Я сейчас в Токио, пишу это в гостевом доме одного из проулков Гинзы, а несколькими часами ранее пил в баре «Люпин» в компании Осаму Дадзая и Анго Сакагути… точнее, Осаму Дадзай пил пиво, Анго Сакагути — виски, а я, зная, что меня ждёт бессонная ночь за рукописью, ограничился кофе.

Разговор зашёл об одном моднявом писателе, и Анго Сакагути сказал: «Для него литература — инструмент флирта, вот же идиот». Осаму Дадзай спросил: «Думаете, мы нашими творениями сможем произвести впечатление на дам?». На что я на диалекте цугару ответил: «Дамы от наших творений носы воротят, даже если и попытаешься — провал обеспечен».

Из «Литературы возможностей» Сакуноскэ Оды

Будто ведомый кем-то, я отправился в бар.

Одиннадцать часов вечера. Из темноты проступило размытое, напоминающее привидение, пятно света от газового фонаря. Свернув, будто не желая попасть в него, я открыл дверь бара и спустился по лестнице, погрузившись по грудь в густой слой табачного дыма. Дадзай уже сидел за стойкой и вертел в пальцах стакан. Он здесь частый гость. Заказанное не пьёт, лишь молча его разглядывает.

— О, Одасаку, — обрадовался он мне.

Подняв в приветствии руку, я сел на соседний стул. Бармен, ничего не спросив, привычно поставил передо мной стакан крепкого алкоголя.

— Что делал? — спросил я.

— Размышлял. На философско-метафизическую тему.

— А именно?

Дадзай недолго подумал, прежде чем ответить.

— В жизни намного чаще терпишь неудачи, чем добиваешься успеха. Как считаешь?

— Верно, — согласился я.

— Значит, я должен не покончить с собой, а предпринять попытку суицида! Ведь по этой логике, потерпеть неудачу в попытке намного вероятнее, чем успешно совершить самоубийство! Правильно я говорю?

Я какое-то время смотрел на свой стакан.

— Действительно.

— Так я и думал! Эврика! Прямо сейчас и проверим! Мастер, у вас в меню есть моющее средство?

— Нет, — ответил пожилой бармен, протирающий бокал в углу стойки.

— А разбавленное содовой?

— Нет.

— Нет, значит…

— В таком случае, ничего не поделаешь, — кивнул я.

И ещё раз обозрел бар.

Он находится под землёй, поэтому окон здесь нет. Этакая барсучья нора — стойка и стулья, заставленная бутылками стена, немногочисленные тихие посетители и бармен в тёмно-красной жилетке. Свободного пространства с трудом хватает, чтобы двоим разминуться. Всё здесь такое старое, будто вросшее в само пространство.

Я отпил от своего стакана и спросил Дадзая:

— Что, на работе неприятности, раз тебя потянуло на философствование?

— В точку, — скривился он. — Причём большие. Была операция на живца. Началось всё с того, что поступила информация о неких забавных ребятах, вознамерившихся помешать нашей контрабанде и заодно её прикарманить. Решили запустить лапу в чужую кормушку, представляешь? «Вот же бесстрашные наглецы!» — восхитился я и весь в предвкушении отправился в засаду. Подумал, если всё удачно сложится, меня ждёт героическая смерть. И кто явился? Какие-то хиляки с почти игрушечными пушечками, в общей сложности человек десять. А я ждал грузовики с пулемётами и гаубицы! В расстройстве приказал окружить их прямо там, на складе, а они в слёзы и разбежались! И умереть не удалось. Такая досада.

Нечто подобное я и предполагал. Не могу представить, чтобы у Дадзая на самом деле что-то не получилось.

— На кого эти хиляки работают?

— Мои молодцы разбираются в камерах с теми, кому не удалось сбежать, так что они очень скоро заговорят.

