Часть 1

Ещё до начала фестиваля основания, народ Мефиуса, а особенно жители имперской столицы, вели себя оживлённее обычного. Десятилетняя война с Гарберой закончилась, а значит число торговцев и путешественников из других стран на празднике увеличится, а ещё с востока приедет цирковая труппа. Может, конец войны и привёл к появлению различных мнений во фракции, желавшей войны до последнего, но гражданам, просто ждущим возможности присоединиться к празднику, мира более чем достаточно для радости.

На следующей неделе Солон окрасится в цвета фестиваля. Не важно, во что ты будешь одет, как воспитан и откуда пришёл. Вырос ты среди скал и холмов или же ты так называемый «равнинный» мефиец: фестиваль — это единственный день, когда можно нарядиться как угодно, пить в заполонивших площади и улицы палатках и наслаждаться обычно редкой в Мефиусе едой из морепродуктов, в то время как оркестр, менестрели, труппы и аттракционы будут продолжать радовать ухо и глаз.

Конечно же, в течение нескольких дней подряд будут проводиться знаменитые мефийские гладиаторские игры. Выдающиеся группы из каждого региона соберутся в одном месте, и хвастающие своей силой мужчины смогут выяснить отношения на арене имперской столицы, в сравнении с которой остальные арены кажутся отвратительно простыми и лишёнными блеска. Множество гостей из далеких земель прибудет лишь чтобы взглянуть на этот грандиозный и великолепный гладиаторский фестиваль.

Каждый год арена Солона, принимающая игры, соответствует новой теме. Среди гладиаторов, что выживут после ежедневных битв, гильдия тщательно выберет четырёх человек для финала, тех кто по-настоящему умел и тех, кто снискал любовь толпы. Они сразятся друг с другом один на один, а затем, в последний день, два победителя в сопровождении двух сотен гладиаторов, что принимали участие в прошлых матчах, сразятся против нескольких больших драконов. Это заключительное и крупнейшее событие фестиваля основания.

Проводят его в честь Кловиса-драконоборца, одного из известнейших мефийских героев, что вместе со своим помощником Фелипе всегда бился до самого конца. Пусть участники и гладиаторы, победителей освобождали из рабства и награждали именами Кловиса и Фелипе. Более того, их официально нанимали как мефийских солдат, а потому чтобы принять участие в турнире, гладиаторы сейчас тренировались усерднее, чем обычно.

Кстати, Таркаса сюда ни разу не приглашали.

В преддверии игр настроение у него всегда было скверным. Гладиаторская группа Таркаса была сравнительно крупной и, конечно же, хорошо известной, но существовала она только первое поколение, у неё слабые связи с дворянами, не говоря уже о гильдии.

— Если отправить Шиику, то смогу заработать немного денег. Да и на Гиллиаме тоже, он же любимейший гигант жителей Солона. Ну или Каина. Я бы взглянул, сможет ли кто победить его в стрелковом матче против пары баянов, — вспоминал Орба рассуждения Таркаса. По его словам, сам Орба не отрабатывал собственной стоимости. Его сильной стороной было владение длинным мечом, и он никогда не проигрывал матчи один на один, но факт в том, что его манеру боя не назовёшь зрелищной.

Таркас мечтал принять участие в фестивале и занять на нём первое место, но Орба не разделял его стремлений. Всё что он хотел — чтобы игры просто побыстрее начались да закончились; мыслил он так, потому что не понимал, как же на самом деле устроен мир.

И вспоминал об этом Орба не как раб-гладиатор, а как кронпринц Гил. У него есть ещё много других обязанностей к исполнению, кроме как участвовать в гладиаторских играх.

***

В вечер перед началом фестиваля мефийская королевская семья и ведущие вассалы возглавили празднование перед днём основания и проводили ритуал, молясь о хорошем урожае в грядущем году. В центре Солона стояла Чёрная башня, также известная как «меч, выкованный из остатков корабля космических переселенцев». Башня была символом столицы, и под ней располагалось святилище Бога-дракона, природная пещера, при входе в которую чувствовалась прохлада.

Одетые в робы с капюшонами, гости молча шли вперёд. Участвовать в церемонии позволялось только мужчинам и для императорской семьи исключения не предусматривалось, так что императрица Мелисса и её дочь Инэли в ней не участвуют.

Вёл процессию со светильником в руке не император, а несколько пусть и худых, но уверенно идущих стариков с тёмно-коричневой кожей; кочевников, что обычно живут в горах и исповедуют веру Рюдзин.

Согласно старому обычаю ещё из тех времён, когда люди во всём Мефиусе поклонялись Богу-дракону, все приготовления к ритуалу проводили старейшины. Вскоре гости пришли во внутреннее святилище и начали спокойно ждать, пока кочевники вознесут молитву на древнем языке.

На стене башни перед ними, красовалась гравюра с мефийским Богом-драконом, даровавшим мудрость и силу императору-основателю.

Само помещение было обширным и слабоосвещённым. Глубокими голосами пели старейшины, горели лампы, отбрасывая тени на стены. От святости ритуала у Орбы пробежали мурашки по спине.

Ну, к такому я тоже должен привыкнуть.

А сколько ещё всего, что ему придётся выучить и к чему привыкнуть? Если дворяне и члены королевской семьи и вправду забивают этим свои головы, то Орба мог бы даже немного зауважать их. Погружаясь в эту бесплодную мысль, он встретился взглядом с Федомом. Тот смотрел на него с немым укором и как бы говорил: Хватит мотать головой по сторонам!

Когда молитва подошла к концу, старейшины прошли в глубь прохода, ведущего в очень узкую комнату и в одиночестве обменялись напитками. Это не часть празднования, а другой способ выразить их уважение, предфестивальная же вечеринка начнётся с наступлением сумерек в центральном зале внутреннего дворца, где их уже ждут остальные дворяне и посланники других стран.

Когда они направились в комнату, Саймон позвал принца.

С возникновением этой трудности Федом смотрел за Орбой, но к его облегчению, тот не обернулся и не встретился с ним взглядом. Среди остальных дворян Саймон был лидером, и кто знает, сколько Орба может скрываться за Федомом.

Саймон начал с формального приветствия, как и остальные пожелав принцу «крепкого здоровья».

— Моё здоровье и не слабое. Все так суетятся над ним, что немного его подорвали.

Согласно докладам Динна, Саймон, к великому неудовольствию принца, считался присматривающей за ним нянькой, так что Орба действовал соответствующе.

— Ну так молодой принц ведь сейчас у всех на слуху. Кстати об этом, вы проделали восхитительную работу в своей первой кампании.

