Хардрос Хелио лежал в постели.

Он никогда не был физически сильным правителем. Взойдя на престол в двадцать один год, он не сумел взять меч одной рукой и поднять его высоко вверх перед народом, как это было принято.

И всё же за более чем тридцать лет своего правления Хардрос ни разу не позволил врагу пробить высокие стены Хелио и вторгнуться в город. Склонный падать в обморок от жары или простывать от ветра Хардрос побуждал своё хрупкое тело и продолжал защищать свою страну, своих людей.

Десять лет назад он передал главенство в семье сыну, Эрагону. Тем не менее, может, из-за отсутствия напряжения после освобождения от изнурительных королевских обязанностей здоровье Хардроса лишь ухудшилось. Хоть он больше и не был королём, но оставался героем, пережившим период жестокости в западном Тауране. Поэтому, беспокоясь по поводу его здоровья, верные подчинённые постоянно навещали его. И каждый раз Хардрос махал рукой и отвечал им:

— Я в порядке. Раз уж у вас есть время прийти посмотреть на моё бледное лицо, то лучше используйте его, чтобы побыть на стороне Его Величества Эрагона и помочь ему хоть на мгновение дольше.

Подчинённых тронули слова бывшего правителя, в котором ещё не погасли угольки жизни.

И так ещё сильнее повысив их верность королевской семье, Хардрос довольно наблюдал с постели за спинами уходящих людей.

— Теперь я могу уйти без колебаний, — вот что говорило выражение лица Хардроса заботящимся о нём камергерам.

Однако…

Сейчас на лице лежащего в постели Хардроса не было ни капли спокойствия. Ему было всего чуть больше шестидесяти, но он словно резко постарел на десять-двадцать лет, количество морщин увеличилось, волосы выпали, а тело исхудало. Его нежный голос стал злым и резкие слова стали исходить из его уст. Он упрекал камергеров за самые незначительные ошибки и часто запугивал их настолько, что они не могли выполнять свою работу.

И увядание от болезни не единственная причина таких изменений. В последний месяц Хелио напоминал маленькую лодочку, брошенную в пучину шторма. Потрясения возникали одно за другим.

Всё началось с незначительного слуха, распространившегося на северо-западе Таурана.

В горах располагалась застава для взимания налогов с караванов и путешественников. Между зердианцами и жителями гор возник спор из-за дохода с этой заставы, но внезапно он оказался прекращён с появлением некого человека. Узнав, что тот объявил себя магом, способным свободно манипулировать эфиром, Хардрос потерял интерес к слухам. Но спустя две недели ситуация резко изменилась.

Рядом с долиной, отделявшей западную пустыню от степей, располагался Ракекиш, самый западный город-государство Таурана. И Ракекиш пал. Исходя из отсутствия докладов или сообщений о разразившейся войне, наверняка он пал в руки некого скрытного неизвестного человека.

Нет, с того момента этот неизвестный человек — этот маг — назвал себя. «Гарда» — имя, известное каждому человеку в Тауране.

После присоединения к нему жителей гор, кочевников, а затем и солдат захваченного города, Гарда немедленно отправился на восток. В кратчайшие сроки он уничтожил деревни на окраине Ракекиша и, не дав высохнуть крови на клинках, захватил укреплённый каменный город Фугрум.

И тогда весь Тауран по-настоящему забеспокоился. Следующей целью вторжения сил Гарды был Эймен, город-государство к северо-западу от Хелио. Эймен — город, в котором старшая сестра Акса Базгана вышла замуж за человека с юга. Они не были в союзе с Хелио. Однако, в сущности тауранцев было заложено объединяться против внешней угрозы. Сын Хардроса, Эрагон, решил возглавить подкрепление в восемь сотен солдат.

Объединённые силы Хелио и Эймена насчитывали две тысячи воинов. Для Таурана, в котором часто возникали столкновения, это была большая армия. Кроме того, прежде войска Гарды побеждали за счёт неожиданных атак. В этот же раз все приготовления были сделаны с целью перехватить их, и каждый житель Таурана считал, что амбиции мага окажутся пресечены.

Но не прошло и трёх дней, как объединённые силы оказались уничтожены.

Эймен пал. Несколько дней спустя один из солдат со следами ран от стрел вернулся в Хелио и прежде, чем он испустил свой последний вздох, успел прокричать:

— Король Эрагон пал в сражении.

Никто не знал подробностей битвы. Хардрос долгое время выживал в мире войн, но впервые столкнулся с таким противником. А тем, что больше всего терзало Хардроса, даже больше, чем смерть сына, — внутренние беспорядки в Хелио, вызванные его смертью. Враги королевской семьи были не только снаружи…

— Лорд Хардрос.

