Часть 1

Лебединый храм, более известный как храм воды, отделён от главного дворца Энде и используется для всех княжеских ритуалов. Этим вечером разделившиеся на группы по несколько человек служители сидели на разложенной вокруг ткани. Сквозь кристаллический пол под ними проглядывался пруд.

Сегодня присутствовали оба княжича. Они оба сыновья великого князя, оба молоды и оба совершенно не ладят друг с другом, но от текущей церемонии Эрик никак не мог уклониться: организованный старшим братом ритуал призван поправить здоровье их отца.

Если бы происходящее увидел иностранец, то едва бы он поверил, что церемония в самом разгаре: звучали флейты и кифары, на небольшом помосте, не выше обычной ступеньки, танцевали несколько мужчин и женщин, вокруг сидели люди, они поднимали кубки с вином, аплодировали и шумели, а одетые в тонкие одежды фрейлины разносили еду и напитки. Со стороны выглядит как обычный пир...

…И тем не менее, это, без всяких сомнений, одна из эндских церемоний.

В далёкие времена все окрестные территории были известны как «земли магической династии Энде», и уже тогда в княжестве глубоко укоренилась вера в духов. Считается, что если люди вместе устроят весёлый гам, то энергия «ци» потечёт в благоприятном направлении, привлечёт добрых духов и изгонит злых из людских сердец.

Таков характер Энде. Пусть за последний год здоровье великого князя Мальчиора столь ухудшилось, что он едва появляется на официальных приёмах, пусть положение страны печально, а будущее туманно — собравшиеся всё равно смеются, поют, пьют и гомонят...

Тц, — с угрюмым выражением выпил второй княжич Эрик. Из всех участников столь важного ритуала лишь он был недовольным.

Спонсор церемонии, первый княжич Джереми, ныне танцевал на помосте в макияже, как у фрейлин. Более того, он и одет был в обтягивающее женское платье. Рассудительный Джереми понимал, как угодить людям. Его грандиозный номер с переодеванием вызвал всеобщую радость, но Эрик считал, что для члена дома великого князя так называемая «заботливость» и инициатива в создании всеобщей весёлой атмосферы — это слабость. К тому же он презирал брата: их отец в опасности, а Джереми тем временем рисовался перед могущественными дворянами.

Пол храма украшен камнями, с виду напоминающими драгоценные. Они испускают постоянно меняющийся в цвете свет, который, отражаясь в водах пруда, создаёт ослепительное и завораживающее зрелище. Эти камни — своего рода магический инструмент, для их работы нужен иссякающий по всему миру эфир. Как бы княжеский дом ни хвалился своей связью с магической династией, использовать эфир для украшения церемонии (а в случае Джереми для демонстрации силы) — всё равно что промотать его.

Благодаря эфиру в любой момент можно поднять в воздух корабли. Это мощь, которую стоит беречь для войны. Как глупо спускать его на такую ерунду, лишь чтобы потешить желание брата защитить устаревшие традиции и верования, — снова угрюмо выпил Эрик, мысленно ругая Джереми.

На фоне жителей Энде, привыкших к яркому образу жизни и кричащим украшениям, Эрик был кем-то вроде еретика. Даже сегодня он не оделся в хоть сколько-нибудь вычурную одежду.

Формальный мужской костюм в Энде состоял из перевязанных лентой длинных одежд с большим глубоким воротником. Также мужчины с высоким статусом обычно отращивали длинные волосы и заплетали их в самые причудливые причёски согласно собственному щегольскому вкусу. Эрик же был одет в самые обычные жакет и брюки, а его волосы доходили лишь до плеча.

Ни характером, ни внешним обликом он не подходил для двора Энде, славного своей привязанностью к красоте и роскоши.

Тем не менее...

Взять сегодняшнюю церемонию, как много Джереми молился за здравие отца? Каждый день и каждую ночь он приглашает дворян на подобные гуляния. Разве он не использует церемонии как оправдание для поиска поддержки своей кандидатуры для наследования? — Эрик всё больше и больше настраивался против брата, «правильного» эндского аристократа и «настоящего» придворного. Уже который раз за вечер он недовольно цокнул.

— Не делай такое лицо, Эрик, — незамеченный братом, Джереми спустился с помоста и подошёл к нему.

Вокруг княжичей царила напряжённая атмосфера, на которую присутствующие старались не обращать внимания, продолжая пить. В то же время все вокруг превратились в слух: сейчас, когда великий князь Мальчиор мог умереть в любой момент, разговор наследников стимулировал куда больше еды и напитков.

— Если ты хмур и не весел, то какой прок от нашего ритуала, а? — спросил Джереми и попытался потащить младшего брата на помост.

— Нет, брат, — выражение лица Эрика оставалось хмурым, он явно не собирался подниматься. — Я дремучий человек, уверен, что мои песни и танцы оскорбят даже самого доброго духа воды Эй.

— В твоих жилах течёт дорийская кровь, как ты можешь быть таким застенчивым? Народ, мой любимый младший братишка готов к праздничному выступлению в честь Эй, — захлопал в ладоши Джереми. Услышав звон золотых браслетов на его запястьях, Эрик стал ещё более недовольным.

Демонстрирует всем свои золотые арионские браслеты.

Эндская вера в духов не уникальна, она так же широко распространена в большой восточной стране, Арионе. Металлические браслеты — уникальная особенность арионской культуры, передающаяся от поколения к поколению. Во время танцев и песен звон браслетов создавал ощущение большего количества людей, и, как считалось, такая атмосфера лучше привлекает добрых духов. И Энде, и Арион происходили от одной и той же магической династии, но Эрик не одобрял манеру брата во всём копировать Арион.