— Неожиданно восхитительную, так вы это хотели сказать?

— Да, прошу простить мою осторожность.

— Все удивились, увидев мои настоящие способности, а из-за моего прошлого поведения все, наверное, чувствуют себя неловко. Пфф, будто бы меня заботит, если теперь на меня начнут обращать внимание.

В ответ Родлум горько улыбнулся.

Ну, не так уж и плохо вышло.

Орбу впечатлила его собственная актёрская игра, хотя он и должен просто отыгрывать роль простака.

Он продолжал вести себя как «принц, довольный своими действиями в первой кампании»

— Вы встречались с принцессой Вилиной после этого?

Неожиданный удар на мгновение лишил его слов для ответа.

— Среди горничных поговаривают, а они те ещё сплетницы, что её королевское высочество ворвалась в вашу комнату и крепко отчитывала вас за позднее возвращение. Такие вот ходят слухи.

— Эта принцесса? Отчитывала? Меня? Безумие!

Часть его возмущения была вовсе не игрой, а реальными чувствами. Саймон резко прекратил улыбаться.

— Хорошо, раз всё именно так. Если это просто слух, то может помочь положению принцессы.

— Помочь ей?

— Еще не так давно она была принцессой враждебной страны, внутри у неё должны быть некоторые опасения и противоречивые чувства об её окружении. Но теперь все будут следить за отношениями между очаровательными принцем и принцессой, и вскоре народ последует примеру.

— И что станет с моим положением? Мне что, стоит просто отшутиться и замолчать?

— Это то время, когда вы, принц, должны проявить свои таланты. Показывайте больше беспокойства. Попытайтесь смеяться вместе с ней о разных вещах, но и сами будьте тем, над кем смеяться не стоит. Тогда она будет чувствовать больше доброжелательности к вам.

— Будто бы я нуждаюсь в этой доброжелательности.

— Этот разговор ведь останется между нами и не дойдёт до ушей Его Величества?

— ...

— Даже Его Величество... — начал говорить Саймон. Пусть тема и была личной, но он решил закрыть на это глаза. — Дело было в его ранние годы. В те времена он собачился с госпожой Ланой, а я был посредником между ними. Если ваша матушка что-то вбивала себе в голову, то твёрдо стояла на своём.

Лана была бывшей женой императора и матерью принца Гила. Она умерла пять лет назад от болезни.

Естественно, Орба ничего из рассказанного Саймоном не знал и не стал реагировать на то, что Саймон что-то умолчал, решив, что причиной всему его собственная сентиментальность. Так вдвоём они и пришли в зал.

И именно тут произойдёт инцидент, что повлияет на будущее Мефиуса.

***

Зал был узкой прямоугольной комнатой. Эта часть пещеры поддерживалась деревянными и железными прутьями, и нескольких стульев, выставленных вокруг грубо отёсанного каменного стола будет как раз достаточно для расположения группы.

Орба занял свое заранее обозначенное место. Одну за одной на стол выставлялись чаши с небольшим количеством мёда на дне. Это обычай, согласно которому император лично должен разлить вино. На прошлогоднем фестивале основания предлагали фруктовое вино. Конечно же, наилучшее из возможных вин было приготовлено и в этом году, дабы выразить благодарность за благословения.

— Молю о хорошем урожае для Мефиуса. Дух Бога-дракона, прошу, даруй мне свою божественную защиту.

Пока звучал голос Гула Мефиуса, все присоединились к очереди. Орба, или вернее принц Гил, был последним. Его глаза следовали за императором, идущим сейчас с наполненной вином амфорой в руках.

Император Мефиуса.

Он отец принца Гила, и не нужно говорить, что этот человек правит империей, находясь выше всех остальных. Если размышления Орбы верны, то именно он планировал тайно убить принца Гила и его невесту, Вилину. Если им вдруг доведётся остаться наедине, сможет ли Орба перехитрить его? Проверять это ему не хотелось, ведь он может даже попробовать убить его. Хотя возможно ли, что даже отец не сможет признать в собственном сыне двойника?

Неожиданно зал наполнился суматохой, и испугавшийся Орба следил за ней со стороны.

Я облажался?

Его кровь мгновенно застыла. Однако тем, на кого смотрели вассалы был вовсе на Гил, а император, а на их лицах было выражение удивления и глубокого страха. Орба тоже взглянул на него. Император наливал вино первому человеку, и им был старейшина-кочевник, исповедующий веру рюджин. Орба не замечал в этом ничего странного. Затем император направил амфору к следующему старейшине.

— Ваше Величество, подождите, пожалуйста, — выдвинулся вперёд Заат Кварк. От его достойного поведения во время встречи в городе не осталось и следа, его энергичное лицо искажала тревога. — Пожалуйста, подождите, Ваше Величество. Лорд Родлум ещё не подошёл.

В зал вернулась та суматоха, что была в нём до вмешательства Заата. И он был не один, многие импульсивно вскочили со своих мест. Орба тоже встал и прошел мимо разделявших его и Федома двух стульев. Изменив выражение лица, чтобы соответствовать происходящему, он легонько похлопал Федома по спине.

— …О чём они говорят?

— П-придурок! Не говори со мной здесь! — шёпотом ругался на него Федом, но своим взглядом Орба настаивал на ответе, так что у него не оставалось выбора, кроме как быстро всё объяснить. — …Порядок разливания вина отражает степень доверия императора к вассалам, и чтобы предотвратить лишние склоки, этот порядок определяют заранее. В прошлом году Саймон Родлум получил церемониальное вино первым, это совершенно естественно для человека его положения.

Видимо, Федом подразумевал, почему кронпринц был последним. Положение вассалов было ещё одной темой, в которой Орба не разбирался.

В тот же момент Заат ещё сильнее вышел вперёд..

— Ваше Величество!

— Молчать, Заат Кварк.

Резким, но хриплым и приглушённым голосом Гул Мефиус прервал его. Лишь этим император подавил суматоху и смотрел на застывшие в страхе глаза своих вассалов.

— Что это за препирания посреди ритуала? Прекращай.

— Не стану, Ваше Величество, — сказал побледневший Заат, но не прекратил говорить. — Ваши действия не соответствуют нашим обычаям. Со всем уважением, как вы можете выражать больше доверия этим кочевникам и грязным фанатикам чем нам, лордам и генералам, неустанно трудящимся во имя Вашего Величества!

— Заат, прекрати это.

Никто иной, как Саймон схватил его за плечи и попытался успокоить. Но было уже слишком поздно; глаза императора широко раскрылись, а его полностью покрасневшее лицо, казалось, вот-вот лопнет.

