Лишь немногие из присутствующих на тот момент заметили начало проишествия.

Большинство, почти все, заметили это только постфактум.

Заметили то, что пересекли черту, после которой нельзя вернуться.

Часть 1

Снаружи больничной палаты висели тяжёлые цепи, дверь была зачарована магией, священная верёвка обвивалась вокруг неё снаружи, а сакаки* стояли справа и слева. Его отец осторожно убрал их один за другим, и, наконец, вставил ключ в замок, повернув ручку двери.

Это осторожное отношение заставило его невольно сглотнуть. Только сейчас он осознал, что сделал это предложение только из-за своего неудовлетворенного любопытства и скуки – а также, немного из сочувствия.

Отец рассмеялся, спросив: “Может тебе просто бросить это?”, но парень сразу же покачал головой. Сочувствие превратилось в другую эмоцию в тот момент, когда он увидел эту «запечатанную» палату.

После глубокого вздоха – юнец медленно открыл дверь больничной палаты.

Часть 2

Когда звонок, объявивший конец экзаменов, прозвенел, ученики, один за другим, вздохнули, и напряжённая атмосфера в классной комнате сразу же рухнула. Шепот и смех раздались через некоторое время, и учитель, ответственный за наблюдение на экзамене, прошелся по классу, быстро собирая экзаменационные работы со столов. Он забрал работу перед правильно сидящей, аж с прямой спиной, Цучимикадо Нацуме, но Цучимикадо Харутора развалился на своём столе, наполовину мертвый.

Академия Оммёдо – главное учреждение развития Оммёдо в стране. Эта комната являлась одним из классов здания академии.

Харутора рухнул на стол, и выражение на его лице в то время было невозможно прочитать. Даже если экзамен закончился, беспокойство и напряжение на лице Нацуме по-прежнему присутствовали, хотя она волновалась не за себя. Скорее всего, это было из-за Харуторы, так как друг детства развалился задолго до того, как звонок прозвенел.

Когда она решала экзамен, то часто с тревогой поглядывала на парня, и как только учитель собрал работы и ушел, то уже не могла ждать, чтобы спросить.

- Харутора? Экзамен прямо сейчас…

- Не говори. – Харутора прервал её слова, не дожидаясь окончания, по-прежнему вяло развалившись на столе. – Не говори и не спрашивай, вообще ничего не говори, вообще ничего не спрашивай, дай мне немного мира и покоя. … пожалуйста, таскэтэ*…

- П-Пожалуйста - не то же самое, что и «таскэтэ», разве ты не знаешь значения «онэгай*»?

- … … Онэгай…

С хныканьем попросил Харутора, а Нацуме со страдальческим лицом посмотрела в потолок. Затем, она сказала тихим шепотом, чтобы её услышал только сосед: “… Какая часть? Что ты не сделал?”

- … Разве я не просил не спрашивать?

- … Но на сколько вопросов ты не ответил? Один? Два?!

- … М-много вопросов…

Мучительно ответил Харутора, а выражение Нацуме мгновенно из горького превратилось в скорбящее.

- Что ты имеешь в виду, говоря, что не ответил на много вопросов! Почти весь этот экзамен состоял из типовых задач, разве мы не рассмотрели их вчера три раза!

- … Ууу.

- Разве мы не очень хорошо подготовились к теме сочинения? Разве мы не поздно ложились несколько ночей подряд?

- … Ууу.

Харутора завертелся, лежа на столе, словно не имел энергии ответить или подняться, а Нацуме так смотрела на своего друга детства, словно не могла вынести этого вида.

Оценки Харуторы резко упали после поступления в Академию Оммёдо. Как потомок великого оммёдзи Абе но Сеймея и член семьи Цучимикадо, великой семьи Оммёдо в прошлом, он просто жил в разных мирах с выдающейся наследницей главной семьи, Нацуме. Оценки Харуторы, родившегося в побочной ветви, были гораздо ниже, чем у остальных одноклассников, и он часто посещал дополнительные занятия после школы. Несмотря на важность репутации Цучимикадо, Нацуме также отказалась от мысли спасать оценки парня.

Но, экзамен в этот раз являлся весьма важным, так как их успешное продвижение на второй год обучения было поставлено на карту, потому его нельзя взять и отбросить.

Харутора приподнял голову с «ууу», его подбородок находился на уровне парты, а челюсти сжались.

- Неважно, я уже сделал, что мог, всё, что мне осталось, это полагаться на… то, что отыграюсь на практике.…

Нацуме вздохнула, услышав горестные причитания друга детства, и тряхнула головой. Хотя она и беспокоилась, практика – это действительно всё, что осталось, чтобы изменить результат.

Нацуме повернула голову, произнеся предупреждение своим неизменным голосом: “…Я тебя не прощу, если ты посмеешь остаться на второй год”. Сказав это, она подняла взгляд, глядя в окно классной комнаты.

Погода выглядела серой, темные тучи распространились повсюду, а тягуче холодный воздух всё ещё ощущался. Солнце выглядело немного слабым, не хватало ярких, живых красок. Казалось, они давно ждут яркого весеннего солнца.

В следующем месяце – начало февраля – они перейдут на второй год обучения.

Прошло уже полгода с тех пор, как Харутора начал обучение в Академии Оммёдо.

☆

Лезвие копья двигалось словно ласточка, разрезая воздух.

Конечно, противник атаковал обратной стороной лезвия, но если парень получил бы прямой удар, то не почувствовал бы себя хорошо, совершив пару болезненных кувырков. Харутора использовал обратный конец сякудзё, внимательно разбираясь с атакующим лезвием.

Он быстро двигался из стороны в сторону, контролируя дыхание и фокусируя духовную силу. Пентаграмма под его правым глазом постепенно загоралась из-за циркулирующей духовной энергии, и когда парень ощутил этот жар, он сфокусировался на сикигами перед ним.

Защитный сикигами Агентства Оммёдо «G2 Якша», Кокуфу.

Этот сикигами не только обладал навыками рукопашного боя, но также искусен в использовании копья. Такой оппонент был не сопоставим с аутсайдером, подобном Харуторе.

Но сякудзё в руках парня являлось магическим инструментом, специально созданным классным руководителем Отомо, и, хотя Харуторе нужно тратить огромное количество духовной силы, посох мог превратить его энергию в магическое лезвие или щит, для конкуренции с врагом. Харутора неуклюж в магии, но его духовная энергия довольно сильна, а оружие подходит как для защиты, так и для нападения, потому, можно сказать, оно хорошо подходит ему. По крайней мере, с сякудзё в руках, он мог стоять на одном уровне с оппонентом, даже если шанс на победу не был высок.

Копьё столкнулось с сякудзё, и, своим «духовным зрением», парень «увидел» завихрившуюся ауру, вместе с магической энергией Кокуфу, точнее ауру, которую испускало его тело, и, скитающуюся по рукояти, магическую энергию.

Магические силы столкнулись, духовный ветер, чья температура была неоднозначной, взревел, и его тело – духовное – запылало, словно подожгли. С другой стороны, сикигами Кокуфу почти не заботился об окружающем духовном давлении, а внешний вид производил то же впечатление, как и раньше, продолжая атаковать Харутору, словно робот.

Но – шанс! Мысль промелькнула в сознании Харуторы, и маленькая фигура мгновенно подбежал к Кокуфу со спины, словно читая его мысли.

Это был маленький ребёнок, и более того, маленькая девочка, которая не выглядела даже на десять. Она носила суйкан и хакаму*, внешностью напоминая совершенную японскую куклу, с круглыми, голубыми глазами, парой остроконечных ушей на голове и хвостом в форме кисточки.

Она являлась не человеком, но сикигами. А именно защитным сикигами Харуторы – Кон.

- Ваааа!

Кон атаковала Кокуфу со спины в то же время, как материализовалась, пректратив скрываться. Она полоснула возлюбленным клинком Кативари, порезав голень Кокуфу. Этот шаг был вне ожиданий врага – вне ожиданий мастера, одноклассницы Харуторы Курахаси Кёко, контролирующий Кокуфу – и внезапная атака застопорила его на мгновение. Эффект «лага» показался на сикигами, пострадавшему от удара, и помехи проходили сквозь его тело, заставив остановиться на миг.

Именно тогда--

- Я выиграл!

Сякудзё Харуторы попало по Кокуфу, и Кёко, выглядя недовольной, прошипела: “Хмм".

- Хаха! Вот так! Я, несомненно, выиграл, верно?

- П-п-п-потрясающе, Харутора-сама! Ваши навыки невероятны--!

- Твой выбор времени тоже превосходен, Кон, мы взаимодействуем всё лучше.

- Я-я-я-я чрезвычайно благодарна за вашу похвалу!

Харутора радостно засмеялся, а лицо Кон смущенно покраснело от похвалы. Не только лицо зарделось, её хвост также постоянно вилял, как у щенка. Проигравшая Кёко недовольно хмыкнула, освобождая материальную форму Кокуфу.

- Я говорила прежде, что Кокуфу первоначально настроен действовать совместно с Хакуо. Не пойми неправильно, он не может показать полную силу в одиночной битве.

Кёко предупредила Харутору с внушительной манерой.