Эрику двадцать один год, он всё ещё молод и не приспособлен к вышеупомянутым особенностям культуры Энде. Он не мог подстроиться под царившую вокруг атмосферу и потому погрузился в угрюмую тишину. Джереми же было двадцать пять. «Хороший знак», — думал он, всеми руками приветствуя сложившуюся ситуацию. Гости вокруг едва сдерживали улыбки. Если сравнить Джереми и Эрика, пусть даже в таком пустяке, всем сразу станет ясно, сколь глупым созданием был младший княжич.

— Знаю, что недостоин, но в таком случае праздничную песнь Эй исполню я, — встал мужчина позади Эрика.

— А ты?..

— Ах. Меня зовут Белмор Плутос.

С мыслью «ого» все стали ещё пристальнее следить за развитием событий.

Дом Плутос был семьёй военных, поколениями защищавших северные границы Дайрана от издавна живущих по всему северу кочевников. Свита Эрика состояла из юношей сходного с ним возраста, все они принадлежали семьям, служащим дому Плутос. В Энде обычно славили изысканные искусства и красоту, но вокруг этих парней витала атмосфера грубости.

С самого раннего детства княжича Эрика отдали на воспитание в дом Плутос, он вырос в Дайране. Его характер закалялся в ежедневных сражениях плечом к плечу с дайранскими воинами, потому Эрик и не соответствовал образу наследника княжеского дома. Злые языки даже поговаривали, что чем претендовать на титул великого князя, лучше бы он стал главой дома Плутос.

Вставший Белмор Плутос был вторым сыном нынешнего главы дома и другом детства Эрика. Вместе с остальной свитой они были кем-то вроде вассалов под прямым контролем Эрика.

— Я, Белмор Плутос, посвящаю песню Эй. Пусть Эй позовёт Ямана, духа крепкого здоровья и изгонит Джара, духа болезней. Друзья, заранее прошу прощения за пытку для ваших ушей, — окончив речь, Белмор затянул праздничную песню, призывающую духов. Он был молод, но половину его сурового воинского лица скрывала борода. Все едва могли поверить, что зазвучавший чистый голос принадлежит ему, а не кому-то ещё. И он был не просто чистым. В нём слышались ребяческие нотки, он казался «милым».

От такого несоответствия фрейлины захихикали, а мужчины начали подбадривать Белмора, когда он принялся исполнять импровизированный танец.

И хотя Эрик по-прежнему выглядел угрюмым, выражения на лицах Джереми и заискивающих перед ним дворян были ещё угрюмее.

***

Сафию, столицу великого княжества Энде, часто называют водной столицей. По всей длине и ширине города пролегают каналы, по которым в течение дня гондолы беспрестанно развозят туристов и товары. Само собой, над водой, будто бы соревнуясь друг с другом в красоте, раскидывается и множество мостов самых разных дизайнов.

Закончились сумерки. Для гостей подготовили конные экипажи, но княжич Эрик решил прогуляться пешком вместе со своими вассалами по выложенной кирпичом главной улице города, чтобы протрезветь.

По краям дороги стояли тонкие высокие столбы, на вершине которых располагались сферы, которые взрослый человек смог бы спрятать в ладонях. Они испускали чистый свет, ярко и радужно рассеивая окружающий их мрак. Само собой, с точки зрения Эрика это тоже бесполезная трата эфира.

Идиот, — насмешливо проклинал он у себя в голове Джереми, окликнувшего его перед самым уходом из водного храма.

— Сегодняшняя церемония была великолепной. Ты определённо должен осветить будущее нашей страны, а не просто завлекать добрых духов.

— Рад твоим словам. Эта ночь и в правду хороша.

Без макияжа лицо Джереми производило на удивление скудное впечатление. У него были тонкие глаза, нос и губы, вокруг него витала какая-то «пресная» атмосфера. С виду его не назовёшь красавцем, но стоило ему накраситься, как впечатление кардинально менялось. Ещё недавно он привлекал к себе больше внимания, чем фрейлины, и с точки зрения женщин был изумительным красавцем.

И Джереми прекрасно знал об этом изумительном факте. Удивительно, что ему удавалось добиться такого эффекта кричащей мазнёй на своём гладком, ровном лице. Черты же Эрика, напротив, были словно точёными, их невозможно сравнивать с Джереми. Его выдающийся нос с горбинкой и волевые, мужественные черты расходились с признаваемым при дворе «женственным» эталоном красоты.

— Слушай, Эрик. Я слышал, ты в весьма резкой манере прогнал гарберских послов. Мне больно спрашивать о таком у своего младшего брата, но зачем ты действуешь столь безрассудно, когда отношения так напряжены?

— Меньшего и не ждал, брат. У тебя острый слух. Я бы никогда не стал поступать безрассудно, это закономерный ответ на грубое расторжение помолвки со стороны Гарберы. Если мы не заберём крепость Заим, честь нашей страны будет запятнана. Отец часто говорит: Не страна выбирает народ, а народ страну, — но сейчас он болен. Если княжеский дом так и будет продолжать вести себя робко, то однажды народ отвернётся от нас.

И в самом деле, помолвка между княжичем Эриком и третьей принцессой Вилиной уже почти была решена. Гарбера тогда во всю воевала в десятилетней войне с Мефиусом и планируемый брак был призван сломать статус кво между тремя странами.

Однако Мефиус предугадал этот ход и быстро заключил с Гарберой мир. Та же, взвесив достоинства обеих соседних держав, отдала принцессу Вилину Мефиусу. Война продолжалась уже долгих десять лет, страна чувствовала усталость от затянувшегося конфликта, посему вместо того, чтобы объединиться с Энде и добить Мефиус, Гарбера согласилась на взаимный мир и решила скрепить его династическим браком.