— Говорить подобное не где-нибудь, а в святилище Бога-дракона! У тебя хорошие нервы, Заат Кварк. Ты бросаешь мне вызов, как те презираемые мной священники, прерываешь этот священный ритуал. Доброжелательный Бог-дракон не будет осуждать и направлять свой гнев на тебя, вместо этого возложит эту задачу на меня, императора, своего представителя. Выметайся отсюда немедленно! Позже я вынесу свой приговор, так что отправляйся в своё поместье и не покидай его. Ты меня понял, Заат?!

— Ваше Величество.

— Ваше Величество!

Орба наблюдал, как ситуация вновь выходила из-под контроля. Лицо императора пылало ярко-красным цветом, он не сводил взгляда с Заата Кварка, чьё собственное лицо ужасно посинело.

Внутренние раздоры среди дворян, хах.

Орба не собирался посредничать, а планировал вообще не лезть в это дело. Он спрятал проскочившую на лице улыбку, случайно взглянув на Федома, и понял, что всё не так просто. Его пухлый живот дрожал в такт телу. Казалось, он был в панике, пот стекал по его лицу, но как и у Орбы, на его лице то появлялась, то исчезала улыбка.

Часть 2

Слух о перепалке между императором и Заатом Кварком в святилище Бога-дракона в мгновение ока распространился по главному дворцу. Гуляли пересуды и о Кайсере Ислане. С одной стороны все признавали сомнительную манеру императора вести дела, но с другой всё же приходилось вести себя осторожнее, ведь никто не хотел попасть под горячую руку.

Устроенное вечером празднование в честь фестиваля основателя, как и планировалось, прошло без инцидентов. За десять дней с последней встречи Орбы с принцессой, на которой та его «отчитывала», он впервые с ней встретился. Оделась Вилина в белый пиджак с высоким воротом и в гарберскую укороченную юбку с мефийскими брюками и ботинками. Терезии пришлось попотеть, чтобы позаботиться обо всём втайне от принца. На глазах у гостей Гил и Вилина обменивались приветствиями, будто бы ничего и не произошло, а покончив с формальностями, они больше не смотрели друг на друга.

Пфф.

Именно из-за такого поведения принца Вилина на него и злилась.

У Шиику и Говена, приглашённых в качестве членов имперской гвардии, не было выбора, кроме как криво улыбаться.

— Его высочество без труда провёл свою первую кампанию, — говорил Шиику, пожимая плечами, — но когда дело доходит до любви, то он прям как наивный мальчишка, да и ведёт себя так же.

— Даже все эти старики потеряют своё лицо, если будут себя так вести, что уж говорить о нашем принце?

Орба, слышавший разговор своих товарищей, решил проигнорировать их. Но затем Говен вдруг понизил голос.

— Оставим в стороне вопрос с принцессой; похоже, что-то происходит у нас за спиной.

— Что ты имеешь в виду?

— В одном из местных баров я встретил Вара.

Вар был одним из гладиаторов группы Таркаса и принимал участие в битве за крепость Заим. Из восьмидесяти выживших рабов шестьдесят два решили стать имперскими гвардейцами. Оставшиеся, включая гиганта Гиллиама, получили щедрую награду: свободу. Вар как раз был из последних.

— Это обнадёживает. С ним всё хорошо?

— Хммм, он как-то быстро постарел. Когда я окликнул его, он сделал вид, будто не узнал меня. Видимо, там были особые обстоятельства, так что прежде чем позволить мне задать вопросы, он увёл меня в сторону, чтобы остаться наедине. Похоже, это какой-то приказ принца.

— Какой приказ?

— Видимо, стать мефийским наёмником под командованием одного из генералов по имени Оубэри. Он участвовал в первой кампании принца.

Орбе хотелось послушать Говена подольше, но с появлением Инэли и Батона у него не осталось выбора, кроме как отложить это занятие. Непривычным для себя усилием он натянул улыбку и окликнул их в свойственной для принца манере.

Естественно, Инэли и остальные желали узнать о случае с Заатом Кварком, но Орба не мог признать, что всё именно так, как и гласят слухи.

— Все говорят, что Его императорское величество планирует снова восстановить веру рюдзин, как он уже сделал в западных провинциях Таурана.

— Хорошо, если это не вызовет неприятностей. Как тяжко будет, если придётся менять свой быт. Может ли император зайти так далеко, что запретит некоторые продукты?

— Вы так прагматичны, принцесса Инэли.

— Батон, ты дурак, — хотя Инэли и нахмурилась, но всё равно не переставала хихикать. — Дело ведь касается моего отца. Кто знает, что ему в голову взбредёт? Не так ли, Ваше высочество?

Орба мельком пообщался со всеми, кто подходил поприветствовать его. Как один из главных государственных деятелей, Федом был занят не менее принца, так что вместо него шептать Орбе на ухо имена присутствующих пришлось его пажу, Динну. Казалось, что этой работе не будет конца и краю.

Но вскоре присутствующим объявили о появлении Его Императорского Величества. Император Гул Мефиус вместе с императрицей Мелиссой показались перед гостями. Гул быстро взглянул на принца. Во время ритуала в святилище Бога-дракона император ни разу не обратил на него внимания и сделал это лишь сейчас.

— Гил. Твой облик значительно изменился.

— Благодарю.

На этом темы для разговора отца с сыном и закончились.

— Разве твоё лицо не исхудало? — следуя своему долгу сделала замечание императрица.

Её собственное лицо сегодня не скрыто. Императрице уже почти сорок, но её черты и наряд больше походили на девичьи. Если поставить её рядом с Инэли, то можно будет принять их за сестёр.

— Долг мужчин из императорской семьи не ограничивается лишь участием в битвах. Подобно своему отцу, ты должен постоянно быть внимательным и ходить с гордо поднятой головой. Разве я не права, Ваше высочество?

Император лишь слегка приподнял брови.

С началом вечеринки послов других стран также пригласили принять участие в праздновании основания Мефиуса. Они высказали слова приветствия. Естественно, в качестве гостей присутствовали посланники Энде и Гарберы, восточного Ариона, Зонги, состоящей из группы городов-государств, раскинувшихся вдоль северного побережья залива, а также представители одиноких островов вроде Балора, обнаруженных на юге.

Гости из каждой страны привезли свои особенные дары, из которых получились большие горы одежд, пряностей и приправ, причудливых музыкальных инструментов, вычурной мебели всех размеров и отделанной драгоценными камнями брони. Но вместо всего этого добра Орбе в глаза бросился представитель Гарберы.

Мужчина, представившийся как Ноуэ Салзантес, кажется уже разменял свой второй десяток. У него были волосы глубокого чёрного цвета, а миндальные глаза обладали странным очарованием. По привлекательности он мог посоперничать с Шиику.