В комнату, пока он лежал там задумавшись, ворвался камергер. Увидев его напряжённое выражение лица, Хардрос подумал, что, может, настал момент, когда войска Гарды наконец решили обрушиться на Хелио, но…

— Леди Марилен хочет нанести вам визит.

Камергер назвал имя королевы Хелио.

Глубокие морщины на лбу Хардроса, появившиеся за прошлый месяц, исказились, когда он дёрнулся. Увидев выражение лица бывшего короля, камергер спросил: «Стоит отказать?»

— Всё в порядке, впусти её, — покачал головой Хардрос.

Дверь быстро открылась, и в комнату вошла Марилен, приподняв подол длинного платья.

Королева была родом из соседнего города-государства Черик. Хардрос часто скрещивал мечи с этим соседом, расположенным по другую сторону озера Сом. Однако двенадцатью годами ранее неоднократные переговоры принесли свои плоды, и две страны связали себя мирным договором. В качестве подтверждения договора и союза дочь короля Черика, Марилен, вышла замуж в Хелио. В то время ей было всего четырнадцать, но уже тогда она была известна своей красотой по всему Таурану.

Неиспорченная, её красота оставалась всё такой же прелестной, даже когда она достигла зрелости. Девушку украшали тщательно подобранные блестящие золотые ожерелья и браслеты. Её безрукавная туника с вырезом на груди и прозрачная шёлковая юбка были настолько смелы, что в Тауране, землях, в которых считается за добродетель не обнажать кожу, девушку, скорее всего, упрекнут в безнравственности просто за нахождение в такой одежде.

Войдя и не обращая внимания на усилившееся раздражение в глазах Хардроса, королева слегка поклонилась.

— Давно не виделись. Как ваши дела, отец?

Её голос был столь же чист как колокольчик, но Хардрос посмотрел на неё сердито.

— Ты больше мне не дочь. Ты это знаешь и всё равно продолжаешь звать меня «отцом»? Неужели мне нужно самому поправлять тебя? Марилен, тебе должно быть ясно, что ты больше не связана с правителями Хелио.

Находясь перед своим бывшим тестем, Марилен спокойно улыбнулась.

Даже хоть Эрагон и погиб, она всё ещё королева. Что же это значит? Случайно услышав прошёптанное на улицах Хелио имя «Марилен», даже обычный путешественник, не знакомый с обстоятельствами города, разделил бы ярость жителей.

— Я стою у тебя на пути! Я, чьё существование — последний символ королевской власти в Хелио, испытываю терпение девки, жаждущей единоличного правления. Вот почему ты притворяешься, будто наносишь мне визит вежливости, а на самом деле оцениваешь, сколько ещё протянет такой старик!

— Мой лорд.

Один из камергеров поспешно бросился к бывшему королю, чьё лицо стало ярко-красным. Но Хардрос стряхнул с себя протянутую руку.

— Лисица! — его голос был достаточно громким, чтобы сотрясти воздух в комнате. — Шлюха, решившая стать женой мятежника ради защиты собственного социального положения. Не удивлюсь, если окажется, что это всё план Черика! Уверен, ты заявишь, что всё идёт согласно плану, начатому ещё двенадцать лет назад, когда ты только вышла замуж!

Он был настолько буйным, что казалось, будто в любой момент может схватить меч, украшающий стену позади него, и ринуться на королеву.

— Рада, что вы бодры, — улыбаясь, Марилен не сдвинулась ни на пядь. — Пожалуйста, оставайтесь таким же. Люди не забудут силу семьи Хелио. Пока отец нации в добром здравии, не стоит опасаться даже столь затруднительного положения, затронувшего весь Тауран.

Она развернулась, а затем словно не имея больше никаких к нему дел, не обращая на старика внимания, покинула комнату в сопровождении придворных дам.

Голова Хардроса со стуком упала.

— Мой лорд.

Он махнул своей тонкой рукой подбегающей прислуге. Но в глазах его сверкнул гнев, и он фыркнул от огромного нетерпения и разочарования.

Меньше чем за сутки разговор между бывшим королём и нынешней королевой стал слухом и распространился по всему Хелио. Дурная слава Марилен разрослась ещё сильнее.

Но…

— Сом.

Тем, что не стало сплетнями, наверное, потому что присутствующие не поняли их значения, оказались слова, которые Хардрос пробормотал через несколько минут после ухода королевы.

— Будет ли озеро Сом снова сверкать этим утром?

Озеро Сом располагалось посередине между Хелио и родиной Марилен, Чериком. Хотя его и можно было назвать символом истории вражды двух государств, но в Хелио, скорее всего, никто не смог бы понять, что чувствовал Хардрос или о чём думал, когда пробормотал это название.

Вероятно, в Хелио был всего один человек, который мог бы понять его смысл.

И величайшим несчастьем города было то, что этим человеком являлась именно Марилен.