Хотя она и выглядела полной боевого духа, каштановые волосы, перевязанные и свисающие вниз, длинные ресницы и внимательные глаза делали её невероятно милой. Даже если она носила новую форму, одежда не могла скрыть привлекательную фигуру и красивые ноги.

Среди учеников первого года в силе Кёко уступала только Нацуме. Потому, то, что она проиграла Харуторе, сделало её недовольной, даже если это был учебный бой, в котором она не могла использовать полную мощь. Когда они начинали, Харутора и Кон не имели даже двадцати процентного шанса на выигрыш, но процент побед в этом году был больше половины, показывая существенный рост пары.

Кёко нахмурилась, и Харутора невольно криво улыбнулся, увидев такую реакцию.

- Я очень хорошо это знаю, меня не занесло.

- Хорошо, пока ты понимаешь.

- Н-н-не обращайте внимания на неё, Харутора-сама. Выслушивать жалобы проигравшего, словно слушать свист ветра.

- Я всё слышу, Кон-тян.

Кёко прищурилась, но девочка хранила невозмутимый вид, её ушки стояли, притворяясь, что она ничего не заметила. Этот сикигами был лоялен к Харуторе, своему мастеру, но относился довольно высокомерно по отношению к другим.

Харутора и остальные прямо сейчас находились на поле магических тренировок под зданием академии. Поле выглядело как стадион для атлетики и имело барьер, окружающий арену со всех сторон.

С тех пор, как он поступил в академию – более точно, с тех пор, как он сразился с фанатиком Яко сразу же после поступления – Харутора регулярно проводил учебные сражения с сикигами Кёко. Причиной, очевидно, являлось то, что он мог встретить фанатиков Яко, и, в частности, он должен накопить реальный боевой опыт, привыкнув к методам использования магической энергии и к магическим сражениям.

С самого детства Нацуме беспокоил «слух» о том, что она являлась реинкарнацией Цучимикадо Яко, основателя современного Оммёдо и виновника духовных бедствий в Токио, которые привели к беспрецедентным катастрофам. Из-за этого, Нацуме часто тревожили слепо преданные фанатики. Кроме того, Харутора изо всех сил тренировал только боевые способности, так как подчинялся традиции побочной ветви и стал сикигами главной семьи, чтобы защищать своего мастера – Нацуме.

- Ну как, Нацуме? Я в состоянии получить несколько приличных оценок на практическом экзамене, верно? – Харутора посмотрел на зрительские места у арены, общаясь с Нацуме, наблюдавшей со стороны.

Та намеренно хмыкнула, услышав сказанное.

- Бакатора, ты, правда, думаешь, что на экзамене практикующего попросят прямо сражаться с сикигами?

- Верно.… Но я уже умело использую магическую энергию.

- Ты всё ещё полагаешься на это сякудзё, чтобы преобразовывать духовную силу в магическую энергию, и не сможешь взять магический инструмент на экзамен! – лицо Нацуме выглядело натянутым, пока она строго критиковала ликующего Харутору.

Эта серьёзная реакция дополняла её утонченную, прекрасную внешность. Блестящие, длинные, чёрные волосы были перевязаны розовой ленточкой за спиной. Она выглядела маленькой, а внешний вид, на первый взгляд, казался несравненно хрупким, но изнутри испускавшим твёрдую волю.

- Ты по-прежнему не опытен в использовании простых сикигами, и хотя, я не считаю эти тренировочные бои пустой тратой времени, но, честно, сейчас действительно не время заниматься такими вещами.

- Что, разве ранее ты не согласилась с проведением тренировочного боя сегодня?

- Это потому, что мы не знаем, на какую тему будет практический экзамен в этом году, потому, единственная подготовка, которую ты можешь сделать сейчас, это позволить духовной силе циркулировать плавно, словно разогреваясь перед завтрашним практическим экзаменом. – она не выдержала, пожав плечами, как репетитор, наставляющий глупого ученика.

Учебный план первого года в академии базировался на лекциях, и практические тренировки были редки, так что всё решалось собственной квалификацией практикующего, а не техниками, которые важны для сдачи экзамена. Содержание экзамена также менялось каждый год.

- Но ты полностью полагаешься на помощь сякудзё и вообще не хочешь делать никакой эффективной подготовки, так почему бы тебе в этот раз не сразиться с сикигами голыми руками?

- … Это самоубийство.

- О, я буду счастлива помочь, если так говорит Нацуме-кун.

- Тч! Кёко, не вызывай Кокуфу так радостно!

Нацуме беспомощно покачала головой, смотря на паникующего парня.

Её отношение по-прежнему оставалось довольно строгим, даже если её сикигами выиграл. Сикигами должен быть со своим мастером всё время, чтобы обеспечивать безопасность, или, другими словами, от Харуторы больше не будет никакой пользы, если он окажется не в состоянии сдать экзамен и останется на второй год или уйдёт из академии.

Но--

- … Пф. – Момоэ Тэнма, сидевший рядом с Нацуме, невольно засмеялся. Его тело имело схожий тип с Нацуме - невинно выглядевший мальчик в очках, являющийся одноклассником Нацуме и Харуторы.

- Ч-что такое, Тэнма-кун, что тут смешного? – Нацуме удивлённо обернулась, услышав приглушённый смех Тэнмы со стороны.

- Потому что.… - мягкая улыбка показалась на его лице. – Нацуме-кун, говоришь одно, но когда Харутора-кун победил, ты вскочил со сжатыми кулаками и закричал «Он победил!», с покрасневшим лицом.

- Что? О чём ты говоришь! Я, я не делал этого.… П-пожалуйста, не говори глупостей!

На мгновение Нацуме заволновалась, с заиканием опровергая. Пока её слова становились всё более и более запутанными, постепенно зазвучал ненормально пронзительный и чистый голос.

- Эй, Нацуме!

Харутора спешно крикнул предупреждение с арены, и только тогда Нацуме опомнилась, пару раз легонько кашлянув с покрасневшим лицом. Тэнма и Кёко смотрели на взаимодействие между ними с непониманием.

В отличие от чисто белой формы, которую носила Кёко, Нацуме носила немного синеватую, чёрную форму – цвета воронового крыла – мужскую, такую же, как и Харутора с Тэнмой.

В действительности, эта персона обычно спокойна, но она становится взволнованной, как только сталкивается с чем-то внезапным. Рано или поздно её истинную личность раскроют.… Четко прошептал про себя Харутора.

Наследник семьи Цучимикадо должен вести себя, как мужчина, и Цучимикадо Нацуме поступила в Академию Оммёдо, как ученик, в соответствии с этой семейной традицией. Харутора удивлялся, как долго Нацуме будет способна скрывать это.… Честно говоря, абсолютно точно, что Нацуме девушка, но одевающаяся, как парень. Сейчас, об этом знают только Харутора, Кон, и их хороший друг, Ато Тодзи.

…Эти ученики действительно тормозы…. Даже спустя полгода, её внешность мне кажется странной.

В течение этого полугодия в Академии Оммёдо, он заметил главную причину, почему Нацуме удалось скрыть это от других – девушка очень мало общалась.

Кроме Харуторы и Тодзи, которые знали её личность, она была близка только с Тэнмой и Кёко. Это являлось результатом первоначально застенчивой личности Нацуме, но более из-за того, что люди держали её на расстоянии вытянутой руки из-за слухов о Яко.

Если бы кто-то на самом деле взаимодействовал с Нацуме, он бы заметил, что, в действительности, она небезупречна. Она казалась типичным одарённым учеником в глазах других, потому что никто не замечал её сознательно-скрытую, другую сторону. Хотя, её причёска не являлась мальчишеской, большинство людей объясняли это себе, как «обычай семьи». К счастью, так как это магическое общество, были мысли, что «украшения в его волосах обладают духовной силой», неважно, правда это или нет. Даже так, розовая ленточка выглядела слишком очевидно, и Харутора мог лишь тайно жаловаться. …

- Предрассудки, действительно, имеют сильные последствия.… А? Это странно, куда Тодзи ушёл?

Харутора, находясь на арене, осмотрелся везде, но не смог найти Тодзи, который изначально смотрел за битвой вместе с Нацуме и Тэнмой.

- Директор позвала Тодзи-куна к себе. – Тэнма ответил вместо Нацуме, так как та всё ещё не успокоилась.

- Директор?

- Верно. Ты же знаешь о кошке – сикигами директора, да? Она прибежала и сказала, что ей для чего-то нужен Тодзи-кун.

Харутора повернулся к Кёко, услышав ответ Тэнмы.

- Кёко, у тебя есть идеи, почему директор хочет видеть ученика?

- Бабушка не упоминала ничего, потому я не уверена. Но, раз это она вызвала Тодзи, может, у неё было странное «видение».

- Видение?

- Верно, на самом деле, это просто предсказание.… Разве ты не знаешь? Моя бабушка первоклассный астролог.

- Астролог?

- … Кажется, ты просто обязан повторить первый год.

Отстающий ученик задал вопрос на каждое предложение, сказанное Кёко, заставляя её брови нахмуриться в нетерпение.

Директор Академии Оммёдо – Курахаси Миё, старушка с элегантным характером и глава известной семьи Курахаси, которая имела огромное влияние на современное магическое сообщество. Она являлась довольно известным астрологом – прорицателем, и хотя она уже давно на пенсии, считается, что по-прежнему в стране нет никого, равного ей. Кёко же была внучкой директора.