Как гарберец Ноуэ, должно быть, питал некоторую неприязнь к принцу, но не моргнув и глазом тот с улыбкой поприветствовал его.

— От имени короля, Эйна Ауэра, я приношу его извинения за трудности, которые могли возникнуть во время борьбы с Рюконом. Мы также хотим выразить нашу сердечную благодарность за мефийскую поддержку. Народ Гарберы никогда не забудет ваше доброе дело и продемонстрированный нам дух товарищества.

Орба пристально смотрел в глаза Ноуэ. Он однозначно был похож на гражданского чиновника и не напоминал человека, часто упражняющегося с мечом. Придя к этой мысли, Орба потерял к нему интерес.

Куда сильнее его занимали три воздушных корабля, подаренных ему Гарберой. Он как раз вовсю занимался организацией воздушного отряда вместе с несколькими способными гвардейцами. Хоть корабли и имеют боевой потенциал, но всё-таки наибольшую выгоду он извлечёт из них, используя для передачи посланий на поле боя. Орба с благодарностью встретил подарок и надеялся заполучить его в свои руки как можно скорее.

После принца Ноуэ также выразил своё почтение и принцессе Вилине. Они уже знакомы друг с другом, ведь дом Салзантесов был одной из самых выдающихся в Гарбере семей. Более того, самого Ноуэ признавали за мудрость.

— Как давно мы не виделись при дворе, Ваше Высочество. Можете быть уверены, за это время в Гарбере ничего не изменилось.

— Всё ли хорошо со здоровьем отца? И что с моим дедом?

— С ними всё в порядке, — Ноуэ улыбнулся самой невинной и бесхитростной улыбкой. — Но поговаривают, будто бы принцесса пыталась образумить гарнизон крепости Заим.

В ответ принцесса покраснела.

— С самого рождения она была человеком, что не сможет просто сидеть сложа руки, — по словам Ноуэ, именно так отец Вилины отреагировал на слухи.

А её дед просто сказал: Как и всегда, — и сердечно засмеялся. — Ещё в те времена, когда она жила со мной в моём поместье, то могла провести весь день в своём обычном озорном настроении, а затем неожиданно исчезнуть, чтобы на воздушном корабле спасти ребёнка из горящего дома. Я думал, она повзрослела и готова к браку, а тут такие новости из-за границы. Уверен, мы ещё услышим о её поступках, и тогда даже старик вроде меня не сможет больше тешить себя иллюзией о том, что маленькая Вилина выросла.

Принцесса прикрыла свои глаза.

— Так и есть… — прошептала она, её губы сложились в улыбку, а затуманившиеся от тоски глаза увлажнились. На целые годы она осталась в Мефиусе, вдали от своих близких, не в силах ничего с этим поделать. А услышав слова деда и отца, пусть и из вторых рук, Вилина не смогла очередной раз не задуматься о разделяющем их расстоянии.

После затянувшейся встречи делегаций, началось основное торжество — танец с мечами. Это одно из характерных для Мефиуса развлечений, в котором участвовали мечники с настоящими клинками.

— Взгляните, это же один из претендентов на звание Кловиса, Пашир!

— Какие превосходные мускулы. Вот бы и меня во сне хоть раз обнимали такими руками...

— Милорд, не хотите ли сделать ставку?

Танец с мечами накануне фестиваля помогает выбрать фаворитов гладиаторского турнира. Дворяне лично видят танцоров, и в качестве очередного развлечения ставят на тех, кто, по их мнению, получит звания Кловиса и его помощника Фелипе.

Орба тоже слышал о Пашире. Взглядом он последовал по направлению указательных пальцев дворян, и...

О-ох.

...И удивлённо вздохнул, когда сам Пашир взглянул на него. Его волосы и усы были глубокого чёрного цвета, а крупное, наполненное энергией тело определённо говорило о несгибаемости его характера. Орба мгновенно отвернулся. Случаен ли его взгляд? В нём ведь не было ни капли уважения к дворянам.

Наконец, вместе с громким боем барабана, двенадцать участников приступили к танцу.

Встав в круг и направив мечи к центру, они внезапно рассыпались во всех направлениях. Все чётко знали, что и когда делать. Как только один наносил удар сверху, второй отражал его перед своей грудью. Чеканя шаги, они в полную силу рассекали клинками воздух, и невероятно выверенно скрещивая их танцоры создавали устойчивый ритм. Бой барабана становился всё быстрее и громче, а звон мечей следовал за ним.

Вскоре они начали осматривать зал в поисках умелых бойцов, а когда находили их, то нагло размахивали мечами. Это что-то вроде обычая; легко одетые девушки с уважением протягивали клинки, и провоцируемый мог взять один из них и войти в круг, присоединяясь к танцу. Единственная ошибка могла привести к смерти, но звон оружия и атмосфера танца невольно заводили и затягивали гостей.

Вскоре Пашир отделился от танцевального круга. Бродя по просторному залу, он начал искать гостя для провокации.

— Подойди ко мне, уважаемый мечник.

— Нет, подойди ко мне! — окликали его хвастающие своим мастерством солдаты и молодые дворяне, но Пашир проходил мимо каждого из них.

Затем он внезапно остановился.

Когда его взгляд сфокусировался на одной точке, поднялась небольшая шумиха. Он стоял прямо перед принцем Гилом и смотрел на него своим молчаливым взглядом. Агрессия и вызов в его глазах привлекли внимание Орбы. Паширу однозначно больше тридцати, и без сомнений он был опытным гладиатором.

Ох?

Горячее чувство поднялось внутри Орбы и ударило в голову. Из-за длительной изоляции в комнате его прямо трясло от негодования. Также наружу вырывалось недовольство от участия в непривычных «сражениях», а желание обычной схватки на мечах лишь укрепляло его.

Но из-за своего положения Орба не мог взять клинок. Увидев нерешительность принца, взгляд Пашира наполнился презрением, а кровь в голове Орбы забушевала ещё сильнее.

— Ваше высочество, оставьте это мне, — сказал Шиику, выходя из-за спины принца. Стоя позади он чувствовал эмоции Орбы вкупе с осторожностью, ведь раскрыть здесь свою настоящую личность было бы верхом идиотизма для него. Подобно императору, Орба спокойно кивнул в ответ. Если кого-то приглашали на танец с мечами, то не считалось зазорным отправить вместо себя доверенное лицо.

Зал взорвался. Красивое лицо Шиику, которое даже можно принять за девичье, привлекало внимание, а контраст с грубым Паширом бросался в глаза ещё сильнее. Лёгким движением Шиику вытащил свой меч из-за пояса и выставил его точно напротив острия клинка Пашира.