Или же... — думал Эрик. — Или же они не решились пустить наши войска на свою территорию. В отличие от разорённой войной Гарберы, Энде цел и невредим. Они решили, что мы воспользуемся возможностью напасть на столицу? Мда, не доверяют нам. Относятся, как к дикарям.

На самом же деле, на протяжении всей своей истории Энде никогда не был близок ни с Мефиусом, ни с Гарберой, очевидной причиной чему служили закрытость и обособленность княжества, но мысли молодого Эрика не протирались столь широко. Даже если бы он полностью понимал причину, его злоба от унижения не утихла бы.

— Про народ правда, — понимающе заметил Джереми. — Только вот твоя помолвка с гарберской принцессой с самого начала и вплоть до расторжения оставалась неофициальной. Даже если кто-то о ней узнает, никто не поднимется мстить наглой Гарбере.

— Знаешь, — повернул Эрик голову, — люди ведь неожиданно проницательны. Не будет странным, если пойдут странные слухи.

Естественно, Джереми понимал, что стоять за ними будет сам Эрик. Он нахмурил свои тонкие брови.

— Да, Гарбера действительно ослаблена, но ты всё равно не сможешь совладать с ней лишь своими войсками. А если придёт мефийское подкрепление, то положение станет безнадёжным.

— Не беспокойся. Я поведу с собой лишь тех, кто сам того захочет. Каким ни будет результат, устои княжества нисколько не изменятся, так что продолжай еженощно проводить в Сафии банкеты и жди хороших новостей.

Что за идиот, — Эрик вновь почувствовал презрение к брату. Джереми принадлежал к умеренной фракции, но «умеренность» означала нежелание предпринимать какие-либо действия. Это всё равно что трусость.

Эрик же, в свою очередь, уже действует. Джереми опасается Мефиуса, но Эрик время от времени отправляет послов договориться о невмешательстве в его войну с Гарберой.

Чтобы наладить отношения с Мефиусом и, прежде всего, чтобы продемонстрировать силу, достойную будущего великого князя, Эрик просто обязан победить.

Как заметил Джереми, десять лет войны и восстание Рюкона ослабили Гарберу. Учитывая возрастающее напряжение между странами, в Заиме начали собираться войска, но по докладам разведчиков всё далеко не гладко. Недовольство союзом с Мефиусом до сих пор сильно, к тому же именно в Заиме Рюкон, ставший символом антимефийской фракции, поднимал свой мятеж. Из-за этого гарберский король, Айн Ауэр, не хочет отправлять туда хоть как-то связанных с Рюконом офицеров и солдат. Одно неосторожное действие — и ещё до атаки Энде в стране вспыхнет новый внутренний конфликт.

Учитывая ситуацию, Гарбера не хочет участвовать в продолжительной войне, — рассуждал Эрик. — Особенно если Мефиус, которому он так доверяют, не станет действовать. Сперва сокрушим их, потом заберём земли и ресурсы по мирному договору. Такой демонстрации силы будет достаточно.

— Белмор, — внезапно Эрик обратился к идущему рядом по ночной дороге другу.

— Да?

— Как проходит заготовка эфира?

— Я выцепил несколько купцов из прибрежных регионов и так или иначе смог купить «немного». Мы запросто сможем поднять в воздух сотню кораблей.

— То есть всё, что есть, — серьёзно ответил Эрик на шутливый доклад своего вассала. Воины дома Плутос давно привыкли к такому. — Брата заботят лишь ритуалы да банкеты. Я ему покажу!

— Эх. Как только мы нападём на Заим, то даже у вельмож не останется выбора, кроме как признать силу лорда.

Все они бравые юноши, их гордость и самомнение родились в ежедневных сражениях с дайранскими дикарями. Они презирали нынешних эндских вельмож, сознательно отсидевшихся в стороне от десятилетней войны между Мефиусом и Гарберой. Такие люди как Джереми никогда не поднимутся на настоящий бой, и если они захватят власть, то Энде превратится в слабую страну, в которой мужчины знают лишь запах пудры и парфюма.

— Мне тут вспомнилось, похоже, арионский посол ещё со вчерашнего дня ждёт с вами встречи.

— Я говорил, что они захотят нас поддержать, — Эрик бросил мрачный взгляд на светящиеся из-за эфира сферы. — Что же, дам ему подходящий ответ. Если возможно, я не хочу просить у Ариона помощи. Мы должны справиться силами нынешнего Энде.

Умом и сердцем Эрик всё понимал. Арион — великая держава, очевидно, что под предлогом военной помощи она хочет усилить влияние в центре континента. Но осознавал ли это Джереми, так восхищавшийся Арионом?

С другой стороны, Эрик также считал, что если Энде не выстоит в одиночку, то у страны не будет будущего.

Насчёт Мефиуса… Слышал, что их война с Таурией подошла к концу, — Эрик не озвучил вслух ни единого намёка на свою мысль, но информация его немного беспокоила. — Гул специально отправил в Апту небольшой гарнизон и дал таурской армии возможность для атаки. Разразившуюся войну он наверняка хотел использовать как повод не отправлять подкрепления союзной Гарбере...

Свет сфер отбрасывал на Эрика глубокую тень, из-за чего выражение на его точёном лице не мог разглядеть даже Белмор.

Поговаривают, что Таурия дважды напала на Мефиус, а затем каким-то образом они тут же заключили союз.