- Хмм.… Неважно, в любом случае, директор не будет тратить время напрасно. Было бы тревожно, если бы его искал Отомо-сэнсэй.

- Оценки Тодзи неплохи. В отличие от него, близкий к провалу ученик, такой как ты, должен тревожиться больше.

Кёко отметила это спокойно и откровенно, а Харутора щелкнул языком, опустив голову.

- Тодзи и я перевелись из обычной старшей школы.… Когда появилась такая большая разница?

- С самого начала ты не был на его уровне.

- Это правда! Я знаю, черт побери! У этого парня просто хорошие мозги, он знал многое о магии ещё до перевода!

- Когда я сказал «с самого начала», я не имел в виду с момента твоего перевода. Отнюдь, так было с самого рождения.

- С рождения? Разве не печально, что мне даже трудно отрицать это?!

Злобно проклинал Харутора, его глаза увлажнились. “Х-Х-Харутора-сама, ваша обеспокоенность равна признанию того, что вы уступали с рождения!” – бестактно утешила Кон. Тэнма на зрительских местах невольно взорвался смехом, пока слушал, но лицо Нацуме выглядело мрачным. Но она быстро повеселела, поправила осанку и сказала другую фразу.

- Харутора! Экзамен завтра, ты должен практиковать методы преобразования магической энергии. Твоя духовная сила высока, и если сможешь плавно преобразовывать её в магическую энергию, ты легко пройдёшь экзамен!

Сдача практического экзамена* состоится завтра.

Судьба Харуторы будет решаться тогда же.

Часть 3

- Очищение духовного бедствия?

- Верно, это тема практического экзамена для первого года обучения.

Директор Курахаси сидела в кресле, кивая Тодзи, стоявшему перед её рабочим столом.

Интерьер кабинета директора Академии Оммёдо заполняли традиционные украшения, полностью неподходящие зданию, напоминающие современный офис. Книжные полки занимали две стены, красный ковёр на полу, и разноцветная стеклянная перегородка находились в комнате. Всё это выглядело, как кафе эпохи Тайсё, в целом, достаточно традиционное, и почти вся мебель комнаты являлась либо имуществом директора, либо творениями академии.

Только директор и Тодзи были внутри кабинета, а механические часы, размещённые над книжными полками, тикали туда-сюда, спокойно отмечая ход времени.

- Конечно, мы не дадим ученикам первого года очищать настоящее духовное бедствие. Честно говоря, мы недавно заметили нестабильную ауру, которая сможет создать духовное бедствие, и потому учитель, осуществляющий надзор за практическим экзаменом, предложил использовать эту редкую возможность умышленно позволить ауре стать несбалансированной, создав вынужденное духовное бедствие первой фазы, а затем позволить ученикам очистить его.

Сказав, директор дополнила это более детальным объяснением.

Она носила кимоно, как в былые времена, а тело было маленьким, как у ребёнка, но в глазах остальных директор не выглядела маленькой из-за прямой осанки. Её короткие волосы до плеч уже поседели, но она не казалось старой, выглядя довольно молодо. Кстати, трёхцветная кошка, лежавшая на рабочем столе из красного дерева, свернулась в клубок и крепко спала. Это был её сикигами.

Тодзи, стоявший перед директором, имел стройное тело, одетое в форму Академии Оммёдо, и бандану на голове с растрепанными волосами. Хотя этот привлекательный парень не открывал рот, он излучал смелость, и, даже если прямо сейчас его вызвали в кабинет директора, не показывал ни капли напряжения.

- Могу я спросить, что у вас за мотив? Я слышал, что, обычно, тема практического экзамена не объявляется до его начала – вызывающе спросил он с холодной улыбкой, промелькнувшей на его губах, после того, как услышал объяснения директора. Но директор не критиковала отношение Тодзи, вместо этого слегка приподняв уголки губ.

- Экзамен подчеркивает справедливость.… Но этот является неблагоприятным для тебя, в конце концов… - директор улыбнулась, смотря парню прямо в глаза – Ты испытал настоящее духовное бедствие из первых рук, и по-прежнему борешься с последствиями, задержавшимися в твоём теле.

- …

Взгляд директора был спокойным и чистым, изучавший спонтанные реакции парня без капли сочувствия. Тодзи не избегал его, тоже смотря прямо в глаза. Затем, он сознательно расслабил своё настороженное поведение.

- …Верно, но, могу я спросить, как это неблагоприятно для меня? Может быть, вы считаете, что духовное бедствие с того раза осталось тенью в моём сердце?

- Даже если ты осознаешь свои сильные и слабые стороны, то не можешь быть уверенным в том, что это невозможно.

- Так как я не имею осознания такого рода, я не уверен, есть это или нет – неторопливо ответил Тодзи, подавив свои эмоции.

Два года прошло с тех пор, как Тодзи оказался вовлечён в духовное бедствие.

В то время, он ещё обучался на третьем году средней школы, готовясь поступать в старшую, но ему пришлось провести полгода в больнице, лечась от последствий, оставленных духовным бедствием. Затем, через год, он поступил в ту же старшую школу, что и Харутора, другими словами, изначально он должен был поступить в старшую школу на год раньше остальных. Но причиной, почему он хорошо знаком с Оммёдо, являлось наличие свободного времени для самообучения, пока лежал в больнице.

- …Вы вызвали меня потому, что хотели убедить отказаться от участия в практическом экзамене по собственной воле?

- А? Ты это планировал?

Спросила директор без каких-либо злобных намерений, и Тодзи намеренно пожал плечами в ответ.

- В первую очередь, я никогда не любил экзамены, и позволять другим проверять мои способности не очень подходит моей личности.

- О, такой способ мышления немного необычен, Тодзи-сан. Независимо от того, что твои оценки вполне пригодны, неплохо понять свои способности с объективной точки зрения.

- Но если игнорировать оценки, то невозможно сдать экзамен, верно?

- Это правда.

Директор могла лишь засмеяться от таких возражений ученика. Она смеялась энергично, и спящая на столе трехцветная кошка слегка махнула хвостом.

- Но, так как Нацуме-сан и Харутора-сан будут участвовать в завтрашнем экзамене, ты неспособен сдаться, да? Я позвала тебя сюда, надеясь уведомить заранее о содержании экзамена и дать возможность подготовить себя.

- Подготовить себя? Разве нужно директору уведомлять меня лично?

- Ну.… К сожалению, прямо сейчас Отомо-сэнсэй отсутствует, и кроме него в академии, только я знаю твой «секрет». Я, вероятно, беспокоюсь слишком много.

Услышав это замечание, смесь из самоуничижительной и кривой улыбки промелькнула на лице Тодзи, сложное и беспокойное выражение, которое он показывал невероятно редко. Но, вскоре, оно исчезло без следа.

- …Так вы беспокоитесь обо мне, как лестно.

Сказав это, Тодзи вернул свой спокойный голос и выражение, ирония сквозила в словах парня, очень подходя его стилю. Но директор снова улыбнулась, увидев Тодзи с этим выражением, и косо посмотрела на ученика.

- …Тодзи-сан? Это выражение не слишком приятно.

- А? О, извините, мой тон слишком высокомерен?

- Напротив. Ты капризный внутри, при этом выражаешь себя спокойно и сдержанно, но это только «подобие зрелости», не являющееся настоящим «зрелым» ответом. Кроме того, ты используешь свою личность жертвы духовного бедствия, как способ нападения, пока говоришь так равнодушно. Подобное отношение не является хорошим. Раздражение другой стороны можно рассматривать только, как вид детской техники общения, и будет гораздо лучше, если ты прямо скажешь, что тебе не нужно сочувствие.

Тодзи не ожидал, что директор будет критиковать его за подобное, и замолчал на долгое время. Она говорила откровенно, и даже кто-то, не являющийся Тодзи, не знал бы, как реагировать.

- …Ваши слова… чрезвычайно осуждающие.

- О, разве я сказала что-то не так? Или ты имеешь в виду «Н-не говорите глупости, э-э-это не правда»?

- Была ли причина заикаться, когда вы произносили это… я понял смысл. Извините, я должен быть более искренним, спасибо за ваше руководство.

Тодзи показал редкую беспомощность, почесав голову через бандану. Даже он не хотел обсуждать определение «зрелости» со старушкой.

Тем более, что совет директора сделал его чрезвычайно раздражённым.

Парень никогда не намеревался хранить секрет. Скорее всего, он планировал смело встретить и принять последствия духовного бедствия, которые остались в его теле, и решил перевестись в Академию Оммёдо вместе с Харуторой только для того, чтобы преодолеть их. Однако, он мог лишь ощущать тревогу внутри, потому что эта тяжёлая работа привела бы только к излишнему беспокойству за него окружающих.

Очень мало людей знали о том инциденте, даже среди близких Тодзи. Включая директора перед ним, только Отомо-сэнсэй и Харутора являлись теми, кто знал, и даже Нацуме не была уверена о том, «какие последствия действительно остались».