***

Начали они медленно. Оба внимательно и осторожно скрестили мечи, но в итоге признали друг в друге умелых противников и мгновенно увеличили скорость. Будто бы закончив разминаться, они начали двигаться на уровне других танцоров.

Шиику двигался вправо, Пашир влево. Когда Пашир согнулся в спине и приготовился нанести удар, Шиику, знакомый с подобным движением, по широкой, эффектной дуге ударил в ответ. После очередной встречи клинков Пашир увёл меч назад. Шиику же продолжал неотрывно пристально смотреть на него, будто бы решив защищаться, а затем атаковал по ногам.

Будто бы зная об этом заранее, Пашир отвёл удар и перешёл в контратаку. Ни один из них не замыкался на атаке или защите. Атака была защитой. Защита нападением. Без сомнений, их фехтовальные навыки идеальны.

Орба удивлённо распахнул глаза. Он точно мог сказать, что оба они серьёзны и без колебаний готовы убить друг друга.

Бывали случаи, когда во время танца с мечами участники расставались с жизнью, и в большинстве из них убийце не предъявляли обвинений. Это считалось формальностью, а пролитая кровь принималась как дополнение к молитвам о хорошем урожае.

После ещё нескольких столкновений клинков бой барабана умолк, и оба гладиатора остановились прямо во время нового удара.

Зал разразился бурными аплодисментами, и вытерев пот, Шиику ответил на них улыбкой.

— Это было великолепно, — сказал ему Орба, когда он вернулся обратно на своё место. Принимая похвалы с обеих сторон, Шиику покачал головой.

— Взгляни, он даже не вспотел. Он так и не стал серьёзным. Могучерукий Пашир. Я слышал о нём, но не думал, что он настолько хорош.

— Но и ты был без своих любимых парных мечей.

Хотя он и сказал так, Орбу впечатлило мастерство Пашира. Его кровь бурлила ещё сильнее, чем прежде. Но он больше не гладиатор. Он никому ничем не обязан, его уже не принуждают убивать кого бы там ни было.

— Он очень талантлив, но сомневаюсь, что Таркас реально захотел бы его, — прошептал Говен.

— Почему не захотел бы?

— Он безусловно силён. Силён, но зауряден, — сделал вывод Говен. — Он не хочет восхищать толпу. Да, Орба, он такой же как ты.

В ответ Орба лишь небрежно пожал плечами. Пока его беспокоила горячая кровь, он и не заметил, что Ноуэ Салзантес внимательно наблюдает за ним.

***

Вскоре после танца вечеринка во внутреннем дворце подошла к концу. Тем не менее, дворяне, офицеры и, конечно же, молодые парочки приготовились спускаться в город, ведь настоящий фестиваль только начинался, и соответствующий ему настрой у них уже есть. Но в то же время...

— Становится всё интереснее, — ликовал Федом, радостью своей затмевая кого угодно. Сейчас он в очередной раз без приглашения вломился в покои принца.

— Что будет интереснее? Вы своё лицо тогда видели в каком-нибудь зеркале?

— Эта ситуация с Заатом Кварком... Главу антиимперской фракции сажают под домашний арест, определённо возникнет суматоха.

Чтобы Федом проигнорировал комментарий Орбы… Должно быть, событие действительно важное.

— А ещё случай с Кайсером... Опасения в адрес императора будут всё сильнее и сильнее. Есть возможность, что опасность коснётся и кронпринца, так что я позволю тебе и дальше оставаться двойником.

Тц. Врет и не краснеет.

Федом вновь вспомнил о неестественном отсутствии принца, и Орба едва удержался от упоминания истории с правом первой ночи. У него пока нет достаточного количества информации, а сам Федом явно не друг, которому можно довериться.

— Ты отлично проявил себя перед Его Величеством и главными вассалами. Никто и не заподозрит в тебе бывшего гладиатора. Пожалуй, лучший результат из возможных.

— Вы напоминаете Таркаса.

— Что ты имеешь в виду?

Орба отвернулся, так и не ответив. Всё ещё пребывая в хорошем настроении, он сразу же перешёл к разговору о других людях.

— Новости о том, что Кайзера казнят, правдивы?

— Не знаю. Всё зависит от Его Величества. Тебя это не касается.

— Не могли бы вы посодействовать его освобождению?

— Что? — Федом уставился на Орбу испуганными глазами без единой нотки хорошего настроения. — Когда я сказал «вести себя как принц», то не имел в виду «стать принцем». Держи свою голову подальше от политики. Не знаю, какие у тебя там идеи, но лучше бы тебе выкинуть их подальше. А ещё лучше бы сосредоточиться на собственных задачах.

Затем Федом спешно вернулся в свою резиденцию во дворце. Толком не успев войти, он со входа крикнул «Германн!», будто бы не желая тратить время даже на очищение ботинок от грязи. Германн был магом, живущим с Федомом в его поместье и присматривающим за ним. Но вместо него к Федому бросилась горничная, сообщая, что Германна нет уже несколько дней.

— Опять? — раздражённо вздохнул Федом, но дело терпело. Несколько дней назад он уже рассказывал магу о своём беспокойстве.

— Изменения в судьбе скоро проявятся. Тут не может быть ошибки. Главное для вас — не проколоться до того момента. Сосредоточьтесь на том, чтобы истинная природа принца не выскочила наружу. Смерть наследника оставила дыру в паутине судьбы, и её истинная форма сейчас в процессе восстановления. И когда она восстановится, начнётся невиданная «буря». Если ничего не делать, то она поглотит множество людей. Но пожалуйста, проявите терпение. «Буря» сдует несчётное число людей, много кто исчезнет, но мой лорд станет ей другом, оседлает её и прокатится на ней. Выжидая, вы определённо будете приглашены присоединиться к «буре», что предначертана самой судьбой.

Федом лишь хотел яснее понять смысл пророческих слов Германна...

В Мефиусе, или, вернее, во всём цивилизованном мире, маги редко работали на аристократов и не менее редко появлялись на публике. Их было даже меньше, чем ценных видов драконов вроде гейзеров и ма’дуков. Тем не менее, есть и особые исключения в виде Ариона и Энде. Правители этих двух стран вели свою родословную от Зодиаса, и магам там официально разрешено принимать участие в политике и командовать в битвах.

А вот мефийцы, гордящиеся своим воинским духом, предвзято относятся ко всем, кто владеет необъяснимыми силами и знаниями. Примером может стать крепко вошедший в историю маг Гарда, родившийся в западных провинциях Таурана, по традициям близкого к Мефиусу. Будучи жрецом Рюдзин, он научился обращаться с эфиром и овладел чёрной магией, подчинив себе тогдашнюю столицу, Зер Иллиас.