Лордом Апты был Гил Мефиус, кронпринц, о котором не приходило ни единого хорошего доклада. Соседние страны считали, что в день его прихода к власти Мефиус, так гордящийся доблестью своих воинов, неизбежно ослабнет. И тем не менее, в своей первой кампании он побеждает Рюкона, а его имя оказывается у всех на слуху.

Стечение обстоятельств или талант одного из вассалов — как бы там ни было, он исключительно удачлив, — с угрюмым выражением продолжил идти Эрик.

Часть 2

Вот идиот, — Джереми тоже был недоволен своим братом.

Сейчас он находился в одной из комнат главного дворца, в своём кабинете. Его стены были украшены вышивкой золотой и серебряной нитью на чёрном бархате, в углу стоял переполненный книгами шкаф: как старыми, так и совсем новыми изданиями.

Полчаса назад закончился банкет. В своей руке Джереми крутил чашу с вином, внутри которой находилось нечто, что на празднике не подавали: щепотка порошка чёрной водяной лилии.

Вот шавка! Я дал ему совет перед уходом, а он ответил мне снисходительным взглядом.

Джереми не нравилось, что его брат популярен за счёт достойной военной службы, но по правде говоря, события всё равно развивались полностью согласно его ожиданиям.

Судя по всему, Эрик притворяется взбешённым отказом Гарберы от союза, а причина его активности, само собой, другая. Жизнь великого князя в опасности, и по слухам достойным наследником он признал именно старшего сына. Потому-то Эрик так нетерпелив, он спешит продемонстрировать вассалам свою силу.

Джереми так и не получил однозначного согласия отца признать его наследником, но всё равно распускал при дворе слухи о том, что князь выбрал именно его. Когда вассалы спрашивали о правдивости слухов, он никогда не опровергал их напрямую.

— Право вам, не стоит спешить с выводами. Я всё ещё молод и неопытен, так что понадеемся на улучшение здоровья великого князя, — с улыбкой говорил он в таких случаях.

Джереми также поддерживал слухи о слабости Гарберы и подкреплял уверенность брата, притворяясь, будто не знает о его сговоре с Мефиусом: он делал всё, чтобы подтолкнуть его к военным действиям.

Как стало понятно во время вечернего ритуала, Эрик не очень популярен при дворе. Его не ненавидели и не избегали, просто он не умел налаживать отношения и льстить, он не мог ориентироваться в скрытых за красивыми словами деньгах и сомнительных делах.

Эрик и сам это понимал, потому обычно всегда находился на севере, в Дайране.

Всё-таки ему больше подходит разъезжать там на лошадях да рубить варваров.

— Только вот Дайран… — произнеся название города, тонкие губы Джереми слегка скривились. Дайран можно назвать единственной опорой Эрика, потому это неприятный Джереми регион. У Дайрана есть свои особенности, его население по характеру отличается от центрального Энде. На севере не было любимых Джереми ароматов пудры и парфюма, интриг и разгула: там витал запах пороха, а бал правили сталь и фураж, доблесть и воинская выучка.

Дайран мешает мне стать великим князем.

Проблема не в опасности для северной границы: даже если предположить, что Эрик откажется от силового решения, дайранские воины никогда не примут Джереми. Они могут провозгласить лидером Эрика и поднять мятеж. Логично попытаться изолировать брата от Дайрана, но тогда народное недовольство может лишь усилиться, что приведёт к большему насилию.

Пусть Джереми и считал Эрика «безмозглым», но он никогда не сбрасывал его со счетов.

— Хезель, ты здесь?

— Да.

Позади Джереми можно было заметить появление чего-то вроде чёрного пятна, быстро принимающего форму человека в чёрных одеяниях. Его появление можно было принять за выход из тени, а то и за телепортацию, но княжич не выглядел удивлённым.

— Эрик наконец отправляет войска в Гарберу. Какой результат пророчат предсказания?

— Многое не ясно, детали никак не разглядеть за тёмными тучами. Но я точно могу сказать, что решение начать войну — выгодный шаг для княжича Эрика.

— Мда, магию удобной никак не назовёшь!

Эндское «бюро магии» — это уникальная организация, похожих на которую нигде нет. В ней состоит тридцать два мага, связанных с политикой лишь через запросы княжеского дома и дворян. «Магия» из названия не означает возможность творить чудеса, как во времена магической династии Зодиаса: бюро не может снести гору или создать проход в океане, раздвинув его воды. По большей части маги предсказывали будущее благодаря поддержке духов, руководили фестивалями и исполняли приписанные им ещё с древних времён функции. Кроме того, они хорошо разбирались в географии, истории, медицине, философии и всех прочих науках, потому они часто делились своей мудростью с министрами.

Конечно, поговаривали, что некоторые маги умеют двигать камни или создавать туман, но их навыки почти невозможно использовать в инженерных проектах или на войне. Кроме того, сами маги, по собственным словам, не интересовались как политикой, так и самой судьбой Энде в целом.

Кроме того, их «видение будущего» было не более чем гаданием или предсказанием. Бюро утверждало, что владеет всеми возможными знаниями, от начала вселенной вплоть до сегодняшнего дня, потому его предсказания, основанные на этих знаниях, были удивительно авторитетными, но Джереми сейчас хотел не расплывчатый ответ, а ясную картину будущего.

Будто бы зная о мыслях княжича, человек в чёрном по имени Хезель добавил деталей.

— Как я говорил ранее, очень важно, что Гарбера ослаблена мятежом Рюкона. Многим до сих пор не нравится союз с Мефиусом, люди, что не успели присоединиться к восстанию, открыто признают его героем.

— Хммм, — согласился Джереми. Он сам специально дал Эрику узнать об этом.