- …Вы также понимаете, что эти последствия очень проблематичны. Я-то привык к ним, но обстоятельства, как сейчас, появляются часто, заставляя меня чувствовать себя жертвой духовного бедствия, невольно ощущая раздражение. Тем не менее, я считаю, что осознаю их довольно хорошо.

Сказал Тодзи, его тон звучал сурово, как и всегда, но выражение лица выглядело так, словно он шутит. Услышав сказанные слова, директор не планировала продолжать беспокоить его.

- …Возможно, как я только что и сказала, этот экзамен будет неблагоприятным для тебя по моей личной субъективной оценке. Если ты не убеждён, то позволь мне извиниться за то, что вызвала тебя. Однако…

- Я знаю, суждение директора эквивалентно суждению Академии Оммёдо. Так как я ученик академии, то, естественно, буду считаться с решением учителей, так что спасибо, что нашли время для предупреждения. – Тодзи говорил искренне, но затем быстро усмехнулся.

- …Кроме того, неважно, остались ли тени в моём сердце сейчас, я по-прежнему нахожу время, чтобы пообщаться об опасностях нехватки самоконтроля с моим лечащим врачом. С точки зрения Академии Оммёдо, звучит плохо, если мое состояние резко изменится к худшему во время проведения экзамена, да? – сразу после добавления этих слов, парень бросил мятежный взгляд на директора.

- Тебе не надо беспокоиться об этом. Извиняюсь, что не сказала с самого начала, но я уже проконсультировалась с твоим лечащим врачом.

- Что? Вы имеете в виду отца Харуторы? - услышав ответ директора, Тодзи очень удивился, невольно распахнув глаза.

Когда он попал в духовное бедствие, отец Харуторы оказался ответственным за его лечение. Он был доктором Оммёдо – оммёдзи, специализирующийся на лечение заболеваний. После прибытия в Токио, Тодзи посещал клинику раз в месяц. Он знал Харутору потому, что отец его друга так много присматривал за ним.

- Разве ты не знал? Отец Харуторы-сана также учился здесь.

- Я-ясно, тогда…

Академия Оммёдо была создана полвека назад, и она являлась не только старейшей, но, в действительности, и единственной школой в стране, специализирующейся на обучении оммёдзи. Должно быть довольно мало выпускников Академии Оммёдо в период отца Харуторы.

- Я не помню его год выпуска, но он исполнял всё великолепно. Амами-кун очень расстроился, когда тот покинул Агентство Оммёдо.

- … Амами-кун?

- О, извини за неясность. Он текущий глава департамента расследования магических преступлений в агентстве Оммёдо, мы – старые друзья – расслабленно сказала директор.

Главу департамента расследования магических преступлений можно назвать начальником Мистических Следователей. Как и ожидалось от главы семьи Курахаси, обращаться к кому-то, вроде него, используя «-кун».

Тем не менее, отец Харуторы удивлял Тодзи больше всего.

- Глава Мистических Следователей очень расстроился.… Может ли так быть, что раньше отец Харуторы работал Мистическим Следователем?

- Ты не знаешь и это? Сейчас он просто доктор Оммёдо в сельской местности, и, может, именно поэтому людям очень сложно вообразить, что у него такое прошлое. Но смотря на него с точки зрения «специалиста применения магии на людей», техники Мистических Следователей и врачей Оммёдо в действительности довольно часто пересекаются. В конце концов, как может кто-то незнакомый с такой магией справиться с ней?

- …Это правда. – Тодзи повторил вполголоса.

Отец Харуторы был уважаемым доктором Оммёдо, и Тодзи сохранил свою жизнь два года назад только благодаря ему. Кто-то мог сказать, что он являлся спасителем Тодзи, и также считался доктором, заслуживающим доверия.

- …Другими словами, отец Харуторы оценил, что этот уровень экзамена не повлияет на последствия?

- Да, верно, потому я и сказала, что позвала тебя только для того, чтобы дать возможность подготовить себя.

- Понимаю.… Но вы не должны беспокоиться, это просто ещё одно духовное бедствие первой фазы в глазах такого постороннего, как я, так что не будет ничего страшного.

Расслабленно сказал Тодзи, словно его темп, который нарушился раньше, восстановился.

Духовное бедствие, в которое попал Тодзи два года назад, казалось довольно гигантским даже по масштабам настоящего времени, когда духовные бедствия были обычными явлениями, и даже стало довольно горячей темой среди общества. Хотя это умышленное преуменьшение, его мысли действительно были «это всего лишь духовное бедствие первой фазы».

- Может, у вас какое-то предчувствие?

- О? Что ты имеешь в виду?

- Только то, что и говорю. Простите мою грубость, но астролог семьи Курахаси, это последняя надежда, на которую полагался глава предыдущего поколения Агентства Оммёдо, и это, действительно, несравненно большая честь, чтобы такой великий провидец предсказал моё будущее.

Сарказм снова сочился из слов Тодзи, что невольно потрясло директора.

- Боже мой.… Ты, кажется, не обделён знаниями, как видно из твоих оценок, но, вероятно, в них слишком много сплетен.

- Мне скорее нравятся знания такого рода.

Твердо сказал Тодзи, и директор могла лишь криво улыбнуться. Если бы Отомо, который оценивал директора, как «стоящим за сценой серым кардиналом этой сферы» услышал это, он, вероятно, покрылся бы холодным потом.

- Хорошо.… Тогда я скажу прямо. Тодзи-сан, твои «звёзды» очень сложно понять из-за влияния последствий. Одна из причин, почему я особенно обеспокоена и вызвала сюда, заключается в том, что не способна прочитать твои «звёзды».

Спокойно сказала директор Тодзи, её слова не несли и следа сочувствия, как раньше, просто давая факты, которые она знала.

-…

Тодзи слушал слова директора с торжественным видом, но быстро показал беспомощную и самонадеянную улыбку: “…Хорошо сказано”. Он снова вздохнул, сказав это.

Слова директора были жестокими, но в любом случае, они лучше слепого спокойствия. Тодзи знал больше, чем кто-либо, что его будущее не будет наилучшим.

- Я благодарен за ваш совет.

- Не будь так вежлив, но, Тодзи-сан, убедись, что из-за этого не будешь думать пессимистично о своем будущем. Я очень рада видеть, что ты поступил в Академию Оммёдо, чтобы бороться со своими последствиями, и хотя учителя не смогут помочь тебе оправиться от них, мы можем научить средствам спасти себя, полагаясь на собственную силу, и позволить тебе жить в соответствии с твоими желаниями в будущем.

- Большое спасибо за вашу доброту, но, к сожалению, текущий я не имеет каких-либо крупных целей, вроде «желаемого пути в жизни».

- «Текущий ты» нет, но это не значит, что ты будешь таким же в дальнейшем. Ограничивать свои будущие возможности не самая лучшая идея.

Директор строго и нежно ободрила Тодзи, но лишь холодная улыбка проявилась на его лице. Он не имел намерения продолжать отвечать.

Именно тогда, дремлющая трёхцветная кошка проснулась, сделав небольшой зевок.

Кошка потянулась, смотря на двух людей, словно спрашивая, закончили ли они говорить, и разговор между ними воспользовался моментом, предоставленным молчаливым вопросом кошки, чтобы закончиться.

Тодзи попрощался с директором, покинув кабинет. После того, как вышел в коридор, он вздохнул.

Парень бессознательно поднял руку, схватив бандану, обернутую вокруг головы, и пробормотал: “…Будущие возможности?”

Затем, самоуничижительная улыбка снова вернулась на его губы, а глаза заполнились насмешками – и пустотой. Рука, касающаяся банданы, немного онемела.

- …Это, действительно, не мой стиль.

Сразу, как он сказал это, телефон в его кармане завибрировал. Тодзи пришёл в чувства, вынув его и проверив.

«Я слышал, директор искала тебя. Что ты сделал в этот раз!»

Харутора послал текстовое сообщение. Видимо, он уже закончил специальную практику, которую проводил вместе с сикигами Кёко.

Будущее похоронено во тьме и не видно, но, по крайней мере, здесь был привычный свет, указывающий путь под ногами Тодзи в настоящее.

Парень слегка улыбнулся, шагая вперёд и начиная набирать текстовый ответ Харуторе.

☆

Лимузин остановился около станции Сибуя на улице Мэйдзи.

После того, как задняя дверь открылась, из автомобиля вышел мужчина. У него были пышные волосы, связанные в хвост, а борода покрывала его рот и подбородок. Его внешность совершенно не сочеталась с высококлассным лимузином, но тщательный взгляд покажет, что тело мужчины было в хорошей форме, внешность суровой, а взгляд излучал твёрдую волю и сильный, умный характер.

Мужчина носил тёмно-зелёную военную форму, джинсы и зашнурованные ботинки, и нёс старый кожаный рюкзак на плече. Он выглядел, как ученый, путешествующий с места на место.

Мужчина посмотрел в открытую дверь лимузина, кратко сказав: “Спасибо за заботу.”

- Не беспокойтесь, я также сделал это, чтобы извиниться за тот инцидент полгода назад. – ответ пришел от другого человека на заднем сидение.

Там сидел пожилой мужчина, носивший чёрное кимоно. Снаружи он выглядел, как плохо соображающий старик, но его голос звучал необычно молодо. Он носил красные солнцезащитные очки, а белые волосы были зачесаны назад.