Три года назад Германн сам пришёл к Федому. Тот остался доволен результатами гадания и с тех пор позволил магу беззаботно жить в своём поместье и просто обеспечивал его. Он никогда не знал, где бродит Германн и ни разу не пытался ничего выяснять о нём.

Германн знал об истинной личности принца Гила, так что сам факт его существования можно назвать слабым местом Федома, но в то же время сам Германн и предсказал, что гладиатор сможет заменить настоящего наследника. Пока Федом не удовлетворит свои амбиции, от того, что маг жив, нет угрозы.

И этот момент уже не за горами.

Естественно, от подобных мыслей его переполняло чувство собственной важности, даже приветственные слова жены пролетели мимо его ушей. Он лишь слегка кивнул, а затем продолжил думать с пламенно-красным лицом.

Раз император столь глуп, что решил укрепить свой авторитет под конец десятилетней войны, антиимперские настроения усилятся, а заключение Кайсера Ислана и домашний арест Заата Кварка лишь подольют масла в огонь.

Это была долгожданная возможность. Федом не намеревался терпеливо ждать, пока император Гул Мефиус сам сойдет с трона. Хоть он и приближается к старости, но до сих пор в хорошем здравии. Да и нет никаких гарантий, что он выберет Гила Мефиуса Первого своим наследником.

Зная о его благосклонности ко второй жене, Мелиссе, есть возможность, что Инэли выйдет замуж за дальнего родственника имперского дома, а ее муж станет отцом наследника.

Если этим удастся сплотить антиимперскую фракцию, то смогу свободно действовать в будущем.

Внутри фракции было много похожих на Заата, кто был больше против императора, а не империи, но ещё не время призывать к переменам. Если говорить о местном населении, то множество мефийцев мыслит консервативно. По оценке Федома, ему не хватит импульса, чтобы разрушить систему страны прямо сейчас.

Вероятно, кто-то не сможет смириться с отказом от долгой истории империи. Тем не менее, возможность этого появилась из-за сомнений, рождённых действиями императора. Несущие вред будущему страны, они имеют решающее значение.

Для начала, я должен найти больше союзников. В этом нет проблемы с учетом популярности принца. Скорее всего, в будущем будет очень удобно, что его можно выдать за идиота. Важнее всего, что я сохраняю твёрдую волю.

Будь смелым, но осторожным.

Когда хочешь достичь крупной цели, необходимо и рисковать по-крупному. И Федом уже начал действовать, и если в этой авантюре раскроется, что принц — это гладиатор, то его жизни и жизням его близких будет угрожать опасность. Поэтому он оседлает поток, или «бурю», как называет его Германн, а затем быстро и остро сделает свой следующий ход.

Несмотря на поздний час, Федом подготовил вино и вернулся к планированию. Он писал имена различных лордов в заметках и пил вино как воду. Его разум оставался трезвым, алкоголь не действовал на него, но стоило ему мысленно разыграть будущие события, и он пьянел от возбуждения.

Часть 3

Звенел колокол чёрной башни, обозначая рассвет и начало празднования фестиваля основания. Стенды и палатки были деловито подготовлены ещё с прошлой ночи, и теперь богатое разнообразие их вывесок и знаков украсило город. Пикантные ароматы жареного мяса и рыбы, а также сладкие, аппетитные запахи тортов и конфет окружали людей, стоило сделать лишь шаг на улицу. Во всём городе выкатили бочки с вином, и с самого рассвета повсюду поднимались бокалы с тостами. Дети бегали по всему городу, крепко сжимая выданные родителями деньги для этого события и думали, куда бы их потратить; девушки, нарядившиеся специально к этому дню, гуляли по улицам и делились своими великолепными улыбками.

Десятилетняя война с Гарберой закончилась, и в отличие от скупой атмосферы фестивалей последних нескольких лет, в этом году было обилие зарубежных артистов. Виднелось и много простых путешественников из-за границы. К тому же, украшенные гирляндами портреты «считай, что невесты», гарберской принцессы Вилины излучали мирную атмосферу.

В полдень начался большой военный парад. Высоко подняв сверкающие мечи и копья, героически маршировали солдаты, одетые в украшенную драгоценными камнями и цветами броню. Вёл их сидевший на белой лошади гордый мужчина в золотом шлеме, наречённый Кловисом в прошлом году. Он не был рабом, и сам стал гладиатором, выйдя на смертельную арену, чтобы прокормить семью, но после прошлогоднего турнира его официально взяли в мефийскую армию, и теперь он служил капралом под командованием Одэйна Лорго.

В последний день фестиваля людей впечатлят ещё и парадом воздушных кораблей, но пока что им приходилось ждать ближайших мероприятий.

— Ну же, поторопитесь.

— Тут есть люди, вставшие в очередь ещё с прошлой ночи. Надеюсь, места будут.

Народ ждал в очереди в большой стадион Солона, который на эту неделю превратится в величайшую арену мира.

Фигуру Орбы, не упустившего такую возможность, тоже можно было заметить на стадионе. Следуя за парадом, дворяне собрались вместе на балконе солонского дворца и сразу же провели там короткую церемонию.

Ожидаемо большой.

На арене под ним проводилось большое количество поединков. Схватки на мечах, копьях, конные битвы, даже поединки верхом на драконах тоже имели место быть, а в углу рядом со стенами находилась отдельная секция, где проводилась быстрые жеребьёвочные матчи до первого удара.

Орба лично дрался на стадионе Ба Рукса, но здесь, в Солоне, было множество арен. И среди всех мест, в которых ему довелось побывать, это было самым большим. И выделялась арена не только своим огромным размером, но и работающим в вечерние часы рестораном с аквариумами.

Количество гостей на стадионе может слегка превысить пятьдесят тысяч человек, но несмотря на такое большое число мест, в первый же день арену почти полностью заполнили люди, лишь в зоне, где сидел Орба, оставалось достаточно места. Поддерживаемая соединёнными с потолком колоннами и занавешенная по кругу фиолетовой тканью, сквозь которую виднелись силуэты охранников, это была особая зона для императорской семьи и дворян, и именно тут сидели друг напротив друга Орба и Инэли. Также присутствовали Батон, Троа, а также несколько других человек.

— Во время матчей всегда так, — жаловался Батон, принявший приглашение Инэли. — Хорошо бывает только в последний день.

