она разозлилась и стала отрицать?
- Я принялся отчаянно объяснять, что это шутка. Но кто знает, услышала ли она, пока заставляла покупать ей еду. Неудачный был день.
- …Харутора.
- А?
- Прозвище Бакатора тебе вполне подходит.
- Что?!
Харутора уставился на Тодзи. Но тому было слишком скучно, и вместо ответа слабая улыбка пробежала по его губам.
- Но раньше Хокуто так не раздражала и редко упоминала об оммёдзи. Наверное, изменилась в начале года?.. Она внезапно начала доставать меня… Но на самом деле, я не представляю, какие злые мысли таятся у неё в голове.
Одно дело, если бы она сама хотела стать оммёдзи. Но уговаривать другого человека избрать эту профессию лишь потому, что родился в знатной семье… Даже если она просто веселиться, такое отношение слишком раздражает.
- …Она просто не может смириться с тем, что на тебя смотрят свысока, да?
- Никто не смотрит на меня свысока. Говоря по правде, только она так делает.
- Что есть, то есть.
- Также, она не хочет понять, что Цучимикадо уже давно потеряли своё влияние.
Харутора всё не прекращал ворчать.
Ухмылка появилась на лице Тодзи, пока он слушал.
- Ты не можешь винить её за то, что она не знакома с текущей ситуацией в семье. Просто прямо скажи ей, что больше семью Цучимикадо нельзя назвать знатной, что она отошла от дел.
От слов Тодзи веяло холодом, и на лице Харуторы отразилась горечь.
Хокуто говорила правду: во время эпохи Хэйан семья Цучимикадо действительно была полноценным кланом, известной семьёй оммёдзи.
Тем не менее, в современной Японии, в обществе Оммёдо, их имя уже не имело такого веса.
Основателя семьи Цучимикадо, Абэ-но Сэймэя, о ком сложено бесчисленное количество историй, хорошо помнили даже сегодня. Но его дети, Цучимикадо, были почти неизвестны, и по большей части только люди, относящиеся к сообществу Оммёдо, знали это имя.
После реставрации Мэйдзи, Бюро Оммёдо – организацию, контролирующую оммёдзи, упразднили, и Цучимикадо перестали занимать важное место в мире Оммёдо. Упадок Цучимикадо можно проследить до времён сёгуната Токугавы, когда основное влияние перешло в семьи побочных ветвей - Курахаси и Вакасуги, и хотя Цучимикадо оставались главной семьей, по сути они сохраняли свой статус лишь номинально.
Но после того как эпохи Мэйдзи и Тайсё закончились и началась эпоха Сёва, Японию охватил пожар войны, и семья Цучимикадо внезапно снова оказалась в центре внимания.
Накануне Тихоокеанской войны высшие чины японской армии, которые верили в сверхъестественные силы и религию, планировали использовать магию в военных действиях.
Эта группа людей возродила Бюро Оммёдо, а управлять им назначила юношу, который только что стал главой семьи Цучимикадо – Цучимикадо Яко.
Тем не менее, все было не совсем так.
Военные возродили таинственное, древнее Бюро Оммёдо, реконструировали его и даже вложили огромные суммы денег в исследования и разработки - всё потому, что увидели влияние «магии» одного человека. И этим человеком был Цучимикадо Яко. Его сила и несравненный талант в магии привлекли внимание армии.
Молодой глава семьи Цучимикадо получил от военных финансирование с трудовыми ресурсами и провел реформы в сфере японской магии.
Он изучал не только магию: он объединил с ней эзотерический буддизм, сюгэндо, синтоизм и другие японские религии, привнося уникальные идеи и формируя совершенно новую систему магии. Эта система оказалась крайне полезной в том числе и для военных.
Ближе к концу войны её доработали и затем она стала Оммёдо современной Японии…
«Основное Оммёдо»
Другими словами, Цучимикадо Яко можно назвать отцом современной магии.
Тем не менее, сейчас имя Яко являлось табу в магическом сообществе.
Событие, послужившее причиной запрета, произошло в последние дни Тихоокеанской войны, когда Япония вот-вот должна была проиграть.
В то время военные, загнанные в угол, обратились к Бюро Оммёдо, сбегая от реальности и постепенно теряя рассудок. Военные попросили Яко провести широкомасштабный магический ритуал, чтобы повернуть исход войны – что в конечном счете не увенчалось успехом.
Об этом ритуале не осталось никаких детальных записей, но разрушительные последствия говорили сами за себя. Яко погиб, а эффект ритуала сильно сказался на ауре Токио, разрушив её баланс, что привело к не виданному ранее духовному бедствию.
По слухам, той ночью в столице проходил Хякки Яго*.
Но в то же время Токио атаковала армия Соединенных Штатов, и город был почти парализован, потому уже никак не узнать, что произошло на самом деле.
- …Но, как по мне, звучит как что-то из учебника истории… Просто большая ошибка, которую допустил ваш предок в прошлом веке.
- Верно, - сухо ответил Харутора.