Старик не взглянул на мужчину снаружи, вместо этого он смотрел прямо перед собой.

- Но, это действительно прискорбно, ты ведь планируешь умереть в это раз, да? В будущем по-прежнему много чего случится.

- …

- Неважно. Я получу немного удовольствия, когда ты предпримешь свои действия.

- Да, но прошу…

- Знаю, не волнуйся. По крайней мере, я буду сохранять дистанцию, пока победитель не решиться.

- … Прошу прощения за это.

Выбранные мужчиной слова были вежливыми, но его тон звучал невероятно грубо. Старик, казалось, вообще не заботился об этом, выглядя счастливым.

- Тогда, я должен уйти. Большое спасибо за вашу заботу, мастер Доман.

Мужчина поблагодарил снова, уходя с высоко поднятой головой, не смотря назад. Он не обернулся даже, когда дверь автомобиля закрылась и лимузин отъехал.

Он шёл по направлению к Аояме*, смешавшись с шумной группой людей вокруг него.

В Сибуе, ему не нужно бояться никого, обратившего внимание на его внешность, которая намного более подходила для бизнеса. Теперь он мог начать действовать, пока следовал инструкциям.

- …Пожалуйста, наблюдайте за нашими действиями, глава Дайрендзи.

Внезапно, он остановился, прекратив говорить, шок промелькнул на его лице, подобной маске. В тот же миг, он усилил заклинание невидимости, что уже стало привычкой, быстро спрятавшись в соседнем переулке.

Из укрытия, он направил острый взгляд в другой конец улицы, где шла и общалась группа молодых ребят. В неё входило четыре парня и одна девушка, все одетые в странную, одинаково выглядящую одежду, похожую на форму. Мужчина очень хорошо знал, какой школы была эта форма.

Эта форма школы, готовящей оммёдзи – Академии Оммёдо. Среди них был юноша, чья уникальная, отличительная форма привлекала больше всего внимания.

Черные волосы связывала розовая ленточка, и он имел небольшое тело с серьёзным лицом.

Мужчина распознал его, ведь знал о нем в деталях. Даже сейчас, когда он осуществлял план, где ставкой являлась его жизнь, он по-прежнему думал об этом юноше в своём сердце.

- …Король Полярной Звезды…!

Как только он произнёс это имя, фанатичное желание появилось в груди мужчины, и он захотел поговорить с ним. Даже если он может сказать только пару слов, то должен остаться неизвестным. Может, будет даже неплохо, если он врежется в него и спросит дорогу. Он просто хотел поговорить с юношей.

С тех пор, как его план стартовал – нет, с того инцидента двухлетней давности, мужчина проявлял здравый смысл во всём, но даже так, сильная мысль, появившаяся в этот момент, по-прежнему жарко пылала в его груди, словно яростное пламя, сгибая его железную волю.

После короткой, но интенсивной борьбы, мужчина подавил желание внутри, использовав всю свою силу, чтобы не броситься вперёд.

Очень возможно, что за юношей следит Агентство Оммёдо, и более того, если он заговорит с ним прямо сейчас, и подтвердит, что юноша «действительно он», его решительность пожертвовать своей жизнью может поколебаться.

Если юноша действительно Король Полярной Звезды, он когда-нибудь принесёт свет во тьму. Мужчина не мог подвергнуть это опасности из-за собственного желания, даже если он не увидит этот день.

- …Король, молю…

Он тихо позвал, но не мог сказать больше, беспомощно смотря, как юноша уходит.

В тот момент, когда группа подростков проходила мимо, он заметил другого юношу.

Вокруг его лба была повязана бандана. Он вспомнил, что видел этого парня раньше, нет, у него сложилось впечатление, что он, возможно, видел его раньше. Но мужчина не мог вспомнить где, как ни старался, и юноша, похитивший его внимание, оставил его в изумлении. Где он видел его? Некоторое время мужчина вспоминал, но, в конце концов, не был в состоянии думать об этом. Издалека, он смотрел на спины уходящих подростков, пока их фигуры не исчезли перед глазами.

☆

- А, Отомо! Сюда, сюда!

После того, как он зашёл в заведение, полное энтузиазма, «Добро пожаловать!» поприветствовало его, произнесённое властным голосом, который Отомо не воспринимал. Он нахмурился, невольно повернувшись в направление приходящего голоса.

Это место являлось высококлассным хостесс-баром * в Гинзе, куда состоятельные люди приходили, чтобы повеселиться. Одетые в платья девушки мелькали в комнате, словно тропические рыбки, и среди них, бывший босс Отомо сидел у самого дальнего столика, размахивая веером.

Отомо слегка вздохнул, качнув головой работнику, планирующему провести его. Он опирался на короткую трость в правой руке и вошел в заведение, волоча свою деревянную ногу.

Старик и три красивых женщины сидели внутри кабинки, а на столе стояло серебряное ведро, наполненное кубиками льда и бутылкой розового Дом Периньона. Отомо устало поднял брови, увидев это.

С помощью одной из красивых женщин, он сел с другой стороны стола.

- …Эй, это действительно пустая трата денег. Старому чудаку, такому, как вы, осталось жить не слишком долго, потому, может, вы прекратите использовать с трудом заработанные деньги налогоплательщиков как вам угодно?

- Идиот, даже если ты высказываешься так неприятно, я трачу свои собственные деньги.

- Разве ваша зарплата не из наших налогов?

- Так я, по крайней мере, отдаю свою зарплату этим красивым девушкам. Ты должен хвалить меня за то, что я такой эталонный госслужащий.

Разве это не верно – счастливо спросил он, размахивая своим веером. Три женщины сразу же улыбнулись, подтверждая его слова одна за другой. Отомо злобно смотрел на своего никогда не меняющегося бывшего босса.

Отомо являлся преподавателем в Академии Оммёдо, а также руководителем класса Харуторы. Его тело источало невероятно измождённое присутствие, он носил очки, мятую рубашку, галстук и брюки под таким же мятым пиджаком. Вместо правой ноги у него был протез из дерева, выглядевший, как игрушка, как будто он был средневековым пиратом, подозрительный элемент, словно пришёдший в неправильное место.

С другой стороны, старик выглядел дряхло, но был полон сил.

Старик был одного возраста с директором Курахаси, но голос и движения выглядели сильными и здоровыми. Он носил костюм-тройку от Армани без галстука, отражая свой индивидуальный стиль. Он довольно хорошо вписывался в атмосферу клуба – более точно, независимо от места, где он находился, старик бы нашел «своё место», словно великолепный актёр.

Отомо однажды работал членом департамента по расследованию магических преступлений Агентства Оммёдо, и старик перед ним являлся его боссом из того времени – начальник Мистических Следователей, Амами Дайдзен.

- Подумав об этом, моя нога не слишком подходит для прогулок, потому, пожалуйста, не говорите мне приходить в такие места. Тем более, не только потому, что неудобно ходить, но также потому, что я ненужный посторонний.

- Человек, который так стремился использовать деревянную ногу, осмеливается говорить так много? Ты должен извиниться перед всеми, что такой хромой. И, кроме того, из-за нашей дружбы, слишком вежливо называть себя посторонним.

- Не говорите глупости, больше нет никаких связей между шефом Амами и мной с того момента, как я подал заявление об отставке.

- Не будь идиотом, не думаешь ж ты, что тонкий кусок бумаги может разорвать доброту, с которой я всегда заботился о тебе?

- Подумать только, вы имели наглость упомянуть «доброту» и «заботу». Как и ожидалось от шефа, ваши шутки оригинальны и смелы.

- Пф, как могут мои оригинальные, смелые шутки сочетаться с твоей деревянной ногой.

Амами улыбнулся своему бывшему подчиненному, как старик, играющий с кошкой. Женщина, сидящая рядом с Отомо, воспользовалась перерывом в их словесной баталии, чтобы помочь ему наполнить бокал шампанским.

- …Как дела? Миё-тян такая же, как и всегда? – Амами открыл свой рот, чтобы сказать это, наблюдая за действиями красивой женщины.

- Вы имеете в виду директора? Она использует меня, как посыльного.

- Хаха, Миё выглядит хорошей, но она беспощадный рабовладелец.

- Почему происходят такие вещи.… Может, мне не везёт со старыми людьми.

- Это лучше, чем невезение с женщинами.

- …Ах, почему эта пожилая леди и этот старый чудак, не поторопятся и не умрут…

Пробормотал Отомо, принимая бокал от женщины. Именно тогда, Амами сказал: “хорошо, тогда--” и спокойно посмотрел в сторону. Три женщины в кабинке молча встали и ушли.

После того, как в кабинке остались только два человека, Амами поднял бокал, и Отомо, соответственно, тоже. Затем, они выпили, не произнеся тоста.

- …Как на вашей стороне? Я недавно слышал очень плохие отзывы о департаменте расследования магических преступлений.

- Эй, как кто-то с такой работой, как Мистический Следователь, может заботиться о чужих мнениях.

- Я имею в виду, что последнее время Мистическим Следователем не хватало эффективности. Это я помог вам с последствиями полгода назад, шеф.