Вдобавок, Энде (вернее Джереми) тоже принял участие в мятеже. Когда Рюкон готовился, Джереми по собственной инициативе принял при дворе тайного посла. Он пообещал поддержать Заим припасами, в надежде продлить мятеж и ввергнуть Гарберу в хаос.

Далее у него был бы выбор между Мефиусом и ослабленной Гарберой. Что бы он ни выбрал, по его мнению это была возможность нарушить патовое положение всех трёх стран.

По мнению Эрика и общественности Джереми принадлежал к «умеренной» фракции, но на самом деле рассудительный и спокойный первый княжич начал действовать даже раньше брата.

— Более того, — продолжил Хезель, — новым защитником Заима назначен принц Зенон Ауэр. У него репутация хорошего командира, но он не очень проницателен, к тому же принц в плохих отношениях с Ноуэ Салзантесом, одарённым исключительным природным умом. Они не могут работать сообща, потому не смогут показать всю свою силу. Если талантливые люди слабы по отдельности, то вместе они становятся сильнее в два или три раза. Эти же двое будут тянуть друг друга вниз и не смогут проявить даже половины своих врождённых способностей.

— Ясно. Преимущество на стороне моего брата, к тому же оно усиливается, — Джереми сделал глоток вина и наслаждался вкусом, на мгновение закрыв глаза и погрузившись в стимулирующий экстаз. — Ладно, — открыл он глаза. — Стоит ли нам его поторопить? Похоже, что у Эрика есть и подходящее время, и возможность вторгнуться в Гарберу без разрешения великого князя.

— И тем не менее, его военные манёвры получат одобрение вашего отца.

— Хезель.

— Да.

— Ты сказал, что бюро нуждается в щедром финансировании.

— Да.

— Доселе не было прецедента, чтобы маг из бюро работал напрямую с представителем княжеского дома. Вы внимательны и стараетесь не запятнать себя участием в грубых политических дрязгах. Если информация просочится, то не только твоя жизнь, но и существование всего бюро будет под угрозой. Обычный человек категорически отказался бы от твоего предложения, но я великодушно его принял и согласился разделить секрет.

— Тогда я был очень впечатлён.

Хезель склонил голову. Под плотным капюшоном его лицо казалось сплетённым из теней, а разглядеть отдельные черты не удавалось.

— Месяц назад состояние отца внезапно изменилось. Для Эрика это стало хорошей возможностью, и он переврал слова отца, выступившего против вторжения. Когда его солдаты начнут марш, князь ведь подтвердит это собственными устами, не так ли?

— Так, — Хезель вновь уважительно склонил голову. — Вы тоже мобилизуете войска?

— От меня нужно лишь упрекнуть своего младшего брата по его возвращению. Если я сам начну мобилизацию, то поступлю так же, как и он. Только вот я слышал тревожный слух: поговаривают, что неподалёку от Дайрана видели множество диких драконов.

Джереми развернулся к магу спиной, его глаза глядели куда-то вдаль.

— Фафнир, — пробормотал Хезель позади.

Услышав это, княжич кивнул, а его тонкие губы сложились в улыбку.

Джереми совсем недавно сошёлся с бюро. В обмен на щедрое финансирование маги должны были решить его вопрос с драконами. В отличие от Мефиуса и Таурана на западе, в Гарбере и Энде драконы почти не использовались в военном деле. Связано это в основном с тем, что они здесь практически не обитают. В одной из тайных книг магической династии Джереми вычитал, что в прошлом существовал способ управлять драконами с помощью магии.

Неоднократно он без разрешения заходил в подземную сокровищницу и вместе с магами из бюро тестировал реакцию артефактов, вернее магических сосудов, на эфир. Все они — наследие магической династии из древних времён и символы великого княжества Энде. Даже княжичу не дозволялось распоряжаться ими по собственной прихоти.

И всё же Джереми тайно передал артефакты магам. Со временем они надеялись повторить описанный в древней книге эффект и воссоздать магические сосуды прошлого.

И на днях маги создали прототип. Джереми приобрёл у торговцев с побережья нескольких драконов и они тут же приступили к исследованию эффективности артефакта.

Как и следовало ожидать, он не мог идеально контролировать движения неистовых диких драконов, но позволял направить их в определённое место. Тренировка военных драконов занимает время и всегда сопряжена с риском, но благодаря всего одному магическому сосуду Джереми мог в любой момент ввергнуть врагов в хаос, натравив на них драконов.

Дракнов под властью артефакта он назвал «фафнир»*.

— Мой жалкий брат будет изо всех сил сражаться на гарберских землях и безусловно многого там добьётся, но по возвращению его будет ждать обвинение за фальсификацию приказов князя и самовольные военные действия. Более того, пока большинство дайранских солдат будет в походе, вассалы дома Плутос трагически погибнут во время атаки диких драконов. Похоже, что так всё и будет, — будто бы говоря тост невидимому партнёру, Джереми поднял чашу с вином.

Эрик останется как без политического, так и без военного влияния, а если он захочет остаться в Энде, то ему придётся полагаться на брата. С помощью Джереми он может вновь стать командиром и возглавить военных вместо павшего дома Плутос. Так его младший брат превратится в полезный меч новоиспечённого великого князя.

— Если же его война затянется до бесконечности, то так даже лучше. Тогда я сам разберусь с ещё более ослабшей Гарберой.

Этой ночью оба княжича вынашивали свои планы...

...А три дня спустя на мефийской границе начался переполох.

Часть 3

Переполох переполохом, но он не был следствием конфликта Мефиуса и Энде, как не был и преждевременным столкновением, которого опасались княжичи. Несмотря на близость места действия к гарберской границе, его вообще можно было бы назвать внутренней мефийской проблемой, если бы не то влияние, которое этот переполох окажет на Энде и Гарберу.