В любом случае, аура постепенно стабилизировалась, но полностью до сих пор не восстановилась. Исследователи считали, что во время ритуала Яко произошли некоторые критические изменения.
Как результат, Японию оккупировало США, и Бюро Оммёдо было направлено на борьбу с духовными бедствиями, которые продолжали появляться даже после окончания войны – все полномочия были переданы в Бюро Оммёдо. После смерти Яко, наполовину разрушенное Бюро отделили от военных, и оно сосредоточилось на противодействии токийским духовным бедствиям. Как ни странно, с помощью разработанной Яко системы магии.
Сейчас Бюро Оммёдо называется Агентством Оммёдо и заведует всем, что связано с магией, но их главный долг - подавление духовных бедствий, вспыхивающих в стране, в основном в Токио.
Последствия ритуала Яко до сих пор связывают японское магическое сообщество. История Оммёдо испокон веков шла рука об руку с бедами семьи Цучимикадо. Не было бы преувеличением сказать, что и нынешнее положение японского магического сообщества берет свои корни в семье Цучимикадо.
- Ты действительно родился в непростой семье.
- Не говори.
Про Оммёдо и семью Цучимикадо были горы книг, и почти не осталось неописанных событий. Но, кроме таких людей, как Тодзи, которые сами проявляли интерес, никто больше не притрагивался к этому.
- Почему бы тебе не найти Хокуто и не объяснить ей, в какой тяжелой ситуации сейчас Цучимикадо?
- Боюсь, она ответит: «Тогда ты должен смыть позор твоего предка!» - и энтузиазма у нее только прибавится.
- Вполне возможно.
- Кстати, правда ли она не знает о том, что происходит, раз так сильно убеждает меня?
- Великое духовное бедствие упоминалось в школьных учебниках, но имя Яко там нет.
- Но как-то она узнала, что семья Цучимикадо была известна. Это не слишком распространённый факт.
- Говорить об этом сейчас нет смысла, и, что более важно, она была загадкой с самого начала, так что ничего странного.
- Ага…
Переходя дорогу, Харутора скрестил руки, раздражаясь всё сильнее.
Они с Хокуто знали друг друга с давних пор, но познакомились по случайности. Они были одного возраста, но Харутора не знал, в какую старшую школу она ходила, где жила, он даже не знал её фамилии. Кроме того, Хокуто всегда отшучивалась от подобных вопросов.
- Может быть, она шпион Агентства Оммёдо?
- Это государственная организация, какие «шпионы»?..
- Тогда, может она член подпольной магической группировки?
- Подумать только, ты даже подполье вспомнил.
Тодзи холодно посмотрел на Харутору, захваченного бесполезными идеями.
- Что ты сам думаешь, Харутора?
- А? Думаю о чем?
- Об оммёдзи. Хочешь ли ты стать оммёдзи?
- Эй, почему ты вообще спрашиваешь? Сам только что говорил, что у меня нет таланта.
- Не важно, есть у тебя талант или нет, я спросил о твоих желаниях, - дразнящим тоном сказал Тодзи.
У него имелась плохая привычка говорить о нелепых вещах с серьезным лицом.
- Честно говоря, в детстве я верил, что я определенно стану оммёдзи… Я действительно так думал.
- Вот как.
- Но не потому, что я так хотел, а скорее из-за «традиций» - у меня не было выбора. Как-то так.
- Традиций?
- Да, это считается «семейной традицией»… наверное, - туманно ответил Харутора. - Но я тогда был совсем маленьким. Однажды я спросил отца о «традициях», и они оказались чем-то вроде обычаев из прошлого. Незадолго до того, как я определился со старшей школой, он сказал, что теперь другое время, и я могу решать сам.
Будучи ребенком, он восхищался Абэ-но Сэймэем и увлеченно играл в оммёдзи. До поступления в среднюю школу он каждый день оттачивал движения, которыми оммёдзи вынимали из коробки талисманы и метали их; и позировал перед зеркалом. Но это осталось в прошлом, о котором он не мог рассказать Тодзи даже под страхом смерти.
После того как он узнал, что у него нет таланта, его энтузиазм постепенно угас, и он стал думать о других вещах – абсолютно нормальных вещах.
В таком изменении нет ничего странного. Довольно много детей хотят стать спортсменами или космонавтами, но большинство из них вскоре забывают о своих детских мечтах.
- …Если бы у меня был талант, все было бы совсем иначе...
Если бы он, сын побочной ветви, мог видеть духов, у него безусловно была бы совершенно другая жизнь. Но он не знал, лучше или хуже выдался бы тот путь.
И как раз после этой мысли…
- …Думаю, у тебя есть талант. – обыденно сказал Тодзи. Харутора удивился, горько улыбнувшись.
- Что ты говоришь, это жутко. Не успокаивай меня.
- Я просто говорю правду. Разве ты не используешь талисманы?
- Талисманы? Ты о целебных амулетах? Я просто подражаю отцу. Единственное заклинание, которое мне известно - это стандартный «Приказ», и, что важнее, я не могу видеть духов, так что это просто трата времени.
«Хотя я даже отрабатывал стойки для заклинаний», - мысленно произнес Харутора.