Сказал Отомо с усмешкой и без плохих намерений. Полгода назад, Нацуме атаковал фанатик Яко; атакующим в тот раз являлся Мистический Следователь.

- Ты говоришь о том инциденте - горечь появилась на лице Амами, и он тяжело вздохнул.

- Миё-тян также свирепо отчитывала меня из-за этого. Она слишком хитра, и, конечно же, знала с самого начала, что случиться.

- Если подумать, именно я – тот человек, который разбирался с этим инцидентом, не директор. В чем дело, как вы, ребята, позволили фанатику Яко подобраться к «кандидату»?

Отомо говорил в шутку, но в момент, когда последнее слово покинуло его рот, холодный свет мелькнул в глазах, прячущихся за очками. Амами невольно удивился, увидев это выражение, и обдул себя веером в руке.

- Я не могу ничего сделать с этим, нашего личного персонала недостаточно. Мистические Следователи так заняты, что даже не поговорить. Мы заняты так сильно, что даже хотим получить помощь от кошек, хотя я не имею в виду сикигами Миё-тян.

- Многих Мистических Следователей украло Бюро Экзорцистов. Короче говоря, это всё из-за того, что вы слишком медлительны и отказываетесь брать на себя инициативу, шеф.

- Каждый отдел имеет проблемы с нехваткой кадров, и в частности, те «сильные люди» востребованы.… Мне, наконец, удалось вырастить кое-кого, кто мог бы не поддаться, но, в следующий момент, он просто ушёл в отставку.

Амами хмыкнул, скривив рот и пялясь на Отомо. Ироничная улыбка скользнула по лицу учителя, словно он понял, что выразился некорректно, но вскоре равнодушно поднес бокал к губам.

- В любом случае, Бюро Экзорцистов в последнее время выматывается от очищений духовных бедствий, и, когда ты добавишь тот факт, что бюро не может натренировать людей в одночасье, этот Когуре, поступивший вместе с тобой, просто завален работой.

- О, он хороший парень. Очень прост в обращении, и любит работать.

- Не говори.… Давай скажу тебе, ребята из Бюро – особенно экзорцисты с передовой, они невероятно благодарны Когуре, особенно за то… - тон Амами изменился, а лицо потеряло искренность. – Что когда он приезжает, меньше шансов на то, что приедет Кагами –закончил серьёзным тоном бывший шеф.

Как только Амами произнёс эти слова, Отомо мгновенно сузил глаза за очками. Его уникальная, непостижимая атмосфера, которая заставляла других ослаблять защиту, моментально напряглась.

- …Хо. – через некоторое время, он слегка выдохнул, слабая улыбка появилась на его губах, словно тень гигантской рыбы, плавающей у поверхности моря. Эта улыбка выглядела несколько «подозрительной», но лучше её описать «безразличной».

- …Бюро Экзорцистов находится под руководством шефа Курахаси, да? Сын директора академии позволяет этому «отродью» так дурно себя вести?

Его тон и голос звучали, как обычно, но сказанные слова обычными не были, а в глазах, за очками, горел провокационный свет.

Амами невольно щелкнул языком, услышав вопрос бывшего подчинённого.

- …Они надели ошейник и заковали его, но будет бессмысленно, если они просто вырвут его клыки. Я говорил много раз, текущего личного состава Агентства Оммёдо недостаточно – нам не хватает талантов.

Амами закрыл с щелчком свой веер. Отомо, выжидая удобного момента, вскоре тихо заговорил, с кривой улыбкой на лице.

- …Это действительно не то, в чём посторонний, как я, может принимать участие.

- Хмм.… Мы отклонились от темы. Я имел в виду, что Мистическим Следователям не хватает таланта по сравнению с Бюро Экзорцистов, но если кто-то полезен, мы примем его первыми, а вопросы задавать будем потом, независимо от его роли. Мы действительно не имеем возможности полностью изучить все секреты этих людей заранее, и, что более важно, невозможно сразу же сказать, является ли кто-то фанатиком Яко или нет.

- Да, да, потому в любом случае, нет недостатка причин, чтобы уклониться от ответственности – верно?

- Тч, ты язвительный, как и всегда.… Если ты на самом деле хочешь поговорить об этом, все оммёдзи внутри как-то «признают» Яко, так как можно сказать, что современная магия существует только из-за него.

Сказав это, Амами указал веером на Отомо. “Оммёдзи и фанатики Яко – на самом деле - не так далеко друг от друга”.

☆

- …Может быть.

Ответил Отомо, слегка пригубив бокал.

Ни один из них не сказал больше ни слова, и внутри кабинки моментально почувствовалась тишина. Лед в ведёрке таял, а бутылка шампанского издавала тихие звуки от прикосновения к нему.

Внезапно, вибрация прошла через тело Отомо. Его губы отодвинулись от бокала, пока он разворачивался, чтобы посмотреть через плечо наружу кабинки – на вход заведения.

Новый посетитель вошел в бар, и работник, в настоящее время, приветствовал его. Это был молодой человек – он выглядел даже моложе, чем Отомо.

Амами лениво засмеялся, увидев реакцию Отомо, и сказал: “…У тебя по-прежнему довольно хорошие глаза”.

Затем, он позвал молодого человека: “Хирата!” когда тот заметил Амами и Отомо, он слегка кивнул и быстро подошёл.

Отомо вспомнил имя, услышанное из уст Амами.

- Хирата? Может ли он быть тем, два года назад…

Быстро спросил Отомо для подтверждения, и Амами дал утвердительный ответ.

- Мы только что говорили, что не можем узнать заранее, какие оммёдзи являются фанатиками Яко, и более того, не все люди, поклоняющиеся Яко, опасны. Нам надо быть осторожными с теми людьми, кто «экстремален» и «фанатичен» по отношению к Яко и тайным обществам, где эти люди собираются. Хотя бессмысленно объяснять такие вещи тебе, так как ты уже ушёл.

Умышленно произнес Амами, и молодой человек достиг их кабинки в этот миг.

Так как это их первая встреча, Отомо собирался подняться, чтобы поприветствовать его, когда… “Вам не нужно быть настолько вежливым, Отомо-семпай. Я знаю, ваша нога вызывает затруднения”. Молодой человек говорил тактично, потому Отомо сел обратно.

Амами должным образом представил молодого человека со стороны.

- Это сияющая звезда Мистических Следователей, Хирата Ацунэ, ответственный за проведение поиска тайного общества Двурогий Синдикат, и, следовательно, твой преемник.

Молодой человек – Хирата – слегка улыбнулся, кивнув Отомо, сидящему на диване.

- Я Хирата из департамента общественной безопасности по расследования магических преступлений Агентства Оммёдо. Большая честь встретиться с вами лично, я часто слышал ваше имя.

Голос Хираты звучал четко и лаконично, словно вода, спускающаяся с высокой горы. Отомо немного смутился, ответив: “Да, рад с вами познакомиться…” и кивнул.

В связи с его ни надменным, ни скромным отношением, спокойный вид и острый, доблестный взгляд, не выглядели агрессивно, а наоборот, давали честное, прямое впечатление. Он выглядел больше как пастор или священник, а не как оммёдзи. Его волосы были до плеч, стильная челка прикрывала лоб, и он носил темно-синий костюм. В отличие от костюма от Армани, который носил Амами, его одежда не бросалась в глаза, полностью подходя стилю Мистического Следователя.

Однако, локон черных волос на голове был покрашен в красный.

Красный – нет, более точно, это багровый.

- Даже среди Мистических Следователей, не так много тех, кто знает, что настоящий и бывший Небесные Генералы встречаются, чтобы тайно поговорить в таком месте, особенно если это «Божественный Веер» Амами Дайдзен и его бывшая правая рука, «Тень». Я уверен, что достаточно много людей готовы заплатить, только чтобы увидеть эту сцену собственными глазами. – говорил Хирата, пока смотрел на Амами и Отомо.

Услышав эти слова, Отомо бессознательно бросил вопросительный взгляд на Амами.

Правда была такой, как и сказал Хирата. Отомо получил квалификацию Оммёдзи Первого класса, но, когда исполнял свои обязанности Мистического Следователя, он просто являлся «Национальным Оммёдзи Первого класса» - другими словами, широко известный, как один из Двенадцати Небесных Генералов. Его имя никогда не придавалось огласке. Однажды, распространилось прозвище «Тень Мистического Следователя», принося страх преступникам, пользующихся магией, но число людей, кто знал его истинную личность, даже внутри Мистических Следователей, было крайне ограничено.

- Не могу с этим ничего поделать. – Амами пожал плечами, заметив взгляд Отомо. - Он сам разобрался в этом. Можешь не беспокоиться, я уже сказал, что ему не позволено обнародовать это.

- …О, значит вот как. Но я также слышал о вас, во время вспышки духовного бедствия два года назад, вы провели широкомасштабное расследование и облаву в отделе Духа.

- Нет… - Выражение Хираты быстро стало подавленным, после слов Отомо.

- В конце концов, я так и не успел вовремя, и главный подозреваемый, Дайрендзи Сидо, был убит до ареста. Я всё ещё чувствую вину.

Голос Хираты упал, пока честно отвечал. После того, как он сказал это, Амами попросил его сесть, потому тот сел рядом с боссом.