***

Всё началось, когда скрывавший лицо за железной маской Каин, его адъютант Говен, командир пехоты Пашир и остальная сотня гвардейцев под их командованием добралась до гор Нозан.

Гряда Нозан не отличалась особой высотой и служила границей между северным Энде и южной Гарберой. На западе хребта обе страны граничили с Мефиусом. Пока Гарбера не взяла Заим под свою власть, все окрестные земли на границе трёх держав были буферной зоной под контролем горного форта одного могучего бандитского клана. Из-за обилия гор и равнин здесь сложный рельеф, сюда сбегались преступники со всех трёх стран. Поговаривают, что всякое отребье до сих пор сбивается в банды в руинах того форта.

Говен планировал посадить судно у подножья Нозан. Дав эндским войскам обнаружить себя, он хотел заставить их задуматься о начале марша, но не успел он даже начать, как получил приказ остановиться от появившейся сверху группы кораблей. Они не принадлежали ни Энде, ни Гарбере: на их кормах развевался мефийский флаг.

Сражаться они не могли, так что Говен подчинился приказу.

К севшему кораблю прибыла большая группа всадников во главе с одним из двенадцати мефийских генералов, Одейном Лорго, а пять сотен вооружённых бойцов из его дивизии «серебряного топора» ожидали в тылу.

— Что привело вас сюда?

— Это мои слова, — ответил Одейн, не скрывая презрения к бывшему рабу.

Ему тридцать семь лет, он командир со значительной военной выслугой, хорош в тактиках с использованием стрелкового оружия, да и сам был отличным стрелком: на фестивале основания несколько лет назад он без промаха сбил кувшины с голов стоявших на арене рабов.

К слову, он отец Ронни Лорго, девочки, оседлавшей дракона на церемонии совершеннолетия во время недавнего фестиваля основания.

— Мы гвардейцы под прямым контролем Его Высочества принца Гила. Раз вы остановили нас, то тому должна быть веская причина, верно?

— И что теперь? — к жестокому выражению лица Одейна добавилась высокомерная улыбка. — Причина в том, что Его Императорское Величество запретил пропускать кого бы там ни было через мефийскую границу.

Среди оставшихся на корабле гвардейцев начало распространяться недовольство. Говен слышал, что ныне удовлетворённо глядящий на него Одейн недолюбливал принца как за решение взять в гвардию просто рабов, так и за найм бывших мятежников под руководством Пашира.

— И как вы поняли, «кого бы там ни было» включает в себя и гвардейцев принца, и человека, заслужившего титул Кловиса на фестивале основания, — генерал бросил взгляд на практически дрожащего Каина. Говен вышел вместо него вперёд.

— Мы тоже не детскими глупостями заняты. Мы встанем на якорь и отправим принцу посыльного.

— Хм, судя по твоим словам, отступить назад вы не можете? Принц Гил должен был получить от Его Величества прямой приказ не отправлять ни единого солдата за пределы Апты. Его Величество будет в ярости за ослушание принца. Что же до всех вас, даже представить не могу, какие пытки вы испытаете на себе.

— Мы ничего об этом не знаем. И мы не следуем приказам Его Величества: до самого конца мы будем гвардейцами именно Его Высочества. Я отправлю Его Высочеству сообщение и расскажу о ситуации, а затем дождусь ответа.

Несмотря на долгий и пристальный взгляд признанного генерала с многолетней выслугой, Говен ни капли не изменился в лице. Некоторое время они вдвоём молча стояли, а их острые, подобно клинкам, взгляды практически звенели металлическим лязгом.

— Делай что хочешь, — усмехнулся Одейн и развернул лошадь. — Но будь осторожен в своих решениях. Мы будем наблюдать за вами из лагеря неподалёку. Знай, что если попробуете нарушить приказ, прощения не будет никому.

Предупредив Говена, генерал ушёл к своим подчинённым. Не прошло много времени, как рядом с транспортом раскинулся лагерь для наблюдения за гвардейцами.

— Что нам делать, Говен? — тихим голосом спросил Каин. — У нас же нет времени. Орба сам ведь сказал, что если война начнётся, то наш маленький отряд будет бесполезен, даже если мы успеем.

— Нам ничего не остаётся, кроме как ждать.

Они спешили на помощь Гарбере, само собой они не могли вступить в бой с войсками собственной страны. Потому Говен и решил отправить верхового гонца. В случаях, когда надо преодолеть такое расстояние, возникает проблема усталости, так что лошадь надёжнее корабля*.

Лица провожающих гонца солдат были мрачными и недовольными.

Это же Мефиус, в конце концов.

Среди них лишь на лице Пашира красовалась бесстрашная улыбка. Сколько бы он ни мстил стране, свою обиду на неё он не забудет. Такой вот он человек. С его точки зрения, блокировка подкрепления союзной державе вполне в духе Мефиуса.

Что же теперь предпримет наш эксцентричный принц? — внутренне глумился он, положив руку на рукоять висевшего на поясе меча и глядя на запад, в сторону Апты.

Принц казался ему спокойным и собранным, но напившись тот направил меч против своего вассала. Некоторые аспекты характера Гила он ни капли не понимал.

Быть может, я...

Возможно, Пашир надеялся на него.

Село солнце. Экипаж транспорта и солдаты Одейна из разбитого менее чем в километре лагеря так и продолжали смотреть друг на друга. На носу корабля стоял Говен, и вдыхая носом ночной воздух он чувствовал витавшее в нём напряжение.