Харутора двенадцать раз попадал под машину и давно привык к травмам. Когда он ранился, то иногда тихо стаскивал пару целебных амулетов из кабинета отца. Он использовал их для лечения травм, и даже обычный человек мог видеть результат, если духовная энергия применившего или больного сильна.
- …Ну, они довольно эффективны.
- Нет, это явно не нормально.
Харутора рассмеялся, слегка махнув рукой. Тодзи задумчиво посмотрел на него и, немного помолчав, сказал:
- Даже Бакатора все равно тигр...
- Тодзи, почему ты тоже зовешь меня Бакаторой?
Харутора рассердился, а Тодзи лишь усмехнулся.
Покинув торговую улицу, друзья дошли до станции.
- Пока. – Тодзи махнул рукой, проходя через турникет.
Харутора жил на другой стороне станции, и попрощавшись с Тодзи, направился к мосту над путями.
Дом Харуторы был с другой стороны станции, и он пошел к мосту над трамвайными путями после того, как попрощался с Тодзи.
Он поднялся по лестнице на мост.
Под ногами с шумом проехал поезд.
Поблизости не было высоких зданий, и с моста открывался панорамный вид на сумеречный городской пейзаж, даже обширные поля и горные хребты вдалеке виднелись отсюда.
К этому времени, нестерпимый солнечный свет ослаб, а ветер, задувавший под мокрую рубашку, казался невероятно приятным.
Завтра утром ему снова идти в летнюю школу, но фестиваль - только вечером. Такояки, жареная лапша, и засахаренные яблоки. Энергичная Хокуто и спокойный Тодзи.
Кажется, вечер будет очень весёлым.
…Всё не так уж плохо.
Расслабившись, Харутора наслаждался летним закатом и неторопливо шел по мосту.
Он дошел до ступеней на другом конце, и собирался уже спуститься, когда столкнулся с поднимавшимся на мост человеком.
Харутора ахнул.
Возможно заметив наверху что-то странное, девушка подняла голову - и остановилась как вкопанная.
Пара притягательных, прекрасных глаз широко распахнулись.
Девушка была одета в простое черное платье, украшенное кружевом на груди. В руке она держала небольшую сумочку, с которой свисала соломенная шляпа с вплетенной в неё оранжевой ленточкой.
Шляпа танцевала на сильном ветру, длинные волосы развевались, рисуя дуги в воздухе. Не двигаясь, она спокойно смотрела на Харутору. А он на нее.
Она должна быть в Токио.
Почему она здесь?
Едва у него в голове всплыл этот вопрос, как…
- Да-давно не виделись, Харутора-кун, - тихо сказала подруга детства с такой же фамилией, как и у Харуторы.
Харутора молча кивнул головой в ответ, стоя на месте и не произнося ни слова.
Мальчик из побочной семьи и девочка из главной...
Цучимикадо Харутора и Цучимикадо Нацуме, долгое время находившиеся в разлуке, снова встретились.
☆Она наконец закончила.
Нервное напряжение спало, и девушка глубоко выдохнула.
Она была одна в своей личной исследовательской лаборатории, и сейчас у нее на лице играла победоносная улыбка. Перед ней на столе стоял метровый стеклянный куб, внутри которого нетерпеливо ходила туда-сюда черная кошка.
Всего час назад эта кошка была мертва.
Это просто эксперимент, но девушка уже полностью освоила процедуру, и осталось лишь выполнить два других условия.
Другими словами, ей нужен алтарь и жрец.
Она протянула руку к стационарному телефону и подключилась к внешней линии, планируя позвонить цели под каким-нибудь предлогом.
Но прозвучавшего из трубки ответа она никак не ожидала.
- Летние каникулы?
Её губы невольно сжались в тонкую линию. Она так изолировалась от мира, что не успела обратить внимание на расписание цели.
Повесив трубку, она повернулась и посмотрела в угол комнаты. Там стоял большой контейнер с наложенной на него сильной магией. Однако, это не просто контейнер.
Это гроб.
Крышка гроба была плотно закрыта. Едва заметные эмоции промелькнули в глубине глаз девушки.
Именно тогда слабый звук раздался позади. Она развернулась - черная кошка внутри
куба рухнула вновь.
Она ошиблась. Крепко сжав зубы, она пыталась сдержать себя.
- Это не проблема… У меня точно получится.
И тогда…
Двери лаборатории распахнулись, и группа мужчин в костюмах ворвалась внутрь.
Они держали оружие и талисманы.
- Не двигаться! Вы арестованы по подозрению в использовании запрещенной магии!
Лидер группы, направив пистолет на девушку, показал ей удостоверение. Они были следователями магических преступлений, также известные как Мистические Следователи. Вероятно, они постоянно наблюдали за ней, выбирая подходящий для ареста момент.
Уголки губ девушки изогнулись в высокомерной улыбке.
- Кем ты себя возомнил?
В этот момент девушка привела в действие свой план, которые готовила столь долгое время.
Горячие клавиши:
Предыдущая часть
Следующая часть