Мероприятие убийства «Кловисом и Фелипе» дракона пройдёт в последний день, и практически все дворяне и члены императорской семьи будут присутствовать. Это не обычный гладиаторский поединок, а важная церемония, посвящённая основанию нации.

— Ну ты и дурачок. — сделала лёгкое замечание Инэли. — Это же абсолютно другой уровень в сравнении с обычными поединками. Как никак, все широко известные в Мефиусе гладиаторы соберутся в одном месте. А-ах, как же жарко. Обмахивай меня лучше, понял? — обратилась Инэли к слуге, ухаживавшему за гостями на их местах.

В ответ другая рабыня поднесла ей холодный напиток. По виду она ещё совсем молода, тёмная кожа придавала её внешности свежести. Орба ненамеренно взглянул на уходящую девушку, за что Инэли неожиданно ущипнула его за коленку.

— ...

— Полагаю, Его Высочеству нравятся рабыни подобного типажа? Раньше ты вот постоянно подбивал клинья к моей горничной, Лизе. Тебе нравятся обычные девушки?

— Это не так.

Тоже получивший приглашение, Орба смотрел на схватки внизу, но почему-то чувствовал беспокойство. Сидеть в специальной ложе для дворян и так смотреть вниз на арену — его мучило острое чувство вины. Мысленно он щёлкнул языком.

Сколько ещё меня будут тяготить чувства раба? Если я не могу отбросить их в подобных местах, то однажды выдам себя.

На арену вытащили клетку с рабами, и из ворот с противоположной стороны вытащили другую клетку, но с несколькими малыми драконами фэй внутри. Их отличительной чертой были три пары лап и морды, будто бы сплющенные руками, но больше всего в глаза бросались два изогнутых клыка, торчавших из верхней челюсти.

Обе клетки открылись. Драконы одновременно выскочили, их рты истекали пеной. Рабы, по большей части полуобнажённые женщины, тоже выбежали в едином порыве. Фэй славились невероятной силой своих прыжков, и один из них моментально поймал свою жертву и повалил её, а затем вонзил в неё свои клыки.

Орба инстинктивно сжал кулаки. Прикрыв рот ладонью, Инэли вскрикнула, но её глаза блестели в ожидании кровопролития. Затем, из ещё одних открывшихся ворот выбежало несколько гладиаторов.

Видимо это сценарий, в котором «могучие мефийские гладиаторы спасают из беды принесенных в жертву язычниц, полагаясь лишь на меч в борьбе с фэй».

Их можно назвать малыми драконами, но взрослый фэй длиной достигает трёх метров. Как и дикие фэй, эти сбились в группы и атаковали со свирепостью, сравнимой даже с крупными драконами. Множество гладиаторов пало. В самый разгар этого действа по стадиону разнеслись крики: «Пашир! Пашир!».

По слухам, он фаворит на титул Кловиса. Не удивительно, что продемонстрированные им движения превосходили остальных. На него прыгнул фэй, Пашир горизонтально рубанул по приближающемуся дракону, а затем моментально запрыгнул на него и вонзил свой меч, целясь по беззащитной шее. Пока сам отчаянно боролся за свою жизнь, он также успевал выкрикивать приказы своим союзникам. Он сказал им сбиться в пары, в которых один привлекает фэя, а другой запрыгивает на него со спины. Эта стратегия привела к отличным результатам.

Одна из девушек сбежала из кровавой бани и бросилась в направлении Орбы. Она попыталась уцепиться за ограду, но даже самые нижние места располагались выше, чем она могла прыгнуть. Солдаты, охраняющие ложу, ощетинились штыками, пытаясь прогнать её.

— Помогите! Прошу, помогите мне!

Фэй позади неё уже почти наступал ей на пятки. Сводящий с ума женский вопль ударил Орбе по ушам. Всё поняв, Пашир бросился в атаку. Сжимая меч, он ударил фэя, но клинок сломался прямо во время удара. Может, он износился, а может, просто был плохо сделан. Тем не менее, Пашир не дрогнул, он забрался на дракона и уцепился за его шею. Фэй неистово бился, отчаянно пытаясь вонзить свои клыки в мягкую плоть перед глазами. В итоге ему всё-таки удалось сбросить Пашира. Дракон набросился на девицу, что продолжала пытаться забраться на ограду.

— Пашир!

В этот момент терпении Орбы лопнуло. Рядом с ошеломленно глядящей на него Инэли он вытащил меч из ножен одного из охранников и бросил его со всей силы.

Клинок глубоко вонзился в землю между девушкой и драконом. Пашир быстро вытащил его и нанёс точный удар прямо по морде фэя, без колебаний преследуя дикого зверя. Вскоре обильный фонтан крови хлынул из драконьей шеи.

Со всеми шестью драконами было покончено. Тем не менее это не значило, что схватка завершились. Теперь гладиаторы будут биться до последнего выжившего прямо на трупах драконов и погибших женщин.

Они могли объединиться ради спасения женщин, но никто не планировал проявить друг другу и капли милосердия. Это битва, где все и каждый бьются, чтобы прожить ещё один день. Тут и там мелькали клинки, и каждый раз кто-то лишался жизни.

В конце концов остался только Пашир и ещё один гладиатор. Оба тяжело дышали. Их тела покрывали пот и кровь, на каждом были разномастные раны.

Орба смотрел, как Пашир двинулся вправо, а его противник влево. Когда они постепенно сблизились, противник нанёс удар, затем второй, но Пашир отразил обе атаки. Видя, что Пашир не переходит в наступление, противник посильнее замахнулся, и в это мгновение Пашир контратаковал со скоростью молнии. Казалось, что он должен бить в грудь, но на самом деле его целью была правая нога противника. Конечность улетела в сторону, и не успела она достигнуть земли, как Пашир нанёс добивающий удар. Он не делал лишних движений. Его тело твердо, как камень. Он ловок. И в довершение ко всему, он хорошо разбирался в контролировании хода боя.

— Тебе он понравился? Симпатизировать кому-то вроде раба, разве это не признак дурного вкуса? — спросила Инэли, искоса взглянув на него.

— Было бы позорно позволить погибнуть ему здесь.

— Да? Может он и силен, но в нём нет красоты. Он определенно не популярен среди женщин, — улыбнулась Инэли и с заискиванием в глазах спросила: — Слушай, брат. Хочу попросить тебя об услуге.

— О какой же?

— Это по поводу Орбы. Мне вот интересно, можешь ли ты позволить ему принять участие в гладиаторских играх?

— Зачем?

Когда она спросила его, Орба отшатнулся от удивления.

— Разве ты не думаешь, что участие героя, победившего Рюкона, сделает их ещё более захватывающими, чем обычно бывало в прошлых годах? Ну? Хочу снова лично увидеть, как он сражается.