***

В двадцати километрах к востоку с южной стороны хребта Нозен протекала берущая начало в северном озере Оливис река Венд. Там, в пограничной крепости Заим, Ноуэ Салзантес получил новости.

Им не дали пересечь границу?

Император Гул не проигнорировал отправленное принцем подкрепление, что явно говорит о существовании связи между Мефиусом и Энде. Конечно, совершенно неожиданной для Ноуэ эта новость не стала. По всей видимости, и для Гила тоже.

Он не из тех наивных и честных людей, что сразу же отступят.

Ноуэ всё ещё верил в юного принца, действия которого он видел в Солоне и Апте. Имея лишь горстку солдат, он умудрился окончить войну с Аксом Базганом. Более того, он разрушил планы самого Ноуэ в мефийской столице.

Естественно, далеко не все гарберцы разделяли чувства Ноуэ.

— Видишь? Вот почему нельзя доверять Мефиусу!

Зенон Ауэр был в ярости, его лицо скривилось в ядовитом выражении.

Второй принц Гарберы командовал орденом тигра. Когда ему было семнадцать, началась война с Мефиусом, и в своей первой кампании он завоевал славу и почёт. С тех пор прошло десять лет. Великое множество раз Зенон сражался с мефийцами и до сих пор не мог принять мир, «купленный» за счёт Вилины.

Они близки, но не только как родственники. У принца такие же мягкие платиновые волосы, временами на его красивом, чистом лице возникает то же неукротимое выражение, как у принцессы. Даже в плане характера они в равной степени упрямы.

Когда находившийся к западу от озера Мавант Зенон узнал о решившейся помолвке, то тут же бросился назад, в Фозон.

— Вилина. Я пойму, если ты недовольна. — сказал он тогда сестре. — Даже я не хотел такого окончания войны. Император определённо проиграет мне прямо в Мефиусе. Если сама ты боишься, я поговорю с Его Величеством вместо тебя и...

— Нет, брат… — взглянула прямо на него Вилина и покачала головой. — Я отправляюсь в Мефиус.

Глядя на сладко улыбающуюся Вилину, Зенон лишился дара речи. Она решилась на такой шаг ради своей страны. Зенон положил руки на плечи своей младшей сестры, а стоящие широким кругом фрейлины зарыдали. Для них ужасно, что четырнадцатилетнюю принцессу совсем скоро отдадут замуж за принца вражеской страны. Тем более страны столь варварской, как Мефиус.

Несмотря на разницу в возрасте, во времена раннего детства Вилины Зенон постоянно играл с ней. Они втягивали всех окружающих в «догонялки», устраивали потешные дуэли на деревянных мечах и игрушечных пистолетах. Специально давая Вилине выиграть, Зенон всегда радостно смеялся.

— Вилина, ещё ведь не поздно. Одевайся как мужчина, живи как мужчина. Когда вырастешь, ты станешь куда более доблестным генералом, чем я, — часто говорил Зенон.

Для окружающих вид долго глядевших друг на друга брата и сестры был невыносим, на их глаза наворачивалось ещё больше слёз.

Получалось, что несмотря на союз, Мефиус не захотел отплатить за решимость принцессы и отказался отправить подкрепление, когда Гарбера была в опасности. Многие гарберцы, и в первую очередь сам Зенон, были в ярости.

— Если Мефиус собирался отправить подкрепление, могли ли они заколебаться, узнав о приготовлениях Энде? — спросил у Ноуэ Рогир Гилант, молодой кавалерийский капитан из ордена бронзы. Он один из тех, кто вместе с Ноуэ был в Апте.

В настоящее время в Заиме располагалась тысяча бойцов: пять сотен из ордена тигра и по двести пятьдесят из орденов бронзы и чёрной стали.

«Приготовления», о которых говорил Рогир — это странные действия княжича Эрика. Он подготовил более двух тысяч солдат. Не заботясь о гарнизоне Дайрана, Эрик собрал в Энде наёмников-ронинов, воинов, покинувших своих сюзеренов, и заручился поддержкой некоторых генералов, одолжив бойцов и у них.

И вот, в преддверии вторжения, Эрик отправляет отряд из шести сотен человек на границу с Мефиусом. С тех пор тот так и стоит там. Учитывая, что их позиция в стороне от пути на Заим, этот отряд никак не мог быть авангардом.

— Наверняка это подразделение перекрывает дорогу мефийскому подкреплению. Княжич Эрик понимает, что Мефиус не единый монолит, потому и отправил бойцов для наблюдения.

— Предположим, что так и есть, — заговорил Ноуэ, глядя через одно из окон форта на воды Венда, — но что мы собираемся делать?

— Простите мою дерзость, но если мы проведём отряд через горы, в стороне от основных сил врага, то разве не сможем напасть на то подразделение с фланга? С мефийским подкреплением мы и вовсе навалимся с двух сторон. Объединившись, мы вместе нагоним основные силы Эрика у Заима и зажмём в клещи.

— Думаете, пересечь горы легко? — пробормотал Ноуэ, подперев своей тонкой, женоподобной рукой щёку. На указательном пальце блестело лазуритовое кольцо.

Склоны и пики гор испещрены бесчисленными ущельями, их ужасный рельеф превращает всю область в настоящий лабиринт. Чтобы провести несколько сотен солдат, да ещё и в тайне от основных сил противника… Это займёт много времени и приведёт к множеству переломанных костей.

— Кроме того, — Ноуэ продолжил разглядывать поверхность реки, — мы, может, и набросимся на этот приграничный отряд, но что мы будем делать, если враг сбежит на территорию Мефиуса?

— Пересечём… границу?