Двурогий Синдикат – тайное общество, состоящее из фанатиков Яко, и Мистический Следователь, атаковавший Нацуме, был связан с ним, что уже проверили в ходе расследования после инцидента. Размер организации оставался неясным, так же, как и когда её основали, и даже их истинная цель по-прежнему ожидала дальнейшего расследования.

Агентство Оммёдо заметило Двурогий Синдикат из-за проишествия два года назад. Синдикат инициировал одновременные духовные бедствия внутри Токио, заставляя Агентство Оммёдо провести масштабную магическую церемонию, которую назовут «Великое Очищение Хинамацури*». Это был первый в истории «духовный терроризм».

Главным подозреваемым в том инциденте являлся Национальный Оммёдзи Первого класса, «Профессор» Дайрендзи Сидо. «Одарённая» Дайрендзи Сузука, которая проводила ритуал Тайзан Фукун прошлым летом, приходилась ему дочерью.

- …Дайрендзи был выдающимся, но, к сожалению, опасным человеком. Мы заметили, что он восхищался Яко ещё давно. В конце концов, он находился под влиянием своего окружения. – Амами игрался с бокалом в руке, рассказывая прошлые события серьёзным тоном.

Во время проишествия, Дайрендзи Сидо не являлся членом Агентства Оммёдо. Когда специализированные оммёдзи заканчивали обучение, естественно, их ассоциировали с членами Агентства Оммёдо, но, в действительности, было довольно много оммёдзи, выбравших жить среди населения или пойти в правительство, и Агентство Оммёдо не являлась единственной организацией, где их могли использовать.

Наиболее проблемной организацией, использующей оммёдзи, являлся отдел Духа.

- …Как и его имя, отдел Духа ответственен за изучение и исследование «митамы» - другими словами, разрушительной и гармоничной части «ара-митамы» или «ниги-митамы» *, и …

- …Этот отдел являлся ветвью Агентства Имперского Двора*. Оно не принадлежит Агентству Оммёдо, и потому непросто коснуться их, даже если этого хотят Мистические Следователи.

Когда Хирата объяснил ситуацию наполовину, Амами продолжил объяснение.

Судя по текущему определению «Основного Оммёдо», которое использует агентство, «митамой» в основном называют особый тип духовного бедствия, в котором некоторые люди с сильной духовной энергией, выполнившие определённые условия, могут оставить позади духовное тело и стать ядром особого духовного бедствия. Объектами исследования отдела Духа являлись божества прошлого, и они были учреждены, чтобы получить объяснение этого с точки зрения магии.

Почему же отдел Духа создали при Агентстве Имперского Двора, а не при Агентстве Оммёдо - наиболее важным фактором являлось то, что митама включала «духи знати». К примеру, из историй, упомянутых в «Нихон рёики» таких, как принц Нагая; Савара, проклявший Нагаокакё; Сугавара но Митидзанэ, который стал богом грома*; или аристократы и члены императорской семьи, которые умерли неестественной смертью - могли стать митамой. Так как отдел работал с этими митамами знати, правительство решило, что Агентство Имперского Двора было более подходящим, чем Агентство Оммёдо.

- …Как ты и сказал, возникло довольно много споров о том, когда был создан отдел Духа, и раз он являлся довольно закрытым, общественность не могла получить никакую внутреннюю информацию, по крайней мере, пока Хирата не попал в него под прикрытием.

- …После того, как попали туда, вы заметили, что отдел уже стал логовом Двурогого Синдиката – да?

- Совершенно верно.

- Митамой являлись «души», превращённые в духовные бедствия. Пытаясь объяснить с точки зрения Основного Оммёдо, это неизбежно приведёт к Имперскому Оммёдо, разработанному Яко, как и к «магии душ». Конечно, вся магия, связанная с душами, классифицировалась как запретная, но, в конце концов, Основной стиль являлся магической системой, разработанной с использованием Имперского стиля в качестве основы. Если кто-то попытается найти подходящий ответ, используя точку зрения Основного стиля, в конечном итоге, он начнёт исследовать Имперский стиль.

Чем больше понимаешь Имперский стиль, тем больше восхищаешься Цучимикадо Яко, великим оммёдзи, разработавшим эту систему, и именно поэтому отдел Духа стал фанатиками Яко – очагом Двурогого Синдиката. В некотором смысле, это не являлось неожиданным.

- Дайрендзи Сидо, которого мы упоминали ранее, тогда работал главой отдела Духа Агентства Имперского Двора.… Более половины его подчинённых были членами Двурогого Синдиката. Фактически, он лично спланировал и осуществил атаку духовным бедствием.

После произошедшего инцидента, Бюро Экзорцистов, перенеся множество трудностей, сумело очистить созданное людьми духовное бедствие. Тем не менее, главный подозреваемый, Дайрендзи Сидо, потерял свою жизнь, пока осуществлял духовное бедствие. Мистические Следователи арестовали членов Двурогого Синдиката внутри отдела Духа, и тот был закрыт и распущен. Хирата являлся тем, кто руководил действиями Мистических Следователей в то время, когда сам проник в отдел Духа для расследования.

- Но всё, что мы откопали тогда, являлось только верхушкой айсберга, и мы арестовали не всех членов, связанных с инцидентом. Как вы могли заметить из событий этого лета, которые вызвал Мистический Следователь*, у Двурогого Синдиката по-прежнему есть сила, и они не прекратили своё существование. Я боюсь, что Агентство Оммёдо тоже.… Ах, простите, я не должен говорить такие вещи, так как Отомо-семпай также очень хорошо осведомлён, ведь вы первый, кто заметил существование синдиката и провел глубокое одиночное расследование.

- Нет, не говорите так. – Отомо спешно замахал рукой, услышав, как Хирата аккуратно дополнил свои слова.

- Я уже давно бросил работу Мистического Следователя. Также, не могли бы вы не звать меня «семпай»? Такое обращение сейчас заставляет чувствовать себя, в некотором роде, странно.

- Верно, перспективный молодой человек не должен возносить такую личность на пьедестал.

-Шеф, вы действительно так говорите.… Было бы неплохо, если бы старый чудак без будущего оказался немного более внимательным.

- Хехе, отказываюсь.

Хирата беспомощно смотрел со стороны на спокойного Амами и рассерженного Отомо, в конце концов, произнеся с кривой улыбкой: “Я сделаю так, как вы сказали, Отомо-‘сан’.”

- В любом случае.… Мы уделили первой части слишком много, но это относится к важному моменту, из-за которого я позвал тебя сюда.

Стук. Амами легко ударил по своему колену веером, наклонившись вперёд. Внимательность и осторожность появились в нескрываемом выражении Отомо.

- …Во-первых, это правда, что я оммёдзи, но я просто обыкновенный человек, всего лишь преподаватель.

- У меня есть причина искать такого преподавателя, как ты. Ситуация затрагивает «кандидата», которого ты упоминал ранее.

После сказанного, легкомысленная атмосфера снова исчезла из тела Отомо. Амами мог лишь тайно усмехнуться, увидев это.

- Я думал, что твоя личность не слишком подходит учителю.… Как и ожидалось от Миё-тян, она видит людей довольно чётко.

- Не сотрясайте воздух понапрасну, какая связь между инцидентом двухлетней давности и учениками Академии Оммёдо?

Отомо нетерпеливо призвал Амами поспешить и ответить. Тот произнес ‘мм’, взглянув в сторону Хираты. Молодой человек быстро продолжил говорить.

- Шеф Амами сказал, что есть две «связи». В действительности, сейчас мы не зафиксировали ни одного движения в сторону «кандидата» - это имя действительно неясное, так как, в конце концов, Двурогий Синдикат не принял близко к сердцу слух, что наследник Цучимикадо - Цучимикадо Нацуме - это реинкарнация Яко. Но с инцидентом, произошедшим прошлым летом, мы решили, что в первую очередь, должны проинформировать вас.

- …Извините, но, в действительности, эту вашу манеру речи можно назвать неясной. Можете говорить прямо?

Спокойно сказал Отомо, и Хирата сразу же остановился, кивнув головой, чтобы выразить согласие.

- Мы заметили, что в последнее время Двурогий Синдикат начал действовать, и есть большая шишка, подстрекающая их из-за кулис.

- Большая шишка. … Может это «D»?

- Без сомнения, это проект «D». Он связан с инцидентом прошлым летом. Вы, должно быть, знаете это уже давно, верно?

- Я знал.… Я имею в виду, он прибыл к Академии Оммёдо лично.

Отомо невольно ответил, нахмурившись, когда подумал об инциденте прошлым летом.

«D» это секретный код, использующийся внутри Мистических Следователей, который относится к определённому оммёдзи, скрывавшемуся за кулисами магического сообщества. Настоящая личность этого оммёдзи тайна, но среди всех практикующих магию, вряд ли найдется тот, кто не знает слухов об этом.

Асия Доман, также известный как Домахоси, который, по слухам, сражался с Абе но Сеймеем, по-настоящему «легендарный» оммёдзи.

Действие этой легенды происходило тысячу лет назад в эру Хэйан, и является ли этот «D» подлинным Асией Доманом ожидало подтверждения, но, по крайней мере, этот таинственный оммёдзи действительно существовал, и Мистические Следователи признали эту персону реальной угрозой.