— Ты же знаешь, он в моей имперской гвардии. Позволить ему принять сейчас участие в играх, это вообще возможно?

— Потому я и прошу тебя. Можешь выполнишь мою просьбу?

Она говорила, только и делая, что прижимаясь поближе к его плечам. В её глазах Орба видел расчётливый взгляд, полностью уверенный в том, что он не откажет. Орба поморщился, но прежде чем он успел ответить, к нему кто-то подбежал. Этим кем-то оказался тяжело дышащий Динн.

— Брат?

— Произошло что-то важное. Мне нужно вернуться во дворец.

— Э-э-э-э-э?

— А, по поводу Орбы... Я устрою вашу встречу, пожалуйста, ограничься этим. Увидимся.

Затем Орба ушёл в беспокойстве.

Инэли осталась в замешательстве, и вскоре её лицо покраснело, когда она показала язык отдаляющейся спине Гила Мефиуса.

И в то же время на ту же спину смотрел другой человек. Это был Пашир.

Девушка, что до этого приносила напитки в ложу, где находился принц, вытирала тряпкой пот и кровь с его кожи.

— Мира, — позвал он её по имени.

— Да?

— Это же принц кинул меч?

— Ага, — лицо Миры, которую позвали по имени, покраснело от смущения. — Всё произошло так быстро, я тоже удивилась.

— Понятно.

Даже сейчас неподвижный Пашир смотрел на меч в своей руке. Время, в которое его бросили, скорость и особенно место, где тот воткнулся: всё было сделано с невероятной точностью.

***

У Орбы ушёл час на то, чтобы вернуться во дворец.

Вар, ожидавший в прихожей, встал и поприветствовал его.

Бывший гладиатор, возрастом за сорок, он давно минул свой расцвет как мечника. Ни его умения, ни внешность не заслуживали особой похвалы. Хотя он и провёл в гладиаторской группе Таркаса чуть больше года, Вар был не более чем простым гладиатором, которого больше чем остальных благословила фортуна десять лет выживать в качестве гладиатора.

Получается, это тоже своеобразный талант, — думал Орба, глядя на него. В нём ничего не выделялось, а его единственным достижением было то, что он до сих пор жив. Но если принять во внимание его возраст, то Вара никак не назовёшь недалёким.

После битвы за крепость Заим большинство принадлежавших гладиаторской группе Таркаса рабов предпочло вступить в имперскую гвардию принца. Вар тоже был среди тех, кто захотел остаться, но Орба не взял его в гвардию, а поручил вместо этого другое задание.

— Как успехи?

Орба предложил Вару бокал вина. Тот уважительно принял его, и пока он осушал его...

— Что-нибудь нашёл? — спросил Орба, изо всех сил стараясь вести себя как обычно, хотя его сердце неистово билось ещё с самого стадиона.

В Мефиусе было двенадцать генералов. За исключением трёх, командовавших драконьими кораблями воздушного флота, остальные девять занимались широкомасштабным набором наёмников. К концу десятилетней войны с Гарберой их подразделения более-менее уменьшились в численности, и для милитаризованного мефийского общества неудивительно, что рекрутские пункты открыли свои двери ещё шире.

Орба поручил Вару стать одним из таких наёмников. Он должен был вступить в отряд, принадлежащий никому иному, как Оубэри Билану.

— Знаю я не больше обычного солдата, лучшее что могу — подслушать разговоры низших офицеров.

— Ах, не заморачивайся. Рассказывай.

Оубэри командовал Вороной дивизией, что сожгла деревню Орбы. Так как произошло это шесть-семь лет назад, неизвестно, как много солдат осталось на старых должностях, множество бойцов должно было погибнуть в боях с Гарберой. Тем не менее, оставалась высокая вероятность, что кто-то знает о случившемся тогда, и Орба поручил Вару всё разузнать и доложить ему.

— Есть там мужчина по имени Бэйн, он уже долго служит у генерала и держит за собой звание капитана шесть последних лет. Один из недовольных его обращением подчинённых жаловался на него в дешёвой таверне, где я часто бываю. Подвернулся случай, когда он был пьян, я и поднял с ним по чаше вина, чтобы лучше познакомиться. По мне и не скажешь, но я хороший слушатель. Я слушал его жалобы без единого признака нежелания или неудовольствия и произвёл весьма хорошее впечатление. Надо встретиться ещё раз, прежде чем смогу затрагивать более личные темы. О, ещё я уверен, что Бэйн был в Апте, слышал о таком.

Вполне неплохо.

Это прогресс. Даже больше, это большой прогресс, и сейчас Орба боролся с желанием вскочить и захлопать от радости. Когда он взглянул на Вара, тот казался чем-то отягощённым, будто бы было ещё о чём рассказать.

— Что такое? Если узнал ещё что-то, не важно насколько тривиальное, то расскажи.

Орба предложил ему ещё выпить, и немного пристыженный Вар расправил плечи, а затем продолжил.

— Не уверен, имеет ли это отношение к принцу, но замечу, что Бэйн случайно проговорился о том, что я нашёл тревожным. Ему выпала возможность подслушать разговор верхушки, и из того, что я слышал, следует, что в ближайшем будущем генерал Оубэри будет ужинать с гарберцем по имени Ноуэ Салзантес. Бейн нашёл это странным и загадочным, ведь, по его словам, генерал Оубэри был против мира с Гарберой.

Ноуэ и Оубэри?

Информация, определённо, необычная. Отсыпав Вару ещё денег, Орба временно вышел из комнаты.

Без сомнений, это не публичная встреча, ведь кто угодно скажет, что это странно. Если не скрывать, то даже солдаты начнут трепаться о таком.

Однако, это и было несомненной предпосылкой, приводящей к теме разговора.

Не замечая слов Динна, Орба молча обдумывал свои мысли. Нечто странное тревожило его. Он вспомнил речь Ноуэ, без колебаний произнесённую перед принцем Гилом, его улыбающееся лицо. Ничто не срамило его как посланника. Именно из-за его безупречности Орба и потерял к нему тогда интерес. Однако услышав новости о том, что Ноуэ тайно встретится с Оубэри, Орба находил их тревожными. Не обратив внимания на Ноуэ, Орба совершил ошибку.

Мне это не нравится.

Он начал думать, что возможно это станет тем средством, с помощью которого можно будет схватить Оубэри за глотку.

Орба незамедлительно поручил Динну доставить послание в казармы имперской гвардии. Спустя несколько минут его личная гвардия выстроилась в комнате. Все они были его знакомыми, но надев маску принца Гила, он раздавал приказы.