— Я считал Эрика не сильно смышлёным, видимо, придётся изменить своё отношение. Судя по всему, этот отряд...

— Да что за чушь вы тут несёте? — звеня рыцарской экипировкой вышел вперёд Зенон. Рогир выпрямился, даже Ноуэ развернулся и кивнул. — Как мы вообще можем рассчитывать на мефийское подкрепление? Ясно ведь как день, что Мефиус предал нас. Свадебная церемония Вилины так и не состоялась, это тоже преступление. У нас есть хороший повод вернуть мою сестру назад, займёмся этим, как разберёмся с Энде.

— Есть, — вдвоём ответили Ноуэ и Рогир.

Принца не назовёшь плохим генералом, но… — опустив глаза, Ноуэ усиленно размышлял. — В текущей ситуации я бы предпочёл идиота, которым легко манипулировать.

Да, Зенон добился многих успехов во время десятилетней войны, но сейчас негативные эмоции затмевали его разум. Его враждебность теперь была направлена не только на Мефиус, но и на Энде. Помолвка Вилины и Гила привела к ухудшению отношений с княжеством, и Зенон по приказу короля лично отправился к великому князю. Он обменялся с Мальчиором клятвами нерушимой дружбы, и теперь, без всяких сомнений, воспринимал агрессию Эрика как удар по собственной чести.

Вдобавок ко всему своему недовольству, Зенон не очень доверял Ноуэ. Рюкон мёртв, но принц по-прежнему ненавидел его за восстание в столь трудный для Гарберы час. Именно Ноуэ посоветовал королю наделить Рюкона властью, и именно он предложил для этого сделать его женихом Вилины.

— Я не могу доверять этому смазливому, — во всеуслышание заявил Зенон. — Я не верю, что рыцарская честь проявляется в хитроумных уловках. Каким бы изобретательным ни был рыцарь, в нём должны соединяться искусство воина и здоровый дух. Невозможно верить человеку, чья сила в нападениях исподтишка.

Зенон был воплощением гарберского солдата, безрассудно следующего пути рыцаря. Он не хотел прислушиваться к мудрым советам Ноуэ.

Слишком много ограничений.

Заим спроектирован для гарнизона в две тысячи человек, также крепость способна вместить пять боевых военных транспортов. Однако солдат под рукой в два раза меньше, а из доступных кораблей лишь два крейсера да один транспорт, используемый как судно поддержки.

По мнению Ноуэ это тоже ограничение.

Как и предсказывал эндский маг Хезель, король Айн Ауэр боялся внутреннего раздора, потому и не мог отправить много солдат в Заим, ставший центром мятежа Рюкона.

Помимо харизматичного Рюкона, в воздушных силах было много молодых офицеров, и чтобы не провоцировать их, король назначил комендантом Заима принца Зенона. Находившиеся в крепости суда были его личной собственностью.

В такой ситуации лично полагающиеся на меня генералы, конечно, прислушаются к моему мнению.

Ноуэ считал солдат шахматными фигурами, он даже генералов воспринимал марионетками, что двигаются по прихоти его разума. Тем не менее, столкнувшись с нежеланным для себя развитием событий, даже такой самоуверенный человек как Ноуэ не мог не пожалеть о своих былых делах.

Какую бы блестящую стратегию я ни придумал, без людей для её реализации она так и останется просто словами.

Какими бы ни были намерения Гула, у Гарберы всегда оставалась возможность встряхнуть мефийских дворян официальной просьбой о подкреплении. Получив прямой запрос от союзной державы, влиятельные люди наверняка бы принялись действовать...

...Но гарберский двор не станет так делать, ведь для него немыслимо склонить голову перед врагом по десятилетней войне.

— Рыцарская гордость не позволяет нам так поступить, — постоянно говорили дворяне.

Такая гордость ускоряет приход смерти, и свою, по всей видимости, вы уже скоро встретите, — горько думал Ноуэ.

Нынешняя ситуация абсурдна. Ещё сильнее его раздражало, что он переоценил свой интеллект.

— Лазурит сверкает лишь после полировки, — рассеяно пробормотал Зенон, глядя на кольцо на указательном пальце Ноуэ.

Как красота лазурита раскрывается после полировки, так и человек, даже несмотря на все имеющиеся свершения, не будет сиять, если перестанет учиться и тренироваться. Таково его жизненное кредо и причина, по которой он носит кольцо. И Ноуэ чуть не позабыл об этом.

Однако...

Естественно, он не бездельничал, а двигался вперёд, занимаясь тем, что умел лучше всего. Полмесяца назад он обратился за помощью к местным жителям и построил форт-приманку в горах. Туда он планировал отправить пехотного капитана ордена чёрной стали, Занса, а вместе с ним и три сотни солдат.

— Думаю, у нас получится заманить врага, — сказал Ноуэ и привычно для себя насмешливо улыбнулся, в то время как в его глазах загорелись огоньки нетерпения.

1. ↑ Название катаканой читается как фабнир, а кандзи означают «подразделение драконов-демонов или что-то в таком духе.
2. ↑ Мы всем коллективом обсуждали этот момент, но так и не смогли прийти к нормальному выводу. Мы так и не поняли, почему на дальних дистанциях лошадь лучше воздушного корабля. Если сопоставить расстояния по карте и имеющуюся во всех предыдущих томах информацию, то от Заима до Апты около восьмисот километров (в лучшем случае и по прямой), если гонец двигается на перекладных и ОЧЕНЬ спешит, путь в одну сторону займёт 5 дней. По воздуху же около суток. Скорее всего автор попросту подзабыл о расстояниях, ну или же мы перемудрили и слишком серьёзно отнеслись к расчётам.