Надо быть действительно очень наглыми и рисковыми, чтобы не испугаться расправы известной своей жестокостью портовой мафии. А если бы они оправдали ожидания Дадзая — то есть додумались захватить пулемёты и гаубицы, — то их можно было бы дополнительно похвалить за умение правильно оценивать обстановку.

Потому что против него по-другому никак.

Среди портовой мафии ходит поговорка: «Самое большое несчастье для врагов Дадзая — это сам Дадзай». Если он того пожелает, запросто может устроить пикник прямо посреди разборок, пока вокруг него будут греметь выстрелы. Он был прирождённым мафиози.

Осаму Дадзай — один из руководителей портовой мафии, незаконной организованной группировки.

Любой посторонний, услышав, как этот совсем ещё молодой человек представляется «главарём мафии», наверняка бы поднял его на смех.

Но он бы тут же оборвался при взгляде на список великих — в смысле, тёмных и кровавых — дел Дадзая. Примерно половиной своей прибыли за последние два года портовая мафия обязана именно ему. Будучи скромным маленьким человечком в нашей большой организации, я не возьмусь представить, во сколько нулей записывается эта сумма и сколько десятков загубленных жизней за ней стоят.

Ибо любой успех имеет свою цену.

— Опять поранился? — облизнув край стакана, указал я на свежую повязку.

— Опять, — усмехнулся Дадзай, оглядев себя.

Само его тело служит тому доказательством.

Проще говоря, он вечно в бинтах. В любой день на нём можно найти хотя бы одну незажившую рану. Одного взгляда на Дадзая хватает, чтобы вспомнить, что этот человек живёт и дышит в самом эпицентре жестокости и смерти.

— Где ногу поранил? — поинтересовался я, а сам подумал, что наверняка это было последствием жуткого кровопролития.

— Читал на ходу книгу «Как не пораниться от невнимательности» и угодил в водосток.

Причина оказалась на удивление банальной.

— А руку?

— Машина сбила с обрыва.

— А лоб?

— Опробовал способ покончить с собой, разбив голову об угол тофу.

— Ты поранился о тофу?

Если да, то у тебя просто чудовищный недостаток кальция в организме.

— Я приготовил его по оригинальному рецепту для придания твёрдости. Солью убрал влагу, придавил грузом… И всё на своей кухне. В итоге он стал таким плотным, что им можно было забивать гвозди, а я стал главным специалистом по приготовлению тофу во всей организации!

Один из пяти главарей изучает тофуварение… Мелким скромным гангстерам не понять, что творится в головах большого начальства.

— Тофу-то вкусным получился? — полюбопытствовал я.

— Это как раз самое обидное, — досадливо поморщился Дадзай. — Тоненькими пластинками и с соевым соусом — просто объедение.

— Ух ты… — восхитился я. Дадзай из тех поразительных людей, которые превосходят даже собственные ожидания. — Угости в следующий раз.

— Одасаку-сан… У тебя неадекватная реакция, — раздался со стороны входа голос.

Его обладатель — интеллигентного вида молодой человек — как раз спустился по лестнице.

— Ты слишком к нему добр. В двух случаях из трёх, когда Дадзай-кун открывает рот, он так и просит, чтобы ему врезали молотком по затылку, иначе с ним никакого сладу. Оглянись вокруг, прочувствуй, что даже воздух в баре напрягся, потому что никто не потрудился вовремя его осадить. Бармен дрожит как осиновый лист.

Его зовут Анго Сакагути. Круглые очки и деловой костюм придают ему учёный вид, но на самом деле он наш коллега. Мафиози, отвечающий за сбор и анализ данных.

— Привет, Анго! Давненько не виделись, как у тебя дела? — улыбнулся и помахал ему рукой Дадзай.

— Как у меня могут быть дела? Я только что вернулся из командировки в Токио. Без ночёвки — туда и назад. Чувствую себя смятой старой газетой, — помотал головой Анго, садясь на соседний с Дадзаем стул. Сняв с плеча светло-вишнёвого цвета сумку на ремне, он положил её на стойку рядом. — Мастер, как обычно.