- «D» был довольно активным последнее время. Несколько дней назад, мы видели встречу «D» с членом Двурогого Синдиката.

- … С кем?

- Бывший оммёдзи отдела Духа, Мутобе Тихиро. Этот человек был правой рукой Дайрендзи Сидо.

Часть 4

Ночная Сибуя ярко освещалась, и уличные фонари по-прежнему подсвечивали ночное небо, словно горящие в ночи костры, довольно далеко от центра города. Тодзи молча смотрел в туманную ночь с крыши общежития.

В феврале, ночи всё ещё оставались по-зимнему холодными и снежными, и ветер часто развевал волосы Тодзи. Он опирался на перила, а его правая рука убирала челку со лба. Бандана, которая обычно обернута вокруг головы, находилась в левой руке, и поскольку она являлась его фишкой, сейчас он производил впечатление, отличное от обычного.

Именно тогда, дверь на крышу открылась, и он рефлексивно надел бандану. Но…

- …Так это ты.

Человеком, появившемся из дверей крыши, оказался Харутора. Тодзи сразу же расслабился, откинувшись на перила.

Харутора держал банки кофе в обеих руках. Выглядело так, словно он давно знал, что Тодзи на крыше. Он окликнул, подходя к другу.

- Что такое, хулиган. По атмосфере кажется, что тебе не хватает сигареты.

- Заткнись, я не курю и не пью.

Они дразнили друг друга, как раньше, и тогда Харутора сказал: “Лови”. И бросил банку кофе. Тодзи особо не благодарил его, молча принимая кофе от своего хорошего друга.

Харутора слегка улыбнулся.

- Не спится, Тодзи?

- Почему ты пришёл сюда?

- Хм? Э-э, ну.… Когда я думаю, что завтрашний экзамен решит мою дальнейшую судьбу, я слишком нервничаю, чтобы заснуть.

Харутора опустил голову и бросил взгляд на свои руки, открывая банку с кофе. Губы Тодзи изогнулись в насмешке, пока он смотрел на выражение Харуторы.

- …Идиот и трус…

- А? Что ты сказал?

- Ничего.

Тодзи пожал плечами перед растерянным Харуторой и затем открыл банку, поднеся её к губам. Парень пил кофе без сахара, а Харутора - слегка сладковатый. Им давно были известны предпочтения друг друга, потому излишне проверять маркировку на банке.

- Если подумать.… Я никогда не предполагал, что они предложат нам провести очищение духовного бедствия, такое только по телевизору увидеть можно. Я думал, что уже привык к этому, но Академия Оммёдо такая непредсказуемая.

Голова Харуторы поникла, когда он произносил это.

Тодзи открыл содержание экзамена Харуторе и остальным по пути в общежитие. Нацуме и остальные, казалось, выглядели немного против того, чтобы узнать тему экзамена заранее, но они не остановили его.

- Могут ли ученики, вроде нас, успешно очистить духовное бедствие?

- Методы очищения рассматривались в учебном плане, верно? Я слышал, что сначала мы получим предварительный просмотр, и лишь вечером начнётся экзамен. Кроме того, для экзамена важна твоя подготовка и реакция, а не способен ли ты на самом деле очистить бедствие или нет. Более того, мы очищаем первую фазу.

- Это духовное бедствие, независимо от того, насколько мала фаза. Если я помню, при первой фазе… духовное бедствие не может вредить физическим существам, верно?

- Да, оно может это, только достигнув второй фазы. Первая фаза — это когда «степень искажения ауры не может восстановиться естественным путём», потому, в действительности, это не «влияющее на ауру бедствие», а просто первая стадия. Профессиональным экзорцистам понадобится два или три человека, чтобы справиться с очищением, у нас же целый класс.… Кажется, учителя планируют не разрешить Нацуме помогать в очищение со старта. – Тодзи с спокойным тоном ответил на вопрос Харуторы.

Нацуме не разрешали участвовать в экзамене из-за её козырной карты – сикигами прислужника Хокуто.

Хокуто это дракон, духовный зверь, который служит семье Цучимикадо поколениями. Просто от духовного давления Хокуто, бедствие первой фазы можно принудить «рассеяться», и, хотя они позволили Нацуме присутствовать на экзамене, они хотят, чтобы она помогала всеми силами со стороны – так объяснила директор Курахаси.

- С этим, Нацуме почти не нужно сдавать экзамен.

- Академия Оммёдо придаёт особое значение силе, и, вероятно, они решили, что нет никаких причин испытывать Нацуме.

- Повезло ей. Ну, смертные, как мы, можем лишь должным образом сдать экзамен.

Харутора пил кофе, смотря в ночное небо, и Тодзи также посмотрел вверх.

Горячее кофе становилось паром, и они выдыхали облачка белого дыма.

Туманное ночное небо расстилалось перед ними, мешая видеть что-либо ещё. Даже луна и звёзды, висящие высоко в небе, казались холодными и бесчувственными.

- …Это место полностью отличается от сельской местности.

- … Ага.

Тодзи эхом ответил на слова Харуторы, но, в действительности, он жил в Токио до прошлого года. Даже если он смотрел в то же самое ночное небо, он испытывал другие ощущения, нежели Харутора. Это похоже на сильные мысли о «возвращение домой», или, возможно, на то, что «он никогда не думал, что снова вернётся»…

Вскоре после, Харутора позвал, смотря в ночное небо: “…Тодзи.”

- Что?

- Как ты в последнее время?

- Как обычно.

- Это не то, что я имел в виду, хм…

Харутора смотрел прямо в ночное небо, его слова звучали отрывисто. Тодзи качнул головой и беспомощно вздохнул в сердце, но горькая улыбка появилась на его лице.

- Я сказал – как обычно. Нет никаких больших изменений, будь то в теле или разуме.… Хотя, в этом полугодии, я стал более четко ощущать ауру своего тела.

- Так ты можешь контролировать это, по большей части?

- …Должно быть. По крайней мере, это не просто развить до степени, которая будет беспокоить тебя, даже если духовное бедствие произойдет прямо передо мной.

- Ну, ты полон уверенности в себе, как обычно.

- На самом деле, я просто высокомерен.

Тодзи пожал плечами, сказав так. Видя отношение своего друга, Харутора, наконец, уверенно улыбнулся, но в отличие от выражения его лица, он продолжил говорить:

- Это на самом деле действует на нервы. Всё будет в порядке, если ты действительно можешь контролировать это, но я боюсь, что всё пойдёт плохо, если ты будешь небрежен.

- Тебе не надо беспокоиться. Благодаря твоему отцу, лечение принесло неплохие эффекты. Он даже рассмотрел учебный план Академии Оммёдо и поможет мне разобраться с ним шаг за шагом. Но я всё ещё не могу быть слишком безрассудным.… Я могу возложить эту тяжелую ответственность только на тебя.

- Пфф, в любом случае, это всё, что я могу сделать.

- Хорошо, что ты осознаёшь это.

- Хм, спасибо за высокую оценку.

Харутора улыбнулся, допив кофе одним глотком. Затем, он слегка пробормотал ‘пока’, развернулся и пошёл. Тодзи также кратко прошептал слово ‘угу’.

Но, когда Харутора положил ладонь на ручку двери, он снова обернулся и позвал: “Тодзи” – а затем, улыбнулся.

- Сделай всё возможное на завтрашнем экзамене.

- Эй, не забывай, что ты тот, чьё успешное продвижение зависит от завтрашнего экзамена, не я.

- Ну.… Напомни это, когда я проснусь. – Харутора пожелал спокойной ночи и затем открыл дверь, уходя с крыши.

Некоторое время Тодзи стоял в одиночестве и, наконец, сделал глоток кофе.

- …Не удивительно, что они отец и сын, выражают свою заботу в одно и то же время.

Он немного беспомощно улыбнулся, тщательно пробуя оставшееся кофе, и оставил крышу, чтобы подготовиться к завтрашнему экзамену.

… Инцидент, который позже назовут «Повторное Очищение Хинамацури», произойдет следующей ночью.

1. ↑ Священное растение в Синто https://ru.wikipedia.org/wiki/Сакаки
2. ↑ Таскэтэ означает «помоги»
3. ↑ Онегай значит «пожалуйста»
4. ↑ Японская одежда эпохи Хэйан
5. ↑ В данном случае, имеется в виду экзамен, определяющий достаточно ли квалифицирован ученик для перевода на следующий курс\класс
6. ↑ Квартал Токио
7. ↑ Бары, в которые мужчины приходят расслабиться, общаясь с работающими там девушками
8. ↑ Кукольный фестиваль
9. ↑ Митама – дословно «почётный дух», ара-митама – грубая и жестокая сторона духа, ниги-митама – гармоничная сторона духа. По сути ниги-митама – это обычное состояние ками, а ара-митама появляется в периоды войн и бедствий
10. ↑ Историческое японское правительственное агентство, решающее вопросы, касающиеся имперской семьи
11. ↑ Речь идёт о Тэндзине, богу науки, который изначально считался богом стихийных бедствий, https://ru.wikipedia.org/wiki/Тэндзин
12. ↑ Имеется в виду нападение на Нацуме Мистическим Следователем, а не Сузукой Дайрендзи