Когда он ещё только опускался на стул, бармен уже поставил перед ним стакан с золотистой жидкостью — приступил к приготовлению напитка, заслышав шаги Анго перед входом. Поднявшаяся пена искрила в рассеянном освещении бара.

— Командировки — это здорово. Я тоже не прочь отправиться куда-нибудь поразвлечься. Мастер, ещё баночку!

Дадзай помахал в воздухе пустой консервной банкой из-под крабов. Перед ним стояли ещё три такие же.

— Кто сказал, что я развлекался? Не все в мафии, знаешь ли, страдают от избытка свободного времени, как ты, Дадзай-кун. Это была рабочая поездка.

— Если хочешь знать моё мнение, Анго, — сказал Дадзай, прямо пальцами доставая из новой вскрытой банки кусочек мяса, — всё в этом мире существует, дабы развлечь нас в ожидании смерти. Так в чём состояла твоя работа?

Анго, не глядя никуда конкретно, коротко ответил:

— Поиск сокровищ.

— Ого, круто. И как?

— Никак. Только зря съездил. Поступила информация о первоклассном товаре из Европы, но в действительности пришлось копаться в бесполезной рухляди уровня местных ремесленников.

«Поиском сокровищ» в нашей организации обозначали контрабанду: преимущественно произведённое за границей оружие или другие товары, ввезённые в страну нелегально. Редко этим же кодовым словосочетанием отмечали драгоценности и произведения искусства.

— Но мне всё же повезло наткнуться на неплохие антикварные часы конца Средневековья. Подделка, скорее всего, но неплохого качества, так что покупатели найдутся.

Анго приоткрыл сумку, показав обёрнутую бумагой коробку. Поверх неё лежали сигареты, складной зонтик и личные вещи, необходимые в дороге.

— Во сколько закончилась встреча? — глядя внутрь сумки, спросил вдруг Дадзай.

— В восемь часов вечера. На развлечения времени не осталось, — усмехнулся Анго. И добавил: Но зарплату свою я отработал, голову мне никто за лодырничество не откусит.

— Ты слишком себя недооцениваешь, «знаток мафии» Анго Сакагути, — улыбнулся Дадзай.

Анго, будучи своего рода «службой информации» мафии, являлся связующим звеном для тайных переговоров между ней и другими организациями. Он не состоял ни в одной из группировок и подчинялся лично боссу. В его обязанности входило оповещать о датах сделок и заключении союзов, а иногда быть посредником в решении разногласий между гангстерами и выявлении предателей. Другими словами, он был тёмным эмиссаром, владеющим самой секретной и важной информацией. Практически все сведения, от которых зависит деятельность и само существование портовой мафии, прежде чем попасть на стол к боссу, проходят через руки Анго.

А значит, если его схватят враги, они могут под пытками получить от него бесценную информацию. Никто бы не стал возлагать столь огромную ответственность на неподготовленного человека. Для такой работы нужно обладать несгибаемой силой воли.

— На фоне достижений самого молодого главаря за всю историю портовой мафии моя карьера сравнима с резюме бедного студента. Кстати, почему вы сегодня оба здесь? Есть повод?

— И правда. Одасаку?

— Никакого, — ответил я. — Мы не договаривались. Когда я зашёл, Дадзай уже был здесь.

Хотя это было далеко не первое подобное совпадение.

— Да? А вот у меня было предчувствие, что я встречу вас обоих сегодня здесь. Потому и пришёл, — сказал Дадзай и улыбнулся, будто его насмешили собственные слова.

— У тебя к нам какое-то дело?

— Нет. Просто подумал, что было бы неплохо посидеть с вами. И всё.

Дадзай стукнул ногтём по стакану.

Я знал, о чём он говорил. Мы часто собирались в этом баре, словно желали сбежать от чего-то. Но полноценным общением это вряд ли можно было назвать, скорее пустой болтовнёй до поздней ночи.

По непонятной причине мы регулярно встречались здесь. Хоть мы и состояли в одной организации, но Дадзай был в числе руководителей, Анго — информатором, а я — мелким гангстером низшего звена, так что при обычных обстоятельствах мы могли и имён друг друга не знать, не говоря уже о том, чтобы вместе пить. Но как-то так вышло, что, несмотря на должности и разницу в возрасте, мы находили общий язык. Скорее всего, как раз из-за пропасти в служебных обязанностях.

— Мне вдруг подумалось, — глядя куда-то в пространство, сказал Дадзай. — Мы уже давно выпиваем втроём, но не помню, чтобы Одасаку хоть раз жаловался на свою работу.

— Действительно. С другой стороны, у него, в отличие от нашей с тобой, Дадзай-кун, служба немного специфическая.

— Что в ней специфического? — помотал я головой. — Скажи уж просто: ерундой всякой занимаюсь. Не о чем рассказывать.

— Вот вечно ты отнекиваешься, — недовольно насупился Дадзай. — А ведь из нас троих именно у тебя самая интересная работа! Так что давай, сознавайся! Чем ты занимался на этой неделе?

Я недолго подумал и принялся загибать пальцы.

— Расследовал случай кражи в магазине, платящем нам дань. Преступниками оказались учащиеся местной начальной школы. Затем искал пистолет одного гопника из подконтрольной банды. Он утверждал, что потерял его, пришлось сначала обыскать его, а затем его квартиру. Нашёл в горшке для варки риса. Далее, вмешался в разборки служащего одной из наших фирм-«ширм» с его женой и любовницей. Ещё обезвредил неразорвавшийся боеприпас, обнаруженный позади штаб-квартиры.

— Одасаку, предлагаю совершенно серьёзно, давай поменяемся работами? — засверкав глазами, придвинулся ко мне Дадзай.

— Не получится.

— Но ведь неразорвавшийся боеприпас! Ты слышал, Анго? И почему всё самое интересное достаётся Одасаку?! Так нечестно! Завтра первым делом отправлюсь к боссу и твёрдо заявлю, что уйду из руководства, раз его членам не позволяют обезвреживать неразорвавшиеся боеприпасы!

У других главарей от этого заявления наверняка бы глаза на лоб полезли, но давно привыкший слушать Дадзая вполуха Анго лишь рассеяно согласился:

— Действительно.

Я хоть и состою в рядах мафии, но задания мои вряд ли можно назвать вершиной преступного мастерства — по большей части это нудная работа, за которую больше никто не пожелал взяться. Я занимаю низшую ступень в иерархии, никакими достижениями похвастаться не могу и ни в какой группировке не состою — на кого ещё спихивать всякую ерунду, за которую даже никто не заплатит?

В общем, для мафии я мастер на все руки.

Не то чтобы мне это нравилось. Пока я стоял между женой и любовницей служащего, которые крыли меня на чём свет стоит, мне целых два раза на полном серьёзе захотелось откусить себе язык и умереть от потери крови. Но я вынужден этим заниматься, потому что ни на что другое не способен.

Ведь я…

— Хотя бы возьми меня с собой в следующий раз! Я не буду мешаться!

— Не советую, — покосился Анго на Дадзая. — Ладно поиски преступника или потерянной вещи, но проблемы, связанные с человеческими отношениями… присутствие Дадзай-куна только ещё больше всё распалит.

— Знаешь, в этом есть даже нечто прекрасное: распалять проблемы в отношениях уже одним своим присутствием.

— Об этом я и говорю.

Я ничего не ответил на замечание Анго и отпил от стакана.

— Дадзай-кун, прежде чем начать мешаться под ногами, как насчёт найти себе хобби? Что-нибудь безопаснее, чем неудачные попытки самоубийства.

— Легко сказать — хобби, — скривился Дадзай, став ещё больше похожим на шаловливого мальчишку. — Шахматы или го — это слишком скучно. Есть другие предложения?

— Займись спортом.

— Не люблю напрягаться.

— Почитай учебники.

— Лениво.

— Тогда попробуй кулинарию… Нет, забудь, что я сейчас сказал.

Анго повесил голову и прикрыл рот ладонью. Видимо, вспомнил вкус «супа радости», которым однажды угостил нас Дадзай. Само блюдо, как и обещало его название, вызвало массу приятных эмоций, вот только следующие несколько дней напрочь выпали из памяти. Позже, когда мы спросили у Дадзая об ингредиентах, он лишь многозначительно захихикал.

— Кстати, я как раз придумал новый рецепт супа! Снимите пробу? Я назвал его «супом сверхсилы»! Отведав его, вы сможете несколько часов бегать, не зная усталости, мечта, а не…

— Ни за что, — отрезал Анго.

— Перед работой, может, и неплохо было бы, раз потом не будешь чувствовать усталость.

— Одасаку-сан, вот поэтому Дадзай-кун вечно творит, что ему заблагорассудится, потому что ты вовремя его не одёргиваешь!

Ага. То есть сейчас я, по мнению Анго, должен был «одёрнуть» Дадзая. Будет мне урок на будущее.

— Мастер, у вас молоток есть?

— Нет.

— Нет, значит…

— В таком случае, ничего не поделаешь, — улыбнулся Дадзай.

— А-ах… Только вернулся с работы, а уже голова раскалывается… — простонал Анго.

Устал, должно быть.

— Ты слишком много работаешь, Анго.

— Точно.

Анго бросил на меня и Дадзая сердитый взгляд.

— Может, и так. А прямо сейчас вдобавок чувствую себя, как на неоплаченных сверхурочных. Пожалуй, я пойду.

— Уже? — огорчённо спросил Дадзай.

— По правде говоря, — натянуто улыбнулся Анго, — когда я пью здесь, с вами двумя, я почти забываю, что являюсь членом преступной группировки и занимаюсь чем-то незаконным. Мастер, до свидания.

Анго взял со стойки сумку и поднялся.

— Ты с ней в командировку ездил? — спросил я без всякой задней мысли. Просто не придумал ничего иного, чтобы хоть немного его задержать.

— Да. Там нет ничего особенного. Сигареты, средства самозащиты, зонтик, — перечислил Анго, шире раскрывая сумку и демонстрируя содержимое. — Плюс фотоаппарат для работы.

— Точно, а давайте сфотографируемся, — внезапно жизнерадостным тоном предложил Дадзай. — На память.

— На память о чём? — спросил я.

— О том, как мы втроём были здесь. Или о завершении командировки Анго, или об успешном обезвреживании неразорвавшегося боеприпаса. Да мало ли причин.

— Как пожелает господин главарь, — пожал плечами Анго и достал из сумки чёрный фотоаппарат — старую «зеркалку» в не менее потрёпанном временем чёрном чехле.

— Смотри, чтобы мы классно получились.

Анго, криво усмехнувшись, сфотографировал Дадзая и меня. Затем, по просьбе Дадзая, я взял «зеркалку» и снял их с Анго вдвоём у барной стойки.

— С такого угла я получусь красавчиком, — заявил Дадзай, закинув ногу на стул и наклонившись, принимая позу.

— Дадзай, с чего тебя вдруг потянуло фотографироваться?

— Подумал, если не сделать этого сегодня, не останется доказательств, что мы здесь собирались. Не знаю, почему, — улыбнулся он.

Его слова оказались вещими. В тот вечер грядущая пустота от утраты ещё только таилась впереди, невидимая и не ощутимая, но уже перечеркнувшая все дальнейшие шансы запечатлеть на плёнку наши общие моменты.

Больше нам не удалось сфотографироваться вместе в том баре.

Потому что очень скоро одного из нас не стало.